Ведьма

[Дядя Саша]

Зайдя в свой сарайчик, Дана тут же замотала ножны с мечом в половичок, заботливо расстеленный сестрами перед дверью, и спрятала свое сокровище в самый дальний угол сарая. Была бы она дома – наложила бы заклятие невидимости, а тут – без магии как без рук. Приходится прятать самое дорогое таким примитивным способом, словно белка – свои орехи.
«Хотя, что это я! – одернула себя Дана. – Была бы я дома, разве надо было бы мне прятать свой меч?!»
Она присела на жесткий топчан и приуныла. Хорошо, что ее никто сейчас не видит, подумалось девушке. А то потом было бы неловко перед знакомыми за свою слабость. Да и знакомых-то у нее особо и нет, только сестра Анна и матушка Марфа – вот и все ее «окружающие». Ах, да! Еще есть Колдун – властный дядька с замашками вождя, для Даны – вполне знакомый типаж, она на таких начальников еще в своем мире насмотрелась. Колдун пообещал ее найти. Зачем?
Дана встала и походила туда-сюда перед топчаном. А фиг его поймет, зачем. Может, отблагодарить хочет, а может – спросит, зачем это она его от смерти спасла. По своему опыту она знала, что от подобных людей лучше держаться подальше – их благодарности дорого обходятся тем, на кого они обращены. Вроде, и благодарит тебя такой человек, а на деле ты ему сам еще потом будешь должен.
«Может, это он в беспамятстве или от волнения сказал, - подумала девушка, - а потом выздоровеет, да и забудет обо мне».
Ладно, с этим она как-нибудь разберется, придет это Колдун или нет – пока рано об этом волноваться. А вот вопрос – куда она попала? – занимал девушку весьма сильно. Почему Лекс велел ей шагнуть в туман? Он знал, что это выведет ее в другой мир? Но если знал… может… он и сам тут бывал? А что, если…
Дана подскочила с топчана, на который в задумчивости присела, так быстро, что Край от неожиданности подпрыгнул на своем половичке вертикально вверх на всех четырех лапах и тонко залаял – от испуга. Машинально опустив собаке на голову свою руку, чтобы успокоить ее, Дана продолжала лихорадочно додумывать мысль, промелькнувшую только что в ее голове.
А что, если Лекс – сам из этого мира? А ведь это может быть! Магии тут нет – по крайней мере, той, которой владеет Дана. Ножи, вон, какие у них тут! Она видела на кухне в монастыре – одно загляденье, и это – у простых монахинь. И Лекс похожие делал, только не для приготовления пищи, а для военных надобностей, но металл очень похож – Дана в таких вещах толк знает. Так что же, выходит – она в его мир попала или просто вывалилась в неизвестное место и время, и будет тут жить теперь до скончания своих дней?
«Может, поискать этот самый туман и попробовать вернуться к себе, домой?» - мелькнула в голове шальная мысль.
Да где его найдешь, туман этот? Будет он постоянно в одном месте клубиться! Кабы так было, Лекс туда-обратно так бы и шастал, стал бы он в ее мире столько лишений терпеть, если бы была у него такая возможность! Нет, бегать за туманом – глупость, она не будет этим заниматься. И потом…
«Я тебя найду».
Он сказал это Дане в момент их расставания в королевском замке в Этерне. А это значит, что ей надо оставаться на одном месте и верить, что Лекс ее разыщет. Потому что он всегда держит слово.

- Впервые вижу такие деньги, откуда они у тебя? – игуменья Марфа подняла глаза на Дану.
- У моего отца были. Не знаю, где он их нашел, - очередной раз пришлось соврать девушке.
А что еще она могла сказать матушке? Что эти деньги чеканили в монетном дворе короля Дайна Геора Первого? И что подумает о ней монахиня? Хорошо, если спишет все на удар головой, а то и вовсе – решит, что Дана свихнулась. В ее ситуации только и остается, что выкручиваться, обрастая ложью.
- Ты вот что, - немного подумав, посоветовала игуменья, - не говори про отца в деревне. С тобой сестра Анна поедет, она скажет, что эти монеты – из монастыря, прихожане какие-то оставили.
- Так это же… грех? – удивилась Дана.
Про грех она уже знала лучше всего в этом мире. Потому что, с точки зрения сестер, все вокруг, что их окружало, практически, было грехом. Включая и мысли, чувства и даже многие самые безобидные желания. Дана внимательно слушала добрых монашенок, и только удивленно покачивала головой – она поражалась их силе веры.
- Грех будет, если в тайгу народ побежит – искать на месте погоревшего скита оставшееся золото. Тут такие страсти закипят, упаси, Господи. Сразу видно – старые монеты очень, может, царские или иноземные какие-то. Ясно же, что ни ты, ни твоя семья не путешествовали, привезти вы их ниоткуда не могли из-за границы. Значит – хранили у себя все это время. Странно, что никаких знакомых надписей нет нет, ни года, ни происхождения. Но, похоже, золото. И две других, - монахиня сильно потерла в руках металлические кружочки, - серебряные.
- А медяшки – они совсем ничего не стоят, увы, девочка. Об этих желтых монетках вообще можешь забыть.
«И на том спасибо! – обрадовалась Дана. – Куплю Краю курицу, ему на какое-то время хватит. А там и до леса, наконец, доберусь!»
- Народ в деревне небогатый, ты золотую монетку припрячь пока, - посоветовала матушка Марфа, - на две серебряных вполне можно пару-тройку кур обменять. Твоей собачке пока хватит. А дальше – Бог подаст.
«Ага, особенно мне, - немного рассеянно подумала Дана, - так прям и отвалит мне по курице в день. Кушайте, не обляпайтесь».
Нет уж, вопрос кормежки Края она возьмет в свои руки. Вот только нога заживет еще немного, и Дана сразу же отправится в лес.
У нее, к сожалению, не было лука или самострела, и без него охота выглядела малоперспективно. К самострелу, который тогда привез им Лекс, она привыкла очень быстро и даже научилась неплохо с ним обращаться. Так что охота могла бы оказаться весьма перспективным занятием! Увы… ничего такого не имелось…

[Дядя Саша]

Но зато весьма обнадеживали слова сестер о лечебных травах. Монастырь весь год занимался изготовлением лекарственных сборов, а когда получалось – настоек. Их охотно покупали в деревнях в округе, кое-что даже удавалось сдать в окрестные города. Паломники, которых было не так много, как хотелось бы, тоже с удовольствием приобретали монастырские травы. Места тут были дикими, природа стояла нетронутая, чистые реки, большое растительное разнообразие – все это благоприятно влияло на интерес покупателей к продукции монастыря.
- Сестер молодых, к сожалению, уже у нас немного, - сетовала матушка Марфа, - совсем чуток изготовить травяных сборов только и можем, да и собрать-то – разве это же получится много? У нас столько работе в огороде, в саду, на кухне… Одних склянок надо сколько! Да и травы сушить негде – котла у нас нет, а с печным отоплением далеко не уедешь, морозы-то у нас – лютые, сама знаешь. Зимой только и выживаем, не до того нам, деточка.
Дана слушала и кивала головой. До дождей еще месяц-полтора, сказала матушка. А это значит, время у нее еще есть. Если поднапрячься, то можно еще успеть травы насушить. Авось, получится продать какие-то ее снадобья. Ведь ей просто необходимо научиться чем-то зарабатывать! Не идти же ей в телохранители? Кстати, а какое у них жалованье?
*******
Деревенские даже не обратили внимания на телегу, в которой ехали три монахини из близлежащего монастыря. Телега докатилась до сельпо, и лошадь привычно встала на знакомой площади около высоких зарослей крапивы. Монахини слезли с телеги и направились к магазину – надо было закупить соли, муки и всяких мелочей для кухни. Последней с телеги слезла молодая послушница в платке, надвинутом на самые глаза. Она проследовала за сестрами в магазин и остановилась позади них, прислушиваясь к разговору.
- А кто это у вас – новенькая сестра, что ли? – приметила Дану крупная румяная торговка за прилавком. – Откуда же взялась такая? Недавно приехала, что ли?
- Это дочь Игната Семенова, из обрядников, - понизив голос, ответила сестра Анна. – Не всех их, оказывается, волки зарезали. Ее, видать, Господь спас, бедную душу. Сейчас у нас пока живет, а как дальше будет – Господь подскажет.
Сестры перекрестились, следом за ними – продавщица, и все посмотрели на Дану. Но она стояла, не шелохнувшись. С какой стати она будет повторять за ними непонятные движения? Если для нее они не имеют никакого смысла, то и времени тратить на это не стоит. А что они там себе по этому поводу думают – это их дело.
- У вас есть курица? – вдруг спросила та самая девушка, о которой только что шла речь.
- Ну, есть, - усмехнулась румяная тетка. – Тебе какую?
На прилавке под прозрачным колпаком лежали подозрительного вида тушки – куры не куры, и не цыплята, какие-то полупрозрачные с синим оттенком трупики.
- Вот эту, - ткнула рукой Дана в самую большую, - сколько стоит?
- А деньги-то у тебя есть, деточка?
- Н-нет, - немного запнувшись, ответила послушница.
- Ну, вот, а спрашиваешь! Как же ты покупать-то будешь, коли денег у тебя нет?
- Наташенька, а вот у нас тут есть немного серебра, от паломников, - замявшись, вдруг произнесла сестра Анна, - курочка нам очень нужна. Не знаешь, кто в деревне нам это серебро на рубли обменял бы?
- Ну, покажите, сестра, свое богачество! – заинтересовалась продавщица.
Сестра Анна протянула той тяжеленький серебряный кружочек. Та с любопытством посмотрела на металл, потерла его, затем бросила на весы.
- Десять грамм! Однако! Это монетка или что?
- Не знаем, Наташенька, паломники подали, сказали – на богоугодные дела. У нас их всего-то две и есть. Матушка Марфа йодом на нее капала – сказала, точно серебро. Без обмана.
- А ну, погодите, сестры, я мигом! – бросила из-за прилавка тетка, поправила свой передник и скрылась за занавесками.
- Вот что, - быстро вернувшись, сказала Наташа, - зайдите к Волосюку, в третьей избе от магазина он живет. Он мужик зажиточный, наверняка поменяет вам серебро. А мне оно ни к чему – стоит оно немного, но у меня и того нет. А получите деньги – приходите за курочкой, я вам самую лучшую свешаю.
Волосюк смерил сестру Анну и Дану хмурым взглядом. Дверь в дом приоткрыл ровно настолько, чтобы самому выйти, но что там внутри – ничего не разобрать.
- Что надо?
- Нам бы серебро обменять, продукты хотим купить для монастыря, - пояснила монахиня. - У нас немного, двадцать грамм всего, но деньги очень нужны.
- Серебро? Зачем мне? – мужик сделал движение захлопнуть дверь.
- Нам очень нужны деньги, это на богоугодные дела! – вдруг звонким голосом произнесла Дана. – Вам воздастся!
Так всегда говорили священники в ее мире, когда просили денег у прихожан. Вряд ли схема воздействия на верующих как-то принципиально здесь отличается.
Краем глаза она увидела удивленное лицо сестры Анны – та, видимо, впервые услышала так много слов за один раз от молчаливой до сего момента обрядницы.
- Ладно, - буркнул мужик, - заходите в светелку. Да потише, у меня внук болеет.

[Дядя Саша]

В комнате гостьи выложили на стол два кружочка серебра.
- Здесь двадцать грамм. А нам очень нужно кое-чего купить.
- Идет, - кивнул головой Волосюк. – Сейчас деньги принесу.
Он вышел из комнаты, оставив гостий в одиночестве. В наступившей тишине Дана услышала тяжелое дыхание ребенка за стеной. Она развернулась и шагнула к двери, ведущей в спальню. Слегка толкнув ее, девушка увидела кровать, на которой сидела молодая женщина и обнимала малыша лет четырех-пяти, мечущегося в жару.
- Что с ним?
- Не знает никто, врач говорит, инфекция, - жалобным голосом зашептала женщина, - никакие лекарства не помогают! Уже и в больнице были, а жар так шпарит, горит мой ребеночек... Ой, горе, мне, горе! – заплакала молоденькая мамаша, уткнувшись в горячее тельце сына.
Ребенок закапризничал и начал вырываться из рук матери.
- Можно?
- Конечно, благословите его, матушка! – с надеждой обратилась к Дане мать.
- Я не монахиня, - покачала та головой, беря ребенка за руку. – Я только травы ведаю…
Маленькая лапка вся горела огнем. В груди ребенка бушевал огненный вулкан – вихрь раскручивался так сильно, что еще немного – сердечко, казалось, сгорит в его жаре.
Дана нахмурилась – болезнь сидела глубоко внутри, там, где воздух соединялся с кровью и окрашивал ее в алый цвет. Чернота от заразы уже начинала расползаться шире, грозя перекрыть ребенку доступ к воздуху.
«Почему же здешние целители ничего не видят? – удивилась про себя Дана, отпуская руку мальчика. – Ведь ясно же, что они многое умеют!»
- Все в руках Божиих, - произнесла Дана фразу, которую часто слышала от сестер.
Она выскользнула обратно в горницу, как раз в тот момент, когда туда же зашел хозяин дома. Он молча протянул сестре Анне какие-то бумажки, при этом пристально глядя в сторону Даны.
- Вот, хватит вам на несколько кур.
- Благослови тебя Господь, - кивнула в знак благодарности сестра Анна. – Пойдем, Дашенька…
- Постойте, - неожиданно сказал мужик. – Если вам так нужны деньги, я бы купил у вас вот этот нож.
Он кивнул головой на пояс Даны – у обрядницы на зачиненном в монастыре широком кожаном поясе висел солидный нож в удобных ножнах.
- Я хорошо заплачу – такой нож немало стоит, - добавил Волосюк. – Ну, что?
- Нож не продается, - спокойно ответила Дана. – Спасибо за деньги, нам этого хватит.
- Как хотите, - пожал плечами мужик, теряя интерес к посетительницам, - я хотел как лучше.
- Хочешь как лучше – приходи вечером в монастырь.
На эти слова с удивлением обернулись двое – хозяин дома и спутница Даны, сестра Анна.
- Это зачем?
- Попробую вылечить твоего внука. Если успею травы собрать и сделать лекарство – вечером успеете уже его напоить.
- А поможет? – с надеждой на лице метнулся к ней мужик.
- Обещать не могу, но хуже не станет, это точно. Только…
- Что надо, говори? Я все сделаю, один у меня внук, не могу видеть, как он болеет!
- Вино крепкое надо, самое крепкое, какое найдешь.
- Это что за вино такое? – не понял Волосюк, оглядываясь на монахиню. – Самогон, что ль?
Та с удивлением пожала плечами.
- Гореть должно, - пояснила Дана, - достанешь?
- Это она про спирт, - догадалась сестра Анна.
- Господи, да у меня этого добра – залейся! Я тебе хоть бочку принесу!
- Вот бочку и принеси, - подловила его на слове Дана.
У нее столько планов на осень, что бочка крепкого вина или как он там сказал – спирта? – не помешает.
Мужик яростно закивал головой.
- Еще что?
- Сахару чистого, без примесей чтобы…
Монахиня с хозяином дома удивленно переглядывались, с трудом разбирая, что говорит Дана – какие еще такие примеси?
- … Склянки чистые разного размера, с пробками, чтобы закупоривались хорошо, пергаменту или бумаги плотной, чистой тоже… Да! Меду, если есть! И процеживать чтобы – ткань чистую мне надо, плотную. Сестра Анна, - обратилась Дана к монахине, - ступка в монастыре есть? А весы? А выпаривать получится?
- Получится, деточка, получится! - покосилась сестра Анна на Волосюка, - у вас ведь найдется самогонный аппарат? У нас телега тут стоит, у магазина…
- Да я… да я прям щас побегу все собирать! – засуетился мужик. – Я потом сразу к вам, в монастырь…
- Сразу – рано, мне еще трав надо успеть набрать и приготовить их. Приедешь раньше – будешь потом под стенами сидеть, ждать. Вечером, сказала же.
- Ага, понял. Ты, это… если хоть даже просто попробуешь ему помочь – я тебе по гроб жизни буду благодарен, ты это… звать-то тебя как? – вдруг вспомнил дядька
- Даной, - коротко ответила девушка и вышла на улицу.

[ВинипегНави]

У нее столько планов на осень, что бочка крепкого вина или (,)как он там сказал – спирта? – не помешает.

"Бочка вина или спирта". Всё другое - вводное. Тире - это авторское.

[leshasoft]

Странно, что никаких знакомых надписей нет(,) нет, ни года, ни происхождения.

Если успею травы собрать и сделать лекарство – вечером успеете уже его напоить.

Близкий повтор, как вариант:
Если успею травы собрать и сделать лекарство – вечером уже его напоите.

[Дядя Саша]

Край облизнулся и счастливо повилял хвостом. Кусок куриной грудки пес не съел – всосал в себя, практически не жуя.
- Хорошего понемногу, - покачала головой Дана, вытирая пучком травы свой нож, - еды у нас мало, а кушать хочется постоянно. Придется тебе потерпеть, пока мы не разбогатеем. А теперь – в путь!
Сестры уже забрались в телегу, надо возвращаться. По дороге она сойдет и поищет нужные растения – кое-что она уже видела, когда ходила искать свой меч. Повезет – наберет полный список, и тогда к вечеру сделает первую настойку.
«Времени, конечно, маловато, - озабоченно думала девушка, трясясь на каждой кочке по дороге в монастырь, - приличную вытяжку надо как минимум дня три делать, а то и месяц. Но ребенок очень плох, надо рискнуть».
Не доезжая до монастыря, Дана рассталась с сестрами, предварительно договорившись, что они подготовят ей место для работы на кухне к тому моменту, когда она вернется.
Слово свое она сдержала не сполна – первую вытяжку удалось сделать только ближе к ночи. Да и то только потому, что в монастыре был очень эффективный очаг – можно было регулировать огонь по своему желанию. Сестры сказали, что таким огнем они пользуются редко – потому что дорого, а чаще готовят в печи, но ради лекарства разрешили Дане потратить драгоценное топливо. Игуменья Марфа и еще другие сестры периодически заглядывали к Дане справиться – не надо ли помощи? Та молча мотала головой и опять занималась подсчетами, что-то толкла в ступке, мелко резала ножом корешки, отмеряла спирт, отсыпала сахар.
А затем пришло время позвать на помощь монахинь. Самогонный аппарат водружали молча, быстро и торжественно – сестры в этом деле разбирались неплохо, хоть и никогда самогоноварением не занимались, но для выпаривания сей агрегат использовали в былые времена нередко. Дана молча наблюдала за тем, как создается диковинная конструкция и запоминала подробности. В принципе, у них в аптекарском деле существовало примерно то же самое.
«Значит, не так уж далеко они от нас и ушли», - сделала вывод девушка.
Уже на небе зажглись звезды, когда она, еле живая от усталости, вынесла банку с лекарством в монастырский двор. Мужик немедля подлетел к Дане:
- Готово?
- Вот, этим поить на ночь, а потом утром. Полстакана, не меньше – вливайте, как хотите. Мальчик заснет почти сразу, - предупредила она, - ночью жар спадет, меняйте ему постель, держите в сухости. Понял?
- Понял.
- А этим сейчас разотрите грудь, спину и ножки, - протянула она вторую баночку с какой-то густой жижей. - И ночью можно повторить для верности. Не перепутай банки-то, понял?
- А… а утром что?
- А утром я приду, - коротко ответила Дана. – Ну, иди, времени нет, - она развернулась, чтобы уйти.
- Спасибо тебе… Меня, это… Иваном зовут, - зачем-то представился он, - внука в честь меня назвали, стало быть…
Обрядница даже не обернулась на слова благодарности – молча закрыла за собой тяжелую, старую дверь, оставив растерянного мужчину одного на улице.
«Вот ведьма!» - растерянно пробормотал Иван, потом спохватился и побежал со двора к мотоциклу, на котором прикатил еще часа три назад, почти не надеясь, что эта странная девица, действительно, сделает лекарство для его внука.
Дана стояла за дверью и слышала, как он ее обозвал. Слабая улыбка скользнула по губам уставшей девушки. Когда-то в прошлой жизни, ее называли «госпожа маг», а теперь она поменяла «профессию» - стала ведьмой. Ее карьера развивается или идет вниз?

В деревне Дану уже узнавали – кланялись, начиная издалека, но разговаривать опасались. Возможно, причиной тому были суеверия – язычников в этих местах не привечали, а может, виной тому был огромный нож на поясе обрядницы, с которым она никогда не расставалась.
Единственным, кто не боялся Даны, был четырехлетний Иван, который быстро пошел на поправку после ее лекарств. Семья ребенка не знала, чем отблагодарить девушку – старший Иван совал ей деньги, но Дана перенаправила его к настоятельнице монастыря со словами – что матушка Марфа скажет, пусть тот и сделает. Теперь сестры были обеспечены дровами как минимум до середины зимы.
Пока, хвала небесам, ни в монастыре, ни в деревне никто не болел, и Дана могла заняться сбором трав.
Но кое-что, все-таки, следовало еще предпринять. Поэтому она поговорила с матушкой, и та съездила навестить в ближайший город настоятеля храма, которого знала уже много лет. А еще через несколько дней к игуменье приехал посетитель от протоиерея Александра и передал вырученные за золото деньги - пятьдесят тысяч рублей.
Кое-что Дана потратила на одежду – впереди была зима, и стоило позаботиться о том, чтобы не замерзнуть в снегу. Раньше она снег никогда не видела, знала, что где-то в Империи на высоких горных пиках снег этот был, но представить себе, что это такое, получалось плохо. Ее это, безусловно, волновало, поскольку окружающие предполагали, что она хорошо знакома с условиями жизни в этой местности. Оставалось надеяться, что снег не так страшен, как, например, Кнут Могила с его магией. Если она Кнута не испугалась, то и снег переживет.
Дана вставала очень рано, как и все в монастыре, и еще затемно выходила в лес, бродила по холмам, лугам, вдоль берегов ручьев – повсюду выискивая травы, кору, коренья, листья, плоды и цветы. Возвращалась тоже уже затемно, иногда за день успевая сделать две-три ходки, вечно нагруженная доверху растениями. Рядом всегда бежал верный Край, охраняя свою хозяйку. Так продолжалось недели две. Лето закончилось, и в свои права вступала золотая осень. Дана торопилась – до сезона дождей оставалось совсем немного, а потом, как ей сказали, наступит длинная зима. И эту зиму ей надо будет как-то пережить…
Она еле дотащилась до лестницы с целой связкой страшного на вид лишайника и собиралась уже забираться на чердак жилой части монастыря, где хранилось собранное ей богатство, как в дверях появилась одна из молодых послушниц – сестра Вера – и позвала Дану к игуменье.
- А что за срочность такая? – удивилась Дана, пытаясь снять с тебя слои паутины и вытряхнуть сухие листья из волос.
- Матушка сказала – срочно! Как только придет! – передала слова игуменьи сестра Вера. – Иди уже!

[Дядя Саша]

Связка лишайника выглядела так заманчиво и многообещающе, что Дане с трудом удалось с ней расстаться. Аккуратно сложив свое богатство в углу у лестницы – как бы сестры не выкинули сгоряча! – Дана, потеряв надежду привести себя в порядок, помчалась к матери Марфе.
- Звали, матушка? – заглянула в кабинет настоятельницы девушка.
И застыла. На стуле перед игуменьей сидел… Колдун. Тот самый Петрович, который чуть не испустил дух в трапезной монастыря, когда случилась авария. Дана не испугалась, просто вид гостя напомнил ей тот день, когда она потеряла все в своей жизни.
Видимо, она сильно побледнела, потому что гость вместо приветствия произнес:
- Не бойся меня!
Дана бросила взгляд в сторону от стола – два бугая, Леха и какой-то еще новый – сидели на шатких монастырских стульчиках неподалеку от своего патрона и бдительно следили, чтобы с ним ничего не произошло.
«Как будто мать Марфа может что-то ему сделать, - презрительно усмехнулась про себя Дана, - устроили тут представление, тоже мне, охранники! Лучше бы в коридоре ждали, у дверей, и то пользы было бы больше».
- А я и не боюсь, - взяв себя в руки после нахлынувших на нее эмоций, спокойно ответила Дана. – Чего мне тебя бояться?
- А ты смелая! – оценил ее ответ Колдун.
- Не жалуюсь.
В кабинете возникла пауза. Игуменья не пыталась «склеить» разговор, лишь с любопытством поглядывала на гостей и свою воспитанницу. Видимо, она считала, что время для активных действий еще не наступило. Колдун – в миру Александр Петрович – тоже с любопытством смотрел на Дану, и ничего не говорил.
«Я зверушка, что ли, диковинная? – в душе у девушки заворочался гнев. – Долго он так на меня собирается глазеть?»
- Присядь, девочка, - игуменья вдруг показала Дане на свободный стул рядом с собой. – Александр Петрович приехал поблагодарить тебя. И я взяла на себя смелость – думаю, что ты со мной согласишься – попросить, чтобы он оформил тебе паспорт. Надо будет только в поселковый совет съездить, сделать тебе фотографию – остальное он возьмет на себя.
- Хорошо, - на всякий случай сказала Дана. Наличие или отсутствие паспорта ее никак не беспокоило, зато это явно радовало матушку Марфу, а ради нее Дана была готова съездить в поселковый совет.
- Я знала, что ты правильно меня поймешь, - улыбнулась игуменья. - Я схожу к сестрам и велю сделать нам чай.
Игуменья вышла, и Дана осталась один на один, если не считать двух болванчиков у стены, с посетителем.
- Почему тебя зовут Колдуном? – глядя на мужика, вдруг спросила она.
- Заслужил, - усмехнулся тот. – Меня в этих местах хорошо знают. Я тут дело большое имею, но ты, конечно, об этом ничего не слышала, я понимаю. Мне принадлежит несколько золотых рудников здесь – чтобы ты понимала.
На Дану это произвело впечатления – ноль. Да хоть все золотые рудники на свете – ей-то до этого что?
- И что – тяжелая работа? – поинтересовалась она.
- Да как тебе сказать, - удивился Колдун, - не жалуюсь. Но забот хватает. А ты, смотрю, тут, при монастыре живешь?
- Так мне больше негде, мой дом сгорел. Я теперь с сестрами. Ты что хотел-то?
- Да тебя увидеть.
- Ну, что? Посмотрел? А то мне пора, темно скоро будет, мне надо печь протопить.
- Я вот что – поблагодарить я тебя приехал. Разве не помнишь – я же обещал, что найду тебя.
- Мало ли, кто чего в беспамятстве обещает, - пожала Дана плечами, - ну, раз так – благодари. Чего время тянуть?
- Ишь, ты, гордая ты девица, однако!
- Себе цену знаю, - спокойно ответила Дана. – Ты делай, за чем пришел, а то пойду я, у меня еще собака не кормлена.
- Хорошо, - усмехнулся Колдун. – Вижу, девушка ты, прямо скажем, небогатая. А я - человек не жадный. Подумай, чего ты хочешь?
- Купи мне самострел, - не моргнув глазом, проговорила Дана.
Думать даже не пришлось – самострел был ее самым заветным желанием.
- Чего?!
Мужики у стены даже привстали в удивлении, не менее пораженным выглядел и Колдун.
- Зачем тебе… самострел? Ты в кого из него стрелять собираешься?
- Охотиться буду. В монастыре почти никогда мяса нет, а у меня собака большая. Ей мясо нужно. Купишь?
- Ну… самострела у меня нет, - покачал головой Колдун, - но арбалет я тебе могу достать. Думаю, это то, что ты называешь самострелом. Мяса твоей собаке – это вообще не вопрос, обеспечим… А еще что?
- А остальное у матери Марфы спросите – что она попросит, то и сделайте, - уже привычно сказала Дана, - так я пойду?
- А деньги тебе не нужны? – мужик внимательно посмотрел на девушку.
- Нет, у меня есть деньги, - не моргнув глазом ответила та.
- Откуда ты их взяла? Уж не за это ли получила?
И он аккуратным движением выложил на стол ее золотую монету.
- А тебе-то что? Я же ее не украла, а хоть бы и украла – ты того не знаешь. Не твое дело.
- Ошибаешься, девочка, все, что касается золота в этих местах, это мое дело. Особенно, золота такой высокой пробы.
- Ну, раз тебе оно так важно, так и бери себе. Хотя, впрочем, ты уже это, кажется, сделал, - усмехнулась Дана. – У меня больше нет, можешь не беспокоиться. И зря ты сюда охранителей притащил – меня ими не испугать.
Колдун внимательно посмотрел на девчонку перед собой – смелая, острая на язык, уверенная в себе. Огонь-девка! Оно и ясно – всю жизнь в тайге прожила, людей никогда не видела.
- Ты читать-то хоть умеешь?
«Знал бы ты, что я еще умею, не ухмылялся бы тут передо мной», - с горечью подумала Дана.
- Нет, но я и без чтения знала, как тебя с того света вытащить. Так что, если захочешь читать – это не ко мне, извини, я по другой части. Надеюсь, тебе мои услуги больше не понадобятся.
- Так ты от любой болезни вылечить можешь?
- Нет, не от любой. Кровь остановить могу, боль убрать – не навсегда, на время, внутренние болезни, жар, воспаление. Раны глубокие и переломы – не в моей власти, смертные болезни – тоже. Все, что растения лечат, то и я могу.
- А ты, что же, травница?
- Нет, я – ведьма. Ведаю, когда и что с человеком сделать надо, чтобы легче ему стало…

[Дядя Саша]

Хренак!
Аж в голове загудело…
Быстро вскакиваю на ноги, выхватываю меч…
Ну!
Ну…
Никого. Во всяком случае – поблизости. А ведь Могила где-то тут рядом быть должен! Не мог он далеко отойти, я ведь почти сразу же за ним скакнул.
Вот именно – почти! Пока ещё Ларсу всё объяснил…
Кстати, а он-то где?
Вот он!
Ларс, слава Богу, оказался рядом. Но в совершенно очумевшем состоянии, так что пришлось некоторое время потратить на то, чтобы привести его в чувство.
- Мастер! Где мы?
- Хотел бы я это и сам знать… - не прекращая разговора, осматриваюсь по сторонам. – То, что мы с тобой ухнули неведомо куда – это я уже понял. В расщелине на вершине горы попросту не может течь немаленький ручей – а он тут есть! Да и тумана никакого здесь не имеется. Значит, нас зашвырнуло в какие-то неизвестные края…
- Почему? Может, просто к подножью холма скинуло…
- Ага! У нас там, если помнишь, жаркое лето во всю мощь шуровало. А тут – похоже, что осень! Или конец лета… Да и дождик – он-то откуда взялся?
Действительно, мелкий моросящий дождик, не прекращаясь ни на секунду, вовсю стучал по листьям и по мокрой земле.
Мокрой!
Значит, идёт уже давненько…
- Так! – решительно прерываю раздумья. – Разделяемся! Ориентир – вот эта сосна…
Стоп!
Сосна!
Здесь не растут сосны!
Что-то похожее есть, но – именно, что похожее… пониже и с толстым стволом. А классических земных сосен – высоких и стройных, здесь не имеется.
Вывод?
Вот же оно – дерево, передо мной! Да и не одно оно тут такое имеется…
Отставить выводы! Пока – ищем! И всё равно, где… главное – найти Дану!
- Короче – вот это дерево. Далее полусотни шагов от него не отходить. Ты всегда должен его видеть. Осматриваешь местность вон там и там. А я – с противоположной стороны. Потом возвращаемся сюда. Понятно?
Ларс кивает. Он уже достаточно в себя пришёл.
- Не шуметь и не орать! Оружие держать наготове! Если что-то или кого-то отыщешь – бегом сюда!
Секунда – и он вытаскивает из ножен свой кинжал. Теперь ему, уже по статусу, не полагается ножа – вместо него на поясе висит красивый, богато украшенный каменьями, парадный кинжал. Парадный-то он парадный… а пырнуть и таким очень даже можно!
Час тщательных поисков никаких результатов не принёс. Ни людей, ни животных… и даже следов никаких. Глушь…
Конкретная такая.
Дорог или тропок тоже не нашли.
Вернувшись к той самой сосне, оставляю напарнику меч, снимаю сапоги и пробую залезть на рядом стоящее дерево. Лазить по соснам, это без подручных-то приспособлений? Нафиг-нафиг… я не циркач… Летать я не обучен, а врачей поблизости точно не имеется.
Так… и что мы имеем?
Дорог я и отсюда не разглядел, а вот какое-то зарево – обнаружилось. На костры не очень похоже – нет дрожи, свойственной пламени, а вот на отблески от… хрен знает, от чего – но вот на это – очень даже машет!
Прикидываю направление… угу, понятно.
- Значит так! - отряхивая одежду от всевозможного мусора, говорю Ларсу. – Идти надо туда!
- А как же госпожа Дана?
- Ну, здесь мы её не обнаружили, так ведь? Уж, Край-то – он бы точно нас унюхал. И залаял – это всенепременно! Но – собаки тут рядом нет. И следов никаких. Ни людей, ни собак – никого!
Парень печально кивает. Он, похоже, и сам давно всё понял… но всё ещё на что-то надеялся…

Ясное дело, что мы в этот день так никуда и не дошли – стемнело.
И во весь рост встал вопрос – а где мы будем спать? Нет, веток-то я мечом быстро нарубил… сложнее оказалось с огнём. Никакие магические фокусы Ларса не работали вообще (что, откровенно говоря, меня совсем не удивило). Странно было бы ожидать иного – это после сосен-то?
Пришлось вспоминать старые, но, тем не менее, хорошо работающие приёмы… и вскоре мы укладывались на ветки около весело потрескивающего огня. А вот плащ у нас только один – и хорошо, что я его не бросил при погоне! Укрылись – и сразу стало уютнее как-то…
Новый день – хмурое утро…
Дождь, наконец-то перестал, что сразу поприбавило нам бодрости. Снова дерево – высматриваю сверху путь. Зарева днём, понятное дело, никакого нет, но кое-какие ориентиры никуда не делись – определяюсь по ним.
Река!
Супер!
Это уже намного проще!
Три часа хода – и мы останавливаемся у неширокой, но весьма бурной, реки. Моста нет, да, откровенно говоря, я на это не особо и рассчитывал. А вот идти ли по этому берегу или искать переправу… это вопрос!
Зарево, по моим прикидкам, на том берегу. Но что это такое ? Не есть ли смысл на него из-за речки посмотреть? Я ещё помню первую неласковую встречу в покинутом мною мире, так что и чего-то похожего – но уже тут, постараюсь избежать всеми силами.
Однако, жрать охота…
Пить – чуть проще – вот она, вода – под ногами почти что течёт. Фляга есть у Ларса, в ней когда-то было вино… которое мы вчера вечером прикончили. Перед сном. Чтобы унять ворчащие желудки.
Поиски. Добросовестно проверяем кусты – должно же тут что-то расти?
Увы…
Грибов и ягод не нашли, а вот чьё-то гнездо – отыскалось. Пустое – ни яиц, ни птенцов. Другой вопрос, что мой спутник как-то ухитрился подбить камнем его обитателя – небольшую серую птицу.
Стоило ли говорить, что сожрали мы её почти молниеносно – только-только костёр разгореться успел…
И – снова топаем вдоль берега. Лезть в бурную воду как-то неохота.
- Мастер! – внезапно окликает меня Ларс. – Что это?
Это след.
Не ноги и не когтистой лапы. И на медвежьи следы это совсем не похоже.
Хотя… трудно сказать, чему я больше бы в данный момент обрадовался… Может быть, медведь, в некотором, разумеется, роде, оказался бы и более предпочтительным.
Это след гусеницы…
Присаживаюсь на корточки и внимательно разглядываю следы.
Гусеница узкая – не танк! Уже хорошо…
Не настолько узкая, как у всяких прочих бронемашин, но и не здоровенная - почти метровая, как у мощных тракторов. А что тут делать такой технике? Какие для неё задачи в лесу? Был бы тут поблизости рудник…
Скорее всего, что-то среднее… типа «ДТ-75» или чего-то близкого по духу.
Следы старые, давно уже высохли, комочки глины осыпались. Давно машина прошла…
А куда, интересно знать, она тут вообще ехала? К реке – не пошла, свернула вправо. Вдоль берега, стало быть двинулась. И то сказать, тут берег крутоват даже и для трактора! Да и течение… не самое медленное, в таких местах не переправляются.
А вышла откуда?
Следы уходили в сторону леса – туда потопали и мы.

[Дядя Саша]

Долго идти не пришлось – за деревьями вскоре мелькнули смутно знакомые очертания. Так… строительные вагончики…
- Ларс, жди меня тут! Вот, возьми мой меч, пусть побудет у тебя. Пока не позову, из кустов ни ногой!
А заодно снимаю и камзол – очень уж он диссонирует с окружающей природой.
Сапоги… ну, они и в Африке – сапоги. Коротковаты для леса, ну и что? Штаны… скорее даже что-то, типа галифе… ну, у всех свои причуды. А вот кольчугу собственного изготовления (предусмотрительно надетую ещё во дворце) лучше убрать под рубаху, меньше будет всяких вопросов.
Придирчиво себя осматриваю.
Ну… и не такие, бывало, персонажи из кустов вываливались…
Кинжал сзади за пояс, рубашкой прикрыть – можно выходить! Так, хоть на человека похож. А то, представьте себе – выходит из лесу персонаж в расшитом камзоле, с золотой цепью на шее (предусмотрительно убранной ныне в карман) – и с нехилым таким мечом! Вы что при этом подумаете?
То-то же! Не станем народ будоражить – проще быть надобно.


Впрочем все предосторожности оказались излишними – никакого народа тут не имелось вообще. Костровище давно уже напиталось влагой, под брезентовым навесом стояли отсыревшие скамейки и дощатый стол.
Так… съехали отсюда обитатели.
А вагончики, между прочим, не заперты! Только примитивные щеколды снаружи задвинуты – от зверья, надо полагать, чтобы внутрь не забиралось. Угу… стало быть – не Москва и не Московская область – тут уже не то что содержимое вагончиков – сами эти строения давно бы уже на запчасти разобрали!
А что у вас, ребята, в рюкзаках? Точнее – в вагончиках?
Немного кускового сахара в стеклянной банке, пачка заварки, пара банок каких-то консервов, кулек с крупой… и спички! Аж три коробка – живём!
Ну, всякие там ложки-вилки-тарелки – за это вообще молчу. В достатке всё это тут имеется, нам столько и не нужно.
Вещмешок!
Не Бог весть что – но нам мордой воротить не с чего.
Ватник… хм… это вместо королевского-то одеяния? А неча нос задирать – где тут твоё королевство?
Резиновые сапоги – тоже пойдёт! И понеслось…
- Переодевайся! – ставлю сапоги перед своим спутником. Он сейчас занят – изобретает нам перекус, с сомнением пробуя гречневую кашу. А вот рыбные консервы он сразу высоко оценил! Только губами почмокал в восхищении.
- М-м-м… - Ларс с сомнением смотрит на ободранную куртку. – Это точно лучше, чем то, что надето на нас сейчас?
- В данной ситуации – это гораздо привычнее для местных обитателей. Мы, по крайней мере, не будем особо выделяться среди них. Поверь, это не всегда хорошо – быть не таким, как все. А вот в этот заплечный мешок сложишь свою одежду.
Там уже лежит мой камзол и штаны с сапогами. А вот меч туда уже не влезет, придётся его в кусок брезента заворачивать… хорошо, что тут верёвки отыскались, есть чем свёрток перевязать.
А вот теперь задумаемся – что делать? Какое-то поселение тут точно поблизости есть. Ибо трактор на большие расстояния своим ходом не погонят. Вопрос – идём туда? Или ночуем здесь – благо крыша над головою имеется?

[Raysen]

Секунда – и он вытаскивает из ножен свой кинжал.

лишнее
в остальном - без замечаний