Стоящие за твоим плечом

[Дядя Саша]

А в жизни же нет однозначно положительных, как и однозначно отрицательных персонажей...
Более того - отрицательные просто ОБЯЗАНЫ выглядеть лучше в глазах окружающих!

[Дядя Саша]

Семиклассник шел быстро. Даже слишком. За время пути пару раз споткнулся и чуть не упал, столкнулся с полной женщиной, увешанной пакетами, как новогодняя елка игрушками. Особенно юных преследователей возмутило, что виновник столкновения даже не извинился и не помог собрать рассыпавшиеся яблоки. Куда он вообще может так мчаться, будто на поезд опаздывает? Со временем дети перестали таиться, ведь их друг не проявлял интереса ни к чему вокруг. Не было пугливых озираний по сторонам, сверки с навигатором в телефоне и тому подобного. Только уверенность в правильности выбранной дороги. Дороги, о которой он ничего прежде не рассказывал. И это пугало.
Забег закончился внезапно у неприметного серого здания, в которое вошел Мишка.
- А что там?
- Почем мне знать? Не помню, чтобы Миша об этом рассказывал, когда провожал меня домой. Может, тебе говорил, нюня?
- Ты это… Достала уже, корова бешеная. Белены, блин, объелась? Это… Требую молоко за вредность, Мумуня.
- Офигел, что ли?
- У тебя учусь! - Только Антон, открыл рот, чтобы достойно ответить зарвавшейся спутнице, как его перебили.
- За ним пошли, желешка. Сдрейфил, а?
Антон злился. Вот ведь! Пойдешь – неизвестно, чем закончится. Не пойдешь – так и останешься «желешкой». Что она привязалась-то к слову дурацкому. Даже звучит мерзко «же-е-ле-е-шка». Как его угораздило связаться с этой чокнутой семейкой? Жил ведь нормально, никому не мешал. Наверное. Во всяком случае, не сильно мешал. Определенно, Кафтановы – наказание за страшные… Преступления? Не, точно нет. Ошибки? Ну-у… Может. Грехи? Какие там у него грехи накопились? Тройка по математике? Как-то слишком мелко, таким бедствием за ерунду не могли наказать…
Антон почувствовал вполне крепкий пинок.
- Але, на бронепоезде! Мне что, самой идти?
- Да куда ты, блин, собралась? Или это… Надеешься на указатели «Мишка пошел… куда»? Куда-то, в общем, туда… Нам по всем этажам бегать, заглядывая за каждую дверь?
Но Антона за шиворот уже тащили к входу. Сопротивляться было бессмысленно.
- Понятия пока не имею. На месте разберемся.
- Ага, ты это… на пустыре уже разобралась.
Антон понял, что сказал лишнее. Настя остановилась, злобно посмотрела на него, но отпустила.
- А у тебя есть идеи получше, желешка? – на удивление, новой порции брани не последовало, хотя и извиняться никто не подумал. – Нет? Ну, и отлично. Попытаемся понять, куда он мог пойти, а там видно будет. Может, и будем заглядывать.
- Помогите, кто, чем может, сами мы не местные? Ты это… Еще раз «желешкой» назовешь, станешь Мумуней, корова безрогая.
Настя хмыкнула.
- Типа того, холодец. Так лучше? Трясущийся холодец из… А из чего его делают? Из свиноушек? Свинотушек? Может, все-таки вернемся к «желешке»?
- Желешка. Это не так мерзко, - угрюмо согласился Антон.
- Та да. Самой противно стало.
Подобию коварного плана пришел конец, как только сообщники переступили порог: у входа сидел охранник. Антон облегченно вздохнул, чего нельзя было сказать о его спутнице. У той в голове проворачивалась очередная сногсшибательная безнадежная и беспощадная идея о светлом будущем. В смысле, о проникновении внутрь под благовидным, не вызывающим подозрение, предлогом. Сам факт того, что эта парочка подталкивающих друг друга школьников выглядела более чем подозрительно, в расчет не принимался.
- Ребят, вы куда?
Дети ожидали чего угодно, но только не этого вопроса. Вот что на него ответить? Следим за другом? Поверят, конечно, но лучше бы не верили. Меньше неприятностей будет. Легко и непринужденно сказать: «Куда идем мы с Пятачком большой-большой секрет»? Ну… Жить вообще-то не так уж плохо, зачем же сразу так?
Неуверенные попытки Антона выкрутиться выглядели просто жалко, Настя тоже недалеко от него ушла. А закончилось все вообще просьбой предъявить документы, подтверждающие личность, которых не то чтобы, отродясь, ни у кого не было, но с собой – точно не имелось. Пришлось извиняться и спешно ретироваться.
Что ни говори, а все-таки Антон был рад такому исходу дела, потому что не представлял, что делать дальше, если вдруг получится войти внутрь. Идеи девчонки и звучали-то не особо, а на практике… Нет, лучше держаться от нее подальше, пока не угробила, как барсика Мишки.
- Ну что, получила? Ты это… Скажи спасибо, что он полицию не вызвал. Лучше бы молчала, как в школе. Это… Знали бы наши, какая ты!
- Да надоел уже. Какая? Не общаюсь? А о чем с вами разговаривать? Серые, унылые, неинтересные. Ты хоть трусливая трясущаяся желешка, а они? Никто.

[Дядя Саша]

Антону стало очень обидно за одноклассников. Пусть они частенько раздражают, но всё же они – не никто. У каждого есть свои увлечения, привычки. Даже Андрей, местный оторва и хулиган, мог иногда помочь. Мальчику вспомнилась заброшенная пятиэтажка. Очень «иногда», правда… И что с того? Теперь и человеком его не считать? У него, вон, и барсик свой появился. Разве они у плохих людей есть? При этой мысли Антон покосился на Настю.
- Чего вылупился?
- Да так, думаю…
Мальчик начал увиливать от искреннего ответа. Так оно надежней. Надо присмотреться к Мумуне поближе. Может, она это… Зло во плоти? Корова-суперзлодей. Нет, суперзлодеи поумнее будут и так не лажают. Втирается в доверие? Вот же!.. Корова! В голове начали одна за другой мелькать картинки потенциальных страшных злодеяний Мумуни. Урок математики - Настя не дает списать контрольную. У всего класса двойки, разговор с директором. Демонический хохот Мумуни. Или вот она громко чавкает в кинотеатре. Это… Это… Вообще бесчеловечно!
- Надеюсь, над тем, что дальше делать будем?
- Ну, э-э-э…Может, домой пойдем? Не будем же здесь до утра сидеть, – Антон погладил ластящегося к нему барсика.
- Да хоть бы и до утра, что с того? По крайней мере, будем знать, сколько он там будет. Может, у Миши здесь репетитор по чему-нибудь, а мы… Ладно, я в это не верю. С таким выражением лица к учителям не ходят, если не хотят довести их до инфаркта.
- Му… Это… Настя, чего ты привязалась к Мишке? От тебя одни проблемы.
На глазах девчонки появились слезы. Она могла стерпеть любое оскорбление. Впрочем, нет, она бы точно ответила. Но сейчас… Антон был прав. От нее одни проблемы. Всегда. Постоянные переезды, новые школы, новые друзья. Друзья? Смешно. Не было их никогда. Мишка и Антон – единственные ее… все же друзья, как ведь? И у мальчишек из-за нее постоянные неприятности. А ведь это еще мягко сказано «неприятности».
- Предлагаешь просто так оставить все? Это из-за меня у него нет барсика. Вдруг Мише теперь угрожает опасность? Не-а, я буду ждать. А ты – как хочешь. Тоже мне друг…
- Ладно. Я это… С тобой. - Антон хотел, было, ответить, что главная опасность – сама Настя, но передумал. Слишком уж странно и непривычно выглядело ее откровение.
Ждать пришлось часа полтора, уже смеркаться стало. Да и похолодало сильно. Хорошо, что усатый всегда рядом, иначе время ожидания превратилось бы в еще большую пытку. Как в фильмах умудряются за кем-то следить и не сходить с ума? Или не засыпать, что вероятней. Собственно, Настю уже действительно клонило в сон. Обмениваться колкостями не хотелось, настроение не то. Болтать не о чем. Поиграть тоже не было возможности, потому что вот так увлечешься и не заметишь, как объект слежки преспокойненько уйдет куда-нибудь. Последнее – вообще обиднее всего.
Когда вышел Мишка, Антон толкнул в бок напарницу, отомстив за испорченный день.
- Эй… Смотри!
Ребята поднялись с лавочки, чтобы подойти к другу, но вслед за Мишей вышел Энвер. Если бы Антон не закрыл Насте рот ладонью и не оттащил ее за ближайшие кусты, она бы своим воплем непременно выдала их. Заметив непонятное мельтешение, Энвер обернулся в сторону детей. О чем они с Мишкой говорят, слышно не было, но ничего хорошего это не сулило в любом случае. Вот только… Заметили или нет? К ним никто не идет. Но это и не значит ничего.
Мишка с журналистом разошлись в разные стороны.
- Это… Чегой-то такое было? Желешка, у меня же нет проблем со зрением?
- Ты… Твой папа правду говорил? Ну, что ты к аэропорту поперлась из-за того… – мальчик кивнул в сторону журналиста. Вид у него был еще более взволнованный, чем у Насти.
- Вроде. Не знаю. Ну, когда папе позвонили, и он вышел из комнаты, Энвер начал со мной о барсиках говорить, о том, что они его очень интересуют. Интересовался - правда ли, что коты приходят из старого аэропорта? Спрашивал о чем-то. Нет… Не помню. Мне стало любопытно. Тем более, оказалось, что папа тоже о них вроде писал, но никогда ничего не рассказывал. Когда я об этом вспомнила, Энвер еще как-то странно сказал, что папа, наверное, что-то скрывает, раз даже мне ничего не известно об этом. Утром, пока его не было, хотела дома найти все о котярах, но нигде ничего не оказалось. У папы так не бывает. Вот я и пошла… А потом уже, когда все случилось, папа и решил, что это наш гость виноват. Посчитал, что Энвер манипулировал всеми. Не знаю, может, и так.
- Понятно. Это… А что у тебя «папа» да «папа»? Хоть бы раз сказала «мама»? – Антон попытался не то пошутить, не то сменить тему. Он и сам-то не понял.
- А… Она умерла. Когда я маленькая была.
- Так… Это… Классная же… Прости.
Девочка пожала плечами.
- Это давно было, все нормально. Папа попросил ее никому не рассказывать. Не хочу. Не люблю, когда так смотрят. Желешка, что делать будем? Мы же сами не справимся, – Настя как-то слишком вымученно улыбнулась.
- Ну… У нас обычно Мишка думал, а не я… Деду надо рассказать. И папе твоему. А там видно будет, – Антон погладил барсика, на удивление смирно сидевшего рядом с детьми, и не пытавшегося атаковать журналиста, как в прошлый раз в школе.

[Rutol]

А в жизни же нет однозначно положительных, как и однозначно отрицательных персонажей...
Более того - отрицательные просто ОБЯЗАНЫ выглядеть лучше в глазах окружающих!

Тогда можно предположить. что все имиджмейкеры после смерти попадают в ад... Нет, не расплачиваться за грехи... - на работу!

[Stprapor]

А закончилось все вообще просьбой предъявить документы, подтверждающие личность, которых не то чтобы, отродясь, ни у кого не было, но с собой – точно не имелось.

Запятая лишняя, устойчивое выражение.
-------------------

Мишка и Антон – единственные ее… все же друзья, как ведь?

Так

А ведь это еще мягко сказано - «неприятности».

Пропущено тире, а кавычки лишние.

Папа попросил ее никому не рассказывать.

Речь девочки сумбурная, я не сразу понял смысл фразы и то, что не рассказывать попросили именно учительницу (думал, что "ее" просто лишнее, а просили саму девочку). Предлагаю местоимение "ее" для понятности заменить на "учительница", "училка" или что-то аналогичное.

[Дядя Саша]

1942 г. Леса под Псковом

Чуть слышно прошелестела трава, и старший лейтенант Горячев повернул голову на звук. Через край канавы перевалился один из его разведчиков – Нечипоренко.
- Что там?
- Тихо пока… Не видать никого. Может, он и вовсе не придёт?
- Раньше же приходил? И тоже его никто не замечал. Не боись, Гнат, и ныне он появиться…
Разведгруппа старшего лейтенанта лежала в крохотной рощице уже несколько часов. Пробравшись сюда ползком, разведчики замаскировались в кустах и теперь изо всех сил старались оставаться незамеченными.
И было отчего!
На возвышавшемся напротив холме имелся немецкий укреплённый пункт. Зарывшись в землю, они возвели прочные укрепления, поставили пулемёты и теперь могли держать под обстрелом всю прилегающую местность. Так что эти хилые деревца немецкие «машиненгеверы» могли спилить аж до земли в пять минут. И никто бы не уцелел…

Спрашивается – а зачем тут вообще лежать? Сплошной линии окопов тут не имелось – местность была сильно заболоченной, и любая ямка вскоре заполнялась мутной торфяной жижей. Так что любое инженерное сооружение тут представляло собою образец фортификации. По части дренажа и гидроизоляции в основном…
Так и противник, отказавшись от идеи рытья траншей, занял все имеющиеся тут высотки, установил между ними огневую связь – и быстро пресёк все попытки кого бы то ни было пробраться между ними незамеченным.
И к тому же – засеял все подступы минами…
А вот это было совсем фигово…
Ибо именно здесь находился кратчайший путь к весьма интересным и лакомым кусочкам – неподалёку от передовой располагалась большая железнодорожная станция. Ну, по местным, разумеется, меркам…
А через станцию часто проходили эшелоны с пополнением и грузами для войск, осаждавших Ленинград. Пока ещё была возможность, разведгруппы частенько наводили на эти цели авиацию – и та успешно давала противнику «прикурить».
Понятное дело, что фрицы дураками не были и вскорости, сопоставив кой-чего, приняли меры для пресечения действия разведгрупп Красной армии. Гарнизоны высоток усилили, вызвали минёров…
Первый подрыв списали на случайность.
Но, на всякий, так сказать, случай, со следующей группой пошли сапёры.
В этой группе потерь не имелось. По одной причине – она так никуда и не дошла. Сопровождавшие её саперы вовремя развернули разведчиков назад.
- Нет никакой возможности там проползти! – авторитетно заявил старшина, командовавший приданым усилением. – Там какой-то изверг постарался от души! Не токмо в землю всякой дряни понапихали – так ещё и кусты с деревьями заминировали! Мы за всю ночь только на полсотни метров и продвинулись…
- Так выждали бы… И на следующую ночь ещё на полсотни. Не сплошняком же их там понаставили на километр вглубь? – резонно возразил начальник разведки полка, которому доложили о возврате группы.
- Там поутру проходит патруль. И во время этого прохода хаотически разбрасывает мины вдоль тропы. Да, грунт там мягкий, кое-что может и боком упасть… и не сработать, как надо. А может – и рвануть! Да и смотрят они сверху очень даже внимательно! Я на фронте уже не первый год, товарищ подполковник! Финскую прошёл – а там те ещё хитрованы были! Ответственно говорю – в таких условиях работать очень трудно!
- Но – можно?
- Можно… - вздохнул сапер. – Всё можно. Попробуем… Токмо – одни! Дорожку сделаем, а тогда уж и ваши парни по ней пройдут…
Но из следующей вылазки никто из них не вернулся. Наблюдатели услышали глухой взрыв – и суматошную стрельбу из пулемётов. А потом откуда-то из тыла полетели мины… видать, дали наводку миномётчикам.
И всё…
Неоднократные попытки разведать безопасную тропку в тыл к врагу также никакими успехами не увенчались. А сапёры теперь только мрачнели, стоило лишь завести разговор об их участии в поиске.
Так всё на какое-то время и зависло…

[Дядя Саша]

Но однажды, к передовым постам батальона вышел замурзанный и дико голодный пацан. Прямо со стороны немецких позиций – прополз и свалился прямо в окоп. Едва ли не на голову дежурившим там бойцам.
Парня подняли, умыли, накормили и отвели к ротному. А оттуда – сразу к комбату. Туда же прискакал и встревоженный особист - старший лейтенант Ганичев.
- Ты откуда такой взялся? – поинтересовался комбат у пацана. – И звать тебя как?
- Петька я… В Некрасовке живу.
Командиры переглянулись – эта деревня располагалась в тылу у противника. От линии фронта – километров пятьдесят.
- Ну, понятно… - кивнул капитан. – Петька, значит? А я – капитан Фролов. Чего тебе нужно?
- Лекарства нужны. Сестрёнка у меня хворает сильно. Пал Савич, фельдшер наш, сказал, что, ежель я лекарства не достану, Настька и помереть может вскорости. Помогите мне!
- А какие лекарства нужны? – подал голос особист, доселе тихо сидевший у стеночки.
- Вот… - мальчишка достал свернутую бумажку. – Пал Савич всё написал…
- Ну, это в медсанбат надобно, там главврач мужик умный, разберётся… Передам ему записку, пусть посмотрит. А как ты к нам-то пробрался? Немцы же вовсю смотрят! В оба глаза!
Петька пожал плечами.
- Знать, смотрят не туда. Да и маленький я, не враз увидишь.
- Так там же и минные поля есть – их как обойти удалось? – наклонил голову набок особист.
- Не видел я их. Осторожно шёл, да и он ничего такого не… - осёкся внезапно парень.
Капитан вскинул было голову, собираясь задать вопрос, но Ганичев сделал ему знак – не надо!
- Ладно, - кивнул комбат. – Записку твою в медсанбат передадим, а ты иди, поспи пока…

Когда дверь блиндажа закрылась за ушедшим, Фролов повернулся к особисту.
- В чём дело?
- А он не один шёл, это ж очевидно. Кто-то его через мины и патрули провёл – и к бабке не ходи.
- Так и надо его расспросить!
- Сразу не сказал же? Пацан совсем, хитрить не обучен… Раз проводник этот к нам не вышел, стало быть, резон у него есть. Ну, допросим мы парня, расскажет он про него – и что? Как его достать-то? Он, небось, где-то там залёг, да и ждёт…
- Чего ждёт?
- Да, мальчишку этого и ждёт.
- И что теперь?
- Врача попросим, пусть ему лекарства эти поищет. Отдадим их мальчишке – и посмотрим…
Лекарства нашлись, хотя, и не сразу. Комбат велел привести Петьку и отдал ему свёрток. – Врач сказал – сразу может и не помочь. Надобно посмотреть – как оно там всё пойдёт. Очень так может быть, что уже и другие потребуются. Только вот какие – он сразу сказать не может.
Мальчишка, стараясь казаться взрослее, степенно кивнул. За то время, пока пацан отсыпался у бойцов, его хорошенько отмыли, накормили и он уже не выглядел столь замурзанным.
- Понял я. Так Пал Савичу и скажу.
- Назад-то ты теперь как пойдёшь?
- Да… как сюда шёл, так и отсюда пойду… Проползу как-нибудь…
- Может, ватник тебе поновее дать? Твой-то уж совсем фигово выглядит.
Парень вздохнул и отрицательно мотнул головой.
- Не можно это… А вдруг немец какой это увидит? Скажет – а откуда ты, такой-сякой, новый ватник взял?
- Ну… резонно! Ступай, бойцы тебя до окопов проводят. А дальше… - капитан развёл руками.
- Дальше я сам! Спасибо, товарищ командир!
Петьку отвели к передовым постам. Дождавшись темноты, он тихонько выполз вперёд – и исчез.
Тишина.
На выстрелов, ни криков.
Более всего комбат опасался услышать взрыв – но и его не последовало.
- Значит, капитан, есть тропка через мины! – подвёл поутру итог особист. – Есть!

[Дядя Саша]

- И что нам с того?
- А подождём…
- Чего? Да и вообще… нам по шеям за такие вещи не прилетит?
- От кого же? – покосился на комбата Ганичев.
- Да от твоего же руководства, например!
- Ну, с ним я как-нибудь и сам разберусь… - неопределённо ответил особист. – У нас с тобой какая главная задача на сегодняшний день?
- Найти проход в тыл к немцам.
- Вот он! – кивнул собеседник в сторону, куда недавно ушёл мальчишка. – Он же как-то прошёл? Ладно ещё – сюда пробрался! Тут, вполне допустима и случайность. Везение, если хочешь… А вот назад… это уже совсем другие коврижки! Если мы эту тропку отыщем – все грехи спишут враз! Да и потом… ты-то что предлагаешь? Отправить парня в тыл и не дать ему лекарства? Ну, так его сестрёнка, скорее всего, и помрёт. И как мы с тобой потом ему в глаза посмотрим?
- Да знаю я… - буркнул капитан, отворачиваясь. – У самого где-то там жена и дети… Как подумаю о них…
Дни тянулись медленно.
Разведчики пока не проявляли особой активности. Даже и командование, ранее непрерывно требовавшее немедленного результата, по какой-то причине перестало теребить подчинённых. Не иначе, как особый отдел свою руку приложил.
Петька пришёл через три дня.
Снова свалился в окоп, где его уже ожидали дозорные. На этот раз его заметили издали, но никак этого показывать не стали.
Уже знакомой тропкой его отвели к капитану.
- Чаю нам горячего дайте! – распорядился тот, едва мальчишка появился на пороге блиндажа. – И поесть там сообразите – гость наш явно от этого не откажется!
Так и оказалось – парень уминал кашу за обе щёки.
- Легче Настьке стало! – выпалил он, отложив на мгновение ложку. – Спасибочки вам!
- Так мне-то за что? – пожал плечами комбат. – Не я ж лекарства те доставал – врачей благодари!
На пороге возник особист, приветливо кивнувший старому знакомому.
- Как добрался?
- Трудно… - ответствовал Петька. – Немцев там – страсть, как много понабежало, да понаехало, еле прошли…
Командиры переглянулись – догадка Ганичева подтвердилась, парень шёл не один.
- И как теперь назад? Да и когда?
Мальчишка положил перед ними ещё одну записку. И вот за неё они ухватились обеими руками!
Так и было от чего…
Помимо перечня необходимых на этот раз лекарств, там приводился краткий список проследовавших через станцию эшелонов. В некоторых случаях имелись и уточнения – танки, например, или артиллерийские орудия.
- Это кто ж у вас там такой грамотный отыскался? – поднял глаза на гостя комбат. – Всё так выведать – это уметь надобно!
- Пал Савич всё и написал, - пожал плечами мальчишка. – А что там такого есть необычного?
Он явно не интересовался содержимым послания.
- Да ты читать-то умеешь?
- Ну… могу конечно… Перед войной только в четвёртый класс пошёл! Но, Пал Савич сказал, чтобы я эту бумажку с собою не держал – худо будет, если её найдут.
- Она что же – по воздуху следом за тобою летела? – усмехнулся особист.
- Зачем по воздуху? Барсик нёс. Я ему такой… ну… ошейник, как у собак, сделал – туда и засунул.
- Это кто такой?
- Ну… кот мой…

[Stprapor]

Не боись, Гнат, и ныне он появиться…

Без мягкого знака.
--------------------

Но однажды, к передовым постам батальона вышел замурзанный и дико голодный пацан.

Запятая лишняя.

- Да, мальчишку этого и ждёт.

Запятая лишняя.

Лекарства нашлись, хотя, и не сразу.

Запятая лишняя.
-------------------

Ну, так его сестрёнка, скорее всего, и помрёт.

Запятая лишняя.

Немцев там – страсть, как много понабежало, да понаехало, еле прошли…

Запятые лишние.

Но, Пал Савич сказал, чтобы я эту бумажку с собою не держал – худо будет, если её найдут.

Запятая лишняя.

[Дядя Саша]

- А сейчас он где? Чего с тобою не пришёл?
- Он там меня ждёт, - кивнул Петька в сторону траншей. – Сюда не пошёл.
- И в прошлый раз – тоже так тебя ждал?
- Да…
- Два дня?
Парень только плечами пожал – а что тут такого-то?
- За лекарствами пошлём, - поднялся Ганичев, – Но и к тебе, уж не обессудь, просьба имеется!
- Какая?
- Назад пойдёшь, возьми с собою двоих наших бойцов – им позарез туда надобно пройти!
- Большие они… заметят их.
- Ничего, мы кого поменьше найдём, - успокоил парня комбат. – Здоровяки – они только в цирке хороши!
Петька вздохнул – он явно там раньше не бывал!
Когда за ним закрылась дверь, оба командира переглянулись.
- Ну и что ты тут скажешь? – язвительно поинтересовался комбат. – Кот-проводник – ну, надо же! Истинный цирк!
- Сообщу руководству, пусть принимают решение.
- Ты, как я посмотрю, не сильно тому и удивился?
- Сильно, но не так, чтобы уж очень. Не скажу, конечно, чтобы я прям вот так, чего-то подобного ждал, но… словом, этот случай – не первый. Больше, уж извини, сказать не могу… сам понимаешь!

А через день они оба стояли у бруствера, напряжённо вслушиваясь в ночную тьму. И ушли оттуда только тогда, когда уже стало светать – так ничего и не дождавшись.
К вечеру третьего дня радист принял первую радиограмму – «Дошли, на месте, всё в порядке».
И ещё одну непонятную фразу – «Хвостатый не подвёл».
- Хм… - повертел в руках бланк радиограммы капитан. – Это они о ком?
- Это я попросил, - отозвался Ганичев. – Их, действительно, сопровождал кот…

Через неделю в окоп свалился один из ушедших с Петькой разведчиков. Заросший, уставший – но целый и невредимый. Садились батареи в радиостанции, их надо было срочно заменить.
Побеседовав с ним, комбат велел идти отсыпаться и повернулся к особисту, который молча сидел рядом, особо не вмешиваясь в разговор. Так… иногда какие-то вопросы задавал…
- Ну?
- Он провёл его назад. Так же, как и раньше своего хозяина. Я слыхивал, что собаки могут мины чуять – и ни разу тому не удивлён. Собака же! Нюх там и всё такое прочее… Но, чтобы кот?
- Но провёл же?
- Да. И если ещё и раз проведёт… тогда… я даже и не знаю, что сделаю!

Кот провёл.
На этот раз – троих.
Подтверждающая радиограмма пришла на третий день.
И в расположении батальона появилось сразу несколько человек, кровно заинтересованных в том, чтобы использовать вновь открывшуюся возможность уже в своих целях.
Среди них был и молчаливый майор из контрразведки. Внешность его была запоминающейся – лицо пересекал жутковатый шрам. И от этого он казался каким-то мрачным и неприветливым. В первый же день он навестил землянку особиста. Предъявив ему служебное удостоверение, кивнул на табурет у стола – мол, садись!
- Моя фамилия Ложкин, Олег Викторович. Должность ты видел… Чтобы сразу внести ясность, старший лейтенант – твои докладные ложились ко мне на стол первому.
- Понял, товарищ майор!
- Рассказывай. То, о чём ещё не успел написать.
- Так… - Ганичев почесал в затылке. – По порядку, значит. Короче, кот пришел к мальчишке сам – примерно год назад. Не похож на других кошек, подвижный, но малообщительный. Ласкаться и играться – не любит. Гладить себя разрешает, но недолго – отходит в сторону. И вообще всегда держится где-то рядом, но на глаза не попадается. Большой, почти шесть кило веса. Ни к кому на руки не идёт.
- Откуда пришёл?
- Деревенька стоит в лесу… Оттуда, надо полагать, и появился.
- Так! – кивнул майор. – Дальше что?
- Когда в деревню заходят немцы – он сразу исчезает. Так, чтобы его никто не видел. Но иногда ворчит, и поэтому Петька понимает – он где-то поблизости. Когда заболела сестрёнка, парень долго не мог найти себе места. И в какой-то момент решился – и пошёл к фронту. Кот несколько раз пробовал его остановить, даже за штаны хватал. Парень аж расплакался – и стал объяснять коту, что ему надо обязательно идти. И тогда тот пошёл с ним рядом.
- Что, так все полсотни верст ногами и шёл? – удивился гость. – Это ж не собака какая… трудно ему будет столько разом пройти!
- Нет, большую часть пути он сидел на плечах у мальчика, только иногда спрыгивал. А как подошли к фронту – спрыгнул и когтями за ногу придержал. И только когда тот остановился, кот пошёл вперёд, всё время оглядываясь… - продолжил Ганичев.
- Зачем?
- Ну, наверное, хотел убедиться, что Петька идет следом за ним…
- Так он, что, понимает человеческую речь?
- Не думаю, товарищ майор. Скорее – он что-то такое чувствует… Не могу объяснить! – развел руками особист.
- Ладно, не напрягайся! Дальше давай!
- Он как-то чувствует куда нельзя идти – и сворачивает. Всё время оборачивается и смотрит на идущего следом. Если идти почему-то нельзя – ложится на землю. Мол, и ты ложись.
- А как он ваших бойцов провожал?
- Тут вот какое дело, товарищ майор…
- По имени-отчеству можешь называть.
- Так точно! Так вот, Олег Викторович, он ведёт только того, кого к нему мальчишка подводит. И на кого он показывает – мол, это наш! С ним может одновременно идти не более двух человек – третьего он уже не поведёт.
- Как это выяснили?
- Кот не приходит к окопам, ждёт где-то на нейтралке – три дня. Если выйдут четверо – не показывается. Стоит только одному уйти – и он появляется. Причём, там обязательно должен быть тот, кого он провожал сюда. Если тот уйдёт – кот, опять же, не выйдет.
- А если четыре дня? – наклонил голову набок майор.
- Мы не пробовали. И так всё как-то шатко… чёрт его вообще знает, этого хвостатого – что у него в голове? Лучше не рисковать.
- А откуда вообще появились эти три дня? – Ложкин сделал пометку в блокноте.
- Петька сказал – мол, кот более трех дней ждать не станет. А уж откуда он это взял… - Ганичев развёл руками.
- Хм! Кстати, кличут-то этого зверя как?
- Барсиком…