Замочить Того. Стирать без отжима.(О наболевшем).

[Алексей]

О теории управлния- "управлЕния"

[Инодин Николай]

Поправил

[Инодин Николай]

Обер штабс-ротмистр Георгий Павлинович Большаков, в миру более известный как дядя Жора,

[Инодин Николай]

В это время на одном из небольших мысов Ляодунского полуострова.

Между двух валунов, дающих защиту от порывов ветра, в позе лотоса застыл мужчина средних лет с явно выраженными нордическими чертами лица. Его сбитая на затылок мятая фуражка командира кригсмарине не слишком удачно сочетается с вышитой косовороткой, но мужчину это не смущает. Решительно выставив рыжеватую бородку, он потрясает толстой пачкой чертежей, от которой отделяет по одному листку, чтобы немедленно сжечь на небольшом костре, разведённом в ямке между камней.
Глаза его горят огнём одержимости. Видимо, с таким же выражением лица его далёкие предки, потрясая боевыми топорами, вгрызались в свои дубовые щиты.
– Ком цу мир, майне кляйне, ком, семёрка, сука уботная, Одином заклинаю!
Его уверенность в успехе завораживает, кажется, на звук хрипловатого низкого голоса вот-вот отзовётся из морских глубин и вынырнет, сбрасывая с покатой палубы и рубки клочья морской пены, невиданный ещё в этом мире зверь – подводная лодка седьмой серии, оскалится клыками орудий, ухмыльнётся заслонками торпедных аппаратов…
– Доннер веттер! – кричит, вскакивая на ноги, вызывавший свою подводную лодку капитан. Он швыряет чертежи в огонь, потом долго топчет костёр ногами.
– Опять, опять эти суки! Всегда, блин, всегда вызов ломают, уроды нематериальные! Какого хрена вы там пишете, школота грёбаная, если сквозь ваши творения чайки пролетают! Ни ума, ни фантазии, читать толком не умеют, а туда же, историю переписывать!
Если проследить за его взглядом, можно увидеть причину негодования. Вдоль побережья, суетливо мотая разнообразными решётками антенн, плетётся целая орда разномастных кораблей, явно являющихся плодом воспалённой фантазии. В соответствии с заветами господина Фрейда, но против всех законов физики, в множество рядов торчат во все стороны огромные ракеты вперемешку со стволами артиллерийских орудий совершенно циклопических размеров. В клюзе последнего монстра болтается оборванная якорная цепь – видимо, таланта автора хватило на то, чтобы материализовать якорь. На цепь правдоподобности не хватило – оборвалась на первом же звене.
«Дикая охота» удаляется от берега, унося на призрачных бортах прощальные проклятия.
– В песочнице душить, суки, на кишках училок языка и литературы! Ненавижу, козлы, отрыжки папиных организмов!
Усилившийся ветер не даёт расслышать продолжение сего страстного монолога…

[Римма]

Доннер веттер! – кричит, вскакивая на ноги, вызывавший свою подводную лодку капитан.

Пропущено тире в начале прямой речи.
Но эта маленькая ошибка ничуть не мешает наслаждаться текстом. Герои и ситуации - блеск!
Кстати, личность таинственного шамана пока для меня загадочна и оттого еще более интересна.

[Инодин Николай]

Артамон Захарович Коломоец, младший техник-телеграфист городской почтовой станции фактом начала войны был чрезвычайно взволнован. На работе был рассеян, за что получил физическое замечание от руководства, несколько увеличившее производительность, но вызвавшее в душе Артамон Захарыча немалую обиду – согласитесь, когда тебе полсотни с гаком, подзатыльник расстраивает сильнее, чем точно такой же, полученный в детском возрасте.
Волнение долго бродило в телеграфисте, не находя выхода, но в конце концов вырвалось наружу:
– Как вы думаете, Акакий Филиппович, - обратился он к регистратору бумажной корреспонденции и приёмщику посылок Фрумкину-Невтыкайло, – боевые действия не помешают пересылке выписанных мной из Киото саженцев персика? Точно такие же мне предлагали из Китая, но дороже на целый алтын, да и знаю я это китайское качество! Японцы всё-таки культурнее прочих азиатов будут, как вы полагаете?
Коломоец всё свободное время посвящал своему саду, разбитому в укромной ложбинке недалеко от Электрического утёса.
– И охота вам, Артамон Захарыч, о таких пустяках думать. Вон, в госпиталь сколько матросиков с «Ретвизана» привезли, а вы – саженцы… Об людях душа болит!
– Матросы, солдаты… Им, чай, за это деньги плотють, и вообще, такое ихнее предназначение, за державу и государя помирать и ранения получать. Их в России, чай, много, а садик-то у меня один! Отчего же я об матросах должон думать, а не об саженцах?
Фрумкин был человеком к брани несклонным, потому только плюнул на пол, и отвернулся, отказываясь продолжать неприятную беседу.
По окончании смены своей Артамон Захарыч бодро топал домой, маневрируя между группами военных, и продолжал ворчать:
- Полный полуостров дубин стоеросовых, а ты думай ещё о них. Я вот с лопаткой, с тяпочкой между стволами пройдусь, с побелочкой поработаю. Война у них! Мой садик с краю, отчего я должен страдать?
Господин Коломоец был личностью цельной, и переживаниям отдавался всерьёз и надолго.

[Инодин Николай]

Седина в бороду влетела уже давно, но бес из ребра уходить не спешил.

[Римма]

Николай, блестяще, великолепно!!
Надеюсь, однако, что эпизод в заведении господина Милославского на этом не закончится. Очень вкусное изложение!

комендантша повернулась к кутающимся в кружевные тряпочки девкам:
– К стене!
И, повернувшись ко входу:
– Любаша, реактивы, пожалуйста. Очень мне подозрительна эта краснота.

Николай, а если добавить, что после этого девицы начали визжать и создавать приличествующий в таких случаях переполох?

[Инодин Николай]

Да девицам-то что? Эти барышни отличаются изрядной смекалкой и чуют, откуда ветер дует.

[Цоккер]

– Э-э.. – попытался собраться смыслями генерал.

с мыслями (раздельно)

– Циля… – всхлипывает красно-белая после исследований шлюшка.

Можно даже подчеркнуть интонацию: "Ци-иля..."

– Руфа – поддерживает товарку та

Запятая после "Руфа"

а здание я, – Госпожа Стессель хозяйским взором прошлась

госпожа (со строчной)