Замочить Того. Стирать без отжима.(О наболевшем).

[Инодин Николай]

Про ядерный взрыв. Константин, это же "Того", правдоподобность не требуется

[Инодин Николай]

– Зря, молодой человек, зря. Думать – занятие полезное во всякое время, не токмо в смертельной опасности, что у вас получилось отменно, но и после неё тоже. Ибо медные трубы – первейшее средство для погубления молодых и талантливых. Нынче вечером вас, небось, кают-компания в оборот возьмёт, а завтра, если живы будем, прошу к себе, чаю выпьем, потолкуем. Груздей солёных нет, а вареньем монастырским попотчую. Малиновым.
– Почту за честь, отец Алексий.



Полоса тумана принимает в себя три громоздких, ощетинившихся орудийными стволами боевых корабля. На какое-то время отряд под командованием контр-адмирала Фелькерзама исчезает из европейских событий.

[Инодин Николай]

Ухоженная бородка встопорщена, старательно зачёсанные волосы растрёпаны, лицо перекошено и плащ, чёрный как крыло мрака, сбился набок и не впечатляет.
Ещё бы, для того, чтобы разорвать пачку бумаги, требуется немалая сила и хоть какое-то соображение. Зловещий некромант, наконец, осознаёт тщетность своих усилий, бросает рукопись на стол и начинает рвать на мелкие клочья отдельные листы. Пытается орать, но, утомлённый неудачной попыткой, запыхался и может лишь выкрикивать отдельные слова:
– Бред!
По комнате разлетаются клочья бумаги.
– Галиматья!
Треск гибнущей бумаги.
– Я что приказал?!
Тяжёлое дыхание, бычий взгляд из-под насупленных бровей.
– Отсебятины не потерплю!
Наконец, дыхание персонажа выравнивается, и к эмоциям добавляется толика информации:
– Попаданец должен оказаться на ВОВ!
Господин в плаще сталкивает рукопись со стола и нескреплённые между собой листы разлетаются по комнате.
– Главный герой должен оказаться в известной личности! Читатель не собирается бежать в библиотеку и выискивать, кто такой Хабаров! И никаких описаний переноса, попал и всё, нечего лишней информацией загромождать текст! Он, как котлета, должен быть готов к употреблению без тщательного пережёвывания. И делать его дешевле из некачественных продуктов, поэтому и вожусь с вами, покойниками!
Хрюнинг выслушивает весь этот крик без малейших эмоций на лице – откуда у зомби эмоции. Команды что-либо делать не было, поэтому бывший специалист по швейным машинкам сидит ровно и даже не дышит, впрочем, как всегда.
Хозяин переводит дух, вытаскивает зеркальце и приводит себя в порядок. Величественным жестом поправляет плащ и опять превращается в великого и непогрешимого.
– Переписать. Попадаещь героя в… Будённого. Осень сорок первого, конная армия из Крыма вплавь переправляется в Румынию. Захват Констанцы, уничтожение нефтяных месторождений в Бухаресте….
– В Бухаресте? – механически переспрашивает Хрюнинг.
– В Бухаресте, в Братиславе… Сам разберёшься, не маленький. Рейд через Карпаты, мобилизация местных, освобождение пленных из лагерей и удар на Краков. Группа «Юг» в котле, наступление на Москву сорвано. Финал: Ставка, Сталин доволен, намекает на удар через Балканы по Италии. Это для второй книги, понял?
Зомби кивает.
– И чтобы мне без этого, эстетства! Эмоции и прочие рассусоливания мне не нужны! Попадание, всё плохо, ГГ напрягается, находит выход, которого в упор не видят местные идиоты, рывок – победа!
И чтобы без баб!
Хрюнинг молча выворачивает из обёртки очередную пачку бумаги, заправляет в машинку первый лист и бьёт по клавишам:
«Гречиху с поля никто не убрал. Лишь чёрные пятна в местах попадения мин и снарядов разрывали его ровное красное полотно…»

[Краском]

– Главный герой должен оказаться в известной личности! Читатель не собирается бежать в библиотеку и выискивать, кто такой Хабаров! И никаких описаний переноса, попал и всё, нечего лишней информацией загромождать текст! Он, как котлета, должен быть готов к употреблению без тщательного пережёвывания. И делать его дешевле из некачественных продуктов, поэтому и вожусь с вами, покойниками!


– Переписать. Попадаещь героя в… Будённого. Осень сорок первого, конная армия из Крыма вплавь переправляется в Румынию. Захват Констанцы, уничтожение нефтяных месторождений в Бухаресте….
– В Бухаресте? – механически переспрашивает Хрюнинг.
– В Бухаресте, в Братиславе… Сам разберёшься, не маленький. Рейд через Карпаты, мобилизация местных, освобождение пленных из лагерей и удар на Краков. Группа «Юг» в котле, наступление на Москву сорвано. Финал: Ставка, Сталин доволен, намекает на удар через Балканы по Италии. Это для второй книги, понял?
Зомби кивает.
– И чтобы мне без этого, эстетства! Эмоции и прочие рассусоливания мне не нужны! Попадание, всё плохо, ГГ напрягается, находит выход, которого в упор не видят местные идиоты, рывок – победа!
И чтобы без баб!

Узнаваемо!!!
Как говорил один мой знакомый могильщик: "Мило, очень мило... Но крестик на могилке нужно подкрасить" (С)

[Инодин Николай]

Наше время. Где-то внутри её величества Московской Кольцевой Автомобильной Дороги. По наличию оргтехники и мебели набившего оскомину вида помещение можно отнести к офисным. Шорох страниц, стук нажимаемых на калькуляторе клавиш. За окном лето, но окно предусмотрительно не открывается – за тройным стеклом стеклопакета струится густой, ароматный Московский Воздух. Гудит кондиционер.

–

[HoKoNi]

http://forum.kontorovich.ru/viewtopic.php?f=6&t=361&p=8266#p8266

– Переписать. Попадаещь героя в… Будённого. Осень сорок первого, конная армия из Крыма вплавь переправляется в Румынию.

Это слово не опечатка? Специально так написано?

[Инодин Николай]

Опечатка. В тексте уже исправил.

[Инодин Николай]

****

Михаил Крестовский aka Korpus Kristi
Я уже заканчивал прибираться в мастерской. Сегодня, надо сказать, особой работы и не было, так, больше ковырялся для души. Сменил одному клиенту прицел на последней модели «Баррета», смонтировал имевшийся у него двадцатикратный «Льюпольд 1904». Ну хочет человек сэкономить на покупке такой большой пушки – он в своём праве. Ставил далеко впереди, «по-скаутски» – Леонсио любит стрелять таможенников прямо в джипах, навскидку, по-охотничьи.
Убрал винтовку в чехол, положил в ящик старые кольца, вернул на витрину старый прицел. Зашёл в кладовку, перетащил в тайник оба ящика с контрабандными АКМами из России, с этим товаром у нас в Юте последнее время проблемно – спрос подскочил, поставки накрылись. Из Мексики таскаем, по деньгам даже выгоднее кокаина выходит. Опять же, намного гуманнее – кокаин убивает медленно. Хорошо хоть, патронный завод в Сербии Клинтон не разбомбил в своё время, поставки регулярные, но я на всякий случай приныкал в подвале тысяч сто «семёрки». Аккурат за ящиком, в котором храню на всякий случай свой М2НВ. Да-да, тот самый, любимая в штатах «пятидесятка» старины Браунинга. Спросите – где взял? А места нужно знать. У моего старого «Хамвика» даже «собачья будка» под него есть. Не на крыше, конечно, в гараже. На всякий случай. А случаи, они всякие бывают.
Вообще-то я не только оружием торгую, хотя с этим у нас здесь, на юге Дальнего Запада, с голоду не помрёшь, но клиента надо окучивать в комплексе, по полной программе. Поэтому у меня здесь ещё и стрелковый клуб, и магазин всякой тактической одежды и полагающихся к ней прибабасов. А ещё я книжки пишу, из которых даже самый тупой клиент поймёт, что без пары ружей, пулемёта и трёх пистолетов, включая тот, что скрыт в межягодичной складке, выходить из дому смертельно опасно. Жаль только, что читают меня больше на русском, этим клиентам до моего магазина далеко добираться. Надо бы ещё ресторанчик пристроить, но на него пока средств не хватает. Вот придёт очередной платёж от московских издателей, сразу займусь.
Передвинул в угол стоящий на сошках РПК – их почему-то берут неохотно, местные больше на «Миними» ориентируются.
Ладно, работа работой, а есть хочется уже немилосердно. Интересно, что сегодня моя драгоценная на ужин сочинила?
Поправил в поясной кобуре свой девятнадцать-одиннадцать, и открыл дверь. Тут мне в глаза и сверкнуло.

[Инодин Николай]

Margarita Zanudene aka Максимка
Мне край как нужно до конца недели дописать третью часть баек старого Палтуса, поэтому я весь день до полного изнеможения шлялась по всем ста восьми улицам старого города, собирая на их перекрёстках и в углах ухоженных дворов недостающие истории.
Проверено – выбить из издателей гонорар за предыдущую напечатанную книгу можно только показав следующую. А деньги нужны были уже вчера.
Пока я сбивала о старинную брусчатку каблуки моих любимых бродильных туфель, город поддерживал меня, обдувая ветром, наливая ароматный кофе в небольших уютных кофейнях. Последняя история прихватывает меня прямо напротив Замковой Горы, она начинается прямо в тени старой башни. Как всякая почтенная дама, она излагает не торопясь, с оговорками, повторами и уточнениями.
– Может быть, вы можете рассказывать быстрее? – спросила я.
– Милочка, вы хотите получить историю полностью, или собираетесь бегло просмотреть оглавление?
Пришлось кивнуть и слушать дальше.
Когда почтенная история наконец доходит до финальной точки, на улицах уже горят фонари, пятнами размытого отражаясь в мокрой брусчатке. Я и не заметила, что пошёл дождь. А ещё мне очень хочется есть. Поэтому я толкаю тяжёлую стеклянную дверь, она проворачивается и впускает меня в Макдональдс. Интересно, кто придумал именовать эти забегаловки ресторанами?
Других посетителей в зале нет, и девочки за стойкой проворно набрасывают жареную картошку в пакет, вручают мне большой чизбургер и картонную банку с молочным коктейлем. Одна из них блондинка с голубыми, будто выцветшими глазами, волосы второй красиво окрашены в золотисто-каштановый цвет. Глаз невольно цепляется за зелёный непрозрачный камушек в её серёжке.
Девчонки улыбаются широко, но несколько механически – привычка, вырабатывающаяся у всех, кто достаточно долго работает в литовском общепите.
Дама на кассе пробивает мою карту и величаво кивает мне высокой башней затейливо уложенный волос.
– Приятного аппетита – желает мне она и улыбается живой, немного усталой улыбкой. Киваю в ответ и прохожу за столик – угловой, с видом на улицу. Удивительно, но за стеклом безлюдно, нет даже машин.
Ошиблась. Одна всё-таки едет. Не легковое авто, грузовичок-труженик, из тех, что развозят товар по бесчисленным магазинчикам старого города. Он сбрасывает скорость на повороте, лучи его фар высвечивают фасады домов на другой стороне площади. Фургон кренится на развороте, и ксеноновый свет бьёт мне в глаза, на время лишая зрения.

[Цоккер]

Дама на кассе пробивает мою карту и величаво кивает мне высокой башней затейливо уложенный волос.

уложенных