Инодин Николай писал(а):– В таком случае, господа, бдыщенасыщенность снаряда – я не побоюсь предложить этот термин, – является основной характеристикой современной артиллерии.
Необходимо срочно вводить новый параметр артсистемы - удельный бдыщ: на миллиметр/дюйм калибра, на килограмм/фунт снаряда и т.п.
Инодин Николай писал(а): весь бдыщ будет тратится только на разгон снаряда.
Подгонямые мастерами, рабочие собирались на площадке перед заводоуправлением, на ходу сдёргивали картузы и шапки, крестились на возвышающиеся над заводской стеной из тёмно-красного кирпича церковные купола и кресты. Шли группами и поодиночке, разбирались по цехам и профессиям – клепальщики к клепальщикам, вальцовщики, соответственно к вальцовщикам. Рабочая элита, станочники, подходили степенно, с сознанием своей важности и незаменимости, становились свободно, не теснясь, в отличие от сбившихся плотно грузчиков и разнорабочих. Когда подоспели последние, старший инженер повернулся к стоящему на сколоченном из добротных досок помосте наместнику, рядом с которым как-то терялась столь впечатляющая обычно фигура управляющего: – Все собрались, ваше высокопревосходительство! Можно начинать! Наместник кивнул, стащил с головы и зажал в правой руке папаху дымчато-серого каракуля, машинально пригладил растопыренной пятернёй левой ладони волосы на голове управляющего, и шагнул к самому краю помоста. – Здорово, ребята! Собравшиеся ответили на начальственное приветствие нестройным, но доброжелательным гулом. – Если кто не знает, я новый наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке. Если кто не знает, вчера обнаглевшие японцы напали на нашу державу, вероломно и без предупреждения. Только хрен что у них, ребята, получилось – обломали мы желтомазых и здесь, в Артуре, и в Чемульпо. Всыпали по первое число! Хорошо? Толпа мастеровых заворчала одобрительно. – Ясное дело, хорошо! Даже отлично. Но мало. Вы спросите меня – почему мало? Адъютант наместника, стоявший перед первыми рядами рабочих, скорчил зверскую рожу, и из глубины народа сразу понеслись выкрики: – Почему? – Почему мало? Наместник удовлетворённо кивнул, и продолжил: – Да потому, что на самом деле не сам микадо на нас полез. Светлое, богобоязненное житьё православных под справедливой дланью государя-батюшки, дай Бог ему здоровья на долгие лета, не даёт покоя завистливым соседям. Ангичане с американцами и всякие жидомасоны пуще огня боятся усиления нашей империи, ибо видят в этом угрозу своим махинациям, боятся, что справедливый государь помешает им грабить и обирать людей по всему белому свету. Но самим им воевать боязно – можно ведь и по мордам получить. Поэтому вот на эти награбленные и наворованные деньги они вооружили японца, построили ему флот поболе нашего, да армию натаскали. Не с японцем мы схлестнулись, а с безбожной англиканской да баптистской ересью, что тщится подмять под себя весь мир! Вчера мы десяток вражеских кораблей утопили – завтра англичане япошкам два десятка новых пригонят. Вы спросите меня – неужто нам не одолеть супостата? В этот раз адъютанту достаточно было пошевелить усами. – Одолеем ли супостатов, отец родной? – загалдели наперебой мастеровые. - Хватит ли силы? Наместник кивнул и выбросил в сторону рабочих руку со сжатой в кулаке шапкой: – Только если каждый из нас не щадя сил и времени будет для победы работать, сокрушим мы чудище, на нас восставшее – то самое, обло, озорно, огромно, стозевно и лаяяй. Потому объявил я на территории наместничества военное положение и на вашу помощь уповаю, а флот и армия будут биться, не щадя живота своего. Но без ваших рук, без мастеровой смекалки не обойтись. Поэтому работать будем по двенадцать часов в сутки, без выходных. Из серой массы рабочих выскочил невысокий тощий разнорабочий в замызганном картузе и китайском ватнике не по росту, и тонким высоким голосом заорал: – Да что ж это деется, православные! Уже и в светлое воскресенье от зари до зари вкалывать заставляют! Мол, мы с армией да флотом, все, как один! А флотские всю казённую сами выжирают, нам, работникам, приходится китайскую рисовую ханжу пить, а у меня от ей жжение в кишках происходит, и сплошное расстройство в организме! Чем так жить, вот ей же ей, руки на себя наложу! Тут же стала ясна причина потрёпанности его головного убора – работник сорвал его с соломенных немытых патлов и картинным жестом хлопнул оземь. Привычно так хлопнул, сразу видно – не в первый раз. Выслушав паникёра наместник вдруг сделался выше ростом и шире в плечах, сверкнул орлиными очами и указал на замершего перед ним простоволосого человечишку: Только попробуй мне с трудового фронта дезертировать! Я тебя и оттуда достану! А с Ним, – наместник качнул головой в сторону крестов и куполов, - я договорюсь, есть у меня полномочия. Наместник вновь обратился ко всем собравшимся: – Православные, не выдадим родной земли, не подведём царя-батюшку! – Не подведём! – радостно ответили православные. – А насчёт водки я распоряжусь, – спокойным голосом добавил наместник, но услышали его даже стоявшие в самом дальнем ряду откатчики и подносчики. – Не дело рабочего человека рисовым ханьшином травить. Ударили литавры, торжественно вступили трубы и собравшиеся, как один человек вдохновенно исполнили «Боже, царя храни!», ничуть не волнуясь британскими его корнями. Когда рабочие разошлись по местам, наместник повернулся к Николаю: – Ну, как? – Неплохо, но понравится не всем, уж больно верноподданнически получилось, и французской булкой похрустывает. А как же классовая борьба, и прочее такое? Таких у нас больше, чем монархистов. Будут недовольны, напостят, как в украинской теме. – Да, пожалуй ты прав. Вечером ещё раз соберём, после гудка, понял?
Последний раз редактировалось Инодин Николай 02 янв 2015, 17:29, всего редактировалось 3 раз(а).
Ни ледяной дождь, ни налетающие с залива порывы пронизывающего ветра не могли их остановить. Сюда шли прямо с ячейковых собраний, после краткого извещения, в одиночку и парами, но никогда более трёх человек. В карманах отсутствовали красные книжечки членских билетов ВКП(б) – не было ещё в природе таких билетов. Но настроение идущих было правильное, большевистское было настроение. Подходя к проходной, исподтишка показывали охраннику лоскут красной материи. Тот смотрел строго, с прищуром, потом кивал разрешающе: – Проходите, товарищи! Когда из известного всему Артуру экипажа выскользнула женская фигурка в кожаной куртке, длинной чёрной юбке и высоких кожаных ботинках со шнуровкой, охрана встрепенулась, но госпожа Стессель будто невзначай дотронулась рукой до обтягивающей прелестную головку алой косынки: – Свои, товарищи! Спасибо за бдительность! Товарищи понимающе переглянулись, и алая косынка, мелькнув на проходной, скрылась в глубине заводского двора. Пробравшиеся на площадь перед заводоуправлением пролетарии привычно разбирались по цехам и профессиям – клепальщики к клепальщикам, вальцовщики, соответственно к вальцовщикам. Рабочая элита, станочники, подходили степенно, с сознанием своей важности и незаменимости, становились свободно, не теснясь, в отличие от сбившихся плотно грузчиков и разнорабочих. Когда подоспели последние, один из активистов повернулся к стоящим на сколоченном из добротных досок помосте фигурам: – Все собрались, товарищи! Можно начинать! Одна из фигур правой рукой стащила с головы кепку, сжав её в кулаке, а растопыренными пальцами левой машинально пригладила волосы и шагнула к краю помоста: – Товарищи! Вооружённые и экипированные на украденные у пролетариев всего мира британскими, американскими и французскими капиталистами деньги японские милитаристы по указке своих заокеанских хозяев вероломно, без объявления войны, напали на нашу страну, попытавшись подло убить тысячи трудящихся, служащих в российском флоте. Они изрядно получили по рукам, товарищи! Однако не время расслабляться – враг силён. Западный капитал стремится подмять под сою ненасытную власть и нашу страну. В этот трудный час мы должны сделать осознанный выбор – на чьей стороне в этой схватке должен быть российский пролетариат? Ответ однозначен: капиталисты Британии и Америки, раздувшие пламя этой войны, делают это не для того, чтобы жизнь трудящихся в России стала легче, наоборот, они хотят превратить нас в такую же бессловесную, покорную массу, какую сделали они из африканских, индийских и китайских рабочих и крестьян, вынужденных день и ночь работать за скудную пищу, товарищи! Оболваненные империалистической пропагандой японцы считают себя высшей расой, имеющей право жить за счёт угнетения корейского и китайского народов. А в нас, русских людях, видят главное препятствие этому! В этот тревожный час трудящиеся Дальнего Востока должны все, как один, не жалея сил и времени, работать для того, чтобы отразить это нападение всемирного капитала! Предлагаю работать по двенадцать часов в сутки и отказаться от выходных, товарищи, во имя победы над мировым капитализмом. А разгромив международный капитал, набравшись опыта в борьбе, мы сможем справиться и со своими капиталистами, и с ненавистным царским самодержавием! Ура, товарищи! – Ура! – в едином порыве выдохнули пролетарии. Рядом с оратором встала простоволосая женская фигура, взметнув над головой руку с трепещущим в ней куском ткани. Цвет в темноте был неразличим, но все и так поняли – алый. Женщина негромким, но уверенным голосом затянула: – Вихри враждебные веют над нами… Собрание подхватило, и «Варшавянка» грозно и неудержимо, хотя и негромко зазвучала над судоремонтным, заставляя сжиматься кулаки и сильнее биться сердца. – Ну как? – Опять повернулся к Николаю Александр. – Нормально. Либеральный митинг проводить не будем, противно и не по теме. Собравшиеся на помосте с ним полностью согласились. К помосту подошёл невзрачный пролетарий в затасканной кепке и большом китайском ватнике не по росту. – Товарищи! Что-то нужно решать с удовлетворением первоочередных потребностей трудящихся! Спиртное, которым торгует китайская мелкая буржуазия, суть сплошной опиум для народа и сущая отрава рабочего организма. Разве с таким обеспечением нормальную выработку дашь? – Не волнуйтесь, товарищ, мы уже приступили к решению данной проблемы. – Спасибо товарищи. И это, товарищ наместник, не подведём мы, так товарищу императору и передайте! Вот за таких людей я и сражаюсь, – вздохнул Александр, провожая взглядом нескладную фигурку рабочего.
Последний раз редактировалось Инодин Николай 02 янв 2015, 17:31, всего редактировалось 2 раз(а).
Инодин Николай писал(а): пригладил растопыренной пятернёй левой ладони волосы на голове управяющего
управляющего
Инодин Николай писал(а): Одолеем ли супостатов, отец родной? – загалдели наперебой мастеровые, - Хватит ли силы?
После "мастеровых" точка вместо запятой.
Инодин Николай писал(а):А насчёт водки я распоряжусь – спокойным голосом добавил наместник
Запятая после "распоряжусь".
Инодин Николай писал(а): в одиночку и парамино никогда более трёх человек
парами, но
Инодин Николай писал(а):разбирались по цехам и профессиям – клепальщики к клепальщикам, вальцовщики, соответственно к вальцовщикам. Рабочая элита, станочники, подходили степенно, с сознанием своей важности и незаменимости, становились свободно, не теснясь, в отличие от сбившихся плотно грузчиков и разнорабочих. Когда подоспели последние
Фрагмент повторяется дословно. Это сделано намеренно?
Инодин Николай писал(а):Рядом с оратором встала простоволосая женская фигура
В то время женщина с непокрытыми волосами вне дома воспринималась примерно так же, как сейчас - женщина в нижнем белье посреди улицы. Косынка косынкой, но подобный жест будет воспринят плохо.
Инодин Николай писал(а):Либеральный митинг проводить не будем, противно и не по теме. Собравшиеся на помосте с ним полностью согласились.
Нет разделения между прямой речью и авторским текстом.
Цоккер писал(а):Фрагмент повторяется дословно. Это сделано намеренно?
Инодин Николай писал(а):Рядом с оратором встала простоволосая женская фигура
В то время женщина с непокрытыми волосами вне дома воспринималась примерно так же, как сейчас - женщина в нижнем белье посреди улицы. Косынка косынкой, но подобный жест будет воспринят плохо.
Фрагмент намеренно повторён дословно, насчёт простоволосости - я не пытаюсь правильно отобразить реалии того времени, больше стараюсь повторять ляпы и ошибки пишущих и снимающих с претензией на серьёзную АИ. Ну, и своих придумать побольше, но в том же стиле, пытаясь довести до абсурда.
*** После всего, что свалилось на голову несчастного коменданта, душа старого служаки требовала отдыха в спокойной, семейной обстановке. А где может быть спокойнее и уютнее, чем в публичном доме?
Последний раз редактировалось Инодин Николай 01 сен 2015, 21:00, всего редактировалось 1 раз.
