Ведьма

[Дядя Саша]

Тут уже огорчились, что продолжения ждать неведомо сколько...
А вот и нет!

[Дядя Саша]

- Она без сознания, матушка. На голове ссадины, есть большая рана на ноге и много мелких повреждений повсюду на теле, должно быть, от удара.
- Хорошо, сестра Анна, обработай ее раны. А я помогу другим сестрам.
- Да, матушка. А что делать с собакой? Она не отходит от женщины ни на шаг. Животное… в трапезной…
- Она же никому не мешает? Ну, так и оставь ее в покое, займись ранеными.
Дана слышала голоса сквозь туман, в котором пребывало ее сознание. Голова гудела, и в висках пульсировала боль. А еще нестерпимо горела левая нога ниже колена и весь левый бок. Похоже, она сломала ребра. А что же произошло? Дана попробовала сконцентрироваться и вспомнить события, предшествовавшие ее появлению здесь, но от этого стало только хуже – к горлу подкатила тошнота, и звон в ушах усилился.
«Так, пока оставим все, как есть, вспоминать буду потом», - решила девушка.
Ее рука медленно соскользнула вниз и повисла в воздухе. Похоже, она лежала на кровати, а вокруг перемещались какие-то люди – их голоса доносились до Даны сквозь шум в голове. И вдруг, руки коснулось что-то горячее и мокрое. Шершавый язык бережно лизнул внутреннюю сторону ладони, а затем туда же ткнулся холодный нос.
«Край со мной! – догадалась она. – Он жив! Я не одна тут!»
Кстати, а где это – тут? Не мешало бы оглядеться и оценить обстановку, но Дана почему-то ничего не видела. Хотя, для этого сначала надо попробовать открыть глаза. Итак, на счет три открываем левый глаз. А дальше – как дело пойдет. Раз, два…
«Опа… А что это такое?» - через узкую щелку еле приоткрытых век девушка увидела нескольких женщин в монашеской одежде (но… несколько непривычной…), суетившихся вокруг столов, на которых лежали люди. Сама комната была большой и очень светлой, что было странно – обычно в монастырях внутри помещений всегда было сумрачно. А тут прямо с потолка лил такой яркий и ровный свет, что немедленно пришлось глаз прикрыть, потому что по ним резануло такой острой болью, что Дана опять чуть не потеряла сознание.
«Что это такое? Магия? Такая устойчивая? Как странно, я никогда раньше этого не видела, - попыталась разгадать тайну источника света девушка, - ладно, не суть, главное – не смотреть на источник в упор, чтобы в глазах потом не плавали круги. Надо попробовать еще раз».
Она опять приоткрыла глаз и стала наблюдать за немолодой монахиней, которая склонилась над Даной, пытаясь определить ее состояние. Оружия при незнакомке не было, принадлежность к ордену магичка не смогла сходу определить, но она никогда и не была сильна в религиозных вопросах. Главное – похоже, она в безопасности.
«Вряд ли Кнут здесь, я не чувствую присутствия чужой магии, - мелькнула в голове мысль, - да и вообще никакой! Очень странно…»
- Где я?
Дана ожидала услышать свой родной голос. Не то, чтобы он был как-то необыкновенно красив или невыразимо благозвучен, но тот хилый шепот, что вырвался из ее горла, испугал не только монашку, но и саму раненую.
-Ой! – женщина в испуге сделала какие-то непонятные знаки рукой перед собой.
Дана тут же напряглась, ожидая всплеска магии. Но ничего особенного не произошло. Тогда что она делала? Что это за пассы правой рукой?
- Матушка! Матушка! Раненая в себя пришла! – позвала монахиня кого-то на стороне. – Ты, милая, лежи, не двигайся, - эти слова были обращены уже непосредственно к Дане, - в аварию ты попала на дороге. Мы тебя, почитай, с того света достали, спасибо собаке твоей – в кустах тебя нашли, так далеко ты отлетела. Если бы не собака твоя – ты бы так на обочине Богу душу и отдала!
Дана скосила глаз – у нее все еще был открыт один – влево и увидела знакомую лохматую голову. Край сидел на полу рядом со столом, на который ее положили, и с надеждой глядел на свою хозяйку. Встретившись с ней взглядом, пес заскулил и начал вилять хвостом.
- Спасибо тебе, Край, - прошептала девушка и попробовала улыбнуться уголками губ.
Лицо не послушалось – то ли у нее не было сил, то ли на нем было столько грязи или засохшей крови, что оно превратилось в маску.
- Слава Богу, вы в сознании! – воскликнула подбежавшая к столу монахиня, которую называли матушкой. – Как вы себя чувствуете? Что у вас болит?
- Пить, - попросила Дана, открывая второй глаз.
«Тянем время».
Пока ей несли воду, девушка попыталась синхронизировать оба глаза, чтобы они видели одно и то же. Это могло бы быть смешно, если бы не было так неудобно – изображения не сходились, и от этого усилилось головокружение и тошнота. Дана начала глубоко и медленно дышать, закрыла глаза и прислушалась к своему телу. В груди заворочался маленький горячий комок энергии, который она никогда раньше так явственно не чувствовала – он был похож на клубок огня, но вместо ожогов, нес силу и исцеление. Комок раскручивался и расширялся, проникая во все части ее израненного тела – горячая энергия потекла в руки, спустилась в живот, и дальше - к ногам, лишь голова оставалась холодной. И болела.
«Что это со мной? – Дана пыталась понять новые ощущения. – Новая магия? Откуда?
Хотя, что-то похожее со мной уже было, когда я попала под руку Хлуду Косе».

[Дядя Саша]

Ей помогли приподняться, монахини дали выпить воды – какая она была странная на вкус, как будто ее долго-долго кипятили, прежде чем использовать для питья. Сидеть, кстати, Дане было проще, чем лежать – голова меньше кружилась, и оба глаза сфокусировались. Тошнота сразу стала проходить.
Она еще раз окинула помещение взглядом – все было чужим и необычным. Высокие белые своды на потолке, пожалуй, еще можно отнести к привычному окружению, но чьи это изображения со скорбными лицами на стенах? А какие прозрачные стекла в окнах – она такого никогда не видела. И мебель необычная, а в руках у сестер какие-то совсем непонятные инструменты… И совсем уж странно одеты пострадавшие – на распластанных телах она заметила незнакомую ей одежду. Что происходит?
- Спасибо, - хриплым голосом поблагодарила женщин Дана. – Где я?
- В женском монастыре, милая. Мы первыми оказались на месте аварии, а сейчас вызвали помощь из района, за вами прилетят вертолеты МЧС, заберут в госпиталь.
Женщины несли какую-то ахинею, но Дана не стала вдаваться в подробности.
- Меня не надо в госпиталь, - твердо сказала она. – Я уже почти в порядке. У меня почти ничего не болит.
- Как не надо? А это? – матушка махнула рукой вниз.
Дана посмотрела в указанном направлении и увидела, что ее левая нога ниже колена вся в крови – подол юбки тоже весь пропитался кровью, а также поверхность стола, на котором она лежала.
- Это пройдет, я себя уже лучше чувствую, правда, - она посмотрела на монахинь. – Скажите, а далеко ли столица?
«Мне надо предупредить короля, - чуть было не сорвалось у Даны с языка, но она почему-то решила не говорить этого, - надо сначала выяснить, что произошло».
- Так… до Горно-Алтайска километров триста, или вы Барнаул имеете в виду?
Вопрос совпал с моментом, когда Дана научилась, как ей показалось, управлять горячим комком внутри себя – энергия стала подниматься выше, согревая плечи, шею и постепенно затопляя собой голову. Боль не ушла, но стала терпимой, и совсем пропала тошнота. Стало явно лучше. Только непонятно, о чем говорят монахини. Таких городов в королевстве отродясь не было, и что это за километры такие?
- А… Этерна, - Дана немного нервно сглотнула, - далеко?
Вопрос, конечно, был тупым, и она это осознавала. Уже было понятно, что она вышла из одного мира, а вошла – в другой. Но не спросить она не могла. У нее просто не было сил поверить, что она потеряла, шагнув в туман, всю свою жизнь – Лекса, мастера Симса, славного парнишку Ларса, что она никогда больше не увидит их, не погладит ласковых вуров, и вообще, весь ее мир… исчез.
Глаза стало нестерпимо жечь, уже привычно все расплылось, но на этот раз разбитая голова уже была ни при чем, защипало в носу. Но до слез дело не дошло - волной накатил ужас. Она же не знает, что стало с Лексом! И никогда не узнает. А ведь он пришел к ней на помощь! Дана помнила приказ Лекса шагнуть в туман, и она без раздумий ему подчинилась. Это спасло ее, а он остался один на один с Кнутом. От острой боли в сердце Дана прикрыла глаза, по щеке скатилась светлая дорожка, смывая грязь, пепел и кровь, размазанные по лицу.
- Вы про поселок староверов? Так он по-другому называется, - вдруг услышала она голос монахини. – А вас как зовут? Вы свое имя помните?
- Да, меня зовут… Дана, - пришлось взять себя в руки и ответить на вопрос монахини.
- Ну, и славно! Сестра Анна, помогите девушке, и отправляйтесь к другим, если тут ваша помощь больше не нужна, - распорядилась матушка. – Боюсь, один из раненых не доживет, уж больно плох. Все в руках Господа!
Она погладила Дану по голове, вздохнула, опять сделала странный знак правой рукой и поспешила в другую часть зала.
- Вы идите, сестра Анна, - тщательно выговаривая слова, произнесла магичка, - мне уже лучше, не беспокойтесь. Я сама себя перевяжу, вы только дайте мне необходимое.
Монахиня коротко кивнула, вынула из короба несколько ослепительно-белых мотков ткани, бутылочку с бесцветной жидкостью, пергаментные пакетики с какими-то порошками.
- Это на рану высыпь все – от воспаления поможет, - сказала монашка, затем подхватила свою аптечку и вернулась к другим раненым.

[Stprapor]

Тут уже огорчились, что продолжения ждать неведомо сколько...
А вот и нет!

а-а-а-балдеть!!!!
Прода сходу... Скоко собак на улице того...

СПАСИБО!!!!!!!!

А поворот сюжета и впрямь офигительный, никак не ожидал ничего подобного.

[Raysen]

Я уже на АТ успел прочитать первые три главы и замечаний пока никаких нет.
Спасибо за продолжение!

[Дядя Саша]

Дана согнулась, чтобы осмотреть свою ногу… и тут же поняла, что при ней нет ее меча. Это был удар, к которому она не была готова, поэтому его и пропустила – паника накатила внезапно, так, что ей стало тяжело дышать. Без привычного оружия она чувствовала себя абсолютно беззащитной, с его потерей обрывалась последняя ниточка, соединявшая ее с прошлым миром.
«Надо вспомнить, что случилось, когда я шагнула в туман! Тогда, может, я смогу найти свой меч. Еще не все потеряно! Но… тогда мне нельзя отсюда никуда уезжать, ни в какой госпиталь. Что монахиня говорила? Кто-то должен за ними – интересно, кто эти люди рядом? – приехать или даже… прилететь! Как это – прилететь?»
Мысли лихорадочно скакали у Даны в голове, пока она перевязывала себе ногу. Рана была неопасной, но большой – на внешней стороне икры была полностью содрана кожа, и обнаружился довольно глубокий порез. Мелкие кровоточащие царапины не в счет, на это даже можно не обращать внимания – заживет. Ребра болят, дышать тяжело, но боль не такая острая, как при переломе – эти симптомы Дана узнавала хорошо, значит, просто сильный удар.
Ну, с такими ранами еще никто не умирал. Да еще медицина, похоже, в этих местах была на высоте – перевязочные материалы поражали своей чистотой. Грязь вокруг раны на ноге удалось смыть обжигающей жидкостью – из той самой склянки, выданной монахиней. Очень, кстати, интересная вещь – смывает и растворяет любую грязь и даже засохшую кровь! Надо будет добыть себе такую на будущее! Немного подумав, девушка высыпала белый порошок на кровоточащую поверхность – она решила довериться опыту монахинь. Ведь не собираются же они ее отравить?
Дело пошло на лад. Поток целительной энергии она попробовала перенаправить на рану – от головы, рук и груди жар отхлынул и медленно, как бы неохотно, потек к ноге. Управлять этой силой Дана еще не умела, но поняла, хотя бы, что она существует.
- Вот деточка, переоденься, - подошла к ней совсем пожилая монахиня, - твое платье совсем изодрано и все в крови. У нас только такая одежда, - протянула она Дане какое-то темное облачение, - мирской нет, но это лучше, чем твои лохмотья. Тебе помочь?
- Не надо, сестра, - осторожно помотала головой Дана, - я сама. Спасибо.
Монахиня с удивлением посмотрела на шатающуюся от слабости женщину, с множеством ран, только что пришедшую в себя после страшной аварии, но уже сумевшую подняться, перевязать себя и даже отказаться от посторонней помощи в переодевании. Следом за женщиной медленно брела большая лохматая собака, прихрамывая на ходу.
«Странная парочка!» - подумала монахиня.
Она покачала головой вслед удаляющейся за угол Дане и вернулась к своим делам.
Простая темная рубашка оказалась впору, а широкая длинная юбка с удивительным образом растягивающимся поясом оказалась малость коротковата на вкус Даны, но выбирать не приходилось – ее одежда полностью пришла в негодность, тут монахиня была права. Магичка осторожно выглянула из-за своего укрытия – скорее всего, кухни, так тут стояло много разного вида посуды – чтобы посмотреть, правильно ли она оделась. Дело в том, что оставался еще один непонятный предмет – темный треугольный кусок тонкой ткани, который она пока не знала, как применить.
«Ага! Так они его на голове носят, вон у двух молоденьких девчонок такие есть, правда одежда у меня, не как у монашек – длинные черные балахоны – а юбка с кофтой, но лучше не выделяться».
Понять-то она поняла, для чего эта ткань, только как они это закрепляют? Чтобы не ломать голову, Дана высунулась из-за угла и позвала:
- Сестра Анна!
Подлетела монахиня с тревожным выражением на лице.
- Все в порядке, не волнуйтесь! Помогите мне вот с этим – руки пока не слушаются, - показала Дана на ткань. – Я еще не совсем в себя пришла.
- Тебе необязательно платок носить, ты же не послушница, - терпеливо пояснила сестра Анна.
- Но я хочу, как у вас! – попросила Дана, посмотрев собеседнице в глаза. – Я без этого… так будет неправильно.
Та примолкла на мгновение, задумалась, потом, видимо, догадалась.
- Уж больно отважная ты, девочка. Похоже, из местных… Послушай, ты из Семеновых? Обрядница?
На всякий случай Дана кивнула головой. Похоже, это обстоятельство многое монахине объясняет. Потом, в крайнем случае, придется извиниться.
- Что же ты, милая, нам сразу не сказала? С тебя же и спрос другой! Ох, слава Богу, теперь мне все понятно! На вот, полотенчико тебе, лицо хоть немного вытри, а то одни глаза только и видны!
Сестра Анна тряхнула тканью, расправляя ее, накинула платок Дане голову и быстро завязала его, но на другой манер, не как у послушниц – обернула вокруг шеи и низко спустила на лоб.
- От меня далеко не отходи, милая, - наставила Дану монахиня, - как суета закончится, мы к матушке пойдем. И врачам тебя, все равно, показать бы надо, - сестра Анна посмотрела на девушку, впрочем, без всякой надежды, - но ты ведь не пойдешь?
Дана молча покачала головой из стороны в сторону, подтверждая слова женщины.
- Ну, как знаешь. Мне идти надо, у нас один пострадавший умирает – не дождется он, по всему видать, помощи. Матушка велела побыть у него. Смотри, не уходи отсюда никуда, хорошо?
Впрочем, сестра Анна говорила это уже на ходу – она спешила к дальнему углу зала, где у окна на одном из столов лежал какой-то мужчина. Вокруг все было залито кровью, суетились люди.

[Andrei]

Здорово!
Спасибо, Дядя Саша!

[Дядя Саша]

Дана тихо выскользнула из кухни и тоже пошла в зал. Во всеобщей суматохе, стонах раненых и переговорах монахинь никто не обратил внимания на еще одну женщину.
Мужчина средних лет в странной одежде с разорванной штаниной лежал на столе справа. У него была забинтована голова, сломанная рука висела тряпкой вдоль тела и была неестественно вывернута, а две послушницы хлопотали вокруг него, пытаясь остановить кровь, идущую из раны на ноге. Сердце человека было сильным, его источник жизни все еще был ярким и не вызывал опасений.
«Этот выживет, хоть и страдает от боли, - определила Дана. - А этот, - перевела она взгляд на другого раненого, - уже отключился. Так даже лучше – у него полно переломов, и быть без сознания – самое благоприятное, что можно было сделать в его ситуации. Выживет, если убавить боль, пока он не придет в себя. Надеюсь, монахини знают какой-нибудь способ».
Еще два крупных мужчины были совершенно здоровы и целехоньки, не считая мелких царапин, только по ним было понятно, что они в шоке от случившегося – растерянные лица и совершенно пустые глаза выдавали их состояние.
- Петрович, ты это, ты держись! – бормотал один из здоровяков, склонившись над умирающим. – Ты чего это удумал, а? Ну, куда же мы без тебя, Петрович?
«А вот тут дело плохо, - сразу поняла Дана, разглядывая немолодого мужчину, - внутреннее кровотечение, ребра переломаны, разбита голова. Если не умрет от потери крови, то от боли – точно».
Внутренняя энергия почти погасла в теле совсем еще недавно сильного и здорового человека – только еле-еле теплился слабенький язычок огня, готовый в любой момент вспыхнуть последний раз и погаснуть. Тело уже начали сводить предсмертные судороги.
Мужик вдруг открыл глаза и осмысленно посмотрел вокруг себя. Слабая гримаса, напоминающая улыбку, скривила его лицо.
- Петрович! – обрадовался мужик. – Держись! Леха, Колдун глаза открыл, ему лучше! – крикнул здоровяк своему приятелю, сидевшему рядом на стуле.
Тот немедленно подскочил и бросился к умирающему с надеждой на лице.
«Ошибаетесь, ребятки!»
Дана сделала шаг в ту же сторону и протянула руку к раненому. Мгновение – и на ее пути уже стоит Леха и буравит тяжелым недобрым взглядом. Друг? Соратник? Нет… Охранник! Ну, точно – вот он, характерный поворот тела, чтобы прикрыть собой хозяина, да и второй подоспел, явно видно, что напарники...
- Отпусти руку, - спокойным голосом произнесла Дана. – Я хочу помочь.
Мужик отцепился от девушки, но не сдвинулся с места. Настоящая стена из костей и мышц – такого и с места не сдвинешь, не то что повалить.
- Чем ты можешь помочь? Монашки сказали, что он… что ему…
- Как хочешь, - Дана не стала дослушивать истерику, и развернулась, чтобы уйти. – Считай, что ты потерял работу.
- Погоди! – схватил ее вдруг за плечо Леха.
Плечо и без того горело, а тут еще этот бугай в него вцепился. В голове у девушки взорвался целый вихрь искр от вернувшейся боли. Она зашипела и дернулась, но мужик даже не понял, что схватил девушку за раненое плечо.
– Я не то хотел сказать, - он нервно облизывал губы, - я хотел… Короче – помоги, если можешь. Ну, хотя бы попробуй! Колдун – он, понимаешь, он такой мужик! Он такой…
- Отойди.
Леха почему-то заробел перед какой-то монашкой. Уж больно уверенно себя она вела, как будто все тут были у нее в подчинении. Он неуклюже подвинулся, и, изогнувшись крючком, чтобы не мешать лечить босса девчонке в платке до самых глаз, навис над телом на столе.
Дана положила руку на живот мужчины. Закрыла глаза – это помогало ей сосредоточиться. Странно, но с закрытыми глазами она продолжала видеть все, что ее окружало, только изменилось восприятие – картинка стала черно-белой и расплывчатой. Изменились звуки, но слышать, при этом, она стала четче, и обострилось обоняние – зал наполнился новыми запахами, и усилились уже знакомые. Девушка замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.
Надо закрыть рану, из которой бьет кровь… Это спасет мужчине жизнь. Интересно, она способна на это, и если да, то чем этот обмен жизненной силой закончится для нее, ведь она тоже еле стоит на ногах? Ах, была не была, надо попробовать – в крайнем случае, она отключится и свалится на пол. А вдруг, получится спасти?
Прошло минут пять, а человек продолжал жить. Дана переместила руку ему на голову – надо убрать боль, тогда у него останется больше сил, чтобы бороться. Источник жизни все еще оставался крохотным, но уже не грозился погаснуть в любой момент.
«Сейчас уйдет боль».
- Посмотри на меня, - Дана обратилась к своему пациенту, - открой глаза.
За ее спиной сгрудились монахини, те, кто был свободен от помощи раненым. Они что-то синхронно шептали, но это не мешало Дане в ее целительском эксперименте.
- Как его имя?
- Александр Петрович… Александр! – дрожащим от волнения голосом торопливо ответил Леха.
Знакомые сочетания букв ранили прямо в самое сердце. Александр, Лекс… Это что – совпадение? Если да, то так некстати, она только сумела отвлечься от своей потери. Человек на столе вдруг застонал. Дана очнулась от своих воспоминаний и посмотрела на него.
- Александр, открой глаза, - твердо попросила она, - ты меня слышишь, я это знаю. Сейчас уйдет боль, я обещаю.
Веки раненого дрогнули и медленно поползли вверх. Затуманенные болью глаза остановились на лице девушки. Кажется, боль отступает…
- Ты, это… ты как это делаешь-то? – забубнил под боком второй охранник. – Леха, ты смотри, он же живой! Петрович, ты это… ты молодец!
Дана улыбнулась уголками губ.
«Я помогу этому Александру здесь, а тому… пусть помогут, где он ни был, тот, кто в силах это сделать!»

[Дядя Саша]

В зал забежали люди в странной белой одежде, и сразу ринулись к тому месту, где лежал пациент Даны. Должно быть, он был какой-то важной особой, раз помощь сразу направилась сюда. Клубок жизненной энергии уже заметно увеличился в объеме и теперь медленно, но уверенно вращался в груди Колдуна – как называли его между собой охранники. Конечно, долго без медицинской помощи Колдун не протянет, но эти – в белом – должно быть, знают, как это лучше сделать.
Дана отошла в сторону, уступая место спасателям. Ей, на самом деле, сейчас лучше всего затеряться в толпе, чтобы не привлекать внимания к своей персоне. Хотя, сестра Анна согласилась с тем, что ни в какой госпиталь девушка не поедет… и не полетит, тем более.
Суета вокруг раненых достигла своего апогея – их укладывали на носилки и выносили на улицу, где стрекотало какое-то неземное чудовище, смотреть на которое магичке даже не хотелось. Пришел и черед Колдуна отправляться на выход.
Его как раз проносили мимо Даны, когда тот слабо шевельнул рукой. Но этот жест немедленно заметил ближайший к нему охранник, подскочил к шефу и придержал носилки. Колдун был в сознании, он внимательно посмотрел девушке в лицо и тихо прошептал:
- Я тебя найду.
В уголках губ девушки залегла горькая складка. Один раз она уже эту фразу слышала.


- Так ты, значит, обрядница?
Игуменья Марфа, настоятельница монастыря, задумчиво покачивала головой.
- Да, матушка.
- А ведь сказали, что всю семью Семеновых волки зарезали не более, как неделю назад, - обернулась игуменья к сестре Анне. – Ведь был слух?
- Так и есть, говорили, что всю семью. Говорили, что скит у них сгорел, они перебирались на другое место, заночевали в тайге, а волки их и порезали. Упокой их души, Господи, - подтвердила монахиня. – Как же ты выжила, милая?
- Я… уцелела, и в лесу спряталась – залезла на дерево, там и сидела, пока волки не ушли, - придумала первое, что пришло в голову Дане.
Вокруг был лес, по виду – очень старый и густой, поэтому причину придумать было несложно.
- И ты целую неделю потом одна в лесу жила? Ой, бедная деточка… У тебя ведь, поди, и паспорта нет?
- Нет.
«Знать бы еще, что это такое!»
- Откуда же у нее паспорт, когда они из леса никогда не выходили? Покойный Игнат, люди говорят, был очень крут нравом. Нам тут в монастыре жить тяжело, а уж как вы там выживали – только подумать страшно. Ты людей-то других, кроме родителей, еще когда в жизни видела, деточка?
- Видела… немного, - растерянно проговорила Дана.
Похоже, ее принимают за отшельницу, которая всю свою жизнь провела со своей семьей в лесу. Что ж, пока эта история ей очень даже подходит.
- И что же ты теперь будешь делать, Дашенька? Нельзя тебе одной жить. Не сможешь ты – это же тайга. Да что я тебе говорю – ты же сама все хорошо знаешь!
- А у вас мне нельзя?
Дана слышала, как на улице Край разбирается со своими новыми соседями – местными собаками. Как бы он не погрыз кого ненароком, ведь умеет этот пес драться, и за себя постоит, не побоится! Но грызня, вроде, затихла – видать, надавил Край авторитетом.
- Так как же ты у нас останешься, деточка! – всплеснула матушка Марфа руками. – У нас же монастырь, а ты – не верующая, да еще, хуже того – язычница. Ты прости нас, милая, мы не от злого сердца так говорим – но нам вера не позволяет с тобой под одной крышей жить.
«Что это еще за вера такая, что человеку с другими нельзя рядом жить? Что у меня, руки-ноги другие? Или я слов не понимаю? А как человека спасать – так, значит, можно. А если ночь провести – то с верой их случится что-нибудь?»
- Что же это у вас вера такая… хилая, что боится одной слабой женщины? – Дана воинственно выдвинула подбородок. – Раз нельзя, я пойду!
Она резко поднялась и собралась к двери.
- Погоди, девочка! – схватила ее игуменья Марфа за руку. – Ты нас неправильно поняла! Ты многого о нашем мире не знаешь, оно и не удивительно – ты же всю жизнь в лесу прожила. Я не обижаюсь на тебя, это мне, старой, надо было понять, что ты неправильно растолкуешь мои слова. Ты пойми, ты ведь своим богам тут станешь молиться, а у нас это запрещено. Здесь место нашего бога, в которого мы верим. Понимаешь? Вера наша – не слабая, просто… традиции такие, понимаешь? А традиции нарушать нельзя! Ну, как мне тебе объяснить! – всплеснула она в отчаянии руками. – Сестра Анна?
- Я понимаю, - вдруг сказала Дана. – А если я пообещаю, что я не буду тут молиться никому? И жить я могу отдельно. Может, есть у вас тут какой-то маленький домик? Поблизости?
Монахини переглянулись меж собой. Обрядники жили в этих местах, почитай, лет уже сорок. Были они страх, как нелюдимы, выходили на глаза раз, может, в году – обменять шкуры на соль, ткани, да еще кой-чего по мелочам. В остальном обходились натуральным хозяйством. О вере их мало чего было известно – молились многим богам. Вот, пожалуй, и все. В семье были дети, но старший Семенов их никому не показывал. Поэтому ничего о детях известно не было – ни сколько их, ни какого они пола, ни возраста. А неделю назад охотники принесли слух, что всю семью вырезали волки, дескать, нашли несколько обглоданных трупов на реке, по одежде и обуви определили, что это и были те самые обрядники.
- Эту ночь ты проведешь с нами в гостевой келье. Ты больная еще, куда тебе одной жить, - решительно сказала игуменья Марфа, - а дальше – жизнь покажет.

[Дядя Саша]

Дане отвели небольшой домик в монастырском саду. Сестры совместными усилиями приволокли в него топчан, повесили рукомойник, а из соседнего села выпросили каменщика, который за день сварганил из кирпичей и листа железа небольшую печку. На дворе стояло позднее лето, еще немного – и пойдут первые заморозки. Дверь утеплили старым одеялом, закрыв щели проема. Стол и стул дополнили скромный интерьер нового жилья.
- Мы еще циновки на пол свяжем, чтобы снизу не поддувало, а окно будешь на ночь завешивать – так теплее будет, - довольным голосом объясняла матушка Марфа. – И вот что, трапезничать будешь пока с нами, негоже тебе одной здесь все время. Вот так вот.
Игуменья поджала губы и погладила Дану по плечу. На лице доброй старушки девушка увидела сочувствие и понимание, та искренне жалела иноверку, потерявшую всю свою семью.
«В принципе, это не такая уж большая ложь, - утешала себя Дана, чувствуя себя неловко перед монахиней, - я, действительно, иноверка и только что потеряла абсолютно всех».
Сзади тихо подкрался пес и ухватил девушку за руку, слегка придавив ее зубами.
- Край!
Собака радостно завиляла хвостом при виде хозяйки.
- Как твоя лапа, парень? Давай-ка, посмотрим? – и Дана склонилась над животным, проверяя повязку на передней ноге.
- И как вас только угораздило в момент аварии идти вдоль дороги, - вздохнула матушка Марфа, - ведь чуть не убились оба. Ох, бедоси вы мои…
- Матушка, - подняла Дана глаза на игуменью, - моей собаке надо мясо. Она так привыкла – всю жизнь она мясо ест. Как мне его достать?
Дана уже узнала распорядок жизни в монастыре и познакомилась со скромной пищей, которую тут ели каждый день. А ведь еще существовали посты, как ей объяснили, и в это время в монастыре даже не всегда давали растительное масло.
- В деревне всегда можно купить, - в растерянности проговорила матушка, - только это недешево, даже если и курицу только. У сестер-то денег совсем никаких нет, а касса монастырская у нас почти пустая, живем на мирские подаяния, девочка моя. Не знаю, чем тебе в этом помочь. Есть у нас небольшой запас консервов мясных – на случай, если кто занеможет, чтобы мясной бульон сварить, подкормиться…
- Не надо, матушка, - остановила ее Дана, - я все поняла. Значит, в деревне? Сколько туда идти?
- Часа два, если распутья нет, как раз вдоль дороги часть пройдешь, а потом через поле, напрямки… но только пешком мы не ходим – сестры старенькие уже в основном у нас, мы телегу запрягаем. На лошади быстрее в два раза.
- У вас лошадь есть? – удивилась девушка. – Можно посмотреть?
- А ты разве знаешь, как с ней обходиться? Откуда?
- У нас в хозяйстве лошадь была, - не моргнув глазом, соврала Дана, - только потом ее волк… задрал. Но я хорошо умею за ними смотреть!
- Ну, и славно! – обрадовалась матушка Марфа. – Можешь запрягать, когда в деревню соберешься. Только одна не отправляйся – ты тут ничего не знаешь, не приведи, Господи, обидят тебя, незамутненную душу!
«Это я-то незамутнённая душа? – улыбнулась про себя Дана с грустью. – Ни разу меня так еще не называли».
- Хорошо, матушка. А сейчас мы с Краем прогуляемся немного, до дороги.
- Не утомляйся только, деточка, пока сильно – не ровен час, заболеешь опять. Иди с Богом!
Игуменья перекрестила – так называются эти знаки рукой – Дану и направилась к монастырю. А девушка с собакой отправились в лес, в сторону той самой дороги, с которой у них началось знакомство с новым миром.
Меч она нашла практически сразу – помог Край. Он ближе к месту аварии припустился бежать и громко залаял у куста недалеко от обочины, подзывая свою хозяйку.
- Нашел! Нашел! – сообщал на своем собачьем он радостную новость. – Сюда!
Дана как могла быстро доковыляла до Края и склонилась к земле – в траве валялся разорванный кожаный пояс и меч Хлуда Косы, добытый ею в поединке с магом. Она, задыхаясь от волнения, бросилась к находке и схватила меч обеими руками. Наконец она почувствует себя в безопасности!
На разорванном поясе, пострадавшем еще от взрывов, учиненных Могилой, Дана, к своей радости, обнаружила и верный нож, а также кожаный кошель с несколькими монетами. Открыв кошель, она высыпала монетки на ладонь – немного медяков и пара серебряных монет. Одна золотая. В ее мире это был весьма неплохой капитал. А тут?
«Да, тут, возможно, на такие деньги особо не разгуляешься, - грустно вздохнула девушка, - а может, и вовсе ничего не купить. И вообще, как узнать, какие тут деньги в ходу? И сколько что стоит?»
Прихватив свои находки, женщина и собака отправились в обратную дорогу – скоро вечер, а по темноте ходить в тайге – как говорила матушка – очень опасно. По пути Дана приглядывалась к растениям, увиденным под ногами, и к своему удивлению, узнавала знакомые. Вон, трясучник пышным кустом растет, а там – жабий глаз, и много кукушкиного семени, и даже заметила редкие и сильнодействующие девичьи слезы – из них готовили настойки от многих болезней, но лучше всего они помогали от проблем с пищеварением.
«Надо будет у сестер узнать местные названия, - мелькнула у Даны мысль, пока она собирала веточки и листочки, чтобы показать их в монастыре, - вдруг, пригодится».
В свое время, проходя обучение в школе магии, Дана подробно изучала травничество. Конечно, практики у нее было маловато – она ведь специализировалась на поисковой магии. Но этот предмет ей нравился, и преподаватели хвалили ее и даже советовали уходить в лечебную магию, но Дана на это не согласилась. Однако знания, полученные в школе, никуда не делись – она до сих пор хорошо помнила рецепты отваров и способы изготовления целебных – а иногда и не очень – настоев, технологию извлечения полезных веществ из коры, листьев, кореньев растений, превращение их в порошки и жидкости.
«Интересно, мои познания в этой области могут принести пользу в этом мире? Или они столь же тут бесполезны, как и магия, которой я столько лет училась?»
Вопрос был не праздным – Дане предстояло здесь выживать, а это значит – надо найти свое место в этом мире. Не будут же ее сестры вечно кормить за свой счет. Да еще с собакой.
Кстати, вопрос питания Края надо решить в кратчайшие сроки – пес не может сидеть на одной каше всю жизнь. Решено, завтра она пойдет – или поедет – в деревню, и попробует там найти мясо для собаки. Какие-то монетки у нее есть, авось, этого и хватит. А дальше – видно будет. В конце концов, вокруг растет лес, а значит, возможна и охота.