Ярчуки (Дети Гамельна-2)

[Иркуйем]

Пойдет в самое начало главы

День лишь начался, а уж словно и вечер. Льет с набрякших туч неумолимо и безустанно, словно всё долгое лето копили небеса ту тяжкую влагу. Истаял за тридевять земель дальний, высокий днепровский берег. Бурно влачатся порыжелые воды, несут ветви, жирную грязь, траву и прочий мусор. Вот проплыл, раскачиваясь, несчастливый кавун, эх, не быть ему съеденным честным селянством. Доплывет плод до порогов в компании с вот тем размокшим гайвороном[1], что покорно поджал лапы, вверив свое бренную тушку водам древней реки, лягут они бок о бок в густой ил, удобрят своей плотью бесконечные приднепровские камыши.
Скверна непогода на речных берегах – мрачен шелест дождевых струй, жуток плеск накатывающих на берег волн. Слились, смешались хляби небес и речного простора. Поглотит подступающий потоп и берег, и ивы, и оцепеневшего от лицезрения конца всего сущего наблюдателя. Смоет, всё смоет стихия. Смирись, человече, ступай под кров, налей доброй горилки, а еще лучше пряной, густой варенухи, и помысли о вечном. Ибо слаб ты и мелок как случайная щепка, несомая бурной волною бытия.
Льет. Обморочно и конечно льет. Нацедить повторную чарку, испить и верить: развиднеется, непременно развиднеется, всплывет назавтра благословенное солнце, накаляться на баштанах литые бока кавунов и дынь, просушат перья и явятся свету важные гайвороны и иная веселая пернатая мелочь.
Иль нет? Утопнет, всё утопнет. Льет, льет, льет… Боже ты мой, как льет...

[Цоккер]

пущенном под странникоприемный дом.

странноприимный дом (см. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/1044678)

Не те у него бойцы, что бы можно было силой споить

чтобы (слитно)

несколько надрезанных гречанников

гречаников

сосредоточено жевала

сосредоточенно

заквакали лягушачьи хора

хоры

Не успел капитан приложится к закуске

приложиться

Хлебнул из поданой кружки.

из поданной
===========================================================================

вверив свое бренную тушку

свою

смешались хляби небес и речного простора

Здесь лучше И.п. - "речной простор".

накаляться на баштанах литые бока кавунов

накалятся (без Ь)

[Иркуйем]

... - Помню, стоит наш монашек, ни жив, ни мертв, – пырится, бляжий недомерок, как мы алтарь перевернули, и как давай записки свои разбирать, где чья!..
- Алтарь-то мелочи! Мы, как-то французика одного и кололи, и рубили, и стреляли раз десять! А пока на бочке с порохом фитиль не догорел, живой был! И ругался по-своему, этак заковыристо, лягушатник хренов! Вот где мастер был! А уж летел как чудно!
Магнусс заворочался, поднял голову. Мутным взором окинул соратников, что вовсю веселились, припоминая забавные случаи из жизни, относящиеся к получению у Старухи отсрочки… Опытный хаккапелит мог и сам бы много порассказать об искусственно призванной воинской удаче. Мог и нотхемден из баула своего достать, рубашку последней надежды, что полагалось надевать только перед самой лютой битвой…
Но сейчас было не до этого. Обильное питье так и подпирало изнутри, заставляя понимать некоторых древних мучеников. Ну и во рту было так мерзко, словно проскакал там отряд оверблюженных сарацинов, гадящих во все стороны, и закидывающих кидающих в колодцы всякие мерзости.
Финн поднялся, с удивлением осознал сообразив, что хоть голова и кружится, будто Солнце вокруг Земли, ноги стоят крепко.
- Кхм, - радостно возвестил произнес Магнусс, и снова испортил воздух.
- Думаешь, стоит? – Оборвав дискуссию, лейтенант и обернулся к пошатывающемуся финну, - Магнусс, скотина ты этакая! Мы тут говорим о всяких интересных вещах, а ты бздишь с неучтивой трубностью!
- Кхм, - задумчиво повторил кавалерист, до которого слова испанца доходили с трудом. Впрочем, понимание, что ему здесь не рады, пришло раньше, чем хмурые наемники решили выкинуть ведущего себя по-свински товарища. Финн дернул головой, что должно было изобразить поклон, цепко ухватился правой рукой за кувшин с пивом, левой загреб уцапав со стола добрую сушенную рыбину. Затем, повернувшись через плечо, Магнусс вывалился из сарая, чудом не поскользнувшись на размокшей грязи, скользкой будто лед.
Дождь прекратился, но было холодно, словно и не летняя ночь вокруг. Финн запрокинул кувшин, жадно глотая пиво. Ощущение обосранной пустыни из глотки изчезло, но подпирать брюхо стало куда как сильнее. Брошенный в стену сарая кувшин разлетелся на куски, а наемник, помахивая рыбиной двинулся по двору в поисках достойного для раздумчивого опорожнения места. Не гадить же посреди двора, через который то и дело шляются какие-то люди? Не оценят и не поймут, нецивилизованные сволочи…
Но то ли местные селяне сроду и не знали о такой придумке, то ли пьяные глаза подвели. Двор, вроде бы и просторный, оказался каким-то запутанным - как не иди, все равно в середке грязь месишь. Прям колдовство какое-то! Этак и штаны намочишь. Стена нужна. А лучше дерево. Дуб! Ибо двухсотлетнее древо оно благородно и… и… Поджимало так, что перед глазами круги шли. Магнусс собрал нордическую волю в кулак и устремился к стене. Не попал -- вышагнул в какой-то высокий бурьян, пошатнулся, чудом не рухнул под уклон, твердо сохраняя равновесие, но кренясь будто каравелла в океанский шторм, преодолел еще какие-то препятствия и оказался среди травы, прибитой обильным ливнем. Под сапоги лезли десятки непонятно высоких кочек. Хватит! Нет стены и дуба - и не надо! Что за дикая страна?!
Завязки распутываться не желали, добавляя мучений. Еще и рыбина, будто живая, билась в руках, колола сухою чешуей и острыми иглами плавников. Злобно выругавшись, Магнусс сунул закуску в зубы, ухватился за шнурки двумя руками.
Струя с шумом ударила в землю. Финн блаженно запрокинул голову, взирая на неторопливое движение седых туч в иссиня-черном небе, будто умытом недавним ливнем.
И тут его ухватили за ногу, чуть повыше ступни. Магнусс сперва и не заметил опасности, списав на коварство местных растений, что любили повсюду раскидывать ловчие плети. Но жесткие пальцы начали проминать твердую кожу второго сапога…
Финн потряс головой, замычал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. И сообразить, кто же тот наглец, что решил так жестоко подшутить над перебравшим товарищем. Йозеф? Нет, Збых это! Ууу, точно, это мерзопакостный Литвин, чтоб у него пуцька отсохла!
Сильный рывок уронил наемника в траву. Понявший, что этакая шутка уже вышла за разумные пределы, он попытался ухватиться за кинжал, что висел на поясе. Не позволили…
Шаловливая луна выкатилась из-за тучи, осветив все вокруг. Магнусс мигом протрезвел от страха. -- ему в запястье стальной хваткой вцепилась человеческая кисть, на которой кое-где уцелели останки плоти. Финн рванулся изо всех сил, но ничего не добился – неведомый подземный враг ухватил и за последнюю свободную конечность.
Магнусс выплюнул рыбу, набрал воздуху в легкие, дабы панический вопль исторгнуть. Но вышел лишь сдавленный сип - его крепко ухватили за кадык костяными пальцами, пережав крик...

[Римма]

левой загреб уцапав со стола добрую сушенную рыбину.

Так загрёб или уцапал?

[Иркуйем]

Загреб и уцапал ЧТобы гарантировано)

[Римма]

Загреб и уцапал ЧТобы гарантировано)

Еще и сгробастал, жадюга!

[Иркуйем]

Сграбастал! )))

[Римма]

Так вот ты какой, бурсак Хома! Классная картинка.

[Иркуйем]

Это, конечно, к оригиналу ближе. Но шедим с маззакимами в наличие))

[Римма]

Ага, похожи, чертяки...