Пока идут часы

[Дядя Саша]

Новая вещь.
Совсем.
Пишем в соавторстве с Фаиной Савенковой.

[Дядя Саша]

Боровск…
Маленький городок в Калужской области.
Ничем особенным не знаменит, тихий, малоэтажный и какой-то незаметный. На удивление широкие улицы, совсем непохожие на большинство собратьев. Старинные домики, многие из которых помнят ещё царя-батюшку.
Под раскидистыми кронами деревьев сонно возлежат собаки, глядя на проходящих мимо горожан.
Здесь обычно тихо, редкий проезжающий автомобиль лишь ненадолго нарушает покой.

И именно сюда, в который уже раз, приезжали на лето Антон и Лера.
Антон – вечно подвижный и непоседливый. Несмотря на свои двенадцать лет, он уже был твёрдо уверен в том, что неплохо разбирается во многих, порою так и вовсе даже непростых, вещах. Даже и в тех, перед которыми бывало что и пасовали старшие товарищи. На большинство вопросов, которые порою ставили в тупик и более опытных людей, он отвечал почти тотчас же – ничуть не колеблясь и не задумываясь. И его совершенно не смущал тот факт, что он иногда (и даже очень часто…) ошибался. «А кто сказал, что именно на тот момент, моё решение было неверным?»
И попробуй его переубедить…
«Вы просто зашорены в своём упорстве! Ваш скепсис просто не позволяет поверить в то, что в столь молодом возрасте человек уже способен здраво рассуждать на многие серьёзные темы! Современная наука и развитие средств коммуникации вполне позволяют делать правильные выводы кому угодно! И наличие седой бороды не есть обязательное для этого условие…»
Однако, при всём при этом, у него удивительным образом присутствовала столь же непоколебимая вера в чудеса! Он, на полном серьёзе, готов был поверить в существование хоть тех же самых эльфов. Ну и что, что он пока их ещё не встретил на улице? Просто случайно разминулись, бывает…
А вот Лера…
Прямая противоположность брату.
Насколько он был горяч и порывист – настолько же и она являлась спокойной и рассудительной.
«Ты это видел своими глазами? Трогал руками? Нет? Ну и с какой вдруг стати можешь об этом судить?»
Всё, что в её глазах не подтверждалось безусловными аргументами – подвергалось обоснованному сомнению в достоверности.
И на этой почве, у неё с братом шли горячие, аж до хрипоты, споры.
Антон пробовал брать эмоциональностью и напором – бесполезно. Сестра не поддавалась на такие убеждения. Жесткая и бескомпромиссная материалистка, она верила лишь в то, что было доказано и опробовано многими до неё.

Успокаивались они лишь в Боровске – тут попросту не имелось предмета, который бы вызывал столь горячие споры. Тихий старинный дом, по стенам которого были развешаны разнообразные часы – казалось, тут даже время идёт совсем по-другому, медленнее и размереннее. Дедушка в своё время работал часовых дел мастером – и всё это осталось после него. Порою складывалось впечатление, что многие из часов живут какой-то своей, непонятной для всех прочих, жизнью. В условленное время открывались дверцы на настенных часах, появлялись фигурки, играла музыка – и всё это повторялось ежедневно и многократно. Однажды установленный порядок почти никогда не нарушался.
С одной стороны – Лера воспринимала это вполне положительно. Её насквозь материалистическое начало вполне с данным порядком гармонировало.
А с другой…
Здесь не ощущалось присутствия главного – творца этого порядка. Того, кто развесил на стенах часы, настроил их сложные механизмы – и дал всему этому жизнь.
Да, дедушки не хватало…
Однажды он попросту не вышел из своей комнаты.
Никакие поиски не дали результатов.
Его ботинки так и остались стоять у двери – не мог же он уйти на улицу в шлепанцах? Это зимой-то? Угу…
На вешалке осталось висеть теплое черное пальто, а на полке – зимняя шапка.
Складывалось впечатление, что он и из дома-то никуда и не выходил…
Явившийся по вызову участковый сначала даже не смог войти в кабинет – дверь оказалась запертой изнутри. Пришлось подставлять лестницу и влезать на второй этаж. И только вытащив стекло из рамы, удалось отодвинуть шпингалет и пробраться в комнату.
Неожиданность – входная дверь не только была заперта на ключ, но ещё и задвинута тяжелым комодом – так что, ломать её пришлось бы долго…
В кабинете всё находилось на своих местах – никаких там тебе следов беспорядка или борьбы.
На столе лежали полуразобранные часы, инструменты… Одиноко стояла глазная лупа, казалось, поставленная на своё место буквально пару секунд назад. В стакане остался недопитый чай. А в открытом ящике стола остались лежать деньги – девять тысяч рублей.
И всё…
Никаких следов, ничего – человек словно растворился в воздухе.
Полиция долго ломала голову, пытаясь хоть как-то объяснить возможную причину исчезновения – но тщетно. Стандартная формулировка сообщения о без вести пропавших – «ушёл из дома и не вернулся», тут явно не годилась, а ничего другого пока никак не удалось изобрести. Написать же: пропал без вести в собственном доме - означало вызвать недоумение руководства.
Как это – «пропал в собственном доме»? Бесследно растворился?
Он что – химик? «Царскую водку» синтезировал? Или ещё какую-то жуткую смесь, способную растворить человеческое тело без остатка?
Нет?
А что ж вы нам голову-то морочите?!
Глухой «висяк» себе на шею тоже никто вешать не хотел. Но никаких иных вариантов попросту не существовало – и уголовное дела по факту пропажи гражданина Шарова Петра Владимировича перешло в указанный выше разряд.
Он просто исчез…

[Stprapor]

А в стакане остался недопитый чай. А в открытом ящике стола остались лежать деньги – девять тысяч рублей.

Близкий повтор.

Полиция долго ломала голову, пытаясь хоть как-то объяснить возможную причину исчезновения – но, тщетно.

Запятая лишняя.

Стандартная формулировка сообщения о без вести пропавших – «ушёл из лома и не вернулся», тут явно не годилась,

ИМХО кавычки лишние, а вместо запятой нужно тире.

Написать же – «пропал без вести в собственном доме» - означало вызвать недоумение руководства.

ИМХО кавычки лишние, и вместо первого тире двоеточие.

[ВинипегНави]

Ничем особенным не знаменит, тихий, малоэтажный и какой-то незаметный. На удивление широкие улицы, совсем непохожие на большинство собратьев, старинные домики, многие из которых помнят ещё царя-батюшку.

Дядь Саш, "на удивление" - это чаще вводное, но в этом контексте норм как усиление для "широких".
Но вот дальше - красным выделено - то ли к "улицам", то ли к "домикам". Предлагаю разбить на два отдельных предложения или использовать точку с запятой в качестве разделителя при описании. Причём там, где Вы поставите предлагаемый на Ваш выбор знак препинания, смысл прояснится.

Несмотря на свои двенадцать лет, он уже был твёрдо уверен в том, что неплохо разбирается во многих, порою, так и вовсе даже непростых, вещах.

Запятая лишняя. Какая?
Либо "порою разбирается", либо "порою непростых".
Либо вообще без запятых - так будет без уточнений простая констатация факта. Чуток эмоциональная оценка, но здесь не докторская диссертация.

Даже и в тех, перед которыми бывало, что и пасовали старшие товарищи.

Просто лишняя. Без обсуждений и ...

«Вы просто зашорены в своём упорстве! Ваш скепсис просто не позволяет поверить в то, что в столь молодом возрасте человек уже способен здраво рассуждать на многие серьёзные темы! Современная наука и развитие средств коммуникации вполне позволяют делать правильные выводы кому угодно! И наличие седой бороды не есть обязательное для этого условие…»

БРАВО!
Запомню как цитату для споров в инете.

«Ты это видел своими глазами? Трогал руками? Нет? Ну и с какой вдруг стати, можешь об этом судить?»

Сначала думал о вводном-эмоциональном. Просто запятая лишняя - отделяет вопросительное слово от глагола-действия-возможности.

И на этой почве, у неё с братом шли горячие, аж, до хрипоты, споры.

Не междометие, а усиление уточнения.

Успокаивались они лишь в Боровске – тут попросту не имелось предмета, который бы вызывал столь горячие споры. Тихий старинный дом, по стенам которого были развешаны всевозможные часы – казалось, тут даже время идёт совсем по-другому, медленнее и размереннее.

Как математик не могу читать про всевозможные при описании. Я в своё время чуть не свихнулся на теории множеств.
В доме ограниченна площадь стен, а потому часы могут многообразны, соответственно всевозможность будет ограничена. Либо нужно допускать безграничность площади и параллельные измерения для всевозможности постороннего объёма.
А это похоже на зацепку про фантастику

Явившийся по вызову участковый, сначала даже не смог войти в кабинет – дверь оказалась запертой изнутри.

Между подлежащим и сказуемым - грех!

Пришлось подставлять лестницу и влезать по ней на второй этаж. И только вытащив стекло из рамы, ему удалось отодвинуть шпингалет и пробраться в комнату.

Слишком очевидны местоимения. Мне они не мешают. Но... Если даже я их заметил, то...

Он, что – химик?

"Что он? Химик?" - таков смысл. Соответственно запятую долой!
-----
Коллега Stprapor прав в предложениях про кавычки, так как наличествует перебор в знаках препинания. Но я бы рекомендовал сохранить кавычки, которые сами по себе являются знаками, но при этом передают чужие слова. Моё предложение сократить иные знаки в тех предложениях.

[Дядя Саша]

Бабушка с трудом перенесла этот факт.
Постарела и осунулась.
Но – выправилась.
И немалую роль в этом сыграли внуки – каждое лето приезжавшие к ней в гости. И отвлекавшие её от грустных мыслей своим безудержным энтузиазмом и юношеским задором.
Варенье и компоты, помощь по хозяйству, да и просто беготня по старинному дому – на всё это с трудом хватало целого дня! А ещё и здоровенный огород… вообще неизведанная до конца земля.
Дом стоял на самом краю города, дальше уже подступал тенистый лес – и в нём тоже имелась масса интересных вещей! Надо исследовать протекавшую поблизости реку, осмотреть полутёмный чердак, залезть в подвал – и непременно в самый дальний угол! И так – почти три месяца подряд!
Так ещё и в течение года случались визиты – пусть и не столь продолжительные. Вечно занятые на работе родители были только рады тому, что дети не сидят в четырёх стенах московской квартиры – Боровск казался им самой удачной альтернативой прозябанию в каменных джунглях.
Но…
Была ещё одна особенность старого дома.
Трудно сказать, но порою казалось, что он живёт своей, одному ему понятной, жизнью. Часы, которые имелись в доме практически повсюду, не отставали ни на минутку! Хотя за ними никто давно уже не ухаживал. Более того! Даже наручные электронные часы у ребят – и те каким-то непостижимым образом синхронизировались со всеми остальными. И неважно, какое время они показывали до этого – стоило переночевать в доме… и на циферблате высвечивалось то же самое время.
Загадка…
Одна из многих?
Возможно…
Антон на полном серьёзе уверял, что постоянно чувствует чей-то взгляд. Лера отмахивалась… но какие-то странные ощущения не покидали и её. Жесткая материалистка, она всячески старалась анализировать всё, что видела вокруг, и что происходило с ними в доме. Но пока в голове ничего не складывалось… постоянно какая-то деталь не вставала на место.
И это очень сильно её раздражало!
Настолько, что она уже начала протестовать против поездок к бабушке. Нет, её-то она всегда была рада видеть, но вот старый дом… он решительно не вписывался в её стройную картину мироздания.
Положение вещей усугублялось тем, что бабушка никак не могла бросить своё сложное хозяйство. Места в городской квартире хватило бы на всех – но она наотрез отказывалась куда-либо переезжать.
«Как я могу бросить наш дом? И кто будет заводить часы?!» - все разговоры на тему переезда всегда на этом и заканчивались…
А оставлять детей болтаться по городским дворам… с их постоянными соблазнами – на это уже не могли пойти родители!
«Последний раз туда еду! – в конце концов, заявила Лера. – Чего я потеряла в этом музее часов? Там даже интернет через пень-колоду работает!»
Антон на этот раз промолчал и ничего не возразил, как он это обычно делал, но… очевидно, что перспектива ехать следующим летом к бабушке в одиночку и его не слишком обрадовала.

[Дядя Саша]

Он был молод и талантлив. Усидчив – до невероятности! И всегда был готов воспринимать что-то новое и незнакомое. Пойти пешком за полсотни миль, чтобы выслушать заезжего мастера – легко! Просидеть все праздники, разглядывая какой-то непонятный механизм – вообще без проблем. Молодой парень – но чурающийся дружеских вечеринок с такими же, как и он сам, подмастерьями. Избегающий общества весёлых девиц и вечерних попоек с друзьями.
Да, он был именно таким…
Но в то же время, никто другой так не разбирался во всевозможных механизмах и устройствах. Именно ему, как правило, и поручалась самая сложная работа по ремонту и восстановлению сломавшихся или неправильно работающих машин и прочих агрегатов.
Но его страстью – пожалуй, единственной, были всё же часы…
Ничто другое так не привлекало его и не манило.
Парень подолгу просиживал за верстаком, разглядывая их внутреннее устройство и вникая во все хитрости и тонкости часовых дел мастера.
Мастера… которым он не являлся.
Подмастерье – обязанный отработать в мастерской хозяина не менее десяти лет. И только тогда – да и то, с соизволения всех членов гильдии, он имел право на экзамен.
Формально… ибо многие его сотоварищи так всю жизнь и проходили в подмастерьях. Гильдии попросту не требовалось такое количество мастеров – её всё и так устраивало. Мастерами становились, как правило, дети старых мастеров – и дело не выходило за пределы семьи.
Да и то сказать, деньги даже и на экзамен требовались немалые!
Сделать хорошие часы, чтобы качество работы было бы по достоинству оценено всеми мастерами гильдии… задачка непростая! Выдержать экзамен, устроить пирушку для всех членов гильдии – это тоже ложилось весьма тяжелым грузом на юношеские плечи.
И народ предпочитал оставаться в подмастерьях.
На выпивку и пирушку деньги есть, девушки любят – чего ещё надо-то? На более-менее нормальную жизнь хватает, так что можно не особо напрягаться.
Так бы всё оно, наверное, и продолжалось… но… случаи бывают разные.

Гордостью города, как и владеющего им герцога, являлись часы.
Точнее – даже не просто часы.
Это было сложное и весьма громоздкое устройство. Оно не только передвигало стрелки на четырёх циферблатах, но и приводило в действие сложный ансамбль из красивых резных фигурок, которые в условленное время показывались в окнах часовой башни. Пели механические птицы, взмахивал крыльями дракон, раскланивались фигурки людей и взмахивали своими алебардами механические стражники.
Было чем гордиться!
И герцог это хорошо понимал.
Правитель, который может себе позволить держать мастеров только для создания таких вот диковин, несомненно, имеет достаточно сил и средств, чтобы заниматься ещё и такими вот… штучками. А значит, прочие проблемы у него либо уже решены, либо не являются для него сколько-нибудь существенными.
И он всегда, как бы невзначай, приводил своих гостей на городскую площадь – и как раз в то самое время, чтобы они могли полюбоваться на красивое зрелище.
Полюбоваться – и призадуматься…
По этой причине, семья мастера, некогда создавшего это чудо, ни в чём уже долгое время не нуждалась. Его сын, ставший часовых дел мастером после смерти отца, занимался исключительно этим механизмом.
Ну… как занимался…
Гири вовремя наверх поднимал, чтобы механизм исправно работал. Смазывал там что-то – на что отец ещё когда указал. Мусор выметал… впрочем, это доверялось подмастерьям. Которых регулярно отряжали для этого прочие мастера. Все прекрасно понимали важность бесперебойной работы городских часов. Со временем даже процесс поднятия гирь доверили приходящим подмастерьям – подав это как великую честь для немногих избранных!
Следует ли упоминать о том, что молодой парень не единожды подолгу сидел около крутящихся шестерёнок, тщательно вникая в особенности их работы? Ему даже доверили смазывать некоторые механизмы!
А молодой «мастер Бардман» в это время вкушал радости жизни…
Скромный же подмастерье Вилем в это время выметал мусор изо всех уголков большой часовой башни.
Механизм и впрямь был громаден!
Он занимал четыре этажа – и долгое уже время исправно трудился, отсчитывая время и радуя горожан и их гостей приятным зрелищем.
Но… вечными могут быть только неприятности. Всё же прочее, рано или поздно, приходит к логическому завершению.
Часы встали.
В тот самый момент, когда герцог ожидал важного (и даже очень…) гостя. С которым у него долгое время наблюдались… так сказать – разногласия. Иногда выражавшиеся в грохоте пушечных выстрелов.
И ударить в грязь лицом – было совершенно невозможно!

[Дядя Саша]

«Часы должны идти!» - приказ герцога был абсолютно конкретен и никаких двойных толкований не допускал.
«Мастер Бардман» полез, обливаясь потом, наверх. Но щедрое поливание маслом всего, до чего он только мог дотянуться, никаких результатов не принесло. Поднятые наверх гири тоже не смогли заставить механизм работать.
Срочно собравшиеся мастера гильдии с некоторой оторопью взирали на четыре этажа механизмов! Многие из них сюда вообще попали в первый раз и теперь озадаченно чесали в затылке, прикидывая всевозможные варианты вовремя спихнуть с себя ответственность.
Авотфиг – городские стражники с самого утра встали около их домов, словно намекая на то, что унести-то ноги, может и получиться… а вот всё нажитое за долгие годы добро – оно точно останется здесь!
Поводов для веселья категорически не имелось.
Надо было что-то решать – и срочно!
Прошёл час… второй…
В очередной раз послали за пивом – решения так и не находилось.
Вариантов пригласить кого-нибудь из соседнего города – не существовало в принципе. Во-первых, таких мастеров там точно не имелось.
А во-вторых… на это попросту не было времени. Герцог дал конкретный срок – не позднее, чем через три дня часы должны работать!
- А позволено ли мне будет сказать уважаемым членам гильдии несколько слов? – внезапно подал голос один из подмастерьев (один из тех, что за пивом бегали).
Что?
Это кто такой вообще?
Открыть рот на собрании мастеров?
Да, как он только посмел!
Но тут поднял руку один из собравшихся.
- Я знаю этого парня. Он неглуп! Пусть говорит!
Ну, хуже от этого точно уже не стало бы… старший гильдеец махнул рукой – говори!
- Я берусь починить часы.
Что?!
Народ попросту дар речи потерял!
- У тебя всё в порядке с головой? – сухо осведомился один из почтенных мастеров. – Да, как ты…
- Осмелился? Да, вот, рискнул… Кроме меня этого не сможет сделать никто. Впрочем, не стану настаивать… - парень пожал плечами и повернулся, собираясь уходить.
- Стой! Что ты за это хочешь?
- Звание мастера.
- Это невозможно! Ты не проработал ещё десяти лет! – выкрикнул тот мастер, у которого трудился Вилем.
- Да, я отработал всего восемь лет. Но я могу починить часы. А никто другой не сможет.
- Ты будешь работать под руководством мастера Бардмана! И только так!
- Чтобы ему досталась вся слава, а мне пара монет? Нет. Или я работаю один – и за всё отвечаю своей головой, или…
- Ты будешь наказан кнутом за свою дерзость!
Парень кинул.
- Не проблема, я готов пойти с вами в ратушу прямо сейчас. Полагаю, что судья с интересом выслушает то, что я ему скажу. Так что, кому из нас в итоге присудят кнут… это ещё вопрос!
- Ты наглец! – вскипел доселе молчавший глава гильдии. – Пользуешься случаем… и трудным положением гильдии!
- Да. И что?! Я один такой умный тут? Или это позволено только мастерам?
Наступила тишина.

[Дядя Саша]

- Хорошо… - медленно кивнул мастер Горт. – Ты знаешь, на что идёшь. Совет мастеров не станет тебе помогать, и в случае неудачи отвечать будешь сам! К работе приступаешь через два часа.
Парень молча кивнул и вышел из комнаты.
- Ну, - повернулся почтенный глава гильдии к собравшимся. – Кто может мне что-нибудь о нём сказать? Предупреждая всех – это не обычный выскочка! И я хорошо это вижу! Рискнуть своей головой ради звания мастера… Что-то я не припоминаю подобных случаев! Ангус! Он ведь у тебя работал, так?
Мастер Ангус приподнялся со своего места.
- Ну… Да… Он работал в моей мастерской.
- И это всё? За восемь лет ты ничего в нём не разглядел? Откуда он вообще взялся такой умник?!
- Он… Он жил у мастера Магнуса. Того ещё называли Часоглавом…
Словно холодный порыв ветра пронёсся по помещению! Некоторые из мастеров озабоченно нахмурились, что-то припоминая. Для большинства же присутствующих это имя ничего не говорило.
- Кто это такой? – поинтересовался один из них. – И чем знаменит?
- Магнус был членом гильдии механиков – как и все мы. Но… он был очень уж… странным. Да, несомненно, мастер! Но некоторые его поступки… привычки…
- Да и черт с ними! Про парня говори!
- Вилем жил у него в мастерской. Нет, он не был его сыном. Ученик… Никто сейчас и не помнит его родителей. После смерти Магнуса, он, разумеется, не мог наследовать его мастерскую – это не по закону. Он же не его сын!
- И ты взял его учеником… - кивнул глава гильдии.
- Подмастерьем.
- Неважно. Ты хоть понимаешь, что совершил? Ты обязан был сообщить об этом! Немедленно!
- Но… это же просто мальчишка…
- Ставший сразу подмастерьем? Даже не учеником? – Горт покачал головой. – До чего доводит жадность…
Уже выходя на улицу, глава гильдии повернулся к неприметному человеку, который всегда его сопровождал. Его присутствие стало уже настолько обыденным, что на него практически никто более не обращал внимания.
- Ты всё слышал… Надо осмотреть мастерскую Магнуса. Она сейчас опечатана, и по закону, вскрыть её можно только в присутствии судьи и чиновника из магистрата. Но…
- Я вас понял, мастер. Что я должен там искать?
- Всё, что может иметь отношение к виновнику сегодняшнего переполоха. Но будь крайне осторожен! Это может быть очень опасно! Покойный не отличался человеколюбием. Насколько я знаю, даже среди членов гильдии воров существует негласный запрет на кражу из этого дома. Они, в своё время, уже похоронили несколько таких глупцов. Но формально – их нашли мертвыми на улице, вне пределов дома. Так что никаких вопросов его хозяину никто и не задавал…
Спутник мастера кивнул, ему всё было понятно.
- Но как-то же её опечатали?
- Насколько я помню, внутрь никто не входил. Дождались, когда мальчишка выйдет на улицу – и заперли двери, наложив печати.
- На замок?
- Нет, ведь ключей ни у кого не было. Просто забили досками, приколотив их гвоздями. Закрыли и окна, прибив на них деревянные щиты.

[Дядя Саша]

Явившийся наутро к часовой башне посланец герцога не увидел там никого. Постучав рукояткой кинжала в дверь, он громко окликнул тех, кто, по его мнению, должен был сейчас в поте лица исполнять повеление его хозяина.
Но никто не отозвался.
На повторный окрик, сверху высунулась чья-то взъерошенная голова.
- Кому там делать нечего?
- Ты кто? – удивлённо воззрился на него посланец.
- Часы чиню…
- Спускайся и отопри дверь! Его светлость желает знать – как обстоят дела с ремонтом?
- Сейчас…
Спустя некоторое время ха дверью затопали башмаки, лязгнул засов – и она приоткрылась.
Перед посланником стоял молодой парень в запачканной одежде.
- Что так долго? У меня есть дела и помимо этого поручения!
- Так нет тут больше никого… я один.
- В смысле – один?! А где все мастера из гильдии?!
- Откуда же я знаю? Вчера ещё ушли…
Придворный вскипел!
- Так! Собирайся – пойдешь со мной!
- Куда это?
- Если я расскажу об этом герцогу, то он попросту в такое не поверит! Вот, ты и подтвердишь! Хотя… у тебя есть во что переодеться?
- Некогда мне туда-сюда ходить. Кто будет часы ремонтировать?
- Тут так много работы?
- Пошли, покажу…
И в течение получаса посланника протащили по всем четырём этажам! Подробно пояснив реальное положение дел. Вилем не стеснялся в убийственных характеристиках относительно мастера, который тут всем заправлял.
- Все доски и балки пола под механизмами пропитаны маслом. Упадет свеча – башне конец! Я как-то даже и не могу предположить – для чего его сюда столько лили? А вот некоторые механизмы – вообще непонятно на чём держаться, всё давно проржавело и прогнило. А под колоколом лучше даже и не дышать, не то что ходить… там доски такие трухлявые…
Обалдевший посланец присел на степени лестницы, снял берет…
- Что же я скажу герцогу?
- Правду.
- Часы можно починить?
- Да. Это будет трудно, но я сделаю. Порукою тому будет моя голова.
Придворный только усмехнулся – плата представлялась ему совсем неравнозначной. Государственные интересы – и голова какого-то мастера… смешно даже сравнивать!
О чём он и поведал собеседнику.
- Так я ещё не мастер… подмастерье.
- Что, во всей гильдии механиков не нашлось никого, кто взялся бы за столь серьёзную работу?
- Чтобы поставить на кон свою голову? Они все хотят жить – и жить хорошо!
- А ты, стало быть, не хочешь?
- Я готов рискнуть, - пожал плечами парень.
- Так… ладно! Что тебе нужно для работы?
- Еда и питьё – чтобы на рынок не ходить. И не тратить на это время. Пара человек, которые станут выносить мусор. Доски пусть привезут – потом надо будет пол перестелить. Инструмент у меня свой, железо есть, а в пристройке имеется горн – с остальным я справлюсь.
Посланник кивнул.
Слов на ветер он бросать не стал, показав, что является человеком дела.
И явившийся вечером посмотреть на башню один из подмастерьев был немало ошарашен, увидев на подходе пару стражников, которые недвусмысленно послали его куда подальше. А из подъехавшей на его глазах телеги, дюжие мужики стали выгружать доски и что-то ещё.
В башню гостя, разумеется, не пропустили. А когда он стал настаивать, что прибыл по поручению главы гильдии, ему недвусмысленно пояснили - где именно, и в какой компании домашних животных, стражники означенного главу видели…
Лезть на рожон подмастерье, разумеется, не стал. Вернулся и обо всём подробно доложил. Спешно было созвано собрание мастеров, и где-то после обеда, уважаемые мессиры, наконец, смогли обменяться мнениями по данному вопросу.
Ни к какому конкретному выводу никто так и не пришёл. Договорились послать депутацию к герцогу – прояснить ситуацию с ремонтом. Ибо делать вид, что ничего не происходит, было уже невозможно.
Долгое время препирались относительно состава депутации. То, что в неё будет входить глава гильдии, даже не обсуждалось. Но он же не может пойти один – это проявление непочтения к персоне герцога! Его непременно должны сопровождать и прочие уважаемые мастера…
Должны-то должны… но визит вполне мог закончиться где-нибудь в весьма неуютном месте – а вот этого никто категорически не хотел.
Короче, состав депутации с трудом сформировали только к обеду следующего дня. Идти во дворец было уже поздно, отложили это на утро.
А утром главу гильдии подняли с постели стражники – герцог выражал своё недоумение столь затянувшимся молчанием гильдии!
И пришлось главе срочно одеваться и топать во дворец в одиночку. Под присмотром хмурых сопровождающих… Не получилось прихватить с собою хоть кого-нибудь из тех, кого вчера выбрали с таким трудом. А может быть, затягивая принятие решения, они именно на это и рассчитывали?

[leshasoft]

Обалдевший посланец присел на сте(у)пени лестницы, снял берет…

Спустя некоторое время х(з)а дверью затопали башмаки, лязгнул засов – и она приоткрылась.

Опечатка.