Дорога в один конец.

[Дядя Саша]

Надо отдать должное Дронову, переход всей нашей немаленькой толпы через линию фронта он организовал изумительно! Как я понял, на разных участках фронта было заранее подготовлено несколько проходов. И в каждый из них - одновременно выдвинулись группы бойцов. Где-то их задача ограничивалась разведкой. Где-то произошли локальные диверсии, кого-то украли, что-то рванули… так что ещё одна вылазка русских на этом фоне прошла как вполне обыденное явление. Неприятное, да - но одно из многих, ничем особенным не отличающееся. Представляю себе, каких трудов стоило организовать все это за неделю!
А мы - мы просто ушли вглубь территории. Следовавшая за нами разведгруппа, дождавшись, пока мы оторвемся на пару километров, должна атаковать позиции минометной батареи. Та уже основательно достала здесь всех, так что рейд диверсионной группы по её разгрому вполне объясним и закономерен. Ну, нет у русских возможности накрыть батарею артогнем, так пусть диверсанты поработают. Все логично и вопросов не вызывает. Смогут ребята накрыть минометчиков или нет - а прорыв какого-то количества людей через линию фронта уже залегендирован и вопросов не вызовет.
А мы идем.
Идем быстро, благо самый тяжелый груз - минометы будет сброшен на парашютах за линией фронта. Наше дело - его вовремя подобрать. А все прочее… ну, да ладно, об этом потом… сейчас главное - скорость. И скрытность.
Как всё это совместить?
Ну… пробуем, пока получается.

- Командир! Выход в район цели - через пять минут! - прозвучало в наушниках у пилота.
- Принял. Бортинженер - подготовить груз к выброске.
В полумраке салона, освещенного лишь тусклыми лампочками, бортинженер с сопровождающим ворочали тяжелые тюки, подтаскивая их к узкой двери.
- Над целью!
- Сбросить груз!
Канул в раскрывшийся проем люка первый контейнер, второй…
- Застрял, собака!
- Пендалем его!
- Есть! Пошел!
- Следующий давай!
Самолет чуть дрогнул и "подвспух", освободившись от немаленького веса.
- Командир! Выброска завершена.
- Радист, сообщение на базу. Задание выполнено, возвращаемся…
Темный силуэт транспортного самолета черной тенью пронесся над верхушками деревьев и приподнял нос, набирая высоту.
На земле было тихо. Никто не был потревожен пролетом самолета - здесь не имелось никаких важных объектов, и немецкая ПВО данный район не прикрывала.

Второй день пути.
Ночь прошла спокойно. Мы никому не оттоптали любимый мозоль, и нас тоже никто пока не обижал. До нужного нам места ещё около пяти километров, вполне можем дойти тихо. Если не будем спешить и шуметь.
Мы не будем. Если надо - на брюхе поползём, всей толпой зараз.
Но ползать не пришлось, оставшийся участок пути удалось пройти вполне по-человечески - ножками. Нас даже согрело неяркое солнышко! И это малость приподняло всем настроение. Мне - так очень даже приподняло!
- Командир! До места с полверсты осталось.
- Так. Общая команда - идем тихо до вон той рощицы. Там всем залечь! Разведгруппу вперед, осмотреть место выброски. При обнаружении противника - в бой не вступать, отойти назад тихо!
Вот, между прочим, странное положение складывается. Формально нами всеми командует Горшенин - и это правильно. Тут среди нас офицеры есть - не может им команды старшина отдавать. Противно это армейской логике. Поэтому все вопросы адресуются капитану, и команды отдает тоже он. Разве что иногда, когда он чем-то занят, вмешиваюсь я - типа передаю указания от лица Горшенина. Это всем понятно и вопросов не вызывает. Но иногда я срываюсь и говорю что-то раньше, чем он среагировать успевает. По-первости это вызывало удивление, но потом народ привык. Раз старшина у капитана заместителем выступает, знает многое - оттого и отвечает иногда раньше командира. Мол, всё по плану идет, и вмешательство капитана пока не требуется. Это - понятно и отторжения не вызывает ни у кого

[Олег]

Темный силуэт транспортного самолета, черной тенью пронесся над верхушками деревьев и приподнял нос, набирая высоту. Запятая ненужна.

[Цоккер]

Усилили охрану орудий, разместили несколько дополнительных пулеметных гнезд для того, чтобы простреливать подступы к орудиям.

Повтор. Одно из "орудий" можно заменить на "позиции".

противник может узнать, лишь то

здесь, как раз всё в порядке

Запятые не нужны.

Даже его девушка - и та не смогла его хоть как-то вывести из этого состояния. Пусть даже и ненадолго.

Даже его девушка - и та не смогла его вывести из этого состояния хотя бы ненадолго.

Та уже основательно достала здесь всех, так что рейд противника по её разгрому вполне объясним и закономерен.

"противника" надо убрать - ведь громить батарею будут наши

немецкое ПВО данный район не прикрывало

немецкая ПВО данный район не прикрывала

типа предаю указания

передаю

Надо отдать должное

[Дядя Саша]

Спустя час разведка возвращается. Никого из посторонних поблизости не наблюдается. Капитан хмыкает и дает команду выдвигаться всей группе. Несмотря на то, что сведения, добытые разведчиками, ничего плохого нам не сулили, все равно идем осторожно, внимательно осматриваясь по сторонам.
Вот и искомое место – небольшая лощина, протянувшаяся на юго-восток приблизительно на километр. Где-то здесь должны были сбросить свой груз наши летчики. И судя по тому, что никакой радиограммы, указывающей на невозможность выполнения данной операции на утреннем радиосеансе получено не было, ребята со своей задачей справились. Теперь уже наше дело отыскать сброшенный груз.
Рассылаю в разные стороны поисковые команды. Тюки веса немаленького, под сотню килограммов в каждом будет – это уж совершенно точно. Поэтому для того чтобы утащить такой подарочек, двух-трех человек совершенно недостаточно. А еще и прикрывать кто-то должен. Мало ли кто мог заметить опускающиеся вниз парашюты? И хотя поблизости немцев вроде бы не должно быть, но случайности в военном деле бывают самые разные. Иной раз и во сне такого не увидишь, что в действительности происходит.
Первые пять контейнеров нашли относительно быстро. Приволокли их в лагерь, и обрадованные минометчики захлопотали около транспортных мешков. А вот оставшиеся пришлось рыть достаточно долго. Парочку обнаружили висящую на деревьях, а один – так и вовсе исчез, словно никогда его и не было. Полчаса потратили на то, чтобы распотрошить весь груз и распихать содержимое контейнеров по вещмешкам и подсумкам. Скорость нашего передвижения в результате этого существенно снизилась: ведь приходилось теперь тащить на горбу еще и минометы с боезапасом. Благо что вместо тяжелых станкачей все пулеметчики в отряде были вооружены трофейными «МГ». Хоть здесь удалось выиграть немного веса. Все-таки «максим» весит чуть не втрое больше «немца». Отмахав скорым темпом еще километров пятнадцать, ныкаемся в густом лесу, выбрасывая во все стороны парные дозоры. Нам сейчас никакой лишний шум не нужен.

- Разрешите, товарищ подполковник? – на пороге появился посыльный от радистов.
- Да, заходите! Что там у вас? Новости какие-то есть?
- Последняя радиограмма от «Лесника» получена пятнадцать минут назад.
- Содержимое? – приподнялся с места Дронов.
- «По плану. Никаких изменений нет. Четыре».
- Так… Можете быть свободны.
Когда за бойцом закрылась дверь, подполковник застегнул расстегнутый было ворот гимнастерки и перевел дух. Значит, по плану они идут? Это хорошо. Цифра четыре в данной радиограмме обозначала лишь то, что окружающая обстановка была относительно нормальной, и никакого преследования со стороны противника не наблюдалось. А значит, и вся операция развивается пока по строго утвержденному сценарию.
Ну что ж, есть повод для звонка руководству.

- Смотри, старшина, - подбирается ко мне поближе сержант Овчарук. – Вон там, у большого куста немцы секрет поставили. Два человека. Меняются один раз в два часа. Мы, собственно говоря, их по этой смене и засекли.
- Понятно. А все прочие где?
- С той стороны двое, посты одиночные. Патруль вдоль забора прохаживается иногда, но не регулярно. Мы еще утром их заметили. И все, больше нет никого.
- Так это ж, сержант, все-таки не госбанк. Никаких специальных мер предосторожности принимать необходимости нет. Здесь все-таки воинская часть, дураков попусту шутить ещё и поискать нужно.
Штурмовые группы бесшумно разошлись по заранее намеченным рубежам. Поворачиваюсь к лежащему рядом связисту.
- Давай радио на общей частоте!
- Готовность!
Ефрейтор отстукивает на ключе цифры: 22, 22, 22.
Все, сигнал пошел. Ребята знают, что мы вышли на исходную позицию.

Когда из-за небольшого кустика, сиротливо стоящего неподалеку от забора, выметнулись черные стремительные тени, никто из патрульных, проходивших в это время по тропке, не успел среагировать даже движением брови. Тускло блеснула сталь ножа, хрустнул под затыльником приклада висок – и два остывающих тела быстро оттащили в кусты. Прочие посты, в отличие от патруля, неподвижные – тоже не успели оказать никакого сопротивления и поднять тревогу. Их попросту расстреляли из кустов из револьверов с глушителями.
Прижимаясь к земле, скользнули к забору штурмовые группы. Лязгнули затворы, досылая патроны в стволы. Никакой специальной команды к атаке не было. Бой вспыхнул как-то сам собой. Выходившие из казармы немцы лицом к лицу столкнулись с подбегавшими к ней бойцами. Положение фрицев трудно было назвать завидным: почти ни у кого из них оружия при себе не имелось. А пара пистолетов у офицеров серьезно на что-то повлиять не могла. Хлопнули разрозненные выстрелы, коротко рыкнул автомат – и народ сошелся в рукопашную.
Обегаю здание и подскакиваю к крыльцу. Здесь уже нет никого из сражающихся. Бой рассыпался на мелкие разрозненные стычки. Перепрыгивая через лежащие на дороге тела в темных комбинезонах, врываюсь в коридор. Следом за мной, не отступая ни на шаг, топают два бойца. У них есть персональный приказ оберегать мою ценную голову. Всю жизнь думал, каково это – ходить с личной охраной. Теперь убедился: хлопотное это дело, ничего приятного в этом нет. Лишний раз не ругнешься – перед людьми неудобно. И даже в сортир ходим парой. Пока один из моих сопровождающих топчется где-то на подступах к отхожему месту, второй находится в непосредственной близости. Ясень пень, я не молоденькая девушка, и с таких вещей не краснею, но ощущения все равно неприятные.
Впрочем в данной ситуации мне это на руку. Стоит только появиться в коридоре какой-то группке очумелых фрицев, как мои телохранители тут же на это реагируют: за моей спиной отрывисто трещит автомат, и двое немцев окровавленными кулями валятся на пол. Еще одного я сшибаю сам, из пистолета. Вперед – по коридору! Где-то здесь у них должен быть штаб, я видел телефонные провода, входящие в окно. Правда, толку от связи сейчас не будет все равно: еще пять минут назад ребята перерезали эти провода в лесу. Так что напрасно будет надрываться дежурный у телефона, его слов никто уже не услышит. Уж на этом-то свете – совершенно точно.
Пинок по двери. Кувырком ухожу вниз-влево, на ходу вскидывая пистолет.
Бац!
И сползает по стене солдат, хватаясь руками за грудь. От двери грохочет автомат, свинцовой метлой сметая оставшихся немцев. Один из ребят так и остается около двери, контролируя коридор, а второй длинным прыжком перемахивает через деревянный барьер, разделяющий комнату пополам. Сухо трещат одиночные выстрелы - контроль.
- Порядок, товарищ старшина!
- Добро! Карауль здесь, чтоб до телефонов никто не добрался.
Уже вдвоем выскакиваем в коридор. Здесь, похоже, все заканчивается. Еще щелкают разрозненные выстрелы, но одно понятно хорошо: оказать организованного сопротивления нам немцы не смогли. Даже учитывая то, что это в общем-то тыловая часть, не заточенная под скоротечный бой, результаты у нас все равно более чем удовлетворительные – мы слепили их менее чем за десять минут. А как ни считай, фашистов тут было чуток менее сотни. Как учит военная наука, для достижения уверенного успеха нападающие должны иметь не менее чем трехкратное численное превосходство. Здесь все вышло совсем не так. Нападавших, то есть нас, было почти в два раза меньше. Но в отличие от несчастных тыловиков, у нас все были опытными, тренированными бойцами. Сколько раз мы уже отрабатывали подобный штурм… С десяток, не меньше. А может быть, и больше. И вот сейчас я могу наблюдать результат наших тренировок.
- Фоменко!
Откуда-то сбоку выскакивает мой связной.
- Я, товарищ старшина!
- Дуй в лес! Скажи капитану: порядок! Пусть в темпе гонит сюда нашу бригаду «ух»!
- Есть, товарищ старшина! – и связной исчезает, словно нечисть под лучами яркого солнца. Только что был – и вот его уже нет.
Отлавливаю пробегающего мимо сержанта Копытова.
- Проверить вон те ангары! Найти всех фрицев, которые одеты в черные комбинезоны. Осмотреть! Если у них при себе окажутся какие-то ключи, изъять! Комбинезоны – те, что более-менее целые и в клочья не порванные, - снять. Все это добро собрать вон там, - тыкаю я рукой в сторону площадки под навесом.
Надо думать, что здесь немцы курилку устроили. Как положено, бочку с водой поставили и даже заборчик небольшой организовали.
Когда через двадцать минут из леса показывается цепочка бойцов, у нас уже более-менее наведен порядок, пусть даже и относительный. Дохлых фрицев оттащили с дороги, чтобы они не мешались под ногами. Все, что требуется для дела, было уже разыскано и собрано в одно место. Так что капитан, обозрев открывшуюся его взгляду картину, только удовлетворенно хмыкнул.

[Алексей]

Доброго дня Д.Саш! С вашего позволения: ...пусть гонит сюда нашу бригаду "ух"..
Возможно "ух" -с заглавной буквы, тк название. На ваше усмотрение.

[Дядя Саша]

Осторожно пробиравшийся по лесу человек прильнул к земле: впереди замаячил просвет среди кустов. Все, лесу конец. Дальше идти нельзя. Оглядевшись по сторонам, он кивнул и взмахом руки подозвал к себе своих спутников.
- Значит так, ребята. Работаем отсюда. Логинова, Михайлюк – уходите на двести метров вправо, ваш правый фланг. Огородников! Твой центр. Берешь на себя вышку и патруль вдоль забора. Я налево. Замаскироваться и ждать.
Темно-зеленые фигуры в камуфляжных костюмах бесшумно растворились в лесу.

- Товарищ лейтенант! – свесился с дерева наблюдатель. – Вижу цель!
Стоявший внизу под деревом лейтенант Василенко задрал голову вверх.
- Ну и как там? Обзор нормальный?
- Забор, подлюка, мешает, но кое-что разглядеть можно.
- Ну и добре! Все же не вслепую стрелять станем. Зенитки видишь?
- Пять штук, товарищ лейтенант. Остальные, как нам и говорили, с той стороны расположены.
- Ну, и хрен с ними, Петров! Теми пушками другие люди заниматься будут. А у нас своя цель имеется.

Со стороны железной дороги склады подходили к полотну метров на пятьдесят и были защищены не только земляным валом, но еще и забором, который на этом самом валу был сооружен. Все-таки насыпь поднималась над землей почти на пару метров, и с проходящего мимо поезда теоретически можно было разглядеть то, что находится за валом. Поэтому в данном случае забор не прикрывал собой вал, маскируя тем самым его наличие, а был установлен прямо на его вершине. По углам забора здесь тоже имелись сторожевые вышки. Расположенные по углам забора, они позволяли видеть, в том числе и то, что находилось с другой стороны насыпи. Так что любая попытка атаки с этого направления никому не показалась бы легкой прогулкой. Тем паче что за насыпью располагались еще и расчеты ПВО. Две "ахт-ахт" и один "Эрликон" «подмели» бы все поле стальной метлой за несколько минут.
Начальник склада сделал свои выводы из недавних событий и принял соответствующие меры. До сей поры здесь не имелось ни одного скорострельного автомата. Он появился здесь всего два дня назад. Зато теперь можно не опасаться того, что откуда-то из леса выскочат ополоумевшие русские диверсанты и одним махом заберутся на железнодорожную насыпь. Парочка обыкновенных огневых точек прикрывала подходы к орудиям, так что и их штурм тоже стал бы нелегким делом.

Радиограмма.

- Седой, ответьте Леснику, прием!
- На связи, Седой, прием!
- Можно собирать грибы. Как поняли меня, прием?
- Понял вас, Лесник! Ожидайте! Конец связи.
- Конец связи.

А погода сегодня была неплохой. Редкие облачка, проплывавшие где-то в небе, совершенно не мешали по-летнему ласковому солнцу согревать своими лучами всех нас. Все, что можно было сделать для подготовки удара, мы сделали. И вот теперь я сижу в опустевшей немецкой казарме и пялюсь на стоящие передо мной телефоны. Какой-то из них сейчас должен зазвонить: ребята уже соединили обрезанные провода. Вот сейчас один из этих аппаратов звякнет, и я сниму телефонную трубку. Несколько слов – и ничего уже нельзя будет остановить.
Все ли я учел? Вдруг от моего внимания ускользнула какая-то важная деталь? А может быть - сущая мелочь. Но здесь и сейчас она может вырасти до колоссальных размеров. И тогда… Тогда все пойдет наперекосяк. Ударят зенитки прямой наводкой, пробивая страшные бреши в рядах атакующих. Взревут моторами танки, выходя на рубеж атаки. И прильнут к пулеметам часовые на вышках.
Почему я считаю, что сумел перехитрить немцев? Там ведь тоже собрались те еще умники, не чета мне. Кто знает, вдруг какой-нибудь дотошный фриц, анализируя все произошедшее, смог прийти к аналогичным выводам? Может ли такое в принципе быть? Ну отчего же не может? Очень даже запросто.
Но выяснить это я могу только тогда, когда зазвенит какой-то из стоящих напротив меня телефонов.

Солнце…
Это всегда хорошо. Приятно, когда его яркие теплые лучи щекочут тебя по небритым щекам, ласковыми теплыми пальцами бегают по спине. Всякий человек непроизвольно расслабляется, особенно когда это происходит весной, после долгих и суровых холодов.
Не стали исключением и часовые на постах. Даже дежурные наблюдатели, осматривавшие в бинокли весеннее небо, - и те подставили свои лица ласковым лучам.
Но солнце может быть и коварным. Если слишком долго будешь греться в этих ласковых лучах, рискуешь схлопотать солнечный удар. Или еще что-нибудь, гораздо более неприятное.
Так оно и оказалось сегодня. Может быть, всего нескольких секунд не хватило наблюдателям, чтобы заметить и правильно оценить, что это за темные пятна внезапно возникли на фоне яркого солнечного диска.
- Воздушная тревога! Атака со стороны солнца!
Но было уже поздно. Стремительными молниями выскользнули из-под солнечного диска быстрые зализанные силуэты.
Истребители!
В сегодняшней атаке на склад бомбардировщики участия не принимали. А посты воздушного наблюдения немцев попросту не соотнесли пролет группы истребителей противника с охраняемым объектом. Никто не атакует подобные сооружения только пулеметно-пушечным огнем. Только бомбы серьезного калибра способны причинить существенный ущерб крепким сооружениям склада. Но помимо прикрытых валами и прочными крышами приземистых снарядохранилищ имелись и другие цели. И пикировавшие сверху самолеты знали, куда и в какой очередности им наносить удар. Взвихрилась пыль на огневой позиции скорострельного автомата. Мгновенно покрылся оспинами тонкий ствол, и с визгом метнулись во все стороны отрикошетившие пули. Расчет зенитки был выбит практически полностью. Четыре ствола, бьющие с высокой скорострельностью способны причинить еще и не такой ущерб. Перевернувшись в воздухе, самолет скользнул дальше. В перекрестье прицела уже вползала треугольная крыша казармы охранной роты. Брызнули стекла, и полетела острая щепа от половых досок. Крупнокалиберные пулеметы истребителя легко прошили кровельную жесть и тонкие доски потолка. По расщепленному пулями полу заструились темно-красные ручейки.
- Воздушная тревога!
Но падали у орудий убитые зенитчики.
«Ахт-ахт» - очень хорошая зенитка. Дальнобойная, с мощным снарядом – но совершенно не приспособленная для стрельбы в упор по низколетящим истребителям. Слишком высока скорость последних и слишком медленно поворачивается орудие.

[Дядя Саша]

- Огонь!
Негромко хлопнули винтовки снайперов – и обвисли на вышках убитые часовые. После нескольких выстрелов там уже не осталось ни одной достойной внимания цели.
Увидев это, снайперы перенесли огонь на расчет зенитных орудий, и тем сразу же поплохело очень основательно. Все-таки огонь с пикирующего самолета при всем немалом количестве выпущенных пуль обладает гораздо меньшей точностью, чем одиночные выстрелы снайпера.

- Товарищ лейтенант!- отвел глаза от бинокля наблюдатель. – На складах – началось!
- Да это-то я и сам слышу! – усмехнулся командир минометчиков. - Давай целеуказания!
- Ориентир три, пристрелочный!
- Огонь!
Сухо кашлянул миномет, и смертоносный подарок взвился в зенит.
- Недолет! Дальше два!
Новая мина взмыла в воздух.
- Сызнова недолет! Дальше один! И левее два!
Четвертая мина упала где-то в районе цели. Поднявшийся столб пыли на какое-то время закрыл собой огневую точку.
- Есть накрытие! Три мины беглый!
Столбы разрывов заплясали вокруг пулеметного гнезда. Отлетели в сторону разодранные мешки с песком. Взрывом подбросило вверх какое-то тряпье.
- Перенос огня!
Затрещали маховички механизмов наводки. Батарея выбирала себе другую цель.

Когда из близлежащего леса ударили пулеметы, и трассирующие пули легко смахнули с дороги очередной патруль, начальник охраны с ужасом представил себе еще одну атаку озверевших русских диверсантов. Ну что ж, пусть идут. У нас найдется, чем их встретить. Да, никто не ожидал атаки истребителей и губительного авиапушечного огня по беззащитным с воздуха постам. Даже зенитки – и те не смогли дать должного отпора. И пусть налетевшая авиация была неспособна нанести действительно серьезный удар по складам боезапаса, это еще ничего не значило. Гауптман был далеко не зеленым новичком, и хорошо представлял себе последствия такого налета. Русские попросту расчищают дорогу. Сейчас они выбьют посты охранения и существенно проредят личный состав зенитчиков. Они, скорее всего не смогут уничтожить сами орудия, но их сил вполне достаточно для того, чтобы резко снизить боеспособность артиллерии. И вот тогда выйдут из леса цепи атакующих русских солдат.
Так что когда вокруг пулеметных точек заплясали столбы минометных разрывов и ударили кустов снайперы противника, гауптман уже был готов к возможному повороту событий. Не обращая внимания на свистящие вокруг пули, - а воздушный налет все еще продолжался, - он быстро забежал в помещение охраны. Здесь царил сущий бардак: в разбитые стекла беспрепятственно залетали порывы ветра, принося с собой пыль и запах гари. Около стола, уткнувшись лицом в столешницу, неподвижно лежал дежурный связист. Мундир на его спине был разорван в клочья и пропитался кровью.
Спихнув в сторону мертвое тело, гауптман опустился на стул, еще хранивший тепло убитого хозяина.
«Так… Где этот номер? Как его вызвать?» - пальцы офицера пробежались по передней панели коммутатора. – «Вот это гнездо? Нет! Это связисты, сейчас они мне не нужны. Ага, вот это!»
На той стороне провода откликнулись почти сразу.
- Ефрейтор Апфельбаум у аппарата!
- Это гауптман Штайн, объект «114».
- Слушаю вас, герр гауптман.
- Сигнал «заря», ефрейтор! Как вы меня поняли? Сигнал «заря»!
- Яволь, герр гауптман, понял вас! Сигнал «заря»!
- И поторопите их там! У нас уже становится слишком жарко!
- Яволь, герр гауптман!

«Так, основное сделано. Теперь звонок на посты. Черт, как же запускается циркуляр? Вот эти кнопки, потом еще вот эти… Рычажок вверх».
Ответили не все посты. Часть огневых на вызов не откликнулась. Что ничуть не удивило гауптмана: людям, которые там сейчас оставались, было совсем не до телефонных переговоров. Всю свою огневую мощь русские истребители обрушили именно на зенитчиков. Удивительно, что орудия все еще стреляют. Правда, эффект от этой стрельбы, к сожалению, весьма невелик: до сих пор не удалось сбить или серьёзно повредить хотя бы кого-нибудь из атакующих. Не дожидаясь, пока ответят все, гауптман торопливо прокричал в трубку:
- Не открывать огня по подходящим танкам! Это наша поддержка! Всем приготовиться к отражению наземной атаки!
Посты откликнулись, приказ был принят.
«Все, и это сделать удалось! Теперь… Что теперь? Доложить руководству? Да, пожалуй! Где этот надутый болван Вачовски? Тут такое происходит, а его нет на месте! Ладно, без него проживем как-нибудь», - и пальцы офицера снова забегали по панели коммутатора.

А Вачовски ничем не мог помочь своему подчиненному, потому что в этот самый момент он лежал на песке, сплевывая кровь. Две пули вошли ему в спину и прошли навылет, разворотив всю грудь страшной кровавой раной. Он еще был жив, но силы стремительно покидали его, уходя в песок вместе с каждой каплей крови. Гауптман уже ничего не слышал, до его слуха не доходили пулеметные очереди пикирующих истребителей. И только лающая стрельба зенитных автоматов еще как-то обращала на себя внимание.
«Черт возьми, как все произошло не вовремя! Эти самолеты – они сейчас разнесут здесь все в мелкие куски! Куда смотрели эти напыщенные идиоты из люфтваффе, пропустившие русские истребители к складу? Понятно, что они ждали бомбардировщиков, но ведь и истребители тоже убивают».

[Дядя Саша]

Бросив трубку на рычаг, длинной очередью от бедра сношу со стола всю телефонию. Все, ребятки, по этим аппаратам уже никто не поговорит.
Выскакиваю на улицу. А на дороге уже стоят танки. Восемь штук. Это для них мы проводили через линию фронта экипажи. Это для них искал Дронов людей, знакомых с немецкой техникой. И именно для того, чтобы обеспечить беспрепятственный проход бронетехники к складам, сейчас работают истребители и ведут огонь минометчики. Еще немного, ребята, продержитесь еще хоть чуть-чуть! Мы уже идем. Вы слышите рев наших моторов?
Подковы на каблуках звонко цокают по нагревшейся на солнце броне. Мы заранее вывели танки из ангаров. Именно для этого я и приказал найти в карманах убитых танкистов ключи от их машин. Двигатели завели, прогрели, проверили боезапас – можно выходить. Пусть несколько минут, но мы сэкономили и их, заранее проделав все те действия, которые потребовались бы от нас при выходе.
Протискиваюсь в люк и занимаю оставленное для меня сидение. Сбоку скалит зубы чернявый старшина в немецком комбинезоне.
- Ну что, старшой? Трогаем?
- Трогаем, - смеется старшина и нажимает какие-то кнопки перед собой.
Танк резко дергается вперед. С непривычки я, пошатнувшись, хватаюсь руками за какую-то железяку.
- Ты, командир, держись крепче! Здесь бывает, что и трясет!
- Понял, не лопух. Как тут наружу выглянуть?
Мой сосед тыкает пальцем.
- Сбоку люк есть, в него можно высунуться. Но не советую: может прилететь что-нибудь неприятное. А вообще тут специальные глазки предусмотрены. Вон, прям перед тобой.

В этот самый глазок видно не очень хорошо. Ну, оно, собственно говоря, и понятно: на этом месте, как я думаю, сидит немец, который заряжает пушку. Ему выглядывать наружу особо и незачем. У соседа моего, который эту самую пушку наводит, есть, разумеется, другие приборы наблюдения, с помощью которых он может обозревать окрестности намного лучше, чем я. Усвоив эту простую истину, обращаюсь к танкисту.
- Раз уж я сюда к вам забрался, давай хоть помогу чем-нибудь. Чего и куда здесь совать?
Танкист смеется.
- Вон там, - показывает он рукой, - снаряды лежат. Давай сюда один.
Поворачиваюсь и, взяв в руки тяжелую чушку снаряда, протягиваю ее своему соседу.
- Да не мне, - отмахивается тот. – Вот сюда его засовываешь и в сторону отодвигайся, за следующим.
- А какие снаряды откуда брать?
- Эти и бери. Осколочно-фугасные. Других нам все равно не нужно. Сомневаюсь я, что на складах еще откуда-нибудь танки возьмутся.
Это точно, другим танкам тут взяться неоткуда. Все что оставалось еще у немцев более-менее целым, уже заминировано и ждет своего часа. Как только на складах завяжется буча по-серьезному, ребята, охраняющие разгромленный батальон, запалят шнуры и отойдут в лес. На этом их работа закончена. А мы… Мы еще поработаем.

Сделав еще один заход, истребители внезапно заложили вираж и, прижимаясь к верхушкам деревьев, скрылись из глаз. Еще не верящие в это зенитчики продолжали цепляться за штурвалы наведения, ежесекундно ожидая, что вот-вот из-за горизонта вынырнут остроносые силуэты, неся под своими крыльями смерть.
Но нет. Шли минуты, но ни один самолет так и не показался. Ну, что ж, можно разворачивать пушки к лесу.
В результате налета зенитчики понесли очень тяжелые потери. Удачно пущенный реактивный снаряд исковеркал станину одного "ахт-ахта", и пушка беспомощно накренилась набок, уставившись стволом куда-то в землю. На двух таких же орудиях расчеты были выбиты полностью, и грозные стволы бессмысленно глядели в ясное солнечное небо.
Чуть больше повезло расчетам скорострельных автоматов. Они с гораздо большим успехом смогли противостоять налетчикам. Хотя неприятности не ограничивались только самолетами. Да, они улетели, и вроде бы можно вздохнуть с облегчением. Но дьявольски точный минометный огонь вносил свои коррективы. Да и из леса время от времени прилетали злые меткие пули, то и дело выхватывавшие из рядов зенитчиков очередную жертву. А ведь еще не поднялись в атаку русские диверсанты! Слишком свежи были в памяти воспоминания о том, что творилось здесь совсем недавно. Не было желающих еще раз испытать подобные вещи снова. Носить на руках своих товарищей с распоротым горлом и проломленной чем-то тяжелым головой… Только бы не допустить русскую пехоту на дистанцию рукопашного боя! А уж со всем остальным мы как-нибудь справимся.
Была, правда, и обнадеживающая весть: на подмогу выдвинулись танки. Даже если бы вражеские самолеты все еще продолжали висеть в воздухе, то нанести какой-либо существенный урон стальным крепостям у них не выйдет. Медлительные на первый взгляд громадины легко размажут своими гусеницами по полю любое количество атакующих русских солдат. Сейчас уже можно не опасаться предательского удара в спину: позиции зениток надежно прикрыты пехотой. И пусть они тоже понесли какие-то потери, но нас все равно больше, чем этих русских безумцев.

[DustyFox]

Я вот интересуюсь, тсзть в порядке повышения общей образовательности , насколько вообще реально в то время отыскать сброшенный на парашюте груз по весьма примерному счислению штурмана транспортника? Тогда вполне свободно американцы вместо немецкого Пфорцгейма могли по находящемуся от него в 160 км Цюриху отбомбиться. Это отнюдь не исключение, такое даже днем бывыало! Подчеркну, что это по городу, а не по одной из полянок в лесу. Ну просчитали чутка, с кем не бывает... Наши штурмана, кстати, и тогда и сейчас ничуть не хуже будут. Но и не лучше. На костры партизанам сбрасывали, и то процентов 20-30 груза не находили. А здесь хрен знает кто, когда и где сбрасывал... На мой взгляд стоит как то этот момент залегендировать. Либо костры группа жжет, и им без парашютов с бреюшего в спецмешках груз сбрасывают, можно с учетом послезнания, либо грузовой десантный планер или По-2 посадочно. Но последнее совсем уж маловероятно.
ЗЫ Опять таки в плане просвещения: немецкие танки тогда на самом деле ключами заводились? Т.е. жены немецких мехводов комбезы постирали, после неудачного наступления, а тут тревога и кирдык танковой дивизии? Я на самом деле этих нюансов не знаю...

[Евгений]

Синтаксические ошибки: нужны запятые.

Но, помимо прикрытых валами и прочными крышами приземистых снарядохранилищ, имелись и другие цели.
...
Четыре ствола, бьющие с высокой скорострельностью, способны причинить еще и не такой ущерб.

«Ахт-ахт» - очень хорошая зенитка. Дальнобойная, с мощным снарядом – но совершенно не приспособленная для стрельбы в упор по низколетящим истребителям. Слишком высока скорость последних и слишком медленно поворачивается орудие.

вместо тире лучше поставить запятую. И "неприспособленная" - одно слово.
Пропущен предлог "из":

Так что когда вокруг пулеметных точек заплясали столбы минометных разрывов и ударили из кустов снайперы противника, гауптман уже был готов к возможному повороту событий.