Стихотворные опыты наших авторов.

[Swenssson]

Утоли мне печаль, от которой не деться,
И нельзя убежать, сколь себя не кори.
Уведи меня тропкой в счастливое детство,
Снова солнечных зайчиков мне подари.

Забери у меня неосознанность боли,
Леденящую душу густую печаль.
Проведи босяком по пустынному полю…
Покажи горизонт, где кончается даль.

Облеки меня в плащ, чтоб укрыться от скверны,
Укажи на того, в ком отсутствие зла.
Мне тоскливо и больно сегодня без меры,
От того, что любовь стороною прошла.

От того, что поверив признаниям нежным,
От того, что поверив в чужую мечту,
У меня словно воздух забрали надежду
И на выдохе я ощутил пустоту.

Устремляясь назад за волнением ветра,
Я ныряю за солнцем сквозь серые дни.
Годы странствий в пути и дорог километры,
Как унылые странники гаснут они…

А за краем черты, я взгляну в неизвестность.
Отпусти меня в рай, где огонь и смола,
Где соседствует рядом неправда и честность,
Где осколки сердец как стекляшки из льда.

Подведи меня к бездне, к судьбы повороту,
Дай почувствовать страх от того, что болит.
Снова я догоняю, спеша от кого-то,
Возвращаюсь вперёд, что уже позади…

Дай мне шанс ощутить переменчивость мига
И по лезвию страсти меня проведи.
Дай внутри умереть, как солдату без крика,
… Из ладоней твоих дай напиться любви!

И когда я проснусь от того, что забыто,
От того, что прошло, над собой хохоча.
Окуни меня в ливень из слёз, что пролиты.
Покажи мне рассвет робким бликом луча.

Помоги мне подняться с колен на колени,
И поставь на ступень у начала пути.
Расскажи мне немного о тех переменах
И дорогах, которые нужно пройти.

И когда я пойму, что же всё-таки стало,
Не особенно глупость свою разобрав.
Ты мне тихо скажи, что меня подобрала
На пути из обиды и скошенных трав.

А потом, облачив меня в тёмную схиму
Прочитай мне молитву свою не спеша.
Я увижу, что мыслей моих пилигримы
Согревают углями немая душа.

И когда на заре я почувствую губы,
Те что дарят мне жизнь, приносящие смерть.
Я отдам тебе всё с робкой просьбою друга:
Вновь родиться с тобой… и опять умереть!

Возвращаясь к тому, что на свете не ново,
Воспевая тебя каждой строчкой стиха,
Я внезапно почувствую праведность слова
И томление чувств как знаменье греха!»

[Цинни]

* * *

Говорят: коль гнездо свито,
Будет место навек свято.
На картинке - белая хата,
Над прудом лазурным - ракита.

На картинке сусальной, лубочной
Много света, праведной грусти.
А на фото - Русь захолустий,
Да полынных дорог, да обочин.

Говорят: срок надолго отсрочен,
Мы вернемся в добрые гнезда,
Путь назад - известно - короче...
Мы идем. Вдоль дороги - погосты.

Вдоль дороги - темные хаты,
Ох, зловещие, как берлоги!
Пни да кочки на пыльной дороге...
Путь наш, прОклятый и проклЯтый!

Коль гнездо, говорят, свито,
Будет место навек свято.
Говорят, говорят,
а в крови-то -
не железо, а злато.

[Цинни]

ШЕСТИДЕСЯТНИК

Судили, рядили, вздыхали и спорили,
курили, сорили на кухне в общаге,
в углу неродном, на чужой территории
давились таранкой, дивились отваге

Санька-вольнодумца, студента-историка,
он храбро травил о вождях анекдотцы.
Хохмач, инкарнация бедного Йорика,
и кушал, и пил он, и спал, где придется.

Потом обзавелся приличной жилплощадью,
красивым костюмом, сберкнижкой и чином,
женою-медичкой и ласковой тещею,
хорошей машиной, и дачкой,
и - сыном.

Любил за столом толковать об эстетике,
чуть-чуть декадентской, чуть-чуть диссидентской.
А теща - о дачке. Жена - о косметике...
А сын... пал героем на Первой Чеченской.

Судили, рядили, вздыхали и спорили,
курили, сорили на кухне в общаге...
Другая эпоха. И песни. И флаги.
И жизнь - за пределом всеобщей истории.

[Цинни]

КРОВНОЕ
1.
А каждый второй - это Каин.
Не кается. Сыто икает
над хрупким израненным телом.
В полях чечевица поспела.
На смену кулачному праву
приходит бесправье Исава.
Цена первородству - похлёбка.
Зов крови стихает. Но робко
звучит и мольбой, и проклятьем:
"Вы - братья! Вы всё-таки братья!"

2.
Нераскаянно и неприкаянно,
не...
Обрыв.
Это сбилось дыхание.
Трудно жить, городя отрицания.
Каин смотрит спокойно и царственно
на тебя. На свое альтер-эго.
Снова - двое.
Века - не помеха.
Это значит, что снова пролиться
крови - в траву.
И в суп- чечевице.
Этой ночью созвездия серы.
Чечевицы две полные меры -
меру братской любви он получит...
Тускло светят вам Кастор с Поллуксом.

3.
Эта роза изогнута фертом.
И не мёртвая и не живая.
Что ж ты смотришь, усталая Герда?
Что не ищешь озябшего Кая?
Что ж каморка твоя на засове?
(Разве Каин боится засовов?)
Голос крови - предательской крови -
он слабее сердечного зова.
Не каморку - себя открывая,
одолеешь снега и проклятья.
И с небес на тебя и на Кая
поглядят лучезарные братья.

[Цинни]

***

Не веря в тайны Зодиака
И прочий суеверный бред,
Жил сквернословец и гуляка,
Всегда распахнута рубаха,
Без лишних дум, тоски и страха
Жил неприкаянный поэт...

Пустое - ворожба и Зодиак.
Он предсказал судьбу свою
В стихах.

[Цинни]

* * *

Вечный пахарь, вечный данник,
Что ты скажешь в оправданье?
Ты за медные слова
Продан черту, не за деньги.
Виноватый от рожденья,
Ты живешь - не крестишь лба.

Часто битый, редко сытый,
Копишь тяжбы и обиды,
Но живуч ты, как сорняк.
Знаешь песни на потребу,
Любишь сказки, смотришь в небо,
Не прося и не кляня.

Брату лжешь, ругаешь кума,
На гостей глядишь угрюмо,
Но пускаешь на постой.
Ты и сам - почти бродяжка,
По земле ступаешь тяжко.
Неприкаянный.
Святой.

[Цинни]

ФИЛОСОФЫ
(НА ОКРАИНЕ ДИКАНЬКИ...)

На окраине Диканьки
Мы сидели возле баньки.
Мы - ну то есть я и Данька,
Замечательный дружок.
На скатёрочке - таранка,
Две ватрушки и баранка,
Хлеба черного буханка...
Ну, давай на посошок!

На окраине державы
Пили мы - о век! о нравы! -
Всё горилку, не какао.
Вот - краюшка, вот - рукав.
Занюхнём - да не заплачем,
Эх, задача - незадача!
Эх, удача - неудача!..
Слушай, Данька, ты не прав!..

На окраине вселенной
Мы вещали вдохновенно.
Данька хлопнул по колену -
Содрогнулся древний хлев.
Эх, таранка! Эх, баранка!
Данька, слушай, ты же - Данко!..
А Маруська-басурманка
Всё бранится, обнаглев.

Ей, Маруське, и не светит
Осознать проблемы эти.
У неё по лавкам дети,
Бабка старая и кот.
А в хлеву - свинья и боров.
У Маруськи скверный норов:
"Эй, домой! Без разговоров!"
Ну, пойдём. А то прибьёт...

Вот непруха так непруха!
Расходилась, чтоб тя в ухо!
Даньке-то она - сеструха,
Ну а мне - ох-ох - жена!..
Повздыхали, поворчали:
Как же бабы измельчали!
Ей бы наши, Дань, печали!..
Эх, не знать ей бодуна!

[Цинни]

ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ

Приплелся в ночь: "Я бедный раб страстей!"
Она: "Незваных не люблю гостей.

Незваный гость - что в горле кость,
Незваный гость - что в стуле гвоздь,
Незваный гость - тоска и злость...
Поди-ка прочь, незваный гость!"

А он: "Ты - мой высокий идеал!"
Она в ответ: "Как ты меня достал!"

Он снова: "Я с тобою буду вечно!"
Она шипит: "Как залеплю в скворечню!"

Он со слезой: "За что мне эти муки?!"
Она: "Куда, подлец, ты тянешь руки?!"

"О, стань моей прекрасною загадкой!"
"Прочь убирайся, прилипала гадкий!"

Рыдает он: "О, сжалься, сжалься, Люба!"
"Ну, так и быть. Налью тарелку супа".

Стенает он: "Пропьюсь! Уйду в поэты!"
"Да черт с тобой!.. Ну, ладно, ешь котлеты".

"В душе горят больших надежд огни!"
"Чайку плесну. Но крепкого - ни-ни!"

[Цинни]

НА ЛАВОЧКЕ

Почиваю на лаврах.
Ну, то есть, - на лавочке.
Ковыряю булавочкой
имя. Коряво!
Рядом бродят
голодные шавочки,
безымянно-безродная
злая орава.

Возвышаюсь над ними
как будто я Маугли.
Лавка желтая стала
Скалою Совета...
Не спеша размышляю:
не сбегать ли за угол,
в гастроном?
Им - колбаска,
а мне - сигареты.

Снова лаются дома родители:
Мамка борщ перегрела,
папка пропил зарплату.
Как домой мне проникнуть,
чтоб они не увидели?..
Вот и люди - с работы...
Вот и солнце - к закату.

"Здесь был Коля!" -
на лавочке увековечено.
А пойдем-ка со мной,
безымянная жучка!
...Вот представь: мы идем,
а навстречу нам
Папка с мамкой нарядной
под ручку...

[Цинни]

* * *

Оседлал свой верный самокат,
споря на пятак,
и рванул куда-то в Самарканд.
Вот такой простак.

Через год вернулся на коне
и жену привез.
И в дому почил он, наконец,
Точно - не всерьез.

А она пошла себе одна,
с миром не в ладах,
в одежонке старой из рядна,
а в руке - пятак.

Ты о ней, прохожий, не жалей,
ладя горький стих.
Помоги построить мавзолей
для двоих.

Из легенд и домыслов стена
сложена в трудах.
А над крышей вовсе не луна,
нет - большой пятак.