Новомодная пишущая машинка изобретение, без сомнения, полезное, но когда требуется набивать рукопись сразу в шести экземплярах, пальцы ломит неимоверно. Хорошо было Пушкину! Посидел, выгрыз из кончика гусиного пера пару строк, черканул их на бумаге – и всё, признанный гений! В наше время девушке творческого склада ума не только приходится скрывать имя под мужским псевдонимом – Жорж Санд там, или Максюкас Фраюс, так ещё будь добра, три рукописи за год предоставь в редакцию. Не хочешь? Найдут другую [дуру], покладистее. В очередь осаждают редакторов, бестужевки бесстыдные. За душой ничего, кроме единовременного Государева эксперимента, но лезут, мерзавки, ничем не брезгуют. Именитая писательница Ефросинья Элоизьевна Бурлакова – Озимьянц, в недалёком прошлом известная как Фимочка Берингбаум, даже передёрнулась, вспоминая запавшие в душу фразочки из присланных на рецензию «романов»: – Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да». Или вот ещё: – Беатрисси только тихо постанывала, дыша ртом сквозь щелку между губами. И такие дуры лезут, подобно тараканам, из-под каждой половицы! Ещё два-три десятка лет тому назад они пачкали друг дружке своими каракулями семейные альбомы, и были счастливы, а сейчас им мировое признание подавай, на меньшее не согласны! Известная тысячам читателей как Максюкас Фраюс дама криво ухмыляется. Для того, чтобы пристроить свои опусы хоть в третьеразрядную газетёнку или альманах эти дуры готовы спать со всей типографией разом, от мальчишки – подсобника до старого жирного корректора, из кармана засаленного жилета которого вечно торчит треснувшая ручка лупы, без которой старый хрен в распечатке «резервуар» от «презерватива» не может различить даже на ощупь! Спросите, откуда эта дама так хорошо знает сей вопрос в деталях и подробностях? Не ваше свинячье дело, знает, и всё тут! Кстати, чем не тема для очередного романа? Усталые пальцы ударили по клавишам, метнулась каретка, по бумаге побежала строка, набранная чётким, хоть и несколько неровным шрифтом: « Кларисса вновь оглядела стоящего перед ней подростка. Щуплый, нескладный, как шестимесячный щенок пойнтера, тот глядел на неё наивными голубыми глазами, и куртизанка всем телом ощутила изливающийся на неё поток любви. – А ведь если его отмыть, он будет смотреться очень даже неплохо! – сказала она себе и подошла к посыльному намного ближе, чем позволяли приличия…».
Чуден Гудзон при тихой погоде! Тёмные воды легко плещут о борт роскошного прогулочного катера, мошкара вьётся в свете палубных фонарей, бьётся о толстые стёкла ярко освещённых иллюминаторов. Неразличимой громадой нависает над водой статуя Свободы. Природа просто говорит человеку: – Отрекись от мирской суеты, воспари душой в горние выси, очисти помыслы свои и начинай с этого мига вести жизнь светлую, спокойную и счастливую. – Мадам, таки сидите спокойно, иначе раствор не схватится как следует, и нам придётся начинать сначала! – Таки ты, шейгец, думаешь шо я буду за это расстраиваться? Старательно поливающий стоящие в жестяном тазике ступни пожилой дамы густым цементным тестом труженик на миг отрывается от процесса, и нежно произносит: – Если вы думаете, шо цемент не стоит денег, так таки нет. И мне, мадам, перед второй попыткой придётся перебить ноги вам и вашему шлимазлу Изе тем самым хаммером, котрый лежит между вас, шоб вы были здоровы. Мадам расстроено машет рукой: – Боря, не расстраивайте меня, слышать об нём не хочу. Таки этот ребёнок с самого начала лежал поперёк своей мамы, и до самого конца не повернулся. – Сочувствую, мадам! – кивает ей Боря, - теперь пол часика переждём, и можно прощаться. Азек, стоя в своём тазу, сохраняет вид гордый и оскорблённый, что нелегко, имея вместо лица одну сплошную гематому, ну, вы меня понимаете. Изя с детства был послушным мальчиком, поэтому он не говорит, что у такой мамочки как не ложись, один чёрт будешь поперёк. Да и хотел бы, так не может – челюсть-то сломана в семи местах. Не поговоришь. Боря пробует прочность раствора в тазике Изиной мамы, остаётся доволен консистенцией, и поворачивается к надстройке: – Мине думается, шо можно начинать говорить речь, если вам захочется попрощаться. В надстройке распахивается дверь, жёлтый электрический свет на какое-то время освещает силуэты на корме катера. Потом свет заснет, мягко щёлкает язычок замка, и на корму проходит тучный невысокий господин с зажжённой сигарой в углу рта. – Айзек, Он видит – вы меня вынудили. Мадам, я не хотел, но мне нельзя оказаться человеком, который не держит своё слово. Я обещал вам плавание в Россию, Айзек, но если и в этот раз вы умудрились бы провалить дело, измерять Гудзон пришлось бы мне самому, а матушка не разрешает мне плавать не в бассейне. Прощайте навсегда. Айзек, если ты встретишь там, куда направляешься ребят с броненосца, который не доплыл до Петропавловска, извинись перед ними, ты ведь культурный человек. Господин затягивается сигарой, разгоревшийся огонёк освещает его доброе, домашнее лицо. Полюбовавшись раскалённым табачным пеплом, Дэвид машет рукой в сторону огней Нью-Йорка: – Опускайте. Когда её переправляют за борт, мадам пытается дергаться и что-то мычит, но из-за кляпа во рту разобрать последнее желание отбывающей не удаётся. Айзек ничем кроме сильного всплеска своё отправление не прокомментировал. Катер развернулся и громче зашумел машиной – теперь он шёл против течения.
Цоккер писал(а):Разве статуя не подсвечивается прожекторами?
Это же 1905 год. Какие прожекторы?
Я не настаиваю, а интересуюсь. А прожекторы могли быть как дуговые, так и с лампами накаливания - и те, и другие уже существовали. Статуя Свободы - это не только украшение гавани и города, но и навигационный объект для кораблей, так что подсветка на ней весьма вероятна.
UPD: с момента открытия в 1886 до 1902 года статуя официально являлась морским маяком, её электрический свет был виден на 24 мили.
– Господин моряк, вы должны как можно быстрее провести нас к самому главному военно-морскому начальнику! Заслуженный боцман Афиноген Чемырев женат не был, жил бобылём, даже квартиры на берегу не имел. Так и жил на крейсере. Однако детишек старый мореман любил. Мог в чужом порту накупить сластей и раздать пацанятам, причём боцман не обращал внимания на мелочи вроде цвета волос, кожи и разреза глаз. Однако такой наглой ребятни Афиногену Петровичу встречать ещё не приходилось. Стоят, руки в боки, все трое в одинаковых синих штанах, а первая – стыдно сказать, девка, причём стрижена коротко, как мальчишка. Тифом болела? А младший пацан патлы отрастил, будто девка, впору косу заплетать. Попович, в семинарию поступить хочет? Говорят, вроде, по-русски, все слова понятны, а чудится, будто в какой, прости Господи, Филадельфии оказался. Иностранцы? – Вы что, по-русски не понимаете? – Девица даже ногой притопнула, - немедленно проводите нас к самому главному морскому начальнику! Мы срочно должны ему объяснить, как выиграть у японцев войну на море. Боцман возвращался со службы в церкви, в состоянии умиротворённом, и сбрендивших малолеток попытался привести в чувство отеческим убеждением: – А с чего это вы, салажата, решили, что морскому командованию до вас дело будет? Это не у него к нам, это у нас к нему дело! Государственной важности! Но, похоже, вам этого понять не дано! Девчонка дёрнула углом рта и повернулась к мальчишкам. – Неадекватен. Надо другого искать. Из ближней подворотни показался вооружённый непременной метлой бородатый дворник – при фартуке, бороде и бляхе. - Это что за шпана к воину пристаёт, порядок нарушает? - Заткнись, гастер! Тебя не касается! – отмахнулся от бородатого младший из непонятных детишек, но вдруг изменился в лице и протяжно заорал: А-а-й! Больно! Руки убери, козёл! Слыхавший и не такое дворник ухо маленького гадёныша не только не выпустил – сжал сильнее. Левой рукой он определил ручку метлы под мышку и сунул в рот свисток. Девица вцепилась в дворника обеими руками: - Немедленно отпусти, иначе мы тебя на зону упечём лет на десять, извращенец! Свисток у дворника оказался пронзительным – почти как дудка самого Чемырева. Боцман рассказал всю историю квартальному, и детишек, всех троих, свели в участок. Афиноген туда не пошёл – пора было на корабль возвращаться. Расслышав долетевший издалека вопль: – В Страссбурге за это отвечать будете, дубины стоеросовые! – удивлённо покачал головой. – Чего только в этой жизни не увидишь!
Последний раз редактировалось Инодин Николай 10 июл 2015, 21:28, всего редактировалось 1 раз.
Николай, у меня просто слов нет, пишу из-под стола в дичайшем восторге. Спасибо!! И да, в реестре авторов, попавших "под горячую руку" появился новый... Узнаю.
показался бородатый дворник – при фартуке, бороде и бляхе.
Дальше говорится, что при нем была метла, но в описании данное "оружие" не фигурирует.
Нет повести печальнее на свете, Чем... нет, не про Ромео и Джульетту, И даже не про спирт без закуси, А сага про мышей и кактусы. (В. Тимофеев)