Ценитель чайных церемоний

[Дядя Саша]

На что уж там надавил Добрынин – бог весть! Но протокол, точнее – копия с него, вскорости лежал передо мной.
Да уж… канцелярит – вещь не новая! И очень трудная для восприятия. Но – я давно к такому стилю изложения привык, в наше время не так-то уж и много поменялось.

Так… Почерк мало поменялся. Уронили деревья, тормознули сани – и расстреляли всех. Огонь вели с обоих сторон дороги – учли прошлые промахи!
Живых не осталось – раненых уже после дорезали. Лошадей, кстати говоря, не взяли… почему? Лошадь – в хозяйстве вещь нужная! Да и продать завсегда можно…

- Федорыч! А скажи-ка мне, чай ведь завсегда упаковывают хорошо?
Купец аж фыркнул!
- А иначе-то как? Не ровён час, в дороге и подмокнуть может! Считай, весь товар и загиб…
- Да? А как тогда вышло, что в двух местах на земле чай рассыпан? Я ещё понял бы, если на телеге – когда груз проверяли, но, когда его уже потащили в лес… зачем с собою пробитую коробку или порванную упаковку тащить? Причём, рассыпали его много – аж через три дня полицейские это заметили!
Добрынин, ранее прохаживавшийся по комнате, останавливается и садится на стул.
- И то верно… А что ж полиция-то…
- А им про такие тонкости откуда знать? Их дело – всю обстановку точно описать, а выводы уже следователь делать будет. Правда, сильно я сомневаюсь в том, что и он на это внимание обратит.
Купец качает головой.
- Что-то ты недоговариваешь…
- Можно ли узнать – был ли застрахован товар, что этот обоз перевозил?
- Узнаю… а зачем?
- Да есть тут у меня одна мысль… - снова заглядываю я в протокол.

«… А среди лошадей, что в обозе имелись, две оченно худых лошадёнки были… так, что даже и до деревни-то с трудом их довели, чтобы по дороге не пали бы… пришлось тама сани-то и бросить, не стащили бы они таковую поклажу-то…»
Так!
Читаем дальше!
«… Опрошенный позднее деревенский кузнец Игумнов, показал, что менял подкову у одной лошади. А обозные её ждать не стали, сказывали, мол, догонишь нас позже. Возчик же, как работу Игумнов завершил, поехал споро, ровно, как и не гружёный вовсе…»

Ну, не знаю какой следователь это дело разматывать будет… но есть у меня подозрение, что у него вскорости какой-то дальний родственник «волею божию помре»… и наследство нехилое оставит. Или этот мужик и сам по себе везунчиком окажется, да кошелёк со звонкою монетой где-нибудь по дороге отыщет…
Фуфло всё это, проще говоря!

Встретиться с приставом особого труда не составило – после недавних событий он к таковой встрече был весьма расположен. Другое дело, что наносить визит в часть… мягко говоря, не стоило… К чести пристава, он понял всё правильно и на официальном визите не настаивал. Так что пересеклись мы с ним совершенно «случайно» - зашёл он пообедать в трактир Горелова, да отдельный кабинет спросил – шумно там, в зале-то было на тот момент… И так уж «вышло», что в том самом кабинете «случайный» гость оказался… двери, надо думать, перепутал…
- Дня вам доброго, Василий Тимофеевич!
- И вам того же, Петр…
- Пусть будет – Михайлович. Отца моего тако звали, стало быть, супротив истины не погрешите.
- Добро, на сём и порешим! Вопрос у вас ко мне какой есть, или… просто так?
- Скорее уж, нечто любопытное – как раз, по вашей части быть сие изволит.

И вкратце рассказываю ему о содержимом протоколов и своих выводах на эту тему. Прямым текстом намекаю на то, что вся эта история крайне нехорошо пахнет. Более того – развиваю эту тему в совсем уж неожиданном направлении!

[Дядя Саша]

- Вы же умный человек, господин пристав… И должны понимать, что не в с я к о м у купцу – пусть и трижды богатому, не может быть позволено бросить тень поведением своим на… - и палец мой, как бы невзначай, указывает на потолок. – Не должно так быть, чтобы почётное звание – вы же понимаете - какое, присваивалось бы человеку недостойному. Так вот – званию сему с о о т в е т с т в о в а т ь надобно! Иными словами – не привлёк бы к себе лишнего внимания сей господин поступками своими, столь принародно объявленными – так и по сей бы день, на него никто внимания бы не обращал… Сами понимаете, что и в страховой компании – а там ведь немец во главе, так? Так вот - и там тоже люди не настолько уж глупые сидят… Чтобы изрядную сумму денег неведомо за что выложить… я среди германцев настолько неразумных людей ещё не встречал!

Помрачнел пристав, задумался… салфетку в руках, почитай, чуть и не порвал!
Но – ответил вполне взвешенно.

- Официально я сей материал затребовать к себе, сами понимаете, не могу. Прав таких у меня не имеется – не моей подследственности дело сие…
Киваю – уж что-что, а данный принцип у нас со времён незапамятных свято соблюдается. Что тогда, что сейчас…
- А вот, ежели ко мне страховая компания обратиться… сомнения свои желаючи проверить… То не токмо могу – а и обязан буду все известные по данному делу записи себе затребовать! – подводит итог полицейский.
- Будет таковое обращение, не сомневайтесь…

И оно последовало!
Я в прошлом от страхового дела был… ну, не то чтобы совсем уж далёк, но – не близок, так, наверное, будет правильнее сказать. И не все нюансы их деятельности себе представлял в должной мере.
И был неправ!
Ибо, стоило только мне пояснить немцу-управляющему суть своих подозрений, как он мгновенно видоизменился!
Только что передо мною сидел малость скучающий человек, вынужденный выслушивать какого-то заезжего офицера (а пришлось таковым представиться, ибо с обычным посетителем он бы и разговаривать не стал)… и его словно подменили!
Звякнул колокольчик – и явившемуся на сигнал секретарю были отданы чёткие, почти военные, указания!
Этого вызвать сей же час, распорядиться об организации выезда в Нижний Новгород соответствующего человека, на стол к управляющему немедля доставить все материалы по работе с Афанасьевым – блин, словно ротный боевую задачу ставит!
- Достойно уважения организация дел ваших, господин Краузе! Как в армии!
- Порядок есть должным быть, господин лейтенант! Деньги всякие порядка требуют! А большие деньги…
- Особого порядка, так?
- Так есть, господин лейтенант! Мы немедленно организуем проверку сведений ваших… самым быстрым образом!
На стол ложится копия (по-нынешнему – список) полицейского протокола.
- Вы найдёте там такой же документ… Рекомендую вашим людям опросить ещё и работников на постоялом дворе – там тоже умные люди встречаются… Сами понимаете, что э т о т документ не может нигде фигурировать…
И бумага – в мгновение ока – со стола исчезает! Иллюзионист, ей-богу! Ему бы в цирке выступать - с такими-то талантами!
- Я есть всё хорошо понимать! – кивает немец. – Все записи о ваш визит – их тоже никогда не было…
Он притворно вздыхает.
- Журнал, где есть записи посетитель… увы, сгорел…
- Как давно?
- А сей же момент и сгорел! Человек, за это ответственный есть, уже и наказание получил…
- Сочувствую ему, - наклоняю голову.
- Как я мочь вас найти, господин лейтенант?
- Ваш человек может прийти в трактир Певунова – это на Мойке. И спросить там купца Нифонтова. Такого человека, разумеется, нет. Но я буду знать, что вы хотите меня видеть. Сами понимаете, служба, к которой я имею честь принадлежать…
- Я есть всё хорошо понимать, господин лейтенант!

А вот теперь можно (и нужно) залечь на дно… Потому как, если меня не обманывают предчувствия, кое-кому может прилететь очень и очень нехило! И нельзя исключить того, что этот кое-кто станет искать причину всех своих неприятностей. А ведь я помню его визит к Добрынину! Это значит, что он и сейчас может заявиться неожиданно – типа, за жизнь поговорить… И встретить тут какого-то незнакомца. Понятное дело, что выяснить его личность будет не столь уж и сложно, и тогда… Тогда к купцу могут возникнуть вопросы!
А нафиг это мне с е й ч а с надо?
Федорыч меня понял.
Не сразу и не с первого захода – но внял и сделал выводы.

[П. Макаров]

- Петр! Вставай! – выливается ко мне Федорыч поутру. – Сызнова разбой!

вваливается

.................................
Прода хорошо!

[Stprapor]

-Человек, за это ответственный - есть, уже и наказание получил…

Пропущено тире.

[Дядя Саша]

- Вот, вашество, извольте глянуть самолично! – молодой парень лет двадцати (а по местным меркам – уже вполне себе взрослый…), с прилизанными волосами и в поддёвке, услужливо распахивает передо мною дверь.
- Это, как изволите видеть, столовая, тут же гостей принять можно.
Вполне приличная комната с большим столом напротив окна. Несколько стульев у стола, маленький столик и два кресла ближе к окну.
- Здесь, с вашего позволения, кабинет…
Комната уже меньшего размера. Стол, кресло и два стула. Шкаф у стены. Окно справа от стола.
- И спальня…
Хм… похоже, хозяин сей квартиры тут, в основном, всё время и проводил… Окон нет, зато присутствует неслабых размеров кровать – не скажу даже сразу на сколько персон! Да и вообще – тут гораздо более ухожено, нежели, например, в кабинете. Туда, на мой взгляд, вообще давно никто не заглядывал. Чернила в чернильнице, во всяком случае, высохли давным-давно.
Интересная квартирка, и откуда только Добрынин про неё знает? Не сам ли, случаем, использовал?
Как выяснилось, за неё заплачено вперёд – аж на год!
Кухни не имелось – всю еду готовили на первом этаже. Помимо моей, в доме было ещё три таких квартиры, с почти аналогичной планировкой. И повариха – плотная румяная женщина лет тридцати, готовила сразу на всех. Она же, обычно, и подавала всё на стол, в случае необходимости, привлекая к этому ещё и свою дочь Нину. Заглянув ненароком в кастрюлю, стоявшую на огне, убеждаюсь – в этом доме мало кто живёт. Скорее – используют для нечастых ночёвок и каких-то встреч. Тогда-то и готовят побольше еды – кто, что закажет.
Новость – в доме есть своё, можно сказать, центральное, отопление! В подвале имеется печка, которую регулярно топит дворник Махмуд – колоритный такой товарищ… между прочим, в черкеске ходит! Не думаю, правда, что он в ней и печку топит… Горец – несомненно! И что он тут делает?
Впрочем, присмотревшись повнимательнее, понимаю – он сильно прихрамывает на правую ногу. Ранен? Улучив момент, задаю вопрос напрямую.
- Да, - кивает он в ответ. – Достал меня саблей проклятый Ахмад! Теперь даже на лошади могу ездить с трудом – трудно ею управлять, нога совсем слушать меня не хочет! Спасибо управляющему генерала Кундухова, он хороший человек! Нашел мне тут место… Надо лечить ногу, возвращаться назад… А пока - я тут. Работа нетрудная, комната теплая есть, еды хватает…
Заканчивая описание нового жилища, следует сказать, что уборку во всех квартирах производила молодая смешливая девушка Наташа, которая обычно появлялась три раза в неделю. Впрочем, обратившись к дворнику, можно было её вызвать и в любое неурочное время – жила она неподалёку. Доплачивать за это не требовалось. Как я понял, весь, так сказать, обслуживающий персонал, состоявший ещё и из прилизанного парня, по имени Михаил, на этом и заканчивался. Существовал, правда, где-то и хозяин дома… но я его пока не встречал. Да и не думаю, что когда-нибудь встречу… нужды в том никакой нет.

Любопытный домик! В таком, пожалуй, только и прятаться ото всех.

А события, меж тем, развивались своим чередом.
Неспешно… ну, это ещё как сказать! Сидя в своей берлоге, я ежедневно получал подробнейшие отчеты, которые готовил мне Артём. Разумеется, он сюда не приходил – мы встречались с ним на рынке. Туда он появлялся ближе к закрытию, ходил между рядами. Присмотревшись к нему издали и, убедившись в отсутствии признаков наблюдения, я обычно незаметно к нему подходил. Чем, кстати сказать, немало его в первый раз напугал!
Услышав голос за плечом, он только что не подпрыгнул! Пришлось его за руку придержать, а то он от неожиданности был готов сигануть чуть не на сажень!
- Учись смотреть по сторонам! – серьёзно говорю ему. – Всегда полезно уметь видеть – и не только глазами!
- Да как же сие можно – не глазами-то? – удивляется он.
- Так вот и можно! Учись!
И он старается.

Получается… ну, так себе… Хотя, для совсем уж мрачного лоха в подобном деле, каким он недавно и являлся, уже и это – достижение! Насколько я помню, скрытое наблюдение полицией (да и не только ей…) в те времена уже вовсю применялось. Практически повсеместно. И исключить того, что моё нынешнее местоположение попробуют выяснить и таким вот образом, исключить не могу.

[Дядя Саша]

А все основания для такого беспокойства у меня имеются!
Немец, надо отдать ему должное, оказался очень даже грамотным и упорным дядькой! Ну, ещё бы… там, как я понимаю, сумма страховки была очень даже чувствительной…
Итогом деятельности его ребятишек оказался официальный отказ в выплате страховой суммы. Ввиду «недоказанности наличия застрахованного товара у перевозчика» - формулировка уникальная и, насколько я в курсе дела, доселе в российской действительности редко встречавшаяся. Краузе оказался ещё тем дипломатом – предъявил претензию не лично Афанасьеву, а тем, кто его товар «якобы» перевозил. Откуда ж ему было знать-понимать, что тот самый подрядчик-перевозчик являлся, так сказать, «карманной» конторой самого купца?
Впрочем, думаю, что немец эдак просто на публику играл – и всё-то он превосходно знал…
Но, формально – он чист! Предъяву кинул не уважаемому «поставщику двора», а каким-то там неведомым возчикам-перевозчикам…
Ясен пень, что и в полицию поступило соответствующее заявление. И даже более того - сразу д в а заявления. От страховой фирмы… и от самого Афанасьева!
Вот это номер! Я и сам такого поворота не ожидал.
Правда, вот опросить того самого «карманного» хозяина конторы, увы… не удалось. По самой банальной причине – тот «волею божию помре…». А для гарантии, оную волю подкрепили основательным таким ножиком, на который и напоролся лопух поздно вечером. Ага, прямо вот на пороге собственного дома и напоролся…
Однако ставки повышаются… и с каждым днём – всё больше!

Следующий день принёс уже новые события. Полиция, как и говорил мне тогда пристав, получив заявления, тотчас же начала крутить дело по полной. Тем более что, опасения задеть «уважаемого человека» уже не было. Напротив – сам же и попросил!
Я вот думаю… какой же это «умник» Афанасьеву сей ход подсказал? Он, вообще, понимал, что делает? Или это его собственная идея?
Тьфу-тьфу-тьфу – чтобы не сглазить…

Не сглазил!
Надо думать, что и тут без немца не обошлось – слишком уж быстро была размотана эта афёра. Надо полагать, что полиция с вопросами тоже не ко всем подряд шла – а сразу к тем, кто мог дать конкретные показания. Примечательно, что первого следователя, которому было поручено это дело, как-то очень уж быстро «перевели на другой участок работы». Ну, это, прямо как у нас любили в своё время говорить… Поймали ли его на чём-то горячем или нет – неизвестно. (Во всяком случае, я этого не знаю) Но нового прислали сразу из Питера – по личному распоряжению обер-полицмейстера! Не комар, однако, чихнул… такие люди вмешались!
Странно… обычное же, вроде бы дело…

[Дядя Саша]

- Вот, что я тебе скажу, любезный мой Петр Фомич… - пожилой чиновник, кряхтя, отставил в сторону бокал с вином. – Ты, друг мой, давеча ещё удивлялся – по какой-такой причине рядовому разбою столь пристальное внимание неожиданно уделяется?
- Да, - кивнул товарищ обер-полицмейстера.
Беседа означенная происходила в служебном кабинете последнего. Секретарю было настрого заказано допускать сюда посторонних – какого бы они роду-племени не оказались!
- Отвечу… Не сочти сие за официальное м н е н и е , но… сами понимаешь… бывают, г-м-м-м… ситуации!
- Я – весь внимание, Владимир Игоревич!
- Должно помнишь ты, как некоторое время назад, при дворе было высказано благоволение одному из купцов первой гильдии?
- Э-э-э… смутно! – развёл руками собеседник.
- Сие и не удивительно – у вас тут и своих забот, по службе проистекающих, предостаточно. Особливо, ежели оный случай в вашем ведении и не находился, - покивал пожилой чиновник. – Так вот! Сей купец, по фамилии Афанасьев, из побуждений благородных, пожелал возместить убытки и урон своим товарищам разбойниками лесными причинённый. Тем паче, что замешанным в сём злодеянии оказался его ближний приказчик! И возместил! Многим! Что и было с самого верха оценено по достоинству. Изречено было пожелание таковой поступок отметить награждением соответствующим. А как ты и сам, должно быть, знаешь, поручено было всё досконально о сём случае выведать доподлинно!
- Так оно и быть должно! – наклонил голову хозяин кабинета.
- Да… так и исполнили. И выяснили, что сведения, к разоблачению злодея-приказчика столь успешно послужившие, явлены были неким офицером. Который вельми серьёзную помощь в отражении нападения разбойничьего оказал, да изрядно, при том, их на месте и положил!
- Так и офицера сего вознаградить должным образом следовало бы!
- Следовало бы, да… Да, токмо не сыскали его… Нет, имя его установлено – но… - развел руками пожилой чиновник. – Нету такового! Ни в едином полку такой офицер не служит – да и не служил!
- Как сие быть может? – удивился полицейский. – Офицер – не иголка, просто так не пропадает! Командир его завсегда имеется – с него и спрос!
- А он не нашей службы – американской!
- Это… - потер лоб товарищ обер-полицмейстера. – А как он сюда попал?
- Говорят, проездом… Но не в том суть! Сыскали капитана, что с ним, уже в Санкт-Петербурге общение имел. Мало ли… ведь он мог что-то про него знать? Да…
- Ну, вот! – сделал нетерпеливый жест хозяин кабинета. – И что сей капитан?
- Без непосредственного указания генерал-квартирмейстера на любые вопросы отвечать отказался. Тем паче, на те, что с его непосредственной службой связаны.
Полицейский аж поперхнулся.
- Так… где те разбойники лесные – и где ведомство генерал-квартирмейстера?!
- Сие не ведаю. Однако ж, указание дадено – и должно быть исполнено. А за невозможностью исполнить его должным образом – доложить о том следует незамедлительно. Что и сделано было – явился я на приём к министру Двора Его Императорского Величества - генерал-адъютанту Адлебергу.
Хозяин кабинета поправил ворот – что-то душновато ему стало…
- Выслушав меня благосклонно, Александр Владимирович тако высказался. Мол, ведомство генерал-квартирмейстера исполняет свои особые задачи, многим прочим неведомые и непонятные. И лезть в их дела никому не рекомендуется. Бог с ним, с этим офицером неведомым! Какого-то особо важного значения показания его в данном случае не имеют… На сём я и успокоился. И доклад соответствующий уже готов был! Но…
Пожилой собеседник взял рюмку и, не торопясь, допил вино.
- Хорош букет!
- Так, а дальше-то что?
- А дальше – уже на самого Афанасьева тати лесные напали. Точнее – на обоз его.
- Отомстить хотели? – понимающе кивнул полицейский чин. – Читал я в романах иных о таком…

[Дядя Саша]

- Так то – в романах! Нет, самого его при сём не случилось – а вот обозников всех положили насмерть! Никто не уцелел! Раненых – так уже опосля дорезали.
- Господи, спаси мою душу грешную! – перекрестился хозяин кабинета. – И что?
- Опять явился какой-то офицер – на сей раз не в полицию уже, а к немцу Краузе Генриху, что страховым делом в городе ведает!
- Знаю такого! – кивнул хозяин кабинета. – Дотошный, как… я даже и не знаю, кто!
- И что-то сей офицер немцу поведал такое, что тот своих приказчиков тотчас же отрядил. Дабы они досконально все на месте проведали. Итог ты знаешь – отказали Афанасьеву в страховке. А ныне уж и полиция что-то там по этому же делу нашла… Впрочем, за это ты и больше моего ведаешь!
Здесь полицейский ничего не ответил. Только с умным видом кивнул.
- Так я министру двора и доложил – мол, не считаю возможным Афанасьева к награждению рекомендовать – зело много вокруг него всяких темных дел происходит. Полагал бы награждение отложить – не стало бы сие некоей ему индульгенцией…
- Чем?
- Латинское сие слово. Отпущение грехов означает. Мол, чист таковой и не грешен ни перед кем. И… помяни моё слово – не быть ему теперь и поставщиком Двора!
- А и Бог с ним! – махнул рукой товарищ обер-полицмейстера. – Сам виноват в грехах своих – неча дружбу с кем попало водить!
- Другое скажу! Что это за офицеры такие вдруг взялись? И откуда они что ведают?
- Третье отделение ?
- А вот тут ты и сам думай…

Новый кирпич свалился откуда-то с верхов и вовсе неожиданно. Артём на очередной встрече сообщил, что со здания конторы Афанасьева внезапно исчезла вывеска. Вот с утра была – а в обед неведомо куда испарилась. А появилась снова уже следующим утром. И всё бы ничего… но текст там поменялся…
За ночь оттуда исчезла многозначительная приписка – «Поставщик Двора Его Императорского Величества».
Опачки… Подобные изменения просто так не происходят! Похоже, что наш зловредный купчик всё-таки доигрался!
Парень принёс ещё одну новость – Добрынин требует срочной встречи. Ещё перед моим отъездом из его дома мы договорились – сам он в мою квартиру не приезжает. И никого иного не присылает. Если надо – встречаемся в каком-нибудь трактире или в ресторане.
Судя по всему, сейчас возник именно такой вот момент…

- А и прилетело нашему злодею-то! – довольно крякает купец, опрокидывая очередную рюмку водки. – Отлились ему чьи-то слёзки! Из поставщика двора вылететь… такой удар не враз переможется!
- Ну… - приподнимаю свою рюмку и я. – Это, думаю, всё же не конец… силы у него ещё есть.
- Чай, не только у него!
- А вот с этого момента, - ставлю рюмку на стол, - желательно было бы подробнее послушать…
И послушал.
Добрынин, что ни говори, мужик умный.
И голова у него варит!
Прекрасно понимая, что в одну харю ему с таким супротивником не совладать, он заручился поддержкой ещё нескольких сотоварищей. Вместе они уже представляли собой достаточно внушительную группировку. И донесение куда надо нужной информации – это была заслуга не только моя, тут каждый постарался.
Итог – мы можем наблюдать, Афанасьев получил по шапке. Да, он всё ещё богат и влиятелен, но уже не настолько неуязвим…
А вот выпивать по этому поводу я бы пока не спешил!
Но… тут у каждого своё понятие о своевременности…

[П. Макаров]

И исключить того, что моё нынешнее местоположение попробуют выяснить и таким вот образом, исключить не могу.

Одно лишнее
Все равно которое

генерал-адъютанту Адлебергу.

Он АдлеРберг

[Дядя Саша]

Вернувшись поздно вечером домой, я отпустил (как и всегда делал) извозчика метров за триста от дома, на перекрёстке. В случае чего, сколь его ни допрашивай, а точного моего места жительства он указать не сможет - даже и при большом желании.
А надо сказать, что с уличным освещением тут… сложно…
Это на центральных улицах какие-то том фонари ещё стоят, а здесь, вдали от цивилизации… Нет, парочка фонарей на перекрёстке всё же торчит – но и только. Хорошо, хоть дорога относительно знакомая, да наезженная. И тропки натоптаны…
Не торопясь, топаю в сторону дома, размышляя об услышанном от купца. Что-то мне в этих бравурных новостях не по нраву… а что именно?

Хм… Это к кому тут гости-то нагрянули?
Около дороги стоят двое саней с лошадьми – а возчиков нет! Чего-то я не врубаюсь… Чай, не современный Питер, охраняемых стоянок не имеется – такую ценную вещь, как лошадь с санями, без присмотра мало кто рискнёт бросить! Да, не рынок и враз тоже не упрут, но…
Быстро бросаю взгляд по сторонам. Может, какой-то сторож всё же имеется? И я его просто не вижу?
Нет, никого такого поблизости не заметно. Смотрит из окна?
И много с того толку, позвольте вас спросить? Пока увидишь, да пока выбежишь – сани уже давным-давно укатят куда-нибудь в Торжок!
Почему в Торжок?
Ну… в моих глазах это выглядит каким-то суперзахолустьем. Сам я там не был, но, теоретически, могу себе представить – жуткая дыра, надо полагать!
Во, или в Бобруйск!
Туда и в наше-то время принято было посылать все подряд…
Короче, нет тут поблизости никаких сторожей. Никто не смотрит за санями.
А вот торбы с овсом лошадям на морды надели. Тут – одно из двух.
Либо хозяин заботиться о лошадях – и оставляет им, так сказать, легкий перекус, на время своего отсутствия.
Или он не хочет, чтобы они выдали своё присутствие ржанием – из-за надетой на голову торбы с едой, лошади обычно не шумят. Некогда им – жрать надобно!
А ведь мой дом-то совсем рядом стоит!
Втыкаю в сугроб трость – она придаёт моему облику некую солидность, в обычное время совершенно мне несвойственную. Так будет труднее идентифицировать личность – в представлении всех, с тростью офицеры не ходят. Да и купцам сей предмет не свойственен. А вот какой-нибудь там интеллигент или дворянин – очень даже! Их, по-моему, без трости тут никто даже и не представляет…
Но сейчас мне тут выпендриваться не перед кем. А свободные руки – очень даже нужны!

Кто-то скажет – параноик!
И спорить не стану.
Но – лучше живой параноик, нежели мертвый оптимист.
Из подплечной кобуры вытаскиваю недавнее приобретение – девятимиллиметровый револьвер. А из кармана шинели (путь никто не удивляется – тут половина мужчин в подобных одеяниях ходит, только у всех они разные…) тяжелую бронзовую трубку глушителя. Резьбы на стволе револьвера нет, зато есть массивная мушка – за счёт её глушитель и крепится, есть на нём прорезь соответствующая. Ну, ещё и затяжной хомутик… но это уже к делу не относится.
Тяжело и неудобно – но практично!
А следы-то на снегу к моей калитке и ведут…
С чего бы я тогда, по вашему, так осторожничать стал?
Калитка у нас скрипучая. Это я ещё в самый первый день заметил. И на мой резонный вопрос – почему, дворник, пожав плечами, сказал, что колёса у арбы смазывают только воры. Это им важно двигаться тихо, а честному человеку скрывать нечего. Переубеждать я его тогда не стал, но выводы для себя сделал. И чуть в сторонке, уже на улице, тихо лежит теперь небольшой такой чурбачок… В укромном месте лежит, дабы не спёр его кто-нибудь. И я периодически его сохранность проверяю.
Вот он ныне-то и пригодился…
Приподнявшись над забором (тихо и осторожно, чтобы внимания не привлечь), внимательно осматриваю двор.
Ну, знаете ли… это уже как-то неуважением попахивает!
Около калитки имеется поленица дров, из которой дворник ежедневно берёт поленья для печей. По вечерам он частенько колет дрова – я хорошо слышу это через приоткрытую форточку.
И вот, за этой самой поленицей, сейчас топчется какое-то невразумительное существо. В мешковатой одежде, какой-то странной шапке…
Нет, если в калитке вломиться какой-то, на всю голову больной, персонаж, который, к тому же, и по сторонам смотреть не умеет – то я оному товарищу конкретно так не завидую. Но нельзя же быть до такой степени лопухом?
Хоть бы не шумел…
Но тот деятель, что сидит сейчас за поленицей, похоже, и вовсе ни о чём таком даже и не задумывается. Сопит, почёсывается и даже что-то бормочет под нос.
Понятное дело, что пристрелить его с моей позиции – как два пальца… того… ну, вы поняли…
Но палить направо и налево в стольном, вообще-то, городе… Не лес, чай, не так могут понять!
А вот если сверху что-то такое вдруг упадёт…тяжёлое такое… Все претензии можно адресовать к хозяину дома – это он обязан следить за тем, чтобы ничего ниоткуда не падало бы!
Даже если это будет не сосулька с крыши, а какое-нибудь там полено… мало ли чего может на крыше заваляться?
Оно и завалялось… основательный чурбак долбанул стоявшего внизу деятеля аккурат по маковке. Откуда там взялся чурбак? Ну… забывчивый я… положил его в нишу стены, да и позабыл… А сейчас – вспомнил!
Ну и в калитку я тоже не пошёл, так, с забора, и спрыгнул.
А интересный, надо сказать персонаж внизу оказался! Мешковатым одеянием была обычная бурка – в здешних местах весьма редкий предмет одежды. Соответственно, и странной шапкой была обыкновенная папаха. После чего я совершенно не удивился, обнаружив на поясе у незваного гостя ещё и приличных размеров кинжал.
Чего-то это меня озадачило… Что, у Афанасьева уже все русские головорезы закончились? Да ну… с чего бы это вдруг?
Но – вот же, лежит на земле самый взаправдашний горец – их такими обычно в кино и показывают… показывали!
Момент!
А не по душу ли нашего дворника они припёрлись?! Что-то он там такое рассказывал…