Отверг

[ВинипегНави]

З.Ы. Лось думает хуже, чем прячется

Зря Вы обижаете понравившегося мне персонажа. Ну не совсем же дурак?

Стрелял Лось всегда лучше, чем думал.

А вот прятался хуже, чем думал.
На то он и Лось - здоровый больно.

[toron]

Зря Вы обижаете понравившегося мне персонажа. Ну не совсем же дурак?

Не дурак. Простой парень из южнорусских степей. А книжек он не читает, так что за нелицензионное увековечивание в литературе - я переломом челюсти не рискую

[RDL_python]

З.Ы. Лось думает хуже, чем прячется

Зря Вы обижаете понравившегося мне персонажа. Ну не совсем же дурак?

Стрелял Лось всегда лучше, чем думал.

А вот прятался хуже, чем думал.
На то он и Лось - здоровый больно.

- Однажды... В студеную зимнюю пору... Эээээ... Ой. Не то.
- Однажды... Водном темном темном государстве... Мммм... Эээээ... Опять не то.
О!
- Однажды в лесу!
Четыре вполне таки хонорабельных хлопчика. Выполняли таки некую миссию...
Да - вот оно!
Первый - храбрый был скотина.
А второй - оглопель.
Третий - видный был детина только слишком ждобель...
Эээээ... Стоп - А кто ж из них дурак? И лягушка кому достанется?! Бррр не то заново!

Короче!
-1- Дано: Три удалых молодца... И четвертый я.
И замечу. Для прохожих. Все мы - не семья!
-2- Посреди лесной тропинки сделати засаду. Посредством засады этой - пиу-пиу, га... Вобщем Пиу-Пиу прохожим по ней...

Проблема:
ЛЕС - СОСНОВЫЙ...
Одни сосны... Никакого тебе подлеска!
А прохожие почемуто ходят с головным и боковым дозором, потому за сосною вот х... Ээээ - не спрячешся в четвером ну никак...
Особенно если помянуть Третьего детину двух метров вростом и с плечами как у нас троих вместе!

Решение проблемы:

Возле тропинки, в одном месте, найдены чахлые лопухи...
(да еще кто-то, там, среди них пару личинок отложил...)
Чуть далее на другой стороне, кустик и немного травки.
(один экз. хилого в три веточки колючего растения )

Вот в этих дебрях все четверо и сховались...
Причем ПУХ как самый шкафообразный, был положен в лопухи. В виду того что он был широк, часть пришлос срезать и выложить на его спине мозаику оными лопухами.
(да еще личинки чужие перенести... Они кстати помогли тоже - воняли после переноса так - что к лопухам желания подойти не было... А в них, в лопушках, от той вони аж в глазах щипало...)

Вот так и спрятались - кто "под лопухами" - кто под травкою...
А перестреляли мы всех кто перся погулять по трапинке очень быстро - так как личинки дюже воняли - а под Сра... Мелким кустиком - муравейник оказался и ккогда мы его растаскивали на веточчки - муравьи нам виндетту объявили...

ВОТ!
А вы говорите нельзя спрятать большое тело на голом месте...

Кстати, то что оно хорошо стреляет - это хорошо... А думать... Зольдатен должен "от сих до сих" - за него - сержант думает!
А из книжек читать ему полезно боевой устав и устав караульной службы!

[toron]

Кстати, то что оно хорошо стреляет - это хорошо... А думать... Зольдатен должен "от сих до сих" - за него - сержант думает!

Единственная мысль из поста, которую я смог понять

[RDL_python]

Кстати, то что оно хорошо стреляет - это хорошо... А думать... Зольдатен должен "от сих до сих" - за него - сержант думает!

Единственная мысль из поста, которую я смог понять

По результатам теста - вы Зольдатенн - 1 мысля за "проход" усваивается...
В "третьем чтении" - усвоите и две оставшиеся...

[toron]

В "третьем чтении" - усвоите и две оставшиеся...

Ох, боюсь мне столько не выпить (с)
Но попробую догадаться:
"Лопухи с личинками" там искать бесполезно, ибо полупустыня. Да и засохнет сразу - кизяк будет. Поэтому главным роялем в шкафу является пыльная буря. Без очков не видно ни черта. Хотя пыли вроде и немного - но она вся в рожу, что затрудняет.
Поэтому герои в относительной безопасности. Пока.

[ВинипегНави]

Хороший ответ.

[RDL_python]

... Но попробую догадаться:
"Лопухи с личинками" там искать бесполезно, ибо полупустыня. Да и засохнет сразу - кизяк будет. Поэтому главным роялем в шкафу является пыльная буря. Без очков не видно ни черта. Хотя пыли вроде и немного - но она вся в рожу, что затрудняет. Поэтому герои в относительной безопасности. Пока.

- Поезд стой атьдва! Трамвай - принять влево и не шаволится!

Полупустыня говорите?
Открываем - "энциклопедИю" - Полупустыня, или опустыненная степь, — тип ландшафта, промежуточный между степью и пустыней в умеренных географических поясах

Так что если это не пустыня (песчанная или каменистафя) - прятаться там можно найти где.
Даже в песчанной можно прятаться, если не "за барханом" то зарывшись в песочек...

[toron]

Так что если это не пустыня (песчанная или каменистафя) - прятаться там можно найти где.
Даже в песчанной можно прятаться, если не "за барханом" то зарывшись в песочек...

Ладно. Суть уяснил.
Но в данном случае они всё же не в засаде сидели, а прятались от внезапно появившегося супостата.

[toron]

– Они тут были! – хмуро басит Лось, показывая на выемку в груде битого кирпича, выбранную нами в качестве точки сбора. Два бурдюка и мешок с припасами, оставленные там, ныне отсутствовали.

– Были да сплыли. Сволочи! – выдохнул Гарольд.

– Не сволочи, а идиоты! – принюхиваюсь к странному запаху, принесённому ветром. – Тут надо вместе держаться. Надо было.

– Этому… Гоше порулить захотелось, – Гарольд пнул сапогом камешек. – Он до твоего появления себя главным назначил…

– Да и хрен с ним, – поглаживаю саблю. – Но нам нужны бурдюки. Так что…

Недоговорил, ибо вдалеке послышался крик. Потом несколько гортанных воплей и какая-то возня. Мы плюхнулись на сухую потрескавшуюся землю, хотя гора кирпича и так укрывала от любых нежелательных взглядов.

– Кого-то взяли… – предполагает Лось.

– Допрыгались! – зло сплёвываю, поднимаясь на ноги. – Пошли! Глянем…

***

Всё-таки ветер, несмотря на порывы, дул в сторону врагов. Потому я их и не учуял за всё это время. Лишь сейчас, когда он сменился, в ноздри шибануло ароматом конского пота и большого количества давно немытых тел. Угум… племсовхоз на выезде.

Вечер неумолимо берёт своё. Видимость ещё более-менее, но через час-другой наступит полная темень. Так что если уж и выяснять отношения, то прямо сейчас.

Выбрав наиболее удачный подход, перебежками, от укрытия к укрытию, мы осторожно приблизились к шуму, крикам и всхрапыванию лошадей. Место для лёжки выбрали высокое, у заваленного здания с черепичной крышей. Там оказалась просторная полость. Даже Лось поместился, запрессовав нас в какие-то щели.

Выбрались наружу и лежим, наблюдаем.

Лагерь разбит в самой высокой части бывшего посёлка. Отсюда видны мутные силуэты столбов и наиболее крупные развалины. Определённо тут был какой-то замок или господский дом с постройками, вокруг которого запрещалось селиться остальным. Поэтому отсюда до ближайших руин шагов пятьдесят не меньше.

Врагов человек тридцать. Несколько раненых, лежат возле костра. По краям бродят дозорные, пиная попадающиеся под ноги камни. Один как раз лениво прошёл позади нас и скрылся в тумане.

Негусто. Похоже, охотник забыл, что он тоже дичь…

Поодаль в дымке угадывается табун. Лошади сонно бродят, пытаясь добыть хоть пару-тройку редких былинок. Впрочем, исхудавшими не выглядят, стало быть, есть чем кормить. Скорее всего, местной разновидностью овса, вон мешки в кучу сложены. Точно – не кочевники.

В лагере идёт обычная возня по благоустройству ночлега. Все, кто не занят, лежат вповалку, что меня радует. Умотались, стало быть, не меньше нашего.

Где-то они достали дрова для костра. Похоже, вывернули из руин уцелевшие балки (хорошая идея, кстати!). Пахнет жареным мясом (жрать хочу!).

Определённо это только один из тех отрядов, что гнали нас весь день. Их было намного больше. Остальные, скорее всего, потерялись в буре, и ночуют кто где.

– Слышь, Лось, – говорю. – Может, ночью лошадок навестим?

– Выспаться надо – ухмыляется Вадик. – Да и к лошадям бы поближе подползти, чтобы к запаху привыкли. А то спугнём дружков наших…

– Вы их за идиотов не держите! – проворчал Гарольд. – Они уже наверняка поняли, кто мы такие. И меры примут…

– Примут, не примут, какая разница… – раздражённо буркнул я, – у нас три маленьких фляжки, и еды на день. Хочешь от голода сдохнуть?

Гарольд не ответил, угрюмо глядя перед собой.

Однако перебазироваться к лошадям мы не успели, так как началось оживление. Появились двое, волокущие третьего. Добравшись до середины лагеря, они швырнули его на землю, под одобрительный смех окружающих.

Это был наш. Видно по чёрным нашивкам «штрафников» на предплечьях. Лицо разбито до потери узнаваемости, еле держит равновесие. Стало быть, уже допросили. А значит враги в курсе, что мы тут.

Печальные новости, однако.

Под оживлённый гогот четверо добровольцев подошли к пленнику, сидящему на коленях, схватили его за руки и за ноги. Сорвали рубаху, обнажив синее от побоев тело. Вялое трепыхание жертвы, вызвало очередной приступ веселья.

Культурный досуг после насыщенного дня.

Высокий детина, внешне похожий на подстреленного мною «мажора», подошёл к групповой возне, флегматично наблюдая за слабыми попытками пленника вырваться. Серебряных доспехов на нём не было, видимо, снял, но яркая рубаха, расшитая золотом показывала, что он из «благородных».

Тип не спеша достал блестящий нож. Проверил ногтем остроту. Вразвалочку подошёл к жертве, наслаждаясь выражением ужаса на разбитом лице.

Вражьи бойцы подскочили на ноги, забыв про усталость, и собрались в круг, и с интересом наблюдая за происходящим.

– Суки! – всхлипнул Гарольд. – Твари!

– Тихо! – шикнул Лось. – Пошли к лошадкам, командир? Самое время!

Я промолчал, внимательно наблюдая. Лось прав. Мы так делали бессчетное количество раз – подкрадывались к лошадям, ждали ночи, затем пугали их, направляя на спящих. После чего в сутолоке делали свои дела и сваливали. На трофейных лошадях, разумеется. Когда противник чует себя в безопасности, срабатывает безотказно.

Но то было против банд и малообученных "отрядов". Эти же выглядят куда серьёзнее. И да, Гарольд прав, они уже знают кто мы и чего от нас ожидать.

А потому, возникла у меня другая идея. На грани фола, но отнюдь не за гранью. Риск лютый, из серии «почти нельзя». Но ведь и терять нечего! И если я не ошибся в тех, кого вижу перед собой, шансов противнику план не оставлял, при всей кажущейся долбанутости.

Просто их знаю. Знаю я их…

От нахлынувшего азарта, пересохли губы, отчего пришлось облизнуться. Это признак того, что я УЖЕ решил. Хотя на уровне ума идут какие-то внутренние споры, подбираются доводы за и против… но я УЖЕ решил в это вляпаться. И поэтому…

– Эй, командир? – позвал меня Лось, – Уснул?

– Погодь. Чапай думает…

Тем временем «мажору» надоело тянуть сценическую паузу, он крепко схватил пленника за руку и аккуратно со знанием дела, начал делать надрезы. Знаю я такие фокусы, кожу снимают как перчатку. Для начала…

Пленник истошно заорал, тщетно трепыхаясь в крепком захвате. Крики тут же дополнились жизнерадостным ржанием зрителей.

Ну что ж, у простых людей и забавы нехитрые.

– Так что делать-то? – Лосю явно не по себе. Не так, как Гарольду, который даже уши закрыл, но тоже…

Поворачиваюсь к Вадику.

– Кастрировать, Лось. Кастрировать…

***
Очередной отчаянный крик пленника, перемешался с надрывным хором сразу четырёх глоток. Зрители, уже хлебнувшие из фляжек, и слегка потерявшие чувство реальности, привычно закатились в довольном хохоте, сопровождающим каждый новый крик бедолаги. И лишь когда золочёный мясник с тремя подельниками рухнули на землю, завывая от полноты чувств, до остальных дошло, что в культурную программу кто-то внёс разнообразие.

Помнится, какой-то фашик в должности снайпера писал, что убивать вражеских солдат нужно только по крайней надобности. Лучше – тяжело ранить. Всё равно уже не боец, а жуткие крики отлично действуют на окружающих.

Лось исполнил приказ буквально, я же рисковать не стал и бил в поясницу, под кожаную куртку. И получилось, как по нотам. Толпа замерла, как пыльным мешком ошарашенная. Потом несколько типов, успевшие заметить, откуда прилетело, заорали, показывая рукой в нашу сторону. Точнее, в мою, ибо Лось и Гарольд уже умчались.
Я же на миг задержался, чтобы из арбалета Гарольда влепить болт в ближайшего часового – нефиг зырить кого ни попадя. Надо лежать и миролюбиво разлагаться. Второй болт из чистой вредности отправил, не целясь, в толпу, всё ещё не успевшую рассыпаться на отдельные пышущие яростью частицы.

Меньше народа, больше кислорода, а я всегда за чистый воздух.

Спрыгивая с постройки, услышал посвист нескольких стрел прямо над головой. Шустрые парни. Но, это входит в культурную программу.

Пока они там кинулись к лошадям, пока кое-как разрулились, пока то, да сё, а я уже нырнул под истлевшую крышу заваленного здания. Точнее, попытался нырнуть, ибо под крышей расположились: Лось, ещё раз Лось и Гарольд.

Блин! Места ж всем хватало! Ну ладно, буря мглою землю кроет…

Лёжа на камнях слышу глухой стук копыт, немногим громче биения собственного сердца. Неровной рваной толпой враги выскакивали из лагеря и мчались куда-то, одержимые жаждой мести. Без командира, да ещё и под хмелём – самое оно, диверсантов искать.
Провожаю их радостным взглядом. Как говорится – нас там нет, но вы держитесь. Здоровья вам и хорошего настроения. Ещё лучше – провалитесь в овраг и сдохните всем своим дружным коллективом.

А я любуюсь небом. Вот оно развернулось наверху огромным куполом. Коричневое, перемешивающееся марево из рваных клочьев разной степени густоты, спокойное и далёкое от людской суеты. Красиво…

Всё, ускакали "неутомимые монголы". Подъём! Лирика подождёт.

Перемахнув руины, мы кинулись на тех, кто остался в лагере. Лось на ходу снял обоих часовых – единственных здоровых бойцов, а мы с Гарольдом покрошили раненых, прежде чем они своими воплями привлекут «охотников за привидениями».

– Вожака оставь! Допросим! – крикнул я Гарольду, трудолюбиво кромсая последних «клиентов». Петька угрюмо кивнул, опустив саблю, занесённую было над яростно ругающимся «мажором» и смачным ударом сапога «уговорил» того заткнуться.

Так… Первая часть марлезонского балета… Сколько раз такое было, а каждый, как первый!

Что у них тут есть? Седельные сумки, бурдюки – один наш, кстати. Недожаренное мясо, в ароматной дымке из тлеющего в костре повара. Тоже берём. В смысле, мясо берём, без повара. Нахрен он нам нужен, дохлый? Да и готовлю, я наверняка лучше.

А ещё мешок овса, ибо лучшей консервы в наших условиях не придумать.

Лось притащил четырёх недовольно фыркающих лошадей. Вьючных, ясен пень, боевые нынче заняты. Остальной табун разогнал, обеспечив супостатам работу на ночь.

Собственно всё. Вещи, которые взять не смогли быстро покидали в костёр. Гори-гори ясно!

Подхожу к «мажору» с ножом в руке. Топота копыт неслышно, есть время по душам поговорить. Он как раз начал приходить в себя:

– Кто твой хозяин? – спрашиваю.

Смерив меня свирепым взглядом, вожак застонал, а потом резко выплюнул свой язык. Разбитая физиономия с текущей изо рта кровью оскалилась щербатой улыбкой.

– Круто! Эх, такие парни замечательные, а пулемёта нет. Ничего, когда-нибудь сделаем…

Двинув его сапогом по роже, по сложившейся недавно традиции, подхожу к нашему бойцу. Бывшему.

– Он живой – сказал Лось, проходя мимо. – Парень лежал и стонал. Заметив нас, поднялся, приподняв кровавую руку.

– Дай… те… яд… – взмолился, едва ворочая языком. Кожа с правой руки свисала, с неё щедро капала кровь. Сам виноват.

– Не заслужил!

Вслушиваюсь, кажется, дробь копыт рядом. Валить пора! В гостях хорошо, а с хозяевами плохо.

– У меня есть… – пробормотал Лось, суетливо шаря в подсумке.

– Иди, лошадь навьючивай!

Лось сочувственно глянул на пленника и пошёл к Гарольду.

– Дай… те… пожалуйста…

Присаживаюсь рядом.

– Куда дружки твои подевались?

– Гоша нашёл… подземку… – простонал парень. – Мы услышали этих… Гоша сказал, что надо спрятать вещи, а потом вас… искать…

Ага, щазз! Верю каждому слову. Ну да ладно, парень явно меньше года служит, раз у него и яда своего нет. Спрос невелик. А с Гошей отдельный разговор будет.

– Короче так, – обшариваю подсумок. – Я тебе даю яд, ты нас прикрываешь. Идёт?

Тот мелко и часто закивал. От перспективы закончить кошмар и проснуться дома на глазах появились слёзы. Яд убивает не сразу. Минут пять кайфа без боли и с избытком энергии сжигаемого организма. Специально для смертельно раненых бойцов, чтобы зажгли напоследок.

Яд есть у тех, кто служит больше года. Ибо в плен тут попадаться… ну вы поняли. Правда, новичкам эту замечательную вещь не дают. Ибо многие тут же его и применяют, дабы сбежать от избытка ощущений. А вот пообтеревшись, получаешь какой-никакой, а статус и самоубиваться без крайней нужды становится западло.

Такие вот у нас традиции.

Вкладываю таблетку в разбитый рот, даю отхлебнуть с фляжки. Сколько я таких же от страданий избавлял, не счесть. И далеко не всегда таблеткой…

– Надеюсь, второй раз ты себя не опозоришь…
Лицо, искажённое гримасой, посветлело. В глазах появился блеск.

– Слышь, как там тебя… Тим? Дай пику! Я их на коне встречу. А?

Скептически смотрю на четвёрку трофейных лошадей. Лося и впрямь надо тормозить, а то он весь лагерь на себе увезёт, включая трусы и старые подковы.

– Лось! Коня приведи…

– Дык, палатки же…

– Нахрена они тебе сдались?!

– Жрать не просит, хай лежит!

Это не Лось, это Хомяк какой-то!

– Коня, говорю, давай! Палатки в костёр!

Вадик скинул хабар и привёл коня, изобразив лицом всё, что думает о такой расточительности.

Помогаю раненому залезть в седло, показываю на вражьего вожака.

– Как мы тронемся заставь вон того мальчика запеть. Громко. Потом жди гостей.

– Спасибо… братцы… – он взял пику в левую руку, пробуя. Яд начал действовать, боль прошла, в голову сейчас вдарит как от хорошей выпивки.
– Удачи дома!

Берём курс в сторону обелиска. Она в противоположной стороне от той части посёлка, где нас ищут. Хотя, эти черти могли и разделиться. Но даст бог, проскочим…

Обернувшись, вижу, как боец подъезжает к своему обидчику. Время включать сигнализацию.

Тот пытается отползти, но со стрелой в позвоночнике сильно не поползаешь. Замах пикой и местность сотрясает вопль. Ещё замах, ещё вопль, переходящий в вой умирающего хищника. Отлично. Его дружки, поди, мчатся в лагерь как ополоумевшие.
Подняв пику, парень поехал им навстречу.
Мы ушли достаточно далеко, когда услышали чей-то испуганный крик потонувший в многократных гортанных воплях ярости.
Кажется, боец достойно провёл свой последний бой.