Тысяча Граней. Возрождение

[Fire74]

Рад видеть, девочка, — прохрипел сквозь скрывавшую пол лица чёрную маску Кёль Хокём, как только дверь за гостьей затворил один из охранников.

Через дефис: пол-лица

Остановив даршу — ездового травоядного ящера, Айниз, сидя в седле, с высоты горного склона смотрела на Город Тысячи Граней, простиравшийся до горизонта ковром из дорог, улиц, домов, мастерских, харчевень, храмов и базарных площадей.

Харчевен

Главный вход — высокий трапецевидный портал, обрамлённый массивными каменными блоками, охраняли гигантские статуи ламассу — крылатые львы с человеческими головами.

Трапеция - трапециевидный

Чем дальше продвигалась Айниз, тем больше становилось трупов. Она ни разу не споткнулась о чьё-то тело и не поскользнулась на крови. Её сладковатый, неестественно будоражащий запах щекотал ноздри, заставлял с шумом вдыхать, снова и снова принуждал чувствовать себя чудовищем, которое по какой-то нелепой случайности напялило на себя личину человека...

Айниз-она-ее запах. Долго думал зачем Айниз себя нюхает, прежде чем понял, что речь скорее всего о запахе крови. Может как-то переформулировать?

Твари из Бездны всё так же безмолвно сопровождали охотницу, будто стая оголодавших волков, ждущих одной единственной ошибки жертвы.

Через дефис: одной-единственной

[Raysen]

Когда Айниз вошла в главный зал, мрак слева растворился, посерел — левый глаз девушки стал воспринимать мир в серых тонах, скрытые в темноте детали проявились. Первый признак того, что она близка к магическому безумию. Демоны — покрытые прочной чешуёй твари на стенах, на потолке; истерзанные тела в лужах крови; тянущиеся к сводчатому потолку резные колонны с расширяющимися капителями. Для охотницы на демонов мир разделился надвое: справа — чёрный и непроглядный, слева — всё в серых тонах, где тёмное и светлое поменялись местами. Именно так воспринималась изнанка эфира.
Айниз осмотрелась. У противоположной стены, с протянувшимся от пола до потолка барельефом Всеблагого, возвышался на два человеческих роста чёрный мраморный пьедестал. На его вершине должен был стоять диск с исходящими за его края восемью лучами — отлитый из золота символ Ану, но там лишь белой тучей клубился мрак. Айниз скрипнула зубами, когда оттуда высунулась оскаленная львиная морда, а затем — и вся остальная часть демоницы.
— Здравствуй, сестра, — протяжно прохрипела Ламашту. — Рада тебя видеть.
Викара с ехидством захихикала, и хихиканье это походило на скрежет металла о металл, от которого всё тело покрывалось мурашками.
— Ты мне не сестра, тварь, — процедила сквозь зубы Айниз.
— Разве? — демоница снова захихикала. — Пятнадцать лет назад ты считала иначе.
Айниз промолчала. В те времена она была наивной девчонкой, не видящей дальше собственного носа, но не теперь… Охотница готовилась ринуться в атаку, крушить всё на своём пути магией и когтями — её левая рука уже трансформировалась, покрывшись чёрной чешуёй. Кончики пальцев удлинились, превратившись в кривые когти-кинжалы; на голове с левой стороны торчало два загнутых назад рога.
«Ишем, Джайна, прикрывайте», — скомандовала Айниз. — «Марруф, будешь поддерживать».
Призраки рассредоточились позади хозяйки.
— Ты опасна. Не зря я пыталась тебя убить, — произнесла демоница. — Но ничего, доделаю то, что начала тогда.
Ламашту оскалилась, растопырила когти, усеянный шипами хвост задергался из стороны в сторону.
Вспышка! На три удара сердца для Айниз непроглядная тьма справа разорвалась в клочья, высветив тварей из Бездны на стенах, колоннах и потолке, а серый туман слева в мгновение ока заполнился чернотой сияния. Демоны с истошными воплями попадали на пол. Между Ламашту и Айниз под световым куполом, озарявшим округу на сотню шагов, стояли во всеоружии Асим, Онид и Лаэта.
— Мы не опоздали? — жрица света улыбнулась подруге.
— Как? Почему?! — крикнула Айниз, уже находясь в шаге от магического безумия. — Я же просила!
— И потому мы должны были оставить тебя одну? — громко спросил Асим.
— Убить их! Убить их всех! — завопила Ламашту.
Оправившиеся после светового удара демоны кинулись в атаку.
Айниз бросилась к своей цели сломя голову. Сейчас ей важно сосредоточиться на враге и быть от друзей как можно дальше, чтобы те не пострадали от её когтей. Втроём они и без её помощи справятся с викарами, а ей нужно «позаботиться» о Ламашту, спрыгнувшей с пьедестала.
— Умри! — кинжал звякнул о возникший в лапе демоницы круглый, окаймлённый лезвиями щит с клыкастой кабаньей головой. Айниз полоснула когтями, но и эту атаку Ламашту блокировала — вторым таким же щитом с оскаленной мордой собаки. Эр Марруф ударил магическими копьями, заставив викару лишь отступить на шаг. Уже обезумевшая Айниз атаковала кинжалом и когтями, с каждым ударом сердца усиливая натиск, атакуя всё быстрее и быстрее. Вражеские щиты гремели подобно колоколам, сотрясаясь от ударов, но всё же прекрасно укрывали хозяйку.
Ламашту злобно рычала, блокируя все попытки охотницы на демонов и её ручного призрака пробиться сквозь защиту. В другом месте и в другое время, возможно, врагам это бы удалось, но не здесь — в осквернённом храме Ану, и не сейчас — все человеческие мольбы демону Пазузу и вся кровь смертных напитали викару силой, способной сдерживать столь яростные удары охотницы на демонов. Лишь сдерживать? Ламашту ехидно оскалилась.

[Fire74]

Когда Айниз вошла в главный зал, мрак слева растворился, посерел — левый глаз девушки стал воспринимать мир в серых тонах, скрывающиеся в темноте детали проявились.

Лучше скрытые

Для охотницы на демонов мир разделился надвое: справа — чёрный и непроглядный, слева — всё в серых тонах, где тёмное и светлое поменялись местами.

У нее не бинокулярное зрение? Каждый глаз видит только свою сторону?

У противоположной стены, с протянувшимся от пола до потолка на ней барельефом Всеблагого, возвышался на два человеческих роста чёрный мраморный пъедестал.

Лишнее. Что барельеф на стене и так ясно, а уточнение 'на ней' после упоминания потолка только затрудняет чтение.

На его вершине должен был стоять диск, с исходящими из центра за его края восемь лучей — отлитый из золота символ Ану, но там лишь белой тучей клубился мрак

.
с исходящими из центра восемью лучами. Или, КМК, лучше диск, с восемью лучами исходящими из его центра

Айниз промолчала. В те времена она была наивной девчонкой, невидящей дальше собственного носа, но не теперь…

раздельно

Кончики пальцев удлиннились, превратившись в кривые когти-кинжалы; на голове с левой стороны торчало два загнутых назад рога.

Удлинились. А почему рога два?

На три удара сердца для Айниз непроглядная тьма справа разовалась в клочья, высветив тварей из Бездны на стенах, колоннах и потолке, а серый туман слева в мгновение ока заполнился чёрнотой сияния.

Чернотой

Умри! — кинжал звякнул о возникший в лапе демонице круглый, окаймлённый лезвиями щит с клыкастой кабаньей головой.

Демоницы

[Raysen]

У нее не бинокулярное зрение? Каждый глаз видит только свою сторону?

в момент, близкий к магическому безумию, левый глаз (да и вообще левая сторона) трансформируется в демоническое
Айниз не умеет это контролировать.
Зрение бинокулярное, однако демонический глаз видит по-своему. Да и вообще пока затрудняюсь описать, что происходит в мозгу Айниз и с её восприятием в состоянии магического безумия.
Рассказ - основа для будущего романа. Думаю, там и на эти вопросы получу ответы

А почему рога два?

Я больше ожидал вопрос: "почему на щитах Ламашту головы кабана и собаки?"

что же касается двух рогов... встречные вопросы: почему нет? почему не три?
У демонов рога всякие бывают: и в разном количестве, и разной формы. В случае с Айниз Я увидел именно такую картину. Что увидел, то и описал.
__________

Текст в отрывке выше отредактировал. За замечания спасибо!

[Fire74]

У нее не бинокулярное зрение? Каждый глаз видит только свою сторону?

в момент, близкий к магическому безумию, левый глаз (да и вообще левая сторона) трансформируется в демоническое
Айниз не умеет это контролировать.
Зрение бинокулярное, однако демонический глаз видит по-своему. Да и вообще пока затрудняюсь описать, что происходит в мозгу Айниз и с её восприятием в состоянии магического безумия.
Рассказ - основа для будущего романа. Думаю, там и на эти вопросы получу ответы

Да, я это и имел в виду, глаза видят по-разному, но картинки будут накладываться одна на другую, дополнять друг друга или порождать взрыв мозга - зависит от опыта и адаптации героя.

А почему рога два?

Я больше ожидал вопрос: "почему на щитах Ламашту головы кабана и собаки?"

что же касается двух рогов... встречные вопросы: почему нет? почему не три?
У демонов рога всякие бывают: и в разном количестве, и разной формы. В случае с Айниз Я увидел именно такую картину. Что увидел, то и описал.

Как-то обычно демонов рисуют с двумя рогами, а здесь половина демона - соответственно мне один рог представился. Хотя я в демонологии профан полный. Два так два

[ВинипегНави]

У противоположной стены, с протянувшимся от пола до потолка барельефом Всеблагого, возвышался на два человеческих роста чёрный мраморный пъ(ь)едестал. На его вершине должен был стоять диск, с исходящими за его края восемью лучами — отлитый из золота символ Ану, но там лишь белой тучей клубился мрак.

Первое авторское выделение органично прочиталось - без претензий; а вот второе - рваный ритм какой-то. Рекомендую удалить запятую, поскольку второй подчёркнутый оборот тесно связан с описанием самого диска - "диск с лучами - символ Ану".

Викара с ехидством захихикала, и хихиканье это походило на скрежет металла о металл, от которого всё тело покрывалось мурашками.

Металлом по стеклу - омерзительней. Но... это у меня фломастеры не той системы.

Призраки рассредоточились позадии хозяйки.

На три удара сердца для Айниз непроглядная тьма справа разо(р)валась в клочья, высветив тварей из Бездны на стенах, колоннах и потолке, а серый туман слева в мгновение ока заполнился чернотой сияния.

Между Ламашту и Айниз под световым куполом, озо(а)рявшем округу на сотню шагов, стояли во всеоружии Асим, Онид и Лаэта.

— Убить их! Убить их всех! — завопила Ламашту, и всем стало не до разговоров.

Кажется лишним. А может, из-за "всех" показалось лишним.

Айниз бросилась к своей цели, сломя голову.

Поскольку здесь никто голову не ломает в прямом смысле, то не деепричастный оборот, а часть фразеологизма, типа "бежать быстро". Авторское выделение допустимо, но, на мой взгляд, излишне.

Сейчас ей важно сосредоточиться на враге и быть от друзей как можно дальше, чтобы те не постарадали от её когтей.

В другом месте и в другое время, возможно, врагам это бы удалось, но не здесь — в осквернённом храме Ану (,) или (-) и не сейчас — все человеческие мольбы демону Пазузу и вся кровь смертных напитали викару силой, способной сдерживать столь яростные удары охотницы на демонов.

Нужно закончить выделение уточнения места "не здесь".

[Raysen]

Да, я это и имел в виду, глаза видят по-разному, но картинки будут накладываться одна на другую, дополнять друг друга или порождать взрыв мозга - зависит от опыта и адаптации героя.

у Айниз такое было много раз, но каждый раз это протекало в магическом безумии
так что никакой адаптации, Айниз в такие моменты себя не контролирует... бьётся с демонами, ведомая внутренним зверем

Есть хорошая песня на эту тему

Как-то обычно демонов рисуют с двумя рогами, а здесь половина демона - соответственно мне один рог представился. Хотя я в демонологии профан полный. Два так два

в первой трилогии:
у Мудзу - два массивных рога
у Гарала - падшего ядара - тоже два, расставленные в стороны и похожие на крылья
у Садары в самом начале вообще нет рогов, но после привязки к Шаину и после того, как Шаин стал сильнее, у Садары сначала появлется три рога, а потом - шесть. У Фахисы то же самое - сначала два рога, а потом - шесть, когда Шаин стал сильнее.
у Нунарти - вообще десять рогов... венчают еёё голову, подобно короне
у Тиамат - четыре рога

[Raysen]

Мощный грохот сотряс храм — демонические щиты брызнули тысячью осколков, будто копили до этого времени злобу, поглощая вражеские удары. Айниз вскрикнула, отлетела назад, кубарем прокатившись по каменным плитам, оставляя следы крови, и распласталась на полу поломанной куклой.
«Айниии-из!» — завопили призраки, растворяясь в воздухе; они не могли поддерживать хозяйку, когда та без сознания.
— Айниз! — вскрикнули одновременно друзья, Асим и Онид хотели броситься к ней на помощь, но Лаэта преградила им путь.
— С ума сошли?! — разозлилась жрица света. — Я могу вас защищать, пока вы под куполом!
Их окружала свора демонов — беснующееся чёрное море шерсти, когтей и клыков. Твари могли разорвать Айниз в любой миг, но не спешили разделаться с бесчувственной охотницей. Как бы ни хотели друзья ей помочь, они не достаточно сильны, чтобы быстро справиться с таким числом врагов. Но и бездействовать нельзя, Лаэта читала в глазах Асима и Онида злобную решимость: чтобы спасти Айниз, оба готовы пожертвовать собой.
— Не теряйте головы! — её слова отрезвляюще подействовали на пару воинов. — Действуем как всегда!
Твари давили на световой купол со всех сторон, сдерживали его, пытались разорвать, но их когти и зубы бессильно скользили по магической защите жрицы света. Лаэта медленно продвигалась вперёд, будто сквозь вязкое болото. Стоя у кромки барьера, Асим и Онид остервенело работали мечами. Каждый удар клинков сопровождался последующим воем боли и скулежом. Демоны отступали под слаженной работой троих друзей, идущих на выручку Айниз. Они намеревались сделать всё возможное и невозможное, чтобы спасти ту, кто когда-то объединил их. Благодаря ей, они стали больше, чем просто товарищи. Стали семьёй.

Айниз по-прежнему лежала без чувств, истекая кровью. Карминовые струйки вытекали из многочисленных ран, в которых торчали осколки и не давали её демонической сути исцелить тело полностью. Осколки, словно ненасытная саранча, вгрызались в плоть всё яростнее, мешая регенерации.
Ламашту появилась рядом, присела на корточки, ласково погладила Айниз по волосам.
— Сестрёнка, жаль ты этого не видишь, — ехидно оскалилась викара. — Не видишь, как твои друзья стремятся к тебе на помощь. Яростно, злобно, обречённо...
Ламашту направила когтистую лапу на световой купол, и тот замер в гуще демонов, точно наткнулся на невидимую стену. А затем стал уменьшаться... угрожающе медленно, яростно пульсируя, будто сердце, сдавливаемое со всех сторон тисками приступа.
Айниз открыла глаза и застонала от боли. Боли, мешавшей сосредоточиться, призвать на помощь призраков. Её левую половину всё ещё покрывала демоническая чешуя, но от магического безумия не осталось и следа. Осколки в теле не только причиняли боль, но и блокировали силу.
— Оставь их, — прохрипела Айниз, судорожно скребя пальцами по полу. — Тебе ведь нужна я.
— Ты опасна, Айниз. Тебя следует убить, но куда приятнее будет, если ты увидишь, как они умрут. Если ты будешь страдать. О, да. Ведь ты помнишь Хазуфа и Бинсу?
Вспышка боли в голове. Айниз помнила и никогда не забывала приёмных родителей, вырастивших и воспитавших её. Это сейчас она знает, кто её настоящий отец, но тогда — и даже сейчас! — любимее них на свете для неё никого не было. А ещё их дети — все старше неё — мальчик и две девочки, кои стали для Айниз братом и сёстрами. И всё это перечеркнуто... вырвано из её жизни безжалостной лапой демона, будто страница из книги с некогда прекрасными сказками, и превращено в страшные воспоминания. Айниз видит растерзанные, лежащие в лужах крови тела приёмных родителей, брата, сестры... Всё в серых тонах. И только кровь алая... везде... на скрипучем дощатом полу, потемневших от времени каменных стенах, на старой, покрытой царапинами двери.
— Нет! — морщась от боли, яростно прохрипела Айниз.
— Нет? — ехидно переспросила Ламашту, продолжая сдавливать световой купол магией.
— Неее-ет! — взревела Айниз, рывком поднимаясь на ноги.
Нестерпимо яркая вспышка озаряет храм, демоны с воплями бросаются в стороны, но тщетно... сияние, которое должно было угаснуть спустя пару ударов сердца, наливается силой, становится смертоносным, заливает собой всё, не оставляя теням ни единого шанса, и достигает каждой твари, обращая в пепел.
Одна Ламашту смогла выжить, укрывшись у дальней стены храма за щитами, которые восстановились в мгновение ока, но и осколки теперь не терзали Айниз.
Сияние ослабевает, почти угасает, окружая охотницу на демонов защитной аурой. Храм больше не погружён во мрак, лишь дальние углы храма да высокий потолок, куда не достигает свет, похожи на чернильные разводы.
Ламашту осторожно опускает — лезвия скрежетнули по полу. Викара с ненавистью смотрит на парящую над полом противницу. Противницу с распущенными серебристыми и чёрными прядями волос, выбивающимися из-под рогатого шлема, над которым сияет чёрный нимб. Противницу в демонической броне и окутанную аурой света, точно ханира! Такого просто не могло быть! Не может быть! Но глаза не обманывали демоницу. Не хватало только ангельских крыльев за спиной для полноты абсурдного образа! И словно в насмешку над её мыслями, за спиной Айниз распахнулись крылья: слева чёрное — перепончатое, справа — покрытое белоснежными перьями.

[ВинипегНави]

Айниз вскрикнула, отлетела назад, кубарем прокатившись по каменным плитам, оставляя на них следы крови, и распласталась на полу поломанной куклой.

Лишнее, ибо очевидно, да и "на" с "на полу" рядом.
Кстати, при "кубарем" капли крови могут иметь занимательную траекторию, но если рядом нет вертикальных поверхностей, то всё равно окажутся на горизонтальных плитах.

— Не теряйте головы! — её слова отрезвляюще подействовали на пару воинов. — Действуем, (рек.)как всегда!

Если по смыслу главное - это порядок действий, то без запятой. Если ударение на приказ "действовать!", а "как всегда" значит обычность действия для друзей в сравнении с бездействием, - запятая.

Только Ламашту смогла выжить, укрывшись у дальней стены храма за своими щитами, которые вос(с)тановились в мгновение ока, но теперь осколки больше не терзали Айниз.

Сияние ослабевает, почти угасает, теперь окружая охотницу на демонов защитной аурой.

А не поменять ли местами?

Ламашту осторожно опускает щиты, их лезвия скрежетнули по полу. Викара с ненавистью смотрит на парившую над полом противницу.

"Парящую"? Разве она уже перестала? Или уже действие свершилось?

Противницу, (рек.)с распущенными серебристыми и чёрными прядями волос, выбивающимися из-под рогатого шлема, над которым сиял чёрный нимб. Противницу(,) покрытой демонической бронёй и аурой света, точно перед ней ханира!

Первую запятую можно и оставить, но только при наличии, обязательном наличии, второй.

[Raysen]

Трое друзей, до сих пор укрытые куполом света, стояли в стороне, не решаясь подойти, встать рядом; лишь смотрели на Айниз неверящими глазами. Да, с ней часто на заданиях случались припадки, когда подруга становилась безумной, превращаясь в безжалостное чудовище... Но теперь... эта Айниз — нечто новое, иное, непонятное и... опасное. Очень опасное.
Лаэта ахнула — не удержалась от вскрика удивления, когда рядом с Айниз материализовались призраки. Её невидимые телохранители. До сих пор ни она, ни Асим с Онидом не видели их. И сейчас эти полупрозрачные, покрытые демонической чешуёй фигуры — обладатели длинных серповидных когтей на пальцах рук, остроконечных вытянувшихся ушей и зубастых пастей — внушали суеверный ужас. Викар можно убить, а этих призрачных демонов — Лаэта была уверена — нет, никак; ни один маг Дархасана не справится с этими тварями. Разве только ядары... и возможно, верховные магистры ордена Табиир и ордена Джадугяров.
— Что же стало с Айниз... — выдохнул Онид.
Асим молчал, сжав губы так сильно, будто скажи он хоть слово, и Айниз-чудовище с её ручными тварями бросится на троицу. Световой купол сейчас казался жалкой защитой. Но всё внимание новой Айниз было сосредоточено на львиноголовой демонице, и Асим не хотел бы оказаться на месте этой викары.
— Не завидую я этой демонице, — шепнул Онид, словно прочитал мысли друга.
Асим лишь мрачно кивнул, надеясь, что прежняя Айниз всё же сможет вернуться...

Ламашту смотрела на врага со смесью злобы и страха. В этой молчаливой фигуре ощущалась неотвратимость, смерть. Хотя викара и не боялась смерти, так как для неё это означает перерождение в Океане Хаоса, но... почему-то, глядя на эту Айниз, демонице казалось, что смерть окажется окончательной и бесповоротной. О, Тиамат! Всё эти убийства и сбор энергии затевались ради возрождения величайшей среди шеду. Ламашту и другие шеду хотят вернуть её к жизни, но если умрёт сама львиноголовая викара, ради неё никто и когтем не шевельнёт, дабы возродить, вернуть в ряды демонов. А ради Тиамат, уничтоженной мерзким предателем Вахиразом, демоны, и сама Ламашту, готовы на всё! Айниз может перечеркнуть все их планы!
Викара злобно зарычала... это чудовище нужно уничтожить. Только сойтись с ней в бою — значило погибнуть. Раз и навсегда. Разделить участь Тиамат... Тогда что? Бежать? Бежать, собрать новые силы и снова ударить! Ламашту отмахнулась от соблазнительной мысли. Даже если она скроется за изнанкой эфира, эта непонятная тварь достанет её и там. Она загнана в угол, но и приканчивать её почему-то никто не спешит. Айниз по-прежнему неотрывно смотрит на викару, словно ждёт хода противника. Тогда остаётся последнее.
Ламашту окуталась клубами дыма...

Айниз опустилась на пол, короткие стальные шипы на подошве сапог цокнули о каменные плиты храма.
«Расния», — прозвучало в голове имя когда-то давно любимой старшей сестры.
— Айниз, — одетая в старое зелёное платье тринадцатилетняя девочка, с заплетёнными в длинную чёрную косу волосами, стояла на месте Ламашту и протягивала к ней руку. — Сестра.
«Расния...»
Айниз приказала призракам стоять на месте, а сама, сложив за спиной крылья, медленно зашагала вперёд.
— Спаси меня, сестра! — по щекам девочки потекли слезы. — Ламашту захватила моё тело. Спаси, Айниз! Спаси...
«Расния...»
Их отделяли тридцать шагов, но с каждым цоком шипов о каменные плиты расстояние сокращалось.
— Сестра! Пожалуйста! Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, не молчи!
«Расния...»
— Айниз, это демон! — услышала она крик Лаэты, но не остановилась, не посмотрела на подругу.
«Знаю, Лаэта. Знаю...»
Десять шагов до цели. Девочка всё так же протягивает к ней руку. Пять шагов. Три. Айниз протягивает левую руку в ответ. Замирает на полпути, пальцы в демонической броне почти коснулись пальцев обычных.
— Расния, — шепчет Айниз.
— Что, сестра? — девочка улыбается.
— Я зверь в человечьем обличье.
Из руки Айниз выстреливает напоминающий змею кнут и в мгновение ока оплетает обнажённые кисть, предплечье, плечо, вонзившись в нежную кожу кривыми лезвиями, торчащими из кнута вдоль всей его длины. Девочка вскрикивает, капает на пол густая чёрная кровь.
Резким движением Айниз отшвыривает демоницу-притворщицу, посмевшую принять облик Раснии, посмевшую играть с чувствами и воспоминаниями Айниз, посмевшую оскорбить память старшей сестры! Хруст, чавк! Глухой стук упавшего на пол тела викары, оставшейся без руки.
Ламашту завыла от боли. Заливая плиты храма чёрной кровью, та поднялась, зарычала. Посмотрела на Айниз горящими ненавистью жёлтыми глазами. Боль постепенно затихала, пока тело регенерировало. Конечно, рука восстановится, но это произойдёт не скоро. По крайней мере кровь перестала течь. Викара не двигалась — она окружена, отступать некуда. Остаётся лишь принять бой. В уцелевшей левой руке возник щит с головой кабана.
— Ты можешь меня прикончить, сестра, — Ламашту ехидно захихикала. — Но я вернусь. Обязательно вернусь, чтобы возродить Тиамат. И никто не сможет этому помешать!
Айниз небрежно отбросила когтистую лапу врага, кнут втянулся в руку, скрывшись под щитками демонического доспеха. Слова Ламашту сейчас не имели никакого значения. Хоть охотница на демонов и сдерживала себя, внутри неё бушевал огненный шторм. Эта! Тварь! Посмела! Принять! Облик! Раснии!
Айниз расставила в стороны руки, растопырила пальцы. В левой ладони заклубилась Тьма, в правой — засиял сгусток Света.
— Что же ты такое? — прохрипела демоница, сделав неуверенный шаг назад.
— Я — дочь Вахираза, — и эти слова приговором прозвучали для Ламашту, глаза которой распахнулись от ужаса и удивления.
А затем прогремел взрыв, разорвавший демоницу в клочья. Да и те ошмётки, что разлетелись от неё во все стороны исчезли, испарились в воздухе, так и не упав на пол и не заляпав стены. Магическая атака Белой Бездны, название которой Айниз пока не знала, стёрла суть Ламашту из ткани Мироздания...