Дорога в один конец.

[Дядя Саша]

Железная дорога показалась из-за поворота как-то неожиданно. Колонна, так и не сбавив скорости, перла на всех парах, спеша успеть вовремя.
Похоже, что не опоздали - на насыпи виднелись угловатые коробки "Т-3", танки несли охрану с этой стороны. Значит, на территорию объекта русские не прорвались и это обнадеживало. Сейчас машины, под прикрытием насыпи разгрузятся, и вот тогда…
Что будет после, обер-лейтенант Дроссельмайер додумать не успел - фугасный снаряд проломил броню его бронетранспортера.
Оба танка открыли ураганный огонь по подошедшей автоколонне. Два грузовика вспыхнули практически одновременно. Перевернулось орудие, которое везли за разбитым грузовиком. Полетели щепки и от других машин: в лесу окопались вражеские стрелки.
Но две пушки не самого большого калибра и пара пулеметов не способны нанести совсем уж невосполнимый ущерб. Часть солдат оттянулась под прикрытие складок местности, утащив с собой и одно из уцелевших орудий.
Что ж, будем воевать так.
Командование принял лейтенант Зоммер.
Осмотрев в бинокль подступы к насыпи, он только головою покачал. Позиция была крайне неудобной для наступления - и весьма выгодной для обороняющихся. Почти двести метров открытого пространства… одним рывком не преодолеть. Быстрый взгляд, брошенный на зенитки, подтвердил - их использовать не удастся. Русские диверсанты постарались и тут. Нет, конечно, если поднять на плечи тяжелый ствол, да навести… возможно, что какого-то эффекта удастся достичь. Но, за такими номерами - в цирк!
Препятствий было несколько.
Первыми по значимости являлись танки.
Но когда один из танков получил в башню снаряд, хоть и не нанёсший видимых повреждений, оба стальных чудовища благоразумно отползли назад, за насыпь.
И только иногда высовывались над ней, стараясь успеть сделать один-два выстрела, прежде, чем пристреляются артиллеристы лейтенанта.
Избавившись от этого препятствия, можно было обратить внимание и на пулеметчиков противника, что и было сделано тотчас же.
Один пулемет засыпали минами - он замолчал.
Второй, оттянувшись куда-то под насыпь, продолжал иногда постреливать. Не очень эффективно, но, всё же…
Ползком двинулись к насыпи группы солдат, направленных уничтожить танки противника. И шанс на это был, обзор противника теперь существенно ухудшился, и это давало шансы подойти близко. А уж там-то!

- Старшина! Закончили всё, одно хранилище только осталось!
- Так, какого ж вы?! Шуруйте!
А грохочет вокруг преизрядно! И со стороны железки вдруг начали стрелять часто-часто, там-то с кем рубимся? Выбили же всех? Или не всех?
Судя по интенсивности огня… ого, даже минометы заработали! Не наши, мину 82-мм трудно перепутать с немецким пятидесятимиллиметровым "подарком". С той стороны никак не меньше роты подошло, уж больно огонь силен! И что самое неприятное - с пушкой! В башню одной из "трешек" уже попали. Озадачиваю связиста - пусть наши минометчики дадут тем, кто сидит за насыпью, хорошего леща!
Ободренные подходом подкрепления, оживились и местные, так сказать, обитатели. Снова начали пробираться к хранилищам.
Хватаю первых попавшихся бойцов (трое всего, саперы) и пулей мчимся к левофланговой насыпи.
А так и дыхалку сорвать можно!
Вот он - гребень вала!
Падаем ничком и выставив вперёд оружие, пробираемся вперёд.
Терпение всегда вознаграждается! Правда, иногда и после смерти излишне терпеливого…
Именно поэтому мы не спешим, так дольше проживёшь.
Слышно, как хрустят под ногами подбегающих немцев камешки, хриплые команды. А они совсем рядом!
- Гранаты!
И улетают в непросматриваемую нами зону темно-зеленые кругляши лимонок. Самое то оружие в настоящий момент.
Бух-бух-бух!
Там заорало сразу несколько голосов - осколки нашли свои цели.
- Ещё раз!
И снова грохочут разрывы, разбрасывая вокруг рваные куски чугуна.
- Вперед!
Проскакиваем оставшееся до края расстояние.
М-м-да…
Не повезло немцам, одна из гранат угодила прямо в кучу! Что там сейчас творится… даже и описать не могу. Но - могу помочь!
И длинная пулеметная очередь дважды перечеркивает копошащихся на земле фрицев. Тоже помощь… хоть мучиться не станут. Они и в таком состоянии опасны, с той стороны выстрелы были. Некогда мне сейчас выяснять - кто именно стрелял, а кто по земле, зажав руками живот, катался. Раз уж вы за своими ранеными прячетесь, так все претензии они могут к вам и адресовать. Потом, в лучшем из миров.
Хренак!
Нет больше у нас ещё одного танка.
Кто и как его рассобачил? Да, фиг его знает… в такой суматохе всё, что угодно произойти может.
- Старшина! Закончили все! Шнуры запалили, надо уходить!
Так, времени на то, чтобы сделать ноги у нас не так уж и много…
В зенит улетают две зеленые ракеты - сигнал отхода.

[HoKoNi]

Железная дорога показалась из-за поворота как-то неожиданно. Колонна, так и не сбавив скорости, перла на всех порах, спеша успеть вовремя.

пАрах

Что будет после, обер-лейтенант Дроссельмайер додумать не успел - фугасный снаряд рванул на броне его бронетранспортера.

ПМСМ, читабельней будет "рванул броню".

[ХРуст]

Что там сейчас твориться… даже и описать не могу

ТвориТся, без ь.

ЗЫ. Гребаные лентяи, неужто трудно включить кнопку "Цитировать выделенный фрагмент"?!
ЗыЗы. Простите, наболело

[Цоккер]

Но две пушки небольшого калибра и пара пулеметов не способны нанести совсем уж невосполнимый ущерб.

Нестыковка: ГГ, садясь в танк, упоминал "тяжёлую чушку" снаряда. Вряд ли он употребил бы такой эпитет по отношению к 37мм снаряду. А калибр 50 или 75 мм уже неудобно называть "небольшим".

Но, получив в башню снаряд, который, хоть и не нанес танку видимых повреждений, оба стальных чудовища благоразумно сползли назад, за насыпь.

Но когда один из танков получил в башню снаряд, хоть и не нанёсший видимых повреждений, оба стальных чудовища благоразумно отползли назад, за насыпь.

[Дядя Саша]

А вот теперь - ноги-ноги! Выносите своего хозяина!
На бегу подхватываю с земли ещё одну коробку с пулеметной лентой. Зачем? Хм… ну, надо думать из врождённой жадности, чего добру пропадать?
Вспрыгиваю на танк и стучу прикладом по башне.
- Гони! Я за тылом гляну, ещё выскочит какой-нибудь недобиток!
Пристраиваюсь за башней и прилаживаю пулемет. Машина рванула с места, словно её кто пришпорил, я чуть не брякнулся назад на дорогу. Но удержался, в голос выматерив мехвода.
Заворачиваем за угол, и тотчас же грохает пушка. Надо думать, на дорогу уже кто-то вылез. Ну, полагаю, что уже и обратно залез… или затащили.
За нами, чуть подотстав, катит второй стальной разбойник, поводя из стороны в сторону орудийным стволом. Около насыпи дымит ещё один… Четвертого не вижу, надо полагать, куда-то в сторону отполз.
Желтая ракета, ещё одна - отходят минометчики. Всё, кончился у них боезапас. Пересечём поле - танки встанут на опушке, прикрывая отступление пехоты.

- Товарищ капитан! Ракеты пошли! Зеленые и желтые! - запыхавшийся связной еле переводил дух.
Горшенин поднес к глазам бинокль.
"Так… минирование хранилищ закончено. Минометчики тоже заминировали свои позиции и отходят. Ну что ж, надо давать команду на общее отступление, скоро тут будет очень фигово…"
- Ефрейтор! Сигнал три!
Серия ракет - красные, белые и снова красные.
Всякий, кто увидит этот сигнал, должен пулей бросать всё к чертовой матери - и отступать поглубже в лес. А тот, кто зевнёт… имеет все шансы тут навсегда и остаться.

Как трясет на броне! Блин, лучше бы я внутрь залез!
Из ворот выруливает бронетранспортер - и тотчас же поддаёт газу. Он, собака, легче и может нас обогнать. Аж завидно!
И обгоняет - поверх бортов скалят зубы наши минеры. Имеют право! Свою работу они сделали быстро и, надеюсь, аккуратно.
Бух-бух-бух-бух!
"Эрликон"!
Столбы разрывов встают прямо на дороге - танк резко заносит в сторону. Мехвод отчаянно пытается уйти от обстрела.
Бамс!
Не ушел…
Лежа на земле, протираю глаза.
Танк стоит совсем рядом. Из распахнутого люка в башне свисает тело танкиста. Легкий дымок поднимается вверх.
А ведь этот умник - за пушкой, сейчас врежет ещё раз! И те танки, что идут за нами следом, тоже попадут под фланговый удар. Судя по направлению трасс, немцы, мать их за ногу, затащили зенитку на бугор, и оттуда она может накрывать своим огнем дорогу к лесу. Никто не уйдёт. А по дороге пылит бронетранспортер, не подозревающий об опасности.
У меня аж мускулы заныли - с такой силой оттолкнулся от земли!
Несколькими прыжками взлетаю на вал - вот они!
В паре сотен метров от меня разворачивают пушку уцелевшие артиллеристы.
На землю!
Хорошо, что пулемет не потерялся…
Первая же очередь скосила подносчика снарядов. Он рухнул на землю, выронив кассеты. Затем пришла очередь наводчика - тот так и повис в кресле. Ненадолго пережили их и остальные члены расчета.
Но в ту же секунду пули взвихрили пыль уже и передо мной - у артиллеристов оказалась охрана. Да, она зевнула появление вражеского пулеметчика, но теперь попыталась разом со мной расквитаться за все.
И ведь почти смогли, совсем на чуток промазали-то!
Не скатись я под прикрытие вала…
Отползаю в сторону и приподнимаю осторожно голову.
Бронетранспортер уже исчезает в лесу - успели! А вот танки…
Быстрый взгляд в сторону пушки - туда уже спешит очередной расчет. Опаньки, да где ж немцы их взяли? А впрочем… не все пушки попадали под наш огонь. Те, кто никак и никому не мешал, так и остались вне нашего внимания. Да и при налете авиации тоже ведь погибли не все. Вот и образовался у фрицев некоторый запасец…
Который я сейчас и уполовиню!
Пережидаю за укрытием очередной приступ ярости фашистов, и заодно перезаряжаю оружие. Двоих-троих артиллеристов я свалил, прочие попрятались. Ни о какой прицельной стрельбе, да и вообще о ведении огня по уходящим танкам, можно более не мечтать - опоздали. Ноги уже надо уносить, лопухи!
Кстати, это и меня касается.
Бежать надо - а, куда?
Пешком до леса? Фигушки, не успею. Да и не добегу - фрицы пристрелят. А если рвануть в сторону? Не к лесу, а вдоль насыпи?
Ну… попробовать, в принципе, можно…
Отбежав от валов метров сто, перевожу дух.
Нет, такими темпами мне никуда не успеть! Скоро уже жахнет!
Осматриваюсь по сторонам - и вижу приоткрытую дверцу в каком-то бугре.
Погреб?
Да, ну… откуда он тут?
А что же?
Не один ли хрен?
Ступеньки трещат под моими сапогами, заворачиваю за угол…
Б А М…
Качусь по ступенькам вниз, в голове вспыхивают искры…

Когда над лесом вымахнул вверх столб грандиозного взрыва, Горшенин остановился и посмотрел назад. Налетевший порыв ветра снес с его головы пилотку, но капитан даже не поморщился.
- Всё, товарищ капитан?
Ответом вопрошавшему стал ещё один взрыв, немного послабее предыдущего. Потом ещё… и ещё…
- Радио в штаб, - не поворачиваясь, сказал Горшенин. - Задание выполнено.

[Дядя Саша]

Выписка из рапорта капитана Горшенина.

"…умело используя трофейную технику и вооружение, бойцам отряда удалось проникнуть на территорию объекта. В результате совместного удара трофейных танков изнутри и оставшейся части отряда со стороны леса и железнодорожной насыпи, оборона противника была дезорганизована. Значительная часть зенитной артиллерии была выведена из строя, а большая часть личного состава охраны выбита с занимаемых позиций и частично уничтожена. Подошедшее подкрепление было задержано на ближних подступах к складу и, понеся потери в живой силе и технике, перешло к обороне. Воспользовавшись этим, саперное подразделение произвело минирование хранилищ. После чего, в организованном порядке, отряд оставил территорию складов и отошёл на исходные позиции. В расчетное время заряды взорвались, и вызвали детонацию боезапаса в хранилищах.
Склады уничтожены полностью, все находившиеся в это время там немцы убиты, орудия зенитной артиллерии также уничтожены. Потери среди подошедших частей противника могут быть определены только приблизительно, но, по предварительным расчетам составляют не менее 100-150 человек ранеными и убитыми.
Трофейная бронетехника, после выполнения задания, была заминирована и подорвана. Находившиеся в расположении ремонтной базы бойцы, в свою очередь подорвали имевшуюся там технику и подожгли строения.
Таким образом, учитывая потери противника в расположении разгромленного ремонтно-восстановительного батальона, немецко-фашистские захватчики потеряли:

1. Одиннадцать средних и четыре легких танка - уничтожены подрывами и поджогом.
2. Значительные запасы ремонтно-восстановительных материалов - уничтожены путем подрыва.
3. Строения ремонтно-восстановительного батальона и складов арттехвооружения - уничтожены подрывами и поджогом.
4. Уничтожено восемь зенитных орудий калибра 88-мм и 4 установки малокалиберной зенитной артиллерии.
5. Общие потери противника в живой силе составляют не менее 250 человек убитыми и около 300 человек ранеными.
Наши потери составили:
1. 6 минометов калибра 82-мм - подорваны при отходе, согласно приказа командования.
2. Два офицера и тридцать шесть бойцов - убиты.
3. Восемнадцать раненых вынесено в расположение наших войск.
4. Пропало без вести - четыре человека.


Выписка из постановления

За выполнения задания командования и проявленное при этом мужество и героизм, наградить орденами и медалями следующих бойцов и командиров РККА

… командира взвода отдельной разведроты двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии - старшину Красовского Максима Андреевиче - орденом Красной Звезды (посмертно)…

Подполковник Дронов поднялся на крыльцо и стукнул костяшками пальцев в закрытую дверь.
- Кто там?
- Свои - подполковник Дронов.
- Ой! - за дверью затопали ноги, что-то стукнуло.
Спустя минуту лязгнул крючок, и дверь приотворилась.
- Заходите, товарищ командир… - отступила в сторону чернявая девушка в военной форме.
- Да, я, собственно, ненадолго… Мне бы Нину повидать?
- Маркову? Это можно, я сейчас! - и девушка исчезла внутри.
Гость повернулся и, отойдя в сторону, присел на лавочку. Достал портсигар, вытащил оттуда папиросу и постучал по крышке. Подумал и осторожно убрал её назад.
- Товарищ подполковник?
- Здравствуйте, Ниночка, - приподнялся офицер.
- Здравия желаю… а… что случилось?
- Да вы присядьте, - указал он рукою на место рядом с собой.
Девушка опустилась, но смотрела на гостя с выражением какой-то тревоги в глазах.
- Максим?
- Да, Нина. Он не вернулся.
- Но… Он ведь и раньше…
- Там был т а к о й взрыв… За километр с людей пилотки посносило.
Нина стиснула кулачки и прижала к груди руки.
- И что же теперь?
Дронов облизал пересохшие внезапно губы. Не первый день на войне, столько уже всякого повидал, но в такие вот моменты он как-то терялся.
- Формально - он пропал без вести. Но все понимают, что выжить при таком взрыве невозможно. Он признан погибшим. И награждён орденом, посмертно.
Девушка молчала.
- Я знаю, что он всегда вас выделял среди прочих. Максим был скрытным человеком, но мне кажется, что он вас любил. Ведь это так?
- Да… Я тоже…
- Знаю. Не удивляйтесь, мне по должности положено многое знать. И ещё… вас ведь скоро должны комиссовать?
- А вы откуда?! - вспыхнула Нина. - Ну, да…
- Возьмите, - подполковник протянул ей красную коробочку. - Это его орден. Ну, тот, которым его наградили. И две медали - разведчики сдают их перед выходом, такие правила. Формально - вы ведь не женаты, но начальник штаба армии приказал сделать исключение. Пусть ваш ребенок сможет увидеть подтверждение того, что его отец был не совсем обычным человеком…

[Дядя Саша]

"А я вот, щас какому-нибудь дяде… Вот, просто, ни за что - сугреву ради!"
Это Дольский?
Ну, да… вроде бы он.
Ох, я этому дяде и врежу! Чтобы не бросал, куда ни попадя, всякое железо! Как ещё ребра все не поломал?
Ворча под нос, пытаюсь выбраться из кучи каких-то железяк. Зрение понемногу фокусируется, и я вижу свет! Опа, так это, что ж такое получается - взрывом весь погреб раскурочило? Ну и ну - неслабо же приложило!
Стоп.
Не слабо?
Это взрывом-то нескольких артпогребов? Да тут не то, что погреб - холм приличных размеров срыло бы до основания!
Сажусь на деревянный пол и осматриваюсь.
Нет, взрыв был и здесь - одну стену развалило до половины, а воздухе ещё ощущается кислый запах взрывчатки. Однако на взрыв артсклада это походит весьма слабо - не те последствия.
Да и не погреб тут - обычный дом. Я бы даже сказал - более, чем обычный - он современный! Ибо ничем иным объяснить наличие разбитого плазменного телевизора я просто не могу.
Кстати говоря, мне знакомо это понятие - плазменный телевизор. И вот та хреновина на полу - разбитая микроволновая печь.
Интересно… а ведь раньше (когда?) я этого не знал!
Гул в ушах тоже понемногу стихает. Опираюсь руками об пол и приподнимаюсь. Ноги слушаются плохо, меня "штормит" и качает.
Пулемёт…
Вот он, на полу лежит. И лента вставлена в приемник.
Ощупываю себя - пистолет тоже на месте.
Нехилый, между нами говоря, геморрой может выйти! Судя по обстановке, здесь вполне себе современность. И тут, здрасьте - мужик с пулеметом в разрушенном взрывом доме. Как прикажете сей факт объяснять?
Стоп-стоп-стоп!
Кому, во-первых объяснять? Где я вообще нахожусь?
Поднимаю с полу обрывок газеты.
Буквы все знакомые, а слова… не совсем. Так это украинский! Вот незадача-то! И как я теперь буду объясняться с их милицией? Ладно бы свои, а тут и вовсе - другая страна.
Увидев на полу осколок зеркала, приподнимаю его и пытаюсь себя рассмотреть.
Ну, относительно небрит - по нынешним (каким, кстати?) временам - не криминал. Так полстраны ходит. А кое-где - так и все взрослое население мужского пола.
Немецкий танковый комбез - реконструктор я или кто?
Русская форма под ним - то же объяснение. Ну вот такой я весь двуличный и двусмысленный - таскаю сразу две формы. Жаба душит - бросить не могу!
Пистолет… Хм! Может стать проблемой! Но жалко ведь! Сунуть куда-нибудь, а после забрать? Вполне…
Пулемет.
А это вообще не мой, мало ли что у запасливого хохла в доме лежать может?
Кинжал.
У нас статьи за холодняк больше нет. У нас. А на Украине? Тоже, вроде бы, отменена…
Опа!
Голоса!
Ну все, милиция приехала…
Сдергиваю с пояса кобуру с пистолетом (внутри страшно заворочалось зеленое земноводное), сую её под шкаф. Задвигаю под разломанную кровать пулемет.
Что будем им говорить?
Но не спешат входить в комнату милиционеры, видать, взрыва опасаются. Ладно, не станем их томить неизвестностью - выйдем сами.
Но сделав несколько шагов, останавливаюсь. Что меня тормознуло? Да… фиг его разберёт, но как-то вот не тянет меня сразу на свет божий вылезать. Прислушаюсь я, тем паче, что и разговоры тут какие-то странные. И пригляжусь.
Прижавшись к стене, осторожно выглядываю во двор.

[Римма]

Финал той части произведения, где говорится о событиях ВОВ - на пять с огромным количеством плюсов. Простая, но в тоже время очень жизненная история. Ей веришь.
Ну а тот, кого в те времена знали, как старшину Красовского, видимо, теперь посмотрит в прицел на последышей тех, кого не убил тогда, на Великой Отечественной. Ему еще предстоит пройти свой путь до конца.
Спасибо Вам, Александр Сергеевич за хорошую книгу. Хоть я и несколько тороплюсь, и это, наверное, "не последний из рассказов о Маугли", но благодарность выражаю уже сейчас, поскольку очевидно, что книга у Вас вышла совершенно замечательная.

[Дядя Саша]

В первые мгновения мне кажется, что я снова вернулся на войну. Не пойму только - на какую? Точно не Чечня и не Дагестан - там найти газету на украинском языке, да ещё в типично украинской хате - дело немыслимое!
Но всё недвусмысленно указывает именно на это.
Несколько человек в разномастном камуфляже окружают троих безоружных парней. Они тоже в форме, но в отличие от остальных - в одинаковой. Один, светловолосый, полусидит, отвалившись спиной на стену сарая, двое стоят. Судя по наличию повязки на ноге, раненый.
А чем, кстати, эти люди вооружены?
Так… автомат Калашникова, калибр 7,62-мм - теперь я это оружие вспомнил. Равно, как и всё с ним связанное.
- И що ж мы тут, люди добрые, бачимо?
Ещё один персонаж. Наголо бритый и длинноусый - прямо-таки опереточный запорожец! Этот сидит на обыкновенной табуретке и вертит в руках какие-то документы.
Вот он раскрывает один из них - знакомого вида красную книжицу.
- Филенко Александр Николаевич. Год рождения - 1992, Москва. Прописан там же, Открытое шоссе, дом… был прописан!
И он бросает паспорт себе под ноги.
- Гарипов Руслан Магомедович. Год рождения - 1981, село Шатой… Прописан там же, ну, это и без паспорта понять можно.
И эта книжица летит на землю.
А в руках уже паспорт несколько иного обличья.
- Охримчук Мыкола Станиславович. Год рождения - 1984, Луганск. Прописан… угу, понятно.
Этот паспорт он на землю не бросает и продолжает вертеть в руках.
- Ишь ты - Мыкола! Шо ж ты, украинец, вместе с москалем и чеченом вместе делаешь? Га? Куды ж вы москаля того тащили?
- Ранен он, - негромко отвечает стоящий слева парень. Ничего, типично украинского (как это принято изображать в книгах и в кино) в нём нет.
- Так и що? Ранен - подохнет, туда и дорога ему. Ты-то что с ними в одной компании потерял?
- К врачу его нужно…
- Будет ему врач!
Стоящие полукругом вооруженные парни ржут.
- О себе подумай! Пока есть, чем думать!
- И что я должен думать?
Усатый усмехается. Ему явно весело, он прямо-таки упивается своей властью.
- Глупый, да? У тебя, хлопче, есть один выход. Подсказать?
Охримчук молчит.
- Так вот! Хочешь жить - докажи, что ты истинный патриот!
- Как доказать?
- Мы тоби веревку дадим. Ну, и поможем, само собой. Подвесишь на воротах этих двоих - оставим жизнь. И к себе возьмём. Не сразу, понятно, да и оружия пока не дадим. Но жить будешь. Ну?!
Парень мотает головой.
- Ни! Не можно это - то мои браты!
- Москаль да чечен - давно тоби братьями стали? Они браты - а мы тогда хто?
- Фашисты вы… - глухо отвечает Охримчук.
И только сейчас я замечаю на рукавах всех вооруженных повязки со странным изображением. На черно-красном фоне стилизованная свастика. Ну, не совсем свастика, но очень уж похоже… Такие татуировки были на воевавших в Чечне наемниках. Против нас воевавших, само собой разумеется. Только накалывали их на коже и красно-черного фона там не имелось.
- От так? - неожиданно спокойно произносит главарь. - Добре… Гнат!
- Тут я, пан сотник!
Сотник? Где это в армии такие звания есть? Или тут тоже - сплошь реконструкторы подобрались? Ну, тогда они изображают что-то совсем непотребное…
- Пошукай в дому, - кивает в мою сторону бритоголовый. - Там я малость гвоздей бачив, сотку. Вот сюда их и тащи. Да молоток не забудь! Мы сейчас тут барельеф делать станем - аккурат на том заборчике! Развесим цих гавриков так, чтобы они друг другу в гляделки пялились - нехай так-то и висят, пока не сдохнут! Олекса!
- Тут я, пан сотник!
- Дуй к Семену! У него камера хорошая есть, я вчерась бачив. Нехай он сюда её тащит - снимем ролик!
Со щелчком встаёт на место последний пазл. Свастики, распятие, слова Охримчука - это нацисты!
Да, я понимаю всё, что они говорят. И? Немцев я тоже понимал, очень, кстати, неплохо. Даже разговаривал. А теперь, стало быть, фашисты говорят по-украински? Ну и что с того? Они стали белыми и пушистыми?
Не заметно.
Распять раненого?
Перед глазами встают распятый на кресте солдат в Чечне, распятый пленный на кресте на Волховском фронте. В одном месте это сделали боевики, в другом - немцы. И что - между этими случаями есть какая-то разница?
Нет.
И те фашисты - и другие.
И эти.
Всё. Вопросов больше нет.
Отступаю в сторону, прячась в стенной нише, за печью. Если Гнат пойдет прямо, он будет ко мне левым боком. Свернёт - спиной.
Кинжал сам собой прыгает в руку.

[Дядя Саша]

Топот ног, злодей направо свернул. Отчего злодей? А кем его ещё называть прикажете? Помогаешь негодяю творить зло - сам такой.
Пара шагов и моя рука ложиться на рот Гната, лишая того возможности заорать. А кинжал мягко входит ему в печень - этот удар у меня хорошо поставлен.
Дрыгнулся мужик, изогнулся… но, поздно…
Один готов.
Делаю несколько шагов в комнату с оружием. Минутка-другая у меня ещё есть.
Пистолет - на место, патрон дослать, кобуру расстегнуть.
Проверяю пулемёт - вроде бы все в порядке. Не самый, конечно, айс, стрелять из него сейчас, мало ли сколько народу вокруг шастает? И что это за народ… тоже неизвестно.

Снова к выходу - опять осторожно выглядываем во двор. А там уже кипит "работа". К рукам двоих ребят - Охримчука и Филенко уже привязали длинные доски - это, чтобы они руки в стороны расставленными держали и не особо мешались при распятии. Сейчас большая часть гопы навалилась на чечена, оказавшегося неслабым таким бойцом - отмахивался он отчаянно и парочке человек подвесить успел основательно.
Сотник развалился на табуретке и, опершись спиной на стену, ухмыляясь наблюдал разворачивающееся перед ним зрелище, отпуская ехидные комментарии.
С тебя и начнем…
Прыжок, взмах приклада - получи!
Съехал бедолага на землю, даже и не пукнул лишний раз.
- Смирно!
И ухожу прыжком налево.
Старшинский рык - это, знаете ли…
Инстинктивно в струнку вытягиваешься, по себе помню.
Обалдевшие мерзюки отпускают Гарипова - тот мешком падает на землю.
И оборачиваются на окрик.
А там - никого нет. Только кулем валяется у стены "пан сотник".
Все пленные у вас, ребятки, за спиною, то есть, по отношению ко мне слева и под выстрелы не попадают. Чечен - так и вовсе на земле лежит.
Ду-ду-ду-ду-дах!
Ещё гуляет по двору эхо от выстрелов, а мордовороты уже оседают на землю Почти на одной линии стояли, пули навылет шли, оттого и стрелял я немного.
"МГ-34" машина жуткая и сама по себе, а уж в подобном случае…

Пленники удивленно лупают глазами, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Потом - всё потом!
Кидаю чечену кинжал.
- Давай, в темпе, веревки режь! Вооружайтесь, мать вашу!
- Ты кто? - удивленно спрашивает он. А кинжал аж на лету подхватил, за рукоятку, между прочим - молоток!
- Старшина Красовский! Ещё глупые вопросы есть? Нет? Выполнять!!!
А сам присаживаюсь на корточки у сотника. Пистолетным стволом разжимаю ему зубы. Немилосердно бью его по щекам - очнись!
- Га?
А ещё разок?
- Эй! - не очень-то у него это получатся - с пистолетным-то стволом во рту…
И ещё раз…
- Ты кто?
- Старшина Красовский, двести восемьдесят шестая стрелковая дивизия, отдельная разведрота.
- Э-э-э… не знаю такой.
- Ну и что? Повторяю вопрос - ты кто?
- Не знаешь? - в его глазах явственно видно удивление.
Бац!
- Ой! Гнатюк я! Сотник Гнатюк!
- Та ещё собака, - опираясь на палку, подходит сзади Филенко. - Людей живьем сжигал… личность известная. Тут вся его сотня, вчера только появились.
- Сколько их?
- Человек шестьдесят… Впрочем, - он смотрит на лежащих во дворе головорезов, - уже меньше.
- Добавить что-нибудь хочешь? - обращаюсь я к бритоголовому.
- А… а что? Вин сказал всё…
- То есть, как язык, ты интереса не представляешь…
Кровью из разнесённого затылка забрызгало изрядный кусок стены - парабеллум не подвел.
Встаю, и обтерев ствол, убираю пистолет в кобуру.
- Вооружились?
- Так точно! - в один голос отвечают парни.
- Вопросы есть?
- Старшина... - это Руслан.
- ??! - на моём лице написано удивление.
- Товарищ старшина!
- Другое дело! Что за вопрос?
- Вот… - он протягивает мне кинжал. Как и положено - рукояткой ко мне. - Откуда он у вас?!
- Товарищ подарил. Между прочим - тоже Гарипов! И тоже - Руслан!
- А-а-а… как давно?
- Да… - чешу я в затылке. - Не так, чтобы и очень… хотя, это как посмотреть…
Ну, да. Парни все восьмидесятых годов рождения, на вид им лет под тридцать - это ж какой нынче год будет? А по сравнению с сорок третьим… изрядный срок получается.
- Это прапрадеда Махмуда кинжал, там наш родовой знак есть!
- Ну и хорошо! Тот Руслан, между прочим, знатный боец был!
- Так он и сейчас ещё крепок.
Оф-ф-фигеть - не встать! Так это внук Гарипова? То-то я и смотрю - похож! Однако…
- Охримчук! У тебя дед воевал?
- Под Питером, до сорок четвертого. Потом комиссовали его по ранению. Семь лет, как помер уже.
Так.
Что спрашивать у Филенко - не знаю. Да и опасаюсь, откровенно говоря. И так уже какая-то мистика происходит.
- Слушай мою команду!
Ребята подтягиваются.
- Охримчук - на тебе раненый! Тащишь, пока можешь, потом сменим. Гарипов - на тебе тыл…
- С тобой пойду, командир!
А ведь и пойдет. По всему видать, толк из парня будет.
- Ладно, берешь левый фланг. Дорогу знаешь?
- Знаю!

Топот ног, хриплые выкрики - на выстрелы бегут сослуживцы (подельники?) "сотника". Камеру, поди, несут? Сейчас мы вам тут устроим съемки!
- Отставить! Занимаем оборону! Гарипов - левый фланг!
- Есть командир!
- Филенко - тыл!
- Есть!
- Охримчук - правый!
- Есть!
- Мой центр! Без команды не стрелять! Подпускаем ближе - и работаем гранатами. Потом - огонь на добивание. Чтобы никто не ушел!
- Не уйдут, - недобро усмехается Охримчук, вытаскивая из разгрузки гранаты. - Все тут лягут…
Отчего-то и я в этом не сомневаюсь.
Поудобнее устраиваюсь в проломе стены - отсюда хорошо видна большая часть улицы и бегущие по ней головорезы. Разномастно одетые, но неплохо вооруженные. А этот вид построения я знаю! Страйкболисты называют его - "боевое пятно". Внешне страшно, но вот против пулеметного огня в упор… не катит совсем.
Так вот, значит, какие они - сегодняшние нацисты!
В тот раз они выглядели по-другому и говорили на чужом языке. И они вторглись из другой страны.
Эти - выросли здесь, среди нас.
Сейчас мы и они хорошо друг друга понимаем. Словесно понимаем, их идеология нам чужда, как и идеология их учителей. Ничего… у меня под рукой хороший инструмент убеждения и перевоспитания.
Для ваших предшественников его хватало - хватит и вам.
А мои фланги и тыл защищают сейчас внуки тех, кто воевал рядом в сорок третьем. Они - со мною, а не среди вас. Значит - наше дело правое.
Ту войну мы выиграли.
Выиграем и эту!
- Приготовились! Огонь!



К О Н Е Ц