Сказ о детях, мымриках и судьбах государства российского

[Иванов]

...Аппараты еще в ходу.

Согласен. Достаточно долго аппараты этой марки работают.
Например, у меня сейчас оба основных сотовых - кнопочные "Нокии" (один - старый натуральный "Е52", второй - уже простой китайский).

[Иванов]

...Все номера статей уголовного и прочих кодексов здесь и по всей книге изменены. Умышленно...

Надо бы скорректировать эту фразу, и изложить её в несколько ином виде.
Например, как-нибудь вот так:

...Все номера статей уголовного и прочих кодексов, а также их содержание, здесь и по всей книге изменены. Умышленно...

А то уже просматривается несовпадение ряда нюансов, типа вот этого (ст. 60 АПК РФ):

Статья 60. Лица, которые не могут быть представителями в арбитражном суде

...2. Представителями в арбитражном суде не могут быть лица, не обладающие полной дееспособностью либо состоящие под опекой или попечительством.

[Цоккер]

...Аппараты еще в ходу.

Согласен. Достаточно долго аппараты этой марки работают.

Поэтому-то и грустно, что компанию просто-напросто убил "эффективный менеджер".

[ВВГ]

просматривается несовпадение ряда нюансов

ОК, Леш.

Тогда подключайся.

Менять содержание действующего законодательства не хочется. Эту фразу оставим на крайний случай.
Пока ищем лазейки.
Но поскольку я - не Катя Павлова, придется помогать.

1. По эпизоду в типографии надо подобрать подходящие статьи (т.е. какие можно притащить, хоть за уши) и писать реальные номера. Сроки гипотетических наказаний скорректировать несложно. Тогда предупреждение заклепочникам можно совсем убрать.

2. Надо решить усложненную задачу Кати - доказать своё право представительства в арбитраже. Найти, по каким дыркам она это может. Это идеальный случай. Как не идеальный - она присутствует при взрослом представителе (например, в качестве консультанта или переводчика при иностранном или немом адвокате. Лишь бы говорить могла). Есть еще вариант письменного общения, но это плохо, за одно заседание не справятся. И маму можно привлечь, но это уже совсем крайний случай.

3. Найти остальные расхождения с действующим законодательством и "дырки", по которым эти расхождения обходятся. Как, например, с работой и "занятиями кружков". Нам не нужно "добро" по сути. Только по букве. Типа: можно и так интерпретировать.

Т.е. подход нелюбимый большинством нынешних юристов - жертв ЕГЭ: вместо того, чтобы тупо взять известную ему статью и смотреть, как сажают заказчика, искать лазейки, обходные пути, нестандартные объяснения и схемы, что-то применять необычно, что-то притягивать за уши, но добиваться нужного результата. Понятно, что в реальной жизни можно нарваться и на такого же ушлого с другой стороны, и на судью-жертву ЕГЭ, и просто на купленного судью, но это пока не смотрим, сказка всё-таки...

[Иванов]

...Менять содержание действующего законодательства не хочется. Эту фразу оставим на крайний случай.
Пока ищем лазейки...

Лучше всё же просто добавить фразу "...а также их содержание...", иначе придется вносить много изменений в готовый текст.
Мне кажется, что не стоит превращать сказку в "методические рекомендации".

[ВВГ]

...Менять содержание действующего законодательства не хочется. Эту фразу оставим на крайний случай.
Пока ищем лазейки...

Лучше всё же просто добавить фразу "...а также их содержание...", иначе придется вносить много изменений в готовый текст.
Мне кажется, что не стоит превращать сказку в "методические рекомендации".

Есть две большие разницы между работой в рамках действующего законодательства и подгонкой законодательства под себя.

Сказкой будет, например то, что когда детки выйдут на высокий уровень, их просто не перестреляют втихую. Или не посадят по примеру Ходорковского (его очень много есть, за что сажать, но выдвинутые официально обвинения - смех). Вместо этого борьба с ними будет идти "в правовом поле". Грязная, конечно, но без крайностей.

А изменения в готовый текст - не страшно.
Во-первых, он еще очень сырой, там править и править. Я с листа выкладываю.
Во-вторых, это и есть писательская работа - шей да пори, и не будет поры.

Или ты думаешь, я только тебе вечно советую всё переделать от начала до конца? Я и сам так умею

[Иванов]

...ты думаешь, я только тебе вечно советую всё переделать от начала до конца? Я и сам так умею...

Если бы я усмотрел необходимость посоветовать что-то глобально переделать - я бы посоветовал.
Однако в данном случае я такой необходимости не вижу, так как слишком уж много имеется различных специфических нюансов в российском законодательстве.
Именно поэтому я и предлагаю сделать следующее:

...Лучше всё же просто добавить фразу "...а также их содержание..."...

Пусть сказка будет просто сказкой.

[ВВГ]

В общем, так.

В транзакции шестой переделывается кусок, который выделен синим. Там менять текст не буду, чтобы не лишать основания нашу дискуссию. Вместо этого куска будет следующий текст

Павлова расцвела:
- Выиграли! На первом же заседании! Сложнее всего было доказать, что я имею право открывать рот в зале суда.
- Доказала? – иронично усмехнулся директор.
- У меня решение с собой. «Иск полностью удовлетворить, прокуратуре рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела…». Дело уже завели, мы вчера успели заехать в прокуратуру.


О самом процессе - в другой транзакции.

Кроме того, из шестой транзакции уходит кусок, выделенный красным. Не нужен он.

[ВВГ]

Транзакция седьмая
В классе Вовка Копцов особенно не выделялся. И не особенно – тоже. Учился средне, переползая с троечки на четверочку и обратно. Нет, бывало, и на пятерку мог ответить, но и двойки изредка проскакивали. На олимпиады, соответственно, не ездил, понимая, что нечего ему там делать. Неплохо играл в футбол и волейбол, но любительски, на серьезный уровень и близко недотягивал. Подтягивался больше всех в классе, кроме Лехи, Олега и Рафика. Бегал неплохо, но и не более. И во всем так. На уровне, и только, а на большее даже желания нет. Кроме, разве рыбалки. Здесь бы Копцов с кем угодно поспорил, недаром на турслете конкурс рыбаков выиграл. Вот только толку большого от той победы не было: конкурс был внезачетный и на общем результате команды никак не сказывался. Да и не нужны были тогда третьей школе дополнительные очки: если в команде такие зубры, как Войнич и Зонтов, соревнования можно закрывать, не начиная, за явным преимуществом.
До определенного момента Вовку такое положение дел устраивало. Но вдруг захотелось… Странного захотелось. Чтобы и на него смотрели, как на того же Леху. Или Олега. С уважением. Кое-кто с завистью. А некоторые с восхищением. В смысле, девчонки. А если точнее – конкретно Наташка Туголукова. Ну да, правильно Танька сказала, все повлюблялись! А Вовка что, рыжий, что ли? Не, рыжий, как раз Огурец, а Копцов белобрысый! Вот только как бы Наташке намекнуть… Просто подойти и предложить портфель из школы носить, Вовка стеснялся. Или боялся, что девочка откажется. Кто он? Да никто, и звать никак. А она вся такая… Вот если бы Копцов выделился как-то, Наташка бы смотрела как тогда, когда Вовку за рыбалку награждали! А так…
На работы Вовка возлагал большие надежды. Чай, не Гуреев и не Жиров, с инструментом работать умеет. Увидит Туголукова, что он лучший плотник… Или столяр… Работал Копцов и вправду неплохо. Но Наташку забрали альпинистам в помощь. Страхующий зажим на веревках двигать, когда баннер поднимают. Так что она Копцова не видела и не слышала. Еще год назад Вовка бы махнул рукой, нет и не надо! Но сейчас заело! И мальчишка стал завсегдатаем на внешней стене школьного спортзала, где проходили тренировки туристского кружка. Копцов ежедневно до темноты издевался над рогатками, жумарами и карабинами. Альпинистское снаряжение отвечало парню взаимностью, но через неделю Вовка не только отличал кроль от десантёра и умел вязать узлы, но и вполне уверенно поднимался по перилам, перестегивался на высоте и дюльферял обратно вниз. И даже понял бы эту фразу. Уверившись в собственной компетентности, Копцов напросился в бригаду Войнича, где как раз не хватало одного «висящего» человека (а Наташка тут совершенно не причем, она у Олега случайно оказалась).
Бригада вешала баннер на торец длинного шестнадцатиэтажного дома, прозванного в народе «китайской стеной». Работа привычная и никаких особых навыков не требующая. Насверлить отверстий в стенах, загнать в них дюбеля, закрутить шурупы, после чего поднять полотнище, в люверсы которого девочки уже вставили репшнур, накинуть петли на крепления и растянуть. Олег планировал справиться за один день, но выяснилось, что не все в городе хорошо знают математику. Баннер оказался шире торца на два с лишним метра. Пришлось вызывать заказчика, на поверку оказавшегося посредником, потом настоящего заказчика. Три часа ответственные представители с криками, матюгами и маханием руками пытались прояснить первый вечный вопрос русской интеллигенции, то есть, кто виноват. После этого перешли ко второму: что делать.
Олег, давно упрятавший бригаду в теплый подъезд, а сам прогуливавшийся в сторонке (чтобы не оказаться виноватым), подтянулся поближе, понадеявшись на переход беседы в конструктивное русло. Надежда умерла быстро: участники импровизированного совещания на открытом воздухе говорили много, горячо и не по делу. Всё еще рассчитывая закончить работу до вечера, Войнич предложил воткнуть баннер на запланированное место, завернув оба конца на длинные стороны дома. Как раз влезет до крайних балконов. Ну будет нарисованный «Мерседес» выезжать из-за одного угла и заезжать за другой, проявляя несвойственные автомобилям чудеса гибкости. Издалека и не заметишь. А рассматривать вблизи висящий на тридцатиметровой высоте рисунок не так просто. То есть, без вывешивания на стену не выйдет при всем желании. Увы, с математикой, физикой и здравым смыслом все собравшиеся взрослые не дружили. А потому, отмахнувшись от ребенка («не мешай серьезным людям», «без сопливых обойдемся» и «он туда не влезет»), продолжили дискуссию, периодически возвращаясь к первому вечному вопросу. Бригада пообедала, еще раз перемерила все необходимые величины, разметила линии спусков под Олегов вариант, ибо другого не видела, приготовила веревки и продолжала ждать.
К шести вечера высокое совещание, так и не придя к единому мнению, обнаружило, что изготовить новый баннер за один, к тому же выходной и уже почти прошедший день не получится, и приняло вариант генерального заказчика, отличавшийся от детского исключительно авторством и отсутствием предварительных замеров. После чего исчезло.
За оставшееся время закончить еще не начатую работу не стоило и мечтать. Логичнее всего было собрать манатки и разойтись до утра. Но на воскресенье были другие планы. К тому же, обещали дождь, а работа с мокрыми электроприборами Олегу не улыбалась, он-то физику знал. Потому подсобники, затащив тяжеленный баннер на чердак (лишняя и совершенно дурацкая работа, но ведь сопрут до утра), отправились домой, а квалифицированный костяк бригады в густеющих сумерках завис на фасаде, вгрызаясь в бетон хищно поблескивающими в свете фонарей жалами перфораторов. Заканчивали уже на подходе к запретному для шума времени. Но успели. И договорились утром начать пораньше, чтобы разделаться с «Мерседесом» еще до обеда и успеть немного отдохнуть перед учебной неделей.
Звонок Копцова застал Олега на подходе к дому. Вымотанный не столько работой, сколько вынужденным бездельем, сопровождаемым нервотрепкой, Войнич даже не удивился, когда это Вовка научился висеть. Только буркнул: «Тополиная четырнадцать, в семь утра», и выбросил рабочие проблемы из головы. Поесть, помыться и спать. А утро вечера мудренее.
Утром отчаянно зевающий бригадир тщательно проверил у новичка снаряжение, не пропустив ни одного узелка или железки, удовлетворенно кивнул и протянул Вовке сидушку. Незнакомое устройство ввело Копцова в ступор. Надо было, конечно, спросить Олега, что это за хрень и с чем ее едят, но рядом крутилась Наташка, и новоиспеченный промышленный альпинист, предпочтя продемонстрировать крутость, гордо отказался. Войнич пожал плечами, проконтролировал правильность пристежки и, убедившись, что собирать одноклассника с земли при помощи совка и веника не придется, отправился к своему участку работы.
А у Копцова всё пошло не так. Вовка собирался красиво выйти на фасад на прямых ногах, на тренировках он уделял этому выходу немало внимания. Но зачем-то глянул вниз. Собственно, зачем, понятно. Проверял, правильно ли висят веревки, мало ли за какую антенну зацепятся. Но увиденная картина Копцова потрясла. Было высоко. Нет, ВЫСОКО! Намного выше, чем на школьном спортзале. Раз в пять. Или в десять. Где-то далеко-далеко по едва различимому асфальту двигались крохотные фигурки людей. Веревки тут же показались тоненькими и ненадежными паутинками. Жутко засосало под ложечкой и захотелось бросить всё и поехать домой, учить ненавидимую геометрию. Он бы так и поступил, но Наташка еще не ушла с крыши, и Вовка, собрав в кулак остатки мужества, потихоньку сполз с крыши, каждую секунду ожидая хлопка рвущейся основы. Веревка, не подозревающая о сомнениях рабочего, рваться не собиралась. На стене стало еще хуже. Почти незаметный на крыше ветер бил в правый бок, норовя сорвать крохотного человечка с ненадежной опоры и бросить вниз, на мокрый асфальт. Дождь стучал по капюшону штормовки, стекал по плечам. Пару минут Копцов сосредоточенно разглядывал трещину на покрывающей стену плитке, словно вспоминая, кто он такой, и зачем здесь оказался. Потом взял себя в руки, сбросил веревку с рогов и начал спуск. Ставшее привычным за последнюю неделю движение немного успокоило.
«Ничего страшного, - шептал Вовка. – Как на школе. Только длиннее. Мне надо только набить дюбелей и накрутить шурупов. Тридцать семь дюбелей и тридцать семь шурупов. Фигня вопрос».
Однако по мере спуска его всё сильнее болтало ветром, добавляя в истерзанную душу дополнительную неуверенность. Двигаться быстро, как на тренировках, Копцов не решался, казалось, стоит разогнаться, и уже не остановишься до самого низа. Поэтому Вовка еле полз, лишь наполовину сбросив последний виток веревки с рогов спусковухи. Может и хорошо, иначе точно пропустил бы первое отверстие. И так заметил его уже на уровне собственного лба. Остановился, намотав на рога два откровенно лишних витка веревки, вытащил из мешка дюбель, вогнал в отверстие, достал молоток и тут же упустил его. Это разозлило и, как ни странно, немного успокоило. Подтянул зависший на самостраховке инструмент, подбил дюбель, достал шуруп. Обругал себя нехорошим словом, сунул шуруп в рот, вытащил дюбеля и обработал все дыры, до которых смог дотянуться. Убрал молоток и принялся за шурупы.
Постепенно увлекся работой. К двенадцатому шурупу он уже не обращал внимания на ветер, лишь упирался боком в наружную стенку балкона, гася наиболее сильные порывы. Зато дождь доставал всё сильнее. Лило уже как из ведра, штормовка промокла, по спине текла струйка. Холодная. И вообще было очень холодно. Копцова била дрожь. Задубевшие, несмотря на перчатки пальцы, не слушались. Но хуже всего, что начали болеть ноги, пережатые ремнями беседки. Вовка попробовал сгибать и разгибать колени, потом просто игнорировать нижние конечности. Не помогало. К восемнадцатому шурупу казалось, что вместо ног у него деревянные протезы.
Он выдержал еще один шуруп и решил, что достоин отдыха. Сойти с веревки, отдохнуть и завеситься еще раз. Может, Вовка поступил бы иначе, но чуть ниже гостеприимно раскинулся неостекленный балкон. Искушение было слишком сильным! Копцов перевалился через ограждение, отстегнулся от веревки и, физически ощущая, как кровь хлынула в освобожденные ноги, постучал в стекло.

[ВВГ]

Ночка у Паши Покровского выдалась та еще. Жена, заявив, что кормящим матерям тоже нужен отдых, еще в субботу умотала к подруге на девичник, оставив на Пашино попечение полугодовалого сына и баночку с нацеженным молоком. Молока у Лизки было много, так что «сэкономленного» вполне должно было хватить до ее возвращения. Вот только Максим Павлович не считал побывавшее в холодильнике и вновь подогретое молоко равноценной замене маминой груди. И требовал вернуть эту самую грудь вместе с ее обладательницей. Требовал настойчиво, постоянно и непрерывно. Отец ребенка кормил, менял памперсы, укачивал на руках и в коляске. Ничего не помогало. Сын, если и замолкал, то не более, чем на полчаса. Вечером Паша посмеивался над своей неумелостью. Потом забеспокоился. А уж ночью…
В шесть утра младенец, наконец, успокоился. А может, устал от собственного крика. Так или иначе, сын уснул, дав возможность поспать и отцу.
Паше снилось, что его разбудил стук. Снилось, как он встает, идет к окну. На балконе стоял белобрысый мальчишка в насквозь мокрой куртке и парашютной обвязке.
- Можно через Вас пройти? – спросил нежданный гость.
- Куда пройти? - не понял Паша.
- На лестницу. Мне к лифту надо.
- Да пожалуйста!
Покровский посторонился, пропустил мальчика, запер за ним дверь и лег спать дальше. Последним, что запомнилось, были настенные часы, показывавшие восемь часов. Больше не снилось ничего. Сын заорал в половине девятого. А в девять вернулась Лиза.
Появление Копцова на чердаке было встречено радостным гомоном.
- Вовка, ты уже всё? – спросила Танька Савина, накидывая ему на плечи пуховку.
- Мокрый весь, - захлопотала Наташка. – Зато самый первый справился! На, попей чайку, – девочка протянула Копцову крышку от термоса с темной, почти черной жидкостью.
Чай был сладкий и обжигающе горячий. Лился по горлу, падал в желудок, растекался по телу. Кружка грела руки. Хотелось сидеть так вечно. В сырости, тепле и рядом с Наташкой.
- Не всё еще, - хрипло выговорил Вовка. – Половина. Ноги затекли…
- А чего без сидушки пошел? – спросила Танька. – Выпендриваешься?
- Да нет, - покачал головой Вовка и, ощущая себя прыгающим с крыши без веревки, признался. – Не знаю я, как ей пользоваться. Я ж первый раз работаю.
- Ой, - Наташка на секунду закрыла рот руками. – Сумасшедший! И целый час выдержал!
Восторженный взгляд согрел Копцова лучше чая.
- Просто дурак, - отрезала Танька. – Даже я знаю! Смотри, вот сюда рогатку. А на сиденье попой!
- А страховку в систему, как обычно, - сообщил вышедший из лифта Олег. – Отдыхай, мне один спуск остался, потом твою сторону добью. Успею, Толик завозился чего-то.
- Не, я сам! – Копцов встал и вернул Савиной куртку. – Там не так много осталось. Ты только помоги мне сидушку правильно прицепить.
Второй спуск прошел без приключений. У Вовки словно груз с плеч свалился. Он лихо проскользил до знакомого балкона и пошел дальше вниз, забивая дюбеля и закручивая шуруп за шурупом. Закончив, спустился до земли, поднялся на лифте. На этот раз он был последним. Бригада работала на крыше. Парни аккуратно переваливали баннер через парапет, девчонки стояли у места крепления веревок, рядом со страхующими зажимами.
- Чаю попей, - бросил Вовке Олег. – Сейчас вывесим, всем спускаться придется. Иначе не натянем, здоровый, сволочь! И так помучаемся!
Прогноз Войнича не оправдался. Баннер натянули быстро и как-то легко. А может, Копцову так показалось потому, что дождь, наконец, кончился, и даже выглянуло солнце. Этот спуск Вовка делал по торцу. Натягивал, выбирал, закручивал шнур вокруг шурупов… А потом прозвучала команда «Все вниз», и Копцов ушел вниз, радуясь, что первый рабочий день закончился, и он, Вовка, оказался не хуже других. Утренние приключения уже подзабылись…
- Ты гляди, - раздался удивленный мужской голос. – Тот самый пацан! Так ты мне не приснился?
Копцов обернулся. Рядом стоял мужик, пропустивший его утром через квартиру. В правой руке ручка коляски, а на локте левой висит внушительных габаритов дама.
- Кто приснился? – повернулась к спутнику женщина.
- Да вот этот пацан! – тот показал на Вовку. – Постучался в балкон, попросил к лифту пропустить. Я думал - приснилось, а оказывается, было!
- Было, - покраснел Вовка. – Вы извините, пожалуйста, у меня там ноги очень сильно затекли…
- Да ладно… - махнул рукой мужчина.
- Как это ладно?! Как это ладно?! – неожиданно закричала женщина резким визгливым голосом. – Всякая шпана малолетняя по ночам по балконам шарит, а ему ладно! Ты зачем на балкон полез, а?! – она выпустила локоть мужа и схватила Копцова за обвязку. – Что украсть хотел?!
- Мы баннер вешали, - Вовка показал на висящий плакат. – Просто я в первый раз…
Но собеседница его не слушала и продолжала орать. На крик уже сбежалась вся бригада. Олег попытался вмешаться, но лишь стал еще одной целью.
- Вешали они, шпана малолетняя! Да кто вам доверит рекламу вешать! Врут и не краснеют! Паша, вызывай полицию! Пусть они разберутся, кто и что тут вешал! И этого пусть обыщут, который к нам в квартиру залез! Наверняка украл что-нибудь!
- Лиза, перестань! – попытался остановить жену мужчина. – Да что на тебя нашло? Они, действительно, вешали этот плакат. Мы же сами только что видели! Лиза!
- У нас же младенец дома! - увещевания помогали слабо. Останавливаться Лиза не собиралась. - Ты подумай, что он мог сделать с нашим мальчиком! Ты же спал!!!
На крики начала собираться толпа.
- Молчать! – взревел Олег неожиданно низким голосом, перекрыв и шум зевак, и разбушевавшуюся женщину. – Вызывайте полицию! Разберется! А потом мы за клевету подадим! Года на три Вы уже наговорили! В следующий раз будете сначала думать, а уже потом орать, - он повернулся к толпе. – Господа, кто видел, чем мы здесь занимались, прошу быть свидетелями.
У зевак немедленно нашлись срочные дела. Может, не у всех, но толпа рассосалась почти мгновенно.
- Как… за клевету, - изумленно выдохнула Лиза. – Меня…
- А Вы как хотели? – усмехнулся Войнич. - Заведомое очернение… Сейчас вызову нашего юриста, она всё подробно изложит.
- Юриста…
- Ребята, давайте жить дружно, - вынырнула откуда-то Танька Савина. – Олежка, не надо юриста, у девушки сын маленький, нервы на пределе. А Вовка им, и в самом деле, неудобство доставил. Вот, возьмите вместо компенсации… - по мановению ее руки Наташка всунула в руки Елизавете две упаковки памперсов. – Их много никогда не бывает. И будем считать, что все погорячились.
- Я… мне…
- Пойдем, - Паша подхватил жену под руку и потащил прочь. – Выцыганила у детей подгузники, и хватит с тебя. Они не виноваты, что ты с Галкой поругалась…
- Ну, Вовка, ты даешь! – покрутил головой Олег.
- Не ругай его, - Наташка погладила Вовку по плечу. Прямо по мокрой штормовке. – Он же без опыта! Ты сам какой в первый раз был?
- Не помню, - Олег махнул рукой и закончил. – Ладно, потом разберемся. Переодеваемся, собираем шмотки и по домам.
Из маршрутки Вовка вылез на остановку раньше. Захотелось пешком прогуляться. Висящая на левом плече Наташкина сумка грела бок. Не теплом пустого термоса, а самим фактом своего присутствия.