Пока идут часы

[Stprapor]

– Да, они же ни фига тут вообще не делают! Куда вы смотрите?! Да ещё и награждаете их!

Запятая лишняя.

[Дядя Саша]

Троица изгнанников переглянулась между собой и, кажется, впервые осознала, что поодиночке им не выбраться из хищной обители Солнечных Часов. И помощи от него вряд ли можно дождаться, разве что с Лерой.
– Простите, а Вы поможете нам с сестрой отправиться домой? Вы в прошлый раз не ответили…
– Ваш дом здесь. Мое творение – самое надежное убежище от всего зла и печалей других миров. Отныне вам ни к чему возвращаться в ваш несовершенный дом.
– Но там же наши родители, бабушка…

– И хрупкость человеческой жизни. Старость. Болезни. Страдания. Я избавляю вас от бед и дарю благо.
Антон не знал, как еще можно попробовать убедить Солнечные часы в необходимости их возвращения. Все доводы разбивались о не подлежащее сомнению «я дарю благо». С этим ведь не поспоришь. Только смирение со своей участью. Или сопротивление судьбе, но без помощи того, кто всю эту липкую кашу заварил.
Неловкое молчание перебил Прокурор:
– Простите великодушно скромное Ваше творение, могу я поинтересоваться у создателя, что привело его в Пустошь зыбучих песков и жизни в уединении?
– Мир – создан, в нём есть тот, кто за ним смотрит. Более мое присутствие не нужно.
– А если случится так, что назначенный Вами правитель совершит ошибку? – Осторожный вопрос Секундомера оставил создателя абсолютно безразличным.
– Мой мир создан идеальным, а прочее не имеет значения. Кто бы им ни руководил и что бы он ни делал. Мне нет никакого дела до происходящего ныне.
Антон чуть не сорвался с места, и только цепкая хватка крупноватого Шестереныша не дала ему шагнуть. В это же время пламя свечи погасло, снова погрузив пустыню во тьму, и над холодными песками развеялся шепот Секундомера: «Сожалею, я ожидал других ответов…»
– Нам нужно идти, дети. Иначе Стражи Пустоши нас нагонят и тогда уж точно несдобровать.
– Я… Я его уничтожу. И весь его дрянной мир. Не знаю, как, но уничтожу! – Антон все еще был в ярости и не желал никого слушать.
– А, несмышленое пленное дитя, тебе вряд ли это удастся, если даже сам Часоглав оказался бессилен. Оставь его!
– Ну уж нет!
Шестереныш и Секундомер с удивительным единодушием принялись успокаивать мальчика и отговаривать его от необдуманных поступков, что оказалось очень непросто.
– Антон, если ты уничтожишь Солнечные часы, то мир со всеми его обитателями тоже может погибнуть. Так нельзя!
– Испугался, да? А мне вот не страшно. Лучше всё разрушить до основания, чем постоянно пополнять это место новыми пленниками. Что, думаешь, ни у кого не остается близких? Пропал человек, да и ладно? Нетушки! А сами часы? Они счастливы, что ли? Каждого, кто нарушит ход времени – будь то хоть опоздание, хоть спешка – ожидает изгнание в Безвременье! Каждого!
Услышавший об изгнании в Безвременье Секундомер испуганно оглянулся, а по его спине пробежался холодок. Сразу вспомнились попытки оправдания перед судьями, наспех надетый на голову мешок, толчок в спину – и ужас падения в никуда… И страх. Всепоглощающий ужас, не позволяющий ему даже осознать происходящее. А еще больший ужас в глазах тех, кто сопровождал его на этом пути. Не из-за сочувствия к Секундомеру, конечно же, нет! Страх за собственную участь, ведь когда-то могут изгнать и их. Стоит только замешкаться и опоздать на секунду. Или наоборот – поддаться порыву чувств и поспешить. В мире, где все подчиняется закону времени, любое нарушение влечет за собой последствия. Даже механическое сердце совершает ровно 60 ударов в минуту, ни больше, ни меньше, как и скорость шагов привязана к тем самым 60 секундам. Внезапно Секундомера осенило:
– Отроки, прошу прощения, считал ли кто из вас наши шаги? Сколько мы прошли?
Для Шестереныша и Антона, всё еще не пришедших в себя после слов Солнечных часов, вопрос прозвучал слишком неожиданно.
– Мне кажется, часов пять. Правда, не знаю, как далеко ушли, мы ведь постоянно отдыхали на темной стороне.
– Нет-нет, неважно, что там вам «кажется». Это не имеет отношения к реальности. В Пустоши, похоже, то же самое, что и в Бесконечном городе: шаг соответствует определенному времени. Только здесь это лучше видно. Шаг – это секунда? Как думаете?
Раздосадованный Шестереныш хлопнул себя по лбу.
– Да как же я раньше-то не сообразил! Спешить никуда не надо! Можно сесть и нормально подумать, а не пороть горячку.
– А как же Стражи? Почему они тогда приближаются? – Не особо знакомый с устройством Страны Часов Антон всё еще не понимал, как Секундомер с Шестеренышем пришли к такому выводу.

[Дядя Саша]

– Антон, у них другие правила и задачи. Надо будет, конечно, посмотреть, но, скорее всего, Прокурор прав, – взглянув в сторону Секундомера толстячок заметил, что тот надевает судейскую мантию. – Ладно, пусть будет Судья, тоже неплохо. Так вот, помнишь, серый болван говорил о близком знакомстве с его детишками «со взрывным характером»? Я так понимаю, они нас все равно догонят, потому что перемещаются не так, как мы. И теперь меня куда больше волнует этот их «взрывной характер».
– Создать мир, в котором нет ни единого шанса на спасение. Ну-ну… Теперь вы понимаете меня?
– Антон, это не совсем так. Думаю, реальная опасность нам грозит только на последнем шаге – последней секунде. Если только он не соврал насчет своего «идеального» мира, где шанс должен быть у всех, конечно.
– И все равно… Здесь всё неправильно как-то, не по-человечески…
– Снова за свое… Антон, ты так и не понял? Эти Солнечные часы – единственный НАСТОЯЩИЙ механизм, не имеющий душу. Да, пусть будет «душу». Он никогда не был человеком и никогда не станет им.
– Часоглав тоже, выходит, пленник?
-По-своему, да…
Стылый песок ночной Пустоши тоненькой струйкой высыпался из рук уставшего Антона. Пока один мальчик играл с песком, второй раздавал щелбаны Солнечным часам: глупое и бесполезное занятие, но немного восстанавливало справедливость. Судья просто смотрел куда-то вдаль. Разговаривать никому уже не хотелось. Каждый пытался понять прожитый день, даже если это был не совсем «день» в привычном для нас понимании. Не то, чтобы все сразу поверили в теорию Судьи, но для собственного успокоения она вполне сгодилась, позволив отдохнуть.
– Если этого каменного идола нельзя уничтожить, что теперь делать-то? Как думаете?
– Да ничего. Оставь его здесь, да и всё. На кой он тебе? Пусть поспит, бедолага, – с насмешкой сказал Шестереныш и отвесил очередной щелчок своему каменному пленнику.
– А Стражи? Если мы их не видим, это ведь не означает, что они не смогут вытащить своего создателя?
– Резонно…
– Наверное, мне лучше остаться здесь. И стеречь это чучело, чтобы его не похитили.
Антон расхохотался от одной мысли, что можно вот так с легкостью похищать друг у друга – то у Антона, то у Стражей – создателя мира и свести эту странную игру к смыслу всей жизни.
– Самому смешно стало, смотрю?
– Ага…
Пока парни разговаривали, Судья встал, оторвал край своей мантии и протянул оторванный кусок Антону:
– Держи, отрок. Я не могу вмешиваться в ход дела, но… Если ты хочешь оставить Солнечные часы во тьме, тебе лучше отправить его в Безвременье. Вечная ночь и нет Стражей Пустоши. Только нашим горожанам нельзя говорить о нем, иначе могут зажечь перед ним огонь – и осветить. Случайно.
– Спасибо… Только вряд ли тоненькая полоска ткани способна удержать каменное существо. Да и возвратиться в Безвременье будет сложно. Там же эти стеклянные пограничники с алебардами не дают проходу.
– Прав был Лорд, называя тебя глупцом, каких свет не видывал! Глаза ему, бестолочь, завяжи, а не руки! А Безвременье… Сложно, но возможно. Безвременье – суть Страны часов и Бесконечного города. Вход туда находится во дворце Часоглава.
– Правда? Так я и думал, что это просто какой-то большой подвал.
– Нет. Дворец находится вокруг Безвременья, а не над ним. В подвале только вход в лабиринт, через который проходят все жители Безвременья. Разве что я ничего не знаю о Пустоши, кроме того, что это граница, и с этим помочь не смогу.
– Ого! Вы так много знаете об устройстве дворца!
– Все мы были кем-то, прежде чем стали призрачными изгнанниками Страны Часов, – уклончиво ответил Судья.
– Когда-то бабушка сказала почти то же самое. Лерка разбила дедушкины нерабочие часы, а бабушка ее отругала и уверяла, что у них тоже может быть душа, ведь Часоглав превращает в них людей и неизвестно, кто это или что – обычный механизм или бывший человек. Моего дедушку забрал Часоглав, поэтому я о нем слышал. Еще до того, как попал сюда, – уточнил Антон.
Если бы не особенности Пустоши, Шестереныш с Секундомером катались бы со смеху на песке.
– Ох, похвально, определенно, но ты же сам понимаешь, что она ошибалась? Часоглав не выпускает отсюда свои творения. Вообще-то, начистоту, мало кто хотел бы и вернуться-то.
– Эй, чего вы ржете! Она же не знала!
– Да мы не над ней смеемся, что ты! Я сам когда-то думал так же, хоть и без такой ответственности перед нерабочим механизмом, – все еще хихикал Шестереныш. – Мы над собой смеемся и своими заблуждениями…
После встречи с создателем, солнечная сторона Пустоши зыбучих песков стала еще опасней: приближающиеся стеклянные Стражи начали взрываться, разбрасывая вокруг мелкие осколки, как он и говорил. Судья тоже оказался прав, что утешало и пугало одновременно, поскольку встреча с песочными часами была неизбежна.
Общими усилиями Солнечные часы кое-как удавалось перекатывать на другую сторону, благо, «поза лотоса», в которой застыл спящий каменный истукан, оказалась достаточно удобной для его перемещения. И все же для пущей надежности поверх повязки для глаз Солнечным часам надели на голову тот самый мешок, с которым в свое время изгнали Секундомера, а затем и Антона. Страшной и полезной вещью, все же, стал этот кусок тряпки.

[Дядя Саша]

По мере продвижения приближались и Стражи, доводя до безумия своим монотонным шепотом, заставляющим кровь в жилах стыть. Иногда казалось, что этот шепот и есть их главное оружие. А потом – хлопок, и в стороны летят стекляшки.
И вот, наконец, впереди показалась она – долгожданная дверь в никуда посреди бескрайней пустыни. Радостный крик Антона слился с бесстрастным гулом песочных часов:
– Ура! Мы дошли!
– Еще нет, отрок. Перед нами самая тяжелая и опасная часть пути.
Ночная сторона Пустоши уже не позволяла расслабиться и набраться сил. Изгнанники из всех миров слишком хорошо понимали, какую опасность подготовил для них создатель Стражей, ныне мирно лежащий на песке. Каждый «переворот» давался все труднее, поскольку некоторые осколки начали долетать до несчастных, оставляя царапины, а скорость перехода значения здесь не имела. Как ни странно, сейчас выручал всю компанию именно каменный узник, хоть немного прикрывая от ранений.
– Нам надо подумать, как мы будем выходить. Осталось не так много шагов. – В голосе Судьи чувствовалось беспокойство.
– Что там думать? Пройдем через дверь и всё, – Антону очень не понравился этот разговор, и вот зачем Секундомер его затеял?
– Солнечные часы. Где будут они?
– Я понял, о чем ты, – встрял Шестереныш. – Думаешь, дверь может закрыться, и истукан останется на солнечной стороне стоять перед дверью, дожидаясь помощи своих детишек?
– Возможно. Кто-то должен будет вытолкнуть создателя и закрыть за нами дверь.
Повисшая над Пустошью тишина была ужасней шепота песочных часов. Наконец, Шестереныш твердо сказал:
– В том, что все мы здесь оказались, есть моя вина. Значит, мне и быть позади.
– Не люблю, когда за моей спиной кто-то стоит. Я не доверяю этим часам и людям. За спиной стоят только враги. Так что не мешкайте, когда будете вытаскивать Солнечные часы, а затем и меня, – покачал головою Секундомер.
– Господин Судья, так Вы же тоже окажетесь за чужими спинами. Нашими с Шестеренышем.
– Значит, не доверяйте мне, – после некоторой паузы сказал Секундомер.
Больше эту тему никто не подымал. Как и любую другую. Слишком уж тяжелым оказалось вынужденное путешествие, изменив всех его участников.
Последний визит на ночную сторону сулил новые трудности: Судье нужно было поменяться местами с Солнечными часами. И к этому нужно было подготовиться. Вот уже несколько переворотов компания с неимоверным трудом пыталась поставить на место Судьи каменную статую, да так, чтобы не подвергнуть жизнь Секундомера опасности. Методом проб и ошибок, к счастью, не приведших к трагедии, решение было найдено. Весь оставшийся путь Судья держался сбоку от похищенного, и прятался от осколков за камнем, а затем просто ступил назад. По какой-то причине в Пустоши не было возможности вернуться: куда бы ни ступал путник, он всегда оказывался на шаг вперед, а вот положение в группе измениться могло – если стоял справа от компаньона, то и на другой стороне появишься справа от него.

Жуткие стеклянные Стражи почти вплотную подошли к беглецам. Казалось, можно было рассмотреть и пересчитать песчинки у них внутри. А пекло солнечной стороны не поддавалось никакому описанию, от раскаленных песков у Антона уже появились ожоги. Но всё это было ерундой по сравнению с тем, что выпало на долю Секундомера, оставшегося позади Солнечных часов.
Когда Антон открыл дверь, за нею показался какой-то типичный подвал одного из жителей Страны часов: нераспечатанные коробки, какие-то старые вещи. В общем, все как всегда, ничего примечательного. Но сколько же эмоций он вызвал! В первую очередь у Судьи, только сейчас полностью вспомнившего ту – прежнюю – жизнь в мире, до которого подать рукой. Один шаг и он дома! Как же давно это было!
Первым шагнул Антон, а вслед за ним – Шестереныш. Как только ребята оказались за пределами Пустоши, они сходу принялись тащить порядком поднадоевшее и давно мешающее каменное изваяние, упорно не желавшее протискиваться в дверной проем. Антон понятия не имел что такое «каракатица», но в подобных случаях папа всегда называл такие неудобные вещи «растопырившимися каракатицами». К тому же, вес внушительный. Одна морока с ним, но и оставлять нельзя. Мало ли к чему это приведет?
– Ну же, пролезай, болван тяжелый! И на чем ты так отъелся в своих песках? – в сердцах бросил Шестереныш.
С горем пополам, Солнечные часы оказались в темном подвале, а сверху на механизм упал Секундомер с растекшимся по мантии масляным пятном…
Не верящий собственным глазам Антон уставился на стеклянный осколок алебарды, торчащий из спины Судьи, в то время, как Шестереныш захлопнул дверь в Пустошь зыбучих песков.
– Он… что, умер? Господин Судья! Господин Судья!
Мальчишка вытащил осколок и попытался перевернуть раненого. Раздался странный хрип, и прозвучало короткое:
– Дома… Я дома…
– Господин Судья, мы Вас спасем! Не надо говорить, не тратьте силы!
– Прости, что… Толкнул в Пустошь… И спасибо, что дал шанс увидеть дом, невыносимый отрок А…
– Антон. Меня зовут Антон. Пожалуйста, не говорите!
Судья последний раз вдохнул и закрыл глаза.
– Господин Судья! Не надо! Пожалуйста! Очнитесь, я Вас прошу! Господин Судья!
К Антону подошел его спутник и положил ему руку на плечо. Нужно было сказать ребенку какие-то слова утешения, но все они попрятались где-то далеко на задворках памяти и совсем не желали складываться в единую стройную речь. Мальчик никогда не привязывался к местным обитателям, считая их обычными механизмами, достойными лишь насмешки за страстное желание подчиняться глупым порядкам Часоглава. Как он ни отгонял от себя подобную мысль, за время путешествия Антон успел привязаться к чудаковатому Секундомеру, и теперь попросту был подавлен и ошарашен случившимся не меньше своего спутника. Кое-как собравшись духом, Шестереныш обратился к спутнику:
– Мальчик мой, Судья не для того пожертвовал жизнью, чтобы мы с тобой опустили руки и забыли, зачем вернулись. Твоя сестра все еще у Часоглава и мы должны ее спасти.
– Угу…
Антон встал с пола и еще раз посмотрел на Судью. Почему-то у того оказалось такое спокойное лицо, не было видно страха или… Что там перед смертью могут испытывать люди? И механизмы…
Только споткнувшись о Солнечные часы, мальчик вспомнил о них. Странное дело, но здесь они стали выглядеть как-то иначе… уже не таким громоздким каменным истуканом! Под утончившимся основанием появились… ноги? Или что-то похожее? Часы стали выше и как-то… стройнее, что ли?
Правда, ни ходить, ни говорить здесь они так пока и не начали.
Хм… а стоило ли в таком случае, их вообще сюда тащить? Может быть, они здесь так и останутся – мрачноватой безмолвной фигурой?
– А с этим что делать?
– Пусть пока здесь посидит, не потащим же мы его сразу во дворец Часоглава. Самим бы для начала осмотреться…

[Дядя Саша]

– И как ты собираешься туда попасть? – Шестерёныш с интересом посмотрел на мальчика.
– Ну… в прошлый раз я просто вошёл…
– Угу – с регалиями Соискателя. И где ты собираешься их получить в этот раз? Кстати, что-то я сомневаюсь, что тебя пропустят с ними на бал. Это, всё же, несколько иное мероприятие…
– Ну, а ты что скажешь? Ты-то ведь тут часто бывал, да?
– Бывал… – нехотя согласился тот. – Только ведь на всех дверях, которые я знаю, тоже стоит вооружённая охрана. Которая внимательно расспрашивает каждого входящего. Ты уже придумал, что будешь им отвечать?
– Нет…
Шестерёныш пожал плечами.
– Тогда и не умничай!
Он присел на корточки и начал что-то рисовать на песке. Потом, не поднимая головы, спросил.
– Помнишь, мы тогда тоже искали способ проникнуть к Часоглаву? До того, как ты зарегистрировался в качестве Соискателя?
– Да…
– И я тогда сказал тебе, что не надо будет лазить по всяким там шахтам и лестницам…
– Ну… что-то такое, да, было…

Спутник Антона пояснил свои слова.
Во дворце Часоглава есть несколько лифтов. Которые, как и всякие механизмы, требуют своевременного обслуживания и необходимого ремонта. Это относиться не только к самим лифтам – надобно обслуживать ещё и многочисленные вспомогательные системы, каждая из которых является очень важной для бесперебойного функционирования этого хозяйства.
А в процессе этой работы периодически возникает необходимость подъёма и спуска всевозможных тяжелых и габаритных запчастей. Не затаскивать же станину мотора в парадный лифт – она там всё попереломает и испачкает смазкой стены.
– Ты хочешь сказать…
– Есть ещё один лифт – и он поднимается гораздо выше тронного зала. Почти под крышу.

И нужно это сооружение именно для доставки запчастей – пассажиров он не перевозит. Поэтому там нет красивой отделки, а пол сделан из обычных досок – такой можно легко починить или вовсе поменять, если он будет испачкан или испорчен.

– Он опускается в подвал – не затаскивать же запчасти прямо с улицы? И останавливается не на всех этажах – чего туда-то поднимать? Только там, где есть какие-нибудь крупные механизмы. И возникает необходимость их ремонта или замены.
– И на нём можно подняться наверх? В тронный зал?
– Во-первых, нельзя – он там не останавливается. Во-вторых, лифт поднимается над тронным залом. А я знаю, где расположены входы в вентиляционные каналы – человек маленького роста туда вполне пролезет.
Антон лихорадочно заметался по улице.
Пробраться в лифт, потом, по вентиляции, в тронный зал…
– Бал проводят не в тронном зале – тремя этажами ниже. Там есть специальный Зал Мероприятий. Для такого случая в нём ставят уменьшенную копию трона Часоглава. Правда, и на этом этаже наш лифт не останавливается… но спуститься вниз по вентиляции – вполне возможно. Там даже лесенки есть! Ведь каналы тоже надо периодически чистить…

Оставался, правда, вопрос – как попасть теперь уже в подвал?

Впрочем… тут сработала уже смекалка Шестерёныша.
И уже через час они стояли у каких-то ворот, а спутник Антона колотил в них кулаком.
– Чего вы так расшумелись… Ой! – смутился открывший ворота будильник. – Простите, я вас не узнал…
– Ничего страшного… – важно ответил Шестерёныш. – Вал редуктора готов?
– Готов! А вот червячную передачу ещё не собрали…
– Поторопитесь! У меня Регламентные Работы начались! Как я буду их исполнять?

Прибежали ещё и ходики – они тут были кем-то, вроде сменного мастера. А также несколько будильников – каждый из которых занимал какую-то важную (для данного места) должность. И наперебой начали извиняться за задержку.
– Хорошо… – нехотя согласился спутник Антона. – Но вал редуктора вы должны доставить немедленно!
И через полчаса мальчишки тряслись в кузове грузового… г-м-м… Антон даже как-то и затруднился назвать э т о сооружение… Одно было понятно – сей агрегат перевозил тяжелые грузы. И сейчас в кузове у него лежал большой деревянный ящик с нужной запчастью.
Остановившись перед воротами, которые закрывали въёзд в подвал дворца, водитель агрегата посигналил – в воздухе разлилась трель красивого звонка. Это было так необычно, что Антон даже заслушался!
Приоткрылась калиточка, и на улицу выглянул будильник-привратник.
– В чём дело? Почему шум?
Не торопясь, придерживаясь руками за кузов, Шестерёныш слез на землю.
– Вообще-то, это я вас должен спросить – почему задержка? Вы, что, не в курсе того, когда во дворце начаты Регламентные Работы?
– А почему это должно меня вообще как-то интересовать? – удивился привратник. – Не сомневаюсь, что это важное и нужное мероприятие, но оно проводится не охраной дворца…
– Возможно, – сухо ответствовал мальчик, в этот момент выглядевший необычайно по-взрослому. – И вы, разумеется, тоже не в курсе того, что именно я всегда занимаюсь именно доставкой соответствующего оборудования и запасных частей для подобных нужд?
– Ну, вас-то я помню… – смутился привратник.
– Тогда в чём дело? Я не понял! Мне надобно обратиться к начальнику охраны дворца? Дабы он разобрался во всем этом – и наказал кого следует!
Привратник икнул и скрылся за дверью. Несколько мгновений – и тяжёлые створки ворот дрогнули, расходясь в стороны.
– Другое дело… – проворчал Шестерёныш, забираясь в кузов.
Он пояснил Антону, что во дворце всегда существовал – и существует, надо думать, и поныне – строгий порядок пропуска посетителей.
Те, кому положено, входили через строго оговоренные двери – и попадали в руки сотрудников Канцелярии.
Сами же сотрудники и работники дворца пользовались другими входами, никак не пересекаясь со всеми прочими. Нельзя было просто вот так – захотеть – и войти не в свою дверь. Такой неразумный, как правило, исчезал и более никогда и нигде не появлялся…
– Вот и в эти ворота нельзя входить никому, кроме сотрудников охраны.
– Подожди, я мы-то как…
– Мы – не вошли. Мы – въехали. В качестве сопровождающих важный груз.
– А когда он стал настолько важным, что его потребовалось так опекать?
– Любой груз для нужд дворца является важным – уже по умолчанию. И его в с е г д а кто-то должен сопровождать – таков порядок. За нарушение которого следует немедленное наказание! И раз уж привратник пропустил груз через ворота – то его обязательно кто-то должен сопровождать! Сам он оставить свой пост не имеет права, а назначить кого-либо для этой цели – у него нет полномочий. Так что, с момента, когда он открыл ворота, для него всё сразу стало ясно и понятно. Признать возможную некомпетентность руководства – он не может. Отказать в допуске важного груза во дворец – тоже. В любом случае виноватым станет он… Вот и результат – мы внутри.
– И давно ты задумал такой хитрый ход?
Мальчишка о чём-то задумался, немного помолчал…
– Давно. Ещё тогда, когда мы вместе думали над тем, как тебе попасть внутрь. Ладно, хватит болтать, вон, уже ящик собираются разгружать!

[Дядя Саша]

А дальше… дальше всё прошло как-то буднично.
Подъехал агрегат-погрузчик, подцепил своими «вилами» ящик и, лихо развернувшись, покатил куда-то в сторону.
– Нам за ним, он к лифту едет.
Лифт, поскрипывающие створки которого пропускают агрегат и сопровождающих внутрь.
– Самый верхний этаж!
И через некоторое время створки раздвинулись уже наверху.
– Вперёд! – указал Шестерёныш, запрыгивая на подножку погрузчика. Антон поторопился запрыгнуть следом.
Ящик разгрузили около целой стопки точно таких же ящиков, которые сгрудились около одной из стен в глубине коридора. После чего, агрегат, так же лихо крутанувшись на месте, поехал в сторону лифта.
– Ну, вот мы и во дворце… – устало опустился прямо на ящики Шестерёныш. – Что дальше?
– Надо попасть на бал!
– Вообще без проблем – вон, в ту дверь… Там лесенка на два этажа вниз – она именно туда и ведёт.
– А… охрана там есть?
– Это – служебная лестница. И ведёт она только сюда. Подняться же на этот этаж сейчас никто не может – лестница, по которой все обычно ходят, сейчас закрыта и опечатана. А на грузовом лифте никого поднимать не разрешается!
– Подожди… а как же мы?
– Мы – сопровождающие. И не имеем права покидать свой груз, до момента его приёмки ответственными лицами. Должны тихо тут сидеть – и ждать… пока о нас вспомнят.
– И когда это произойдёт?
– В данном случае – никогда. Ведь на доставку груза не оформлена заявка. А раз так – то его и не существует… равно, как и лиц, его сопровождающих…
– Ага… – кивнул Антон. – А чего мы тогда ждём?
– Начала бала – чего ж ещё? – слегка удивился собеседник. – Ты ж не предполагаешь, что он начнётся по твоему желанию? Вообще-то, это ежегодное мероприятие и порядок его проведения запланирован давным-давно.
Он пояснил.
Сначала в зале производят все подготовительные мероприятия. Потом его осматривает дворцовая гвардия и выставляет на входе посты. Обо всём докладывают непосредственно Правителю, который и даёт указание на открытие бала.
В течение приблизительно часа в зал заходят приглашённые персоны. Их список обновляется каждый год. Помимо тех, кто имеет доступ на бал в силу занимаемого положения, туда иногда могут пригласить и кого-то новенького. И для него это становиться ярчайшим воспоминанием на всю оставшуюся жизнь.
– Их специально водят по залу, останавливаясь в строго определённых местах, дабы они могли оценить всю мощь и размах этого мероприятия. Для этого выделяются специальные провожатые из числа работающих во дворце часов. И за это тоже идёт нешуточное соперничество!
– А зачем это им нужно?
– Это повод предстать перед лицом самого Часоглава! А вдруг он заметит именно этого счастливца?
– Хорошо, – кивнул Антон. – Ну, а нам-то с этого какой прок?
– Я был таким провожатым – трижды. Правителя это особенно забавляло – ему нравилось видеть, как я терпеливо вожу по залу всех этих расфуфыренных особ!
До мальчика что-то начало доходить…
– И ты хочешь сказать…
– У меня сохранились все одежды, которые шьют для этого случая. Да, они всегда одинаковы – но положено каждый год шить новые! В большинстве случаев их никто впоследствии почти и не надевает – разве только во время каких-то официальных церемоний. Дабы всё могли видеть – он принадлежит к числу избранных! И ему воздают почести!
Он пояснил – для часов это специальные яркие накидки. Ну, а для него – как человека, это был особенный костюм – яркий и блестящий.
– А где всё это сейчас лежит?
– В моей комнате – четырьмя этажами ниже.
– И как туда попасть?
– Через шахту лифта – там есть лесенка…

Делать нечего, пришлось вставать на ноги и топать к лифту. Найденной железякой удалось раздвинуть створки и набросить верёвку на ступени лестницы.
Кое-как, ежесекундно рискуя сорваться в темную бездну шахты (лифт был выключен и, стало быть, свет в шахте не горел), мальчишки перебрались на узкую лесенку. И – на четыре этажа вниз…
А вот внизу оказалось проще – там имелась маленькая дверца в стене! Незапертая – кому взбредёт в голову сюда залезать?
Полсотни шагов по коридору, Шестереныш толкнул дверь – и они вошли.
– Дверь без замка?
– Все двери работников дворца не имеют замков. Честным часам нечего скрывать! Запираются только служебные помещения и кабинеты руководства – там нечего делать посторонним.
Он открыл шкаф.
– Рост у нас с тобой мало отличается… выбирай!
– И мы, что же, так в них наверх и полезем? – спросил Антон.
– Возьмём с кровати простыни и сделаем заплечные мешки…

Обратный путь оказался намного более сложным и трудным – и только повалившись на пол на нужном этаже, мальчики смогли перевести дух…

[Дядя Саша]

Критически осмотрев Антона, облачившегося в праздничный костюм, и поправив на нём какие-то детали, Шестерёныш тяжело вздохнул.
– Не передумал?
– Нет!
– Ну… тогда пошли…
Спустившись вниз по лестнице, они несколько раз свернули, проходя какими-то узкими проходами, спутник мальчика толкнул дверь…
И они внезапно оказались в роскошно убранном зале! Тут было светло – горело множество ярких стеклянных шаров, разноцветные световые ручейки весело бежали по развешенным повсюду гирляндам. Негромко играла музыка, причём мотив был легким и очень знакомым.
По бокам от двери стояли дворцовые гвардейцы. Антон не успел ничего предпринять, как Шестерёныш повелительным тоном обратился к одному из них.
– Здесь должны были проходить двое сопровождающих – таких же, как и мы. Вы их не видели?
– Нет, – хором ответили оба будильника.
– Как только они появятся, немедленно отошлите их к главному входу! Их срочно разыскивает церемониймейстер! Вы поняли?
– Так точно! – так же, хором, ответили оба гвардейца.
– Пойдём… – немного усталым тоном обратился Шестеренных к Антону. – Нам необходимо встретить особую группу гостей – это очень важная задача!
Помешать неведомо откуда взявшимся сопровождающим? Задержать их до выяснения – ибо они вошли не в ту дверь?
Формально – гвардейцы были обязаны это сделать. Но… те должны встретить особую группу… да и одеты они были в положенную одежду… Более того – они, оказывается, исполняли повеление самого церемониймейстера!
А если они, не дай Часоглав, опоздают к началу своей важной миссии?
С кого тогда будет спрос?
И будильники молча расступились в стороны.

26

– Кого и куда мы должны будем сопровождать? – спросил Антон.
– Ну, ты же хотел подойти к Правителю?
– Да, но…
– Нас попросту не пропустит его охрана. Каждый, кто безосновательно пробует приблизиться к нему, будет немедленно задержан.
– А…
– Это не касается лиц, которые сопровождают приглашённых – ибо так положено! Таков порядок!

Продолжая негромкий разговор, мальчики подошли ко входу. Здесь, чуть в стороне от него, стояла группа одетых похожим образом (точно в такой же расцветке, как и на мальчиках) часов, внимательно внимавших церемониймейстеру. В основном – будильники и ходики. Антон уже кое-как научился их различать… Время от времени, повинуясь жесту руководителя церемоний, кто-то их них отделялся от группы и направлялся к новой группе приглашённых. Вместе с которыми и удалялся вглубь зала.
Минуя их, Шестерёныш спокойно подошёл к входной двери и, дождавшись, когда в неё вошла очередная кучка гостей, повелительно кивнул им.
– Прошу следовать за нами! Антон – замыкающий!
Отстранив жестом открывшего было рот будильника, он двинулся вперёд, ничуть не волнуясь за гостей.
Правда, никто из них и не подумал что-либо возразить – все быстро выстроились по ранжиру и двинулись следом.
– Вам оказан особый почёт – два сопровождающих!
Услышав эти слова, возглавлявший группу хронометр важно приосанился и окинул всех прочих снисходительным взглядом. Мол – цените!

Первый зал…
Буйство красок и цветов!
Проходя по нему, Шестереныш комментировал гостям то, что они встречали на своём пути.
– Витраж работы знаменитого брегета Анага – истинное произведение искусства! Рекомендую вам обратить внимание на группу в нижнем левом углу – только истинный мастер может так передать все чувства и мысли изображённых там персонажей!

Сделав полсотни шагов, он кивнул в другую сторону.
– Знаменитая картина великого мастера хронометра Кода – «Исполнение Предначертания!» Вы, несомненно, сами можете оценить мастерство её исполнения…

И так далее и тому подобное – память мальчишки уверенно хранила в себе все эти многочисленные подробности. И как он только не путался?

Многочисленные посты гвардейцев молча провожали их равнодушными взглядами – они уже целый час выслушивали подобные пояснения…

Трон!
Трон Правителя!
Около него в почтительной позе замерло несколько важных часов, внимавших тому, что соизволил говорить им Часоглав.
А чуть ниже – и справа, стояло ещё одно шикарное кресло. В котором, облокотившись о подлокотник, сидела Лера… Ей, совершенно очевидно, было отчаянно скучно – она только что не зевала!
– Призываю вас склонить головы перед Часоглавом! – торжественно возвестил Шестерёныш!
И сам склонился в вежливом поклоне.
Всё тотчас же поклонились – как можно ниже! Только что ниц не падали…
Всё – кроме Антона.
И Часоглав тотчас же обратил внимание на стоящую прямо фигуру.
– Ах, вот ты где… добрался, стало быть, и сюда?!
Оба мальчишки замерли на месте.
– Так… – осмотрелся Правитель по сторонам. – Эй! Стража! Задержите-ка эту парочку…
Секунда – и за спинами мальчиков выросли вооружённые гвардейцы, и нарушителей порядка крепко схватили за руки.
– Прикажете казнить? – деловитее поинтересовался старший гвардеец.
– Ну, прям уж сразу и казнить… – хмыкнул Часоглав. – Нет у вас никакой фантазии и полёта творческой мысли… Оставьте! Пока отведите их в сторонку, чтобы не мешались и не создавали неудобства гостям. А там посмотрим… что с ними делать.
И он вернулся к прерванному важному занятию – являть собою облик всевластного и непогрешимого правителя.
– Не обижать никого! – приподнялась со своего места и Лера. – Обращаться вежливо и без всяких там…
Шестерёныша и Антона оттащили в сторону и пихнули за стол.
– Сидеть тут! – приказал гвардеец, положив руку на саблю. – И без шуточек! А то…
И круговерть бала тотчас же покатила по привычной колее.
Антон некоторое время сидел опустошённым – как же так?! Столько надежды на то, что он сможет увидеть сестру…
Увидел.
И что?
А ничего… ничего не изменилось!

[Дядя Саша]

Легкое движение, гвардейцы расступились… и напротив мальчишек оказались… Солнечные Часы!
– Вы?! – вскочил на ноги Антон. – Но… как же… почему вас пропустила стража…
– А тут вообще кто-то может м е н я остановить? – удивились Часы. – Да если хочешь знать, они попросту меня не замечают! Меня вообще может увидеть только тот, кому я захочу показаться. А они… они просто чувствуют, что надо вовремя отойти в сторону – и не мешать.
– Значит, вы можете меня провести к трону?
– Могу, – ничуть не удивился собеседник. – Куда угодно могу. А зачем?
– Я хочу поговорить с Часоглавом!
– У тебя была такая возможность – что же ты молчал?
– Ну… растерялся… Как-то всё вдруг неожиданно произошло. Я вообще иначе себе всё это представлял…
– И подставил под удар не только себя – но и его тоже! – указали Часы на Шестерёныша. – Теперь и его ждёт суровое наказание.
– За что?! Он ничего такого не сделал – только помог мне пройти на бал!
– Он нарушил установленный Порядок. Это – очень серьёзный проступок! Хотя… у тебя есть пара минут, чтобы придумать оправдание этих ваших действий. Не уверен, что это поможет тебе… но вот ему – может!

И что тут выдумать? Какие найти слова, чтобы этот механизм его понял – ведь Солнечные Часы даже и на механизм-то тянули с трудом. Не было там никаких шестерёнок и всего прочего. Но – они мыслили! Что, впрочем, Антона уже совсем не удивляло – в этом мире ещё и не такое могло быть.
Однако, как их убедить?
Совершенно очевидно, что они тут пользовались какой-то непонятной властью – могли ходить где угодно, проходить сквозь ряды стражи, да и вообще…
Стоп!
Часы склонны к размышлениям!
Да.
Они любят обсуждать серьёзные вопросы… но что мог спросить у них Антон?

– Скажите… – мальчик присел и испытующе посмотрел на собеседника. – А вот это всё… зачем оно?
И он обвёл рукою вокруг.
Странно, на Часы его поняли.
– А что именно тебе непонятно?
– Ну… вообще весь этот мир. Как он возник, зачем… отчего именно таким?
– Мы строили его под конкретного человека – под мастера Магнуса. Он был очень добрым – хотел спасти тех, кому не было места в его мире. Желал избавить их от болезней, дать каждому возможность прожить новую жизнь. Увы, ему самому было не суждено его испытать – он внезапно умер. Наверное, попросту не выдержало сердце. И поэтому, у Вилема – ты его знаешь, как Часоглава, сердце механическое – оно гораздо более надёжное и долговечное. Он выдержит… должен выдержать!
– Но, как вообще получилось сделать так, что про этот мир никто не знает?
– Здешнее время течёт на несколько мгновений быстрее – и потому никто и никогда на Земле не может ничего вспомнить об этом. Помнить можно то, что уже было – а как запомнишь то, чего ещё не произошло? Мы всегда на шаг впереди.
Солнечные Часы прошлись взад-вперёд. Стража послушно расступалась перед ними – по-прежнему никого не замечая.
– Но ты ведь не только это хотел узнать, да?
– Да! Почему Часоглав? Он же так жесток!
– Потому, что он наследник мастера Магнуса – первого Часоглава. Мир строился, в том числе, и для него тоже. И не стоит так уж сразу его обвинять – все жители этого мира… ну, скажем, большинство из них, это те, кого он когда-то спас. Не дал умереть от голода или от рук врагов.
– И обрёк на беспросветное существование тут.
Часы усмехнулись.
– А у них самих ты спрашивал? Все ли они так уж недовольны происходящим? Нет, не спорим, какие-то отдельные нестроения случаются и тут… Но вспомни Безвременье – несчастны ли те, кто там обитает? Много ли ты видел там печальных и стенающих? Каждый стал здесь тем, кем смог или хотел.
– Но Магда и Брог…
– До твоего появления были вполне себе счастливы. Не ты ли стал причиной их бедствий?
– Это не так! Их убил Го! Который был верным слугой Часоглава…
– И понёс заслуженное наказание! Его застрелили дворцовые гвардейцы.
– Не за это! – вскочил с места Антон.
– Но ведь понёс же? Как видишь, справедливость всё же восторжествовала…
– А почему же тогда вы ничего не делаете?
– Мальчик мой… – вздохнули Часы. – Представь – ты построил город. Со всем, что только ни потребуется, для его жителей. Пригласил сюда тех, кто был обездолен в другом месте. Дал им всё! Ответствен ли ты за то, как они будут строить свою жизнь? Имеешь ли ты право на вмешательство?
– А вы – как строитель?
– Вот именно – строитель! А не управитель и начальник всего. Для этого есть Часоглав – он ведь такой же, какими когда-то были они. И лучше может понять их чаяния и беды. Он – человек, а не механизм.
Антон какое-то время молчал, обдумывая слова собеседника.
– Хорошо… А зачем тогда Часоглав приглашает сюда людей? Не тех, кому плохо – он соблазняет их возможностью занять своё место! Конкурсы эти дурацкие…
– Любой механизм, рано или поздно, может выйти из строя. Это справедливо и в его отношении. Но в часах или механизме можно заменить шестерни – а, что можно сделать с человеком? Вилем ищет себе замену – но виноват ли он в том, что потенциальные соискатели не дотягивают до его уровня? И – заметь, – Часы подняли руку, – он никого не обманывает! Сможешь выиграть – получишь всё! А не сможешь…

Раздавшийся шум на секунду отвлёк внимание собеседников – к трону правителя подошла очередная группа восхищённых гостей бала.
– Видишь? – кивнули Часы в их сторону. – Он счастливы и довольны. Что ещё тебе нужно?
– Они не понимают…
– Чего? Посмотри – там нет оборванцев и растерях, все пришедшие достигли – и это очевидно – определённого положения в обществе. Иначе бы их сюда просто не пригласили бы…
– Ну да! – усмехнулся Антон. – Что-то я не наблюдаю среди них жителей Бесконечного города…
Часы только руками развели.
– Это – их выбор. Никого туда насильно не загоняли. Они сами решили поселиться именно в данном месте. И никто, насколько я в курсе дела, не считает свой выбор неправильным… А что ты можешь им предложить?!
– Я хочу вернуть домой Леру! Там уже все с ума, наверное, походили от горя!
– А она сама этого хочет?
– Так я же не имел возможности с ней поговорить! Постоянно кто-то вмешивался – и меня начинали ловить! Как какого-то преступника! А в чём моя вина? Какой закон мною нарушен? Я всего лишь хотел увидеть свою сестру!
Солнечные Часы призадумались.
– Хм… А в этом что-то есть… Ладно, пошли…
И спокойно отодвинув рукой с дороги охранников, Часы решительно направились к трону, таща за собою и мальчика. Никто и не подумал им мешать.
А вот попытавшегося последовать за ними Шестерёныша – осадили достаточно жёстко. И бесцеремонно.
– А как же… – обернулся в его сторону мальчик.
– А он с кем говорить собрался? – жёлчно поинтересовались Часы. – Не многовато ли братьев?
Шаг, второй… Часы отодвигают с дороги очередных участников бала, на полуслове прерывая речь старшего группы.
– Вот твоя сестра. Говори…

[Stprapor]

– Но, как вообще получилось сделать так, что про этот мир никто не знает?

Запятая лишняя.

Но в часах или механизме можно заменить шестерни – а, что можно сделать с человеком?

Запятая лишняя.

– Видишь? – кивнули Часы в их сторону. – Он счастливы и довольны.

онИ.

[Дядя Саша]

– Когда же, наконец, всё это окончиться? – ворчливо произнёс, поднимаясь со своего места, Правитель. – Ведь только что распорядился его увести…
– А в чём, позволь поинтересоваться, лично он провинился? – сухо спросили Часы. – Нарушил регламент приёма? И это уже повод для преследования?
– Лера! – рванулся вперёд мальчик. – Ну, хоть сейчас-то ты ведь никуда не уйдёшь?! Поговорить-то мы ведь сможем?!
Но жилистая рука Часоглава притормозила нетерпеливого говоруна.
– Это мы ещё посмотрим – кто и с кем говорить станет… Моего разрешения, стало быть, уже спрашивать не требуется?
Пытаясь вырваться, Антон поднырнул под руку Правителя… и при этом зацепился за что-то.
Рывок – что-то затрещало – и вот он уже стоит в паре метров от трона.
А в руке зажато… обрывок цепочки… и какая-то странная фигурка.
Птица?
Ну, да… крылья у неё есть…
– Ах, ты ещё и бегать? – возмутился Часоглав. – Стража…
И он вытянул руку в сторону мальчика в повелительном жесте. При этом рукав его мантии чуть сполз вниз…
И сразу же сильные руки стражников ухватили Антона за плечи.
Опять?! Да, сколько же можно!
Выворачиваясь из захвата, мальчик отмахнулся от стражника. То, в свою очередь, ударил его – но удар пришелся вскользь. Зажатая в рука «птица» выскользнула – полетела в сторону Правителя – нырнула в проём мантии…
К-р-р-ак!
Фигура Часоглава внезапно пошатнулась.
Он сделал пару неуверенных шагов… остановился…
И медленно осел на пол.
Всё замерли.
Первым около него оказалась Лера. А вторым – как ни странно… Антон!
Наклонившись к лицу Правителя, девочка прислушалась.
– Он не дышит… как это?
Сильные руки раздвинули детей в сторону – Солнечные Часы присели около лежащего Часоглава.
Мгновение – и расстегнут камзол на груди, отодвинуты складки мантии.
Под правой рукой виднелась косо торчащая откуда-то крылом «птица».
– Сердце… Его механическое сердце остановилось…
– Так надо вытащить эту… этот медальон! – рванулся Антон.
Быстрое движение – и «птица» зажата в его руке.
Но ничего не изменилось – лежащий по-прежнему оставался недвижим.
– Этого мало, – покачали головою Часы. – Надо запустить сердце.
– Так…
– Этого здесь никто сделать не может – вообще никто. И не только здесь… Это вообще невозможно, если хочешь знать. Механическое сердце запускается специальным устройством – и один раз. Если оно встанет – всё.
– Так он… умер? – не веря своим словам, прошептал мальчик.
– Да.
– Часоглав… мертв? – спросил кто-то из придворных.
– Кто это вам сказал?! – выпрямились во весь рост Солнечные Часы. – Умер – Вилем! А Часоглав – вот он!
И они указали рукой в сторону Леры.
– Склонитесь перед Правителем!
Стихла музыка и говор – все присутствующие, включая охрану, медленно опустились на одно колено, почтительно склонив головы перед новым Часоглавом…


И… словно бы ничего и не изменилось.
Ну, умер старый правитель, на его место – как-то совсем буднично и без помпы – уселся новый. А дальше всё покатилось по наезженной колее. По-прежнему шествовали по громадному залу группы гостей, ведомые опытными в этом деле придворными. Подходили к трону Часоглава, кланялись ему…
И никому, казалось, не было никакого дела, что сидящая на троне девочка о чём-то горячо спорила с мальчишкой, который примостился на ступенях возле неё.

– И какой был смысл во всей этой беготне? За каким, позволь тебя спросить, рожном ты вообще попёрся сюда? – Лера снисходительно посмотрела на брата. – Неужто никому из вас не пришло в голову, что забрать меня, против моей воли, задачка весьма трудно решаемая? Я не пятилетняя девочка, в конце-то концов! Когда он за мной пришёл, я ведь тоже не просто так за ним последовала! Он предложил мне возможность увидеть дедушку – вот я и согласилась. Мол, ты можешь помочь ему вернуться домой!
– Помогла? – язвительно поинтересовался Антон.
– Он не солгал – показал мне его в первый же день. Молодого мальчишку, полного сил и здоровья. И спросил – хочешь ли ты, чтобы он вернулся домой – дряхлым стариком, которому осталось всего несколько лет жизни? Решай – я сделаю всё!
– Но… как он вообще сюда попал…
Лера пожала плечами.
– Бросил вызов Часоглаву, решил победить его в ежегодном состязании. И… проиграл. Нет, кое-что он себе всё же выбил – молодость, например… стал мальчишкой. Да ты же его знаешь – это Шестерёныш!
Антон потрясённо замолчал. В его голове всё как-то уж очень трудно вставало на свои места.
– Ну… хорошо… А что ты предлагаешь нам делать? Бабушка чуть с ума не сошла! Да и я тоже себе места не находил…
– Ладно, – чуть смутилась сестра. – Но ты-то – зачем бегал по всей стране? Пришёл, выяснил, что хотел… Ну и ступал бы себе назад!
– Каким, прости, образом – назад? Тут где-то есть калиточка в наш мир? Что-то я её до сих пор не отыскал…
– Ну… мог бы и спросить...
– У кого?! Напомнить тебе, как ты меня встретила во дворце?!
Лера вздохнула и взяла со стоявшего рядом подноса бокал с соком какого-то фрукта.
– Да, должна признать, что я тогда повела себя не слишком… Словом – неправильно. Но что я должна была делать, когда из двери ко мне вывалился…
– Родной брат…
– Я уже сказала – извини! Тут и так всё на нервах! Работы – вообще невпроворот!
Антон осмотрелся по сторонам. Вроде бы никто к ним особого внимания не проявляет… Всё как-то само собою происходит. Ходят по залу напыщенные придворные, почтительно кланяясь, расступаются перед ними гости. И – музыка! Гремит вовсю, словно только что отсюда не вынесли мертвое тело.
– Слушай… Что, тут некому работать вообще? Куда ни глянь – Предначертание! И у каждого – своё! Вот и работали бы…
– Даже в муравейнике, – сухо возразила сестра, – есть определённое распределение обязанностей. Так там, хозяйство, хоть и сложное, но до здешнего не дотягивает! И кто-то должен наводить здесь порядок! А то, вообще, всё тут мхом порастёт…
– Твоя-то в том какая печаль? Жили они как-то без тебя – и ещё проживут.
– А ты видел – как они живут? Такое впечатление, что кто-то разобрал большой механизм – и отдельные его части теперь работают сами по себе. Не имея никакой связи между собой. И как долго всё это ещё будет продолжаться?
– И ты, стало быть, – ядовито заметил мальчик, – у нас нонеча мастер… часовщик… Рулишь тут всем…
– Часоглав! – парировала Лера.– И да, я, хоть пока тут никаких важных постов и не занимала, уже очень многое смогла сделать для того, чтобы этот механизм стал работать чуточку осмысленнее. А что сделал ты, кроме того, что разрушил несколько судеб здешних обитателей?
– Это не я! – возмутился мальчик.
– Но ты явился тому причиной!
– Нельзя же существовать, как попугай в клетке! Каждый день – одно и то же, никакого просвета… Они сами не понимают, что бегают по кругу! Это же имитация жизни! Кто-то же должен им помочь! Это хронометры и брегеты – они же ничего не делают! Только всё запрещают!
– То есть, когда ты вмешиваешься в чужую жизнь – это правильно? При этом, не имея никакой возможности что-то реально сделать… А когда я, располагая кое-какими полномочиями, делаю это же сверху – я уже тиран и негодяй?
– Но я же ничего этого не знал… – растерянно отступил под её словами брат.
– Так и не спеши обвинять всех и каждого! Практически любое моё решение, пусть и вызванное к жизни важными причинами, неизбежно в итоге приводит к трагедии. Чьи-то судьбы безвозвратно рушатся, а кто-то и из окна сигает… И что прикажешь мне делать? Бросить это всё? Ты правильно сказал – они не думают! А ведь все они были когда-то людьми! Что же получается – они ушли от одной беды, чтобы в итоге попасть в ещё большую? И кто им тут может помочь?
– Но, ведь не ты же их в это вовлекла?
– Но я – человек! И не могу их тут всех вот так бросить!
Подошедший церемониймейстер, почтительно поклонившись, вежливо попросил Часоглава выйти к гостям – пришло время.
Девочка коротко кивнула и, оставив брата сидеть около трона, спустилась вниз по ступеням.
А рядом с ним тотчас же оказались Часы.
Присели рядом… и придержали его за руку.
– Тебе надобно ещё кое-что объяснить…