Автор: Сергей Бузинин

Погода – тетка переменчивая. Всю ночь она завывала ветром в водостоках, нахально стучала в закрытые форточки, ломилась в двери и опасно раскачивала деревья: в общем - истерила вовсю. Даже не по-женски - по-бабьи. К исходу ночи от капризно-требовательной тетки не осталось и следа – утро искрилось теплом и солнцем. Одинокий луч любопытно сунулся в запыленное окно  двухэтажки следственного отдела и сходу влетел в кабинет начальника. Не успев обрадоваться скоплению служивого люда, он напоролся на угрюмую физиономию руководителя и испуганно прыснул прочь. Уж больно обстановка была… унылая. Если не сказать хуже.

 - Итак, - Витиш припечатал ладонью пачку донельзя официального вида бумаг к столу и обвел кабинет мрачным взглядом, - подведем итоги. Весьма, надо сказать, печальные и оптимизма не внушающие, - начальник следственного отдела оттянул ворот водолазки и нервно повел шеей.

 - Сегодняшняя ночь увеличила количество жертв еще на двух че…, то есть не человек, а нелюдей, хотя и людей тоже… в общем... –  так и не найдя нужного термина,  Игорь пододвинул к себе один из бланков и подчеркнул заключительную строчку ногтем. – А всего, товарищи офицеры, на сегодняшний день мы имеем одиннадцать пропавших… - э-э-э… граждан. И не просто  пропавших, а похищенных, – справившись с затруднением, Витиш облегченно выдохнул и едва заметно улыбнулся. - Расследование по данным фактам длится уже третью неделю, хотелось бы уже и о каких-никаких  результатах услышать. А о достижениях и победах нам поведает… - майор обвел разом поскучневшую толпу следователей ищущим, учительским, взглядом, -  поведает…

Следователь, дежуривший нынешней ночью, прячась от начальственного взора,  затравленно уткнулся в папку с бланками, его сосед слева, глобусообразный пузанчик сдулся до размера футбольного мяча, а вечно жизнерадостная троица из шестого кабинета как-то разом поскучнела и попыталась спрятаться за невысокой спинкой впередистоящего стула. Одновременно. Эльф Ап-Аер тот и вовсе прижался к стене (благо, обои были раскрашены под березовую рощу) и притворился, что его тут нет, а там где есть, – он веточка.

- Нам поведает, - Игорь споткнулся взглядом о Канашенкова, который с отсутствующим видом ковырялся зубочисткой в ногтях и плотоядно ухмыльнулся, - старший следственной бригады старший следователь Канашенков. Ваше слово, товарищ маузер, тьфу ты, Михаил Викторович.

Услышав непривычно-официальное обращение, Мишка выронил зубочистку,  удивленно покосился на старшего товарища и неторопливо поднялся со стула.

- Товарищ майор! – заметив обалдело-непонимающий взгляд Витиша, Мишка самодовольно хекнул и продолжил:

- Согласно плана следственно-оперативных мероприятий по объединенному уголовному делу нумер тридцать три шестьдесят два, проведены следующие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия, -  Канашенков уставился на стену и, демонстративно злоупотребляя канцелярско-казенной терминологией,  монотонно забубнил:

- По каждому факту пропажи-похищения граждан составлены ориентировки. На розыск потерпевших ориентирован личный состав всех отделов города и области, проведены поквар… поквартальные обходы, в ходе которых добыть информацию, представляющую оперативно-следственный интерес, не представилось возможным.

Глядя на унылую физиономию Витиша, Мишка чуть пристыжено улыбнулся, покаянно развел руками и, вынув из внутреннего кармана потертый блокнот, продолжил зачитывать перечень выполненных мероприятий заунывным речитативом. Пробубнив десяток минут, Канашенков шумно выдохнул, состроил морду кирпичом и, вытянувшись во фрунт,  отчеканил звенящим голосом:

- Товарищ майор! Доклад закончен. Докладывал старший следователь старший лейтенант юстиции Канашенков! Разрешите присесть?

Витиш ожег Мишку укоризненным взглядом, обреченно взмахнув, усадил приятеля на место и о чем-то задумался. Минут через пять Игорь очнулся, невнятно поблагодарил коллектив за проделанную работу и разрешил выметаться ко всем чертям. Канашенков встал с места первым и, сунув руки в карманы, неторопливо побрел к выходу.

- Миша, -  угрюмо буркнул Витиш, - задержись.

Канашенков неопределенно двинул плечом, подошел к начальственному столу, не вынимая рук из карманов, придвинул ногой стул и плюхнулся на седушку.

- Я тебя чем-то обидел? -  сдавленно кашлянул Игорь и, скрывая напряжение, выбил пальцами затейливую дробь на крышке стола. – Или с Маринкой поссорился?

Мишка в очередной раз пожал плечами и, состроив недоуменную физиономию, отрицательно мотнул головой.

- А чего тогда «товарищ майор, товарищ майор?!» - возмущенно вскинулся Витиш. -  Чего, по-человечески сказать нельзя?

- А чего тогда «Михал Викторыч?» -  обиженно выпятил губу Мишка. -  Да еще – «старший бригады страшный следователь»…

- Дык молодежь вокруг глазами лупала, – чуть пристыжено буркнул Витиш, - вот я и того… хотел о субординации им напомнить да авторитета тебе придать…

- Ага, -  ехидно фыркнул Мишка, скрещивая руки на груди. – Как третьего дня молодежь за пивом гонять, для нас с тобой, кстати, гонять, так «Мишаня, разъясни салагам, как по первому сроку шуршать нужно», а как планерка, так «Михал Викторыч»…

- Ну извини, - Игорь скорчил примирительную физиономию и протянул Мишке руку. – Каюсь - перегнул палку. Чуть-чуть. Мир?

- Мир, - Канашенков уцепил кисть друга и изо всех сил сдавил двумя руками. Безрезультатно. Витиш даже глазом не моргнул.

- Так ты чего на весь мир взъелся? -  Мишка отпустил руку друга и откинулся на спинку стула.

- Да этими потеряшками, - Игорь схватил кипу сводок и в сердцах хлопнул ею по столу, -  область уже всю кровь мою выпила. Веришь-нет, позавчера Хреничев  три часа надо мной бился – каплю выцедить не смог… После таких афронтов не то, что друга – жену по имени-отчеству скоро называть начнешь… Так что, давай, друг мой Мишка, без обид посидим и подумаем, как нам дело расследовать… Коль ты в единое производство соединил, должно же там быть что-то общее?

- Что-то должно, - отмахнулся Мишка и оперся подбородком на скрещенные кисти. – А вот что – черт его знает. Да и от Петшовича толку нету.

- Давай разбираться,  - Игорь раскинул ориентировки веером по столу, - не считая сегодняшних, пропало девять…э-э-э… фигурантов, и все, вроде, как нелюди. Может, маньяк-ксенофоб у нас завелся?

- Странный какой-то ксенофоб, нетипичный, - Мишка раздраженно скрипнул зубами и начал тыкать пальцем в листы с фотографиями. -  Вот этот и этот – гномы, вот этот, - Канашенков поскреб ногтем трудно различимую литографию, - эльф. Эти вот – оборотни, причем – из трех разных конфессий. А этот – вообще гоблин.

- Ну пока в картину версия с ксенофобом укладывается, - неуверенно буркнул Витиш, перекладывая снимки с места на место.

- В гроб она укладывается, - насмешливо фыркнул Мишка и протянул другу еще две фотографии, - потому как эти двое – люди. Мало того, что люди – девочки. Одной семнадцать, второй девятнадцать годков. И, как во всех предыдущих случаях, кроме национально-половой принадлежности, никаких связующих нитей нет. Та, что помладше – дочь профессора из универа, в центре живет, та, что постарше – из семьи слесаря с рабочих окраин. И как мы всех людей-нелюдей не крутили, нет между ними ничего общего. Не пересекались они… Девчонки, кстати, тоже абсолютно параллельно друг другу жили.

- Ладно, об этих  непонятках позже подумаем, - Витиш решительно сгреб ориентировки в кучу и отодвинул в сторону, - тут вот еще какая закавыка… -  Ты, конечно, и так выше крыше загружен, но кроме тебя поручить-то и не кому…

- Чего поручить? – вжимая голову в плечи, настороженно буркнул Мишка .

- Судьба решила, что киднепперов для нас с тобой мало и для полного комплекта решила террористов подбросить, - грустно хмыкнул Игорь, парируя недоуменный Мишкин взгляд. – Депутата Калатозова помнишь? Так вот, сегодня утром кто-то его взорвал. Точнее – машину его взорвали, сам депутат, вот непруха-то, чудом уцелел… Правда,  посинел. То ли от краски, то ли от горя… А я так думаю - от жадности и злости. Возьмешься?

- А куда я денусь, - обреченно вздохнул Мишка,  - коли больше некому. Только знай, когда Маринка меня за непосещаемость из дома выгонит, я к тебе жить приду.

                                      ГЛАВА   ПЕРВАЯ

Город N за три недели до совещания.

- Эй, блохастый! Ты монеты принес?!

Гнусавый, с нарочито-приблатненной хрипотцой голос, сметая с пути резвящихся на улице первоклашек,  пронесся от крыльца детдома до беседки в глубине двора и резанул слух так, словно кто-то провел ржавым гвоздиком по стеклу.

Злясь на себя за расслабленность и невнимательность, Феликс неохотно повернулся к крикуну. Слабенькая надежда на то, что окрик был адресован не ему, тихо пискнула и испарилась, словно злостный неплательщик при виде налогового инспектора.

Как и следовало предполагать, на крыльце, в окружении стайки шестерок, довольно скалился второгодник Федька Барыкин по прозвищу Барбаросса – пятнадцатилетний гроза детского дома номер пять и прилегающих к нему окрестностей. Являясь счастливым обладателем паскудного характера, неуёмной жадности и тяжеленных кулаков, реноме первого злодея на деревне Федька поддерживал без особого труда. Пребывая в хорошем расположении духа, Барыкин любил хвастать, что в его жилах течет кровь могучих орков, но, глядя на зеленоватый оттенок его кожи, треугольный приплюснутый нос, а главное – на то ли врожденное, то ли любовно выпестованное тупоумие, Феликс искренне полагал, что если какая нелюдь и числилась среди Федькиной родни, то не орки, а гоблины. Да и к грозному прозвищу он почтения не испытывал, величая Федьку то Барбарискиным, то Барбоскиным. Правда, вполголоса и наедине с собой.

- Должок, говорю, когда вернёшь? – нетерпеливо гаркнул Федька и, не дожидаясь ответа, фасонно прилепил к отвисшей губе спичинку-зубочистку.

- Мря? – вложив в короткую фразу бесконечное удивление: «какие еще, нафик, деньги и какой, к чертям, должок?»,  невозмутимо фыркнул Феликс и с независимым видом сунул руки в карманы школьных брюк. За внешне бесстрастное выражение лица он не переживал, а вот ладошки предательски вспотели…

- Каа-а-ак  какие? – широко раззявив рот, в полном обалдение прохрипел Федька,  - наши рассейские… - Барыкин хотел добавить что-то еще, но напоролся десной на зубочистку и обиженно, чисто по-детски, ойкнул. - Рубли которые! – вымогатель раздосадовано выплюнул спичинку и скорчил грозную гримасу. – Бабло, пенёнзы, тугрики! Лавьё, короче!

- Мря-я-я, - пренебрежительно протянул Феликс и окатил Барыкина сочувственным, словно врач безнадежно больного пациента, взглядом. – Это с какой это радости я тебе платить должен? За что, спрашивается?

- Как за что? –  Федька с оттяжкой сплюнул сквозь выбитый зуб и вызывающе расправил плечи, – за защиту! Весь интернат уже заплатил, один ты, - Барыкин с деланой укоризной посмотрел на Феликса и сокрушенно покачал головой, - уклоняешься. И ладно бы кто другой, но ты, - Барбаросса ткнул в Феликса пальцем, - нелюдь, на то права не имеешь! Человек – венец эка… эфа… эва… -  вспоминая заковыристое слово, Федька вопросительно покосился на клевретов и, наткнувшись на недоумённое пожимание плечами, задумчиво почесал затылок. – Эво… - во! Венец эволюционной пирамиды! – счастливо оскалился Барыкин, - и такие полукровки, как ты должны испытывать к людям уважение!

- Так то ж – к людям, - флегматично буркнул Феликс и аккуратно отступил назад и в сторону, чтобы, когда начнется, спина была прикрыта стенкой беседки, - а ты, Барбоскин, к ним каким боком?

- Я чёто не въехал,  - Федька перевел непонимающий взгляд с Феликса на своих шестерок, - это он щаз про чё?

- Это он тебя нелюдью обозвал, - тихонько пискнул Шмыга, самый верткий и самый сообразительный из свиты и, подтверждая своё прозвище, шустро юркнул за спины приятелей.

- Меня-я-я-я? – покрываясь багровыми пятнами, разъярённо проревел Федька, - нелюдью?! Ах ты, ж… Нн-на-аа!

Раззявив пасть в оглушающем вопле и, вскинув кулак к плечу, Барыкин бросился в атаку. Однако яростный порыв успеха не имел: стоило Федьке приблизиться к Феликсу почти вплотную, как тот резко отшагнул в бок и, ухватив Барыкина за вытянутую в ударе руку, чуть-чуть подправил движение атакующей махины. Со стороны перемещения двух мальчишек напоминали танец, вот только последствия этих «па» оказались весьма печальными. Для Барыкина. Не успев погасить скорость, Федька по инерции протаранил деревянную стойку беседки. Сосновый столб от столкновения ничуть не пострадал, а вот Барбаросса выпучил глаза и в полной прострации стек на землю.

Несущемуся следом за Барыкиным Фитилю - рыжеволосому долговязому семикласснику с блеклыми, как у снулой рыбы глазами, Феликс расквасил нос прямым ударом. На этом его успехи закончились: слева и справа к нему одновременно рванули двое Федькиных приятелей, а когда Феликс попытался увернуться от столкновения, Шмыга кинулся ему под ноги… Феликс упал и подняться уже не смог: со всех сторон посыпались пусть и не очень умелые, но достаточно болезненные, удары. Внезапно откуда-то сбоку раздался заполошенный, почти панический свист и вся избивавшая Феликса компашка с мерзким хохотом и гыканьем упылила в общежитие. Или еще куда.

В общем, к тому моменту, когда физрук Григорьич, лениво позевывая, вышел из-за угла, возле беседки оставались двое: Феликс, ощупывающий стремительно распухающую скулу, и Фитиль, размазывающий кровавые сопли. Узрев очевидные следы недавнего побоища, Григорьич обескуражено вздохнул и отконвоировал обоих бойцов к завучу.  Его дело маленькое – пресечь непотребство или, как сегодня, отловить провинившихся, а всё остальное: профилактика, воспитание, поощрение и наказание – это к руководству. Пусть за детей пусть у начальства голова  болит, а ему и похмельной хвори хватает.

Перед дверями кабинета физрук нерешительно замер: завуч с утра не в духе, а он, хоть и герой, но с похмелья... В связи с чем, визуальный контакт с руководством чреват последствиями, правда, сокрытие факта драки – тоже.

После недолго раздумья, кого из ребят первым отдать на заклание, Григорьич воспрял духом и, поочередно тыкая в пленников желтым от табака пальцем, пробубнил вполголоса детскую считалочку. К невыразимому удивлению сторожа, считалка не сошлась: по окончании расчета он уперся пальцем в собственную грудь, и по всему выходило, что роль жертвы выпала ему… Григорьич ошалело помотал головой, сдавлено выругался, без лишних раздумий приоткрыл тяжелую дверь и шустро запихнул мальчишек внутрь. Следы преступления, как говорится, налицо, завуч – тетка опытная,  и без его доклада разберется. И оказался прав. Марьяне Павловне, высокой сухопарой тетке с лошадиным  лицом и тридцатилетним стажем пребывания в должности завуча (директором детдома был гном и его долголетие, лишая завуча всякой надежды перебраться в высокое кресло, ничуть не улучшало ее характера), слова оказались не нужны. Обнаружив в кабинете посторонних, она моментально сделала надлежащие выводы и выставила Феликса в коридор дожидаться очереди на расправу. Получив кратковременную отсрочку, Феликс бесцельно послонялся по рекреации и, не придумав подходящего случаю занятия, уселся на подоконник.

Некоторое время из кабинета доносился размеренный, нотационного настроя, бубнёж перемежаемый всхлипами и плаксивыми оправданиями, потом дверь приоткрылась, и в коридор выскользнул Фитиль. Смерив недруга ненавидящим взглядом, семиклассник приглащающе кивнул на кабинет и расплылся в злорадной ухмылке.  Феликс сжал кулак, демонстративно измерил взглядом расстояние от костяшек до челюсти Фитиля и, наслаждаясь видом моментально побледневшей физиономии неприятеля, шагнул на плаху. Тьфу ты, в кабинет.

- Воспитанник Бархатов по вашему распоряжению прибыл, - перешагнув порог, Феликс отпечатал два строевых шага, вытянулся во фрунт и замер.

- Прибыл – это когда сам приходишь, - Марьяна Павловна покосилась на мальчишку поверх стекол громадных, в пол-лица, очков, - а тебя – доставили! Можно сказать,  под конвоем, чуть ли не в наручниках, привели!

- Мря? -  удивленно буркнул Феликс, разглядывая вытянутые по швам руки не находя ни малейшего следа оков.

- И не спорь! - завуч  сложила ладони лодочкой и уставилась на ученика полным укоризны взглядом. – Я не исключаю, что после очередной выходки  тебя приведут в кандалах! И не сюда, а сразу в милицию!

- Мря…- философски фыркнул Феликс, всем своим видом выражая, что от сумы, тюрьмы, войны он и не думал зарекаться.

- А главное, я никак не возьму в толк,  -  завуч выбралась из-за стола  и  любовно погладила стенд «Ими городятся детдом и школа». – Отличник, спортсмен, а имя?! – Завуч закатило глаза в патетическом восторге, - Феликс Эдмундович! Такое имя, -преподаватель назидательно потрясла в воздухе пальцем, - и отчество ко многому обязывают!

 - Мря! – самодовольно согласился Феликс и горделиво покосился на бюстик Дзержинского, одиноко пылящийся на сейфе в углу кабинета. – Мря!

- Был же просто премиленький мальчик! – завуч ткнула пальцем в фото, где малышня весело возилась в песочнице. – Когда-то. А сейчас? Ну посмотри на себя, на кого ты стал похож?

- Мря? – недоуменно фыркнул Феликс, скосил глаза в зеркало и удрученно вздохнул.

Сероватая гладь бесстрастно отражала нескладного мальчишку лет четырнадцати  с лохматой гривой пепельных волос и синяком на скуле. Мря… На Котовского, Джамуху восьмилапого, или кого из героев не похож… Да что там! Увалень Пломбир – толстенный кот из мясной лавки за углом  и то больше на крутого оборотня смахивает…

- Так что ж ты до мордобоя скатился? -  Марьяна Павловна скрестила руки на груди и обожгла мальчишку  гневным взглядом.  – Думаешь, если ты - оборотень и сильнее людей, то тебе всё можно?!

- Мря…-  удрученно вздохнул Феликс и расстроенно шмыгнул носом.

- И не надо мне говорить, что ты не до конца освоил искусство трансформации, - завуч заложила руки за спину и, качая на каждом слове головой, принялась расхаживать по кабинету. – Как я убедилась, сил, чтоб избить добропорядочных мальчиков, тебе вполне хватает.

- Мря? – услышав слово «добропорядочных», Феликс удивленно разинул рот и покосился на толстенную канцелярскую папку с надписью «неуспевающие».

- Да, Федя Барыкин и его друзья несколько отстают по учебе, - перехватив взгляд мальчишки, Марьяна Павловна удрученно поджала губы, - но зато, в отличие от некоторых, - завуч мазнула глазами по ученику, - они помогают администрации поддерживать порядок! А у нас главное что? – женщина резким движением надвинула очки на переносицу,  - правильно – дис-цип-ли-на! 

- Мря-я-я-я, - Феликс состроил физиономию: «твоя взяла, начальник», разочарованно развел руками и выразительно покосился на дверь.

- Иди уже, - отмахнулась Марьяна Павловна, и устало плюхнулась на стул. – Сил уже нет мявканье твоё слушать. Но запомни, - завуч пристально взглянула в глаза мальчишке.  – Еще одна такая выходка, еще одна драка и я сдам тебя в спецучилище. Пусть с тобой милиция возится, а драчуны и бузотеры  мне в интернате ни к чему! Всё, свободен.

Глядя на свое отражение в линзах очков, Феликс ехидно усмехнулся, презрительно фыркнул, четко развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

Выйдя в коридор и, плотно затворив створки, Бархатов скорчил дурашливую физиономию, показал двери язык, буркнул: «сама дура!» и с чувством выполненного долга зашагал на улицу. Едва захлопнулась входная дверь, Марьяна Павловна пристально посмотрела вслед ушедшему ученику, сокрушенно покачала головой и, пробормотав: «От дурака слышу», уткнулась в расписание занятий на завтра.

Перешагнув порог интерната, Феликс присел на высокие ступени крыльца и задумался о том, куда двинуться дальше и чем заняться. В первую очередь, заручившись поддержкой урчащего желудка, в голову ворвалась мысль об обеде. Из-за стычки с Барбоскиным и его бандой, общую трапезу Феликс пропустил. В принципе, можно было наведаться в столовую и в индивидуальном порядке: старший повар – тетя Шаграта, двухметровая зеленокожая оркиня с двумя клыками-фиксами, выпирающими из нижней челюсти, обитателей интерната жалела и не скупилась ни на доброе слово, ни на добавку. Вот только дежурной по столовой нынче заступила Танька Золотарева, особа стервозная и злопамятная, и она, памятуя, что третьего дня Феликс не дал ей списать на контрольной, шанса отыграться не упустит. А на что способен жаждущий мести женский мозг, оборотень знал. Чай, не первый день в интернате живет. И, к сожалению, не последний.

Прикинув свои шансы обойтись малой кровью, Феликс решил не рисковать и подождать до полдника, благо до него пара часов, не больше. А отсутствие пищи телесной можно компенсировать поглощением пищи духовной. В библиотеке.

По-видимому, Феликсова Фортуна взяла выходной, потому как до сокровищницы мудрости он тоже не добрался. Взлетев на второй этаж, где размещалась библиотека, оборотень успел заметить, что по рекреации неторопливо шествует учитель химии. Не желая пересекаться с педагогом, оборотень торопливо  скатился по лестнице. Особых неприятностей встреча с преподавателем не таила, но, во-первых, учитель вряд ли сумел проветрить кабинет химии после последней самостоятельной (вспомнив, как оглушительно взорвалась половина реторт класса, Феликс самодовольно муркнул), а во вторых Лев Петрович вновь будет уговаривать принять участие в олимпиаде, а оно ему надо?

КАРИНА

Едва массивные напольные часы (военный трофей и гордость школы) пробили двенадцать, динамик под потолком поскрипел мембраной и, оповещая об окончании урока, разразился длинной сиплой трелью.

Директор, обаятельная, седовласая дама с пронзительным взором и точеной фигуркой юной прелестницы, покосилась на источник звука и самодовольно усмехнулась.

Назойливое бренчание эльфийских колокольчиков, оркских бубнов или иных дребезжащих механических устройств местные чиновники единогласно признали немелодичным, раздражающим и просто вульгарным. В общем – не соответствующим высоким канонам воспитания эстетического вкуса учеников. В свете эпохальной заботы о подрастающем поколении, директорам учебных заведений было предложено засунуть замшелые традиции  куда подальше и установить в школах новейшую звуковую систему. Тем более, что на поставки оной и договорчик уже подписан…

Правда никто из руководства не учел, что Мария Васильевна Гоголева, принявшая заведение в голодном сорок шестом году, была приверженкой именно старых традиций. А потому новейшее цифровое устройство подачи сигналов в школе установили, хоть и не купленное по утвержденному сверху договору, а подаренное спонсорами. Только вместо  утвержденных районо мелодий, оно в точности имитировало тот самый звонок, который услышала старший лейтенант запаса Маша Гоголева, появившись на своем первом и, как оказалось, единственном мирном месте работы. Кто-то хочет сказать что-то против? Ну-ну. Забыли, что это она, не убоявшись трудностей, создала на ровном месте сильнейшую математическую школу в городе, а позднее превратила ее в элитный лицей. А перед чиновниками она и раньше не пресмыкалась и нынче не собирается. Мысли директора плавно скатились к началу педагогической карьеры: сорок шестой… как  давно это было… Люди столько не работают. И не живут.

Подобные шепотки директор  слышала за спиной не раз и не два, сама не единожды задумывалась о причинах собственного долголетия и разыскивала в себе черты, присущие гномам, оркам или, чем черт не шутит, дивьему народу. Разыскивала и находила: тут вам и по эльфячьи тонкокостная, но по гномьи  крепкая фигурка, расстраивавшая до слез молоденькую Машу семьдесят лет назад, и чуть раскосые, миндалевидные орочьи глаза и, и, и… долголетие, черт его побери! Но на все вопросы, и прямые, и с подходцами, мама возмущенно хмурила бровь и строгим голосом запрещала сомневаться в моральном облике бабушки и ее, мамы, облике, тоже. Директор отметила про себя, что надо бы уйти с работы пораньше чтоб купить подарок маме на День Рождения и  вновь горделиво покосилась на динамик: какие бы перемены не трясли страну и районо, звонок останется неизменным. 

Насколько неизменным был звук сигнала о конце урока, настолько же неизменными были и последующие события. Еще мгновение назад пустые коридоры затопила неудержимая, многоголосая волна из рук, ног, спин, портфелей и растрепанных голов. Коловращение учеников напоминало биение морского прибоя на рифах какого-нибудь атолла в тропическом океане. Совершенно хаотичное на вид передвижение потоков, движимых вполне естественными причинами, нарушалось противоестественными маневрами отдельных бурунчиков из учеников, ведомых исключительно своим сиюминутным желанием. Человеческое цунами прокатилось по коридорам и опало, сменившись легким волнением. Возле дверей классов начали возникать затоны и заводи из прибывших к месту следующего урока отличниц, а у мужских туалетов клубиться водоворотики ищущих развлечения мальчишек.

Всё как всегда. Так же было на прошлой перемене, и на позапрошлой, и вчера, и в прошлом году, и позапрошлом, и десять лет назад, и семьдесят… Всё как всегда…

Человеческий (как, впрочем, и у любой другой расы) глаз инфракрасным спектром не обладает и то, что сокрыто от него стенами и перекрытиями, узреть не в состоянии. Поэтому, то что происходило в торце коридора второго этажа, как и в десятке иных укромных школьных уголков, счастливо избежало внимания бдительного директорского ока. Учителя, пытаясь успеть за малый промежуток между боями, тьфу ты, уроками,  сменить в учительской классные журналы, торопливо выхлебать стакан чуть теплого чая и обменяться последними новостями, тоже на место происшествия не поспели. Может, оно и к лучшему – и нервы целее будут, и голосовые связки не пострадают.

Собственно, ничего особо примечательного на втором этаже не происходило. Мальчишки из восьмого «В» развлекались, играя в «пятый угол» Шеолом Ап-Тоиром, в просторечье – Шушиком, вечной жертвой не самых добрых и умных шуток всего лицея. Причин для подобной везучести Шеола имелось предостаточно. Ап-Тоир происходил из семьи чистокровных эльфов, что не мешало ему быть толстым, неповоротливым стервецом, неспособным и, что важнее, боящимся дать отпор шутникам. Вдобавок ко всему, пережив очередную шутку, Шушик спешил сообщить первому же подвернувшемуся педагогу не только о своей обиде, но и прочих, известных ему проделках. Попросту говоря, «стучал». И не столько со зла, сколько из любви к искусству. Большинство учеников подобное увлечение не одобряло и считало справедливым если уж страдать от произведенного «стука», то непременно наказав «стукача». Иной раз возмездие было превентивным. А еще Ап-Тоир был перворожденным.

Нельзя сказать, чтобы в лицее процветал махровый расизм или какой другой вид ксенофобии: в параллельном восьмом «А» преспокойно учились близнецы Ап-Реот, а красавчик Ап-Баэль из десятого «Б» успешно строил глазки девчонкам и проказничал вместе с мальчишками. До пятого класса Шушика принимали почти на равных, но, как-то раз, во время обычного мальчишечьего спора, Ап-Тоир на полном серьезе заявил, что его жилах бьёт ключом кровь перворожденных, и потому он презирает всех и вся. Представители презираемых высокородным эльфом рас удивленно выслушали заявление, озадаченно почесали в затылках и сочли, что лучшим лекарством от высокомерия будет дружеская потасовка.  Сказано – сделано. В результате вразумления Шушик обзавелся разбитым носом, презрительным прозвищем «первач» и неуемной тягой к справедливости. За что и страдал до сих пор.

Если быть абсолютно точным, то бить Шушика, как бы ни чесались руки, не били. За такое можно было на счет раз из лицея вылететь или других неприятностей огрести на полную катушку. Как правило, возмездие  было скорым и неотвратимым и от него не спасали никакие заслуги: ни собственные, ни родительские. Мария Васильевна, дама во всех отношениях решительная, умела вразумить не только зарвавшихся драчунов, но и их высокопоставленных отцов.

Легенда о неприглядной судьбе сына первого, а на тот момент единственного, мэра города блуждала по школьным коридорам почти два десятка лет. Местные ашуги, скальды и акыны, закатывая глаза в восхищенном ужасе,  рассказывали, что после «залета» сына мэр навестил школу с намерение поставить на место «зарвавшуюся училку». Оставив злорадно возбужденного отпрыска изнывать под дверями, градоначальник решительно ворвался в директорский кабинет. Что происходило за тонкой филейкой дверной панели, не знал никто: первые несколько минут грозный рык мэра сотрясал стены, потом гневный папенька ойкнул и стих, а рёв сменился еле слышным речитативом директора. Спустя десяток минут мэр осторожно выскользнул из кабинета Гоголевой белый, как мел, и прилюдно выпорол наследника. Впрочем, рассказчики склонялись к мнению, что всё могло быть несколько не так, а… гораздо хуже. Благо, свидетелей экзекуции в лицее не осталось, дети очевидцев - и те уже в старших классах учились. Попробуй, расспроси десятиклассника: в лучшем случае пошлет… математику учить, а в худшем - может и леща отвесить.

Потому Шушика и прочих несознательных элементов в лицее не били. Даже не толкали без дела. Ну, почти. Но ведь «пятый угол» - не драка, а серьезная игра, увлечение настоящих мужчин! Почти как футбол! Только футбол на перемене не погоняешь, тем более, посреди школьного стадиона возвышается Огромная Куча слежавшегося и до сих пор не растаявшего снега. Вот когда стает, тогда… и в футбол можно, а пока – «пятый угол».

Игра доставляла удовольствие всем, кроме, естественно, «первача». Но его согласия никто и не спрашивал.

 Заводилой в восьмом «В» был Серега Шпалов, стосемидесятисантиметровый здоровяк, телосложением и выпяченной вперед челюстью, весьма походивший на орка. При том, что ни разу ни орк, тролль или огр. Свой авторитет среди одноклассников Серега поддерживал за счет своеобразного, замораживающего, лишающего собеседника воли, взгляда, пудовых кулаков и своеобразного чувства справедливости. Ни за что Шпала никого не обижал. Всегда находил повод. Впрочем, для игры и повода не требуется…

Веселье было прервано неожиданным и достаточно неприятным образом. Серега ухватил пролетавшего мимо Ап-Тоира за шкирку и, прикидывая, в каком направлении запустить добычу, на долю секунды остановился. Шушик покорно болтался над полом. Определить точку приземления Ап-Тоира Шпала не успел: мизинец левой руки сжали узенькие, но плотные тиски. Серёга раздраженно покосился влево и тихо ойкнул: откуда-то из-под его подмышки на Шпалу уставились насмешливые глаза худенькой востроносой девчонки с двумя короткими косичками. Что примечательно – смотрела она сверху вниз.

- Развлекаемся? – невыразительно буркнула девчонка, бурявя Серёгу изумрудными глазищами.

- Ну где-то так, - смущенно пробормотал Шпала и неуклюже попытался спрятать Шушика за своей широченной спиной. -  Плюшками, понимаешь, балуемся…

- Допустим, одну плюшку я вижу, - девочка коротким тычком утопила палец в объемном чреве Шушика, - а кто вторая?

-  Какая вторая? – непонимающе выпучил глаза Шпала и, позабыв про зажатого в кулаке эльфа, озадаченно почесал в затылке.  Шушик по-прежнему покорно болтался над полом. – Карин, ты чего какую-то вторую приплела?

- Ты сказал – плюшками, - Карина потеребила рыжий локон и демонстративно обвела взглядом коридор, - а это число множественное. Вот я и подумала, а кто вторая плюшка? - девочка стегнула по Шпале раздраженным взором.  - Может быть, ты?

Сёрега удивленно икнул, внимательно осмотрел себя с головы до ног и отрицающее помотал головой. Карина сложила ладони лодочкой и ехидно стрельнула глазами. Шпала зловеще шмыгнул носом и вперился тяжелым взглядом  в недавних соратников по игре. Шушик всё так же покорно болтался над полом.

Несколько участников забавы, постарались укрыться за широкой колонной, остальные отодвинулись подальше и продолжили наблюдать за развитием событий с настороженным интересом.

- Дак это, Карин, - чуть подрагивающим баском удрученно пробормотал Серега, – нет вторых… А что я там чего не того ляпнул, так у меня ж по русскому трояк… А так-то мы одной плюшкой играем…

- Играете, значит? – Карина язвительно цокнула языком и иронично выгнула бровь. – А Шушику ваша игра тоже нравится?

- Шушику? – задумчиво пробормотал Сёрега и завертел головой по сторонам. Наткнувшись взглядом на зажатого в его кулаке эльфа, Шпала удивленно, словно впервые увидел Ап-Тоира, крякнул, отвел руку в сторону и разжал кулак. Шушик с облегченным вздохом шмякнулся на пол и по-крабьи отполз в сторону, а Серёга брезгливо отряхнул ладони, втянул голову в плечи и повернулся к девчонке.

- Карин, - фальцетом пискнул из-за спины предводителя кто-то из мальчишек, - мы ж это, не обиды ради, а удовольствия для… Показать удаль молодецкую…

- Ага, - обрадовано ухмыльнулся Шпалов и, покосившись на приятеля, потряс в воздухе сцепленными в замок ладонями.  – Типа: размахнись рука, раззудись плечо…

На последнем уроке проходили русские былины, и свежий весенний ветерок, врывающийся в открытые окна школьных коридоров, еще не успел выдуть крохи знаний из голов девятиклассников.

- Поскользнись нога… - в тон ему протянула Карина. – Силу, значит, девать некуда? Богатырскую? А ну, айда за мной.

Абсолютно не сомневаясь, что Шпала и его приятели последуют за ней, Карина, не оглядываясь, направилась к лестнице. Незадачливые игроки гурьбой повалили следом.

- И почему мальчишки слушаются эту пигалицу? – глядя вслед скрывшимся, завистливо выдавила Анька Панина, не без оснований считавшая себя первой красавицей школы. – Ни кожи, ни рожи: коленки - как локти, локти - как булавки! Грудь, небось, еще и расти не начала. А слово скажет, так эти…  - Анька обиженно надула губки, - идиоты за ней, как собачонки...

- Тоже мне, Бином Ньютона, - сварливо проворчала Верка Стоклетова и презрительно прищурилась. – У этой уродины папенька то ли бандит, то ли мент. Он Каринку драться выучил, а та и рада стараться, - в голосе Стоклетовой перемешались обида, зависть и злость. - В прошлом году Сереженьке, - Верка расстроенно шмыгнула носом,  -  фингал поставила! Вот теперь пацаны и боятся…и ее, и папочку. А сама по себе Каринка – пустое место! – Завистница посмотрела вслед уходящим мальчишкам. - Глянем, чего она там удумала?

- Ага! -  Панина сто раз отрепетированным жестом поправила локон и горделиво поплыла к выходу на улицу. Стоклетова неуклюже затопотилась следом.

Выйдя из школы, Карина неторопливо подошла к баскетбольной  площадке и остановилась возле столба с корзиной. Мужская часть девятого «В» сгрудилась посередине площадки и настороженно уставилась на девчонку.

- Коли силы девать некуда,  - Карина вынула из кармана форменной курточки теннисный мячик и застучала им об пол, - предлагаю заняться спортом. В футбол, например, сыграть.

- Так там же снега по колено, - сварливо пробурчал Шпала, косясь на здоровенный сугроб посреди футбольного поля. - Точнее, - поправился здоровяк, окинув приятелей долгим взглядом, - мне по колено. Остальным по шейку будет.

- Так возьмите в дворницкой лопаты  и уберите, - Карина небрежно двинула плечом  и в свою очередь покосилась на поле. – Не шибко и здоровая эта куча… По крайней мере, таким богатырям, как вы, - девочка одобряюще подмигнула мальчишкам, – вполне под силу. Снег, как раскидаете, до вечера растает, к концу завтрашних уроков высохнет. И гоняйте себе в футбол на здоровье!

- Вот еще, - разочарованно протянул кто-то из мальчишек, - нашла дураков лопатами за так махать…

- Так и скажи, что слабо! – презрительно фыркнула Карина, но посмотрела почему-то не на говорившего, а на Шпалу. – Тоже мне - богатыри, снежка испугались…

- Скажешь тоже, испугались, -  Серёга обиженно шевельнул нижней челюстью, и скрестил руки на груди. - Желанья нет с лопатой уродоваться. И потом, - Шпала задумчиво покосился на школьное здание, - горбатиться только мы будем, а как играть – так все. 

- А если не за так? – азартно ухмыльнулась Карина, перебрасывая мячик с ладони на ладонь. – Спорим? На желание?

- Американку? - в радостном предвкушении Шпала потер ладони и вперился взглядом в Карину. – Добро. А на что?

- Американку, -  немного подумав, согласилась Карина. – А спорим, - девочка  подкинула на ладони теннисный мяч, - что я от этого столба, - она похлопала по опоре с корзиной, - воо-он  в ту сетку, - девочка ткнула пальцев в корзину на противоположной стороне поля, - не сходя с места, попаду! 

- Конечно, спорим! – радостно оскалился Шпала.  Перед ним забрезжила надежда спустить нахальную девчонку с небес на землю, и он не хотел упускать шанса. Серега вцепился разом вспотевшей ладонь в руку Карины и мотнул головой приятелю:

- Разбивай!

- А потише нельзя было? – раздраженно прошипела девчонка, покачивая в воздухе ушибленной кистью. – У-у-у, олух! – Карина смерила разбивавшего раздраженным взглядом и по-волчьи оскалила зубы. Тот сбледнул с лица и поспешно ретировался куда-то за спины. Карина проводила беглеца задумчивым взглядом и посмотрела на Шпалу.

- А ты, Серёга, встань во-о-он там, – девочка ткнула пальцем в точку в паре метров от противоположной опоры и, что-то рассчитывая,  зашарила взглядом по полю.

- А на фига? – намереваясь шагнуть, Шпалов уже занес ногу, но в последний момент остановился и смерил Карину подозрительным взглядом. 

- А это чтоб ты потом меня в жульничестве не обвинял, – продолжая вычисления, девочка проводила пальцем в воздухе одной ей понятные линии и на Шпалу не смотрела.  – А с того места, тебе все будет отлично видно, – Карина взглянула в глаза Шпалову и озорно подмигнула, – всё-превсё, обещаю.

Шпала недоуменно пожал плечами и, не тратя время на споры, пошагал к указанной точке. Дождавшись, когда здоровяк замрет на месте, Карина оглянулась на замеревших в ожидании школьников, коротко размахнулась и резко кинула мяч. Толпа за спиной слитно охнула: снаряд, просвистев через всю площадку с гулко чпокнул удивленного Шпалу по лбу, почти вертикально взмыл вверх и по крутой траектории опустился точно в центр корзины. Долетев до земли, мяч не остановился, а отскочил в сторону и вновь печатался в Шпалу. Теперь – в подбородок.

- Я выиграла! – подобрав мячик с пола, Карина выжидательно уставилась на Шпалова. – Или у кого-то есть сомнения?

- Чего уж там, - печально вздохнул Серёга, потирая ушибленные места двумя ладонями. -   Выиграла… Чего желать будешь?

- Как чего? – наигранно удивилась Карина и демонстративно покосилась на дворницкий флигелек. – Берешь лопату и чистишь стадион от снега. - Девочка взглянула на притихшую мальчишечью толпу, - а друзья тебя в беде не оставят. Я так думаю.

- Вот и мне кажется, - Шпала выразительно хрустнул разминаемыми кулаками и окинул стайку приятелей выжидающим взглядом, – что братва трудовой порыв поддержит. – Серега пристукнул кулаком по раскрытой ладони. - Единогласно поддержит.

Братва тяжело вздохнула и, не решаясь спорить с верзилой, гуськом потянулась за шанцевым инструментом.

Через несколько минут работа кипела. К удивлению Шпалы и его приятелей, Карина  тоже обзавелась лопатой и наравне со всеми прочими усердно раскидывала снег. А еще  минут через пятнадцать во дворе появилось новое действующее лицо – физик Арчибальд Свендовидович. Педагог внимательно осмотрел футбольное поле, констатировал наличие  разбросанного снега и бригады запыхавшихся, но изрядно довольных собой  уборщиков и сокрушенно покачал головой.

- Дело, конечно, нужное… - ядовито произнес учитель, оглаживая рыжий клинышек испанской бородки. - Но я никак не возьму в толк - почему вместо физики? – преподаватель упер указательный палец в ямочку на подбородке и задумчиво уставился куда-то вдаль. – Поясните пожалуйста: это мои объяснения так скучны, нудны и неинтересны, или вы, - взгляд физика остановился на Шпалове, - уже выбрали специальность и совершенствуете профессиональные навыки?

- Арчибальд Свендовидович, - уподобившись «девушке с веслом», Карина оперлась на лопату. – Это я виновата! Забыла, что еще уроки не кончились… - девочка с унылым вздохом посмотрела на школу, - ну совсем, нафиг, из головы вылетело…

- Эх, Полякова, Полякова!.. – в свою очередь вздохнул физик, покачивая головой, словно китайский болванчик. – И за что мне выпало такое наказание - быть твоим классным руководителем?

- Наказание? – Карина выгнула брови в непритворном изумлении, - а папа говорит, что я счастье. Причем самое счастливое - рыжее!

- Это потому что твой почтенный родитель служит не в средней школе, а в банальном ГРУ и воспитывает всего-навсего элитных головорезов. Без особых, заметим, забот и хлопот, – учитель завистливо вздохнул и вновь огладил бородку. – И даже не подозревает, какой это кошмар - работать с подрастающим поколением вообще и его ненаглядным чадом в частности!

Арчибальд Свендовидович вынул из кармана короткую трубку и принялся задумчиво набивать чашу трубки табаком. Спохватившись, учитель стыдливо убрал курительные принадлежности с глаз долой и, нахмурив брови, повернулся к бригаде копателей и ее предводительнице:

- Полякова! У тебя сейчас химия, – зная о нелюбви воспитанницы к данному предмету, физик, злорадно ухмыльнулся. - А после зайдешь ко мне. Расскажешь, каким образом твою светлую голову посетила мысль заняться трудовым воспитанием восьмого «В». А вы, «невиноватые», - он обвел взглядом мальчишек, – пулей на урок! И тот, кто не сможет мне объяснить, почему раскиданная куча тает быстрее, пусть пеняет на себя!

Нестройной колонной ученики потянулись к дворницкой, а оттуда - обратно в школу.

- Сереженька, - томно вздохнула Панина, дождавшись, когда Шпалов шагнет на крыльцо, - а чего эта мелкая вами командует? Вы в нее влюблены? – Панина покосилась на Карину и презрительно хмыкнула. - Все поголовно или ты один?

Здоровяк окинул одноклассницу внимательным взглядом с головы до ног, демонстративно зафиксировал взгляд на подоле коротенькой юбки, открытых почти до бедер стройных ножках и выпуклостях вполне развитой груди и плотоядно облизнул губы:

- Красивая ты баба, Анька! – дождавшись, когда Панина зардеется от удовольствия, добавил:

- Вот только дура редкостная!

От обиды девушка на несколько секунд потеряла дар речи и следующую фразу она  кинула уже в спину уходящему парню.

- Шпала! А правда, что эта мелюзга тебе глаз подбила?

- Было дело,  – не оборачиваясь, бросил Серега. – Но мне ни разу не стыдно.

Химию Карина не любила. Ни с самим предметом отношения не сложились, ни с учителем. Поначалу Тамара Васильевна девочке понравилась. Она всем нравилась, кто знал ее недолго. Вот только по прошествии времени и более тесном знакомстве очарование испарялось, как летучие соединения из реторты. Остроумная и неглупая химичка свой предмет знала отлично,  умела и объяснить толково и заинтересовать. Вот только ее остроумие оказалось каким-то особенно злым: даже незначительная оплошность любого из учеников высмеивалась столь унизительно, что казалось, учитель специально старается смешать провинившегося с грязью. А может, именно этого Тамара Васильевна и желала, вымещая на подопечных свою обиду на несложившуюся личную жизнь. Ядовитая кличка «химоза» подходила учительнице просто на удивление.

Обычно гроза обходила Карину стороной. Не любить предмет – одно, а не знать – совсем другое. Придраться же к знаниям девочки химичке пока не удавалось. Невзирая на  необходимость тратить нечастые выходные на участие во всевозможных олимпиадах и зависть одноклассников, планку снижать она не собиралась. Так что «химоза», хоть и чувствовала отношение девочки, поводов для придирки пока не находила.

Вот только появление на уроке перед самым его окончанием это даже не повод  - поводище! Узрев на пороге класса Карину, химоза одарила девочку ядовито-довольной улыбкой, недрогнувшей рукой вписала в классный журнал прогул и, наслаждаясь предчувствием возможности отыграться по полной, до конца урока более никого в классе не третировала.

К звонку Карина чувствовала себя, как коврик возле двери, о который тщательно вытерли ноги после прогулки по болоту. И вроде бы одни только слова, (не считая записи в дневнике, но их Карина давно перестала считать), однако ожидание казни гораздо хуже казни… И это еще «химоза», руководствуясь неизвестно какими чувствами, ответственность за экзекуцию строптивой ученицы переложила на плечи классного руководителя. По пути в кабинет физики Карина слегка расслабилась, но разговор с классным руководителем хорошего настроения не добавил.

- Скажи мне, Полякова, - Арчибальд Свендовидович поправил сползшие на переносицу очки,  - почему, что бы ни случилось в лицее, где-нибудь поблизости обязательно оказываешься ты? Да что я говорю, какое поблизости?! Как минимум в эпицентре и причем - постоянно! Объясни, зачем ты вывихнула пальцы Шпалову?

- Чего-о-о? – изумленно выпучила глаза Карина, - какие пальцы? Арчибальд Свендовидович, вы прикиньте где я, а где Шпала?! – девочка рубленными жестами  сравнила свой и шпаловский рост  и с ехидным прищуром взглянула на учителя. – Чтоб до его лап дотянуться - мне с шестом прыгать нужно! А будь у меня шест, зачем крутить пальцы? Вмазала бы по кумполу и все дела…

- Это теоретически, - чуть смущенно протянул учитель, мысленно проведя сравнительный анализ. А практически, - собираясь с мыслями, физик без всякой на то нужды протер очки широченным клетчатым платком, - имеем вывихнутые пальцы. Да еще и мячом в лоб заехала! И зачем?

- А у меня причина была,  - независимо буркнула Карина и с отсутствующим видом уставилась в окно. - Уважительная!

- У тебя всегда находится очень уважительная причина, - раздраженно пробухтел физик, теребя свою бородку. - Вот только делиться ей ты не с кем не желаешь.

- Все инциденты с моим и Шпаловским участием, - процедила Карина, - касаются только меня и его!

- Когда они не противоречат уставу лицея! – непритворно возмутился учитель и вновь нервно схватился за платок. - Ты мне еще про любовь расскажи! Развели тут шуры-муры на всю школу!

- Какие еще шуры-муры? – переведя взгляд с окна на учителя, непритворно удивилась Карина.

- Как докладывают «независимые источники», - расстроено выдохнул Арчибальд Свендовидович, нервничая из-за необходимости говорить с девочкой на «скользкую» тему, - у тебя со Шпаловым любовь.

- Арчибальд Свендовидович, - укоризненно покачала головой Карина, - и как вам не стыдно? Взрослый человек, а всяким ду… «независимым источникам» верите… У Пановой самой одна любофф в голове, вот и придумывает всякую чушь!

- Изволь выбирать выражения! – обескуражено буркнул учитель, оторопев от вежливой выволочки. - А заодно объясни, кто еще в лицее мог бы после такой выходки не получить от Шпалова в глаз. Если не считать и старшеклассников? Правильно - никто! И почему, спрашивается?

- Где ж никто-то? – опустив глаза долу, рассудительно буркнула девочка, - сами же сказали: старшеклассников столько, что и не сосчитать… без калькулятора.

- А я говорю: лиса, не пыли! Тьфу ты, черт, не ври! – учитель раздраженно хлопнул ладонью по краю стола и сдержанно зашипел от боли. – Посмотри на Шпалова:  челюсть вперед, грудь колесом, глаза навыкат! Как про кого другого говорит, так чуть не плюется, как про тебя говорит – так краснеет, и кроме того, что ты «в своем праве», ничего вразумительного проблеять не может.

Удивленная Карина поперхнулась на полуслове: ей вдруг захотелось немедленно найти и придушить дурака, вздумавшего ее выгораживать столь «удачным» способом.

- Да нет никакой любви! - воскликнула девочка. – С моей стороны - точно нет. А за Шпалу стоеросовую я не отвечаю.

- Ну ладно, бог с ним, со Шпаловым. – радуясь возможности перевести разговор на иную тему, облегченно вздохнул физик. - А зачем тебе потребовалась уборка территории? Мечтаешь лишить дворника премии или сама на его место метишь?

- Так пацанам силу девать некуда, - Карина щелчком сбила пылинку с лацкана пиджака и умильно улыбнулась учителю.  - А куча эта всем мешает, напрямик через стадион пройти невозможно, а вечно кругаля давать надоело. Посудите сами, Арчибальд Свендовидович, -  девочка возмущенно тряхнула рыжей челкой,  - там всей работы на десять минут, а дворника фиг допросишься!

- Напоминаю, - педагог с грозной миной тряхнул в воздухе пальцем. - Вы-ра-жения! 

 Заметив маску нарочитого раскаянья на лице Карины, физик удрученно вздохнул, развел руками и продолжил:

- Дворник - лентяй, пацаны - здоровенные обалдуи, и поэтому ты устроила субботник, - тон учителя сочился ядом. - Вместо уроков.

- Ну, забыла я, забыла, что еще уроки не кончились! - раскаивающимся тоном обронила девчонка, и, проводя разведку,  аккуратно стрельнула глазами из-под челки. -  Просто из головы вылетело!

- А голову ты дома не забыла? - осознавая риторичность вопроса, язвительно проворчал учитель. - Или, может быть, на физкультуре оставила? – классный руководитель окинул девочку долгим взглядом, словно хотел убедиться в наличии головы, но наткнулся на насмешливый взгляд и продолжил:

- Посмотри свой дневник! Недели не проходит, чтобы не появилась новая запись. Вот и сегодня  не исключение: «Прогуляла с мальчиками урок химии». Понятно, почему ты Тамару Васильевну не любишь.

- Она не спорт и не варенье, что бы ее любить! – угрюмо брякнула Карина и запоздало подумала, что лучше было промолчать. Впрочем, учитель тоже решил, что дальнейшие нотации успеха у слушательницы иметь не будут и решил свернуть разговор:

- Дублировать запись учителя химия я не буду, - Арчибальд Свендовидович с силой, словно ставя точку в затянувшейся беседе, захлопнул дневник девочки. – Не поверишь – надоело писать дурацкие фразы типа: «сорвала урок физики в восьмом «В». Притом, что  учишься ты в седьмом «А». Вызывать родителей - бесполезно. Поэтому попроси зайти ко мне бабушку.

- Может, лучше папу? – просительным тоном протянула Карина и на всякий случай трогательно шмыгнула носиком. – Чесслово, я передам ему вашу просьбу прийти! Честно-честно. Обещаю!

- Я не сомневаюсь в твоем честном слове, Полякова, - глядя куда-то мимо девочки, физик выбил пальцами ритм марша на поверхности стола. - Я даже не сомневаюсь в желании твоего почтенного родителя посетить наш лицей. А вот в том, что у него найдется на это время – сомневаюсь. Точнее – абсолютно уверен! В обратном. Так что, - подводя итог, учитель шлепнул ладонью по столешнице, - не будем устраивать дебаты. Я сказал - бабушку, значит – бабушку! 

Понимая, что переубедить учителя чуть-чуть проще, чем научить Шпалова, как проводить холодный ядерный синтез в домашних условиях, Карина обреченно вздохнула и с отсутствующим видом уставилась в окно. 

- Ты ведь в военгородке живешь? – отрешенно констатировал физик, буравя печальным взглядом стопку тетрадей с непроверенной практической работой. -  Встретишь Ломакина - передай, что выигрыш математической олимпиады не является индульгенцией от физики и что следующий прогул самостоятельной работы, будет чреват для него двойкой, – классный руководитель мечтательно посмотрел куда-то вдаль и плотоядно скрипнул зубами, - и даже директор от справедливого возмездия его не спасет. Так и передай.

- Увижу – передам, - Карина  небрежно закинула спортивную сумку на плечо и неторопливо поплелась к выходу. – Но не факт, что увижу.

- А я думал, что вы военгородке одной семьей живете… - недовольно пробурчал физик, водружая на нос очки.

- В семье, Арчибальд Свендовидович, есть родственники ближние, и есть дальние, -  перешагивая порог, рассудительно заметила девочка. -  Так что ваш задавака Ломакин, - Карина окатила фотографию одноклассника на доске почета презрительным взглядом, -  нашему забору двоюродный плетень. Или троюродный. Но если встречу – передам обязательно.

Карина аккуратно прикрыла дверь классного кабинета, прошла десяток шагов по коридору, лоб в лоб столкнулась с Ломакиным, сочувственно ему улыбнулась и пошагала на выход. Из-за беседы с учителем трамвай второго маршрута она уже пропустила и опаздывать на «четверку» не хотела. Если есть возможность сэкономить в трамвае, зачем  тратить деньги в маршрутке?

   Место обитания офицерского состава в Городе величали «военным городком» не только из-за специфики работы проживающего там народа, а еще и потому, что воинская часть и впрямь была государством в государстве.

Во времена оны, на тогдашней окраине города, размещался гарнизон. Территория городка была обнесена двухметровой кирпичной стеной, за которой вольготно раскинулись владения военных. Вокруг плаца стояли казармы, в отдалении возвышались склады, маячили спортплощадки и полосы препятствий, рычал и гудел автопарк, гулко бахало стрельбище, в дальнем, почти укромном уголке, ютились  домики комсостава. Однако город разрастался, внешняя и внутренняя политика государства претерпевали изменения и, в результате, территория военного городка, не сходя с места, превратилась из окраины города в один из центральных микрорайонов. Во времена «перестройки» для гарнизона и Учебного Центра ГРУ отвели строения на новых окраинах, а от прежнего военного городка остались многоэтажки для семей комсостава да одноименное название троллейбусной остановки.

Покинув душное чрево троллейбуса, Карина окунулась в вязкую духоту весеннего дня,  почти бегом пронеслась через двор и нырнула в спасительную прохладу подъезда. Не желая дожидаться лифта, девочка в припрыжку преодолела пять этажей, втянула ноздрями вкуснющий аромат, сочащийся из-под дверей квартиры и рванула на себя входную дверь. Есть хотелось просто невыносимо.

- Бабуля,  я дома! – первым делом громко сообщила Карина,  плюхаясь на банкетку и стягивая надоевшие за день форменные ботиночки.

Правило предупреждать домашних о своем приходе в семье соблюдалось неукоснительно. Считалось, что это мера безопасности, на случай, если в квартиру ворвутся кредиторы, террористы или какие другие враги рода человеческого. Не зная о семейной традиции, незваные гости промолчат, и сразу станет понятно: чужие пришли. В реальности никаких налетов за всю историю отмечено не было. И вообще, за все годы существования городка неприятность, связанная с криминалом была зафиксирована лишь единожды. В семье лейтенанта Гаримулина. В соседнем подъезде.

Эта некрасивая история произошла в начале девяностых, когда вдруг оказалось, что профессии вора и бандита не так плохи, как считалось до этого и вообще: достаточно привлекательны и романтичны. Как известно, привычка – вторая натура, и потому офицерские семьи, привыкнув за годы «перестройки», что постулат: «красть у нищих и офицеров – западло», выполняется неукоснительно, возведением бастионов не заморачивались. Входные двери, как правило, были филеночные, ключи оставляли под ковриком, а верхом предосторожности считались ключи, спрятанные в почтовый ящик.  Лейтенант Гаримулин исключением из правил не был и потому, купив маленький телевизор «Sharp», оставил покупку в своей квартире и преспокойно убыл на службу. На суточное дежурство. Вернувшись домой, Гаримулин обнаружил, что дверь квартиры не заперта, а «Sharp» и двести рублей из заначки бесследно растворились в воздухе. Лейтенант флегматично пожал плечами и сообщил о происшествии в милицию. Сотрудники правопорядка посочувствовали, высказали гневное недоумение по поводу  кражи и попросили ждать. Мол, когда кто-нибудь когда-нибудь освободится, к лейтенанту тотчас же приедут. Помочь не помогут, но все тщательно зафиксируют. Гаримулин вновь флегматично пожал плечами и, так и не назвав своего адреса, положил телефонную трубку. Времена стояли… непонятные, каждый выживал, как мог. Взять, к примеру, ту же милицию: половина сотрудников самоотверженно боролась с преступностью, в то время как другая половина не менее самоотверженно боролась за место под солнцем, организованно тесня организованную преступность с насиженных мест. Понятно, что никому до лейтенантских бед дела нет, одним в силу их чрезмерной занятости,  другим – просто нет дела.

Гаримулин немного подумал и сообщил о ЧП командиру полка. Благо, тот двумя этажами выше проживал. Полковник лейтенанта выслушал, ободряюще хлопнул по плечу и отправил отдыхать, а сам вооружился телефоном и записной книжкой. Через час переговоров различной степени напряженности полковник посетил невзрачный одноэтажный домишко, увенчанный не менее невзрачной вывеской со скромной аббревиатурой – ООРБ,  где стал обладателем папочки с тремя десятками листов формата А-4. Комполка вернулся в часть, тщательно ознакомился с добытой документацией и поднял полк по тревоге.

Всю ночь в Городе царили паника и суета. Солдаты, воодушевленные напутствием отца-командира, непринужденно вламывались и в лачуги бандитского «Шанхая»,  и в свежевыстроенные коттеджи элитарной Сосновки. Всех обитателей мужского пола, застигнутых облавой,  пинками и прикладами загоняли в грузовики и свозили на стадион воинской части. Похоже, что во времена  своей молодости Полковник внимательно следил за тем, что творилось в Чили, потому как к прибытию первой партии постояльцев стадион напоминал тюрьму под открытым небом. Трибуны обтянуты спиралью Бруно, везде, где можно натыканы прожектора и бронетранспортеры, официантов и швейцаров нет, но полно дружелюбно улыбающихся часовых.

Часам к четырем утра стадион был заполнен полностью. Военные сгребли всех, кто значился хоть как-то причастным к криминалу. А заодно их друзей и родственников, оказавшихся поблизости. Всю ночь более опытные ворА наставляли перепуганную молодежь, как надлежит себя вести с власть предержащими и ждали, когда военные начнут переговоры и выскажут свои требования.  Не дождались.

Едва рассвело, всех задержанных выгнали на полосы препятствий и заставили бежать. Круг, второй, третий… Тех, кто падал, поднимали добрым словом и тяжелым прикладом, пару бандюков, попытавшихся устроить лежачую забастовку, отвели куда-то за кусты. Коротко рокотнули автоматные стволы и вся криминальная шушера, остававшаяся на полосе препятствий, вновь шустро зашевелила лапками. Желающих бастовать или как-то возмущаться произволу больше не нашлось. Нашлись любопытные.

Несколько раз из затравленно бегущей колонны вываливался тот или иной запыхавшийся авторитет и требовал, чтобы военные сказали, какого рожна им надо. Вместо ответа интересующийся ласково получал по почкам и продолжал движение. Пытка апельсинами, тьфу ты, полосой препятствий продолжалась почти три часа. Наконец, из общего строя, поддерживаемый под локотки двумя ражими амбалами, выполз некто маленький, кругленький, внешне несерьезный.

Некто представился надзирающему прапору, как Батон, и попросил о встрече с полковником.  Прапор прозвище «черного мэра»  знал и встречу устроил.

Увидев, кто испрашивал аудиенции, полковник удивленно шевельнул бровью и от рукопожатия воздержался. Батон на соблюдении дипломатического протокола не настаивал и сразу же уведомил полковника, что высшее криминальное руководство Города впечатлено силой и чувством такта военных и впредь обязуется ни в малейшей степени не задевать интересы армии вообще и служащих гарнизона в частности. Полковник удовлетворенно кивнул и распорядился выпроводить всех посторонних за пределы части. Выходя из командирского кабинета, Батон мимоходом поинтересовался первопричиной общего сбора, услышал единственное слово: «непорядок» и поспешил распрощаться.

Полковник обещание сдержал и, буквально через полчаса после визита, никого из гражданских на территории воинской части не осталось, зато шоссе напоминало кадры кинохроники о первых днях Войны: по выщербленному асфальту, хрипя, матерясь и спотыкаясь, мрачно брела неорганизованная толпа измотанных в край людей. Стихийную колонну замыкала парочка забастовщиков, которых вроде бы расстреляли. Пулевых дыр, кровавых потеков или каких других следов ранений не наблюдалось, но пованивало от  давешних бунтарей изрядно.

К слову говоря, когда Гаримулин вернулся домой с очередного дежурства, то был несказанно удивлен: на тумбочке, куда тремя днями ранее он водружал малютку - «Sharp», вальяжно расщеперился огромный новомодный «Тринитрон», а на столе, скромно прикрытая банковской упаковкой сотенных, лежала квитанция о погашении лейтенантом Гаримулиным кредита за «Sharp». Свидетелей появления вещей, впрочем, как и кражи, не нашлось.

Вспомнив, с каким одухотворенным лицом папа рассказывал местную легенду, Карина обвела прихожую настороженным взглядом и, не обнаружив отцовской обуви, вздохнула с облегчением: родитель пребывал на службе и о прегрешениях дочери узнает не скоро. Если вообще узнает.

Пресловутого отцовского гнева Карина не опасалась ни в малейшей степени: к проделкам и проказам дочери папа относился философски, но огорчать его лишний раз не хотелось. Тем более, классный желал лицезреть не отца, а бабушку. А закалка у нее еще та - фиг кому чего лишнего скажет. Так что пусть бабуля повидается с физиком и сама потом решит, ставить отца в известность о визите в школу или нечего занятому человеку пустяками голову забивать.

Определившись с решением, Карина примостила ботинки на обувную полку и вышла из прихожей. Услышав, что из крана на кухне бежит вода, а значит, бабушка моет посуду и стоит спиной к входу, Карина обрадовалась и на цыпочках, бесшумно скользнула к кухне. Попытка скрытного проникновения потерпела фиаско. В который раз.

- На месте стой! Р-р-раз – два! – донеслось от мойки, едва девочка перешагнула порог кухни. – В ванную: кру-у-ухом! Шагом арш!

- Ну бабу-у-у-шка! -  разочарованно протянула Карина  и расстроенно шмыгнула носом,  - а сейчас-то как заметила?! Я же…

- Топала, - отключив воду, бабушка окинула внучку укоризненным взглядом, - как стадо испуганных слонов. Да и не вампир ни разу: в зеркало видно, как в створке серванта отражаешься. Так что, диверсант-неудачник, - тонкая, но не по-женски крепкая рука пожилой женщины ласково взъерошила челку девочки, - иди мой руки и обедать будем.

- Ба! – вернувшись из ванной на кухню, Карина демонстративно стряхнула капельки с мокрых рук на бабушку и плюхнулась за стол. – А можно, я первое есть не буду, а сразу за второе примусь? А? – девочка сложила ладошки перед грудью и с просящей улыбкой уставилась на бабушку. – А котлет обещаю двойную порцию съесть…

- Разговорчики в строю, - бабушка поставила перед девочкой тарелку с борщом, одернула халат и прислонилась к стене. – Прием пищи – дело основательное, требующее не суеты, но распорядка: сначала борщ, потом котлеты. Если желаешь двойную порцию – будет двойная. Только и того, и другого.

Карина  взялась за ложку и с тоскливым вздохом покосилась на бабушку. Похоже, ее халат шили из мимикрирующей ткани, потому как разглядеть очертания пожилой женщины на стандартного размера кухне, было достаточно проблематично.

- Ты чего со школы припозднилась? – Екатерина Георгиевна включила чайник и села напротив внучки. – С девчонками загулялась или уже мальчишкам глазки строишь?

- Не, - Карина недовольно сморщила носик и отодвинула от себя пустую тарелку. – Физик задержал.

- И с какой это радости? – флегматично поинтересовалась бабушка, выставляя на стол тарелку с картофельным пюре в обрамлении котлет. – Новую олимпиаду удумал или какую другую напасть?

- Нотации читал, - приглушенно чавкнула Карина и покаянно вздохнула. – Я ему урок сорвала… Случайно.

- Ты и случайно? – недоверчиво хмыкнула бабушка и задумчиво потеребила мочку уха. -  Погоди, у тебя ж сегодня физики-то и не было…

- У меня не было, - размышляя, брать третью котлету или нет, Карина покачала вилкой над тарелкой. – У восьмого «В» была, я им сорвала. А сама химию прогуляла. Наполовину.

- Это все подвиги, или анналы еще чего зафиксировали? – с невозмутимым, словно у Чингачгука, лицом ехидно фыркнула бабушка, споро пошинковала третью котлету и пододвинула тарелку внучке.

- Еще Шпалову палец вывихнула, - все еще огорченно, но уже с нотками гордости в голосе, пробурчала Карина.  – И теперь тебя в школу вызывают…

- А вот с этого места – поподробней. Дословно, поминутно и пошагово.

- Да какие там подробности, - пожала плечами Карина, - сначала справедливость восстанавливала, потом «вэшек» к ОПД привлекла… - Услышав недовольное бабушкино покашливание, девочка виновато улыбнулась и за несколько минут кратко, но точно рассказала о событиях дня.

- Ну что за жизнь-то пошла, - огорченно вздохнула Екатерина Георгиевна, подпирая щеку ладонью, - раньше пацаны, вниманья для, девчонок за косы таскали и портфЕлем по спине лупили, а нынче девки, за пацанами гоняясь, синяки им ставят, да пальцы ломают…

-Да не нужно мне их внимание! – возмущенно вспыхнула Карина, - ни шпаловское, ни чье другое!

- Ну не нужно, так не нужно, - покладисто вздохнула бабушка, убирая посуду со стола, - однако ж классный твой по-другому считает…

- Да пусть, что хочет, то и думает, -  обреченно отмахнулась Карина и вопросительно уставилась на бабушкину спину. – Ба! А ты в школу…

- Схожу.

- А папе?

- Не скажу, - Екатерина Георгиевна поставила помытую тарелку в сушилку и добавила, -  пока не скажу, а там видно будет. Кстати! – продолжая размышлять о чем-то своем, бабушка задумчиво посмотрела на внучку. -  А пальцы хлопцу ты каким макаром ломала?

- Да вот так, - выйдя из-за стола, Карина в три движения показала прием и горделиво подбоченилась.

- Поня-я-ятно… - пренебрежительно протянула бабушка, вытирая руки о полотенце. – Папенька твой криворукий учил?

- Нет, - обескуражено покачала головой Карина, - его заместитель, дядя Семен.

- Поня-я-ятно… - с радостным облегчением выдохнула Екатерина Георгиевна. – Другое, правда, непонятно: как и чему они, такие криворукие, в своем Центре людей учат?

 Опережая удивленный вопрос, бабушка аккуратно взяла внучку за руку:

- А на будущее, родная, ты вот так и вот так делай, - Екатерина Георгиевна скупыми движениями продемонстрировала иной вариант приема. – Так тоже больно, но руки целыми остаются… Кстати! А к чему вообще нужно было пальцы ломать?

- Во-первых, не ломать, а вывихивать, - Карина обиженно сжала губы и исподлобья взглянула на бабушку, - а во-вторых, ты сама говорила, что свою точку зрения до оппонента нужно доводить наиболее понятным ему способом. Так понятней всего: быстро и доходчиво.

- Поня-я-ятно… - в третий раз протянула бабушка и ласково потрепала внучку по волосам. – Как я показала – так тоже доходчиво. Вечером на тренировке попрактикуйся.

- Вечером не получится, - Карина сложила руки на животе и, показывая  всем своим видом, как она переела, вразвалочку побрела в зал. – Сегодня у меня театральная студия…

- Вот это правильно, что студия, - вполголоса пробормотала бабушка, задумчиво глядя куда-то сквозь стену. – Это хорошо, что театр, может, станешь актрисой или режиссером каким и будут в семье два нормальных человека: ты да мама твоя… Хватит того, что батька твой да я, как сумасшедшие, всю жизнь в ГРУ прокантовались…

ФЕЛИКС

Вообще-то, химию Феликс любил, можно сказать – фанател, но только от практических занятий. Он влюбился в химию безоговорочно еще в семилетнем возрасте, когда его в первый (и, кажется, в последний раз), пытались усыновить.

Возжелавшая семейного счастья чета преподавателей химфака местного универсума неосмотрительно подарила чаду книжку из серии «Занимательная Химия». Чадо за пару дней  усвоило теоретические выкладки и перешло к практике. Результат опытной работы был впечатляющим. И оглушающим. Устройство из фольги и спичек, сооруженное семилетним любителем химии разнесло к чёртовой матери газовую конфорку и сильно повредило мебель. Новоиспеченные родители пришли к выводу, что семейная жизнь разрушает не только нервы, но и домашнее гнездышко, и вернули Феликса обратно в интернат.

Дабы сгладить последствия человеческой подлости, Антонина Федоровна, тогдашняя Феликсова воспитатель, подарила воспитаннику набор «Юный Химик». Добрейшая женщина пошла на поводу у продавщицы из «Детского мира», уверявшей, что «Юный Химик» - это практически безопасная вещь! Нет, Антонина Федоровна – воспитатель со стажем, сильно в этом сомневалась, но, то ли поверила продавщице, то ли решила, что у юного дарования не хватит мозгов, чтобы при помощи «Юного Химика» взорвать себя и все вокруг.

Подарок Феликсу понравился и даже очень! Вот только краткое пособие по основам химии он сразу отложил в сторону: подобно алхимикам древности, Феликс ставил эксперимент выше теории. Ему нравилось смешивать разные порошки и жидкости и смотреть: громыхнет или нет? Если получившаяся смесь не взрывалась сразу – её подвергали нагреву. Если она и после этого не взрывалась – Феликс забивал на этот состав и смешивал следующие компоненты, потому как единственным критерием успешности смеси был взрыв. Ведь сказал же кто-то из умных и древних, что истина рождается в дыму и пламени? И не важно, какая именно истина.

К величайшему сожалению юного дарования, ресурсы «Юного химика» вскоре были исчерпаны. Окажись на месте Феликса кто-то другой, вполне возможно, на этом становление химика-самоучки было бы закончено. Но не на того напали! Юный Бархатов внимательно осмотрелся по сторонам и пришел к выводу, что всё только начинается: по соседству с интернатом одно из многочисленных городских СМУ второй год подряд неторопливо возводило какое-то здание. А как известно, даже для обычного мальчишки  стройка это Клондайк, Эльдорадо и копи царя Соломона одновременно, а для адепта науки – тем более. На стройке без особо труда можно разжиться карбидом, мелом, соляными растворами, различными эмульсиями и прочим легковоспламеняющимся имуществом. А недостающие для опытов компоненты можно приобрести в «хоз» - и прочих товарах, благо магазины автозапчастей и фотолюбителей располагались в одном квартале с хозяйственным. В том же квартале, на углу Ветеранов и Строителей, прилепилась аптека – воистину неисчерпаемый кладезь реактивов. Купить можно всё, что угодно, были бы финансы. Впрочем, проблема обзаведения наличностью спокойно решалась на той же стройке: на деньги, вырученные от продажи стеклотары, изъятой там, можно было купить если не подержанный «Москвич», то «Запорожец» точно.

Большую часть летнего времени юный естествоиспытатель был предоставлен самому себе, и потому опыты проводились почти безостановочно и, несмотря на частые провалы, в успехе каждой новой смеси Феликс не сомневался.

На первое сентября обычные первоклашки берут с собой цветы, а счастливый химик прихватил в школу своё последнее ноу-хау - фитильное устройство, созданное специально для подрыва унитаза. Желательно – в женском туалете. Как обычно, юное дарование ни на секунду не сомневалось в успехе «адской машины». Феликс настолько уверился в положительном результате, что даже не стал тестировать свою игрушку. А стоило бы…

Если бы Бархатов удосужился опробовать самодельное ВУ на практике, то он бы знал, что полученный состав не взрывается, а горит. И не просто полыхает, а выделяет немаленькое такое облачко едкого дыма. Название изобретенного соединения Феликсу было неизвестно: придумыванием собственного он не заморачивался, а завораживающие слух слова: «хлорпикрин» и «хлорацетофенон», он узнал шестью годами позже. Военрук просветил.

На первой же большой перемене Феликс спрятался в мужском туалете. План диверсии, подразумевавший проникновение в женский туалет, был отметен на раннем этапе из-за скопления противника в точке «Ч», то есть в уборной. Дождавшись звонка, Феликс аккуратно прикрепил своё творение к унитазу, поджог фитиль, а сам залёг под раковинами в другом отделении туалета. В тот же самый момент директор интерната, тумбообразный гном, высматривая курильщиков и прочих нарушителей правопорядка, чинно обходил владения. Увидев тоненькую струйку белесого дыма, выползающую из-под дверей туалета, директор ни капли не удивился.  Ну, если только беспечности и наглости курильщиков. Чуть раньше он уже благополучно изъял у восьмерых третьеклашек купленную в складчину пачку «Беломора» и ни на йоту не сомневался, что подопечные из других классов так же запаслись зельем. Однако, войдя в туалет и хапнув полной грудью витающей в воздухе адской смеси, директор понял, что дело тут не в «Беломоре» – густой и очень едкий дым резал глаза и выжигал легкие. При  этом в одном отделении туалета что-то шипело и потрескивало, а в другом кашляло, плакало и чихало. Директор был смелым гномом и мужественно рванул сквозь клубы ядовитого дыма на чих и плач. Через пару секунд его руки нащупали нечто, до боли напоминающее тощую шею в воротнике школьной формы. Выматерившись, директор могучим плечом выдавил оконную раму и вышвырнул на свет божий перепуганное создание, а потом вылез сам. Отдышавшись и утерев слезы, директор осмотрел свой трофей: с земли, настороженным, зареванным, но не сломленным взглядом на него взирало белобрысое создание, вроде бы мужского пола. По крайней мере, форма была мальчишеская. Убедившись, что ученик находится в целости и даже в сохранности, директор тяжко вздохнул и озвучил почти риторический, простительный для учителя истории, а не химии, вопрос:

- Это что же ты такое куришь, а паразит?

Выслушав в ответ развернутую лекцию по химическим реакциям, плавно перетекшую в отчет о проведенных испытаниях, директор еще раз вздохнул и сдал экспериментатора учителю химии. Отдал в учение, так сказать. С тех пор у Феликса началась почти райская жизнь - регулярное посещение химического факультатива, опыты и, конечно же, - теория. Последнюю Феликс не любил.

Погрузившись в воспоминания, Бархатов не заметил подошедшего почти вплотную химика, и только когда лопатообразная учительская ладонь хлопнула его по плечу, вздрогнул от неожиданности.

- Ломаешь голову над решением Николаевских уравнений, юноша? – Лев Петрович убрал руку с Феликсова плеча и небрежно оперся на стену. – Или готовишь план подрыва школы? – преподаватель выправил забившийся под свитер уголок воротника сорочки и насмешливо покосился на воспитанника. – Прикидываешь, как довести здание до уровня графских развалин, а потом с доверчивых туристов за просмотр исторической достопримечательности  тугрики сшибать?

- Да я, в общем, это, как его… - судорожно подбирая ответ, удрученно замялся Феликс. – Ну, я туда, а оно эвона как…

- Изумительно четкий, внятный, а главное -  информативный ответ! – язвительно фыркнул Лев Петрович, восхищенно хлопнув по выпирающему из-под свитера животику. – С задачами  на текущий момент худо-бедно определились, - химик небрежно шевельнул указательным пальцем и вернул отвисшую челюсть ученика в исходное положение. – А теперь проясни такой момент: от меня на кой фиг слинять пытался?

- Я не пытался! – состроив невинно-обиженную физиономию, возмущенно вскинулся Феликс. – Да я, если хотите знать…

- Имеешь что сказать? – Лев Петрович изумленно выгнул бровь и демонстративно посмотрел на наручные часы. – Хорошо, мяукни что-нибудь в свое оправдание. Даю тридцать секунд, время пошло.

Спеша уложить максимум информации в минимум времени, Феликс шумно втянул в себя воздух, но, заметив как ухахатывается учитель, замер на месте и покаянно развел руки в стороны:

- Мря, Лев Петрович, - Бархатов смущенно шмыгнул носом и уставился на носки своих ботинок. – Вот честное слово – мря…

- Скажешь тоже – в последний раз, - ехидно усмехнулся  химик и, приобняв Феликса за плечи, шагнул к лестничному пролету. -  Так я тебе и поверил. Но за проступки надо отвечать, а ущерб возмещать, не так ли, мой юный друг?

Юный друг еще раз покаянно вздохнул и невнятно пробубнил, что возместить-то он готов, но не знает как: сбережений в банках не имеет, стипендия ему не положена, трансформироваться толком не умеет, так что даже шерсти на амулеты не настричь… Но если любимый учитель даст добро и ключи от лаборатории, он, Феликс, изготовит смесь, способную разнести стену денежного хранилища в пух и прах. А после этого…

- Не-е-ет, любезный, - отрицательно покачал головой Лев Петрович, размахивая перед носом указательным пальцем, - так легко вы не отделаетесь. Сейчас пойдешь к Марьяне Павловне и получишь у нее деньги на новые реторты… - глядя, как  при упоминании о завуче страдальчески сморщилось лицо ученика, химик сочувственно цокнул языком и, вынув из кармана тонкую стопку купюр, протянул деньги воспитаннику:

- Держи, страдалец, - не дожидаясь, когда воспитанник протянет руку,  Лев Петрович вложил деньги в карман ученического пиджака. – Сходишь в магазин и купишь на мои. А  с  завуча я потом монеты стрясу, - задорно подмигнув Феликсу, химик  плотоядно оскалился и азартно потер ладони. – В тройном размере.

- Мря, - скептически буркнул Феликс и пригрозил кулаком невесть откуда нарисовавшемуся Шмыге. Федькин прихлебатель с трудом оторвал взгляд от денег в руках Бархатова, показал Феликсу кукиш и резво  потрусил в сторону общежития.

- К сожалению, ты прав, - обреченно вздохнул Лев Петрович,  уныло косясь на кабинет завуча. – Какой там тройной размер, своё бы вернуть…

Феликс неопределенно дернул бровью, с трудом подавил желание снисходительно потрепать химика по плечу и торопливо пошагал к выходу. Если шустро проскользнуть через КПП и не менее шустро обежать магазины, есть все шансы вернуться в интернат к ужину и наконец-то набить недовольное урчащий живот. То, что первая часть плана пошла прахом Феликс понял на подходе к проходной: в окне кирпичной будки уныло маячил силуэт дежурного преподавателя, а обзавестись увольнительной или каким другим документом, позволяющим покинуть расположение, Бархатов не удосужился. Наскоро попеняв себе за неосмотрительность, Феликс пренебрежительно фыркнул на кирпичную коробку КПП и направился на задний двор. В ограде, за складом имелась старая лазейка. Узкая зараза, но  при желании протиснуться можно, тем более такому субтильному типу как Феликс, да еще и с пустым пузом.

Осталась сущая мелочь - добраться до заветной лазейки (по возможности без приключений), протиснуться в узкую щель (по возможности не ободрав шкуру на локтях и не протерев форменные штаны до дыр), выбраться на свободу и затариться необходимыми пробирками, ретортами и иной спецпосудой (по возможности сэкономив и  без того невеликие ассигнования). Если повезет, на все про все уйдет не больше часа… Феликс свернул за угол интерната и понял – не повезло. Очень мягко говоря.

Посреди заднего двора, оседлав трухлявый чурбачок, словно королевский трон, восседал Барбоскин, а за его спиной, перегораживая путь к потайному лазу, растянулась цепочка из верных клевретов. Феликс машинально шагнул назад, но, услышав за спиной демонстративно-ехидное покашливание, оглянулся и с досадой цыкнул сквозь зубы: позади, злорадно скалясь и постукивая кулаком о ладонь, маячил Фитиль.

 Понимая, что путь к отступлению отрезан, Бархатов ожег поганца неприязненным взглядом и шагнул вперед.  Имеющаяся проблема силовым методом не решается, но может, отболтаться получится? Или какое иное чудо случится: солнце, например, погаснет или Марь Пална очеловечится и придет на помощь…

- Это ты? Глазам не верю! – завидев угрюмую Феликсову физиономию, Федька стащил с себя наушники плейера и демонстративно выпучил глаза. – Неужели в самом деле ты пришел!? Ты нашлась моя потеря!

Со стороны клевретов послышались одобрительные смешки, перешептывание и даже пара несмелых хлопков в ладоши. Вдоволь насладившись восторгом окружающих, Барбаросса торжествующе покосился на Феликса и, напустив в голос деланного радушия, медоточиво улыбнулся Бархатову:

- Денюжки принес?  

- Какие? – вполне натурально удивился Феликс и, для придания полноты образу лопуха-недотепы, пару раз доверительно хлопнул глазами.- Нету у меня денег, - Бархатов прижал комок купюр к подкладке, резким движением вывернул карманы и тут же вправил их на место. – Не веришь? Обыщи…

- Не прячьте ваши денюшки по банкам и углам, - невыносимо приторным голосом  прогундосил  Федька. – Ты, Бархатов, вроде вполне вменяемый че… нелюдь, а врешь, как… как гоблин какой-нить, или ваще – ботан, - Барбаросса ржанул, спохватился и удрученно покачал головой.– Ай-яй-яй… А ведь заслуживающие уважения люди, - Федька ткнул пальцем в приосанившегося Шмыгу,- говорят, что Бертолет тебе полную жменю бабла отвалил…

Бертолетом в узких интернатских кругах величали химика. Большей частью  - уважительно, но все равно – за глаза и вполголоса.

- Так то ж Льва Петровича деньги, не мои, - угрюмо дернул желваками Феликс и, в поисках лазейки, стрельнул глазами по сторонам. – А МОИХ денег у меня нету…

- Так и быть, - покладисто махнул рукой Федька, - давай сюда учителевы  финансы, а я закрою глаза на то, что лавье не твое. Н-ну! – здоровяк требовательно протянул лапищу.

Феликс хотел было съязвить, что по понедельникам не подает, но слова прилипли к гортани, вышло только недоуменное:

- А-а-а…- недоуменно раззявил рот Феликс.

– А химику скажешь, что потерял, – понятливо подхватил Барбаросса, скорчив постную физиономию и удрученно разводя руками.– Вот так сделаешь, и все – дело в шляпе. Тебе, любимчику, Бертолет на счет раз поверит, – Федька ободряюще улыбнулся ошарашенному Феликсу и снисходительно похлопал его по плечу. -  Ну ты сам прикинь, голова садовая, хлопот на три минуты и все довольны: я с деньгами и в авторитете, ты без долгов и, соответственно, небитый. Препод, правда, без колбочков остается, ну да ему школа посуды накупит, не сегодня так завтра… не в этом учебном, так в следующем – точняк.

- Да как так-то? – обескуражено пробормотал Феликс, сбитый с толку неожиданно-миролюбивым Федькиным настроем. – Вот отдам я тебе чужое, понимаешь: чу-жо-е, и как я потом буду человеку в глаза смотреть?

- Как-как, - меланхолично двинул плечом Барбаросса, - чистым, незамутненным и не подбитым глазом…

- Если вопрос стоит именно так, - Феликс нервно сглотнул вдруг ставшую вязкой, слюну и чуть затравлено огляделся по  сторонам, - то лучше уж в глаз получить,  но жить с чистой совестью.

- Будешь умирать молодым? – насмешливо пропел Федька, вскидывая бровь в наигранном удивлении. – Зря, помяни моё слово – зря. Совесть хоть и болит, но всё же не так сильно, как разбитая харя или сломанные ребра.

- Отчего ж сразу и умирать? – упрямо нахохлился Феликс. – Ну, пускай, отлупите вы меня, ну, пускай сильно и чего? Я трансформируюсь, и деньги вы даже у бессознательного меня не вытащите, а синяки… фиг с ними с синяками, отлежусь. Я как-никак - кот-оборотень, а у кошки девять жизней.

- Умирать, кошак тупой, - злобно ощерился Федька, - это насовсем. Умирать, мяукала драная, - Барбаросса вынул  из кармана нож-складник и хищно щелкнул раскрывшимся лезвием, - это когда  убивают.

- Мря, - презрительно фыркнул Феликс, глядя, как Федька неуклюже  перебрасывает нож из руки в руку. – Чтобы убить, Барбоскин, стержень в душе надо иметь, а откуда у тебя, понтярщика, стержень?

Подыскивая слова для какой-нибудь ехидной реплики, Феликс мазнул  озорным взглядом по стае Федькиных клевретов, перевел глаза на Барбароссу и осекся на полуслове.

Клевреты буравили предводителя заинтересованно-выжидающими взглядами, а тот, судорожно вцепился в рукоять ножа и уперся остеклевшим взором куда-то в область Феликсова живота. Оборотень нервно икнул и непроизвольно попятился. Откуда-то в голове возникло четкое осознание того, что сейчас Федька будет его убивать. Взаправду. Без страха и жалости. Быть может, пятью минутами позже, стоя над бездыханным Феликсом Барбоскин будет трястись от ужаса и скулить, но сейчас – просто подойдет и убьет. Потому что иной возможности сохранить лицо у Барбароссы нет. А убить - правильно. И самое поганое, что это он, Феликс, не оставил Федьке выбора. Да и себе, похоже, тоже. И что делать дальше - совершенно не понятно.

Некоторое время Барбоскин медлил, потом  как-то разом побледнел, выпучил глаза, закусил губу и метнулся к Феликсу, распарывая  воздух резкими крестообразными движениями. Пытаясь уцелеть, Бархатов инстинктивно метнулся в сторону: неважно куда, лишь бы подальше от распаленной рыжеволосой махины. Все навыки и уроки самообороны как-то внезапно испарились, а мысль, словно футбольный мяч дворовой команды, металась сумбурно, хаотично… и не туда.

Пытаясь определить, когда и куда Федька нанесет следующий удар, Феликс прикипел взглядом к лезвию «бабочки», но толком ничего не разглядел и от двух последующих взмахов клинка уберегся только благодаря звериным рефлексам. Отпрыгнув очередной раз в сторону и утерев лоб, (нервный пот тек бесконечными струями, заливал глаза и щипал нос, хорошо хоть длинная выпендрежно-модная челка промокла в первые же секунды, прилипла ко лбу и не мешала) Феликс заметил, что Барбоскин, похоже, тоже вымотался: замер посреди двора, согнувшись и уперев руки в колени. Судорожно хватая воздух пересохшей глоткой, Феликс пытался привести разбросанные паникой мысли в порядок, но единственное, что успел поймать, это отголосок наставления химика: «не нужно следить за руками врага, они обманут. Хочешь знать, о чём думает  враг – следи за глазами». К советам преподавателя следовало прислушаться.

Это сейчас Лев Петрович напоминает пузатого и добродушного сенбернара, а вот юность у него, говорят, прошла весьма бурно. Подробностей не знал никто, даже Феликс, но два раза в год: 23 февраля и 15 мая, химик являлся на занятия в выцветшей песчанке, на груди которой багровела Красная Звезда и скромно поблескивала медаль «За Отвагу». Как правило, 23 февраля химик сдержанно принимал всеобщие поздравления и сразу по окончании занятий исчезал в неизвестном направлении, а вот 15 мая он неизменно напивался на пару с физруком. Тихо. Мрачно. Жестко. В драбадан. Каждый раз, застав пьянющих преподавателей на месте преступления, завуч грозилась уволить обоих без выходного пособия, но ни разу не предприняла ни единого шага для осуществления угрозы. И, судя по всему, не предпримет и впредь.

Уцепившись за образ любимого преподавателя, словно за якорь, Феликс уперся взглядом прямо в глаза Барбоскину, но кроме остекленевшего хаоса пополам с диким ужасом ничего не разглядел, сплюнул и затравлено огляделся по сторонам.

Уже почти две минуты, как окружающая картина не менялась: Барбоскин все еще пытался отдышаться, вертел в потных лапищах нож и, кажется, пытался решить дилемму: стоит ли метнуть клинок в Бархатова или сделать последнее усилие и разорвать наглого кошака пополам. А лучше - на четверо. Клевреты застыли, словно истуканы с острова Пасхи, и вроде бы даже не дышали. Еще удирая от Барбоскина Феликс обратил внимание, что Федькины прихлебатели следили за смертельной гонкой непривычно тихо, без обыденных в таких ситуациях одобрительно-хулительных воплей. Один Шмыга успел пару раз выкрикнуть  что-то азартное, но, схлопотал от кого-то из приятелей подзатыльник и заткнулся.

Как Феликс и предполагал, рекогносцировка каких-либо новых данных не принесла: единственным предметом более или менее подходящим под определение «укрытие», оставался пенёк-трон, спрятаться за которым мог бы только ёжик. Или котенок. Путь к спасительной трещине в заборе преграждали клевреты, и проскользнуть меж ними умудрился бы только тот же пресловутый кот… К слову, протиснуться на ходу в трещину – задача, посильная лишь юркому зверенышу. Или не юркому. Но уж всяко разно -  не человеку.

Из глубины памяти сама собой всплыла формула оборотного заклинания и  дразнящее затрепетала перед внутренним взором. Пару мгновений Феликс покатал слова заговора на языке, но озвучить их так и не решился: уверенности, что трансформация завершиться удачно, нет никакой,  а  оказаться перед шайкой малолетних вымогателей невесть в каком виде? Не-е-ет, лучше сдохнуть, чем так опозориться.

Барбоскин по-прежнему не двигался, и мысли вновь скользнули в недавнее, пока еще безопасное, прошлое.

Совладать с трансформацией Феликс пытался уже больше года, с того момента как целиком и полностью осознал, что он не просто человек, а оборотень. Поначалу все шло довольно гладко: Феликс научился оставаясь внешне человеком,  выпускать наружу треугольнички бархатных ушек. Наверное, тогда и нужно было потихоньку развивать способность к трансформации дальше, но больно уж образ человека-кота нравился девчонкам. Особенно Таньке Замятиной из восьмого «А», для которой, собственно, все и затевалось… Почти год Бархатов оттачивал заклинание, стараясь одномоментно совместить обе сущности  и это ему удавалось: в добавление к ушкам он научился выпускать короткий, но очень  пушистый  хвост и обволакивать кисти рук мягкими  подушками кошачьих лап. При том, что тело, ноги и лицо оставались человеческими. Идиллия закончилась на новогоднем утреннике. Произведя частичную и уже привычную народу трансформацию, Феликс раскланялся и громогласно объявил, что намеревается провести обряд до конца и предстать перед честным людом в полном кошачьем обличии. Встав перед бутафорским пеньком, Бархатов крутнулся в сальто-мортале и вдруг кто-то дернул его за хвост…

Что и как произошло, никто толком и не понял: все увидели, как бесчувственный Феликс вдруг растянулся на полу, широко раскинув руки и … лапы. Половина туловища,  та, что ниже пояса, оказалась кошачьей, но без шерсти и без штанов. Под аккомпанемент сочувственных вздохов (Танька and подружки) и насмешливого ржания (Барбоскин and компания) химик унес Бархатова в казарму, где и привел воспитанника в сознание и человеческое обличье. Брюки, обязанные трансформироваться в шерсть, нашлись позже в другом конце зала. Несмотря на все предпринятые меры, виновника инцидента Феликс так и не отыскал и от забав со сменой облика отказался. Хотя сейчас полная трансформация пришлась бы как нельзя кстати…

Заметив, что Барбаросса распрямился и обменивается с клевретами многозначительными и явно кровожадными жестами, Феликс сместился в сторону, так, чтобы пенёк оказался прямо перед ним. Не дожидаясь, пока рванувший с места в карьер Федька наберет с ног сшибающую скорость, Бархатов крутнулся вперед и, выкрикнув на ходу формулу, перемахнул через пень. И приземлился на четыре лапы. Презрительно фыркнув на застывшего очумелой статуей Барбоскина, Феликс прыгнул на грудь Федьке…

Секундой позже, вцепившись когтями в податливую плоть валящегося на землю и истошно вопящего гиганта, он даже успел пожалеть о необдуманном прыжке. И только. Потом семидесятикилограммовая туша, выбив облако пыли, гулко плюхнулась на грунт, и стало как-то не до сожалений. Элегантно соскочив со стонущего Барбароссы на землю, Феликс горделиво махнул хвостом и, демонстративно не замечая опешивших клевретов, неторопливо направился к ограде. Кто-то из Федькиных прихлебателей самоуверенно потянулся к горделиво вздернутому хвосту, но наткнувшись на презрительно-агрессивную ухмылку Феликса,  боязливо отдернул руку и поспешно спрятался за спины товарищей.  Вальяжно дотопав до трещины, Бархатов остановился и пристально вгляделся в удрученно-удивленные лица клевретов. Высмотрев в толпе Шмыгу, Феликс довольно муркнул, в один прыжок долетел до гребня стены и, оттолкнувшись от кирпичной кладки, кинулся на малолетнего доносчика. Проорав боевой клич прямо в перекошенную от испуга рожицу Шмыги, оборотень в два движения украсил лоб клеврета замысловатой вязью царапин и, удовлетворенно мурлыкая, неторопливо полез в трещину.

Выбравшись за пределы интерната, Бархатов оглянулся, облегченно вздохнул, совершенно по-человечески почесал нос лапой и побрел к высоткам по соседству. В глубине двора ютилась стайка допотопных гаражей и по теории, там, вдали  от любопытных взглядов, можно было вернуть прежний, человеческий, вид. В кошачьем облике бегать, конечно, сподручней, да только и деньги достать проблематично и покупки в зубах фиг утащишь…

Стометровку до девятиэтажек Феликс преодолел в три минуты без особых тревог и хлопот. Редкие прохожие внимания на кота-переростка не обращали, собаки не попадались, а стайка первоклашек выпорхнувших из кондитерской как-то по-взрослому рационально сравнила пропорции - свои и кота - и ни одну из рогаток в боевое положение не привела. Небольшая заминка случилась непосредственно во дворе: светловолосая, похожая на розовое,  на двух тоненьких ножках, облачко, девчушка, узрев Феликса, восторженно завопила: «Кыся!» и кинулась обнимать обалдевшего оборотня. Последующие пять минут, вплоть до появления слегка напуганной мамаши, Бархатов стоически терпел трепание ушей, тыканье мороженым в нос и даже попытку  повязать на шею бантик. И как только мамочка, вереща на весь двор о жуткой кошачьей антисанитарии, утащила раздосадованное дитя в сторону, Феликс рванул к гаражам на третьей космической.

По счастью, пятачок возле гаражей пустовал: малолетние казаки-разбойники в поисках дежурного бутерброда уже разбежались по домам, а мужики-доминошники еще не успели оккупировать неподконтрольную домохозяйкам территорию. Феликс презрительно фыркнул в сторону не прекратившей вопить мамаши, демонстративно вычесал несуществующую блоху и сконцентрировался в предчувствии обратной трансформации.

Перебивая  чеканную фразу заговора, в голове счастливой вспышкой мелькнула мысль, что сегодня он наконец-то впервые встал на четыре лапы! Параллельно, откуда-то сбоку застенчиво всплыл образ Таньки Замятиной, пурпурно пыхнул и исчез без следа, но воодушевление осталось. Феликс горделиво мявкнул, совершенно по-буденновски расправил когтем усы и споро пробормотал слова заклинания. В воздухе что-то отчетливо щелкнуло, пахнуло озоном и зашипело. Бархатов скосил глаза на руки, убедившись в наличие пальцев и в отсутствии меха, с легкой опаской перевел взгляд на ноги и весело хохотнул – там тоже все было в порядке. Нежно разгладив стрелку на брюках, Феликс радостно улыбнулся, накрутил ус на палец и обескуражено замер… Усы! Почему у него кошачьи усы?! Бархатов панически похлопал ладонями по лицу, в ужасе нащупал влажную смородинку звериного носа и треугольнички некогда любимых ушек, раздраженно хлестнул себя хвостом по бедрам и обессилено хлопнулся на скамейку.

Постучавшись лбом об обшарпанную столешницу, оборотень обвел доступные для созерцания части тела критическим взором и убедился, что от встречи башки с твердью стола в лучшую сторону ничего не изменилось. Оборотень огорченно шмыгнул носом и тут же машинально утер мокрую сопатку хвостом. Понимая, что сидеть и жалеть себя можно до бесконечности, Бархатов неумело вполголоса выматерился и побрел на центральную улицу. Слава Богу, штаны и прочая одежка в наличии, деньги присутствую, а продавцы в магазинах настолько привычные ко всему создания, что их и пришелец с Тау-Кита не смутит, не то, что оборотень-недоделок… По крайней мере Феликс на это очень надеялся.

Как и следовало ожидать, по вселенскому закону подлости первый магазин бытовой и производственной химии оказался закрыт на переучет и ревизию, второй, в полуквартале отсюда – просто закрыт,  без объяснения причин. Феликс пожал плечами и, предварительно поспорив сам с собой, обреченно потопал к магазину фототоваров. Уперевшись взглядом в табличку "Обед", а носом - в еще более выразительный амбарный замок, Бархатов возвел глаза в вечереющее небо и искренне посочувствовал Алисе в Стране Чудес, очутившейся на непрерывном чаепитии. Ворча на ходу, что вывеску пора бы сменить на «ужин» и, констатировав выигрыш спора, резво зашагал в направлении «Хозтоваров». Как не крути, а сей мрачный магазинчик для него сейчас как Люк Скайуокер для повстанцев – последняя надежда, никак не меньше. Если и там будет закрыто… а, ладно, чего-нибудь придумаем. Как-то отвлеченно мелькнула мысль, что необходимой посудой можно разжиться в учколлекторах, но от названия заведения почему-то отчетливо несло канализацией, и Феликс быстренько убедил себя, что необходимого ему оборудования там просто нет, и не будет. А значит не фиг лапы попросту бить. Не казенные.

К облегченному удивлению Феликса «Хозтовары» сияли свежевымытыми витринами и приятным, мягким светом, льющимся из распахнутых дверей. Стеснительно шоркнув подошвами о коврик на входе, Бархатов неуклюже юркнул в проход, поскользнулся на отливающем ледяной гладью полу и, дабы избежать падения, ухватился за ближайшую витрину.

- Малец! А ты лапищи с хлоркой мыл? – угрюмо пробасила дородная тетка в зеленом халате, наваливаясь массивной грудью на прилавок. – Или ваще не мыл? Так хрен ли отростками, как крыльями машешь?

Феликс настороженно прислушался к потрескиванью, придавленного грудью  прилавка, судорожно сглотнул слюну и, виновато улыбнувшись, бочком проскользнул  к товарным витринам.

- Простите, тетенька, - начал было Бархатов, не обнаружив на полках нужного инвентаря. – А где…

- В Караганде, - ворчливо фыркнула продавец и, сдвинув на кончик носа солнцезащитные очки, окинула оборотня оценивающим взглядом. - Ты меня еще бабушкой обзови, а потом спрашивай.

- Прощу прощения, - Бархатов церемонно шаркнул ножкой и склонился в элегантном поклоне. – Не разглядел.

- Канешна не разглядел! – тетка вынула откуда-то из под прилавка копьеподобную зубочистку и с хрустом сунула древко себе в зубы. – Ты маску сначала сыми, а потом по сторонам зырь, клоун!  И ваще, чё вырядился? Карнавал через неделю и то на соседней улице. –  Двигаясь с грацией броненосца наводящего главный калибр, продавщица лениво поворотила голову к подсобке. – Лю-юдк, а Людк! Иди позырь, какой хохмач к нам приперси!

Из подсобки высунулась взлохмаченная, то ли осветленная до белизны, то ли попросту запыленная шевелюра, из-под клочковатой челки равнодушно зыркнули бутылочного цвета глаза.

- За петардами? Поджигатель? – утвердительно буркнула напарница. -  Нету. Нету и не будет! – и уползла обратно, продолжая нудно бухтеть о бездельниках, которым и будний день – праздник,  только работать мешают. Заключительную фразу сопровождал аккомпанемент из алчного – взахлеб - глотка,  горестного вздоха и смачного выдоха.

- Как вам не стыдно! – жутко жалея, что трансформация лишила его кошачьих когтей, возмущенно вскинулся Феликс. – Я не клоун!  Я – оборотень!

- Ой, позырьте, люди добрые! – торгашка опёрлась на прилавок и закашлялась лаеподобным смехом. – У-мо-рил! Оборотень он, аж два раза! А то я оборотнев не видела!

- Ну, знаете ли, - в порыве злости Феликс вызывающе скрежетнул ногтем по стеклу витрины. – Я абсолютно не намерен  терпеть ваши оскорбления. – Бархатов раздосадовано фыркнул и выгнул по-кошачьи спину. – Хоть вы и… тетенька.

- Мож тебе еще и жалобную книгу подать? – торговка с явственным скрежетом вынула зубочистку изо рта и словно палицей пристукнула по ладони. – На расписном подносе? А?!

- Не нужен мне берег турецкий и книжечка мне не нужна, - скрежетнул зубами Феликс и на всякий случай отступил в сторону. – Мне  химпосуда нужна. – И добавил вполголоса:

- А вам – ревизор. И чтоб проверяющим – наг, а лучше - два!

- Хе! – продавщица вновь принялась ковыряться в зубах. – Была тут одна такая… - Все чевой-то выискивала, все докапывалась, порядки свои устанавливать пыталась… змеюка. - Тетка отрывисто цыкнула зеленой тягучей слюной на прилавок и победоносно покосилась на мальчика: - Не выжила…

- А-а-а-а, - обалдело протянул Феликс, разглядывая прожженную слюной дыру, - а вы какой стати оборотень? Василиск, да?

- Вот делов мне больше нету, как оборотнем рядится, - снисходительно хекнула тетка и одернула халат, словно военный мундир. – Люди мы, че-ло-веки… Прабабка, говорят, гюрзой оборачивалась, да и  то, только когда прадед в лоскуты напивался.

- Поня-я-ятно, - уважительно протянул Феликс, окидывая тетку опасливым взглядом. – Мне б четыре мензуркообразных пробирки емкостью от десяти до  пятнадцати единиц, реторт штук пяток, - Феликс  почесал затылок и, набрав в грудь побольше воздуха, продолжил: - колб круглодонных, плоскодонных - десяток, - Бархатов задумчиво покосился на витрины и принялся споро загибать пальцы, и…

- И машинку, - бесцеремонно перебила его тетка, - губу закатать. Из ассортименту щаз… - продавщица скосила глаза под прилавок, -  только колба имеется…две. На пять миллилитров и на пятьсот. – Озвучив объемы, тетка неожиданно ловко юркнула куда-то вглубь витрины, судя по звуку, принюхалась, а после что-то шумно отхлебнула. – Не, обманула я тебя малец, - вынырнув наружу продавщица  привычным движением обвела губы помадой, - только одна колба в продаже, вторая, - она чуть отвернула голову в сторону и резко выдохнула, - занята… Так что если тебе какая  тара нужна, то приходи завтра… после обеда.

- Поня-я-ятно, - тоскливо выдохнул Феликс и, стараясь не слышать чавканья продавщицы, азартно поглощающей бутерброд, обреченно побрел к выходу. Жрать хотелось просто невыносимо.

Мысль о  возвращении в интернат с пустыми руками Бархатов сразу же отмел, как несостоятельную: его появление в альма-матер без посуды, но с деньгами выведет конфликт с Барбоскиным  на новый уровень и ничего хорошего не принесет, поужинать, и то, вряд ли удастся. Значит, нужно дождаться подвоза товара вне стен любимого интерната и вернуться, выполнив задание. Вроде, ничего сложного: переночевать и на улице можно – кошачья шкура надежно убережет от прохлады. Вот только как же жрать хочется… Феликс мазнул взглядом по витрине продуктовой лавки, пересчитал имевшуюся наличность и, спрятав деньги поглубже, решительно зашагал прочь. Лев Петрович выдал средства только на приобретение спецпосуды, значит и тратить их он будет строго по целевому назначению, а собственных средств… Порывшись в  нагрудном кармане, Бархатов выудил потертую монетку и с досадой сплюнул, не хватит и на маленькую булочку… Вывод очевиден - придется немного потерпеть… Феликс нахохлился и, не обращая внимания на промозглую морось, угрюмо пошагал к стеклянной будке трамвайной остановки. Хрупкий навес хоть как-то прикроет от непогоды, а на скамейке можно лапы вытянуть…  Но как же все же жрать-то хочется…

КАРИНА

- Васюта-а-а! – режиссер, неопределенного возраста колобок с фиолетовым огуречноподобным носом,  в сердцах хлопнул застиранной береткой о рампу и взъерошил копну соломенных волос. – Хватит грызть морковку! Тем более, что овощь – бутафорская!

Репетиция шла уже третий час. Ни шатко, ни валко. Режиссер предавался мечтам, актеры и актрисы жили на сцене реальной жизнью отнюдь не по системе Станиславского; они попросту трепались о вчерашнем футбольном матче и о косметике, для приличия вставляя в перерывах реплики из ролей.

- А вот и нет, - похожий на унылую цаплю парнишка, окинул режиссера укоризненным взором воловьих глаз и смачно хрустнул морковью. – Я её из дома принес. – Артист застенчиво спрятал огрызок в карман и неуклюже затоптался по  сцене. – А бутафорскую - я на прошлой репетиции съел…

- О, Боги! Дайте ж мне покою! – невыносимо пафосно взвыл режиссер, обхватывая голову руками, - иль яду дайте мне! Но больше! Больше!

- В чистом виде яда нет, - невозмутимо констатировала Карина, проинспектировав студийный холодильник. – Есть полбутылки газировки и пакет молока, но оно, вроде как прокисшее … Чего изволите? -  девчонка заинтересованно уставилась на худрука. – Если жизнь вконец опостылела, рекомендую принять и то и другое сразу. Смесь получится - убойнейшая…

- А пива нет? – горестно вздохнул режиссер и, полюбовавшись на отрицательное покачивание Карининой макушки, покосился на свое левое запястье. Увидев потертость на кисти, вспомнил, что часы уже неделю благополучно почивают в ломбарде, печально вздохнул и чуть виновато улыбнулся притихшей труппе:

- Народ! А сколько времени, а?

- Без четверти десять, - из окошка картонного замка, словно кукушка из часов, высунулась занятно размалеванная рожица Лизки Феоктистовой, девчонки насколько красивой, настолько же и бедовой. Режиссер хотел было поинтересоваться разводами на лице юной артистки и выяснить, что это: неумело нанесенный грим или мастерски размазанная косметика, как вдруг Лизка истошно взвизгнула, лягнула кого-то за кулисами и шумно брякнулась вниз.  Судя по сдавленному хрипу - прямо кому-то на пузо. Или на голову.

-  Я не могу работать в таких условиях, - сдавлено прохрипел режиссер и  перевел взгляд на Васюту. – Рома-а-а! Ну когда ты наконец научишься правильно держать руки? – Колобок сокрушенно покачал головой и покрутил пальцем перед своим лицом. – Ты бы еще в носу ковыряться начал…

- Это чего это я не умею? – возмущенно вскинулся Васюта и решительно обхватил Карину за талию. – Очень даже здорово умею…

Ощутив на своем поясе (и даже вроде бы чуть-чуть ниже) чьи-то руки, Карина гневно фыркнула и, двигаясь на полном автомате, впечатала локоть в пузо Васюте. Парнишка удивленно хрюкнул. Не останавливаясь на достигнутом, девушка четко, как в спортзале, провела захват и бросок через бедро. Васюта хрюкнул еще раз, покорно шмякнулся о сцену и благоразумно затих.

- Мдя-я-я, - пробурчал худрук, меланхолически разглядывая бренные останки бутафорского столика (собственноручно изготовленного из картонных коробок) и осколки вполне настоящей вазы, - падать ты тоже не умеешь…

- Да что это такое, Эраст Петрович? – театрально взвизгнула Томка Капустина, подпрыгивая на троне (потертом венском стуле). – Эти… прошу прощения за мой французский, фигляры! - гневно вытаращила глаза девчонка, - они… Они ж вазу разгрохали, я ее у мамы еле-еле выпросила!

С жеманной кривлякой Капустиной у Каринки шла тихая война, с первого же дня в её появления в студии, когда Томка, презрительно кривя губы на камуфляжную футболку новой знакомой, надменно фыркнула что-то  про зеленых псевдогуманоидов пополам с солдатом Джейн.  Каринка внимательно вгляделась в искусно расписанное румянами и тенями Томкино личико, констатировала наличие толстого слоя тонального крема, и со всем возможным ехидством озвучила единственно возможный вывод: «Мальви-ина! Красавица с фарфоровой башкой! Одна штука». С тех пор пикировки приключались настолько регулярно, что на них никто уже и внимания не обращал. Но на этот раз Томка была готова использовать убойный аргумент – зареветь. Вон, и нижнюю губку уже оттопырила. То, что Эраст Петрович натура тонкая, художественная и женских слез не выносит априори, знала вся студия (а так же уборщицы, буфетчицы и завскладом реквизита). Завидев мокрые дорожки на щеках условной примы, худрук сдавленно заохал, залебезил и пообещал что-нибудь придумать… Глядя на душещипательную сценку, Карина непроизвольно встала в бойцовскую стойку и кровожадно катнула желваками. Не известно, чем бы все закончилось, но тут в дверном проеме материализовался сторож Никодимыч и недвусмысленно намекнул, что артистам пора  и честь знать, а режиссеру – приступить к творческому ликбезу среди обслуживающего персонала. И украдкой продемонстрировал бутылочное горло, торчащее из кармана. Признав аргументацию Никодимыча единственно верной  и соответствующей моменту,  худрук радостно свернул репетицию и, разогнав актеров по домам, поспешил за кулисы. Уже почти добежав до схода со сцены, Эраст остановился и бросил через плечо Карине:

- Ну ты это…порядок тут наведи, ага? И полетел дальше с целеустремленностью Тунгусского метеорита.

Карина проводила режиссера насмешливым взглядом, посмотрела на сцену и неторопливо направилась к выходу. К тому, что чтобы и где ни случилось, хоть в школе, хоть в студии – виновата она, девочка уже привыкла. Осталось решить, стоит ли научиться реветь? Или нет?

Студийцы парочками-тройками потянулись на выход. Помощь, как всегда, никто не предложил. Ну и пусть себе идут! Она сама справится, чай оно не в первый раз. И что хуже всего – не в последний...

Ни совка, ни метлы на сцене и ее окрестностям не нашлось (не иначе, как инвентарь спер предприимчивый домовой), и Карина попробовала сгрести злополучные осколки в кучу носком сандалии. Итогом недолгой уборочной компании стали отбитый большой палец на ноге и расхлябавшийся ремешок на хлипкой обуви. Оглянувшись по сторонам и убедившись в отсутствии свидетелей, Карина брезгливо плюнула на груду фаянсового мусора и неспешно похромала на выход. По теории, общественный городской транспорт работает до полуночи, но она – девочка  взрослая, и прекрасно знает, насколько далеко расходятся теория с практикой. Так что, если поторопиться, можно успеть на трамвай, а сэкономленную на маршрутке мелочь, истратить на что-нибудь полезное. Шоколад, например. Или, пропадай моя фигура, хачапури с острым сыром и зеленью… А чего? Мама на полном серьезе уверяет, что сгущенные какао-бобы – панацея от всех бед и аккумулятор для подразрядившихся мозгов. А хачапури – просто вкусно до безумия…

Подбадривая себя мыслями о вкусностях, таящихся в недрах продуктовой лавки, Карина в два счета допрыгала до трамвайной остановки. Причем, пару раз действительно приходилось прыгать на одной ножке – застежка на сандалии устроила сепаратистский мятеж и всячески норовила отделиться.

Маленькая кондитерская встретила позднюю посетительницу нокаутирующей плюхой из сдобных запахов. В виду позднего  времени из шоколадной продукции имелись только блеклые упаковки с тушками «сникерсов», поэтому Карина (с чувством глубокого облегчения избавившись от проблемы выбора) купила «Варшавскую» булочку и немедленно впилась зубами в тугое переплетение сдобно-медовых колец.  Разделавшись с лакомством едва не в три укуса, Карина с грустью констатировала, что появления ближайшего трамвая ждать еще минут десять и вновь уставилась на полки с угощением. Наткнувшись взглядом на поблескивающий промасленным золотом беляшный бок, девочка с хищным азартом втянула ноздрями чесночно-мясной дух, улыбнулась пирожку, как старому приятелю и без сожаления рассталась с последними монетами.

Выйдя на улицу и прохромав пару шагов (проклятый ремешок, словно почуяв, что руки хозяйки заняты, вновь вырвался на свободу)  Карина вдруг почуяла, что кто-то буравит ей спину пристальным взглядом. Предварительная разведка местности (непринужденная остановка и мимолетный взгляд через плечо) разгадки не принесла: какой-то потрепанного вида дядька что-то понуро бубнил в окошко ларька, да комично-карнавального облика всклокоченный пацан гипнотизировал взглядом витрину. Показалось? Странно. Папа всегда говорит, что это мания величия приходит сама, а паранойю надо выслужить. Так что – рановато будет. Правда, в девяноста процентах случаев отец тут же добавлял: если у вас нет паранойи, то это еще не значит, что за вами не следят… Странные они существа, эти взрослые. Парадоксальные. Ну, коли нет готового рецепта, придется действовать, исходя из обстоятельств.

Зажав беляш в зубах, Карина склонилась к ноге и двумя резкими движениями затянула мятежный ремешок так, что тот сдавленно скрипнул и, покорившись чужой воле, обмяк в застежке. Одержав маленькую, но весомую победу, девочка весело рванула зубами беляшный бок и чуть не подавилась – вновь, как пару минут назад показалось, что в поясницу (или все-таки выше?) вонзился чей-то жадный взгляд. Уже не скрываясь, Карина повела настороженным взглядом по сторонам: понурый дядька, зажав под мышкой бумажный пакет, сутуло  шагал к противоположному концу улицы, а мальчишка перебрался на остановку и, забравшись с ногами на лавку, оккупировал единственное сиденье.  Дождик накрапывал все сильнее, и Карина, внутренне возведя очи горе и нелицеприятно высказавшись об отдельных некультурных представителях мужского пола, зашла под стеклянный купол. Мальчишка, странным образом напоминавший кота-переростка, встретил появления девочки шумным вздохом, но убрать ноги с лавки даже и не подумал. Не сумев избавиться от давящего впечатления постороннего взгляда, Карина спрятала надкусанный беляш в карман (один фиг от мамы влетит за выходку на студии) и пару минут переминалась с ноги на ногу. Так и не дождавшись какой-либо реакции со стороны невоспитанного пацана, Полякова придвинулась вплотную к скамье и требовательно постучала пальцем по колену нахала:

- Может, подвинуться соизволишь? Или вообще – уступишь место усталой даме…

- Мря, - смерив Карину удивленным взором, недовольно буркнул мальчишка, но одну ногу с лавки убрал и даже слегка протер сиденье ладошкой. – Садись уже, фифа…

- Я не фифа! – Карина возмущенно хапнула воздух и, уперев руки в бок, уперлась в мальчишку гневным взглядом. -  Я – Полякова Карина Вячеславовна! Человек и чемпион! – девочка наткнулась на ехидно-недоверчивый прищур мальчишки и, сбавив тон, слегка смущено добавила:

- По рукопашному бою, чемпион… Среди юниоров.

- Ага! – мальчишка отвесил  демонстративно-церемонный поклон и скривил рожицу в недоверчивой ухмылке. – А я -  Феликс Эдмундович…

- Дзержинский? – в свою очередь попыталась съехидничать Карина. – Человек и пароход?

- Не-а, - с чувством внутренней гордости мотнул головой Эдмундыч и, подражая неповторимой манере Джеймса Бонда, добавил:

 – Бархатов. Человек и… оборотень. Кот – оборотень.

- А-а-а,- удивленно протянула Карина, всматриваясь в облик случайного знакомца, - а-а-а тут чего делаешь?

-  Заплатил налоги, - равнодушно пожал плечами Феликс, - и сплю спокойно: на лавочках, в подвалах, на вокзале… 

Карина уставилась на Феликса, словно увидела впервые, удивленно хлопнула глазами, но так и не нашлась, что сказать.

- А ты чего в неурочную пору вдали от людских глаз шляешься?  - Феликс покосился на Каринин карман, источающий сводящий с ума мясной запах, сдавленно дернул кадыком и отвернулся. – Домой бежишь или из дома?

- Домой, - буркнула Карина и удивленно покосилась на странное подергивание Феликсовских лап, непроизвольно тянущихся к карману с беляшом.

- Отзынь на два лаптя, говорю! - девчонка шустро отпрыгнула в сторону и замерла в боксерской стойке. - Отзынь по-хорошему, а не то сделаю, как папа говорит!

- И каков же суровый отцовский завет? - одним неуловимым глазу движением Феликс сократил разделяющую человека и оборотня дистанцию вдвое и насмешливо фыркнул в усы. - Вельми заинтригован мудростью человеков.

- Занимайся по распорядку дня! - вжимаясь спиной в стену павильона, неожиданно громко рявкнула Карина. - А не то на раз-два в лягушку превращу!

- Мря? - удивленно мяукнул Эдмундыч и, совершенно человеческим жестом, почесал когтем за ухом. - И кто у нас папа? Волшебник?

- Пхе! - пренебрежительно фыркнула девчушка, откровенно наслаждаясь удивленно-удрученной физиономией оборотня. - Скажешь тоже - волшебник! - Карина расплылась в самодовольной улыбке и горделиво расправила плечи. - Майор спецназа ГРУ!

- Предупреждать надо, - обиженно буркнул Феликс и, заплетаясь на каждом шаге в собственном хвосте, понуро побрел по переулку. Через несколько шагов он споткнулся о какую-то мысль, остановился и повернулся к Карине.

- А как он в лягушку-то превратит? - настороженно мявкнул оборотень, разглядывая девчонку, самоотверженно борющуюся с застежкой сандалетки. - Если он солдафон, а не волшебник?

- А-а-а, - небрежно отмахнулась девчонка и смахнула бисеринки пота, - это просто-запросто. Даст тебе раза в грудину, ты позеленеешь, рухнешь на четыре мосла и заквакаешь. Ну и чем не лягушка?

Феликс озадаченно потеребил мохнатый треугольник уха, неуклюже потоптался на месте и, ненароком расплескав набежавшую лужицу, шагнул под защиту павильона.

- О! Какая встреча, - наигранно удивляясь, всплеснула руками  Карина. – А я уж и не чаяла свидеться. И с какой радости ваша светлость решила вернуться? – девчонка обдала понурого оборотня насмешливым взглядом. – Никак возжелал провести натурные испытания по превращению кота в лягушку и обратно?

- Ты через пять минут к домашним булочкам укатишь, -  на слове «булочки» кадык оборотня содрогнулся в непроизвольном спазме. – А мне чего – до твоего отъезда под дождем мокнуть?

Не утруждаясь ответом, Карина пожала плечами, небрежно ткнула рукой в свободный край лавки и, дожидаясь прибытия трамвая, уставилась в дальний конец проулка.

- Тебя ж вроде Каринкой зовут? – чуть смущенно засопел Феликс и осторожно потеребил девочку за рукав.

- Не Каринкой, а Кариной, - недовольно отрезала девочка и покосилась на оборотня с заметным раздражением. – Чего  тебе?

- Будь добра, - натужно выдавил из себя Бархатов, - займи мне два рубля. Пожалуйста.

Оборотень уперся смущенным взглядом в бетонные плиты пола, и девочка удивленно заметила, что стыдливый пурпур залил щеки мальчишки и теперь настырно пробивается наружу сквозь пепельную шерсть ушей.

-  Я верну, - по-прежнему буравя взглядом пол, через силу процедил мальчишка. – Скажи свой адрес, и… послезавтра я привезу деньги. Если хочешь – верну вдвое.

- А-а-а зачем тебе? – недоуменно пожала плечами Карина, обшаривая карманы в поисках мелочи.

- Там, - Феликс алчно покосился на витрину продуктовой лавки, - батон продают. По два пятьдесят. Пятьдесят копеек у меня есть…

- Так ты ж, наверное, голодный до жути? – всплеснула руками Карина, моментально понимая все, до того, странные взгляды и пертурбации оборотня. Оно и понятно – трансформация задача сама по себе крайне энергоемкая, а тут еще и прошла не так, как положено и не в полной мере.

– Денег нет,  - чуть виновато вздохнула Карина, закончив инспекцию карманов и,  наткнувшись взглядом на разочарованно-тоскливую физиономию оборотня, протянула Феликсу надкусанный беляш. -  Но если не побрезгуешь…

- И не подумаю, - Бархатов неуловимым движением  закогтил угощение и чуть не целиком упихал его себе в рот. – Шпашиба…

-  А чего ты из дома смылся, а ни пайком, ни финансами не озаботился? – заинтересованно хмыкнула Карина, дивясь скорости, с которой новый знакомец, поглощал  немаленький беляш. – На маменькиного сынка ты не похож. – Девочка обдала Феликса демонстративно-оценивающим взглядом. – Вроде бы.

- Во-первых,  - облизал пальцы Феликс, сглотнув последний кусочек, - не из дома, а из ДЕТДОМА. А во-вторых, - оборотень вынул из кармана горсть смятых купюр, окинул их печальным взглядом и сунул обратно,  - деньги есть, но они – на дело. И пока его не выполню – назад никак.

- Совсем-совсем никак? – недоверчиво сморщила носик Карина и выжидательно уставилась на Феликса.

- Угу, – неразборчиво буркнул Бархатов и замолчал.

Карина, наверное, впервые в жизни поняла, почему молчание иногда называют неловким, и сама невероятно смутилась от осознания несложной мысли. Голодного и, видимо, невыносимо уставшего оборотня было жалко. До жути жалко. Но что мальчишке с банальной  бабской  жалости? Если ты человек и хочешь  помочь  человеку, тут не жалеть, тут действовать надо.

-  Слушай, а махнули ко мне, а? – неуверенно предложила она и, маскируя смущение, азартно подмигнула обалдевшему от неожиданного предложения оборотню. -  Спорим, у моей бабушки кое-что получше беляша отыщется?

- Что я, не найду, где переночевать, что ли? – глаза оборотня настороженно сузились.

- Найдешь, найдешь! – заслышав лязг приближающегося трамвая, Карина ухватила Феликса за рукав и потянула к поребрику. -  Только в другой раз.

 Пересиливая упирающегося Бархатова, девчонка резко дернула оборотня на себя. Потертая ткань обиженно треснула и Карина обнаружила, что мальчишка стоит на том же месте, а рукав его куртки бессильно обвис в ее ладони.

- Поехали, кому говорю! – разгневанно фыркнула девчонка, неуловимо перемещаясь за спину смущенного оборотня.  – Я, вон, одежку тебе того… повредила, - Карина уперлась руками в спину Феликса и буквально втолкнула его в открывшуюся дверь трамвая. -  Пришить бы нужно.

- Кого пришить? – непонимающее раззявил пасть Эдмундыч и с почти  детским испугом хлопнул глазами. -  Меня?

- Будешь выпендриваться - и тебя тоже, - Полякова резво запрыгнула на трамвайную подножку и, на всякий случай, перегородила проход рукой.  – А пока что – рукав. К курточке.

Бархатов перевел беспомощный взгляд со скрывшего во тьме павильона на девочку, обреченно махнул рукой и плюхнулся на жесткое сиденье. По всему видать, что спорить с новой знакомой бесполезно, а пытаться прорваться – тем более. Словно прочитав мысли оборотня, Карина ободряюще подмигнула мальчишке и грациозно приземлилась на соседнее сиденье. До дома пилить еще шесть остановок и проехать их нужно со всевозможным комфортом.

За двадцать минут неторопливой тряски они не сказали друг другу ни слова. Карина периодически косилась на Феликса из-под челки, но начать разговор не решалась: Бархатов сцепил ладони в замок и думал о чем-то своём. Судя по повышенной угрюмости – невеселом. Дождавшись, когда металлический голос прокашляет «военгородок», Карина подскочила с места и взмахом руки позвала задумчивого оборотня за собой. До самого двора шагали молча, да и двор пересекли, словно разведгруппа тылы противника: Карина почти бесшумно скользила сквозь колодец двора, а Бархатов молча тянулся следом, как привязанный.

Когда до подъездной двери осталось не больше десятка шагов, Феликс остановился. Точнее, застыл, как норовистый скакун перед барьером: стоп, и дальше – ни в какую. Карина по инерции прошла еще шаг и, не услышав за спиной привычного уже топанья, обернулась.

-  Чего  замер? – девочка подошла вплотную к Феликсу, демонстративно ощупала воздух вокруг и вопросительно дернула бровью:

- Проверено: мин, невидимых стен и опорных пунктов противника на участке продвижения не выявлено. Так чего ждем? Чтоб я тебя через лужу на руках перенесла? Я могу…

Карина протянула руки вперед, словно и впрямь  намеревалась подхватить Феликса на руки. Бархатов в ужасе дернулся назад.

- Нездоровится? – заметив, что оборотня сотрясает крупная дрожь, Карина озабоченно потрогала Феликсов лоб, мазнула пальцем по пимпочке носа и, вспоминая, разницу между влажностью носа у псов и кошек, смущенно спрятала руки за спину.

-  С чего бы? – преувеличенно бодро откашлялся  Феликс  и  с места перемахнул лужу. – Подумаешь, под ма-а-а-леньким дождиком немножко погулял…

- Кратковременные прогулки в период выпадения осадков, - сварливо пробурчала Карина, - ведут к обширным воспалительным заболеванием, таким как: ОРЗ, воспаление легких и так далее. – Девчонка укоризненно покосилась  на пренебрежительную ухмылку оборотня и добавила:

 - И не скалься. Придем домой я тебе большую медицинскую энциклопедию дам. Прочитаешь – офигеешь.

- Да ла-а-а-адно! -  тоном кота Базилио промяукал Эдмундыч, - дождик нелепый, простуды картонные… Нам, татарам, конгруэнтно… -  и, прикусив язык, осекся на полуслове.

- И чего примолк? – насмешливо фыркнула Карина, разглядывая пристыжено молчащего Феликса. – Выбираешь, каким вариантом меня ошарашить: взросло-цинничным или облегченно-детским?

- А ты откуда про варианты знаешь? - настороженно буркнул Феликс и смущенно ковырнул песок носком ботинка.

- Да хватает… просветителей, - небрежно отмахнулась Карина и, маня оборотня за собой, шагнула вперед. – Пошли уже, любитель устного народного творчества…

- А тебе за меня не влетит? – ступая след в след за девочкой, мрачно осведомился оборотень.

- Можно подумать, это прям преступление какое-то – человека…

Феликс фыркнул с максимально доступным ехидством -  вышло совсем по-кошачьи.

- Ну, оборотня! Оборотня в гости позвать. И вообще, - уперев руки в бок, Карина резко развернулась на пятке, - можно подумать, у тебя от приглашений в гости отбоя нет! Чего ломаешься?

- Я вообще-то, не напрашивался, - вмиг нахохлился Бархатов и сделал шаг назад.

- Ну извини, - состроив глаза, как у анимешной героини, Карина сложила ладошки лодочкой и просительно уставилась на Бархатова. Этому трюку она научилась недавно и совершенно случайно. Кажется, в каком-то сериале мельком подсмотрела, использовала пару раз, поняла - на маму  действует безотказно и добавила в арсенал. – Я не хотела обидеть. Ну чесно-чесно… Прости, а?

-  Мя-а-а-ау!– поддерживая Карину, кто-то тоненько-тоненько прохныкал из темноты.

В отличии от привередливого Бархатова, неожиданный помощник явно не отказался бы от приглашения на ужин, плавно перетекающий в завтрак: тощий, пепельно-серого окраса котенок, с иглами торчащей в стороны свяленной шерсти, он выглядел так, словно, пытаясь вернуть себе природный белый цвет, опрометчиво окунулся в лужу.

- Мя-а-а-а! – надрывно завел замурзанный мурзик, но узрел скептически ухмыляющегося Феликса и испуганно осекся на полувздохе: тускло блестящие глаза явственно округлились, шерстка на загривке встопорщилась, как иголки у ежика, лапки обмякли и подогнулись. Посокрушавшись втихомолку, что вид двух голодных  и мокрых представителей семейства кошачьих вряд ли впечатлит и расторгает бабушку, Карина вздохнула – и скомандовала, невольно копируя бабулины интонации:

– Все, кому надоело голодать и мокнуть, – на-ле-во! За мной! Ша-а-агом марш! – потом склонилась к Мурзику и добавила, чтобы было понятнее:– Кис-кис-кис!

Феликс нахмурился и настороженно-ехидно буркнул:

– Интересное у тебя хобби: всех промокших и голодных подбирать… А чем другим заняться, ну, крестиком, там, вышивать или варенье варить, не пробовала?

– Не-а, - добродушно, без малейшей обиды, отмахнулась Карина. – Мне с детства руки под ложку заточили, так теперь нитки вечно путаются. – Устав подзывать отчаянно трусившего котенка, девчонка подхватила Мурзика с земли. - И подбираю я только тех, у кого рукав оторван, - Карина весело зыркнула на Феликса и показала ему язык, - и кто оборачиваться толком не умеет.

Феликс уязвлено фыркнул в усы, потеребил бахрому на предплечье куртки и, не найдя достойного ответа, показал Мурзику «козу» из пальцев. Котенок выгнулся, возмущенно зафырчал и спрятал голову под мышкой Карины.

- А мурзилку, - девчонка ласково погладила вздыбленного звереныша, -  я тете Зине в семнадцатую занесу. Она у нас главный спец по потерявшимся котам. Отмоет, накормит, а потом и в добрые руки пристроит. А потерявшиеся оборотни, – Карина поманила приотставшего Феликса за собой, – у нас по другому ведомству проходят… этажом выше. Бабушка накормит, а папа обернет.

– В лягушку? – снова фыркнул Феликс, на этот раз – почти весело.

- Если пожелаешь, - небрежно дернула плечом Карина, еле успев подхватить едва не выпавшего Мурзика. – Может - в лягушку, может - в табуретку, а может - просто обернуть.

- Угу, - снова помрачнел мальчишка, - бумажкой обернет, в коробочку упакует и отправит посылку в адрес детдома. С наилучшими пожеланиями завучу.

- Во что тебе будет угодно, - чуть обиженно фыркнула Карина, – в то и обратит. В человека, - девочка окинула  оборотня сомневающимся взглядом и едва заметно выпятила губу, - в кота или земноводное какое. Я бы на твоем месте на лягушке остановилась. Тебе ж нравится под дождем мокнуть.

– Мря-я-я, - вяло отбрехался мальчишка и, обреченно вздохнув, шагнул на ступеньку.

Подъезд встретил их тишиной, пустотой и отсутствующим  освещением. Услышав, с какой кровожадностью Карина помянула какого-то Севку, Феликс понял, что виновному не поздоровится и слегка пожалел бедолагу. А чего? Лично ему сумрак помехой не стал, девчонке тоже. Хозяйка неслась, перепрыгивая через ступеньку, а то и две, а гость неожиданно обнаружил, что зрит кошачьим взглядом и видит не только ступеньки, но и общую обшарпанность подъезда. Военные, блин! Радетели порядка, а дом отремонтировать не могут, вон как краска облупилась. Зато на окошке между вторым и третьим этажом – кружевная занавесочка. И даже горшок с цветочком. Ну да, это ж военные  - маскировку наводят…

Увлекшись апробацией новых возможностей зрения, Феликс споткнулся обо что-то мягкое, теплое и невыносимо шустрое: неизвестный объект проорал нечто нечленораздельное и сиганул так, словно сдавал экзамен на участие в Формуле-1. Точно, военный дом, то маскировка, то ловушка. Феликс украдкой вытер холодный пот и прижался вплотную к стене. На всякий случай.

- Ты пошто животинку тиранишь? – преувеличено-трагедийно всхлипнула Карина и,  с удовлетворением констатировав искреннее раскаянье на физиономии собеседника, добавила уже обычным, чуть насмешливым, тоном:

- Обидел Пушистега, а он, между прочим, - любимый кот тети Зины. Только привычка у него дурная - шариться в потемках  по подъезду и кидаться всем под ноги, – заметив, с каким тщанием Феликс внимет её словам,  Карина незаметно прыснула в кулак, с трудом подавила смех и продолжила абсолютно серьезным голосом:

- В смысле - на посторонних бросается. Ведь он не просто так  кот – специальной диверсионной породы… А встречным полагается ловить его и водворять.

-  Его пойма-аешь! – с сомнением протянул Феликс и с опаской покосился в подъездную тьму - пребывание в военгородке с каждым шагом нравилось ему все меньше и меньше.

-  Некоторым удавалось, – небрежно бросила Карина с нескрываемой гордостью.

-  Тебе, что ль?

- Бабушке.

Эдмундыч в очередной раз остановился, внутреннее спросил себя, а хочется ли ему знакомиться со столь всесторонне развитой старушкой и, не найдя толкового ответа, обреченно поплелся вверх по лестнице. Благо, если верить Карине, до места назначения оставалось два этажа. Даст Бог, военные про них забыли и не заминировали…

Или Фортуна в тот вечер благоволила голодным, или Вседержитель прислушался к мольбам юного  оборотня, но два пролета до квартиры Поляковых Феликс преодолел беспрепятственно. Даже торжественная церемония по вручению Мурзилки тете Зое прошла без осложнений,  под аккомпанемент умильных ахов и вздохов. Феликс слегка позавидовал мохнатому сородичу и,  не особо рассчитывая, что и его ждет настолько же радушный прием, поплелся следом за сияющей от радости проводницей.

- Бабуль, я дома! – завопила с порога Карина, с облегчением стаскивая опостылевшую сандалетку с анархистски настроенным ремешком. – И нас тут много! Целых двое!

Феликс инстинктивно ссутулился и еле удержался, чтобы не зашипеть по-кошачьи. Заметив, что в дверном проеме мелькнула какая-то тень, оборотень вжался спиной в угол и настороженно уставился вглубь коридора. Правда, момент появления пожилой женщины, задрапированной в защитный, почти маскировочного окраса, халат, не уловил. Устал, наверное. Или свет лампочки ослепил. Бывает.

- Ба, это Феликс, – с ходу атаковала Карина, перекрестно ткнув пальцами в обоих представляемых. – Феликс, это бабушка.

Бархатов хотел было процитировать: «Алиса – это пудинг, пудинг – это Алиса», но, посмотрев в добрые бабушкины очи, вдруг ощутил себя в перекрестии прицела и сдавлено сглотнул слюну.  Ну его нафиг, шутить с военными и их родственниками: вдруг им сухпай не завезли, съедят после таких ассоциаций и не поморщатся…

- Налей нам водички,  - в поисках запасных  тапочек, Карина скользнула под обувную полку и продолжила глухо бубнить откуда-то из глубины, -  а то ему так есть хочется, что переночевать негде.

- Водички? – бабушка недоуменно шевельнула бровью и еще раз внимательно оглядела гостей. – Дождевой мало показалось? Ладно, - старушка с каким-то хитрым расчетом покосилась на внучку и ее приятеля  и азартно потерла сухонькие ладошки. - Будет вам водичка. И мыло душистое. И даже полотенце пушистое. Сразу, как вы осчастливите меня интересной, связной и, что немаловажно, правдивой историей.

 - Бабуль, а как же традиции? – невинно хлопнула глазками Карина. – Сперва - накормить, напоить, спать уложить, а уж после расспрашивать?

- А что, тут кто-то думает, что в сказку попал? Ну-ну… – маленькая рука метнулась вперед и несильно, но ощутимо шлепнула Феликса по лбу. Мальчишка ошеломленно моргнул – и в следующее мгновение обнаружил, что снова стал человеком.

- Это магия? – удивленно протянул оборотень, глядя на Екатерину Георгиевну с нескрываемым восхищением. – Спецназовско-гэрэушная?

- Детсадовско-воспитательная, - снисходительно фыркнула бабушка. – Учись, двоечник, а то все на свете будет магией казаться! А тебе, любительница фольклора, - пожилая женщина одарила внучку ласково-хищной улыбкой,  - я напомню, что всё на свете имеет цену. В  данном конкретном случае калории стоят инфы. Так что: вечером деньги, тьфу ты, рассказы, вечером же и плюшки… точнее шанежки с сёмгой  и прочие пироги с мясом.

- И ничего я не двоечник… - начал было Феликс, но его желудок, услышав про домашнюю сдобу, разразился одобрительно-требовательным бурчанием и, буквально, лишил хозяина слова.

-  Обсудим, - серьезно кивнула хозяйка. – Сразу после ванной и обсудим. А пока брязгаться будешь, - бабушка ласково, но твердо подтолкнула Карину к платяному шкафу, - внученька одежку тебе подберет. – Дождавшись молчаливого кивка, копающейся на полках девочки, добавила:

- И сама переоденется. Во избежание. От воспаления легких никакая  «магия», кроме спиртовой, не спасает. Но такими чудасиями вас скорее в могилу загонишь, чем вылечишь.

Привыкнув к скоростной помывке в стенах интерната, в ванной Феликс не задержался, да и из кухни доносились такие умопомрачительные запахи, что захочешь – не замоешься. К его появлению в парадном облачении (длиннющие форменные брюки, закатанные до  колен и камуфляжная футболка, свисающая до них же) стол на кухне напоминал сказочную скатерть-самобранку.  Имелось всё, что душа пожелает. И Баба-Яга в придачу.

Увидев, с какой алчностью Феликс пожирает еду глазами, въедливая старушка смилостивилась и отложила расспрос. На время. И не в самый долгий ящик.

- Ну, рассказывай, – милостиво разрешила Екатерина Георгиевна, тоном Дона Корлеоне, делающего предложение, от которого невозможно отказаться. – С чувством, хотя нет, чувства можешь опустить, но с толком и расстановкой – обязательно.

- Я из детдома, – Феликс потянулся за очередным куском пирога, но почему-то смутился, и остаток информации постарался изложить как можно компактней:

- В городе по поручению. Вернуться вовремя не успел. Автобус - ушел, дождь - начался.

- Очень информативно, - заметив смущение подростка, Екатерина Георгиевна подложила ему на тарелку угощение. – Доступно и понятно: студент, в кабак, за водкой… Поручение-то выполнил?

- Нет, – оборотень недовольно дернул щекой, и впился зубами в пирог. – В двух нушного нету, а в третьем ущёт.

- А чего нужно?

-  Реторты, - смачно причавкнул Феликс, сглотнул остатний кусок, и аккуратно утер губы кухонным полотенцем. – И иная химпосуда. Много.

-  Во как, - Екатерина Георгиевна подперла щеку ладонью и окинула мальчика заинтересованным взглядом. – Ты, надо понимать, любитель?

- Специалист!

Сведя брови домиком, бабушка состроила уважительную гримасу и одобрительно потрепала Феликса по затылку. Тот поначалу съежился, но почти сразу расплылся в довольной улыбке и еле слышно муркнул. Он почему-то был абсолютно уверен, что тут его никто не обидит ни словом, ни жестом. Сто пудов. Можно хвост давать на отсечение.

- Слушай, ба, а давай мы папу дождемся, - поглядывая на бабушку и гостя с легкой ревностью, влезла Карина, – и попросим, чтоб он  Феликса в казарму отвез? Переночевать, а?

- Хитрить изволим? – ехидно прищурилась Екатерина Георгиевна. - Понимаешь ведь, лиса, что при наличии свободного дивана никто другое место дислокации искать не будет. Тем более, что темное время суток, - бабушка покосилась в сумерки за окном, перевела взгляд на настенные часы и неопределенно качнула головой, -  наступает по команде «отбой». А команды - они и гостей касаются, – пожилая женщина встала из-за стола, словно офицерский ремень, поправила пояс халата и отчеканила:

- Отбой в войсках ГРУ! Личному составу окончить приём пиши, обеспечить гостя постельными принадлежностями и убыть на МПД (место постоянной дислокации). Подъём и завтрак  - согласно распорядка.

Едва в голосе бабушки послышались командные нотки, Феликс  резво выкатился из-за стола и попытался встать во фрунт, но, заметив, как Карина ехидно улыбаясь, жует шанежку и дирижирует бабушке пальцем, смущенно сдулся и сполз на стул.

- Угу, - Карина раззявила рот в зевке, притворно смутилась и прикрылась ладошкой, - щас Феликсу рукав пришпилю и в люльку…

От понимания того, что о нем заботятся, мальчишке разом стало и приятно, и неловко.

- Сам зашью... – не отрывая глаз  от забавной вязи на скатерти, смущенно буркнул он.

- А-а-атставить разговорчики в строю! – ехидно срезала его Карина и тут же пояснила. – Ты мужским делом займешься - шкаф в моей комнате передвинешь.  А то папы вечно дома нету…

- Думаешь, справится? – задумчиво  проворчала Екатерина Георгиевна, окидывая Феликса скептическим взглядом.- Он же тяжеленный. Да не ты, - бабушка лукаво подмигнула Феликсу. – Шкаф.

- Он тяжелый, а я – железный! - возмутился задетый за живое Эдмундыч. – И по имени-отчеству и по сути. Я все ж таки оборотень, мы посильнее людей будем.

- Оборотень, оборотень, – покладисто кивнула Екатерина Георгиевна, обмениваясь с внучкой задорными взглядами. – Видели мы, как ты оборачиваешься…

Демонстрируя всем видом, что с легкостью мог бы опровергнуть женские домыслы и инсинуации, но молчит из благодарности за гостеприимство, Феликс выбрался из-за стола и, расправив плечи пошире, направился следом за Кариной. Шкаф и вправду оказался тяжелым. И внешне и на ощупь. Хорошо хоть стоял так, что его можно было толкать, а не тянуть. Тем не менее, попытка подвинуть громоздкую мебелюку потерпела полное фиаско. Благо, хоть без треска и грохота. Но с пылью.

- Похоже, фиговая была идея, – констатировала наблюдающая за процессом Карина. – Может, вместе? На раз-два? Или устал?

-  Уйди, женщина! – раздраженно буркнул Феликс, протискиваясь в промежуток между стеной и шкафом. – Без соп… сам, в общем, справлюсь.

Бархатов лег на пол, уперся согнутыми ногами в стену, а плечами в проклятый шкаф и, ощущая, как от натуги дрожат напряженные мышцы, а кровь приливает к лицу, начал распрямлять тело. Даже глаза зажмурил. Шкаф сдался и неторопливо, с громким скрипом заскользил в нужном направлении.

- Интересный способ перестановки мебели, - услышал Феликс над собой глубокий, хорошо поставленный голос. - Креативный. Только может стать фатальным. Для линолеума. Глядя на вас, я даже начинаю радоваться, что не сумела уговорить Славку постелить паркет.

Негромко щелкнул выключатель и в глаза ярко, аж до оранжевых кругов, ударил свет.  Сузив слезящиеся глаза до размера танковой смотровой щели, Бархатов сфокусировал взгляд. И обалдел. Сверху вниз на него царственно взирала великосветская дама: модельная, задрапированная во что-то волшебно-воздушное, фигура, руки в кольцах, пшенично-золотые волосы уложены необычно и кокетливо, не волнами – девятым валом. Ежась под изучающим взглядом, Феликс поднялся и подивился: дама-то, оказывается, чуть выше него ростом.  И то - пока на каблуках. А все равно - королева.

Модельных  красоток и подобных им представителей женского пола, Бархатов инстинктивно не любил. Не любил вдвойне, потому что одно дело - кот-оборотень с человеческой душой, и совсем другое - человек с самовлюбленной кошачьей натурой. И даже втройне – гламурные тетки напоминали ему приемную мать, которая ни разу за всё свое кратковременное материнство не погладила ни ребенка, ни зверушку. Похоже, боялась, что статическое электричество шарахнет ее с напряжением в двести двадцать вольт… а уж за свое ковровое покрытие, мебель и сантехнику и вовсе дрожала до помутнения рассудка. За что (вспомнив свои первые шаги на ниве познания практической химии, Феликс самодовольно усмехнулся), и поплатилась.

- Анна Ивановна, – женщина протянула ему руку элегантным, видимо, не раз отрепетированным, движением. То ли для пожатия, то ли  для поцелуя.

Феликс в замешательстве посмотрел на ухоженные, похожие на лепестки тюльпана, ноготки и неловко подал свою поцарапанную, с заусеницами, ладонь.

- Царь, очень приятно, царь… - понимая, что городит что-то не то, оборотень попробовал умильно улыбнуться и повторно представиться:

- Э-э-э…Эдмундович… Феликс … Бархатов…

- О-о-о, -  серо-зеленые глаза королевы весело сверкнули в не наигранном восхищении. – Эдмундович - это звучит! А кто ж это, Феликс, свет, Бархатов, озаботил тебя сего, - женщина аккуратно постучала ноготком по мореной панели шкафа, - старейшину домашней мебели передвинуть, а в секрет, передающийся в нашей семье из поколения в поколение, не посвятил? – Анна Ивановна повернулась к дочери и вопросительно вздернула бровь.

- Так все равно бутылок нету, – немного смущенно пожала плечами Карина и преувеличенно беззаботно огляделась по сторонам.

- Дробь атаке! – мама повелительно взмахнула рукой и озорно подмигнула дочери. -  Обойдемся без учебных стрельб глазками. Насколько мне известно, две крайние емкости ты сплавила банде юных химиков. Как я понимаю, - Анна Ивановна сложила ладони лодочкой, -  в настоящее время посуда уже окончила свою отнюдь не бесславную жизнь в результате очередного эксперимента. – Женщина потупила взор и преувеличенно-трагично вздохнула, -  мир праху её…  если таковой остался. Но есть ведь еще и соседи. Тетя Элла, например…

- Ма, а ты в курсе, – медоточиво-елейно начала Карина,– за что её Эллочкой-Людоедкой прозвали? Она ж, как тот Особый Отдел, в три минуты всю достоверную инфу вытрясет и занычит в архивы, а соседям дезинформацию сольёт.

- Что поделать, что поделать! – притворно сокрушаясь, покачала головой Анна Ивановна. – Профессиональная деформация. Вот когда станешь начальником ЖЭУ, - женщина буркнула через плечо: «не приведи, Господи!» и незаметно перекрестилась, - тогда и будешь разглагольствовать. А пока: за бутылками, кру-у-у-хом! Шагом арш!

Не отважившись продолжить спор с мамой, девочка смиренно вздохнула и выпорхнула из комнаты. Вернулась она минут через пять, довольно улыбаясь и громыхая пыльными бутылками. Похоже, что решая поставленную задачу, Карина обошлась без особо-отдельной тети Эллы и попросту собрала нужную тару в окрестностях подъезда. А еще пятью минутами позже Феликс, разинув рот, наблюдал за невиданным доселе шоу: миниатюрная женщина в изящном платье, ловко подсунув бутылки под днище, без особых усилий водворила шкаф на новое место.

- Ну вот и все, – небрежно отряхнула ладони Анна Ивановна и с победным видом перевела взгляд с дочери на Бархатова. - Разумный консерватизм всегда лучше непродуманных реформ… n'est-ce pas? (не правда ли. Фр.)

Феликс кивнул и попытался собраться с мыслями. Благо, Карина на пару с мамой удалилась в соседнюю комнату. Только один фиг, не вышло посидеть и подумать. Минут через пять Анна Ивановна вернулась, щеголяя футболкой с портретом Че Гевары и серо-стальными, под цвет глаз, бриджами. Причем, смена одежды ни капельки не повлияла на царственность ее облика.

- Знаешь, за что я люблю шоколад? – женщина доверительно поглядела на Бархатова и продемонстрировала вазочку, доверху наполненную шоколадными конфетами. - Он, как и математика, ум в порядок приводит, а заодно – и настроение. Ну и просто за то, что он вкусный. Одним словом, угощайся.

Феликс всегда втайне любил сказки. Но никогда не верил в их правдивость. Хотя сейчас имелись все основания полагать, что конфеты - волшебные. И вовсе не из-за их отменного вкуса. Просто, слушая истории из гарнизонной жизни вперемежку с театральными байками, мальчик чувствовал, как отогревается изнутри. Подобное ощущение возникало во время редких посиделок с Львом Петровичем, потому и запомнилось. Узнав, что Анна Ивановна училась на актрису, а сейчас работает во Дворце детского творчества и совсем об этом не жалеет, он ни капли не удивился: место королевы – во дворце. Озвучить выводы не решился - вдруг подумают, что подлизывается? Зато, чуточку гордясь, поведал о своих успехах в химии. И об их последствиях – тоже, но более сдержанно. Сотрудники ГРУ почему-то не очень дружелюбно относятся к террористам. Даже к тем, кого движет любовь к познанию, а не к хаосу. Карина одобрительно фыркала, Анна Ивановна смеялась до слез, но как-то совсем не обидно. Только про приемных родителей и про Барбоскина Феликс не сказал ни слова, вовремя прикусил язык. На чью либо жалость напрашиваться не хотелось, а свои проблемы он привык решать сам. Минутное замешательство осталось незамеченным: всё внимание перетянула последняя конфетка, которую каждый пытался скормить другому. В итоге Бархатов хмуро и решительно придвинул конфету дружбы, норовящую превратиться в камень раздора, Карине.

- Слушай, Феликс, – по-беличьи отгрызая маленькие кусочки, начала девчонка, – я вот не пойму, а ты чувство юмора где спёр?

- В кабинете завуча, – Бархатов иронически шевельнул бровью и скорчил дурашливую физиономию. – Но, видимо, зря. Марь Пална теперь вообще шуток не понимает. И абсолютно уверена, что и моё чувства юмора находится в зачаточно-эмбриональном состоянии.

- Преступно заблуждается,- энергично затрясла руками Карина. – Это я тебе как доктор говорю. Точнее – соседка доктора. Из обширного житейского опыта,  - девочка стоически проигнорировала насмешливое фырканье Феликса, - я точно знаю, что у оборотней с юмором туго. Поэтому они без него обходятся. Соседка наша - Альма Станиславовна, - Карина небрежно ткнула пальцем в противоположную стену, - образованнейшая тетка, медик, в собаку обращается. В колли…

Вспомнив звериное воплощение соседки, девочка расплылась в добродушной улыбке, и продолжила:

- Так вот, для дохтура нашего к любому пустяшному анекдоту комментарии составлять надо, как к монографии старинной. А на анекдоты про врачей вообще обижается, думает, их нарочно сочиняют, чтоб ей аппетит за праздничным столом испортить. Я как-то детском садике анекдот про двух говорящих собак услышала и при ней пересказала… - вспомнив последствия, Карина зябко передернула плечами, обхватила голову руками и выдала протяжную трель. - У-у-у!!! Она мне тогда заявила: «Деточка,– говорит, – не повторяй за другими глупости. Если это просто собаки, то они не умеют говорить, речевой аппарат у них не тот, - девчонка сдержанно хихикнула. – А если оборотни, то они, уверяю тебя, мыслят совсем иначе, ничуть не хуже прочих разумных существ». Она хорошая. Но жуткая зануда. А ты… - девчонка помедлила, подбирая слово, – ты веселый. Ну, когда иголки, словно ежик-оборотень, не выпускаешь, - Карина засунула в рот остаток конфеты, склонила голову набок и выжидающе посмотрела на Феликса.

-  Я не знаю, почему оно так, – небрежно двинув плечом, честно признался Бархатов. – Может быть, со второй ипостасью как-то связано. - Подбирая слова для объяснения, Феликс пару раз неопределенно крутнул кистью в воздухе. -  Для собаки ведь все просто: своих любишь, чужие безразличны. Чужой, который пошел против своего, – враг. Все твердо, как земля под лапами, и очень серьезно. А кошка… - не рискнув прибегнуть к частичной трансформации, Феликс смешно сморщил нос, - она сама по себе и себе на уме. Увидит умиленный взгляд – под ладонь сунется, чтоб за ушком почесали, заметит опасность – на дерево сиганет. А про себя, небось, прикалывается, – и над тем, кого как чесалку использует и над тем, кого с носом оставила. И не факт, что из вредности -  просто веселится так.

-  А ты? – Карина придвинулась почти вплотную, и впилась требовательным взором в глаза Бархатова. - Ты тоже сам по себе?

Феликс пожал плечами. И ответил тихо, как будто бы его уличили в том, в чем он и самому себе не признавался:

- Пожалуй… Но иногда завидую собакам.

Бархатов прислонился к стене, прикрыл глаза и устало сполз на пол. До дивана в зале было не больше десятка шагов, но двигаться не хотелось. Абсолютно. Карина потянулась потеребить мальчишку и получить ответ на мучающий её весь вечер вопрос – зачем Эдмундыч трансформировался и почему частично, но остановилась на полпути – Феликс спал. Прижавшись всем телом к стене и чуть закинув голову назад. Девочка внимательно вгляделась в лицо спящего и, заметив, как губы юного оборотня расплываются в легкой, прямо-таки по-детски трогательной улыбке, улыбнулась в ответ и на цыпочках вышла из комнаты. Услышав едва различимый щелчок закрывшейся двери, Феликс встрепенулся и, не понимая, где и почему находится, некоторое время очумело оглядывался по сторонам. Сообразив, что он в гостях, Эдмундыч, даже не пытаясь подняться, рухнул на четвереньки и, не открывая глаз, по запаху, протопотился до кровати, взгромоздился поверх покрывала и тут же провалился в сон. Такой же теплый, добрый и мягкий, как приютившая его квартира и её обитатели. Минут через пять дверь тихонько скрипнула и отворилась. Феликс чутко шевельнул ухом и этим и ограничился: в комнату вошли Каринкины бабушка и мама. Кто-то из женщин укрыл мальчишку принесенным с собой одеялом, кто-то подсунул под ухо подушку. Некоторое время хозяйки стояли возле входа и о чем-то шептались. Можно было бы напрячься и прислушаться, но как раз напрягаться-то и не хотелось, да к тому же Феликс чуть ли е кожей чувствовал, что говорят о хорошем и, вроде бы, слегка переживают, понравилось ему или нет. От чистого сердца переживают. Бархатов добродушно улыбнулся сквозь сон, и уже совсем было собрался пробормотать: здесь так здорово, что он бы тут жить остался, как вдруг осекся и резко открыл глаза. Женщины уже выходили, и пробуждение мальчика осталось незамеченным. Квартира за дверью жила привычной ежевечерней жизнью, а он, вырвавшись  из сна, словно тактическая ракета из пилона истребителя, сидел на кровати и, коря себя за малодушие, тупо пялился на дверь. Семья Поляковых и так сделала для него очень много: приютила, обогрела, накормила, а главное – приняла как своего. Без натяжек, оговорок и сладкоречивых сюсюканий. И после всего этого взять и нагло напроситься на ПМЖ? Не-е-ет, это уж слишком малодушно, нагло …и вообще – слишком.

Дверь в очередной раз скрипнула. Не будь Феликс оборотнем он, скорее всего, даже и не заметил, как дверная створка, впуская в комнату почти неосязаемую тень, приоткрылась и тут же затворилась. Эдмундыч и тени-то почти не видел – просто чувствовал, что в комнате кто-то есть. Кто-то большой, сильный и, кажется, добрый…  Пусть не добрый, то не опасный – точно. Пытаясь разглядеть, кто же навестил временно оккупированную девичью светелку, Бархатов чутко повел ушами и носом, но какого-либо ощутимого результата не добился. Внезапно темнота подхватила мальчишку на руки и уложила на сгиб чего-то мощно-внушительного, кажется, локтя. Феликс попытался возмущенно буркнуть, что давно уже вышел из котеночного возраста, как из темноты выплыла одинокая, словно у Чеширского кота, улыбка и кто-то невидимый весело шепнул: «Отбой в войсках ГРУ». Феликс согласно мявкнул и засопел. Тяжелый и длинный день наконец-то закончился.

Утро наступило как-то неожиданно, даже не наступило, а навалилось. Раскаленные клинки солнечных лучей кавалерийским наскоком прорвались сквозь шторы и резанули  по глазам, а разведовательно-диверсионная группа одуряющее-вкусных запахов, по-пластунски прокралась под дверью и тихой сапой внедрилась в ноздри. Звучно шлепнув босыми пятками об пол, Феликс сверзился с кровати и потянулся до хруста  в суставах. Настроение было под стать самочувствию – замечательное. Мальчик повертел головой по сторонам, наткнулся на зеркало и скорчил уморительную рожицу, потом перевел взгляд на будильник и застыл, разинув рот. Укоризненно тикающие стрелки перевалили двенадцатичасовую отметку и неумолимо ползли дальше. Размазав удивление ладонью  по лицу, Феликс выскочил в зал и, не в силах устоять перед притягательной силой сдобных ароматов, скользнул в кухню.

- С пробужденьицем, - приветливо кивнула Екатерина Георгиевна и продолжила  привычно жонглировать кухонной утварью. – Беги в ванную, как умоешься – завтракать будем.

- Скорей уж  - обедать, - угрюмо буркнул Феликс  и выразительно покосился на массивные настенные часы с кукушкой и маятником.

            Заметив пристальный взгляд чужака, кукушка высунулась из избушки, проконтролировала неспешный бег стрелок, пару раз язвительно каркнула и скрылась за дощатой дверцей. Эдмундыч растопырил пальцы, словно рогатку, и прицелился в часы. Кукушка приоткрыла дверцу, обидно ржанула в лицо охотнику и вновь скрылась. Феликс огорченно цокнул языком. Внутри настенной избушки что-то щелкнуло, нижняя панель с глухим треском шмякнулась на пол, кукушка, панически вопя, вывалилась наружу и закачалась на цепочке маятника головой вниз. Качнувшись пару раз, хитрая тварь приоткрыла один глаз, хитро покосилась в спину бабушке и показала Феликсу язык. Пока Бархатов изумленно хлопал глазами, Екатерина Георгиевна в три движения сервировала стол, щелчком загнала нахальную птицу на место и подтолкнула оборотня к ванной. Мол, не тормози. Еще пара задержек - и уже не обедать, а ужинать придется.

- А чего меня не разбудили? – осторожно поинтересовался Феликс, намазывая золотистую оладью вареньем. – Я, как тот суслик, продрых до обеда и полдня потерял…

- Под кроватью не смотрел? – бабушка бесцеремонно выхватила оладью из рук мальчишки и придвинула к нему тарелку с кашей. -  Может, меж стенок завалились?

- Кто завалился? – изумленно вскинул брови Феликс и вонзил ложку в кашу, словно новобранец штык в тренировочный манекен.- Куда?

- Пропавшие полдня, - невозмутимо пожала плечами бабушка и водрузила на стол пол-литровую кружку с теплым молоком. – Меж стеной и кроватью. А если там нет - иди в бюро находок, может, нашел кто. А еще можно в милицию заявление написать... –  женщина в притворной задумчивости уставилась в потолок, заметила бурое пятнышко на стыке плит и сокрушенно покачала головой. -  Но это - без толку. Там знают, что у нас не воруют.

 Понимая, что толково-объективного ответа не дождешься, Феликс обреченно вздохнул и погрузился в кашу, словно археолог в раскоп.

- А по поводу позднего подъема расстраиваться смысла нет, - Екатерина Георгиевна опустилась на стул и заглянула Феликсу в глаза.  – Во-первых, отдохнул, что после многократной трансформации – первое дело, а во-вторых, -  бабушка подперла подбородок сухоньким, но крепким на вид кулачком, -  разбудила бы я тебя в шесть утра и чего?

Феликс недоуменно пожал плечами и, молчаливо выклянчивая развернутые пояснения, делано-наивно стрельнул глазками. Первый пробный залп оказался и последним. Наткнувшись на укоризненно-ехидную ухмылку бойкой старушки, Феликс покаянно развел руками и попытался укрыться за кружкой с молоком. Вроде бы, получилось.

- В шесть утра, - назидательно проворчала бабушка, - магазины не работают. Они и в восемь не работают, потому как открываются в десять. То есть подъем с петухами априори признается нецелесообразным. Так? – Дождавшись, когда Феликсова макушка выглянет из-за кружки и согласно кивнет, бабушка удовлетворенно хмыкнула и продолжила:

- Отправлять тебя в школу -  тоже не самое умное решение.

Феликс оставил кружку в сторону и уставился на бабушку вопросительно-заинтересованным взглядом.

- В интернат отправить – так ты по дороге сбежишь задание выполнять, - Екатерина Георгиевна налила в расписную пиалу чая и, впитывая духмяный аромат, едва заметно потянула ноздрями. – С Каринкой в школу отправить… - женщина отрицательно качнула головой и мелко перекрестилась пиалой с чаем. – Так сначала надо выяснить, а если у мэрии деньги на новую…

- Мря! – с возмущенно-невинным видом вскинулся Феликс. – Мря!

-  И не надо мне петь военных песен о том, какие вы тихие, мирные и  благолепные. Я не педсовет, меня такой дезой не проймешь, да и тех – вряд ли.

Показывая всем своим видом, что совершенно не согласен с немотивируемо-недоказуемыми домыслами старшего поколения, но не спорит только из уважения к возрасту, Феликс возвел очи в гору, преувеличенно-жалобно шмыгнул носом и подтянул к себе блюдо с оладьями. Один фиг, равноправной дискуссии не добьешься, а так есть, чем рот занять, да пузо набить.

-  Так что, исходя из анализа сложившейся ситуации, - бабушка разгладила скатерть, словно полевую карту и ткнула тряпкой в пятно от варенья, -  штаб, тьфу ты, я, приняла решение дать тебе отдохнуть до прихода Каринки, а после, прости, Господи, меня грешную, -  Екатерина Георгиевна просительно покосилась в красный угол, - отправить вас двоих за покупками. Так чтоб внучка за твоей амбаркацией (возвращение десанта или ДРГ на базу)  проследила. Авось, проскочите, войны не развязав…

Возвращения Карины пришлось ждать больше часа. Феликс зачарованно пялился на высоченный стеллаж, доверху заставленный дорогими, даже на вид, фолиантами, вперемешку с пестрыми обложками томиков приключенческой библиотеки, когда хлопнула входная дверь и девичий голос проорал: «Ба! Я дома!»

Ворвавшись в комнату, девочка подмигнула Эдмундычу и по-свойски пихнула его в бок, после присела в шутливом книксене перед бабушкой, протянула ей мобильный телефон. Екатерина Георгиевна машинально взяла трубу, одарила внучку недоуменным взглядом, но, услышав непонятную Феликсу фразу: «Свендовидович», хлопнула себя ладонью по лбу и как-то совсем по-старушечьи посеменила в соседнюю комнату. Бархатов проводил бабушку настороженным взглядом и напряг звериный слух. Услышав преувеличенно-жалобные причитания в сопровождении акцентировано-деревенских «ась, чевось и прощеньица просим», Эдмундыч затравленно оглянулся по сторонам и торопливо сбежал на кухню. Авось (тьфу ты, вот ведь привязалось!) Карина чегой-нить… (и это туда же), объяснит.

   - Не парься, - заметив опасливое недоумение во взгляде Феликса, девчонка небрежно отмахнулась надкусанной оладушкой.- Договорятся.

            Феликс с ленивым интересом отследил траекторию прохождения выпечки мимо часов и почти без удивления (при регулярном изумлении глаза обретают остекленелую выпуклость и постоянную прописку на лбу, без всякой трансформации превращая зрителя в лягушку!), узрел, как кукушка ловко выхватила сдобу из Карининой руки и, с победным криком, юркнула в расписную цитадель.

- А Свендовидович, - Феликс вновь опасливо покосился на отзвуки вялой перебранки, доносящиеся из-за дверей, и перевел взгляд на  Карину, - это кто? Или что?

- Скорее -  что, - довольно хохотнула Карина. – Классный руководитель.

Девочка покосилась на часы, на всякий случай подперла дверцу вилкой и только после этого взяла очередную плюшку с тарелки.

- У них с бабушкой педагогическая поэма в соавторстве пишется: он пытается ее убедить, что домашнее воспитание важнее школьного, а она – что все наоборот. Притом, что эта бодяга еще с папиной школьной скамьи тянется и оба творца давно сошлись на том, что нас с папой улица воспитала.

- Мря?  - недоверчиво хмыкнул Феликс и задумчиво почесал когтем ухо.

- Папу – стопроцентно улица, - безапелляционно заявила Карина, рассекая воздух рубящим движением. – А на меня дядя Сеня облагораживающее влияние оказывает. Смягчает, так сказать, синдром Гавроша.

- Профессор этнографии и культурологии? -  уважительно шевельнул бровями Феликс. – Светлый эльф или наг?

- Почти, - Карина утверждающе прикрыла глаза и вонзила зубы в оладью. – Гоблин. Инструктор по рукопашке.  

За дверью послышались душераздирающий, жалобно-тоскливый всхлип, невнятное бухтение, сопровождаемое неразборчивыми эпитетами и, прямо-таки угрожающим сопением.

Феликс явственно побледнел, и, не переставая коситься на дверь, бочком, бочком  перебрался на противоположную сторону кухни. Последние несколько минут его терзали жуткие сомнения, а та ли бабушка находится за дверью и вообще, бабушка ли там? Или чупакабра какая?

            - Да бабушка, там бабушка, - чуть сварливо проворчала Карина, наблюдая за Феликсовыми перемещениями. – Камедь ломает. Или трагедь, – девочка наигранно-скучающе зевнула. - Частности значения не имеют - один фиг, аудитория к ногам актрисы рухнет. Если не от восторга и культурного шока, так от прямого в челюсть.

            - Мря? – Феликс скорчил недоуменную физиономию  и непонимающе округлил глаза.

- Мама говорит, что в бабушке пропала великая актриса, - великодушно пояснила Карина.

- Да мря же! – совершенно не понимая, о чём идёт речь, откровенно возмутился Бархатов.

- Мама похоронила бабушкин талант актрисы, - снисходительно пояснила Карина и самодовольно ухмыльнулась. – И считает, что он почил в бозе. Но ошибается - зуб даю – ошибается. Никуда он не пропал, а живет и, в меру сил и желания, лицедействует потихоньку. Современники вспоминают, что от бабулиного театральства кто рыдал, кто смеялся, кто цветочки возлагал… правда, в основном на могилки… - лучась в солнечных бликах, словно в отсветах бабушкиной славы, Карина горделиво вздернула нос. -  И это сколько всего мы еще не знаем, потому что и знать не полагается и сроки давности не вышли! – Полякова-младшая напустила на себя значительность, но долго не продержалась и фыркнула. - А вообще, прикол в том, что бабуля после школы и вправду в театральный намыливалась. И почти поступила, но… ГРУ перехватило.

- Это как? -  недоверчиво фыркнул Феликс. -  Войсковую спецоперацию проводили?

- Да нет, - отмахнулась Карина и протарабанила бравурную мелодию на столешнице. – Руками обошлись. То есть, одной рукой – прадедушкиной. Потому что, - девчонка ехидно хихикнула, - в другой ремень был. Ну не мог наш героическо-легендарный прадед смириться с тем, что единственная дочка выберет такую несерьезную профессию – в фигляры подастся. - Дожевав очередную оладью, Карина задумчиво покосилась на Феликса:

- А ты чего стесняешься? – Полякова обвела рукой многочисленные плошки и блюдца с угощением. -  Налетай, торопись, разбирай живопИсь… Или не еда не по вкусу?

- Де нет, - Феликс похлопал по демонстративно выпяченному пузу, - сыт уже. Бабушка на неделю вперед напотчевала.

- Радуйся, что только раз и всего лишь на неделю, - неопределенно хмыкнула Карина и покосилась на дверь. – Меня, вон, каждый день пичкают… -  девчонка померила пальцами талию и возмущенно фыркнула, - скоро, ваще, блин, в корову превращусь, - Карина скорбно вздохнула и обреченно махнула рукой, - Пошли уже, что ли… Пока товарищи воспитатели дискутировать будут, мы успеем твой квест замастрячить и домой вернуться…- понимая, что ляпнула что-то не совсем то, девочка осеклась и чуть виновато  отвела глаза в сторону.

- Угу, - с мрачной готовностью подтвердил Феликс, - тару купим и по хаткам разбежимся. Я - туда,-  мальчишка угрюмо ткнул куда-то себе за плечо, - ты – сюда.

Мальчишка вонзил палец в спинку стула и замолчал. Хотелось, чтобы фраза прозвучала со здоровым энтузиазмом, но получилось как-то недобро… почти обиженно… Не рискуя поднять глаза и посмотреть на девчонку, оборотень неуклюже потоптался на месте. Разбег в стороны после выполнения задания выглядел логично и правильно, только при всей своей правильности – мимо сердца. То есть – абсолютно. Где-то очень глубоко внутри зрело жуткое нежелание заканчивать сказку банально и правильно. Неправильно заканчивать – тоже не хотелось. И что делать, чтоб все пошло по-другому - не ясно.

Феликс коротко вздохнул и зашаркал в прихожую.  За спиной еле слышно скрипнула половица - Карина двинулась следом. Натянутая тишина действовала угнетающе и чтобы хоть как-то разрядить обстановку, а заодно и прояснить ситуацию, Эдмундыч обернулся к Карине и буркнул в полголоса:

- А твой батя, он как улыбается? – Феликс вспомнил улыбку невидимки в темноте и чуть смущенно муркнул. -  Как кот Чеширский? Да?

- Папа? – удивленно переспросила Карина и озадачено почесала подбородок. - Он вообще не улыбается. Он ржет, как конь. По крайней мере, мама так говорит.

- А когда не ржет?

- А когда не ржет, тогда ставит задачи, принимает отчеты, стратегию определят... - расписывая отцовский образ жизни, Карина уставилась в потолок и принялась задумчиво загибать пальцы, - Но большей частью – отчитывается.

- Перед бабушкой?  – понимающе-одобрительно фыркнул Феликс.

- Когда перед бабушкой, - пожала плечами Карина, - когда перед мамой. - Девчонка лукаво покосилась на приятеля и нарочито небрежно бросила, - а когда и передо мной.

- Перед тобой? - Феликс недоверчиво дернул кончиком носа.-  Да ладно, не заливай…

- А чего ты удивляешься? -  в свою очередь вполне натурально удивилась Карина. - Папа самый безобидный в семье человек. – Она чуть-чуть помедлила и добавила:

- Только некоторые об этом не знают. Точнее - никто.

- Мря? – скептически поинтересовались откуда-то сверху.

Кукушка полностью высунулась из часов и взирала на ребят с интересом естествоиспытателя, вдруг обнаружившего во вдоль и поперек известном ему ареале какой-то новый вид.

- Похоже,  -  слегка запинаясь, пробормотала Карина и подтолкнула пальцем отвисшую челюсть на место, - Глашка тебя за своего приняла. Она у нас с характером птица, посторонним не показывается. От своих прямых обязанностей откашивает без зазрения совести, - Полякова-младшая укоризненно вздохнула и  подкрутила запоздавшую часовую стрелку. В общем – посторонних не терпит, а тебя вот оставить хочет… - Девочка вбила ноги в ботинки, и пробормотала не поднимая глаз:

- Я бы тебя тоже оставила.

- Котят бездомных оставляй,  - вполголоса буркнул Феликс. – А я, чай не котенок. Жру много и не бездомный.

 И на этот раз получилось почти неплохо, саркастично так… хотя больше всего на свете хотелось заскулить. Хорошо еще, что Карина не обернулась.

Квест начался так, как заведено у героических героев - сразу с трудностей. Причем совсем сразу – этажом ниже. Да так, что воспользоваться заветом героев нормальных и пойти в обход, было уже не возможно. Плотность скопившегося на площадке населения сопоставлялась со столпотворением концерте заезжей рок-звезды или на раздаче халявы. Шумовые эффекты, правда, были потише, но не намного. Любопытный Феликс перегнулся через перила и выпучил глаза в обалделом недоумении. 

В передних рядах возмущенных жильцов пенькообразно возвышался безбородый гном в выцветшем камуфляже с прапорщицкими погонами, похожий если не на шкаф, то на комод – точно. Рядом бесновалась злющая-презлющая – прямо как будто бы и не шотландская - овчарка. За гномьей спиной маячили белокурая красотка с неестественно ярко-карминными губами и мрачный тип с квадратными кулаками и физиономией контрактника. Кто-то еще постоянно мельтешил в полуоткрытых дверях квартиры напротив, но кто – Феликс разглядеть не смог и сосредоточил внимание на объекте атаки. Благо, он, точнее – она, находилась в зоне прямой видимости.

На пороге тридцать седьмой квартиры, небрежно опершись на стилизованную под красное дерево дверь, стояла невозмутимая женщина средних лет, весьма напоминающая  загибающегося от бескормицы вампира: синевато-багровые губы, впалые щеки цвета старой побелки и зияющие провалы черных глазниц с небесно-голубыми глазами.

Феликс попытался припомнить, а существуют ли вампиры с голубыми глазами, но вспомнил лишь, как сладко спалось на уроках анатомии, и от поисков разгадки воздержался. Тем более, что какой бы болезненной ни выглядела тетка, оборону против толпы она держала стойко, разве что на взъерошенную колли косилась с опаской.

- Я клятвенно обещаю, что в текущем квартале… - игнорируя запальчивые выкрики жильцов, хладнокровно отчеканила тетка, но фразу почему-то не закончила.

Скрестив азартно-злые взгляды на ораторе, толпа на мгновение притихла. Окинув взглядом разношерстную, но единую в своем возмущении толпу Бархатов понял: все дружно набирают воздуха в легкие, а потом…

В предгрозовой тишине особенно отчетливо прозвучал низкий собачий рык, моментально перерванный увещевающим, почти проникновенным рокотом комодоподобного:

 - Все бы ниче, но уж больно квартал текущий выдался-то, – гном задумчиво покосился на морось за подъездным окном и тяжело вздохнул. - Все течет и течет. Я прогноз смотрел – еще на две недели кряду дожди нарисованы, - прапор удрученно махнул широченной ладонью. - Так что ж нам теперь – всплывать? Или жабры отращивать? – гном состроил такую ехидно-хитрую физиономию, что сразу стало ясно – без леприконов в родне не обошлось. -  Я че? -  продолжил гном, - я ниче, у меня ОЗК на складу есть, а народ, вишь ты, волнуется, топор мне в… э-э-э… руки! – наткнувшись на многообещающий взгляд доумправа, прапорщик покраснел смущенно закашлялся. – Побойся Локи, Леонардовна, там же делов на полчаса. Был у меня один знакомец из стройбата, капитан Геманов, первый, надо тебе доложить, инженер, дык он такую крышу и за двадцать минут крыл, одним только матом!

Элла Леонидовна срезала гнома надменно-презрительным взглядом и попыталась что-то сказать в ответ, но её слова потонули в единодушном возмущенном реве. Феликс соскользнул с перил и, утвердившись на надежном бетонном полу, зажал руками уши и приготовился к длительному ожиданию. И зря. Кто-то чувствительно ткнул Бархатова локтем в бок.

- Закрой рот, артналет закончился, - напряженно бросила Карина.  – И вообще, валим отсюда. Дай ей волю, - девочка ткнула пальцем в домуправа, - она еще час кочевряжится будет, но на ее сольное выступление любоваться не будем. - Полякова опасливо покосилась на собственную квартиру, -  потому как сейчас выйдет прима и устроит та-а-а-кой концерт, что никому мало не покажется….

- Кто?

- Тебе в рифму ответить, или сам догадаешься? – хмуро цыкнула Карина. – Бабушка, конечно же…

Феликс вспомнил бурый подтек на потолке в кухне и наконец-то все уразумел. Вампирша - та самая Эллочка-Людоедка, которая начальник ЖЭУ… бррр! Теперь понятно, почему Карина так упиралась, лишь бы к ней не ходить.

- Погнали дальше, тебе говорю, – девчонка требовательно дернула оборотня за рукав и нетерпеливо притопнула ножкой. – Не тормози, а то и нам под горячую руку достанется.

- Куда дальше? Через них, что ли?  – Бархатов попытался пробуравить толпу хотя бы взглядом, но спекся на третьей секунде. То ли взгляд получился тоскливо-безнадежный, то ли толпа попалась особо неприступная. Не удалось, одним словом.

- В доме работников ножа и топора, тьфу ты, спецназа, всегда есть запасной выход,  - назидательно фыркнула Карина и стрельнула глазами куда-то в потолок. – А то и два. Или три. В общем, - девчонка решительно направилась к лестнице на чердак, - сейчас на чердак, оттуда на крышу, потом – опять на чердак, но уже – в соседний подъезд. Делов-то!

- А сразу про другой путь сказать нельзя было? – осуждающе выдохнул Феликс, не без труда поспевая за Кариной. – Военная тайна, да?

- Да ну, - небрежно отмахнулась девчонка, - какая тайна? Так, секретик, да и тот – для дошкольников. А морщишься зря, ведь интересно же, аж жуть! Не каждый день Альму нашу Станиславовну во второй ипостаси увидишь. Да и Марфушечка сегодня была такая душечка, просто ах! - Карина ехидно хихикнула.

- Это которая? Та, что вслед за прапором  чевой-то там про сырость гундела? Она чего, русалка?

- Угу, по папе. Он у нее – водяной. А по маме, только не пугайся, сирена.

- Хорошо, не милицейская, - окончательно обессилив от удивления, жалобно мяукнул Феликс.

- Щас тебе! Старший прапорщик милиции.

- А эта… которая Людоедка...

- Не вампир, не хворает, - заученно отчеканила девчонка. – Но косметикой пользоваться по журналам училась, а желающих рискнуть и научить её нормально краситься нет. Точнее - альтруистов нет, а на профессионалов жильцам денег жалко.

Как заведено в любом уважающем себя квесте, на решении первой проблемы злоключения героев не кончились. Следующее препятствие оказалось в двух шагах, и было более чем предсказуемо: на чердачной дверце висел замок и Золотого Ключика к нему, ясное дело, не прилагалось.

Карина досадливо скривила губы и извлекла из рюкзачка что-то подозрительно похожее на пилочку для ногтей, но почему-то с зазубринами. Рассмотрев снаряжение спутницы, Феликс озадачено цыкнул сквозь зубы: мало того, что напарница характером напоминает мину-ловушку, так еще и таскает с собой не пойми что: то ли маникюрный инструмент, то ли отмычку, то ли вообще – оружие…

- Ты этой фиговиной,  - Феликс презрительно отодвинул Каринин девайс в сторону, - до Нового Года замок вскрывать будешь. И не факт, что до ближайшего.

Оборотень снисходительно фыркнул, отодвинул девчонку в сторону, ловко вскарабкался по металлической лесенке и чем-то лязгнул в устье замка.

- А ларчик просто открывался, – Бархатов торжественно-небрежно покачал на ладони вскрытый замок. Поверженная преграда обреченно-покорно лязгнула дужкой о корпус и затихла, а Карина зябко передернула плечами: бездушная, вроде, металлюка, но как  же пойманного мышонка напоминает…

– Чего ёжишься? – нахмурился Бархатов, глядя на Каринины подергивания. – Умения мои не по нраву? Не морщись, я не урка, я чту Уголовный кодекс. А этому, – Феликс скрежетнул ногтем мизинца по замку,  - так, для житейского опыту научился… по случаю.

Не дождавшись ответа, или какой иной видимой реакции, мальчик аккуратно положил трофей на пол и забрался на чердак.

- Интересные у тебя случаи, - пробурчала ему в спину девчонка и полезла следом. Что представляет новый знакомец можно разобраться по ходу пьесы, а сейчас медлить не стоит. А то кого ждешь, того и  дождешься - бабушку, например. Или конец света.

Феликс вылез на крышу и зажмурился от удовольствия. Девятый этаж – не Бог весть, какая высота, небо и то лишь чуточку ближе, да и окрестности внизу просматриваются разве что на пару-тройку кварталов, но все равно – хорошо! Тепло, светло и безопасно. Определенно - кошачья часть натуры берет свое. Проходя мимо Бархатова, Каринка недоуменно покосилась на блаженную физиономию приятеля, но торопить не стала: прошествовала к краю и уставилась на что-то там внизу.

- Какие эльфы и без конвоя, - удивленно протянула девчонка энергично тыча  пальцем куда-то в глубину двора. – Хотела бы я знать, куда это наша Эллочка так прытко поскакала? Гляди! -  Карина взмахом ладони подозвала Бархатова к себе, - за нашей  скромной домуправшей цельная бэха пришла… а за рулем… - словно не доверяя собственному зрению, девчонка отрицательно помотала головой, - вампир! Или нет? Или да? И на лобовом – нашлепка какая-то… - пытаясь разглядеть картинку внизу, она перегнулась через низенькое ограждение. И скользнула вниз.

Осознание происходящего пришло гораздо позже, через долгие-долгие, невыносимо растянутые секунды. А сначала крыша больно ударила по локтям и коленям, потом солнце и небо врезали по глазам. Но это было уже не важно – он успел. А еще чуть позже оба подростка, потирая ушибленные места, поднялись на ноги. Точнее, он поднялся, а Карина села и обхватила локти ладонями. И лицо у нее было такое… Мальчишка и представить не мог, что когда-нибудь кто-нибудь посмотрит сквозь него таким потерянным, невидящим взглядом. Феликсу стало неловко, и, чтобы не стоять столбом, он осторожно двинулся к краю крыши.

- Да тут какая-то… Аннушка масло пролила! - Феликс брезгливо продемонстрировал Карине мутный потек на кончике пальца. – Хрен кто равновесие удержит, даже кот и тот навернется.

Беззаботный тон удался, но во рту было сухо, как во время болезни и сердце никак не могло определиться, чего ему больше хочется – выпрыгнуть прочь или скатиться в пятки. И глаза щипало от пота. Вот только таращиться вниз и ужасаться оказалось проще, чем растерянно смотреть на Карину. Он почему-то чувствовал себя жутко виноватым.

- Но ты же удержал… - невнятно пробормотала девчонка, трясясь от нервной дрожи, - и равновесие… и меня - Карина всхлипнула, и Феликс понял, что ей-то сейчас наплевать на свое реноме. Ей просто до оторопи страшно.

- Ну дык… - кивнул мальчишка, состроив непроницаемо-кирпичную физиономию, – Я ж не просто кот, я - оборотень. – Феликс гордо повел плечами. - Это круче, – заметив вымученную Каринину улыбку, он слегка смутился и добавил: - Ну, люди так говорят. Вроде бы. А на будущее давай договоримся, - он протянул Карине руку, помогая подняться, - вздумается пасти вампиров или еще кого, а с крыши не сходить - зови меня.

- Не в лягушку так в голубя обернуться решил?  – нервически хихикнула Карина и, вытянув шею, осторожно глянула за прутья ограды. – Добро. Только летать вместе будем.

- Не-е-е, - устало протянул Феликс, озираясь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вытереть руки. – Мы с тобой – рожденные ползать. Причем ну очень медленно. До магазина и то добраться не можем. Поползли хоть как-нибудь, а? К ужину опаздывать влом.

На какое-то время законы квеста отошли в сторону, и Фортуна проявила неожиданную благосклонность: хозтоварный, в который они заглянули для очистки совести и просто потому, что все равно по пути, ошеломил переменой декораций и лиц… точнее - интерьер оставался неизменно-стерильно-блестящим, а лица - те да, изменились.

Обе давешних продавщицы, отливая зеленью халатов и лиц, вдруг дружно вынырнули из-за прилавка, словно Двое Из Ларца:

- Мы можем вам помочь?

- Помо-о-очь? – удивленно протянул Бархатов и, ища причину превращения равнодушных полупьяных теток в добрых фей, оглянулся по сторонам. – Давайте подумаем. Вместе.

Продавщицы расплылись в синхронно-вымученных улыбках и так же синхронно согласно кивнули. Услышав шорох, доносящийся откуда-то справа, Феликс повернул голову и увидел, как меж стеллажами с товаром маячит тщедушный востроносый дедок самого что ни на есть хищного вида, то ли оборотень-крыс, то ли потомственный завмаг, а может, то и другое разом. Словно прочитав мысли мальчика крысодед застыл возле витрины с химпосудой и впился стылым, не мигающим взглядом в продавщиц. Тетки дружно сглотнули слюну и вихрем метнулись к витрине. Похоже, что чудеса все-таки случаются, и тетки за полдня реально переквалифицировались. Феликс не поручился бы, что они смогут формулу элексира вечной юности (не самогон, поди, чтоб наизусть помнить) по памяти воспроизвести или хрустальные башмачки прямо из воздуха извлечь, но давешний список химстекляшек с ходу вспомнили и искомое приволокли. Раньше, чем Феликс успел договорить.

- А ты не надорвешься? -  Карина окинула задумчивым взглядом громоздящуюся на прилавке поленницу из множества пакетов и обернулась к топочущемуся в замешательстве Бархатову. – Может, помочь?

- Она еще спрашивает!  -  делано удивился Феликс и с чувством взмахнул рукой. – Помогай, конечно!

От резкого движения пакеты, ранее зажатые подмышкой, с довольным шелестом рухнули на пол. Оборотень опасливо покосился на прилавок, убедился, что остальные покупки лежат незыблемо и с тоскливым вздохом опустился на пол.

- Товарищ архитектор! - ехидно ухмыльнулась Карина глядя, как Бархатов не дыша водружает пирамиду из пакетов на стол. -  А если бы меня рядом не было, ты бы как все покупки один утащил?

- Как-как, - сварливо отмахнулся Феликс, - мешок бы купил. Это ж хозяйственный, тут тары полно.

- Мешок, говоришь? – Карина выбила пальцами по прилавку веселенький ритм и хекнула с истинно суховской интонацией, - павлины, говоришь?

Бархатов состроил раскаивающуюся физиономию и изобразил что-то вроде покаянного книксена. Согнувшись в демонстративно-почтительном поклоне, он слепо ткнулся головой в прилавок, раздраженно зашипел и, окинув ни в чем не повинную, но весело ухахатывающуюся  Карину мрачным взглядом,  потопал к кассе. Пятью минутами позже шуршаще-звенящая груда благополучно переместилась с прилавка в мешок, и Феликс, преувеличенно-тяжко вздыхая и охая, побрел к выходу. Пройдя пару шагов, он распрямился, повел плечами и оглянулся по сторонам. Наткнувшись взглядом на ухмыляющуюся мордашку Поляковой-младшей, быстро показал девчонке язык, сунул мешок подмышку и быстренько юркнул на улицу, а то швырнет чего в спину. С нее станется. Уж больно  деловой вид был у девчонки, когда она к звонку на прилавке тянулась. 

- Спасибо, Карин, - переминаясь с ноги на ногу, несколько смущенно пробормотал Бархатов, когда парочка дошагала до трамвайной остановки. – Ты, ну если там чего, то… приходи. А щаз – спасибо.

 Девчонка неопределенно пожала плечами, но в ответ ничего не сказала. Оба чувствовали, что прощаются как-то не так, но как прощаться так, как надо, ни один, ни другая не знали. И спросить было не у кого. Не зная, как можно рассеять нависшую над остановкой напряженность, Феликс сунул руки в карманы и принялся насвистывать что-то почти бравурное. Громко и почти не фальшивя. Только невидимые кошки, не желая признавать родство, все скребли и скребли когтями по душе. Вплоть до того момента, когда за шиворот холодным горохом скатилось предчувствие чего-то плохого. Запнувшись на половине такта, Бархатов нервно икнул и завертел головой в поисках угрозы.

Угроза счастливо скалилась с противоположной стороны улицы, причем лыбилась так, словно только что нашла бесхозный кошелек…  или даже - инкассаторскую сумку доверху набитую купюрами! Феликс хмуро констатировал, что дежавю (по крайней мере его личное) отличается невероятно паскудным, с кроваво-металлическим привкусом, характером.  Настолько отвратным, что даже во рту стало солоно…  Или сам не заметил , как нижнюю губу прокусил? Пофиг. Один черт, сейчас крови будет…

Где-то на самом дне души премудрым пескариком трепыхнулась здравая мысль: десять метров – вполне достаточная фора, чтобы затеряться во дворах и выскочить к следующей автобусной остановке. Феликс глянул на Карину: та нацелилась на ларек с мороженым и ничего не замечала. Да и что ей замечать-то? Обычную пацанячью компанию, которая  что-то там увидала и ржёт? Так это ж просто пацаны, а не дирекция школы или какой другой воплотившийся в реале ночной кошмар…. Бархатов нерешительно потоптался с ноги на ногу и как-то очень отчетливо понял: даже если бы с ним не было Карины – все равно не побежал бы.

- А я милого узнаю, а па-паходке-е-е-! – Федька ощерился в показушно-шутовском радушии и, широко раскинув руки поперся через дорогу навстречу. Медленно и неотвратимо, словно белая акула. И клевреты-прилипалы в кильватере.

- Лучшие люди интерната, элита, понимаешь, общества, - Барбоскин прокатился по себе горделивым взглядом, и удостоил благосклонным кивком толпу приятелей, - не щадя сил, и… -  подбирая нужное слово Федька пощелкал в воздухе пальцами, но ничего толкового не придумал, и внушительно хрустнул костяшками кулаков, - и ничего, блин, не щадя, одну блохастую тварь ищут. – Чтобы ни у кого не осталось сомнений, о ком идет речь, Барбоскин вычурно-манерным жестом ткнул в Бархатова. - А она, понимаешь, гуляет… Прохлаждает, блин, профурсетка лохматая.  

- Мря? -  подозрительно-ехидно фыркнул Феликс и, на всякий случай, сунул мешок с покупками в руки ничего не понимающей Карине.

- Как это «с какой это радости ищут?», - опешил Федька. – Ты, понимаешь, на вечернюю поверку не пришел, ночевал фиг знает где и с кем… - Барбоскин чуть завистливо покосился на Карину, но споткнулся о холодно-презрительный девчоночий взгляд и отвел глаза в сторону. – А теперь Марьяша валерьянки наглоталась и весь интернат так застроила, что вояки от зависти бледнеют.

- Мря-я, - Феликс неопределенно двинул плечам, с деланным равнодушием посмотрел по сторонам и чуть разочарованно вздохнул. За прошедшие три минуты ничего не изменилось: кавалерия из-за холмов не прибыла, следовательно, рассчитывать нужно только на себя. Впрочем, как всегда.

- Это ты не видишь поводов для беспокойства, - насмешливо фыркнул Барбоскин, -  я не вижу поводов для беспокойства, а им, - Федька ткнул пальцем в приятелей, - и вовсе нас…, - покосившись на Карину, гопник чуть смущенно поперхнулся,  - начхать, в какой помойке ты ласты склеишь. А преподам - почему-то нет.

Барбаросса с деланным недоумением развел руками.

 - Дирик все телефоны в  ментовке оборвал,  физрук с медичкой эмчээсникам мозг нафиг выносят, а Бертолет, наплевав  на втык, по твоей милости, кстати, полученный, напряг старшеклассников по окрестным районам шариться, тебя искать. Ну, и мы двинули, мы че, рыжие?

Федька горделиво пригладил свои рыжие вихры, подмигнул не менее рыжему Шмыге и довольно гыгыкнул.

– А ты возьми и найдись. И чиксу клёвую гдей-то подцепил, - оценивая внешность Карины,  Федька одобрительно цыкнул, как-то совсем по-блатному, прихлопнул в ладоши и гнусаво протянул:

- Кольцы и браслеты, юбки и жакеты, рази ж я тебе не покупал!

И тут же озадачено повернулся к Бархатову:

- Все наше бабло на неё спустил? Иль мелочевка какая осталась?

- Мря, - отрицательно качнул головой Феликс, покосился на напряженно застывшую Карину и перевел осуждающе-пренебрежительный взгляд на Федьку. -  Мря-я-я-я…

- А о чем еще думать, как не о бабках! – удивленно хохотнул Барбоскин. – Разве что о бабах, но тоже недолго, потому один хрен, на них бабосы нужны. – Рыжий длинно цыкнул слюной сквозь зубы и вызывающе уставился на Феликса, - А кто не понимает про бабки, тот получает по репке. Или ты сказок не читал?

Феликс уже давно понял: убогие упражнения в красноречии у Барбоскина проходят по разряду артподготовки. Еще пара минут – и он от слов перейдет к делу, Каринка, как любая девчонка полезет разнимать… Осознанно бить ее никакая гопота не станет, какие-никакие правила и отморозки блюдут, но в общей свалке и случайно прилететь может, так, что и мужику мало не покажется… Соотношение один к пяти – это, честно говоря, вообще не соотношение.

- Я другую сказку помню, - вполголоса мурлыкнул Бархатов, глядя на Федьку в упор. - Пришел Иван-царевич в избушку к Бабе-Яге, там ему и конец настал… Только посторонним, - Феликс выразительно покосился на Карину, - наша любовь к фольклору должна быть фиолетова… Так, может, пусть идет, а  мы с тобой чуть позже перетрем?

- За биксу спрятаться решил, блохастый? - презрительно ржанул Барбоскин и, приглашая клевретов разделить его негодование, призывно махнул рукой.

- За базаром следи, оглобля рыжая! – моментально ощерился Феликс, не замечая, как вздыбились волосы на загривке и кошачьи когти сами собой выскочили из пальцев. -  Когда и за кем я прятался? А?

- СтопЕ! – Барбоскин примирительно выставил ладони вперед и сбавил тон. –Извентиляюсь -  с прятками косяк упорол, -  он быстро оглянулся на приятелей и тут же перевел взгляд на Бархатова и Карину. – Но только с прятками. А подружка твоя – барственно качнул рукой рыжий, - пусть идет. А чтоб не печалилась и… зря языком не мела, ты ее проводи.

- А-а-а… - недоуменно протянул Феликс, растерянно хлопая глазами.

- А наши терки мы завтра дотрем, - значительно буркнул Федька, скрещивая руки на груди, - после ужина. За стадионом. А пока, - снисходительно сплюнул рыжий, - живи, котяра.

Смерив Карину на прощание оценивающе-запоминающим взглядом, Барбоскин вальяжно двинулся к ларьку с мороженым; клевреты послушно потянулись за ним.

- Что за тип? – чуть напряженно поинтересовалась девчонка, едва компания гопников скрылась за углом.

- Приятель один, - невыразительно буркнул Феликс, отводя глаза в сторону. – Из детдома.

- Скажи лучше – враг.

- Да не дорос он до врага, - брезгливо поморщился Бархатов, - хоть и вымахал под потолок. Так, суетится босота по-беспонтовому, цену себе набивает. 

- А причем тут ты и гопота левая? – добиваясь, чтобы мальчишка поднял голову и посмотрел ей в глаза, Карина требовательно приподняла подбородок Феликса пальцем. -  От тебя чего хотели?

- Чего-чего, -  Бархатов скользнул глазами по лицу Карины и, отведя взгляд в сторону, неуклюже затоптался на месте, -  как всегда и как ото всех – денег. Причем знают, что обломятся, а все равно – жмут… Идиоты… Ладно, -  мальчишка вынул мешок с ретортами из рук подруги, - мне и вправду пора, до интерната еще минут двадцать топать.

            – И чего, тебе - не страшно? – задумчиво протянула Карина, безуспешно пытаясь поймать взгляд товарища. – Ну прям ни капельки?

            Феликс немного помялся, словно размышляя  над вопросом пару раз удрученно вздохнул, но ответил, уверенно, как если бы давным-давно определился с ответом:

            – Нет.

            Вот так вот коротко и просто. И от этой простоты и решимости у Карины мурашки побежали по спине, и все слова, такие умные и правильные, смущенно испарились.

            Бархатов воспринял молчание подруги как знак сомнения и засопел еще сильнее.

            – Ты не думай,  - натужно пробухтел Феликс,  царапая асфальт носком ботинка, - я не трепло и выпендрежник какой-нибудь…

От непривычки оправдываться, слова шли чрез силу, но и выглядеть хвастуном очень не хотелось, и он продолжил:

- Понимаешь, страшно – это когда неизвестность. Или чуешь, что в любой момент могут в спину ударить, а когда именно – не знаешь - тоже страшно. А завтра – все известно, можно сказать, по-честному. Я приду. Меня толпой отпинают. Все известно… чего бояться-то? Неприятно, конечно, и неохота… просто до дрожи, как неохота и неприятно. Но страшно – это сильно сказано.

– Неприятно?! – Карина сжала кулачки, словно сама собралась донести аргументы до оппонента самым действенным способом, – Нет, я поняла бы, если бы один на один с этим… как его?.. Барбоскиным. А один на толпу? Что за героизм детсадовско-доморощенный? Ты кому и чего доказывать собрался?

– Никому и ничего, – Феликс неопределенно дернул плечом, упорно глядя куда-то вдоль улицы.- Аксиомы в доказательствах не нуждаются.

– Ты чего, так уверен, что они тебя за это зауважают?

– Ты, наверное, удивишься, – глаза Бархатова по-кошачьи сузились, – но да, зауважают, – помолчал и добавил тихо и жестко: – Только на хрен оно мне не сдалось, их уважение. А вот то, что спрятавшись, я сам себя уважать перестану – не похрен.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – в голосе Карины сквозь ворчливую интонацию прорезалась обида, но оборотень предпочел этого не заметить.

– Я и не думал, что поймешь, – безжалостно заключил он и поспешно добавил: – Все, мне пора.

Мальчишка небрежно вскинул мешок на плечо, резко развернулся и быстрым шагом зашагал вдоль улицы.

Девчонка проводила оборотня негодующим долгим злым взглядом и тоже поспешила домой.  Все не то и все не так, но что именно и как это исправить, нужно обдумать. Основательно и не торопясь. Дома.

Интерлюдия.

Светлый эльф Трандуил Ап-Шайни был еще очень молод. Оно и верно, тридцать пять лет по эльфийским понятиям даже не зрелость, так юность. Но такие вот Трандуилы не созревают и к ста пятидесяти, навечно оставаясь зеленой порослью. Младость Ап-Шайни была очевидна настолько, что, взглянув на него, какой-нибудь начитанный субъект сразу же начинал цитировать роман Ап-…, ну этого, как его.. а-а-а!.. Не важно. В общем, цитировал книженцию, написанную одноглазым остроухим: «Он был юн не только по эльфийским, но и по человеческим меркам, и простодушен, как новорожденный гоблин».

У каждого уважающего себя юного и неискушенного в делах земных создания, имеется какая-то сугубо личная, но всеобъемлющая любовь. Кто-то любит стихи, кто-то малюет на холстах и стенах, кто-то не представляет жизни без пива и малинового самогона. Ап-Шайни любил звезды. Он даже в социальных сетях регистрировался исключительно под ником Звездочет. Да и пароль с логином были идентичны нику.  А чего? Во-первых, не нужно заходя на новый ресурс мучительно вспоминать, под каким погонялом ты здесь значишься, а во-вторых, собеседник сразу видит, с кем имеет дело.

Правда, во дворе его почему-то постоянно величали звезданутым. Поначалу Трандуил обижался, потом привык. Чего с них взять, с ограниченных человеков-то? А так же, оборотней, троллей, гоблинов…. Про ограниченность дроу и заикаться не стоит. Особенно в их присутствии.

Когда его социальный статус изменился с перспективного определения «школьник» на неопределенно-настораживающее - «великовозрастный балбес» и им заинтересовался военкомат, Ап-Шайни прибег к звезданутости как к спасению от тягот и лишений службы в Вооруженных Силах. И что удивительно – у него получилось. Военком – старый тролль, ветеран чуть ли не всех, начиная с Гражданской Войны, компаний, пообщавшись с фанатом астрономии полчаса, выгнал Звездочета вон и, утирая нервный пот, поставил на нем крест. В смысле - на личном деле призывника. Ну его к Муех’зала (Бог Смерти, Отец Сна, Сын Времени, Друг Ночи у тролей), пентюха звезданутого. Такого даже в стройбат посылать опасно. Для стройбата.

Избавившись от необходимости тянуть солдатскую лямку, Ап-Шайни обзавелся непыльной работенкой киоскера и привычкой в ясные ночи выходить во двор, ложиться навзничь на скамейку и смотреть в небо долгим влюбленным взглядом. Претензии военкомата испарились, привычка осталась.

Нынешняя ночь если и отличалась от предыдущих, то только повышенной ясностью и обилием звезд. Поэтому, поудобнее устроившись на своем жестком, почти прокрустовом ложе (ноги не помещались, кончик одного уха, как ни крутись, оказывался придавленным), Трандуил принялся высматривать альфу Пегаса и заодно поглядывать на круглосуточный ларек…  Причем на ларек чаще: главная сплетница района - тетка Люся готовилась убыть домой, и значит есть возможность прикупить для вдохновения вульгарных пивка и чипсов и не опасаться за и так подмоченную эльфийскую репутацию.

Предвкушая, как легкая горечь пива раствориться в солоновато-остром вкусе чипсов, Ап-Шайни зажмурился в довольной улыбке и не столько увидел, сколько почувствовал: зловещая тень загородила ларек и даже часть неба. «Джип… черный на черном… некрасиво…» - только и успел подумать Трандуил, прежде чем для него погасли все звезды разом. Что-то щелкнуло, пшикнуло и мутное облако не оставило ему ни малейшего шанса ни испугаться, ни позвать на помощь.

***

Несмотря на позднее время и промозглый ночной холод, Тормунд Торксмундсон возвращался с работы в приподнятом настроении. И было с чего: Трала смилостивилась над верным сыном Каменного Неба и подкинула халтурку. Очень и очень кстати!

Нельзя сказать, что Тормунд особо нуждался в деньгах (накопительный счет в Лепрекон-банке пополнялся ежемесячно, да и проценты капали) но заработанные сегодня рубли приблизили чудесный день покупки собственного авто. Конечно, приобрести достойный автотранспорт, такой как «Лендровер», собранный на заводе «Дфарф моторс», не выйдет даже с учетом повышения статуса до уровня мастера, но кто мешает купить машину, собранную криворукими человеками, и немножко поработать над ней руками? Которые у него, слава Тару, откуда надо растут, не то, что у прочих некоторых… Тот же  «Хендай Гетц» уже почти по карману. Ну, тот – трехлетний, с двухлитровым движком…

А если такие клиенты, как сегодня, будут попадаться регулярно… Хм… Можно и на вариант поинтереснее замахнуться. Да хоть тот же «Гетц», только новенький. Или даже «Бэха-пятерка». М-м-м… Пусть даже бэушная. Потому как ему, достойному отпрыску Клана Северных Ласточек, подержанность и изношенность машины не помеха. После того, как он поработает ни один эксперт от новой не отличит. И вообще: бэха - это бэха! Как сказал кто-то из человеков: «осетрины второй свежести не бывает!». Вот надо же, криворукие, как ляпнут чего, так стой, крякай и уважительно бороду-косичку тереби. Хотя и собственный «Лендровер» под собственным задом смотрелся бы весьма и весьма впечатляюще. Вот примерно такой, как вот этот.

Тормунд проводил взглядом проехавший мимо джип и, увидев, как «Ленд», чихая двигателем и виляя корпусом, приткнулся к обочине в десяти метра дальше,  удивленно дернул себя за сплетенную в косу бороду. Увидев, как из салона машины выползли две неприметные личности в кожаных косухах и, матерясь на трех языках и четырех наречиях, полезли под капот, гном задумчиво крякнул и потопал к «Ленду».

- Я тебе говорю, в инжекторе дело! – вертлявая личность в вязаной, надвинутой по самые брови, шапочке, выразительно махнула накидным ключом. - Не справимся! Вызывай аварийку!

- Щаз, разбежался кому попало за что попало лавье максать! – угрюмо сверкнула золотой фиксой вторая личность. – Свечи накрылись! В натуре, искры нет!

- Так поменяли же!

- Значит, бракованные, суки…

На Тормунда пахнуло ветром удачи.

- Имею время и возможность помочь. Договоримся, уважаемые, или сами доламывать будете?

 - А ты еще, что за хрен с бугра? – хмуро пробурчала первая личность, недовольно косясь на незваного гостя. – Во, блин, гном?

- Потомственный, - гордо задрал бороду гном. - Тормунд Торксмундсон из Клана Северных Ласточек

- Автослесарь! – высунув голову из-под капота, обрадовано сверкнула фиксой вторая личность.- Не стремайся – лавьём не обидим! Тачилу реанимируешь – стольник гринами без базара даю!

Тормунд заглянул под капот и чуть не расхохотался. Побольше бы таких крутых драйверов  с «гринами»! Всего-то клемма аккумулятора слетела, а они…

- Полторы, – невозмутимо-деловым тоном обронил гном и, сунув в руки в карманы, отступил на шаг в сторону.

Личности обменялись взглядами, о чем-то пошептались между собой и синхронно кивнули:

- Добазарились. Но только чтоб ехала.

Тормунд с третьей попытки вскарабкался под высокий капот (наняв гнома, обе личности отошли от машины, и помогать гному желания не изъявляли) неторопливо отсоединил вторую клемму (тоже не закручена нормально), выкрутил и протер свечи, для вида поковырялся в инжекторе. После десятиминутной (напоказ) возни, установил всё на место. Только присоединил всё на совесть, как следует. Потратить на устранение поломки считанные секунды – себя не уважать. Но и терпение заказчиков испытывать ни к чему. Повозился минут пять-семь, и дело в шляпе.

- Заводи!

Движок обрадовано заурчал. Гном удовлетворенно послушал звук, одобрительно прицокнул языком, убрал в карман протянутые личностью купюры. Шикарный день! Если так дальше пойдет – тачка еще летом будет. И точно не хуже «Бэхи»!

- Умеешь, - уважительно качнула шапочкой первая личность, открыл пассажирскую дверь, но вдруг остановилась.- Рукастый! У тебя со временем лады?

- Смысл слов твоих не понятен мне,  - интуитивно напрягся Тормунд и стиснул в кармане верную отвертку. Но тут же расслабился. Деньги уже у него, чего дергаться-то.

– У шефа «Даймлер» дфарфовой сборки, а гремит как… как «Хайма» китаёзская. Или ваще -  как «жигуль». Мы из «Стартрэка» мастеров приглашали, не потянули они…

- Вы б еще из школьной мастерской пацанов пригласили, - презрительно фыркнул Тормунд  и мысленно прикинул размеры намечающегося гонорара, -  или вообще – из детсада…

- И я про тоже, - удрученно вздохнула личность и зачем-то оглянулась по сторонам. – Штуку даем – возьмешься?

- Штуку чего? – счастье счастьем, но какой гном возьмется за дело, не уточнив все детали. – Ткань - она тоже  в штуках меряется.

- Капусты штука, как с куста! – личность вынула из кармана стопку купюр и развернула веером, - ну то есть – бабок! Короче - шту… тыща рублей или пятьсот гринов, че надо - сам выбирай.

- Куда ехать?

- В Березняки.

- Далеко, - кокетливо помялся Тормунд исключительно ради форса. Тысяча рублей! «Бэху» можно хоть завтра брать! Семилетнюю. Душа пела. – Обратно закинете?

- Без базара! – обрадовалась личность и угодливо распахнула перед мастером пассажирскую дверцу.  – Прошу вперед.

«Лендровер» мягко тронулся с места.                          

- Слышь, братан, - вторая личность аккуратно тронула гнома за плечо.

Тормунд обернулся, услышал легкий хлопок возле лица и уплыл в беспамятство…

-  Тэ-э-к-с, - вполголоса пробухтел Витиш, застыв перед открытой дверью, словно часовой перед ленинским мавзолеем. -  И шо пани имеет с гусика?

            Неторопливо, словно нарезая сектора обстрела, Игорь обвел взглядом доступную взору часть помещения и невыразительно пожал плечами: общий беспорядок не нарушен настолько, что вот так сразу сказать, присутствуют ли в комнате следы борьбы или хозяева изначально предпочитали обитать в графских развалинах, было невозможно. Удостоверившись, что правая сторона комнаты радовать сенсационными открытиями не собирается, майор небрежным движением поманил за собой парочку юнцов, задрапированных в новенькие кителя, и с тоскливым вздохом перешагнул порог. Вытягивая ноги словно цапля, Витиш сделал два шага, неглядя ткнул пальцем влево и, развернувшись за движением руки, в очередной раз вздохнул, но уже с интонацией: « Я так и знал!».  Обмундированная парочка любопытно высунула носы из-за спины старшего товарища и тоже вздохнула, правда, озабоченно-испуганно. И было от чего. Палец Витиша застыл в воздухе напротив дивана, на продавленных подушках которого лицом вниз неподвижно лежал человек. И вроде бы не дышал.

- Шо та пани имеет с той дикой птицы, я понятия  не имею, -  удрученно проворчал Витиш и  без малейшей брезгливости потыкал лежащее на диване тело пальцем, - а вот мы, похоже, имеем себе хлопот… - и покосился на обмундированных спутников. - Ну-с, снимайте бурнус…

Парочка покорно вздохнула и,  прижав к груди дежурные папки, как распятия, с обреченным вздохом переползла через порог.

- На момент осмотра, - монотонно забубнил Витиш, неторопливо выхаживая вдоль дивана, - видимых повреждений на теле потерпевшего при визуальном осмотре не обнаружено, кожные покровы чистые, татуировок…

- А может быть, прокуратуру все же дождемся?  - робко пробормотал один из юнцов, оттягивая в сторону удавку форменного галстука. - И экспертов…

- И откуда в подрастающем поколении столь стойкая и ярко выраженная нелюбовь к работе? – риторически поинтересовался Игорь, окидывая  спрашивающего удрученно-печальным взглядом. -  Я понимаю, что вами движут исключительно благие намерения: спихнуть нудную писанину на плечи ближнего. Это, бесспорно, благо, особенно для вас. Но хотел бы я знать - на каких основаниях?

- Так подследственность же не наша, - дрожащим голосом проблеял юнец из-за спины товарища. - Криминальными трупами Следственный Комитет заниматься обязан…

- Криминальными!? – неестественно восхитился Витиш, кривя физиономию в гримасе деланного удивления. - Ну до чего ж талантливые ученики пошли – влет определил, что клиент, того-с, криминальный! Может, вы еще и картину преступления в красках распишете, а, мистер Холмс? Нет?

Глядя, как стажер отрицательно колышет головой, словно китайский болванчик, майор удовлетворенно хекнул:

- Я почему-то так и думал… так что, пилите Шура, пилите… Ах, вы не Шура, а Шэра? И не пилите, а пишите? -  Витиш уперся заинтересованным взглядом в район второй сверху пуговицы на кителе стажера, заметил некоторую выпуклость и чуть виновато развел руками:

- Ну, то, что Шэра я уже вижу, а вот то, что пишите, – как-то не очень…  Но не будем отвлекаться по мелочам, и продолжим… 

При слове «мелочи» стажер сначала удивленно покосилась на свою, как бы не третьего размера, грудь, перевела удивленно-возмущенный взгляд на Витиша и, не дождавшись от последнего раскаяния, с расстроенным видом уткнулась в бланк протокола.

- На расстоянии… м-м-м… - растянув большой и указательный пальцы в стороны, Витиш плотницким жестом произвел замеры, - ста десяти миллиметров, параллельно  дивану находится табурет, на поверхности которого стоит кружка… -  Игорь взял чашку, - с неопределенно-коричневого цвета напитком, - и с подозрением принюхался. - С чаем… или нет, - не доверяя носу, Витиш заглянул одним глазом в емкость, немного подумал над результатами осмотра и, с крайне задумчивым видом, отхлебнул.

- Все-таки какао… - невнятно пробормотал Игорь, возвращая кружку на место. – Ни за что бы не подумал… Рядом с кружкой  лежит бутерброд, - майор уцепил угощение и, словно веером, помахал им перед носом, - хлеб с колбасой и плавленым сыром, - Витиш явственно сглотнул слюну, -  «радость мента», шоб я так жил…

Не тратя времени на визуальный экспресс-анализ, Игорь вонзил зубы в хлеб и с довольным видом задвигал челюстями.

-  А-а-а-а, -  обалдело раскрыл рот второй стажер и последовательно тыкнул пальцем сначала в бутерброд в руках Витиша, потом в тело на диване.

- Я вас умоляю, какой яд? -  скептически поморщился Витиш, проглотив очередной кусок. – Чтоб  вам было известно, мой друг, бутерброды, подобные этому, сами по себе являются оружием массового поражения и в дополнительных токсинах не нуждаются.

Стажер недоверчиво хмыкнул, но спорить со старшим товарищем не решился и, обменявшись с напарником многозначительными взглядами, напустил на себя рабочий вид: задумчиво почесывая ручкой за ухом, уставился на потерпевшего невидящим взглядом поверх протокола.

- А чего тут, собственно, происходит? – недовольно протрещал чей-то голос с дивана. – И какого черта, Игорь, ты мой бутерброд жрешь?

Услыхав трубный глас, оба стажера одновременно покосились на диван и, так же одновременно побледнев, синхронно шагнули за спину Витиша: еще недавно бездыханное тело, уперев кулаки в колени, сидело на диване и буравило несчастных юнцов огненным взглядом. Зрачки, по крайней мере, точно были красными.

- А это, Мишань,  -  проглотив остатки бутерброда, Витиш промокнул губы широким клетчатым платком, - я тебе курсантов с ВШМ на стажировку привел. Смотрю – ты дрыхнешь беспробудно, вот  и решил в проведении ОМП (осмотр места происшествия) ребят попрактиковать…

- Да черт с ними, курсантами и их практикой, - возмущенно пробулькал Мишка, судорожно глотая остывший напиток из давешней кружки, - бутерброд мой тут причем?!!

- Так тебя из коллапса каким-то макаром выводить было нужно, - невозмутимо пожал плечами Витиш, по-хозяйски разваливаясь на стуле. – Вот я и прибег сразу к кардинальным методам. Как видишь – успешно.

- Вот помяни мое слово, - сварливо проворчал Мишка, разглядывая пополнение с угрюмо-недовольным видом, - украденный хлеб -  он обязательно тебе поперек горла встанет. Или поперек чего другого…

- Напугал ёжика голым афедроном! – хлопнув в ладоши, довольно ржанул Игорь. – Смею напомнить, мон шер МишА, - сотрудники следственного аппарата, как и налоговики, и прочая нечисть, имунны ко всем и всяческим проклятиям. А к твоему, Мишаня, персональному яду, я и подавно давно привык. Слава Богу, не первый день сожительствуем…

Услышав последнюю фразу, практиканты обменялись недоуменно-испуганными взглядами и постарались сдвинуться как можно ближе к выходу.

- Да! – Витиш проводил перемещения курсантов насмешливым взглядом и ехидной ухмылкой. – Можете быть свободны. До завтра.

Игорь дождался хлопка двери, прислушался к удаляющемуся топоту и повернулся к Мишке.

- Тяжко пришлось?

- И не говори кума, у самой муж пьяница, -  хмуро зевнул Канашенков и брезгливо покосился на грязный ворот собственной сорочки. – Днем разбой, две кражи и три мошенничества… Пока отработали – в хлам умаялись. Думал – ночью посплю – хренА! Сто двадцать шестая прим нарисовалась (похищение нелюдя, в кодексе РФ ст. 126- похищение человека) и ладно бы одна, так опять – хренА – две!  Сначала эльф, чтоб ему, звездочету, пусто было, потом гном… Автомеханик…

- Наработки есть? – деловито поинтересовался Витиш, не менее деловито обыскивая тумбу стола на предмет розыска съестного.

- Какой там, -  равнодушно отмахнулся Мишка, с интересом наблюдая за поисками Витиша. – С гномом – ваще непонятки, где пропал, когда пропал… Свидетель есть; говорит, что на Муханова этот Тормунд, чтоб его папу, Торксмундсон,  в какой-то джип сел и уехал. Теперь поди пойми: на момент отъезда гнома уже сперли или он с друзьями поперся в ближайшем баре бочки с элем инспектировать…

Устав любоваться удрученной физиономией друга, Мишка вынул из-за спинки дивана массивный полиэтиленовый пакет  и протянул Игорю.

- Хотя… В случае с эльфом есть конкретный свидетель и он вещует, что эльфа какие-то ухари вырубили и в машину сунули. Тоже большую и черную…

Мишка задумчиво почесал щетину на подбородке и, позабыв про недопитый какао, уперся взглядом куда-то сквозь окно.

-  Надо бы свести этих свидетелей да по машинке подробней поспрошать…

- Вот и займись, - довольно уркнул Витиш, вынимая из пакета веер из трех бутербродов.  - Если подтвердится; машину в ориентировку…

- Мне что, разорваться, что ли? - недовольно чавкнул Мишка, вгрызаясь в отобранный у друга бутерброд. - И разбой тебе в суд отправь чуть не завтра, и свидетелями по похищениям займись…

- А я тебе практиканта дам, - ехидно ухмыльнулся Витиш, втыкая вилку электрочайника в розетку. – Шэру. У тебя ж там эльфа схитили? Она – эльф, пусть и шуршит, соплеменника разыскивая…

  - Не-е-е, - отрицательно мотнул головой Мишка, - эльфов женского пола нам не надобно…

- Откель расизм и ксенофобия? – скрестив руки на груди, подозрительно прищурился Витиш.

- Расизм, говоришь? – Мишка гулко плюхнулся на диван и закинул руки за голову. – Вот, к примеру, назначит тебе управление нового зама, скажем… - выбирая наиболее удобное положение, Канашенков поерзал по дивану, - эту, как её - Анариэль Ап-Гиллиргвен, и что ты будешь делать? При условии, что Эсфирь Соломоновна  о назначенке если не к вечеру, то к следующему утру точно узнает?

- Я пошлю соболезнования семье покойной, - быстро ответил Витиш  и задумчиво почесал затылок. – Если, конечно, сам выживу…

***

Дома было тепло, светло и уверенно-безопасно, но вот спокойствия почему-то не было. Карина забралась с ногами на кресло и уткнулась невидящим взглядом в окно.

– И что ты надеешься там найти? – полюбопытствовала бабушка, и приложив ладошку козырьком к глазам, преувеличенно пристально осмотрела двор.

- Смысл жизни, –  угрюмо буркнула Карина, не поднимая глаз.

- Прямо-таки смысл, прямо-таки жизни? – Екатерина Геннадьевна недоверчиво-удивленно выгнула бровь. И зачем оно тебе надо?

–  Я в ней ничего не понимаю, - Карина уперла локти в колени, воткнула подбородок в скрещенные ладони и тоскливо шмыгнула носом. – Абсолютно ничего.

– И давно?

Девочка вскинула голову и сквозь челку непонимающе зыркнула на бабушку. – Давно не понимаешь?

– Да часа три уже.

- Почти вечность, -  понятливо кивнула Екатерина Георгиевна и уселась напротив, демонстрируя готовность слушать. – На что жалуетесь, больной?

– Понимаешь, ба, – неуверенно начала Карина. – Когда Лелька свою куклу с балкона уронила на тополь, а Витька из пятьдесят первой квартиры доставать полез, может, это и глупость была, тополь-то гнилой давно, но хоть ясно, почему человек так поступил. А когда всему классу с крыши на слабо? сигать вздумалось - это была просто глупость, без всяких оправданий. Так?

Подбирая аргументы и тезисы, девочка задумчиво сморщила лоб и прикусила нижнюю губу.

 -  А ты и папа мне все время твердите, что надо поступать так, чтобы перед самой собой стыдно не было. Потому что доказывая что-то то дуракам, рискуешь не уважение получить, а свое лицо потерять и тогда... – девочка перевела дух. – Тогда всю жизнь каждому встречному-поперечному всё подряд доказывать придется, и все равно ничего не докажешь.

– Ну и в каком звене логической цепи произошел сбой? – с профессиональной ловкостью выцепила суть Екатерина Георгиевна.

– Феликс, – неохотно призналась Карина. - Рыцарь, блин, печального образа. Ветряных мельниц не нашлось, так он собирается один против шайки шпаны красиво выступить. Самопожертвенно так. Они его на слабо взяли, а он… понты, типа, дороже целостности физиономии и прочих рук-ног. Я думала, что он… - девчонка обиженно шмыгнула носом и смолкла.

– Ты его за своего приняла, – уверенно заключила бабушка.

–Угу, – Карина мрачно кивнула и попыталась вновь уткнутся в окно, но вдруг оказалось, что окно заслоняет бабушка. А еще секунду назад за креслом стояла. Вроде бы.

– Так он и есть свой, – безапелляционно заявила бабушка, оккупируя подоконник. – Свой своего без всяких проблем верхним и внутренним чутьем враз определяет. А как начнет рассуждать, сравнивать, да сопоставлять – тут проблемы и начинаются: сомнения всякие нехорошие, претензии… А ларчик просто открывался… – Екатерина Георгиевна выдержала почти театральную паузу. – Он свой, но он – не ты. У тебя враги какие, если они вообще есть? – ехидно прищурилась бабушка, неторопливо загибая пальцы. – Пацан, что  сдуру за косичку дернул, да  химоза?  Вот и все пожалуй.

Бабушка скептически полюбовалась на  два загнутых пальца, покосилась на растопыренные остальные и отрицательно качнула головой.

- А вот чего у тебя есть - так это надежные тылы. – Екатерина Георгиевна назидательно ткнула пальцем в семейный фотопортрет на стене. - Проще говоря, люди, которые любят тебя просто за то, что ты – это ты. Успехами твоими гордятся, факт. А любят просто так. Поэтому ты можешь лицо сохранять, не оглядываясь, что у тебя за спиной творится.  Ферштейн?

Карина скривилась, пытаясь скрыть смущенную улыбку.

– А у Феликса твоего, – бабушка покосилась в окно, слово ожидала увидеть оборотня во дворе, - ни оперативного тыла нет, ни тактического, ни стратегического.  Будь у него опора, как у тебя, стал бы он судьбу со всей дури за хвост дергать, чтоб себе что-то там доказать. Тебя послушать, так он не че… оборотень, а Муму какая-то, что стоя на задних лапках, передними веревочку с камушком на шею надевает, - бабушка смерила внучку скептическим взглядом, - только чую, не совсем это истине соответствует.

Екатерина Георгиевна проигнорировала недовольно-смущенное фырканье внучки и делано-небрежно поинтересовалась:

- Делать чего собираешься?

– Что-то да собираюсь, – отрешенно вздохнула девочка, тарабаня пальцами по коленке. – Понять бы еще, что именно. И вообще, - уцепившись за заключительную фразу, возмущенно вскинулась Карина, - какая из Феликса Муму? Ты бы его видела! Собака Баскервилей в кошачьей аранжировке… - пораженная внезапно пришедшей мыслью, девчонка осеклась на полуслове.– Слушай, ба, а правду говорят, что собака Баскервилей – это Муму, которой удалось выплыть?

– Это ты к чему? – подозрительно прищурилась Екатерина Георгиевна. – План диверсионных мероприятий составила или так – к слову пришлось?

– В общих чертах, - немного помявшись, неохотно буркнула Карина. –  Я тебе позже все расскажу? Ага?  Сейчас поговорю кое с кем, определю, а после, по итогам перед тобой отчитаюсь…

Девочка подорвалась из кресла и, накинув на ходу курточку, шмыгнула в прихожую.

- По итогам, так по итогам, - покладисто  пробормотала бабушка, наблюдая за сборами внучки. – Только договоримся сразу: командирский «Урал», как в прошлый раз не угонять и ключи от оружейки у дяди Семы не тырить. Один черт, он их дежурному по части сдает.

В любом микрорайоне, квартале и даже во многих дворах есть особое Место - некая точка пространства, где собираются соратники и единомышленники из числа дворовой ребятни и дружно убивают время. Иногда отголоски таких «убийств» сотрясали окрестные дворы и их жителей, но чаще все чуяли, что где-то что-то произошло, только никто не мог сказать что именно. Военгородок исключением не являлся, и такое место в нем было.

Все Робин Гуды, Чингачгуки и прочие дворовые герои, руководствуясь то ли природным чутьем, то ли встроенным GPS-навигатором, рано или поздно оказывались в запущенном дворе.

С одной стороны территорию оберегала крепостная стена профколледжа, со второй – цитадель расселенного дома, с двух других – частокол деревьев. Чудное местечко. Профколледж не подавал признаков жизни, деревья таинственно скрипели ветками, а расселенная цитадель притягивала доведенной до аварийного состояния ветхостью. Причем этот аспект повышал её ценность в глазах искателей приключений вдвое, а то и втрое.

Кроме того во дворе имелась голубятня, из которой сперва предприимчивая ребятня выселила одичавших голубей, а следом явились Кирпич и Клюв, выселили предприимчивую ребятню и прочно закрепились на господствующей высоте. Не из каких-то прагматических соображений, а просто местечко понравилось. С тех пор редко кто отваживался сунуться к ним без приглашения.

Севка Клюев по прозванию Клюв удачно совмещал Илью Муромца и Алешу Поповича в одном лице. Карина не раз замечала: стоит начать восторгаться его незлобивой силой и четким пониманием справедливости, как он – хлоп! – и включил хитрована, куда до него тому лепрекону! Впрочем, со своими, а в своих Севка числил каждого, отваживался  встать против него в спарринге (выстаивали считанные единицы, да и решившихся просто встать напротив было немногим больше) – не юлил. Из него мог получиться вполне надежный партнер. Если согласится.

Его закадычный приятель Борька Лунёв, унаследовав от родителей  тягу к инженерии и прочим точным наукам, а от бабушки – внешность светлого эльфа, обладал нестандартной соображалкой и невесть как приобретенной способностью весьма эстетично краснеть. Вот только что стоял – бледнел, а тут р-р-раз – и красный, словно знамя полка. Он и прозвище «Кирпич»  получил за эту свою особенность. Потому как тяжесть Борькиных кулаков и характера тянули уже не на кирпич, а на бетонную плиту. Или две.

Помимо склонности к молодецким забавам, Кирпича и Клюва объединяла неодолимая тяга к экспериментальной химии. Точнее, стремление взорвать всё, что должно взрываться и хотя бы частично то, что взорваться не может по определению. Непонятная для Карины страсть, но, как всякое настоящее увлечение, вызывающая уважение. В данном конкретном случае - опасливое. Так как основную премудрость мальчишки черпали не из школьных учебников, а из распечатанной на матричном принтере потрепанной брошюры с подозрительным названием «Поваренная книга анархиста».

Самоустранившись от деятельного участия в экспериментах, Карина частенько  оказывала друзьям посильную помощь: неизменно восхищалась отвагой экспериментаторов, без лишних вопросов раздобывала необходимую для опытов мелочевку и даже пару раз присутствовала при рискованных испытаниях самодельных петард. Экспериментаторы, обычно никого, тем более – девчонок, не посвящавшие в свои дела, платили ей лестным доверием и, хотелось  надеяться, что в её просьбе мальчишки не откажут.

К приходу Карины увлеченные новым проектом приятели отнеслись довольно-таки равнодушно. Но выслушать не отказались, слушали не перебивая, сосредоточенно.

- И чего нам за это будет? – демонстративно зевнул Клюв и скосил на девочку хитрющий глаз.

- А чего вам было за то, что вы Мирона и его компанию научили жить социально? - воинственно прищурилась Карина.

- Как это чего? - горделиво запунцевел Кирпич и расправил плечи. – Повышенный, но, к счастью, кратковременный интерес к нашим личностям со стороны детской комнаты милиции – это раз, тишина, благолепие на районе - это два, ну и… -  Борька вынул из ухоронки  кинжальчик с инкрустированной рукоятью и любовно протер клинок, -  трофеи, опять же… А на хомячков и прочих сусликов нам категорически плевать. Мы чего тебе, Чип и Дейл, чтобы спешить на помощь, роняя тапки?

– Не, ну если б дело тебя касалось, мы б тогда конечно, – попытался смягчить категоричность товарища Севка. – А так…ради невесть кого и невесть чего на неприятности нарываться? Ну нафиг!

- Он мой друг, – насупилась Карина. – И я по-любому встряну, с вами или без вас.

- У каждого свое хобби, – Борька с демонстративным безразличием пожал плечами. – Кто цветы разводит на радость,  а кто лохов на бабки, кто паркуром увлекается, а кто и суицидом.

– Сволочь ты, Лунёв, – уперев руки в боки, в сердцах выпалила Карина. – Хоть и эльф четвертушечный. Как о благородных предках в сочинении завираться, так это пожалуйста, бумага стерпит, а как самому по-человечески поступить – враз сдулся, да?

- Слушай, Клюв, - прикусив губу, раздраженно прищурился Борька, - мне  показалось или она нас на слабо берет?

Четверть эльфа побагровел от злости, даже нос принял цвет спелой клюквы. Севка, не выказывая готовности поддержать ни одну из сторон, промямлил что-то невразумительное.  Было заметно, что чувство справедливости уже вступило в борьбу с практицизмом.  Воодушевленная этим наблюдением, Карина усилила нажим:

- Да три года мне снилось, на слабо вас брать! – она старательно скопировала интонации сварливой соседки тети Эллы. - Если у вас нет духа корпоративной солидарности, то никакими понтами его не заменишь!

- Что за нафиг? – не без интереса осведомился Клюв.

- Кор-по-ра-тив-на-я со-ли-дар-ность, – по слогам повторила Карина и пренебрежительно скривила губы. – Для тех, кто в танке, поясняю: это штука ценнее всех ваших запасов серы, селитры и черт знает еще чего вместе взятого.

- И в какую ж это корпорацию монстров ты нас определила по доброте душевной? - Борька смерил приятельницу откровенно подозрительным взглядом и чуть беспомощно посмотрел  на Клюва.

- Да какие ж вы монстры? – с самым невинным видом, пожала плечами Карина. – Вы ж пока ничего круче петард не взорвали, а вот Феликс… – она выдержала интригующую паузу. – Вот если бы вы нам помогли, то у него бы потом и спросили.

- Он чего, тоже химией балуется? – догадливо уточнил Севка.

- Это вы балуетесь. А он – всерьез.

Кирпич ничего не ответил, только задумчиво покраснел.

- Я вот чего подумал, – коротко взглянув на друга, не очень уверенно забормотал Клюв, – я все равно собирался сегодня навещать старину Джека… А ему полезно иногда гулять на свободе...

Безымянный старый сад с голубятней – прибежище юных химиков и неиссякаемый источник кляуз окрестных старушек во всевозможные инстанции, был райским уголком.  Если сравнивать его со стадионом и  прилегающим к нему парком Мира. Потому как эти места если и не являлись филиалами Ада, то достопримечательностью были весьма сомнительной. А путеводители, расписывающие красоты Города,  нагло лгали.

 Обширный пустырь, беспорядочно утыканный лишаями одичавших древонасаждений, некогда именовавшихся аллеями, едва ли можно было назвать парком. Еще в меньшей степени – парком Мира.

Первые два десятилетия своего существования тогда еще относительно культурный  парк гостеприимно принимал горожан, стремящихся слиться с природой посредством употребления шашлыков и пива  в условиях, максимально приближенных к естественным.

На заре девяностых стремительно капитализирующийся градоправитель с облегчением отрекся от парка Мира и как-то очень быстро и тихо впарил отягчающую городской баланс территорию какому-то лоху. Покупатель принадлежал к тогда еще не вымершей популяции оптимистов клинических и принялся браво возводить какие-то строения на только что приобретенной землице. Что именно он строил, сейчас сказать уже  не мог никто. Ныне безымянный мечтатель сгинул в одной из разборок все в те же девяностые. Его анкетные данные народная память не сохранила, а архивы мэрии - такая  клоака, что там и бывалый сталкер пропадет без следа. К настоящему моменту от некогда грандиозно-монументальной стройки остались только недостроенное складское помещение да оплывшие островки каменной кладки забора по периметру пустыря. Остальное навевало единственную мысль – о бренности всего земного.

Наследники оптимиста так и не объявились, и мэрия сделала вид, что никогда и не выпускала парк из-под своей надежной длани. Чиновники даже вписали его в перспективный план благоустройства, нумером, эдак, сотым. Или тысячным. Вписали и отчитались.

Пока строительство затрудняло доступ к облюбованному уголку, горожане присмотрели  другое место для пикников, а когда внезапно начавшаяся застройка так же внезапно закончилась, вдруг оказалось, что желающих слиться с природой, в условиях постапокалипсического ландшафта, как-то нет.

Зато насмотревшаяся криминальных боевиков шпана, раз и навсегда закрепила  парк Мира за собой - для «стрелок» и иных междусобойчиков. Благо, антураж подходящий. Иной раз «дружеские» встречи проходили почти неслышно, иной – с последующим  шумным весельем, в сравнении с которым праздничные пикники выглядели, как провинциальный фестиваль бюргеров на фоне бразильского карнавала. Об исконном названии парка  уже  никто, кроме авторов путеводителей, и не вспоминал. Зато формулировка «за стадионом» всеми трактовалась однозначно: что-что, а драка будет. К гадалке не ходи. Вот и не ходили: ни к гадалке, ни по парку.

К «стрелочной» поляне Феликс подошел минут за семь до оговоренного времени и остановился у недостроенной кирпичной арки. Смеркалось. Завидев одинокого путника, арка плотоядно ощерилась выступающими из кладки обломками кирпичей и презрительно обдала Феликса облаком затхлой сырости. Оборотень покосился на полуразрушенную воротину и зябко поежился: в блекло-красных отсветах заходящего солнца потеки раствора выбивающиеся сквозь щели, казались застывшими дорожками слез. Отсчитывая оставшиеся до рандеву минуты,  Бархатов постоял на границе, неуверенно подергал себя за нижнюю челюсть и с обреченным  вздохом шагнул вперед.  И удивленно застыл снова.

Обстановка на поляне и впрямь напоминала неторопливый пикничок: лениво трепыхались шустрые языки небольшого костерка, нахохлившийся Фитиль навис над огнем и сосредоточенно  вращал насаженную на ветку сосиску. Барбоскин развалился с подветренной стороны костра, закинул руки за голову и, уткнувшись взглядом в закатное небо, флегматично жевал травинку. Чуть поодаль Шмыга азартно обыгрывал троих клевретов в «двадцать одно» и по сторонам не смотрел. Простояв пару минут и так и не дождавшись хоть какого-то проявления внимания, Феликс возмущенно откашлялся.

- Вот кто-то с горочки спустился-я-я, - невыразительно протянул Федька, неохотно оторвавшись от созерцания неба. -  Чё стоишь, подходи поближе.

Барбоскин почти приветливо махнул обалдевшему оборотню рукой и вновь растянулся на земле.

- Так мы ж тут  вроде бы это, - неуверенно пробормотал Феликс, неуклюже топчась на одном месте, - драться собирались?

- Угу, - отрешенно зевнул Федька, подавился травинкой и, возмущенно кырхая, вскочил на ноги. – Собирались и собираемся. – Барбоскин аккуратно выудил злосчастную растительность из глотки, отбросил в сторону и, брезгливо отерев пальцы о брюки, недоуменно покосился на Феликса.

 – Куда торопишься? Щас Батоныч подойдет, и начнем, помолясь…

- А чего ждать-то? – Феликс непонимающе уставился на непривычно мирного Барбоскина. – Ты здесь, я – тоже здесь, так на фига козе баян, то бишь Батоныч?

- Хе! – ехидно оскалился Федька и, призывая клевретов полюбоваться на олуха, призывно хлопнул в ладоши. – Ты, блохастый че-то не догоняешь. – Барбаросса окинул оборотня насмешливым взглядом и презрительно  сплюнул на землю. – Один на один – это рыцарский турнир получается. А мы сюда не развлекаться, мы сюда тебя наказывать пришли. Осознал?

Барбоскин повернулся к Феликсу спиной и начал вполголоса отдавать распоряжения клевретам, и от  его деловитой целеустремленности Бархатову стало страшно как никогда. Даже давешний нож так не пугал. Дабы избавиться от ощущения собственной никчемности и подавить панику, Бархатов сунул руки в карманы и с независимо-вызывающим выражением на лице, уселся на кучу щебня на краю поляны. Какого-либо проявления благородства со стороны Барбоскина он не ждал и к встрече с превосходящими силами противника подготовился заранее. Изготовленные в школьной химлаборатории сюрпризы нетерпеливо тыкались  в кулаки и рвались на оперативный простор.

Следующая четверть часа прошла в томительно-нейтральном ожидании. Наконец примчался Батоныч и, сунув в руки Барбоскина какой-то сверток, принялся запыхано оправдываться. Не слушая клеврета, Федька одобрительно похлопал приятеля по плечу и, злорадно ухмыляясь, ткнул пальцем в центр  поляны. Здесь, мол, вставай.

 Наблюдая за непонятными перемещениями в стане противника, Бархатов пренебрежительно цыкнул сквозь зубы, шагнул к отмеченной точке и тут же застыл на месте: Шмыга, Батоныч и унылый толстячок по прозвищу Снусмумрик деловито растягивали рыболовецкую сеть.

- За-а-ахадите к нам на огонёк… - Федька окинул изготовившихся к драке клевретов удовлетворенным взглядом и небрежено подманил Феликса пальцем. – Вали сюда, блохастый! Для икзе… ыгзи… екзекуции,  для, блин, наказания  всё готово!

- Мря, - Бархатов презрительно оттопырил нижнюю губу и, выбирая первую цель, окинул  поле боя оценивающим взглядом.

- Вот щаз и позырим, выросла ли у меня наказывалка или нет, - угрюмо ощерился Федька, кровожадно щелкая костяшками пальцев. – Шмыга, Снусмумрик, Батоныч! Ату блохастого!

Указанная троица растянула сеть в длину и, пытаясь обойти оборотня справа,  осторожно направилась к Феликсу. Фитиль и коренастый тип с отмороженным взглядом и нестираемой ухмылкой по кличке Снорки, двинулись слева. Барбоскин скрестил руки на груди и с видом Наполеона, взирающего на переправу Великой Армии через Неман, замер напротив Феликса.

Бархатов плавно соскользнул с импровизированной сидушки и замер в классической стойке ганфайтера: ноги присогнуты в коленях, тело чуть наклонено вперед, правая рука выжидательно застыла у бедра.  

- Атас! – вдруг истошно завопил Шмыга и, отвлекая внимание Феликса от Батоныча и Снусмумрика, резво скакнул вперед и в сторону.

На такие фокусы Феликс не ловился лет с десяти. В общем, с тех пор  как двое пятиклассников накидали ему фофанов и отобрали полкило конфет, и не ловился. Так что Шмыге следовало чего-нибудь оригинальное придумать.

Не ограничившись криком, проныра припустил наутек, тут же его примеру последовали и остальные. Бархатов скосил глаза в противоположную сторону… и в следующее мгновение очутился на нижней ветке березы, стоящей в двух шагах от Барбоскина. Как он тут оказался и почему именно тут, Бархатов объяснить себе не мог. Видимо, кошачьи инстинкты занесли его на единственное на месте стрелки дерево.

Облегченно переводя дух, Феликс попытался утереть пот, и только скользнув лапой по покрытой шерстью голове, осознал, что на дерево он влетел не просто так, а в кошачьем обличии. Хотя ни одного пенька в окрестностях не наблюдалось, да и произнести формулу оборота он  так и не удосужился.

Вцепившись всеми когтями в опасно потрескивающую ветвь, Бархатов вытянул шею насколько мог и попытался рассмотреть напугавшее его и компанию Бархатова явление. Каких-то особых чудес, если не считать распластавшегося на земле Барбоскина и здоровенного клубка грязно-светящейся шерсти, застывшего над ним, внизу не наблюдалось. Гадая, что же его так напугало, Феликс удивленно мявкнул. Клубок шерсти раздраженно рыкнул.

Бархатов всмотрелся получше и с удивленным испугом констатировал, что у клубка имеется широченная пасть с кучей острых даже на вид зубов, полыхающие бешеным огнём глазищи и мощные лапы с жуткими когтями. И вообще, невиданное создание весьма и весьма напоминает собаку. Только очень большую, очень грязную и очень злую. Прям не собака, а зверюга. Даже не так - Зверюга. С большой буквы «З». А еще шерсть у нее светится. Почему-то.

Странный пес потыкал скулящего Барбоскина лапой, оценил расстояние от земли до прилипшего к березовой ветке Феликса, и удовлетворенно рявкнул. Бархатов и Барбоскин дружно икнули. Зверюга отошла от Федьки на пару шагов, раздумывая кем же ей заняться в первую очередь – котом или человеком – плюхнулась на хвост и застыла на месте. Только светящейся мордой вертела по сторонам: на Барбоскина - на Феликса, на Барбоскина – на Феликса, потом на луну и по-новой. На Барбоскина - на Феликса...

Прикинув, что его и непонятную тварь разделяют как минимум два метра, Феликс немного успокоился и принялся озирать окрестности, вдруг какая лазейка да сыщется. Повертев пяток минут башкой по сторонам, приемлемых путей к отступлению Феликс не обнаружил, за то вдоволь налюбовался на удрученное барбоскино воинство. Благо, все пятеро угнездились на гребне кирпичной ограды в десятке метров отсюда. Разглядывая ужасную тварь с безопасного расстояния, клевреты тряслись и сиротливо жались друг к другу, но никуда не уходили. Подробностей их бегства Феликс не видел, но, судя по внешнему виду, Фитиль и Снусмумрик умудрились искупаться в какой-то луже, Батоныч взял на таран фрагмент стены (свежая груда битых кирпичей и фиолетовая шишка на лбу подростка явно о том свидетельствовали), а Шмыга попытался превратиться в птицу и упорхнуть. Вряд ли у Шмыги имелась хоть капля крови оборотней, но любой филин, увидев у человека такие идеально круглые огромные глаза, сам себя ощипал бы от зависти.

Пока Феликс изучал окружающую обстановку, а дикий пес, мечтая достать вкусную кошечку, пускал слюни, Барбоскин попытался скрыться и даже умудрился сместиться на пару метров влево. Заметив, что законная добыча стремиться улизнуть, злой собак нервно дернул ушами и разразился возмущенным лаем. Видя, что ретирада провалилась, Федька горестно застонал и пополз обратно, а Феликс, восседая на недоступной для собаки высоте, мявкнул что-то ехидно-насмешливое. За что и поплатился.

Услышав нахальный мяв, дикая  тварь недовольно скривила пасть и попыталась с разбега взобраться на дерево. Доскочила до средины ствола и гулко плюхнулась наземь. Феликс торжествующе промявкал нечто победное и, глядя на псяку сверху вниз, покрутил когтем у виска. Похоже, жест был зверюге знаком: разъяренная собака раздраженно рявкнула на не вовремя  дернувшегося Барбоскина, словно бык на корриде загребла пыль лапами, разбежалась и всей тушей врезалась в дерево. От удара березка закачалась словно маятник. Едва не слетев на землю, Феликс вцепился в ветку всеми когтями  и, словно какой-нибудь экзотический лемур, повис спиной вниз. Псина подпрыгнула, клацнула зубами в опасной близости от кошачьего хвоста и вновь отвлеклась на Федьку. Воспользовавшись тем, что Зверюга беснуется внизу и на него внимания не обращает, Феликс взобрался на ветку и лихорадочно принялся подбирать варианты спасения.  Вскользь пожалев, что летучих котов не существует, Бархатов глянул на плотоядно рычащую тварь, побелевшего от страха Барбоскина и решение пришло само собой. Начиненный перцем взрывпакет одинаково неприятен как людям, так и собакам, а использовать свои сюрпризы по назначению он так и не успел. Если достать самодельную бомбочку и швырнуть ее вниз, то от грохота взрыва и перцового облака резко поплохеет и Барбоскину, и барбоске. А под шумок можно будет и смыться… Единственная проблема – заряды находятся в карманах штанов, а штаны трансформировались в шерсть, незадача однако… Значит… нужна обратная трансформация. Пенька, правда, не видать, ну да ладно – получилось в одну сторону без подручных средств обернуться, выйдет и в другую. Феликс нервно вцепился в обиженную скрипнувшую ветвь, изо всех сил зажмурил глаза и  принялся бормотать формулу переноса. Как всегда в таких случаях опять всплыл образ Замятиной, как всегда что-то щелкнуло и… Хлипкая ветка, с трудом удерживавшая кота-переростка, ощутив на себе тяжесть трансформировавшегося подростка, облегченно хрупнула и сломалась. Не успев осознать, что же произошло, Феликс шмякнулся вниз. Прямо на спину Зверюге. Ну почти - на хвост.  Несчастная псина подпрыгнула на четырех лапах, выпучила глаза и рванула куда-то в сторону. Поджав изрядно помятый хвост, скуля и подвывая одновременно.

Проводив удаляющуюся тварь удивленно-обрадованным взглядом, Феликс обессилено привалился к березе и почти равнодушно посмотрел на Барбоскина. Шевелиться не хотелось, говорить  - тоже, думать – тем более. В голове, словно знамя на ветру, горделиво трепыхалась мысль: «По-лу-чи-лось!» Для формулирования, что именно получилось сил не осталось абсолютно. Услышав серию гулких монотонных шлепков откуда-то сбоку, Феликс лениво скосил глаза и устало зевнул: Барбоскин молча, сосредоточенно, не глядя ни на Феликса, ни на клевретов и вообще не озираясь, отряхивал пыль с коленок, и выражение лица у него было самое обыкновенное, равнодушно-презрительное.

   Закончив отряхиваться, Барбоскин, неторопливо поднял голову и обвел тяжелым взглядом окрестности полянки, художественно преображенные живыми статуями клевретов.

- Слазьте уже, - то ли ставя точку в приказе, то ли прозрачно намекая на санкции готовность полной мерой воздать свите за трусость, Федька выразительно шмякнул кулаком о раскрытую ладонь.

Дождавшись, пока последний сподвижник покинет временное укрытие, Барбоскин вперил требовательный взор в Феликса:

- Ну ты это, того…

- Чего тебе? Драться? -  расслабленно зевнул Бархатов, нехотя приоткрывая один глаз. -  Ща полежу еще минут пяток и пойдём… Покури пока, а?

- Все бы тебе драться, - пренебрежительно фыркнул Барбоскин, покачиваясь с носка на  пятку и обратно,  - только о развлекухе и думаешь. Прям, как маленький… Ты это… ты ж щаз меня спас, получается?

- Мря… -  невыразительно буркнул Феликс, скромно решив умолчать о том, что о спасении Федьки не задумался ни на минутку.

- Чего «сам решай»? – неуверенно протянул Федька, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. – По всему выходит, что ты меня от твари спас и я тебе, вроде как обязан…

- Мря…-  небрежно отмахнулся Феликс и, недовольно кряхтя, поднялся на ноги.

- Это ты без пончиков столовских перебьешься! – грозно нахохлился Барбоскин, но тут же сбавил тон. – Я вот че подумал: ты, бло… Бархатов, мне по жизни больше не должен, ходи спокойно, тебя никто не тронет…

 - Это, типа, вместо спасибо? – ехидно усмехнулся Феликс и вновь плюхнулся на землю.

   - Это, типа, ты нашей защитой теперь пользуешься. За бесплатно, усек? – угрюмо буркнул Барбоскин, наблюдая за толкущимися в отдалении клевретами. – Заслужил!

- Благодарствую, барин! – ехидно скривился оборотень. – Кланяться обязательно?

Предчувствие скорого избиения оказалось не таким тошнотворным, как необходимость принимать милость от этого гоблина с понтами… да еще за подвиг, к которому он, Феликс, не имел ни малейшего отношения.

- Только не зарывайся, понЯл? – предостерегающе протянул Барбоскин и добавил почти что нормальным – человеческим – тоном: - А бить тебя больше никто не будет.

Помолчал и неуверенно выдохнул риторический вопрос:

- И все-таки – че это была за хрень?

А я знаю? -  неуверенно пожал плечами Феликс и настороженно покосился куда-то в темноту. – Хрень. Зубастая. Одна штука. А чего еще – не по курсу…

Феликсу казалось, что последние десять минут его спину щекочет чей-то внимательный взгляд. Оборотень внимательно посмотрел по сторонам и разочарованно покачал головой: нервы… это все от нервов.

Бархатов не ошибался – за ним действительно наблюдали: давно и внимательно. Непосредственно с крыши ближайшей девятиэтажки. В четырехкратный охотничий бинокль.

- Во, блин, Клюв Джека разукрасил! – восхищенно присвистнула Карина, протягивая бинокль Борьке. – Собака Баскервилей от зависти сдохнет!  Ни почем не догадаешься, что под личиной этой страхолюдину скрывается добрейшее создание…

- Вот что я тебе скажу, птица,  - удрученно пробормотал моментально порозовевший Кирпич, отодвинув бинокль от глаз. -  Это не фига ни Джек… Борька с псякой во-о-она где топают, -  Севка ткнул пальцем в параллельный парку проулок. - А кто там в парке колобродит, это я не по курсу…

- И че это тогда за хрень? – прикипая к биноклю, нервно икнула Карина. Ситуация пошла в разнос, планов по выправлению её не было и не предвиделось и не оставалось ничего, кроме как наблюдать.

- А он, крутой, твой Феликс, да-а-а…- уважительно протянул Клюв, наблюдая за удирающей из парка расцвеченной тварью.

- Крут, - согласилась Карина, облегченно утирая нервный пот.

Приятели вновь посмотрели на укутанный сумерками парк, синхронно качнули головами и протянули в унисон:

И все таки, чеж это за хрень была, а?

Бу-у-у-ум!!!! Приветствуя новичка, акустическая система ночного клуба ударила по ушам и нервной системе посетителя, словно артустановка из засады: громко и неожиданно. И с почти стопроцентным накрытием противника. Не останавливаясь на достигнутом, аудиоколонки прошлись по залу пулеметной очередью из серии гитарных запилов. Вроде бы удачно. В какой-то момент Максиму показалось, что теней, дергающихся на танцполе, стало ощутимо меньше. Да нет, точно - показалось.  И вообще, пора завязывать с отвязными компьютерными шутерами, а то всякий бред мерещиться  начинает. Сбрасывая наваждение, Максим отрешенно тряхнул головой и неторопливо направился к барной стойке.

Колонки и тут гремели на полную. Композиции подбирались так, что ударные намертво глушили все остальные инструменты. Если те вообще участвовали в создании музыки. Впрочем, Максиму с его воистину медвежьим слухом, это было глубоко безразлично. Вот девчонка, уже пятый танец оказывающаяся в кругу рядом с ним, - совсем другое дело. Клёвая телка! Высокая, фигуристая и в тоже время гибкая, словно кошка. А как движется!

Максим выпал из танцующего круга, обессилено привалился к барной стойке,  не глядя, ткнул пальцем в меню напитков и вновь прикипел вожделеющим взглядом к танцующей красотке.  Что и говорить – девчонка - высший класс! И вроде бы к нему клеится…  Иначе чего всё время рядом трется? Максим очередной раз наткнулся взглядом на аппетитные полукружия, соблазнительно выглядывающие из более чем смелого  декольте, сглотнул слюну и решительно направился к красотке. Отошьет или нет, сейчас посмотрим. Если нет - продолжение может получиться веселым!

- Эй, козел! – отрывисто, словно плевок, прозвучал чей-то хриплый голос справа. - Ты чего к моей девушке лезешь?

Не соизволив обернуться на окрик, Максим неохотно покосился на нахала через плечо и, разглядывая накачанного парнишку и его  не менее накачанного приятеля,  досадливо цыкнул сквозь зубы. Смотрятся они и вправду – внушительно… как куча мяса. Начистить им рожу - пара пустяков, но тогда, блин, из клуба выпрут и прости-прощай прекрасный вечер... Проще надо быть! Макс обхватил левой рукой талию девушки, а трансформированной правой помахал перед лицом смельчака. При виде медвежьих когтей мальчики испарились, словно вода в пустыне.

- Вау! – девчонка, словно пытаясь обернуться мужской рукой на манер простыни, крутнулась юлой, на мгновение прижалась к  груди Макса и тут же раскрутилась обратно. – А ты у нас медведь! Респект! – глядя в глаза, как в душу, красотка дразняще провела кончиком языка по краям губ и вызывающе подмигнула обалдевшему парню, - у меня пока еще не было оборотней! Если не понял, «пока» - ключевое слово!

- Ну, значит, надо сказку былью! – белозубо блеснул улыбкой максим и, понимая, что все складывается как нельзя лучше, с презрительным интересом качнул головой вслед исчезнувшему нахалу. - Он правда твой парень?

            - Куда рванем? -  проигнорировав вопрос, деловито поинтересовалась красотка и по-хозяйски отхлебнула из бокала Максима. – К тебе, ко мне?

- Небесный дворец богини куда привлекательнее медвежьей берлоги! -  веско обронил Максим, небрежно кидая купюры бармену.

- А ты еще и поэт!.. - удивленно хихикнула девчонка. - Медведь-поэт! Пошли ко мне, ценитель прекрасного, здесь рядом! Дворами так вообще пять минут...

Они протолкались к выходу и нырнули в прохладную ночь. Девчонка прильнула к Максиму, умудряясь при этом направлять его движение. Из клуба – в подворотню, из нее – в другую.

- А ты не боишься? – остановившись в третьей (или четвертой?) по счету подворотне, девчонка испытующе заглянула Максиму в глаза.

- Чего?

- Ну... – еле слышно ухмыльнулась девчонка, пряча насмешливый взгляд на груди парня. - Вдруг я — приманка, заманивающая наивных простаков в лапы к бандитам? Чтобы грабили...

- А что?  - самодовольно усмехнулся Максим, - у тебя на примете есть самоубийцы, есть желающие ограбить медведя? Добро пожаловать! – парень скорчил «жуткую рожу» и зарычал.

- Мой ласковый и страшный зверь, - коротко хохотнула девчонка почему-то с нотками жалости. – Смелый и безрассудный… А жаль…

Она развернулась, погладила щеку парня, взъерошила волосы. Встав на цыпочки, потянулась губами... На оборотня внезапно нахлынуло острое ощущение опасности, и тут же скорее ощутил, чем услышал легкий хлопок возле лица. Трансформироваться Максим не успел...

Вечерний сумрак атаковал город словно опытный агрессор: стремительно и неотвратимо. Сгустки мрака скапливались в колодцах дворов и подворотнях, чтобы мгновением позже заполнить обезлюдевшие улицы и контролировать их до утра. Продолжая последовательное наступление не город, тьма вломилась в один из переулков. Наткнувшись на два столба электрического света, бьющих их фар патрульного милицейского автомобиля сумрак недовольно прянул в сторону, шугнул запоздалого прохожего замысловатой тенью и беспрепятственно пополз дальше. Город пал под натиском ночи, и милицейская машина тьме не помеха.

Патрульный автомобиль обдал сумрак в глубине двора подозрительной вспышкой фар, удовлетворенно фыркнул выхлопной трубой и, пристально осматривая затопленные тьмой тротуары, неторопливо покатился по улице. Заметив одинокую фигуру, подпирающую светофор на перекрестке, автомобильчик скрипнул тормозами и, впуская нового постояльца в салон, приветливо скрежетнул отрывающейся дверцей.

- Здоровеньки булы, громодяне! – заползая на заднее сиденье, новый пассажир приподнял фуражку за козырек.  – Вот и я, цветов не надо.

- Флору за ненадобностью не держим, - в тон ему буркнул старшина и, проверяя что-то у себя под ногами, заворочался на переднем сиденье. – Только спирт. – Удовлетворившись осмотром, старшина повернулся к пассажиру и, подкручивая седой ус, настороженно потянул сизым, картофелеобразным носом, - а у тебя, Валерьич, я чую, сало есть?..

- Есть, есть, - по-прежнему добродушно отмахнулся Валерьич, пытаясь стянуть с себя кожаную тужурку с лейтенантскими погонами. -  Тормозок в полной комплектации:  и картопля есть, и цибуля, и сало з часником… Горилки тильки нема, а так все есть… - скрючившись в  неимоверной позе, лейтенант все же сдернул с себя тужурку и резким жестом забросил ее за спину.

- Уй-ё-ё-ё!!! – внезапно завопил он, баюкая ушибленный локоть. – Що за бовдур бронежилетку як шторку вишае?!! Повбывав бы всих…

- Спокойствие, только спокойствие, - чувствуя, что давешнее добродушие лейтенанта исчезло, словно бесхозные пельмени из студенческой кухни,  примиряющее пробормотал молоденький сержант, сосед Валерьича по сиденью. – Вот глотните, товарищ лейтенант, и все пройдет…

- Это чего это ты мне сунешь? – настороженно пробормотал лейтенант, с опаской глядя на протянутую сержантом флажку.

- Настойка, целебная, дедушкина, - пожал плечами сержант и озорно тряхнул пшеничного цвета чубом,  - вы пейте, товарищ участковый, пейте. Не сомневайтесь.

- Ты б еще чудодейственный, изготовленный твоей матушкой, бальзам предложил, -  сварливо проворчал лейтенант, прикладываясь к фляге. – Но все равно - спасибо.

- Та-а-а-к, - прокряхтел старшина, окидывая салон машины небрежным взглядом. -  Экипаж патруля в полном составе, участковый на усиление тоже на месте, так что, Нарваг, - милиционер по-дружески хлопнул орка-водителя по обтянутому форменной рубашкой плечу, - поехали. Сначала – прямо, потом - налево, потом  в сквер. У меня по плану до ужина провести одно задержание. А лучше два. Квартальная премия выше будет.

- Два задержания, ага… -  неуверенно буркнул сержант, выпуская струю табачного дыма в приоткрытое окно, -  до конца смены одно бы провести и то хлеб. В такую погоду все нарушители общественного порядка сидят дома, благовоспитанных изображают.

- Сегодня пятница, олух, - поучительно буркнул старшина, постукивая мундштуком папиросы о запястье левой руки, – чуешь – тяп-ни-ца…А значит, либо из кабака какого, либо из квартиры, но вызов однозначно будет. И не один…-  старшина мечтательно сунул заломленную папиросу в зубы и алчно потер ладони, - и чем больше их будет, тем выше премия…

- А чого ты, Дим Димыч,  за хулиганьски гроши мриешь? (укр. мечтаешь) -  апатично зевнул участковый, - мрий за бандытив на джыпы з ориентування, зараз зловымо, так грошэй будэ - в мишку не пронэсэшь.

- Мечта, как приказ,  - старшина назидательно ткнул пальцем вверх, - должна быть осуществима, иначе это дурь, а не мечта… А тех бандитов вся управа ловит, вот и пущай… А мне медалев за героизьм не надо, мне премии за мелкое хулиганьё достаточно…

Старшина кинул косой взгляд на пятачок возле сквера и вдруг резко ткнул водителя локтем в бок:

- Гаси фары, глуши пихло! Тихо всем, похоже – накаркали, благодетели…

Все пассажиры патрульной машины, пытаясь высмотреть, что же так восхитило старшину,  дружно прилипли к стеклам. Долго искать не пришлось: на противоположной стороне улицы скалообразно возвышалась  громада черного «Лендровера», возле которого кучковались три бритоголовых качка в потертых кожанках. Причем качки, в свою очередь, пытались кого-то высмотреть в вечернем сумраке. Экипаж  патрульной машины притих настолько, что стал слышен стук каблучков по асфальту, а минутой позже покосившийся уличный фонарь подслеповато осветил одинокую девичью фигурку. Завидев прохожую, качки дружно бросились к девице, как-то очень лихо накинули ей на голову мешок, подхватили на руки и потащили к «Лендроверу».

- Чего сидите, олухи!  - рявкнул старшина, выпрыгивая на улицу, - это те самые  - хитники из ориентировки! Берем их!

- Анустоятьбоятьсямордойвнизрукизаголову! -  сержант в два прыжка подлетел к качкам и направил на них ствол автомата. – Падай, нах, кому сказал?!

- Не ворушитися громадяни бандити, а то вмить башку прострелю, – флегматично буркнул участковый, внушительно щелкая затворной рамой пистолета, - пидставляйте руки, будьмо браслети одягати.  Ну шо, Мыкола, - лейтенант повернулся к старшине, -  збулася мрия идиёта? Ми крутимо диркы пид ордена, а ты пидставляешь кишэни пид гроши?

- Там видно будет,  кому чего и куда, - плотоядно оскалился старшина, запихивая очередного качка в «обезьянник» патрульной машины, - сейчас сдадим субчиков в управу и посмотрим. Но, сдается мне, никто не уйдет обиженным.

Оксану душили слезы. Девушка уныло брела по темной улице, не замечая ни проносящихся мимо машины, ни редких прохожих, ни накрапывающего дождя...

Всё кончилось, совсем всё! Осталась только жизнь, если можно назвать жизнью унылое, беспросветное одинокое существование… А ведь еще утром она была счастливейшим в мире человеком... Да что утром, какой-то час назад... Вплоть до злосчастного объяснения. Ну как же прискорбно осознавать, что союз, который значит для тебя больше чем что-либо на свете, в Его глазах всего лишь мезальянс…

Словечко-то какое откопал - мезальянс! Почти как в песне: он был банкир, она была с завода! Перед глазами всплыла Его чуть виноватая (совсем чуть-чуть!) улыбка и  режущие душу слова. Умные, правильные, но до чего ж противные… Слова о невозможности их совместного существования… Надо же – существования, а она-то думала – жизни…

Обида и боль потери захлестнули с новой силой. Ну конечно, дочка слесаря ему не пара! Он же элита! Золотая молодежь! Сын лучших людей города! Можно подумать, она не знает, кем были его родители двадцать лет назад!

А папа ведь предупреждал! И мама говорила… Только почему-то я их тогда не слышала… Почему?

Почему… Ну почему они не могут быть вместе? Только из-за того, что она дочь слесаря и в ее гардеробе нет гламурных нарядов, как у расфуфыренных куриц в ночных клубах? А все ее украшения сделаны руками отца? Да – кольца, браслеты и серьги недорогие, но зато куда красивее той безвкусицы, что лежит в магазинах!

Совершенно неожиданно и почти беззвучно моросящую прохладу ночного воздуха вдруг разрезала большая, пахнущая теплом и отработанным бензином, тень. Девушка безучастно скосила глаза влево и горестно всхлипнула: перед глазами проплыл знак «Дфарф Моторс» - два скрещенных серебряных топора, прикрепленных к капоту  большой машины. Он тоже мечтал о порождении гномов… Гораздо сильнее и чаще, чем она -  о свадьбе…

Оксана всхлипнула. Словно услышав ее плач, машина раздосадовано фыркнула двигателем  и остановилась.

- Девушка! - из окна остановившейся машины выглянул молодой, точнее, молодящийся мужчина. - Вас подвезти? Гулять в такую погоду, идея, мягко говоря, неумная!

Не в силах оторвать набухший слезами взгляд от луж на асфальте, Оксана отрицательно мотнула головой:

- Спасибо, мне недалеко.

- Садитесь, садитесь! -  водитель  приветливо распахнул дверцу. - Сейчас польет всерьез, а у вас  даже плаща нет. Да не бойтесь! Вы, конечно, редкая красавица, но я,  - мужчина окинул себя скептическим взглядом и сокрушенно вздохнул, – уже в не опасном для девушек возрасте.

Оксана грустно улыбнулась водителю и побрела дальше. Машина тронулась с места и неторопливо, выдерживая скорость шага девушки, беззвучно двигалась параллельно.

Похоже, её состояние не осталось незамеченным. Проехав чуть вперед,  автомобиль остановился, мужчина вышел из машины и, подойдя к Оксане, накинул на её плечи плащ.

- Нельзя так к себе относиться, - осторожно приобняв девушку за плечи, он уверенно направил ее движение к машине. - Кто бы он ни был, он недостоин ни единой вашей слезинки. Не стоит так убиваться! Поверьте, свою половинку вы еще встретите!

Оксана снова всхлипнула.

- А откуда вы знаете про Него?

-Так написано же все, - пожал плечами мужчина, останавливаясь перед открытой дверцей, - во-о-от такими буквами. У вас на лице, – заметив нерешительность, замеревшей перед машиной девушки, он улыбнулся – мягко-мягко, почти по-домашнему:

- Садитесь, садитесь! Не съем я вас, честное слово!

Сил сопротивляться не было. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что не все же на свете сволочи и все опасения зряшные, не может же быть все плохо и сразу… Девушка в очередной раз вздохнула и юркнула в теплый, пахнувший дорогой кожей салон автомобиля.

Мужчина захлопнул дверцу, обошел капот, устроился за рулем.

- Куда едем? -  водитель озорно подмигнул Оксане. – На Край Света или чуть дальше?

- На Безымянку...

- Значит дальше… - невозмутимо констатировал водитель, поворачивая ключ зажигания.

В салоне было тепло и уютно... Оксана махнула рукой на все свои сомнения, попыталась вновь погрузиться в невеселые размышления, но обнаружила, что события сегодняшнего дня как-то отдалились, словно тонкий металл кузова отрезал неприятные переживания...

- Скажите, - девушка повернулась к водителю, - а...

Легкий хлопок возле лица... Странный запах...  И темнота...

   - Ну что, герой! – радостно проорал Витиш, ворвавшись в кабинет и размахивая  сдобно пахнущим пакетом, словно шашкой, -  тебя, говорят, поздравить можно?!

- Поздравить? – Мишка задумчиво почесал переносицу погрызаной шариковой ручкой и демонстративно прочистил пальцем ухо. -  Поздравить – можно, только на два тона тише. – Канашенков закончил ковыряться в ухе и вопросительно взглянул на Игоря, - а с чем, собственно, поздравить-то?

- Как с чем? – опешено моргнул Витиш, -  с поимкой киднепперов, с чем же еще? Дежурный по УВД, весь из себя в воинственном азарте, мне полчаса по телефону военных песен пел: рассказывал, какие молодцы пэпээсники и как здорово они за нас мышей ловят.

- Не рискну оспаривать первенство ППС в сфере ловли грызунов, - невыносимо равнодушным тоном пробурчал Мишка, глядя куда-то сквозь Витиша, - статистикой показателей отлова я прежде как-то не интересовался. Допускаю, что на данном  поприще они переплюнули всех окрестных котов и даже СЭС. Одного только не понимаю: с каких пор в служебно-должностные обязанности следователя входит розыск и задержание склизкохвостых четырехлапых вредителей?

Мишка скорчил нарочито-недоумевающую физиономию и уперся в Витиша до одури наивным взглядом:

- А если дежурный по поводу поимки разбойников, киднепперов и прочих злыдней шпильку следствию норовил сунуть, то тут он не прав сугубо и  трегубо: псы *(сленговое название ППС) правонарушителей ловят исправно, но почему-то в основном мелких. Не крупнее кухонных боксеров.

- Но они же сегодня кого-то поймали? – понимая, что это ж-ж-ж неспроста, удрученно пробурчал Витиш и чуть виновато шмыгнул носом. Но как-то не убедительно.

- В том то и дело, что «кого-то», - сварливо пробурчал Мишка, бесцеремонно вынимая вкусно пахнущий пакет из рук Витиша, – и среди этих «кого-то», -  Канашенков  достал из шуршащего полиэтилена ватрушку и предвкушающе облизнул губы, - интересующие следствие лица не выявлены.

- А кто выявлен?

- Сын начальника ГАИ выявлен, - монотонно забубнил Мишка, демонстративно загибая пальцы на руке, -  сын Петрякова, того, что учредитель ПромоБанка, выявлен, - следователь загнул третий палец и тяжело вздохнул, - президента спортивной федерации помнишь? - пресекая попытку Витиша стянуть одну из ватрушек, Мишка  шлепнул по  руке похитителя и, убрав пакет в стол, снизошел до пояснений:

- Имей совесть, мне еще всю СОГ кормить, - не дожидаясь ответа Витиша Канашенков моментально сменил тему и  продолжил перечень задержанных:

- Вот того Антонова сын тоже выявлен. А водителем у них был сынок Самарцевой – главврача из нашего ведомственного госпиталя… так что как теперь бедные псы будут очередную ВВК проходить, учитывая, что им еще и за синяки отписываться, я даже не знаю…

- Сильно помяли? – заинтересованно вскинул бровь Витиш и неуловимым взгляду движением, вырвал порядком обкусанную ватрушку из Мишкиных рук.

- Веришь – нет, - пренебрежительно хмыкнул Мишка и вынул из пакета новую булочку, - сверх положенного -  пальцем не тронули. Покуда задержанных в управу везли, парнишки усиленно стучались в дверь «обезьянника». Как выяснилось по приезде - исключительно лбами…

- Не-за-да-ча…. -  разочарованно выдохнул Витиш и сокрушенно махнул рукой. – Но девчонку они же схитить пытались? Пытались! А на фига?  Кстати, а кто такая?

- Ви таки будете иметь бледный вид, - чуть истерично хохотнул Мишка, - но фамилия девочки - Филонова, и никак иначе.

- Вот только дочки мэра нам для полного счастья и не хватало, - стремительно бледнея, огорошено охнул Витиш. – И какого, я извиняюсь, хрена ей приспичило ночью по улицам шляться? Одной и без охраны?

- У её высочества на следующей неделе знаменательное событие, - невозмутимо чавкнул Мишка, дожевывая остатки ватрушки, - оне за Старцева из РосДиаманта замуж выходят.

- Тем более, какого хрена?! – возмущенно задохнулся Витиш, всплескивая руками.

- А репетировали детишки, - флегматично пожал плечами Мишка, без всякой на то нужды перекладывая исписанные бланки с места на место. -  Антонов с Самарцевым  закадычные приятели  Старцева, да и с госпожой  Филоновой сызмальства дружбу водят. А в сквере они похищение невесты в духе «кавказской пленницы» репетировали. Свадьба, понимаешь и не абы какая, а тематическая… Детки только-только в роль вошли, а тут милиция со злыми рожами и жуткими автоматами… Родителям задержанных я еще не звонил, так что десять минут, чтобы смыться у тебя есть. Дежурный по УВД, кстати, у медиков больничный себе уже выклянчил.

- Когда ни помирать, все равно день терять, - обреченно махнул рукой Игорь и устало плюхнулся на диван.- Кроме как в свой кабинет мне бежать некуда…

- Дома, я так понимаю, засада? -  понимающе-сочувственно хмыкнул Мишка. – По какому поводу на этот раз?

- Эсфирь Соломоновна денег попросила.

- Мало дал? -  подозрительно прищурился Мишка.

- Все, - Витиш с печальным вздохом показал выпотрошенный бумажник и демонстративно вывернул пустые карманы. -  До последней копейки.

- И чего тогда? – непонимающе нахмурился Мишка.

- Моя супруга – дщерь богоизбранного народа, а евреев даже лепреконы стороной обходят, - принялся объяснять Игорь, флегматично дожевывая ватрушку. - Таки Эсфирь читает себе газет и не имеет причин верить, что даже такой шлемазл как я, не имеет себе гешефтов с такой прибыльной службы. Дальнейшая логика проста и незатейлива: есть  служба - есть гешефты, есть гешефты – есть заначка, и в этом выводе основа засады:  если я отдаю только жалованье, но не отдаю заначку, значит, я ее куда-то трачу. Если от этих трат я не имею обнов, значит, трачу на кого-то другого. А так как я не гей, значит, трачу заначку на бабу…

- Ой-ё-ё-ё… - испуганно ойкнул Мишка и посмотрел на друга с искренним сочувствием, - и как ты теперь? На работе жить будешь?

- Не всё так плохо, друг Горацио, -  небрежно отмахнулся Витиш. -  На завтра намечался визит тещи, а она уж в два счета разъяснит супруге, что та тратит лучшие годы на такого шлемазлистого шлемазла, который не имеет  мозгов ни для гешефтов, ни, тем более, для любовницы… Так что проблема постоянной дислокации меня волнует меньше всего, без них забот-загадок хватает…

- Например? – безучастным тоном буркнул Мишка, в третий раз снял трубку с телефонного аппарата, но, так и не набравшись решимости позвонить родителям задержанных,  положил её обратно.

- Например, жуткая тварь, что третьего дня распугала всех урок в парке Мира и его окрестностях. Носилась, понимаешь, по району, сверкала пастью и блестела шерстью. Собака, блин, Баскервилей, местного разлива… И где её искать и что с ней делать – неизвестно. А делать – надо. – Игорь обхватил голову руками и уставился невидящим взглядом в окно.  – Начальник УВД свою заинтересованность уже проявлял. Два раза. На урок - тьфу и растереть. Но только от местных жителей семнадцать звонков поступило… А я на этой неделе ответственный от руководства и третье за неделю неудовлетворение начальника может оказаться фатальным…

- Тоже мне тайны Мадридского двора, - насмешливо фыркнул Мишка и горделиво подбоченился. – Стыдно, девушки! Этих тайн только ленивый не знает! – Канашенков оценивающе покосился на Витиша и ехидно хмыкнул, - Хотя, чего это я? Лентяй и ответственный от руководства суть синонимы…   да будет тебе известно, о, начальник, - Мишка ернически изогнулся в демонстративно-подобострастном поклоне, - что этот жуткий зверь не что иное как тихая мирная псина системы дратхаар, собственность гражданки Заболотной.

- Что за тварь?

- Заболотная или собака?

- Первая,  -  угрюмо буркнул Витиш, выжидательно тарабаня пальцами по спинке дивана.

 - Как вам будет угодно,  - Мишка в четвертый раз хлопнул телефонную трубку  на место и, радуясь кратковременной отсрочке, затараторил:

- Леопольдина Заболотная, потомственная ясновидящая пятого поколения, по паспорту – Болотова Людмила Эдуардовна, по натуре – внучатая племянница Остапа Бендера, по диплому – мастер-парикмахер, по призванию – мастер стричь купоны с легковерных граждан. Еще и декокты всякие изобретает: зелья приворотные, эликсиры панацейные, краску для волос… Один такой эликсир она на днях изобрела.

Мишка с отвращением посмотрел на телефон и, выбравшись из-за стола, стремительно отпрянул к окну.

- Я не знаю: сознательно Болотова на животине поэкспериментировала или зверюга самостоятельно в декокт вляпалась, но итог один: стихийно изменив окрас с природного на фосфоресцирующий, бедная псина носилась по округе и пугала всех и вся своим видом. А Болотова, в свою очередь, носилась по округе и пугала всех и вся диким воплем: «Босечка-а-а-а!!». – Мишка смущенно шмыгнул носом и пояснил:

- Это у псяки фамилие такое.

- Вот и ладушки, - облегченно хохотнул Витиш, - одной заботой меньше. Утром околоточного пну на адрес, и спишем загадку на фиг… А теперь скажи-ка мне, друг мой, Мишка, - устав наблюдать за метаниями друга по кабинету, Игорь поймал Канашенкова за рукав и силой усадил на диван. – Ты чего себе места не находишь, а? Всяко-разно не из-за необходимости вальяжным папенькам о задержанных отпрысках сообщать. Так из-за чего тогда?

- Да понимаешь, - озабоченно скрежетнул зубами Мишка, - пока наши архаровцы отловом золотой молодежи занимались, еще одна девчонка пропала… Заяву пока не регистрировали,  трех суток не прошло, но, судя по убитым лицам родителей, девчонка не по друзьям-подружкам загуляла, а пропала всерьез… И это – уже вторая… Так что на крутых папиков мне плевать с высокой колокольни, я ума не приложу, где и как деваху искать…

Город. Тремя днями позже

- Или ты  прямо и толком говоришь, куда меня тащишь, -  Феликс сунул руки в карманы и демонстративно застыл посреди тротуара, - или я никуда не иду.

- Па-а-ашли, -  Карина вцепилась двумя руками в рукав куртки друга и, пятясь,  потащила упирающегося оборотня за собой, словно на буксире. - Куда пойдем, не скажу, - устало выдохнула девочка, протащив приятеля несколько метров. - Это секрет! Но ты не стремайся, будет интересно…

- Теперь - тем более не пойду! - Бархатов вырвался из захвата подруги и, не обращая внимания на удивленных прохожих, плюхнулся на асфальт. – Знаю я ваше  интересно! Замятина позавчера тоже талдычила: «пошли, там люди толковые, там интересно будет!», а в итоге я два часа как дурак девчоночью трепотню о тряпках слушал да от розовых бантиков отбивался! Нашли, блин, гламурную кису…

- Па-а-ашли, трусишка, - Карина с видимым напряжением рывком вздернула Феликса на ноги. -  К сожалению, сейчас все прозаичней – всего-навсего консультация твоя нужна.

- Какая еще консультация? – недовольно буркнул Бархатов, буравя подругу взглядом исподлобья. Целеустремленность девочки Феликсу не нравилась.  Даже не то, чтобы не нравилась, но определенную настороженность вызывала.

- Консультация специалиста по химии, -  сквозь зубы прошипела Карина, провожая особо любопытного прохожего откровенно неприязненным взглядом. – По прикладной химии. Мои друзья для важного дела какую-то фигню ваяют, а ты присмотришь, что б они все правильно собрали и без пальцев не остались.

- Мря-я-я, -  пренебрежительно оттопырил губу Феликс, упираясь в очередной раз.

- Раз я прошу, - раздражено топнула ногой Карина, - значит – надо!

- А ты просишь? – Феликс изумленно выгнул бровь и озадаченно почесал затылок, – тогда пошли…

После десятиминутного петляния по различным закоулкам Бархатов вслед за подругой просочился сквозь ребра штакетин в дряхлом скелете некогда высокого деревянного забора, ушиб локоть и едва не порвал брючину о ржавый, согнутый судьбой и погодой гвоздь. На  этом злоключения не закончились.

 Зажав ноздри пальцами и сдавленно чертыхаясь сквозь зубы, подростки осторожно, словно через минное поле, прошмыгнули сквозь изрядно загаженный проходной подъезд нежилой пятиэтажки, построенной на заре эпохи исторического материализма, если не раньше и оказались в большом, со всех сторон закрытом строениями и деревьями, дворе.

Едва отдышавшись, Карина потащила оборотня в дальний угол, где в развалинах детской песочницы сосредоточенно копошились два шестнадцатилетних здоровяка. Впрочем, развалинами песочница выглядела лишь издали. На деле же, несмотря на регулярно проводимые испытания, конструкция практически не пострадала. Правда, было неясно кому выражать признательность за сохранность: осторожности испытателей или мастерству строителей.

- Привет, алхимики! - небрежно бросила Карина, остановившись в паре шагов от импровизированного полигона. - Философский камень уже произвели или пошли дорогой эльфов и теперь дистилляционный аппарат клепаете?

- И тебе не хворать, Саид, - в тон ей откликнулся высокий здоровяк, с тонкими, словно у эльфа чертами лица, накрывая часть песочницы куском брезента. – А ты, вместо того чтоб стрелять-кочевать, всё малышню по экскурсиям водишь?

- Чем больше шкаф, тем громче падает, - понимая, что камень про «малышню»  в его огород, недовольно буркнул Феликс и смерил здоровяка оценивающим взглядом, – а золотник хоть  мал, да дорог…

- Ой, Карин, - второй здоровяк с простодушно-славянской внешностью, с преувеличенным восторгом хлопнул в ладоши, - никак ты знатока фольклора привела? Или бери выше – прохфессора?

- Брэк! – Полякова–младшая с решительным видом встала между нахохлившимися парнями и раскинула руки в стороны. – Брэк, кому говорю?! Феликс, это – Сева, - девочка без лишних слов ткнула славянообразного здоровяка пальцем в грудь.

- Клюв, - коротко отрекомендовался парень, неохотно протягивая Феликсу руку.

- Феликс, -  коротко ойкнул оборотень, морщась после тископодобного рукопожатия.

- А это, - девочка решительным жестом развернула Бархатова лицом ко второму парню, -  Борис.

- Можно – Кирпич, -  благодушно кивнул здоровяк и, ехидно покраснев, с силой сжал не отошедшую от предыдущего рукопожатия ладонь Феликса.

- А фамилия - Лебедев-Кумач?! – проскрежетал зубами Бархатов, тряся помятой кистью в воздухе. – Или просто – Багряный?.. Меня если в чо – Феликсом зовут. Еще можно, - явственно пародируя Бориса, барственно бросил он, - Эдмундыч… Но второе -  только дрожащим голосом.

- С лексическими тонкостями потом разбираться будем, - нетерпеливо отмахнулся Клюв, - сначала о деле. Как ты, наверное, в курсе, - Севка испытующе покосился на Карину,  - мы тут немножко повзрывать собрались…

- А зачем? -  демонстративно наивно улыбнулся Феликс, пытаясь примоститься на краю песочницы.

- Хороший взрыв, юноша, - покровительственно бросил Кирпич поучающим тоном, - радует глаз, веселит душу и позволяет сотрудникам ФСБ попытаться отработать свою зарплату.

- Про лично-развлекательную основу я понял, - пренебрежительно фыркнул Феликс, скрещивая руки на груди и закидывая ногу на ногу, - а общественно-полезная нагрузка имеется? Или так, пофулюганить и разбежаться?

- Имеется, - недовольно  буркнул Севка и пристально уставился на оборотня. -  Ты про спортивную школу слышал?

- Допустим, - пожал плечами Феликс, отодрал от стенки песочницы щепку и с отсутствующим видом  принялся ковыряться в зубах. - И чего с ней не так?

- Всё не так,  - угрюмо багровея, буркнул Кирпич, -  через месяц депутат Калатозов волшебным взмахом ручки-самописки нашу спортшколу  в яхт-клуб превратит. Тоже мне, Гарри Поттер Мценского уезду…

- Ну и что? -  непонимающе двинул бровью Феликс, -  смените беготню за мячиком на болтанку под парусом, делов-то…

- А еще через полгода яхт-клуб превратится в торговый центр, - невыразительно фыркнул Клюв. -  Причем строить его будут на деньги, выделенные на покупку яхт…

- Мря?.. - недоверчиво хлопнул глазами Феликс.

- Оттуда я знаю, - жестко огрызнулся Борька. - Собственными ушами слышал как папа с Федот Федотычем на кухне перспективу обсуждали… А Дубльэф - это такой человек, что понапрасну языком не чешет. Всё что скажет – всё правда. Проверено – мины есть…

- Ну а вам-то какая забота? -  всплеснул руками Феликс и вопросительно уставился на Карину, беззвучно спрашивая упрямо отмалчивающуюся девочку: «На кой ты меня сюда притащила?!» - У вас-то какой личный интерес? Денег нет, в том центре точку открыть?

- Я в эту школу хожу, - застенчиво покраснел Кирпич, - Севка, вон, тож занимается… А еще, - Борис немного помялся и набравшись решимости бросил:

- А еще папа мой там работает. Если школу закроют – он не то, что без денег, без смысла жизни останется…

- Угу,  - несколько напряженно проворчал Феликс, - и теперь вы того депутата взорвать хотите?

- Не его, - как-то совсем по-детски шмыгнул носом Кирпич, - машину.

- И на фига? – недоуменно вытращился Феликс, - чтоб он, без машины оставшись, свою деятельность по метаморфозе школы в торгцентр ускорил? Дабы деньжат на новые колеса нашкулять?

- Не, -  отрицательно замахал руками Борька, -  мы машину ему подорвем и записку подкинем, типа его делишками серьезные ребята заинтересовались. Колатозов струхнет и малость притормозит. Может, на месяц,  может, побольше… А за это время петиция от преподов до министерства дойдет, пришлют комиссию, та разберется…

- Мря, - скептически бросил Феликс и отрицательно помотал головой, - мря…

- Да верное дело, точно тебе говорю! -  негодующе вскинулся Борька и, словно ища поддержки, оглянулся на Севку и Карину.

Клюв в знак солидарности вмазал кулаком по раскрытой ладони, Карина невнятно двинула плечом: решай, мол, сам. Не маленький уже.

- Понятно, -  недовольно сморщил нос Феликс. - Дело, конечно, стоящее, но я на него не пойду. С технической поддержкой операции помогу, но всё остальное - без меня.

- Обтрухался? – презрительно скривил губы Кирпич, обмениваясь с Клювом выразительными взглядами.

- Я чту Уголовный Кодекс, - сквозь зубы цыкнул на песок Феликс. - А до встречи со спецучилищем у меня меньше шага осталась. Так что вы уж как-нибудь сами. Большенькие уже, за ручку вас всюду водить… А пока показывайте, чего вы тут наваяли…

Кирпич и Клюв перемигнулись, горделиво расправили плечи и, словно факир в цирке, рывком сдернули брезент с песочницы.

- Мдя, - сочувствующим тоном пробормотал Феликс, разглядывая творенье юных технических  гениев, - Кулибины, Черепановы и Поповы в одном лице… Хотя лучше бы просто Менделеевыми остались…

- И чего тут не так? – внезапно севшим голосом прохрипел Клюв. - Всё по науке собрали, всё точно… Вроде бы…

- То-то и оно, что вроде… - язвительно хохотнул Феликс и брезгливо подцепил ногтем торчащий из корпуса проводок. – Если ты хочешь таким зарядом запустить машину на околоземную орбиту – пожалуйста. Только этот провод припаяй сюда. А этот – сюда и детонатор сделай по-человечески, а не на основе инструкций гоблинского шамана…

- А почему сразу на орбиту? – застенчиво покраснел Кирпич, неуверенно ковыряясь в развороченном нутре взрывоопасного  детища.

- Ты  химию учил, юноша? -  небрежно цыкнул Феликс, явно не собираясь оставлять непрощеной ни одну из выходок приятелей.

- Проходил, - неуверенно буркнул Кирпич и покраснел еще сильнее.

- Заметно. Иначе бы знал, смесь каких химикатов с какими какую реакцию дает. Вот то, что вы набодяжили, пригодно только для космических полетов. Или для реальных терактов. Все разнесет. В пыль.

- Ну и чего бы ты, такой умный, предложил? -  неприязненно буркнул Севка, непроизвольно косясь на свой кулак, скулу Феликса и недовольную рожицу Карины. Похоже, зрелище угрюмо молчащей девочки дало какой-то результат, потому как в дальнейшем Клюв ограничился озадаченным созерцанием только своего кулака.

- Элементарно, юноша, - пренебрежительно фыркнул Феликс, - мастрячим аммоналовую шашку, грамм на пять-десять, к ней активатор толковый, натяжного действия, засобачиваем все вместе с запиской в салон - и привет!

- Аммонал? – Клюв и Кирпич синхронно раззявили рты в удивлении. - Это ж взрывчатка настоящая… Её ж кроме как у армейцев и не взять нигде, да и не сделать…

- Взрывчатку можно сделать из всего, - глядя на ошарашенных  приятелей, Феликс довольно усмехнулся и озорно подмигнул Карине, - даже из табуретки. Но, скажу вам по секрету, всё же лучше сидеть на табуретке, чем ЗА табуретку… Поэтому аммонал мы приготовим из того, из чего его делают все нормальные люди.

- Так, Феликс, заканчивай! – Карина подошла вплотную к оборотню и отвесила легонький, демонстративный подзатыльник. - Все и так поняли, что ты здесь самый умный, так что кончай выделываться и начинай нормально инструктировать.

- Да ла-а-адно, -  с наигранной обидой мяукнул Бархатов, демонстративно потирая якобы зашибленный затылок, - по-нормальному, так по-нормальному… Там и нужно-то всего-то ничего: селитру аммиачную, пудру алюминиевую, уголь да сахар…Банку из-под кофе для корпуса. Вот и всё… А детонатор я из любого шприца смастерю.

- Ну и где все это брать? -  задумчиво покраснел Кирпич и растерянно посмотрел на не менее задумчивого Клюва. Севка пожал плечами и зачем-то уставился в донельзя потрепанную записную книжку.

- Уй-ё-ё, - разочарованно протянул Феликс, глядя на приятелей, как на ущербных. – Сразу видно домашних деток… Селитру в любом сельскохозяйственном купить можно, среди удобрений, только чистую надо брать, а не смеси, типа «Аммофос». – Бархатов заложил руки за спину и, прохаживаясь вдоль бортика песочницы, продолжил читать нотацию менторским тоном:

- Алюминиевая пудра. Продается как краска «Серебрянка» в хозмаге в пакетиках от пятидесяти грамм и выше, – Феликс немного подумал, почесал нос и добавил:

- Еще её можно на рынке, в рядах лаков и красок найти. Там её  больше и по цене дешевле. С углем еще проще -  в том же хозяйственном в отделе «угли для мангалов» покупаешь. Нет денег – делаешь сам.

- А-а-а-а, - озадаченно протянул Клюв.

- Сахар? -  понятливо кивнул Феликс, - вот это самое сложное… Его нужно будет из собственного стакана вытряхивать. А если туда уже успели чаю налить, тогда совсем плохо – выпаривать придется…

- Да я не об этом, - отмахнулся Борька, на мгновенье оторвавшись от черчения каких-то расчетов на песке. – Если мы твой  аммонал рванем, от машины только мосты да колеса останутся. Сильно обгорелые.

- Э, не-е-ет, - Феликс довольно улыбнулся и отрицающе покачал пальцем в воздухе. -  Это если вашу адскую машину запустить, полдвора разнесет нафиг, тогда как я предлагаю закладку весом в пять–десять грамм. И обязательно внутрь салона.

 - А зачем внутрь? – встряла Карина, видя, что Севка и Борис опасаются в очередной раз продемонстрировать «малышу» свою некомпетентность и задать вопрос  не решаются. -  Проще же под машину бомбочку подложить?

- Ага, - покладисто кивнул Феликс, - проще. Особенно если закладывать под задний мост. Поближе к топливному баку. Но, как я понимаю, устраивать огненное шоу с фейерверками из запчастей и колес, ни у кого желания нет?

Подтверждая отсутствие намерения устраивать глобальную катастрофу, Клюв с Кирпичом  энергично замотали головами, зато Карина прикусила мизинец и с задумчивой мечтательностью уставилась куда-то вдаль.

- Специально для пироманов-любителей поясняю, - привлекая внимание девчонки, повысил голос Феликс, -  закладку делаем непосредственно в салоне.

 Убедившись, что оба парня и зеленоглазая мечтательница внимательно смотрят на него, Бархатов принялся чертить на песке.

 - ВВ кладем между передними сиденьями, направлением на водительскую дверь, детонатор, как я уже говорил, – несколькими скупыми движениями Феликс споро изобразил примитивный чертеж, - натяжного действия. Следовательно, открывая дверь, клиент активирует заряд, - представляя картинку, оборотень звонко пристукнул кулаком по своей ладони, - и тут же неслабо получит дверцей по организму, а вслед за тем его окропит нехилый дождик из радомина (жидкое вещество, имеющее красноватый оттенок, используется в химловушках, трудносмываемая краска) и прокламаций типа: «Не влезай – убьём!» Ну как? – Феликс с настороженным любопытством уставился на слушателей. -   Впечатляет?

- Непогано, -  небрежно произнес Кирпич, почему-то с хохляцким акцентом. -  Один момент только смущает: как в салон машины попасть? Хозяин, сволочь предусмотительно-жадная, её всяко-разно на ночь запирает… И второе…

- Тебя ж только одно смущало? – нерешительно буркнул Феликс, переводя настороженный взгляд  с Кирпича на Клюва и обратно.

- Второе не смущает, - отрезал Борис, - вводит в ступор. Где мы тот радомин возьмем? В свободной продаже его нет, или, - четвертьэльфа испытующе посмотрел на оборотня, -  у тебя и на этот случай рецептик припасен?

- Рецепта нет, - небрежно двинул плечом Феликс и осторожно с облегчением перевел дух, - есть человечек, у которого сию химикалию можно купить.

- Этот вопрос снимаем, - Клюв, разминаясь, выразительно хрустнул костяшками пальцев, - и возвращаемся к первому, сиречь – инфильтрации. -  Глядя на недоуменно хлопающего  глазами Феликса, Севка самодовольно усмехнулся:

- В машину как попадем, спрашиваю?

- А-а-а-а, – облегченно махнул рукою Бархатов, - это просто. На любом автомобиле замок на счет раз открывается. На особо продвинутых – на счет два.

- И чем они открываются? – недоверчиво фыркнул Севка, -  пальцем?

- Ногтем, - пренебрежительно фыркнул Феликс и демонстративно выпустил на мизинце чуть загнутый кошачий коготок. - А у кого ногти до локтей обкусаны – те пилочкой пользуются… У Карины, думаю, такая есть.

- Единственная пилочка, которой я умею пользоваться, - разочарованно буркнул Клюв, - называется бензопила «Дружба». А этот агрегат в данном случае неуместен. Придется тебе с нами идти.

- А-а-а… - растерянно протянул Феликс, усиленно косясь на Бориса.

- А у Кирпича всё еще хуже, -  сочувственно развел руками Клюв, -  он замки открывает или ключом… или монтировкой. А! Вру! Раза два Борька замки кувалдой вскрывал…

- Не, ребята, - смущенно и даже чуть виновато вполголоса буркнул Феликс, - я не пойду…

- Так я и знал, - презрительно фыркнул Кирпич, -  как схемки чертить и пальцы гнуть, так тут ты герой, а как да деле доказать, какой ты спец, то фигА – сдулся… Идите, деточка, идите, а то пропустите полдник и останетесь без сладкого…

- Да я! – возмущенно вскинулся Феликс и тут же сел, придавленный тяжелой ладонью Клюва.

- А тебе просто слабо, - Севка  с демонстративным сочувствием похлопал оборотня по плечу, - бывает. Но ты не стремайся, подрастешь, смелости и мастерства наберешься… Какие твои годы…

- Да хренА вам! Нашли, блин, тюфяка! - Феликс раздражено скинул с плеча ладонь Клюва и взмыл на ноги. -  Да я эту закладку сам в два счета на коленке соберу и сам установлю, а вы сидите себе дальше, в песочке копайтесь…

- Слово? – настороженно прищурился Кирпич.

- Слово! – запальчиво выкрикнул Феликс и зачем-то оглянулся на Карину.

Девочка с отсутствующим видом покачала головой, но так ничего и не сказала. Понять по внешнему виду, одобряет ли она поступок Феликса или нет, было невозможно.

- Вот это речь не мальчика, но мужа! – азартно потер ладони Клюв, расплываясь в одобрительной улыбке. – С ингредиентами мы определились. Осталось только красочку прикупить. Ну-с, дружище, -  Севка поощрительно подмигнул Феликсу, - где, когда, а главное - почем, твой знакомый продает сей дюфситный товар?

- Когда? - невыразительно пожал плечами Феликс, больше занятый разгадкой реакции Карины, чем подробностями технического обеспечения. – Да в любой момент.  Приходишь, триста рублей отдаешь и забираешь краску…

- Скоо-о-олько? -  ошарашено протянули Кирпич и Клюв, а Карина озабоченно фыркнула в челку. – У нас столько нет…

- А что есть? -  придя к выводу, что у женщин, даже если они всего лишь девчонки, деньги никогда не задерживаются, флегматично буркнул Феликс.

- Двадцать три рубля и шестьдесят две копейки, - Кирпич протянул оборотню   кучку мятых купюр и горсть мелочи. Еще ваза есть. Старинная. Ну, то есть – старая.

- И чего мне с той вазы?

- Тебе - ничего, -  пожал плечами Борька, -  но ее продать можно.

- Ладно, тащи свой раритет, а мы пока помозгуем, кому его впарить можно…

Проводив упылившего Борьку задумчивыми взглядами, троица принялась напряженно морщить лбы, чесать в затылках и сокрушенно вздыхать. В общем, вспоминать всех и каждого, кто имел отношение к преданьям старины глубокой  и мог их достойно оценить в полновесных рублях. Точнее, вспоминали только Клюв и Карина, а Феликс, чьё общение с ценностями ограничивалось весьма скудными, чисто теоретическими познаниями из учебника культурологии, просто развалился на травке и бездумно пялился в небо.

Обсуждение первой же кандидатуры как-то само собой скатилось к обсуждению кинохита последнего месяца и к моменту возвращению Кирпича, Карина возмущенно фыркала, критикуя сцены единоборств, Феликс возмущенно фыркал, критикуя криворукость постановщиков спецэффектов, а Клюв, которому фильм, в общем и целом, понравился, смущено кырхал и оспаривать авторитетное мнение критиков даже не пытался. Завидев Бориса, горделиво, словно Знамя Победы, водружающего нечто металлическое на  край песочницы, оба оратора замолкли и растерянно уставились на принесенный Кирпичом предмет.

- И это, - Карина осторожно колупнула чешуйку краски на боку блестящей, футуристического вида вазы, – и есть лелеемый тобой антиквариат?

- Ну да, - настороженно покраснел Кирпич, -  по-моему, вполне себе ветхозаветная вещица… вон и клеймо имеется... – он стеснительно ткнул в тисненный штамп со знаком ОТК и датой «1961».

- Боренька! – ядовито ухмыльнулась Полякова-младшая, обдавая мальчишку сочувственно-снисходительным взглядом. -  С учетом эльфийской крови в твоих жилах ты должен воспринимать старинными раритеты с датировкой не ранее шестьдесят первого года от Рождества Христова! В худшем случае – тысяча шестьдесят первого…

- С учетом моей эльфячьей крови, - виновато краснея, упрямо буркнул Кирпич,  - я события, датируемые концом прошлой недели, воспринимаю как старинные… -  мальчишка удрученно шмыгнул носом  и вопросительно посмотрел на приятелей:

- И чего? Она совсем-совсем не подойдет?..

- Ну почему же совсем, – растерянно пожал плечами Клюв в неловкой попытке утешить друга, -  может, найдется какой лох и купит… Или еще куда пристроим…

- Угу, - безапелляционно фыркнул Феликс, крутя злополучную вазу из стороны в сторону. -  В пункт приема цветных металлов пристроим… или в ломбард…

- А это идея… -  задумчиво протянула Карина,  - с ломбардом может и прокатить…

- Да ну этот ломбард, - угрюмо пробасил Клюв, взвешивая вазу на ладони, - там вечно цену ниже низкого ломят. Притащил я как-то часы …«Полет»… Они в магазине тридцать рублей стоят! Так скупердяи из ломбарда за них и десятки не дали… А тут одного металла килограмма два, - Севка с облегчением шмякнул вазу на песок и сам плюхнулся рядом,  -  да и узорчики такие… допотопные…  Может, в музей её, а?

- Не в музей, – отчеканила Карина, выбивая пальцами бравурный марш из борта песочницы. -  В лавку. Антикварную. Баруху Воткину.

- Мря? -  вопросительно шевельнул бровью Феликс, небрежно отряхивая песок с брючин.

- Не хрен с бугра, а Барух  Воткин,  -  назидательно произнесла Карина менторским тоном, –  лепрекон и антиквар. Или наоборот. Точно не помню. В общем, если кто и даст хорошую цену, то только он.

- Мря?! – скептически фыркнул Феликс, глядя на подругу с неподдельным изумлением. Какими бы скудными не были его познания в деле торговли и коммерции, но о лепреконах ему слышать доводилось. Немного, но вполне достаточно, чтобы усомниться в успехе мероприятия.

- Не фига не пролетим! – загоревшись новой идеей, заговорщицки зашептала Карина. - Барух каждый день ходит обедать. Причем, не домой, он в самой лавке живет, а за два квартала, в трактир «Черта оседлости».

- Откуда дровишки? – с деланным безразличием поинтересовался Кирпич  и выжидательно уставился на Карину.

- Из лесу, вестимо, –  небрежно отмахнулась Полякова-младшая. – Летом бабушкин экзамен по наружному наблюдению сдавала, объект слежения – Воткин.

Вспоминая события прошедших каникул, девочка хэкнула  совершенно по-суховски и горделиво покосилась на приятелей:

- Кстати! Всего два раза прокололась, если в чо!

И, не дожидаясь реакции со стороны друзей, вновь переключилась на уговоры:

- Зуб даю, всё получится! – Карина щелкнула ногтем о край челюсти. - С часу до двух в магазине из хозяев только девчонка остается. Лет одиннадцати. Не то внучка, не то племянница. Неужели мы с ней не договоримся?

- Мря... -  неопределенно пожал плечами Феликс, растерянно оглядываясь на Кирпича и Клюва.

- Ну не совсем одна, - поправилась Карина, - там еще секьюрити сидит. Тролль  - охрана от бандитов.  Но мы ж концессионеры, а  не урки, чего нам тролля бояться? – Девчонка уперла руки в боки и пристально уставилась на оборотня, - Ну? Признавай, что я права! Она, хоть и лепреконка, но совсем мелкая! Ты справишься!

- Ладно, попробую, -  сдался Феликс и уныло посмотрел на вазу, - только сначала над реликвией поколдую, авось хоть каплю товарного вида придам…- Оборотень перевел взгляд на здоровяков. - У вас какие-никакие запасы имеются? Много? Это радует. Ведите в закрома, что ли…

Возня по превращению вазы в относительное подобие антиквариата затянулась до вечера. Феликс загонял всех и вся: Клюв с Кирпичом умаялись таскать краску, напильники и прочий подручный инструмент, а Карина замучилась носиться за газировкой и булочками. В итоге, когда рабочий класс в лице Карины, Борьки и Севки уже был готов взбунтоваться, Бархатов заключительный раз мазнул бок вазы замурзаной кисточкой и почти удовлетворенным тоном пробурчал, что до утра эта фигня будет сохнуть, а пока можно расходиться по домам. И разошелся. Точнее - умчался. На трамвайную остановку.

Встретившись на  следующий день, четверка концессионеров   пристально осмотрела дело рук своих и признала вазу условно пригодной для охмурежа малолетней лепреконки, а Севку и Бориса - абсолютно непригодными для подобной операции типами. Очень уж физиономии у них… вызывающие. Как будто нарочно, чтоб привлечь пристальное внимание тролля.

Смирившись с неотвратимостью участия в продаже злополучной вазы, Феликс тяжело вздохнул, взгромоздил на плечо спортивную сумку с поддельным антиквариатом и, сопровождаемый Кариной, угрюмо поплелся по улице.

В процессе следования выяснилось, что трамваи до искомой лавки не ходят и что годовалой давности маршрут слежки за Барухом разительно отличается от простых пешеходных тропок. Так что от остановки и до лавки пришлось топать ножками. Почти два квартала. Феликс начал было подумывать, под каким предлогом можно спихнуть надоевшую сумку Карине, как вдруг откуда-то сбоку послышался оклик:

- Эй, мелкие, кирпич купить не желаете?

Дорогу перегораживали пятеро. Причем, несмотря на вызывающе-нахальное  обращение, размерами пятерка не впечатляла: самый крупный - предводитель компашки, был не выше Феликса ростом. И наверняка не сильнее. Но пятеро — это пятеро. У-у-у, бандерлоги!

Оценивая диспозицию, Феликс оглянулся по сторонам. Атаман ехидно ухмылялся,  перекатывая во рту дымящуюся сигарету и перекидывая предложенный кирпич с ладони на ладонь. Остальные держались на шаг сзади.

- Свалка начнется - беги, - вполголоса буркнул Феликс, выпуская когти и вздыбливая частично трансформированную шерсть: авось, увидят, с кем имеют дело и испугаются…

Бандерлог впечатлился. Ненадолго. Увидев получеловеческую-полузверинную морду с оскаленными зубами, атаман отшатнулся назад, но тут же вернулся обратно. 

- Так что, купите? – гопник вынул из кармана дешевенький нож-складничок и выразительно щелкнул открывающимся лезвием. -  Или хотите с ним познакомиться?

- Стесняюсь спросить, вы  это фуфло нам  впарить пытаетесь?

Карина уверенно отодвинула Бархатова в сторону и, шагнув вперед, выхватила из рук ошарашенного такой наглостью налетчика предмет торга. Покрутив кирпич перед глазами, Карина презрительно сморщила носик и вдруг резким движением переломила его  об колено. Обломки и пыль еще летели на землю, когда нога девочки распрямилась в завораживающе красивом ударе и уголек атаманской сигареты, описав красивую дугу в воздухе, коротко пшикнул в луже у забора.

- Еще что-нибудь на продажу имеется? – невозмутимо цыкнула Карина, отряхивая кирпичную крошку с колена. – Может, - девочка уперлась обжигающе-ледяным взглядом в подбородок главаря, - нижнюю челюсть уступишь? Или верхнюю? По дешевке? Или, коли так стройматериалы любишь, тебя с Борей-Кирпичом свести?! Он таких коммерсантов любит… Правда, немножко противоестественно, но любит…

- Да ладно тебе... - испуганно икнул атаман, разом превратившись из злого гопника в растерянного мальчишку, - Мы че, мы ниче... Мы того... - он, наконец, сообразил, что отломанный фильтр остался у него во рту, однако ни радости, ни уверенности это знание не прибавило. - Пошутили мы, вот...

Гопник затравленно огляделся по сторонам и просительно проблеял:

- Ну, мы это, пойдем, что ли? Ага? 

И бросился вдогонку за уже удирающими во все лопатки друзьями.

- Однако, сосиски рубль двадцать… - Феликс обалдело почесал лапой в затылке. – Не ожидал, да… Карин,-  Бархатов состроил умильную рожицу и просительно заглянул в глаза подруге, -  а кирпичи ломать сложно? Научи, а?

- Ломать – просто, - рассмеялась девочка, - можно сказать – элементарно. Берешь кирпич с ба-ольшо-ой трещиной... Ну, это потом, а пока пошли, нас ждут маленькая лепреконка и ба-а-альшая коммерция…

Скептический настрой Феликса так и не прошел. Да и лавка оборотню не понравилась. Сочетание желтого, красного и прозрачного в обрамлении серого. И даже  сфинкс перед входом красоты не добавляет. Вроде бы, тоже кошка, но ни родственных чувств, ни восхищения не вызывает. Безвкусица. И на витрине столько всего и без всякой системы... Может, конечно, она и есть, только такая систематизация восприятию оборотня недоступна. Но деваться некуда, поэтому Феликс скептически сморщил нос и следом за Кариной перешагнул порог.

Вид лавки изнутри лишь усилил произведенное фасадом впечатление. Всего много, всё расставлено-разложено без системы, и всё очень ярко. Хотя вещи красивые, есть на что полюбоваться. Заметив тролля-охранника, мирно посапывающего на монументальном стуле в углу у  двери (ага, спит он, как же!) и перевел взгляд на хозяйку, мирно болтающей ножками на прилавке.

Рассматривая родственницу Баруха, Феликс озадаченно почесал затылок и недоуменно покосился на Карину, словно спрашивая: «А мы куда надо пришли?» Потому что малолетка на прилавке выглядела очень уж обыденно -  девочка как девочка. Ничего леприконского: ни окладистой бороды, ни двойного топора… Буковой трубки с подгорным табаком и той нет… А есть невысокая, тощая, нескладная девчушка в простеньком ситцевом платье. Длинные светлые волосы всклокочены совсем по-мальчишечьи, курносый носик задорно так вздернут, темно-агатовые глазенки смотрят куда-то непонятно куда, но ощущение такое, что просвечивают посетителей, словно рентгеном… На вид лет девять, не больше.

Как-то кстати подумалось, что в книжках лепреконы черные или рыжие, носатые и кареглазые... По крайней мере, все ранее виданные представители подгорного племени соответствовали этим критериям. Хотя, кто знает,  может у них только мужчины такие, а женщины — совсем, как человечки, только мелкие. И молодая Воткина совсем мелкая - одиннадцать ни за что не дашь! А учитывая, что она еще и блондинка… Может, и выгорит дельце, может, и выгорит…

- Вы имеете мыслей что-то продать? – девчонка с интересом посмотрела на визитеров, так и не удосужившись слезть с прилавка. - Или вы имели желаний просто поиграть с маленькой Сонечкой? Если таки да, то придется ждать за приход деда… Я таки не могу бросить лавку. – Девочка сокрушенно развела руками, - просто никак…

- А может, мы хотим что-нибудь купить? - гордо вздернула голову Карина.

Обыденное для торговой лавки заявление вызвало у пигалицы приступ звонкого, заразительного смеха.

- Азохенвей! Таки не смешите мои сандали! Обувка может развалиться, и придется покупать новые, а это таки будет стоить вам денег.

 Услышав непринужденное «вам», Феликс непроизвольно улыбнулся. Карина тоже.

 - Вы хотели сказать, что имеете капиталов, за которые можно делать покупки в лавке старого Баруха?! Или я не поняла, и вы говорили совсем не за деньги? Таки  почему нет?! - Сонечка мгновенно посерьезнела. - Но мы немного возвращаемся до первого вопроса. Что вы имеете нам предложить?

Оборотень вытащил из рюкзака сверток, развернул тряпку и осторожно, почти трепетно, водрузил вазу на прилавок.

- Вот!

Девчонка спрыгнула на пол, оказавшись еще меньше, чем казалось вначале, взяла изделие в руки и несколько минут вертела, рассматривая во всех возможных и невозможных ракурсах. Не забывая при этом корчить гримасы в спектре от восторженно-восхищенной до пренебрежительно-брезгливой.

- И вы хотите сказать, что это, - завершив осмотр, Сонечка пренебрежительно ткнула мизинцем в блестящий бок вазы, - имеет себе цену?

- Не-е-е-е… - хитро прищурилась Карина, покачав в воздухе пальцем,  - цены она не имеет… Это же… - вскинув руки в патетическом жесте, Полякова-младшая состроила одухотворенную рожицу, - ра-ри-тет! Можно сказать – реликвия! И только невероятный дефицит финансов заставляет нас продать столь бесподобную вещь!..

- Таки зачем делать таких жертв? – флегматично пожала плечами Сонечка. - Если у вас такая жажда до мороженого, то есть смыл подождать деда, потом немножко поиграть с Сонечкой - и я куплю вам десерт совершенно за бесплатно! Все равно такой чашки, - лепреконка -  кинула презрительный взгляд на вазу, - до двух порций не хватит! Ну просто совсем никак!

- Каких порций? – непонимающе вскинулся Феликс и тоже покосился на вазу. - Она две тысячи стоит! Минимум!

- Не делайте мне смешно, - картинно замахала руками пигалица. - Вы будете рассказывать сказок, что это таки серебро и произведение искусства,  а не кустарная поделка из голимого мельхиора! -  девчонка решительным жестом отодвинула вазу к краю прилавка. -  Если между нами, она таки не стоит и одной порции! На я таки куплю вам целых две и только за поиграть! И еще две за вазу из-за моего хорошего отношения!

 Теперь уже Сонечка, копируя жест Карины, патетически потрясла руками в воздухе: - Это таки четыре порции! Это ж целых четыре рубля в розничных ценах, и ни копейкой меньше!

- А почему мороженым? – недоуменно  вскинула брови Карина.

- У меня там немножко скидка! - не стала скрывать лепреконка. - Таки мы договорились?

- Тыща! – резко скинул цену Феликс, уже понимая, что лепреконами рождаются,  но при этом  провал идеи признал пока только наполовину.

- Ой, ну что вы заладили одну и ту же песню: « Две тыщи! Тыща!»? – огорченно покачала головой лепреконка, - ви же таки не попугай? За столько денег надо носить сюда большую телегу таких ваз - и ни одной меньше.

Одухотворенное Сонечкино личико прямо таки лучилось идущей из глубины души искренностью.

- Но тогда цена себе еще упадет за перезатаривание рынка! – Воткина-младшая скривила брезгливую гримасу и о чем-то ненадолго задумалась.

– Ловите ушами моих слов: только сегодня и только от моего хорошего настроения! Восемь рублей и даже деньгами, пока дед себе кушает и не ругает меня за расточительство! Таки я скажу вам по секрету, - заговорщицки прошептала Сонечка, вытягивая губы в трубочку, - что он не даст за эту туфту и двадцати копеек!

Карина, ошарашенная напором маленькой торговки, растерянно хлопала глазами и молчала. Феликс, пытаясь спасти предприятие, зашел с козырей:

- Девятьсот! И мое шоу с трансформацией! Бесплатно.

Девочка на секунду задумалась, оценивающе посмотрела на оборотня и согласно кивнула головой.

- Таки исключительно для вас! Десять! Но ты себе обернешься котом и дашь почесать за таким мохнатым ухом!

- Мря?! - Бархатов опешил от подобной наглости. Отдышавшись и придя к  выводу, что ждать от малолетки чего-то лучшего и не стоит, обреченно выдохнул:

- Восемьсот! И почесать дам. И поиграем, - он подумал и через силу добавил. - В кошачьем обличье.

- Ой, здорово! – обрадовано захлопала в ладоши Сонечка. - Двенадцать! Таких цен вам не получить даже на Дерибасовской! И не только нашей, но и в Одессе! Таки я знаю, за что говорю! Нигде и никогда, что бы они ни обещали!

- Кто они? – флегматично поинтересовалась Карина.

- Таки это совершенно неважно! Всё равно не дадут, и даже без последнего слова.

- Семьсот! – скрипнул зубами оборотень. – И это - окончательная цена!

- Таки вы имеет мыслей, что если Сонечка себе совсем маленькая, то ей неможно смотреть глазами и видеть, куда им показывают?! Таких денег за тех чашечек не даст даже младенец в колыбели, как бы вы его ни уговаривали! Если, конечно, этот младенец - лепрекон, а не какой-нибудь шлемазл! Четырнадцать рублей, и вы можете говорить, что сумели выбить из самой Сонечки Воткиной в семь раз больше реальных цен такого товара!

- Уй-ё-ё-ё!!! – схватился за голову Феликс и закачался, как китайский болванчик, но вдруг оживился. - Давай шесть сотен и пои чаем, пока не придет твой дед.

Лепреконка взглянула на него с нескрываемым уважением.

- Так же неможно! - воскликнула она. - Это же не гешефт, а сплошное разорение! Просто слезы старого антисемита! Таки лавка приносит одни убытки! Или Вы будете смешить мои шлёпанцы, утверждая, что можно делать хороший гешефт от старых вещей? Посмотрите, этот кинжал пытался продать еще прапрадедушка моего дедушки! А он до сих пор здесь. Нет, дедушкин прапрадедушка, к сожалению, умер, - девочка смахнула совершенно непритворную слезу. - А кинжал таки здесь! Шестнадцать. И чай. И еще у нас есть таких специальных скидок до оборотней и их подруг! Таки вы всегда сможете купить у нас что угодно, и очень задешево, даже если оно вам совсем не надо!

Феликс понял, что надо менять тактику. А то эта маленькая кровопийца набавляет по два рублика, а у него уже от резерва осталось фиг да ни фига!

- Мря,  - жестко отрезал оборотень и, скрестив руки на  груди, застыл в надменной позе у прилавка.

- Вы таки хотите моей смерти? Лучше вам просто задушить маленькую Сонечку, - при этих словах тролль встрепенулся, - чтобы ее глаза не видели таких позоров! Ну, зачем вы сразу о всяких глупостях? Я же вам предлагаю просто царскую цену! Двадцать рублей! Два раза по десять! И вы таки сможете не только угостить свою даму мороженным, - нахалка кивнула на Карину, - но и сводить в кино!

Сонечка понизила голос и прошептала так, чтобы слышал один Феликс.

- И еще немножко останется, если купить себе билет до тех мест, где удобно целоваться!

По тому, как залилась краской Карина, слова интриганки она расслышала. Но продолжала молчать. Несчастный оборотень, нервно икнул, аккуратно утер пот, и стоически стиснув зубы, буркнул:

- Мря!

- Ну какие могут быть пятьсот рублей, когда этой вазе красная цена два целковых, а маленькая Сонечка дает вам десять раз по два рубля и поит чаем совершенно за так! Безвозмездно! То есть даром! - она с выражением воплощенной невинности уставилась прямо в глаза Феликсу. - Идет? И вам еще с наваром!

Подобная постановка вопрос настроение Феликсу не повысило.

- Мря?

- Ой, можно подумать! - всплеснула руками девчушка. - Как будто от вас убудет, что вам немного почешут за ухом! И таки да, котам это приятно!

- Давай триста рублей, и чеши за ухом хоть всю оставшуюся жизнь! - в отчаянье бросил Феликс, понимая, что еще чуть-чуть и провал неминуем.

Старинные часы в дальнем углу лавки показывали без одной минуты два. И точно!

- Стесняясь спросить: и таки что здесь происходит?

Барух Воткин выглядел именно так, как и должен был выглядеть лепрекон. Маленький, кругленький, носатый...

- Сонечка, внучечка, таки мне не мешать, или это себе уже вымогательство? – антиквар колобком прокатился по лавке, взял в руки вазу, тут же поставил ее обратно. - Гальванику сами делали, молодой человек, или у вас таки есть немного рукастых знакомых? Ба! Таки это себе не совсем гальваника! Это могло бы стать ручной работой, если бы не родилось грубой кустарщиной!

Феликс потерянно молчал и пытался взглядом пробуравить пол.

- Сами! – покаянно призналась Карина, соревнуясь в бурении пола с приятелем. – Триста рублей надо. Просто до зарезу.

- И вы таки решили обжулить маленькую девочку, пока старый Барух вкушает от земных радостей! Что за нравы! - лепрекон сокрушенно покачал головой, одновременно возводя очи долу. - Неможно иметь таких жадностей и хитростей! В таком возрасте надо еще иметь немного совести, и таки не пытаться обманывать детей!

- Обманешь ее, как же, - возмущенно фыркнул Феликс. - Сама кого хочешь до ручки доведет!

- Таки да! – лепрекон горделиво погладил окладистую бородку. – Немогите забывать, чья она внучка, и никак иначе! - Он удобно устроился в кресле за прилавком. - Таки не буду мешать вам и ребенку делать своих гешефтов. – Антиквар выдвинул откуда-то старинное кресло на колесиках и, надсадно кряхтя, устроился в нём. - Кто начал разговор, тот девушку и ужинает! Вы себе делали гешефт с Сонечкой, и не старому Баруху вмешиваться в дела молодежи! Таки можете продолжать!

Воткин вынул из-под прилавка толстую книгу и углубился в чтение, усмехаясь и бурча себе под нос. - Надо же! Пятьсот рублей за самопал! Да ей четвертак - красная цена!

- Деда! - взвыла внучка. - Зачем говорить таких глупостей, когда я почти сговорила себе эту штуку за шестнадцать?! С тебя таки девять рублей и ни копейкой меньше!

Книга мгновенно исчезла. Лепрекона выбросило из кресла, словно пружиной:

- Это таки не девочка, а фирменная вампирша, от которой заплачет даже налоговая полиция! А чай не стоит денег или почему?! Ты таки умеешь достать настоящий краснодарский или где? Да еще с травками!

- Ты себе думаешь, что если Сонечка маленькая, значит, ее можно держать за шлемазлов? - девочка откуда-то извлекла маленькую бумажную пачку. - И таки номер тридцать шесть в пятидесятиграммовой пачке! И не надо проверять своих запасов! Это был мой маленький гешефт и никак иначе! С тебя таки двенадцать рублей и кота-оборотня, чтобы чесать за ухом!

- Нам нужно триста, - выдавил Феликс. – А продать больше нечего...

- Не можно же быть такими жадными!.. - снова начала девочка, но ее неожиданно перебил дед.

- А собственно, зачем вам таких денег?! Когда старый Барух был еще совсем молодым Барухом примерно в вашем возрасте, он таки хотел таких денег только, чтобы завести новый гешефт. Если вы хотите делать гешефт, то мы можем обсудить эту идею, и делать его вместе, чтобы всем было выгодно. Таки мы с Сонечкой имеем слов за финансировать мероприятий, а вы будете немножко работать.

Феликс вздохнул:

- Нам на дело. Но не на бизнес.

- А немножко подробностей? – Воткин опустил круглые очки на кончик носа и пристально взглянул на оборотня поверх стекол.

- Акцию провести надо, - печально выдохнула Карина. -  Протестную. У спортшколы на Бутлерова здание отбирают. Депутат один... Калатозов... Так что гешефтов для вас там нет, если только рекламу вашей лавки на лозунгах и прокламациях разместить...

- Таки спасибо, но мы пешком постоим! - съязвил лепрекон. - Я не имею желаний знать ни за каких акций и в чем они заключаются! Таки чем дальше находишься от таких Калатозовых, тем крепче и спокойнее отдыхаешь по ночам. Таки послушайте старого лепрекона, вьюноши, и никогда не трогайте политику ни за что на свете. Это плохой гешефт, чтобы ни говорили всякие поцы!

Антиквар сдернул очки с носа и без всякой необходимости принялся протирать стекла здоровенным клетчатым платком.

-  Если вы не послушаете старого Баруха, то будете иметь причин стать очень несчастными! - он обвел взглядом понурых гостей. - Вы ищете себе таких проблем, которых не можно иметь ни за одну школу! Оно того не стоит!

- Стоит! - упрямо мотнула головой Карина под аккомпанемент Феликсовского «мря!». - Там детей почти тысяча человек, орков, оборотней и эльфов занимается! Даже парочка леприконов есть! Вроде бы. У шахматистов на третьем этаже! А этот урод, -  Полякова-младшая хотела было сплюнуть, но спохватилась, -  собрался офисный центр делать! И СПА-салон для богатеев! А ребят — на улицу! И все это – на государственные деньги!

- Отличный, я вам скажу,  гешефт! – одобрительно присвистнула Сонечка, но тут же стушевалась под укоризненным взглядом деда.

- Азохенвей! Неужели никто, кроме одной маленькой девочки и одного столь же небольшого котенка, не может спасти таких полезных заведений от всяких нехороших пертурбаций?! - Воткин принялся безостановочно кататься по помещению, заставляя присутствующих крутить головами. - Или вы имеете мне сказать, что Калатозов так перепугается за ваше вмешательство, что станет белый и пушистый больше, чем ваш товарищ после трансформации?

- Я не белый! - обиженно буркнул Феликс.

- Таки видите! – шевельнул седыми бровями лепрекон, обращаясь почему-то исключительно к Карине. - Даже ваш товарищ не белый! А вы говорите себе за депутата! Чтобы вы себе понимали, Калатозова исправит только могила, и это в лучшем случае! – антиквар внезапно остановился и испытующе посмотрел на Бархатова. — Или вы  задумали мыслей за шикарные похороны Колотозова? Таки я вам скажу, вы имеете не самых лучших идей!

- Мря! – отрицательно фыркнул Феликс, а раздосадованная нотацией Карина добавила:

 - Никогда и ни за что! Бабушка говорит, что, прибив подлеца до смерти, делаешь ему подарок, пусть живет и мучается! Да и мы не эти, как его... не преступники, вот! – подбирая дополнительные аргументы, девочка задумалась и замолчала.

- Шикарных мыслей женщина! – восхитился Барух,  салютуя очками Карине.

- И вообще, - перенял эстафету Феликс, - нельзя знать и ничего не делать! – оборотень подошел к прилавку  и принялся заворачивать вазу в тряпку. - Пошли, Карин, тут из идей только бабки и гешефты остались!

- Таки не нужно высоких сцен, громких слез и бежать по шпалам спереду паровоза! – жестко отрезал лепрекон, с трудом отобрал у оборотня «кустарное изделие» и, тяжко отдуваясь, вновь водрузил его на прилавок. - Если вам неймется за тюрьму и прочих неприятностей, то я имею вам сказать слов не только за деньги.

Ребята переглянулись и в ожидании откровений, затаили дыхание. Воткин по-стариковски прошаркал по лавке из угла в угол, остановился у прилавка, вновь повертел вазу.

- Я таки куплю эту вазу на триста рублей, раз оно до вас так захотелось. Но у меня будет пару небольших просьб, - лепрекон стоически выдержал театральную паузу. - Ни одна живая душа не должна иметь за то никаких известий! Оно мне не надо, когда кто-то знает, что старый Барух занялся благотворительностью, как какой-нибудь меценат или, не дай бог, - он презрительно скривился, - спонсор! Таки у меня есть своих причин это сделать, но их тоже не можно кому-либо знать!

Карина открыла было рот, но лепрекон ее опередил.

- И не надо всяких глупых слов и прочих переживаний! Вы таки пришли делать гешефт, так имейте с него свой навар, а не сотрясайте воздух от глупых благодарностей! Получите, что положено, и мы таки разошлись до следующих предложений. И упаси вас Создатель верить в дальнейшие чудеса!

Карина приняла от хмурого лепрекона аккуратную стопку купюр, засунула неожиданно свалившуюся удачу в карман и, подталкивая Бархатова в спину, направилась к выходу.

- Таки я не поняла! - раздался возмущенный Сонечкин голос. - Меня тут держат вместо последнего поца, или почему?

- Сонечка, внучечка, - устало рухнул в кресло лепрекон. - Я таки компенсирую тебе упущенных прибылей, а заодно объясню, за что иногда неможно считать только денег!

- Таки компенсируй и можешь ничего не объяснять! Или ты думаешь, что Сонечка Воткина не имеет таких простых знаний? Но таки это еще не всё!

- А еще что? – антиквар внимательно посмотрел на внучку поверх очков.

- А поиграть? - надула губки девчушка. - И за ухом почесать! - синие глаза в упор уставились на Феликса. - Мы же таки договорились!

Оборотень грустно вздохнул:

- Пошли...

Дверь прощально звякнула колокольчиком, выпуская ребят в солнечный майский день.

- Знаешь, - остановившись возле сфинкса. Феликс повернулся к подруге, -  а я так и не понял, почему старый Барух отвалил нам кучу денег…

- Сама не поняла, - пожала плечами Карина, - может, имеет смысл у маленькой вымогательницы поинтересоваться?

- Между прочим, меня зовут Сонечка, а не этих страшных слов! – усмехнулась кроха. – И таки всё просто, как гешефт на слитках золота! Если хочешь иметь хороших гешефтов, надо иметь хороших отношений до хороших людей. – Сонечка лихо взгромоздилась на спину сфинкса и привычно заболтала в воздухе ножками. - Не до полезных, а до хороших! Сегодня старый Барух и маленькая Сонечка немножко помогли вам решить своих проблем, и кто знает, как сложится завтра. А вы  -  маленькая лепреконка последовательно ткнула пальцем в Карину и Феликса, - таки хорошие люди, чтобы вам ни говорили всякие шлемазлы. Вы таки можете верить маленькой Сонечке, любой лепрекон знает всё за клиента с первого взгляда и никак иначе! И таки мы не в убытке, что бы вы не думали, хотя ваша ваза не стоит той краски, которую вы на нее потратили.

- Мря?! – совершенно по-Феликсовски мяукнула Карина и, глядя на недоуменно моргающую кроху, пояснила: - Все равно не пойму, вам-то с того какая радость?

- Таки я знаю такого эльфа, который даст за нее хороших денег, потому что ему ее надо, - Сонечка вздохнула и вдруг перешла на нормальный язык. - Правильный гешефт – это не когда обманываешь партнера. То называется «бизнес». А гешефт - это когда все получают то, что им действительно нужно. Так дед говорит, - уточнила она. – Вам было нужно мороженое и деньги на акцию, эльфу – ваша ваза, деду - немного прибыли, а мне – наука и почесать тебя за ухом…

Феликс очередной раз вздохнул, неожиданно легко трансформировался и вспрыгнул на сфинкса вплотную к Сонечке, благо места там оставалось более чем достаточно.

Депутат Городской Думы Николай Александрович Калатозов был человеком верным и преданным. Всю сознательную жизнь он с неизменным постоянством передано и беззаветно любил власть и деньги. Второе – чуть меньше, потому как финансы, при всем их притягательности и могуществе, большей частью все же оставались лишь одним из средств достижения первого объекта обожания.

Как получать деньги, а через них власть, Коленька Калатозов понял еще в детстве. Катаясь по двору на велосипеде.

Обогнать дворового приятеля само по себе приятно. А еще приятней, если успех в гонке приносит доход. Но вдвойне и втройне - когда по двору, выкладываясь на все сто, гоняют другие, а ты подсчитываешь прибыль… И младший Калатозов организовал дворовые велогонки на виду у всех. А не на виду - предприятие, которое сейчас назвали бы тотализатором. Собирая ставки и раздавая выигрыши, Коленька очень четко осознал, что люди всегда готовы обратить удовольствие в звонкую монету и обратно. Главное - чтобы ничьи родители об этом не узнали. Те, всегда и повсюду ставя всем в пример хорошего мальчика Колю, ни о чем и не догадывались. Зато вскоре о малолетнем предпринимателе, узнала шпана с соседней улицы и возжелала личного знакомства. Лишившись выручки от очередного заезда, размазывая кровавые сопли и слезы по щекам, Коленька Калатозов понял, что личная физическая сила не всегда защитит тебя и твои накопления. И буквально через пару дней, позаботившись, чтобы об этом узнали все пацаны с окрестных улиц,  организовал новый заезд.

А когда компашка Сеньки Шалого примчалась, чтоб отобрать у Коленьки его капиталы, их встретила ватага Горбага Стигга – первого драчуна среди оркских мальчишек. Калатозов уже понял, что  деньги, давая  власть над людьми и нелюдями, могут защищать сами себя. И своего владельца.

А когда инспектора детской комнаты милиции пропесочивали бойцов из обеих ватаг, про Коленьку Калатозова никто и не вспомнил, и он понял, что деньги и власть наделяют своего владельца  шапкой-невидимкой.

Дальше всё шло как по маслу: подпольный тотализатор приносил прибыль, верные сторонники, следили, чтобы никто во дворе не сболтнул чего-нибудь лишнего, противники притихли... Чего еще надо для счастья? Живи и радуйся, ан нет… Размеренность бытия и мизерность предприятия раздражали - хотелось большего.  Хорошо, что параллельно с желанием было и понимание несоизмеримости их с возрастом и возможностями и осознание нехитрой истины, что даже большим ртом надо откусывать по чуть-чуть, а то подавишься. И Коля ждал, он умел ждать.

В бытность свою комсомольским вожаком, он  накрепко затвердил, что все дела и стремления, освященные хотя бы тенью причастности к высшей цели, смотрятся куда привлекательней, чем их аналоги, посвященные примитивной прибыли. 

- Никакого полета мысли у людей, - порой усмехался Калатозов в тонкие, «голливудские» усики, - хапуги примитивны, как неандертальцы: тюк зверика дубиной, шкуру – на плечи, мясо в брюхо. А где высшая цель? То-то и оно!

Высшая – не в примитивном обогащении, а в том, чтобы иметь средства, пригодные для решения любой проблемы. Ну а чтобы их заполучить, надо быть хитроумнее, чем Одиссей, и шустрее, чем Маленький Мук… или кто там в кумирах у нонешних пионэров? Человек-Паук? Нехай будет Паук. Тем более, что плести сети – занятие в высшей мере увлекательное. Хотя если о любви…

Кроме власти и  денег Калатозов любил скорость и разумный риск. Разумный риск и скорость…

Кто сказал, что нельзя зарываться? Очень даже можно. Лишь бы внешне все выглядело красиво и с заботой о людях.

 С докладом, посвященным заботе о людях, секретарь райкома комсомола Калатозов выступал на пленуме. С таким же девизом депутат Калатозов шел на свои первые выборы. И победил. Скорость и разумный риск, харизма и напор. Ну, и вера в успех, конечно.

В годы младые Коля боролся с пережитками капитализма и происками мирового империализма. Алкоголиков клеймил, хиппи всяких, фарцовщиков… Сначала в школе, потом – в райкоме комсомола.  А о роли Калатозова в развитии фарцовочного движения и вытекающих из этого доходах, знали только шустрые ребятишки из госбезопасности. И были твердо уверены, что агент «Секретарь» усиленно пашет на них. Через год-другой разграничить, кто и на кого работает, было уже затруднительно. А еще через год роли распределились без труда, и главная – досталась Коле.

С той поры прошло много времени: бывали громкие и не очень победы, бывали и поражения.

Взять, к примеру, историю с Молодежным Центром «Мемориал», что занимался похоронными делами. «Мемориальцы» помогали родным и близким покойного провожать усопшего в последний путь с отданием всех необходимых почестей. Церемонии по полной программе: и оркестр, и цветочки, и ордена на подушечках! За ваши деньги – любой каприз! А если безутешные родственники не желали показухи, все делалось без шума и пыли: рабочие тихо и незаметно прикапывали тело в неприметной могилке, будто его и не было. За тишину, между прочим, надбавочка положена. И не маленькая. За два года своего существования «Мемориал» многим помог и принес немалую прибыль. Принес бы еще, но тут менты провели эксгумацию и выяснили, что во многих могилах не один покойник, а два! А в некоторых и все три… Одно хорошо, к Николаю Калатозову этот центр никакого отношения не имел.  Разве что учрежден райкомом комсомола, где Калатозов на момент регистрации «Мемориала» секретарем был. Вторым. Но это ничего не доказывает. И в тот раз – не доказало. Хотя с комсомольской работы пришлось уйти, для наведения порядка на сложном участке. С того участка – на другой, так и до участия в политической жизни города добрался.

Правда, депутатский мандат ой как недешево обошелся. Конечно, можно было на чужих деньгах во власть войти, но тогда про самостоятельность пришлось бы забыть! Так что, хоть и не олигарх Николай Александрович, а раскошелился. Иначе никак. Что бы в эти круги влезть, надо было совсем другими делами заниматься. И на каждого пробившегося столько клиентов «Мемориала» и ему подобных заведений приходится, что и подумать страшно. А думать надо всегда и обо всем. И о  бумагах, касающиеся строительства нового яхт-клуба на месте ветхой спортшколы и о новом бизнесе. Кстати, он неплохо разворачивается: товар - остродефицитный, спрос огромен, каналы сбыта налажены. А уж с утилизацией отходов и подавно ни малейших проблем, всё десятилетиями отработано…

Единственное место, где можно ненадолго отрешиться от всех и всяческих  дум – водительское сиденье любимой машины. Выйти из душного кабинета, сесть за руль любимого «Дварфа» и гнать по вечерним или утренним улицам, распугивая затрапезные «Жигули» и потрепанные дешевые иномарки воем сирены и проблесками мигалки, да так, чтобы ветер очумело метался по салону… Ничем другим это удовольствие не заменишь. Ни в какие другие моменты настолько остро не ощущаешь свое всесилие. Скорость и разумный риск, разумный риск и скорость…

Чувствовать себя хозяином – это что-то неповторимое и невыразимое. Да и имиджу, кстати, только на пользу: люди любят определенность и крепкую руку.

Но пока вместо сиденья автомобиля - руководящее кресло, нужно думать о делах: он – член гордумы, а депутат   Калатозов заботится об архитектурном облике города и о своевременном сносе ветхих строений. Тем более, когда не только бумаги – все дело уже в его руках. Вот и под документами яхт-клуба, – примерный проект и сметы по строительству торгово-развлекательного центра «Эдельвейс». Неплохое название, не так ли? Все идет по плану.

Ведь это он, Калатозов, решает, какому зданию стоять, а какому нет, кому жить, а кому умирать… Ограниченные люди и придуманный ими Уголовный Кодекс не способны постичь логические связи такого порядка, значит, им и подозревать не полагается. По-настоящему умные, в чужие дела не лезут, у них своих – немеряно. Одним словом, мир устроен достаточно гармонично. Когда каждый на своем месте делает свое дело.

А не так, как вчера, когда на сто кругов проверенный водитель, решил проявить инициативу… И нашел ведь, дурень, где и как?!  А ведь неглупый ведь малый, отнюдь. Особенно когда ведет себя сообразно статусу доверенного шофера. А тут… решил, что его похвалят за инициативность?

И ведь знает, что товар идет строго под заказ и всякий раз – по индивидуальным требованиям заказчика! Гнал бы машину в автосервис, как поручено, так нет – соблазнился легкой добычей. А на кой она черт нужна? Нифига не дефицит, такого добра везде навалом… И что теперь делать? На складах держать – накладно. Выбросить – жалко, люди верно говорят: берешь чужое, а отдавать приходится свое… Нужно только решить, как примерно наказать остолопа… Уволить с отправкой тела  к наследнику «Мемориала» - «Умертвию»? Так водила классный и руки, не хуже гномьих…  Может еще пригодиться, да и излишняя жестокость на персонал нехорошо действует. Пожалуй, придется ограничиться штрафом. Но серьезным, чтобы другим неповадно было…

А вообще, такие дела предпочтительнее обдумывать на сытый желудок. Время как раз к трапезе. Заодно и баранку покрутить, поразмяться, пока дурень вахту при товаре несет, за свои прегрешения расплачиваясь.

Калатозов энергично отодвинул бумаги и быстро спустился по беломраморным ступеням к своему любимому «Дварфу». Нажал на кнопку сигнализации и потянул на себя водительскую дверь. В глубине салона что-то глухо бухнуло, лицо залило вонючей, едкой жидкостью, взбунтовавшаяся дверь резким толчком отбросила Николая Александровича от машины… И мгновение спустя бухнуло ГРОМКО. Теряя сознание, Калатозов успел подумать: «Повезло…» Он всегда был везунчиком.

- Ознакомились с постановлением? – демонстративно безразличным  тоном поинтересовался Мишка,  обоснованно полагая, что для прочтения двух листов печатного текста получаса более чем достаточно. – Или вам вслух зачитать?

Обвиняемый –  сутулый, пенькообразный гном перестал  теребить пегую бороденку, неохотно оторвал корявый палец от казенной бумаги и уперся в следователя угрюмым взглядом.

- Йе-ех, - отрывисто лязгнул гном и требовательно покосился на адвоката, сиротливо притулившегося справа от стола.

- Многоуважаемый Трорри Вардиснев, - суетливо протараторил защитник, не поднимая блеклых глаз, - хочет сказать, что с постановлением ознакомлен, суть обвинения ему ясна и понятна и в посторонней помощи он не нуждается.

- Не нуждается, так не нуждается, одной заботой меньше, - покладисто пожал плечами Мишка. – Вину признаете? Полностью? Частично?

- Ы-ы-ых! – гном отрицательно качнул бородой и  брезгливо, одним пальцем, отодвинул от себя постановление.

- Многоуважаемый Трорри Вардиснев, - адвокат почтительно кивнул на подзащитного, -  хотел сказать, что вину,  в предъявленном обвинении не признает и к изложенным в постановлении деяниям отношения не имеет.

- А чего так? – умильно улыбнулся Мишка, состроив донельзя наивную физиономию. -  Как вы могли убедиться, доказательства представлены исчерпывающие…

- Смотри сюда, законный, - гном небрежным хлопком закрыл защитнику рот и со стуком ткнул пальцем в текст обвинения. - Тут чего написано: «Имея умысел на повреждение и уничтожение чужого имущества, умышленно повредил автомобиль марки Lamborghini Diablo, принадлежащий гражданину Эарэглору Ап-Дагону…»  - Ты просек, законный, -  Вардиснев презрительно сморщил нос, – умышленно! Ну и где это видано?! Я раскоцал Ламборджини! Умышленно! А?!

Задохнувшись от возмущения, коротышка эмоционально потряс в воздухе руками:

- Красотку, у которой больше полутыщи лошадей под капотом?! Которая с места до сотни меньше чем за четыре секунды разгоняется?! У которой объем двигателя почти шесть тыщ, а общий вес всего полторы тонны?! А обводы? – глаза гнома заволокло мечтательной паволокой,  - а черты, плавные и гладкие, как юная гномка... - Трорри расплылся в восхищенной улыбке, столкнулся взглядами с Мишкой и тут же помрачнел, - не, законный, умышленно повредить такую красоту я не мог.

- Однако, почти сотню дыр вы в той красотке просверлить успели? – наигранно удивился Канашенков, состроив простецкую физиономию. – И все – неумышленно?

- Да ты сам посуди, законный! -  гном решительно задвинул протестующее пищащего адвоката за спину, -  еду я, значит, по улице, никого не трогаю. Смотрю – эта падла по Подбельского, как по мэлорновой роще чещет и про зажатое лавье не вспоминает…

- Многоуважаемый Трорри Вардиснев, -  пискляво выкрикнул адвокат из-за широкой спины подзащитного, - хотел сказать, что случайно встретил на улице Подбельского своего должника - Эарэглора Ап-Дагона…

- Его, сцуко, - скрипнул зубами гном, - его. -  Я ему кричу, он – бежать. А у меня с собой, – Трорри  горделиво расправил плечи, -  «Балрог - 201М»! А это законный – калибр семь шестьдесят два с темпом стрельбы от шестисот до восьмисот выстрелов в минуту, при начальной скорости пули – восемь сотен метров в секунду, да с приставным коробом на двести пятьдесят патронов…

- Спасибо, уважаемый, - перебил вдохновлено ораторствующего гнома Мишка, -  ТТХ пулемета «Балрог»  мне известны, а коль забуду то либо оружейный справочник, либо Круза на досуге полистаю. Вы по сути дела расскажите.

- А че там, по сути, - флегматично пожал  плечами гном, -  достал волыну и вмазал по падле от всей души. Но вишь, не все пули в скота попали, часть, - коротышка расстроенно шмыгнул носом, - в машинку… Так что ты так и запиши, законный, я падлу Ап-Дагона убить хотел!

 Вардиснев с чувством пристукнул кулаком по столу.

-  И убил! А машинку портить и мыслей не имел… Тем более – уничтожать. Вот ельфа, будь возможность, еще б раз пришиб!

- Да вы его и в первый не прибили, - небрежно бросил Мишка, резво строча что-то в протоколе.

- Как не прибил? – опешено икнул гном, переводя удивленный взгляд со следователя на адвоката и обратно. – Я ж собственными глазами видел, как он в кровавой луже пузырями булькал…

- Пулеметная очередь вырвала переднюю дверцу, - равнодушным тоном пояснил Мишка, – да так, что та шваркнула Эарэглора по черепушке. В результате чего, гражданину Ап-Дагону  причинены телесные повреждения… - следователь вынул из стопки бумаг заключение судмедэкспертизы, споро прочел текст и закончил донельзя удивленным тоном, - относящиеся к разряду легких… 

- Ы-ы-ых! – гном обхватил двумя руками голову и уперся отрешенным взглядом в столешницу.

- Многоуважаемый Трорри Вардиснев, - веско обронил адвокат, воспользовавшись потерянным состоянием подзащитного,- хотел сказать, что в таком случае ему нельзя инкриминировать причинение вреда здоровью  гражданина Ап-Дагона…

- Ага, - покладисто кивнул Мишка, подсовывая протокол пребывающему в прострации гному. -  И кстати! А пулеметик-то где взяли?

- Йы-ых! – грустно отмахнулся гном, размашисто ставя подписи в протоколе.

- Многоуважаемый Трорри Вардиснев, - встревожено встрепенулся защитник, -  хотел сказать, что нашел пулемет на улице как раз перед инцидентом и вез его сдавать в милицию!

Проигнорировав реплику адвоката, Канашенков вызвал конвой и, еле сдерживая ехидную ухмылку, преувеличенно подобострастно раскланялся с защитником и его подопечным.

- И чего теперь? - уныло прошелестел чей-то голос, едва конвой вывел арестованного и его защитника из кабинета. – Будем отпускать?

-  Кого, куда и почему? – непонимающе буркнул Мишка, удивленно обнаружив Ашираэль Ап-Терон, попросту – стажера Шэру восседающей на диване.

- Гнома – на свободу, - печально шмыгнула носом стажер. – Инкриминировать-то ему нечего…

Заметив вопросительно-поощряющий взгляд Канашенкова, Шэра машинально поправила прическу, устроилась поудобней и, явно копируя кого-то из преподавателей,  принялась разъяснять очевидное:

- Умысла на повреждение-уничтожение чужого имущества он не имел, вред здоровью потерпевшего не причинял, оружие – нашел и нес сдавать…  Отпускать надо…

- Все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, - удрученно вздохнул Канашенков, таращась на Ап-Терон так, словно увидел впервые, - но, глядя на вас, девушка, я прихожу к выводу, что и подобный минимум вы сочли для себя излишним.

- Но я же все правильно сказала, -  не желая сдаваться, Ашираэль состроила жалобные глазки и на всякий случай трогательно шмыгнула носиком.

            -  Дайте мне яду смертельного, - простонал Мишка, морщась, как от зубной боли. – Слушайте жители Багдада и не говорите, что не слышали! Шиш господину Вардисневу, а не свобода, шиш абсолютно голимый и даже без масла.

Канашенков внушительно откашлялся и озорно подмигнул почтительно внимающей Шэре.

- Во-первых: мил-друг Трорри под блеск софитов сам себе покушение на убийство нарисовал, – Мишка злорадно хихикнул и довольно покосился на штатив с видеокамерой. – Добровольно и без какого-либо принуждения со стороны сотрудников. Всегда бы так… -  следователь мечтательно вздохнул и доброжелательно улыбнулся стажеру.

-  А на его версию о якобы найденном пулемете и горячем желании сдать опасную находку родной милиции можно нас… начхать и розами засыпать.

- Почему? – словно боясь пропустить хоть слово наставника, Шэра подалась вперед, преданно хлопая глазками.

- Да потому, что ведь этот остров необитаем, - фальшиво пропел Мишка, протягивая стажеру заключение дактилоскопической экспертизы. – Согласно данной бумажке, на стреляных гильзах и снаряженных патронах, на внешних, а главное на внутренних поверхностях частей пулемета, изъятого у гражданина Вардиснева, обнаружены множественных следы отпечатков пальцев рук, принадлежащих все тому же Вардисневу… Кстати, еще нюансик заметила? Нет? А жаль… Пулемет у душки-Трорри – изъ-я-ли, говоря попросту - злые собрЫ отобрали. Принудительно. В процессе задержания, каковое имело место быть через час после пальбы, – Канашенков укоризненно посмотрел на удрученно вздыхающую Шэру и продолжил:

- Тогда как Вардиснев пулеметик добровольно сдать намеревался и имел возможность намерение в жизнь воплотить. Но почему-то не сподобился…

- Уф-ф-ф, - с искренним облегчением выдохнула Шэра, - будет сидеть, вот и славно. Хорошо еще, что адвокат у него полный пентюх…

- Кто? – поперхнулся чаем Мишка. -  Парасельцев – пентюх? Никодим Ааронович? Сдается мне, девочка, что для тебя что адвокат, что парикмахер – лишь названия профессий. Причем, - Канашенков смерил стыдливо пунцовеющую Шэру внимательным взглядом, - парикмахер представляется большим злыднем - потому, что прическу испортить может.

Выслушав нотацию, эльфийка сконфужено вздохнула, машинально взглянула в настенное зеркало и, убедившись, что с прической все в порядке, вздохнула уже облегченно и робко протянула Канашенкову пухлую картонную папку.

- Это что? – настороженно шевельнул бровью следователь, подозрительно тыча пальцем в выпирающие из скоросшивателя густо исписанные листы.

-  Материалы предварительной проверки по факту уничтожения имущества депутата Калатозова! – бодро отрапортовала стажер, зачем-то вытянувшись в подобии строевой стойки. – Игорь Станиславович велели передать!

- Стал быть, барин подарком кланяться изволили, – ворчливо пробормотал следователь, небрежно раздергивая завязки папки.

Выдернув лист рапорта дежурного следователя, Канашенков споро пробежал глазами текст и недоуменно уставился на эльфийку.

- А мы что, и тут сто шестьдесят седьмую-вторую рисуем? (ст. 167 ч.2 УК РФ – уничтожение или повреждение путем поджога или взрыва) – удивленно почесал затылок Мишка, буравя вопрошающим взглядом поникшую стажерку. - Странно, что не мелкое хулиганство… А вопили-то: теракт! теракт! Паникеры, блин…

Шэра неразборчиво пробормотала что-то вроде: «Начальству видней…» и, прихватив чайник, тихонько выскользнула из кабинета. Авось, за время ее отсутствия душевное состояние руководителя практики улучшится.  Надежды не сбылись. К моменту ее возвращения Канашенков по-прежнему перебирал бумаги и раздраженно бухтел себе под нос.

- Ни-че-го-не-по-ни-ма-ю, - в очередной раз проворчал Мишка, прочитав заключительный лист материалов. - Похоже, придется самому на повторный осмотр выдвигаться…

- А-а-а… зачем? – не удержалась  от вопроса Шэра, заботливо пододвигая следователю кружку со свежезаваренным чаем.

- А жатем, - раздраженно прошипел Мишка, обжегшись горячим напитком, - што  наиболее подробно описанная вещь – это бампер. Который лежит в трех метрах от эпицентра взрыва. Или в пяти. Все остальное описано смутно и обобщенно. Очень. Вот и придется ехать, чтоб хотя бы картинку себе представить…

- А-а-а… можно с вами? – нарочито равнодушным тоном поинтересовалась эльфийка,  творя замысловатые пассы над второй кружкой.

- Ты на первичный осмотр выходила? – зевнул Мишка, заинтересованно следя за манипуляциями стажера.

- Ага, - кивнула эльфийка и, не обращая внимания на разочарованно вытянувшуюся физиономию следователя, с видимым наслаждением втянула ноздрями парящий над кружкой аромат.

- Ну и каково там было?

- Пасмурно, грязно, шумно, - Шэра осторожно пригубила из своей кружки и умиротворенно прикрыла глаза. – А еще – очень скучно.

- Если ты думаешь, что на повторном осмотре будет чище и веселее, - угрюмо буркнул Мишка, завистливо глядя на блаженствующую эльфийку, - то глубоко заблуждаешься.

- Понятно, - равнодушно пожала плечами эльфийка и неторопливо вышла из кабинета.

- Не сработаемся, - разочарованно фыркнул Канашенков, с усилием выстукивая  номер ЭКО на расхлябанной клавиатуре старенького телефона.

- А это, -  в щели полураскрытой двери мелькнула рыжая челка стажерки, -  а запасную одежду с собой брать? Или только перчатки?

- А может, и сработаемся, - Мишка отодвинул оглушительно гудящую трубку подальше от уха. – ЭКО? – завопил он, едва надсадное гудение сменилось настороженным покашливанием. -  Нестеренко мне дайте! Димон Васильич? Собирайся, дорогой ты мой человек, прокатимся.

Последующие полчаса все были крайне заняты.  Канашенков ругался: с начальником ЭКО, отвоевывая эксперта на вторичный, на показатели не влияющий, а стало быть - ненужный, осмотр, с Витишем, отвоевывая единственную на все следствие машину (вторая традиционно торчала на ремонте), с водителем, отвоевывая заначку с бензином. Шэра же носилась по отделу, напуская таинственности, строя большие глазищи и  выклянчивая нужные и ненужные бланки.

Наконец все формальности были утрясены, и группа выдвинулась на адрес. Прибыв на место происшествия, Шэра печально констатировала, что руководитель, как всегда, оказался прав: во дворе, впрочем, как и повсюду, было пасмурно и грязно. Весна теплом и солнцем не баловала, а лужи, оставленные пожарными, трансформировались в липкие болотца. Причем сохранились они только на пятачке, огороженном ядовито-желтыми лентами, так как во всем остальном элитарно-показательном дворе дворники давным-давно навели порядок. Даже оторванный бампер перетащили за ограждение.

Как водится по закону подлости, и следователя, и эксперта интересовали самые заболоченные места, тогда как стажера интересовала сохранность новеньких сапожек. Что там, в грязи закопано, тоже интересно, но сапоги два дня как купила… Вот и мучайся теперь с выбором… Все сомнения были разрешены авторитарно: Канашенков послал водителя искать понятых, а ее - киоск с минералкой. Впопыхах никто и не подумал запастись водой, а в то, что после осмотра удастся оттереться платочком, не верилось даже с трудом.

Искомая торговая точка обнаружилась буквально за углом. Купив две пятилитровые баклажки с водой, Шэра успела порадоваться, что ничего интересного  не пропустит, но как оказалось – рано. На то, чтобы, по-утиному, переваливаясь с боку на бок, допереть весомые доказательства своего служебного рвения до места дислокации следственной группы, ушло минут пятнадцать и к моменту её возвращения  Канашенков и Нестеренко уже выбрались за ограждение и оккупировали скамейку на детской площадке. Следователь писал, эксперт курил, причем оба матерились и пытались избавиться от грязи: первый  - выломанной из скамейки щепкой, второй – пинцетом из экспертного чемоданчика. Оба - малопроизводительно.

   - Вот что я тебе скажу, Викторыч, -  эксперт проводил задумчивым взглядом стайку колец из табачного дыма, -  не всё в порядке в Королевстве Датском…

- Эт пуркуа? – угрюмо поинтересовался Мишка, дыша на замерзший наконечник шариковой ручки.

- В машине две закладки стояли, - эксперт загнул мундштук папиросы наподобие трубки, сдвинул кепку на лоб и, чтобы хоть как-то походить на профиль Шерлока Холмса, повернулся боком. -  Причем  - абсолютно разные.

- Ранил, - равнодушным тоном хмыкнул Мишка, развернув папку так, словно играл в «морской бой». -  Теперь -  добей окончательно, поделившись выводами.

- Элементарно, Ватсон, - самодовольно пыхнул папиросой Нестеренко. -  Сработала первая закладка – и терпилу отбросило нафик… то есть на три метра от.  Сработала вторая – от машины остались рожки да ножки. Хотя… - эксперт покосился на обгоревшие останки машины, - и ножек не осталось… Так что, если б закладка была одна, от депутата и  мокрого место бы не осталось. Или же машина бы уцелела.

Канашенков окинул эксперта уважительным взглядом и поощряюще хлопнул товарища по плечу. Тот демонстративно страдающе взвыл, поперхнулся дымом, откашлялся и продолжил:

- Опять  же, в отсеке между передними сиденьями и торпедой я ошметки интересные надыбал. На первый взгляд, - напоровшись на ехидную ухмылку следователя, эксперт наигранно-стеснительно потупился и поправился, - на первый нюх, воняет аммоналом. Скорее всего - контейнер для заряда. Так вот его смастрячили из консервной банки, кустарно, но весьма профессионально…

- Нищие профи? – удивленно хмыкнул Мишка, пытаясь расписать непокорную ручку на поверхности лавочки. -  Странненько…

- Это еще ничего, - успокаивающим тоном протянул Нестеренко, назидательно качая желтым от табака пальцем, -  дальше еще страньше будет …

Эксперт покопался в кармане и извлек на свет полиэтиленовый пакетик с кристаллообразным обломком.

- Вот это, - бородатый Димон качнул упаковкой перед глазами следователя, -  димекрит. Жутко редкая и жутко дорогая хрень. Редкозем. Как мне представляется, в целом виде он примерно такой, -  Нестеренко развел большой и указательный пальцы примерно на сантиметр, - вряд ли больше…

- И насколько этот… - Мишка осторожно ткнул ручкой в пакетик, - дорогой?

- За такой вот, но целый, -  эксперт аккуратно спрятал вещдок в карман, - можно машину купить, а если знаешь, кому продать и умеешь торговаться – то две. Да! Совсем забыл, при нагревании димекрит взрывоопасен, насколько – скажу потом, когда таблицы полистаю…

- Так, может, -  Канашенков прикусил колпачок ручки, - вторую закладку из димекрита смастрячили? 

- Побойся Бога, Викторыч! – эксперт возмущенно встопорщил бороду и отрицательно замотал головой. -  Взорвать одну машину взрывчаткой стоимостью в две? Да где таких идиотов найдешь? Ты вспомни: первая закладка чуть ли не на коленке состряпана! Да будь у ее создателя хоть четверть стоимости димекрита – стал бы он с кустарщиной возиться? Вот то-то и оно. Тот, кто первую закладку делал, хотел Калатозова напугать, а тот, кто вторую, – убить. И это – без вариантов. А вообще, - эксперт уперся в следователя испытующим взглядом, - а чего это я один находками делюсь? Я видел, ты там тоже какую-то фиговину в пакетик сунул! Колись, че за вещь!

- Головоломка  очередная,  - недовольно пробормотал Мишка, протягивая эксперту филигранное кольцо, упакованное в полиэтилен.  – Судя по исполнению – шедевр, но материал – чуть ли не латунь… Насколько я помню из докладной записки – из женщин рядом с Калатозовым только жена, но она исключительно платину носит, а тут…

- Может, любовница? – цинично  усмехнулся Нестеренко, разминая очередную папиросу.

- Может, - не стал спорить Мишка, - поищем, посмотрим, поспрашиваем. Авось, чего-нибудь да выясним. В первую очередь, что за металл и кто мастер…

- Ну про металл я и тебе скажу, - фыркнул в бороду Нестеренко, - в отделе книжки полистаю и со стопроцентной уверенностью скажу. А вот на счет мастера… тут я пас.

- Я тоже пас, - Мишка с облегченным вздохом поставил заключительную точку в  завершающей фразе протокола и протянул документ Шэре, чтоб отнесла на подпись понятым. – Но, помнится, старый Воткин мастер разбираться в мастерах. Его и спросим.

«…прогремел в пятницу утром на парковке возле дома номер семнадцать по улице Восстания. В результате взрыва уничтожен автомобиль депутата городской Думы Калатозов, сам Николай Александрович получил телесные повреждения. Пресс-служба УВД прокомменти… тррр!.. неизвестное взрывное устрой… чпок! бум!.. из независимых источников, теракт может быть связан с профессиональной и эффективной деятельностью господина Калатозова на посту председателя комиссии по… хррр!..»

Прислушавшись к скороговорке диктора, пробивающейся сквозь помехи, из чрева ветхого, перемотанного цветной изолентой, радиоприемника «Дроу 303», Феликс недоуменно вскинул брови и мимолетно подивился итогам давешней диверсии. Установленный заряд мог вышибить все стекла в машине, мог обшивку прожечь, панель, в крайнем случае, переломать, но чтоб такое… Подумав пару минут о словах диктора, Бархатов мысленно махнул на несообразности рукой – удивляться за последние сутки ему надоело.

В первый раз он удивился вчера вечером, когда в его комнату ворвался запыхавшийся пятиклашка-дежурный и протараторил, что общешкольный жупел - завхоз баб Нюра, приглашает (!!!) Бархатова к телефону… Получив из рук приветливо улыбающейся (трижды!!!) завхоза телефонную трубку, Феликс вторично удивился услышав голос Карины, приглашающей его завтра пошептаться в Борько-Севкином курятнике и обещающей беспрепятственный выход из интерната… Когда на вопрос, как ей удалось договориться с баб Нюрой, Карина удивленно хмыкнула, мол, с такой милой старушкой только дурак не договорится, Эдмундыч удивился в третий раз.

Завхоза в интернате боялись все: от малолеток до старшеклассников, включая Барбоскина и его компашку, бесстрашный директор и тот старался лишний раз не попадаться ей на глаза, а Марь Пална обращалась к баб Нюре исключительно на «Вы» и исключительно по телефону. А тут – милая старушка…

Примчавшись утром на КПП и заметив Карину, крутящуюся подле дежурного педагога, Феликс приветливо махнул девочке рукой, но услышав, как жалобно пищит подруга, выпрашивая разрешение отпустить Бархатова за пределы интерната, потому как он её в химии подтягивает, оборотень махнул рукой еще раз, но уже обреченно. В успех  Поляковой-младшей не верилось абсолютно.

Выслушав просительницу, педагог испытующе покосился на унылую физиономию ошивавшегося поблизости воспитанника, мысленно сравнил параметры Карины с внешностью Замятиной  и, придя к выводу, что тут и впрямь все дело в химии, отпустил оборотня в пампасы. Тьфу ты, на свободу…

Топая на место встречи, Феликс размышлял, достаточно ли проведенной акции для признания его старожилами «курятника» или придется вновь доказывать свою состоятельность, но добравшись до заветной поляны, удивился в четвертый раз – приняли, как равного, как друга. Не совсем понятно почему, но очень приятно…

Прерывая его размышления, радиоприемник вдруг захрипел, словно в агонии, блеснул искрами и замолк. Взгляды собравшихся скрестились на слабо дымящейся тушке старенького аппарата, убедились в невозможности его реанимации и перенеслись на владельца – Кирпича.

Борька, запунцевев, словно кардинальская сутана, с обидой взглянул на краснеющие зрачки индикаторов допотопного «Дроу», занес руку для плюхи, но сдержался и попросту махнул на пережившее свой век чудо техники, а заодно и на весь мир.

- Правильно отец говорит: «Тролль-радио» – что твой троллейбус: заплатишь – повезет, закажешь конкурента – прокатит, - тоскливо вздохнул четвертьэльфа, - в общем, такая дрянь, что её даже безотказный старичок транслировать не желает... Официалам двух фраз в сводке хватило, а эти заливаются... ну, то есть, заливают так, что аж на мозги капает, -  Кирпич гневно пыхнул щеками, - теракт, блин, против благодетеля, ага…

- Ну машину-то мы основательно раскурочили, - внушительно пробасил Севка, выкладывая на костровище посреди поляны шалашик из сухостоя. – Чтобы зрелище, стал быть, увековечить я в кафешке на углу все утро просидел, последние, можно сказать,  деньги на мороженое просадил… - Севка добавил в голос слезу, – а оно там, между прочим, недешевое…

- Э-э-э-э! – недоуменно порозовел Кирпич, - я чегой-то недопонял: как на краску всем гамузом  копейки собирать, так у тебя рубль с полтиною и больше нет, хоть режьте, - Борькины щеки гневно заалели, -  а на морожку вдруг нашлись?

- Я десятку у Вальки из параллельных вэшэк выиграл, - обильно, на зависть Кирпичу, покраснел Севка и смущенно шмыгнул носом. -  В шах… в шашки…

- В шашки? – недоверчиво скривила губы Карина, -  может, в «Чапаева»?.. Ладно, не суть, давай уж, гений логистики, рассказывай, чего высмотрел.

- Ага, - Клюв обрадовано переломил о колено здоровенную сухостоину и кинул обломки поближе к разгорающемуся костру.

- Самое интересное -  ну, как бабахнуло, я не видел, только слышал. Как раз к перекрестку Восстания – Малышева подходил, тут и громыхнуло, но последствия лицезрел самолично, как ты говоришь, - Клюв кивнул Карине, -  прямо из партера.

Борька покосился на Кирпича и Феликса, убедился, что возня с костром не мешает приятелям внимательно его слушать и неторопливо продолжил:

- Кто кого вызывал - я не знаю, но первыми эмчеэсовцы нарисовались и почему-то тихонько, ни сирен тебе, ни мигалок, словно гоблины на кражу. Глядят – машина, точнее ее обломки уныло дымится, депутат – рядышком, в полной, так сказать, прострации… Они к нему, стал быть, кинулись и давай шаманить.

Севка принялся прыгать вокруг костра, изображая камлание, но наткнулся на сочувственно-укоризненный взгляд Карины, резво плюхнулся, можно сказать, рухнул на землю и, как ни в чем ни бывало, продолжил повествование. 

- Следом менты, но уже по-хозяйски - с воем и мигалками и прочими наворотами. Только затормозили - тут же всем стоять-бояться, оцепление и всё такое. Парочка, правда, к эмчээсникам присоединилась, то ли реанимировать депутата, то ли следить  сдохнет он  или  нет, – Клюв с преувеличенным сожалением причмокнул губами, -  не сдох…

Троица слушателей обменялась молчаливыми взглядами и облегченными вздохами. Глядя на молчаливый перегляд, Севка скорчил неопределенную гримасу, пожал плечами и завершил рассказ:

- Потом, ясно-понятно, журналюги налетели. Тролльские, кстати, чуть ли не самые первые, - Клюв назидательно ткнул пальцем в Бориса: мол, хоть они и пройдохи, но оперативность у них – плюс сто.

Кирпич недовольно порозовел, пренебрежительно фыркнул и приложил палец к губам, порывающейся вставить слово Карине. Глядя на выразительную пантомиму, Феликс поперхнулся заготовленной репликой и поощрительно махнул рукой Севке, продолжай мол. Клюв довольно прикрыл глаза и продолжил:

– Я думал, менты с эмчеэсниками объединятся и объяснят акулам камеры и микрофона по понятиям… точнее по почкам. Ан нет, словами обошлись… гуманитарии…

- Может, гуманисты? – осторожно поправил друга Борька.

- Может, и так, - уныло отмахнулся  Клюв, -  один фиг, добряки. Ну, а там и «скорая» подтянулась – с понтом только ее и ждали… Э-э-э… ты че!

Последняя возмущенная реплика была адресована Феликсу: тот обзавелся топориком, пару раз неуклюже тюкнул по чурбачку, неудовольствовавшись результатом размахнулся от души и чуть не въехал обухом  в лоб обомлевшему Кирпичу.

- Извини, задумался, - пристыжено шмыгнул носом Бархатов, застенчиво пряча злосчастный топор за спину.

- И о чём же, если не секрет?

- Да я всё понять не могу, -  намереваясь почесать затылок, Эдмундыч поднес руку с зажатым в ней топором к голове,  в последний момент встрепенулся и отбросил топор в сторону.  – Почему моя миниатюрная закладка разнесла машину вдребезги и Колотозова чуть не до смерти  зашибла?.. Как так вышло, что вместо небольшого бумса настоящий теракт получился?

- Фиг его знает, - Борька и Севка поочередно пожали плечами, - может, не просчитали чего… Одно хорошо, что все благополучно закончилось: никого не повязали, никто не умер…

- Да вы дофига чего не просчитали, - обвиняюще заявила  Карина прокурорским тоном. - А что бы было, если б сигнализация на депутатской тачке сработала? Тоже бы глаза закатывали и твердили что-нибудь вроде «Ах, все закончилось, не успев начаться»?

 - Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны, - стыдливо зарозовел Кирпич. – Ты вон, тоже в обсуждении плана участвовала, могла бы и внести рацпредложение. У кого, в конце концов, родня сплошь заслуженные диверсанты? 

- Ну да, - покаянно вздохнула Карина, - тут мы лоханулись… причем, - девочка последовательно уперлась укоризненным взглядом в каждого из мальчишек, - все лоханулись… Слава Богу, Феликс…

 - А чего сразу  – Феликс? – настороженно встрепенулся оборотень, мгновенно выпав из задумчивого ступора.

- Молодец, говорю, Феликс, - Карина выставила вперед ладонь успокаивающим жестом, - ум-ни-ца!  Сигнализацию отключил так, что та даже не пискнула. Не то что некоторые…

Девочка выразительно покосилась на Кирпича и пренебрежительно фыркнула.

- А чего некоторые? – настороженно побагровел Борька.

- А кто позавчера додумался звуки живой природы в неподходящее время в неподходящем месте изображать? - ехидно поинтересовалась Карина, смерив Борьку взглядом зоолога, еще толком не разобравшегося, что за диковинный вид млекопитающего ему повстречался. – Чего шипел, говорю, как стая гадюк, пока он, - кивок на Феликса, - с дверцей возился?

- Там мужик какой-то перся, а я свистеть не умею, – философски порозовел Кирпич, небрежно пожимая плечами. – Так чего ж мне, песни петь надо было?

- Владимирский централ, ветер северный!.. – вдруг взвыл внезапно оживший  «Дроу-303», но не нашел поддержки среди слушателей и вновь замолк.

В окрестностях голубятни установилась ненадежная, как Временное Правительство, тишина.

- А кстати, Эдмундыч, - Севка вытащил из недр сарая порядком закопченное ведро и теперь придирчиво осматривал дно. -  А как вышло, что ты так наловчился с сигналками и прочими замками обходится?

- Я науку и технику люблю, -  вполголоса пробормотал оборотень и смущенно потупил взор.  – И карамельки…

- Ну и? - любопытствующе зарделся Кирпич, а Карина, подбадривая докладчика, умильно улыбнулась и хлопнула глазками.

- А на кладовке – замок, - Феликс неопределенно двинул плечом, но глаза так и не поднял. - Я в библиотеке книжку взял с описание замков разных, изучил, открыл… -  Бархатов немного помялся, но все же нехотя выдавил из себя, - открыл кладовку, набрал карамелек, замок закрыл… Вы не думайте! -  вдруг вскинулся оборотень, - я их не втихаря грыз, я теми карамельками всех угощал! 

- Да не думаем, мы не думаем, - Севка успокаивающе положил руку на плечо Феликсу, - а потом, стал быть, с целью повышения эрудиции, занялся дальнейшим самообразованием…

- Угу, - облегченно выдохнул Бархатов. - Книжка за книжкой, опыт за опытом, так и сигналку отключать научился… А автомобильная пищалка куда как проще, чем та, что у Льва Петровича на складе химикатов…

- Вот уж действительно, -  одобрительно покраснел Кирпич, - науки юношей питают… Буквально в прямом смысле слова… Кстати о питании, - Борька набулькал в осмотренное Севкой ведро воды и ткнул пальцем в брезентовый рюкзак, выглядывающий из угла сарая, - пока я с Севкой буду ведро над костром водружать, Феликс с Кариной пусть картошку почистят…

- Я не умею, - угрюмо буркнул Бархатов, косясь на рюкзак, как на врага.

- Чего ты не умеешь? -  недоуменно фыркнула Карина, сдувая челку с глаз.

- Картошку чистить не умею, - скрежетнул зубами Феликс и слегка покраснел.

- Да брось заливать! – Севка двумя отработанными ударами вбил в землю рогульки и подмигнул Бархатову, - это ж проще, чем розетку починить!

- Я и розетки чинить не умею, - огорченно вздохнул Бархатов и вызывающе покосился на Карину. -  И заплатки ставить тоже!

- А чего так?

- Чего, чего, -  насуплено проворчал Феликс, небрежно пиная подвернувшуюся под ногу консервную банку, -  розетки и прочую фигню дядя Леня, школьный электрик чинит, картошку повара в пищеблоке чистят, нас не пускают. Бытовые мелочи - они ведь в школьную программу не заложены, учить им нас некому…

На какое-то время на полянке вновь воцарилась тишина: Кирпич пристыжено краснел, Карина подавилась на полувздохе какой-то, видимо ехидной репликой, краснела на пару с Кирпичом, а Севка молча вертел в руках злосчастную картошку.

- Ладно, -  прервал затянувшуюся паузу Клюв, - некому в интернате учить, мы научим! Смотри, Феликс, - мальчишка несколькими ловкими движениями срезал кожуру с картофелины, - это просто… Ага, вот, так, так, - подбодрил он Бархатова, неуклюже  пилившего клубень ножом, - теперь картошку в ладони проворачиваешь, а ножик на себя… Во-о-от так… Молодец! – Клюв одобрительно хлопнул Феликса по плечу, - если еще пять… нет – десять таких очистишь, я тебя на выходные на стадион возьму!

            - Я вообще-то хотела на выходных Феликса к нам домой пригласить, - чуть ревниво обронила Карина, вызывающе крутя нож между пальцев. -  Это куда как лучше, чем по стадиону носиться…

            - Ты чего?  - обалдело вскинулся Клюв, - какой носиться?! В субботу наши с самими «Дварфами Нечерноземья» играют! Борька, вон, тоже пойдет!

            - Я еще не знаю, - горестно вздохнул Кирпич, - У меня завтра контрольная по русскому, а там не то что конь – целый табун еще не валялся! И если я эту контрольную хотя бы на троечку не напишу, сам буду порхать по квартире, что тот мячик…

- Вот так вот бывает в жизни – наказываешь зло, наказываешь, а тебе бац – и пару в дневник в конец учебной четверти, - с наигранным сочувствием простонала Карина, драматически воздевая руки. – Тяжка ты, доля супергероя!

            - А может, и вообще не стоит ходить, - задумчиво буркнул Кирпич, сверля подругу полным негодования взглядом, -  один фиг дварфы проиграют…

- Иди разбирайся в своих жи-ши пиши с буквой «ы»! – Клюв гневно пристукнул поварешкой по ведру, – у них нападающим сам Анородан Сулмедир… вот на нем ваша эльфячья природа не отдохнула…

- О Элберет! Гилтониэль! Надежды свет далекий! От наших сумрачных земель Поклон тебе глубокий! – восторженно взвыл «Дроу-303».

Борька негодующе покосился на не вовремя оживший агрегат, но карательных мер предпринимать не стал, а только нажал на кнопку отключения. И то, с сожалением и покраснев до кончиков ушей.

- Короче, кто со мной? – перешел к решительным действиям Севка.

- Будет на что посмотреть, говоришь? – задумчиво протянул Феликс. – Тогда я. Тем более что настоящего футбола кроме как по ящику ни разу не видел.

- А болеешь за кого? – вцепился в любимую тему Клюв.

- За гуманизм и любовь к братьям нашим меньшим он болеет! – возмущенно встряла Карина. – Помнится, ты мне обещал теть Зининых питомцев в добрые руки помочь пристроить?

- Ну дык мы ж на стадион не на целый день, - примирительно протянул Севка. – А потом, так и быть, опять Робин Гудами или какими другими Зорро поработаем, лады?

- Главное, не вляпайтесь ни во что, - буркнула Карина, осторожно опуская в кипяток картошку. Подумала и добавила: - А пойду-ка я с вами. Чтоб чего не вышло…

Утро выдалось просто замечательное. Солнце неторопливо катилось по лазоревой, эстетично расшитой облаками скатерти неба и непринужденно одаривало ласковым теплом всех, кто попадал под его лучи. Для тех, кто успел проснуться, утро начиналось с солнца. Для всех, кроме депутата Калатозова. Его утро началось с боли. К слову сказать – не первое больное пробуждение и, по всей видимости, не последнее…

Болел каждый сантиметр тела, начиная от пяток и до кончиков волос. Николай Александрович тихонько скрипнул зубами, побаюкал потревоженную одеванием руку и осторожно уложил истерзанную осколками конечность на перевязь. На выходе из комнаты Калатозов кинул косой взгляд на зеркало, ободряюще подмигнул испещренному оспинами царапин и микроожогов отражению и вышел в коридор. Морщась от боли в ушибленном колене, депутат дохромал до гостиной и устало замер на входе. За что и пострадал.

Дверь тихонько скрипнула, он неуклюже отшатнулся от шагнувшей навстречу горничной, и тут же пребольно вписался лбом в дверную раму. В довершение напастей, девчонка пролила что-то горячее на его ботинки и остолбенела от испуга. Остановив небрежным жестом выскочившего на шум охранника (после покушения шеф безопасности напичкал дом и его окрестности охраной и даже в квартире поселил двух увешанных оружием оглоедов), Калатозов мило улыбнулся горничной, ободряюще потрепал ее по щеке и, пробормотав пару успокоительных фраз, отпустил с миром, а сам побрел в совещательную комнату.

Апартаменты, отведенные для встреч с ближним окружением, находились на втором этаже квартиры. Для его нынешнего состояния далеко, высоко и больно, но если Париж стоит мессы, то безопасность стоит боли.

Перешагнув порог кабинета, Калатозов кивком поприветствовал собравшихся, движением руки остановил шефа безопасности и подозвал к себе его зама. Гриша-Карабос - коротко стриженный верзила в гавайской рубахе, в одно движение придвинулся к депутату и, сняв неизменные солнцезащитные очки, внимательно посмотрел в глаза хозяину.

- Новенькую горничную знаешь? – Калатозов поудобней умостился в глубокое кресло, вытянул ноги и облегченно улыбнулся. – Знаешь, вот и отлично… Поручи кому-нибудь из своих, чтоб провели с ней разъяснительную работу и занятия по гимнастике… Чтоб знала, как покалеченного хозяина толкать…

- Прессуем наглухо? – вопросительно двинул кирпичеобразной челюстью Гриша, – в смысле: быстро или пусть помучается?

- Не перебарщивай, - отрицательно поморщился Калатозов. – Нужно обойтись без морга и без больничного, но чтоб прочувствовала…. А то ишь… - на обычно беспристрастном лице депутата   мелькнуло что-то отдаленно напоминающее эмоцию. – Туфли – две её зарплаты стоят. А она на них кипятком!.. – Николай Александрович ожесточенно махнул рукой и, уже беззаботно улыбаясь, повернулся лицом к шефу безопасности:

- Ну-с, Кирилл Степанович, чем порадуете?

- Боюсь,  - хрипло откашлялся Цанков, поправляя узел галстука, - что оснований для радости у нас пока не имеется. Могу доложить сведения общего характера и личные, не подтвержденные агентурой, соображения.

Глядя на мужчину средних лет, среднего роста, средней, абсолютно незапоминающейся внешности, облаченного в серенький костюм пошива местной фабрики, Калатозов в который раз подивился, откуда в такой серенькой мышке такая прорва ума и профессиональных талантов.

Несколько лет назад депутат, решил лично проверить, на что способен его новый шеф безопасности и тайком отправился на улицу, следить за Цанковым. К чести последнего надо сказать, что меньше чем через минуту Калатозов потерял преследуемого из виду. На почти безлюдной улице. Отнесясь к поражению совершенно философски, Николай Александрович поручил слежку ребятам Гриши-Карабоса.  Те в грязь лицом не ударили и добросовестно вели объект наблюдения одну минуту и одиннадцать секунд. На семьдесят второй секунде контакт был безвозвратно потерян, а сам клиент обнаружился только спустя два часа. В головном офисе. Узнав о результатах слежки, Калатозов  одобрительно причмокнул и обратился за помощью к профессионалам: в частное детективное бюро "Охотники Эстельдина". Городские эльфы чаяний нанимателя не обманули и установили абсолютный рекорд по слежке: они смогли удержаться на хвосте у Цанкова целых шесть минут. До тех пор, пока он не спустился в подземный переход.

Пока Николай Александрович чесал в затылке и размышлял, кого бы еще отправить за неуловимым шефом, к нему подошел Цанков и посоветовал сменить проверку на профпригодность проверкой на лояльность. Если предыдущих оказалось недостаточно. Выслушав шефа, Калатозов смущенно улыбнулся и заверил главного по безопасности, что результатами всех проверок лично он чрезвычайно доволен. С тех пор Цанков пользовался его неограниченным доверием. Почти. Единственный, кому Калатозов доверял безоговорочно, был он сам.

- Ладно, - барственно бросил депутат, подпустив в голос нотки недовольства, - выкладывайте уже, что вы там  накопали…

- Анализируя впечатления от личного осмотра места происшествия и данные, полученные из бесед с дружественно настроенными сотрудниками УВД… - Цанков вынул из кожаного портсигара длинную папиросу и постучал мундштуком о запястье, -  могу сказать, что в вашей машине последовательно сработали два заряда различной мощности…

- А что, - ехидно фыркнул Калатозов,  буравя Цанкова насмешливым взглядом, - овес нынче дорог? Не укупишь? – заметив непонимание в глазах собеседника, Калатозов пренебрежительно оттопырил губу, - зачем тратить время зря, болтаясь с ментами по пивнушкам? Нет, чтобы подойти прямиком к следователю и непосредственно у него всю необходимую информацию приобрести по сдельной цене. Виталий Львович, -  депутат покосился на финансового директора,  -  на благое дело средства бы выделил…

Финансист компании - лысый толстячок, похожий на колхозного счетовода, обряженного в новый и недешевый, но уже изрядно помятый и засаленный пиджак прищурился на докладчика сквозь золоченую ручку, как сквозь прицел, и согласно кивнул. Взгляд у простецкого дядьки был по-снайперски цепкий.

- В этот раз так просто не получится, - небрежно отмахнулся Цанков, прикуривая папиросу. - Следствие ведет Канашенков, а он, зараза, идейный. Информацией по демпинговым ценам не торгует, пьет мало, редко и только со своими. Компрометирующей информацией на него мы не располагаем. Наши коллеги из смежных организаций - тоже.

- Жаль,  - абсолютно искренне вздохнул Калатозов и вопросительно покосился на шефа безопасности. – Так что там с двумя зарядами?

- Одна закладка, - Цанков неторопливо выдохнул длинную струю дыма, - маломощная. Она сработала первой на открытие дверцы, и она же активировала второй заряд. Исходя из компоновки и методов изготовления зарядов, милиция полагает, что покушавшихся было двое, я же считаю, что ВУ закладывало одно и то же лицо…

- Так что там не так с этими чертовыми зарядами? – прерывая докладчика, нетерпеливо фыркнул Калатозов и раздраженно выбил пальцами дробь на ручке кресла.

 - Насколько я смог выяснить, - Кирилл Степанович положил дымящуюся папиросу на край массивной малахитовой пепельницы, -  первый заряд собран чуть ли не кустарным способом, тип второго, того, что разнес машину, пока не установлен. Но, судя по мощности, вполне профессиональная вещь. Следствие считает, что действовали две различные структуры: одна хотела напугать хлопушкой и предупредить, - Цанков вынул откуда-то опаленный листок с надписью: «Не влезай – убьём!», а вторая изначально желала летального исхода. Но я думаю, что они заблуждаются: заряды сработали последовательно, первый – когда открылась дверь, второй следом за первым. Первым взрывом шефа отбросило в сторону и только потом машину разнесло в клочья. А ведь если бы хотели убить, то мощным был бы уже первый, он же, единственный заряд. Мне представляется, -  Цанков с силой вмял докуренную папиросу в пепельницу, - что неизвестный нам - пока неизвестный, игрок - хотел предостеречь нас от какого-то шага и одновременно продемонстрировать свою силу, а исполнитель, использовав кустарный заряд, просто сэкономил…

  - А может, - задумчиво протянул финдиректор, крутя в руках  обгорелую прокламацию, - недругов и впрямь было двое? Как-то совсем уж по-детски это выглядит, - Виталий Львович осторожно, словно буквы могли взорваться, ковырнул ногтем приклеенные к бумаге литеры, вырезанные из различных газет.

- А  чё! – встрепенулся заскучавший было Гриша-Карабос, - это тема! Вертухаи на ресепшене терли, типа  по темной гопота мелкая на стоянке тусила. Щаз  квартальному смотрящему стрелу забьём, пусть сливает козлов, не то самого примочим…

- Похоже, Гришенька, - почти весело  фыркнул Калатозов, - в детстве ты часто и помногу смотрел «Неуловимых Мстителей». Мысль хорошая, но, увы, - мимо цели. Оформление, -  Николай Александрович покосился на злосчастную листовку, - может, и похоже на детское, но исполнение самое что ни на есть взрослое… Так что оставь малолетнюю преступность в покое, ты не инспектор ППН (профилактика преступлений  несовершеннолетних, проще говоря – детская комната милиции), а видный сотрудник респектабельного предприятия… К слову о кино, - депутат вновь повернулся лицом к Цанкову, - а что зафиксировали камеры видеонаблюдения?

- О-о-о! – неестественно восхитился шеф безопасности, - просмотр записей видеокамер подарил мне массу незабываемых впечатлений! Видеокамеры западного крыла во всех подробностях засняли кошачью свадьбу, записи с камер восточного крыла позволили насладится красотой ночной автострады… Камеры на фасад дома похоже устанавливал астроном-любитель, карта ночного неба над вашим, шеф, домом смотрится почти идеально… В общем, камеры видят все… кроме подходов к зданию и иных участков стратегического значения…

- Мда-а-а, - удрученно протянул Калатозов,  массируя натруженное колено, - когда платишь за охрану пару миллионов, то считаешь, что в твоем распоряжении имеется кнопка, способная справиться со всеми проблемами. И в реальности получаешь кнопку, но канцелярскую, вдобавок лежащую на твоём же стуле острием вверх. А еще кучу ненужной техники и ложное чувство защищенности…

Депутат откинулся на спинку кресла, и устало массируя  виски, вопросительно взглянул на Цанкова.

-  Кто виноват в  этом бардаке и что будем делать?

            - В натуре, трудяги рамсанули! – радостно завопил Гриша-Карабос, - я выкупил: мы им лавья отмаксали, а они за наши бабки порожняк прогнали! Щаз диких на крыло поставлю, наедем на ту шарашку и спросим с них, как с гадов! Отвечаю: ни башли, ни отмазы не проканают, я их вшивость на раз выкуплю! Не догоняют тупым кагалом, кого парафинить можно, пусть юшкой отвечают…

- Тиха-а-а! – Калатозов врезал кулаком по ручке кресла и, буравя гневным взглядом непроницаемую гладь Гришиным очков, зашипел от боли. - Если ты, босота, еще раз поперек меня хлебалом поганым щелкнешь, я понты колотить не буду: маслину в пузо, макитра на бок – и хана! Вы всё поняли, Григорий Федорович?

Гриша стремительно побледнел, стянул очки, трижды нервно кивнул и притих. Депутат удовлетворенно прикрыл глаза, одарил провинившегося милой улыбкой и вновь повернулся к Цанкову:

- Я повторяю свой вопрос: кто виноват?

- Мой предшественник, - хмуро проворчал Кирилл Степанович, немного помялся и добавил:

- И я. Тирас Ап-Корр, пусть земля ему будет пухом, не проконтролировал работу монтажников, а я, принимая дела, не проконтролировал работу предшественника…

- Понятно, - Калатозов выбил пальцами дробь по подлокотнику, - пока гром не грянет… Монтажников найти и предъявить им брак и дефект в работе… - заметив, как Гриша оживился, услышав слово «предъявить», депутат скорчил насмешливую гримасу:

- Вежливо предъявить. Для глухих повторяю: веж-ли-во. За проделанную работу расплатиться. Персонально ответственным назначаю...

Калатозов многозначительно посмотрел на Цанкова, тот понятливо кивнул в ответ. Депутат немного помолчал, после чего, не поднимая на присутствующих глаз, угрюмо буркнул:

 - Всем всё понятно? Вопросы имеются?

- У меня вопрос! – финдиректор, словно прилежный ученик, поднял вверх позолоченную ручку, - даже два. Кто на нас наехал и что делать с убытками?

- Большие потери? – озабоченно поинтересовался Калатозов.

- Пока что не очень, - Виталий Львович раскрыл массивную записную книжку, -можно сказать – минимальные. Но это же – пока! И что самое  плохое – убытки несем по всем направлениям, как легальным, так и не очень. Мы все прекрасно знаем, что сферы влияния давно поделены, все конфликты улажены и единственно, кто может причинить неприятности – это власть предержащие. Но власть такими способами не действует. Больше всего пугает неизвестность  и пока ни мы, ни наши партнеры не знаем, кто стоит за покушением и кто решил начать свою игру, – убытки будут только расти. Все ждут, кто победит и чем все закончится.  И что делать в такой ситуации я не знаю…

- Я знаю, - отрезал Колатозов и ткнул пальцев в Гришу:

- Пройдешь со своими ухорезами по всем подконтрольным объектам, соберешь задолженность и разъяснишь, что мы держим руку на пульсе и впредь отклонение от ранее заключенных договоренностей будет караться по законам военного времени. Ты понял Гриша? Впредь. То есть сейчас все сделать тихо, мирно и без насилия. Кто-то умный как-то раз сказал, что чрезмерная демонстрация силы показывает лишь слабость… Вы, - депутат посмотрел на финдиректора, -  последовательно встретитесь с нашими деловыми партнерами по легальной линейке и проведете разъяснительную работу, а вы, - Николай Александрович кивнул Цанкову, - прикрываете всех и во всем. Что же касается личности нового игрока, - Калатозов с надсадным кряхтением поднялся из кресла, - то я подумаю над этим завтра.

Он дохромал до двери, уцепился за резную ручку и резко повернулся к заместителям:

- Но это я  буду думать завтра, а вы будете думать сегодня и сейчас.

С самого утра Барух Воткин занимался эпистолярным творчеством. Изменения, постигшие процесс за последнюю пару сотен лет, практически никак не отразились на его сути. Технический прогресс заменил гусиные перья шариковыми авторучками, а после – компьютерными клавиатурами, но и только. Главное – создаваемые  фантазией автора живые, невероятные миры, своеобразные образы героев, замысловатый многослойный сюжет с интригующими нетривиальными поворотами, тонкие ходы, для понимания которых будущему читателю необходимо обладать недюжинным воображением и глубоким знанием тематики произведения, остались неизменными.

 Впрочем, творец будущего бессмертного произведения очень надеялся, что познания читателей всё же уступают его собственным. Потому как читать годовую финансовую отчетность «Лавки» будут исключительно сотрудники налоговой инспекции, и, при всей их компетентности, не родился пока умелец способный обойти в счете лепрекона. Во всяком случае, до сих пор отчеты Баруха проходили на ура, невзирая на откровенно предвзятое отношение контролирующих органов. Правда, ходят слухи, что налоговики массово вербуют на службу кобольдов. Но, во-первых, не этим грубиянам тягаться в высоком искусстве счета с лепреконами, а во-вторых, пока это только лишь  в столицах, а пока что можно спать, тьфу ты, писать спокойно.

Черновой вариант произведения был готов еще в начале марта. Последующие две недели ушли на поиски и выявления «тапок» и «заклепок», неминуемо проникающих в стройные колонки цифр. Почти месяц ушел на вычитку готового текста. В ходе увлекательнейшего (для знатока) чтения всплыло некоторое количество мелких недочетов, и  столько же оригинальных поворотов сюжета. К сожалению, применить все задумки не удалось, иначе пришлось бы вывести налоговые выплаты в область отрицательных величин. И, хотя по закону подобное допустимо, контролирующие органы почему-то не любят, когда государство вдруг оказывается должно налогоплательщику, а не наоборот. Впрочем, ни один труд не бывает напрасным. Неиспользованные наработки пригодятся при создании последующих произведений искусства. Чай, не последний отчет, и даже не крайний.

Барух философски вздохнул и продолжил доработку произведение искусства «напильником и мелкой шкуркой». От процесса шлифовки шедевра его отвлек призывный перезвон дверного колокольчика.

Антиквар радостно встрепенулся, но первый же взгляд, брошенный на посетителя, вверг лепрекона в состоянии легкого уныния. Вообще-то гостья смотрелась весьма перспективно: молодая эльфийка, способная заинтересоваться элегантными украшениями, начиная от красивой, но дешевой  бижутерии и кончая бриллиантовыми гарнитурами. Впрочем, колечки и прочие серьги эльфы покупают редко. Они влюблены во всевозможные фиалы, чаши, графины и прочие сосуды. Любые: от редчайших ваз древних китайских династий и античных амфор до талантливых поделок современных мастеров, в основном известных только узкому кругу ценителей. Да и то не всегда.  И все же, общая картина позволяла сделать только один вывод – не покупатель!

И вообще, едва достигшая совершеннолетия эльфийка, щеголяющая не в тунике, а в милицейском кителе… Не к добру это!

Сбываться предчувствия Баруха начали незамедлительно.

- Воткин Барух Беньяминович? – девица порывисто сунула удостоверение под нос лепрекону и, не дожидаясь ответа, продолжила.

 – Городское Управление Внутренних Дел! У нас к вам вопросики накопились: здесь пооткровенничаете или к нам прокатимся?

- И вам таки здравствуйте, - приветливо улыбнулся Барух и, попытался перевести разговор в менее официальное русло:

– Я всегда за помощь до родной милиции, а до такой красивой тем более! Таки ваш начальник имеет немножко мозгов,  что послал до старого лепрекона вполне себе ангела из следственного  отдела, - Воткин аккуратно погладил васильковый кант на погонах девушки, -  а не кикимору из налогового управления…  Таки я рад, что старого лепрекона считают достойным чести лицезреть подобных чудес! Весьма, надо сказать и весьма!

Услышав слово «начальник», эльфийка вдруг встрепенулась и с легким испугом покосилась на входную дверь. Буквально через мгновение она справилась с собой и, демонстративно проигнорировав комплименты, промаршировала к прилавку. Брезгливо, одним пальчиком, оттолкнула предложенную табуретку, по-хозяйски расположилась в кресле владельца лавки, плюхнула на прилавок папку из потертой кожи и уставилась на Воткина ледяным взглядом.

- Комплименты приберегите для налоговиков, а мне достаточно откровенности!

Эльфийка, словно  гадая,  правильно ли она поступает или нет, немного помялась. Придя к какому-то, очевидному сугубо для нее, выводу, незваная гостья вынула из папки официального вида бланк и начальственно ткнула в него пальцем:

- Распишитесь, что предупреждены об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний!

- Милая девушка… - оторопело протянул Барух, наблюдая за решительными действиями посетительницы.

- Я вам не девушка!.. – отрезала эльфийка, бегло заполняя строфы бланка, - а…

– Таки хорошо, не буду до вас спорить! – Воткин примиряющее развел руками и невинно хлопнул глазами. -  Если вы этим гордитесь, каких у меня есть прав называть вас не так, как вам приятно? Таки скажите старому лепрекону, милая НЕ девушка, каких есть для меня обвинений и от какого повода? Да и представиться бы не помешало…

Залившись стыдливым багрянцем, эльфийка стегнула по лепрекону гневным взглядом, - я - Ашираэль Ап-Терон, следователь… стажер, и пока,  - не удосужившись сменить вызывающий тон, девушка назидательно вскинула указательный палец, - вас ни в чем не обвиняют. Вы должны...

- Азохенвей! – демонстративно ужаснулся лепрекон, картинно заламывая руки, – вы имеете говорить таких слов, будто старый Баруха имеет склерозов? Что он не помнит своих гешефтов и сколько, и кому он с них должен?! Нет? Ну я так и думал… За таких обвинений нужно иметь бумажку с банальным названием  бухучет, и я имею себе мыслей шо у вас ее таки нет. А у меня она таки есть. И я могу со всей ответственностью заявить, что не должен вам не единой копейки, как бы  кому обидно это ни было!

- Причем тут копейки и гешефты?! – непонимающе возмутилась эльфийка. – Прекратите балаган и отвечайте на вопросы!

- Таки об чем речь? – умильно улыбнулся Барух, скрывая ехидные искры в глазах, – давайте ваших вопросов, получите моих ответов. Но, - антиквар сокрушенно покачал головой, - разве можно так волноваться, что совсем забыть процессуальных уложений? Или ваших должностных инструкций теперь зовут немножко иначе? Впрочем,  -  Воткин пренебрежительно махнул пухлой ладошкой, - это совсем неважно! Один старый лепрекон давно себе живет на свете. Ваш дедушка еще только посылал свадебный подарок отцу своей невесты, а Барух уже имел счастья говорить до ваших коллег из энкаведе. И потому он возьмет на себя смелость немножко напомнить тех инструкций до вас, - косясь на эльфийку из полуприкрытых век, Воткин выдержал паузу, – если Баруха Воткина ни до чего не обвиняют, то он может отвечать на вопросы, а может этого не делать просто потому, что не имеет таких желаний. А если вы имеете потребность, чтобы у Воткина возникло желаний отвечать, не надо устаивать гармидера до его лавки!

Опешив от вежливой выволочки, эльфийка беззвучно захлопала ртом, но ответить ничего не успела: на входе вновь раздался перезвон колокольчика.

- Таки шалом, Барух Беньяминович! – приветливо махнул рукой Канашенков, аккуратно лавируя меж ваз и статуэток.

- Мишенька! – расплылся в улыбке лепрекон, – ви решились пройти гиюр?* (обряд принятия иудаизма) Таки у меня найдется чудесный набор для Брит Милы* (обряд обрезания) и совсем не за дорого!

Глядя, как новый гость с опасливым недоумением хлопает глазами, Воткин весело рассмеялся и, распахнув объятья, шагнул на встречу.

- Вы не поверите, как я рад вас видеть, Мишенька! Или таки уже Михал Викторович?!

- Я вас умоляю, Барух Беньяминович, -  чуть недовольно поморщился Канашенков, протягивая лепрекону руку, - меня этот «Викторыч» на работе достал. – А про обрезание,  - Мишка зябко передернул плечами, - вы так больше не шутите, ага? А то и я поседею раньше срока, и Маринка вас не поймет…

-  Если нет желаний до Брит Милы, - покладисто развел руками Барух, - таки может приобретете кинжал? Он таки видел моего прапрадедушку…

Воткин и Канашенков синхронно посмотрели на старенький клинок в потертых ножнах, переглянулись и дружно расхохотались над предложением, как над старой, практически семейной шуткой. Не прекращая смеяться, Канашенков обвел взглядом помещение лавки, заметил сиротливо притулившегося на краешке хозяйского кресла стажера и вопросительно вскинул бровь. Заметив удивление начальника, Шэра виновато хлопнула глазками, соскользнула на пол и вытянулась во фрунт. Глядя на её зыбкое подобие строевой стойки, Мишка тяжко вздохнул и обреченно махнул рукою. Шэра тихонько пискнула и сгребла в охапку папку с бланками.

- Это ваша  помощница, Мишенька? - лепрекон аккуратно потеребил Канашенкова за плечо, - таки я вам скажу, шо не стоит рвать голос на ругань, она таки еще ребенок.

Услышав, что ее считают ребенком, эльфийка обижено оттопырила нижнюю губу, но от каких-либо реплик благоразумно воздержалась. Канашенков же удивленно хмыкнул и покосился на громадный портрет Сонечки Воткиной, венчающий фронтальную стену лавки. Маленькая лепреконка на картинке щеголяла в наряде Красной Шапочки и попирала ногой тушку волка. По прихотливому капризу неизвестного художника, печальная морда серого хищника, напоминала вечно тоскливую физиономию начальника местного налогового управления. Полюбовавшись портретом, Мишка перевел взгляд на поникшую Шэру. Мысленно проведя сравнительный анализ обеих девочек, следователь покосился в зеркало, сочувственно подмигнул своему отражению и повернулся к Воткину.

- Сильно набедокурила?

- Не делайте мне смешно, - миролюбиво улыбнулся лепрекон, ёрзая в любимом кресле, - ну каких бед может наделать ребенок, имеющий мыслей, шо он взрослый?  Если только на чуть-чуть… Шэрочка даже имела в запасе вежливых слов, только не успела их сказать. Так что не портьте себе нерв и показывайте уже свой гешефт, -  антиквар азартно потер ладошки, - мне таки любопытно, каких у вас есть до меня дел?

- Барух Беньяминович, - Миша аккуратно вынул из кармана бархатную коробочку, в какую обычно ювелиры упаковывают кольца, и протянул лепрекону. – Полюбопытствуйте, может, скажете чего интересного…

- Азохенвей…  - разочарованно протянул антиквар, рассматривая коробочку, -  я уже заимел радостных мыслей о бракосочетании, но таки вижу старому Баруху так и не придется погулять до вашей с Мариночкой  свадьбы …

Воткин вынул кольцо, повертел в руках и, вооружившись бинокулярной лупой, пропал для окружающего мира. Последующие несколько минут лепрекон рассматривал украшение в самых разных ракурсах, причем его лицо выражало столь сложную гамму чувств, что Мишка, не зная как их классифицировать, лишь удивленно чесал в затылке. Шэра, воспользовавшись отсутствием внимания к собственной персоне, любопытно рассматривала витрину с древними безделушками.

Наконец, антиквар оторвался от изучения кольца и несколько разочаровано взглянул на Канашенкова:

- Ели вы таки имели желаний разбогатеть от этих штук, то забудьте этих мыслей, как страшный сон. Работа филигранна, но я скажу шо потраченный труд не стоит тех грошей, шо за них дадут. А дадут самый мизер,  даже если продажей займется самый гениальный лепрекон в этом несовершенном мире!

Барух нарочито скромно потупил глаза, сочувственно вздохнул и сокрушенно и поцокал языком.

 – Хотя мастер, шо творил эту игрушку, я таки скажу шо он - мастер! И какой! Это произведение искусства и никак по-другому! Вот только совсем не богатый, почти что бедный.

- Знаете социальный статус мастера, - задумчиво протянул Канашенков вполголоса, - может, и фамилию этого специалиста  подскажете?

- Вы слишком много хотите от старого лепрекона, - огорченно развел руками Барух, - таки мы не знакомы и на рынке его изделий нет.

- Минуту назад вы уверенно заявили, что мастер – человек бедный? -  подозрительно прищурился Мишка, - а сейчас говорите, что такого не знаете, так откуда дровишки? В смысле – инфа?

- За то, сколько стоит хозяин вашего колечка вам скажет любой кобольд, а я таки лепрекон!  - Барух горделиво вскинул голову. – Ловите ушами моих слов, Миша. Если бы Ваш гений брал в работу хороших материалов, - Воткин еще раз поглядел на колечке и задумчиво почесал подбородок, -  пусть даже под процент… - Воткин удрученно вздохнул и убрал кольцо в коробочку, - это колечко бы стоило как перстень царицы Савской или чуть-чуть дороже! А что делает этот шлемазл?

Воткин в сердцах махнул рукой, выбрался из кресла и принялся мотаться по лавке из угла в угол, ворчливо бухтя себе под нос:

- Шлемазл таки берет голимый мельхиор, делает из него филигранную оправу и вставляет таки грошовую стекляшку! Но таки огранив её, как не гранят бриллианты! И шо мы имеем с гуся? – Антиквар резко остановился напротив ничего не понимающей Шэры и назидательно ткнул пальцем в воздух:

-  Ни-че-го! И даже чуть меньше.

- И какой тогда смысл мастерить такое кольцо? – удручено пробормотал Мишка,  пряча коробочка с кольцом в карман, -  ни продать, ни покрасоваться…

- Ну за продать я таки с вами согласен, -  причмокнул губами Барух, - это не гешефт, а сплошные слезы, а вот за покрасоваться, таки вы категорически не правы. Если этот бриллиант, – лепрекон галантно поклонился обалдевшей Шэре, -  огранить вот тем колечком, - Воткин бесцеремонно ткнул пальцем в Мишкин карман, - то картинка, я вам скажу, будет себе стоить денег…

- Значит, - задумчиво вздохнул Мишка, - нужно искать мастеровитого приятеля девчонки…

- Или папу, -  поучительно заметил лепрекон и самодовольно погладил бороду. -  И не делайте удивленных глаз, это все проще, чем налоговая декларация при «упрощенке»! Всё, что происходит не за ради денег, - антиквар любовно покосился на кассу,  - случается за ради любви! Воткин перевел взгляд на портрет внучки и расплылся в добродушной улыбке.

- Таки мой дедушка мог сделать таких, ну почти таких колечек для моей бабушки, чтобы она за него не сердилась! Но таки мой дедушка взял бы себе серебро, или даже совсем платину! Идея за бедного юношу, - Барух отвесил Мишке признательный кивок, - тоже вполне себе ничего. Бедный юноша мог сделать подарок до бедной же девушки! Спросите почему они бедные А потому, что сейчас не те времена, и таки ценятся деньги, а совсем даже не отношения! И если девочка имеет немного этих глупых бумажек, разве она будет носить себе стекло и мельхиор? А если бумажек имеет юноша, то он не будет дарить такой подарок. Но тут есть таких проблем, что бедный юноша не может иметь таких квалификаций, чтобы так работать самому, и таких денег, чтобы нанять такого мастера! Таки мастер себе немного старше, а значит, дарил жене или дочке. Но если она себе уже жена, отделка будет немножко проще! Она же не даст мужу такого времени!

Воткин заговорщицки понизил голос:

Я не знаю мастера, но зато знаю Леву Ойсмейстера, между нами девочками, говоря, тот еще поц и шлемазл, но имеет фантазий, шо он великий гешефтмахер…

- А если без лирики?

- Таки Лева полгода тому назад предлагал иметь с ним дел, за почти таких же колец, и клялся гробом своего дедушки, что уговорит мастера аж за три штуки в неделю! Как будто с дюжины колец в месяц можно иметь дохода! – Воткин нервно хохотнул и покрутил пальцем у виска, - но я таки скал ему нет и даже таки вежливо. Я не знаю, где живет мастер, но имею мыслей, шо Лева живет неподалеку от него.

- А-а-а-а, - открыл рот Мишка.

- А Лева всю жизнь ютиться себе на Безымянке, улица Каштановая четыре, квартира пятнадцать… Ищите себе Леву и узнавайте за того мастера.

- Однако!.. – покрутил головой Мишка. – Всё интереснее и интереснее…

- Миша, если не секрет, то где вы нашли такого кольца, которых вас так интересует?

- В машине… - автоматически буркнул Мишка и прикусил язык на полуслове.

- Таки, может, имеет смысл спросить  за кольцо и хозяина машины?  - как бы между прочим обронил Барух. – Я таки поставлю свою лав… - тут уже антиквар прикусил язык и задумчиво обвел взглядом помещение, - ставлю прадедушкин кинжал взамен вашей зарплаты, шо хозяин машины ни разу не хозяин кольца.

- Спросим, -  злорадно оскалился Мишка, подталкивая Шэру к выходу, - и за колечко спросим, и за машину, даже если новой инфы не накопим, один фиг вопросы найдутся.

Канашенков бесцеремонно выставил стажера за дверь и прощально помахал рукой:

- Спасибо за помощь, Барух  Беньяминович! Премного обязан…

- Только не забудьте за ту обязанность, если всяких налоговых начнут доставлять старому лепрекону разных неприятностей, - вполголоса буркнул антиквар, наблюдая за выходящими милиционерами, - у человеков такая короткая память до добрых дел,  что короче только у эльфов …

Через мгновенье после прощального звяканья колокольчика лепрекон откинулся на спинку кресла, упер взгляд в потолок и какое-то время задумчиво рассматривал люстру. Потом вздохнул и вернулся к годовому отчету. Как ни крути, а в издательстве «Городская налоговая инспекция» с нетерпением ждали очередной шедевр гениального автора…

Сорванцу-ветру наскучило бестолково шнырять по уныло-серому, увешанному  свинцовыми блямбами дождевых облаков, небу и он, надеясь хоть как-то развлечься, ринулся к земле. Внизу хотя бы можно сорвать шляпу с прохожего недотепы и вдоволь погонять ее по тротуару. А если попадется жадина, то и обоих. Еще можно  задрать юбку какой-нибудь девчушке, или тетке постарше. В обоих случаях реакция обещает быть бурной, хотя и неоднозначной. Правда, нынешние красавицы большей частью предпочитают в джинсах или каких других штанах щеголять, ну да не беда: не выйдет юбку задрать – можно прическу растрепать или какую иную каверзу учудить.

В предвкушении озорства азартный ветер врезался в обшарпанную двухэтажку с блеклой вывеской «следственный отдел» сбоку от входа и с любопытством заглянул в одно из окон. Понаблюдав пару минут за веселящимися людьми и нелюдями, ветер завистливо ткнулся в мутное, давно не мытое стекло и, не понимая, чему можно радоваться в пасмурный пятничный вечер, вопросительно свистнул в открытую форточку. Потом еще раз, и еще. Но вопрос так и остался без ответа. Если бы у ветра были плечи, он бы недоуменно ими пожал, но плечей у дитя Борея отродясь не имелось, и он помчался дальше.

А ответ крылся в самом вопросе: вечер пятницы – самое любимое время любого работника, так как выходные еще не начались, а работа уже закончилась. Это вечер  создает ощущение радостного облегчения и некую иллюзию свободы. Даже у тех, кому предстоит пахать и в субботу, и в воскресенье… Вечер пятницы и этим все сказано.

В отличие от ветра Витиш, понаблюдав из открытых дверей за атмосферой разнузданного веселья, озадачиваться философскими размышлениями не стал, а просто вошел в кабинет. С появлением начальства всеобщий разгул бурного веселья сократился до отдельных очагов.

- Тиха-а-а!  - Игорь гулко припечатал ладонью полированную поверхность стола. - Угомонились все! Все, я сказал! – майор угрюмо покосился на оккупированный эльфами угол:

- Шэра! Прекрати привешивать Ап-Аеру рожки! Если хочешь видеть Келеборна оленеобразным, выйди за  него замуж и наставь рога по-взрослому!

- Миша-а-а-а!.. - буквально простонал майор, видя, как Канашенков, разведя пальцы в виде буквы «V», натянул на них резинку и тщательно выцеливает кого-то в дальнем углу, -  и ты, Брут…

- А я чё? Я ничего…  - деланно смутился Канашенков, прикрывая свободной рукой импровизированную рогатку. Заметив, что начальник сосредоточился на каких-то записях и внимания на него не обращает, Мишка выстрелом навскидку поразил намеченную мишень и, радуясь, что проказа осталась незамеченной начальством, с невинно-наивным видом откинулся на спинку стула.

-Терещенко! - не отрывая глаз от вытянувшегося перед ним следователя, Витиш скатал тугой комок бумаги и уверенно запустил им в Мишку. Игнорируя удивленно-возмущенный писк подстреленного Канашенкова, майор самодовольно хмыкнул и заговорщицки подмигнул Терещенко:

- Ты дело Подкалюжного когда в суд направлять собираешься?

- Не знаю… - уныло буркнул долговязый следователь, пожимая плечами, - там очные ставки нужно проводить, а я боюсь… Очень уж потерпевшие крови хотят…

- Терпилы по жизни крови жаждут, - недоуменно вскинул бровь Витиш, - а ты им растолкуй, что здесь следственный отдел, а не пункт донорской помощи. С чувством, с толком, с расстановкой. В общем -  внятно.

- Болтать бесполезно, - обреченно махнул рукой Терещенко, - они по-настоящему крови хотят…

- Не понял? – майор уперся непонимающим взглядом в понуро сопящего следователя.

- Терпила – Гадраг Роварг, -  тоскливо выдохнул Терещенко и, спеша разъяснить, в чем тут соль, затараторил:

- Он – из клана урук-хай. Его родня спустилась с гор и требует, чтоб я злодея не в суд отправил, а им выдал. Для проведения обряда. Очистительного. А я смотрю, как старейшина ножичком, - показывая размеры клинка, следователь развел руки на метр в стороны, - и такими же зубками клацает, то понимаю, что после обряда очищаться будет весь клан. От крови воришки. – Терещенко зябко передернул плечами и сиротливо шмыгнул простуженным носом:

- Когда я Подкалюжному постановление о продлении срока содержания под стражей вручал, он мне руки целовать кинулся… Да что там руки! Я с потерпевшей стороной без бронежилета встречаться опасаюсь, а вы говорите – очные ставки, в суд…

- Ладно,  -  Витиш угрожающе шикнул на возмущенно забубнивших следователей, -  будет вам и дудка, будет и свисток… Перед тем как на очную их свести, - Игорь задумчиво потарабанил пальцами по краю стола, - сходишь к Таурендилу, он тебе пару своих ухорезов выделит, я договорюсь. Но чтоб после этого дело в кратчайшие сроки в суд ушло, понял?

Терещенко обрадовано кивнул смоляными вихрами и с облегченным вздохом плюхнулся на стул.

- Продолжим наши игры, -  майор неглядя ткнул авторучкой в светловолосого крепыша, мерно посапывающего на плече соседа. -  Солодов! Твоя очередь про проблемы горючими слезами заливаться…

- Про какие проблемы? – непонимающе зевнул Солодов, пытаясь проморгаться ото сна, - нет у меня проблем… С Панченко в понедельник двести семнадцатую закрываем* (ст. 217 УПК – ознакомление обвиняемого с материалами дела, заключительное следственное действие), а Скреботягсу и прочим гоблинам в среду окончательное обвинение предъявлю, и тоже на двести семнадцатую выйду…

- Здорово! – удивленно восхитился Витиш,  - все бы так… Однако, погоди, -  начальник задумчиво потеребил мочку уха, - там же вроде главарь не установлен, а ты уже обвинение готовишь…

- Всех там установили, - Солодов успокаивающим жестом выставил ладонь вперед, -  и исполнителей, и атамана… А зовут его, - следователь  выдержал почти театральную паузу, - Иванов Иван Иванович…

- Какой, к оркам, Иванов? – возмущенно вскинулся Ап-Аер, опережая изумленного начальника, - я фоторобот их атамана видел – вылитый гоблин, гоблее морды не бывает…

- Ты в ИВС*(изолятор временного содержания) спустись и в жизни на его рожу полюбуйся, - весело хохотнул Солодов, демонстрируя оторопевшему эльфу ксерокопию паспорта из дела, - вылитый гоблин, можно сказать – эталон! Зеленошкурые сами путаются. Но при всем при этом - стопроцентный человек, ДНК подтвердило…

- Доказательства его причастности и вины есть? -  Витиш решительно вклинился в дружескую перепалку, - есть. Вот и суд его, болезного, в суд. А человек он там, гоблин или ангел небесный, – дело десятое. Солодов может продолжать дрыхнуть, а пока он сопит в две дырки, товарищ Левашова с нами своими достижениями поделится…

Тридцатилетняя дама манерами и внешним видом напоминающая Снежную Королеву, неторопливо поднялась со стула, еще более неторопливо раскрыла рабочую тетрадь и начала вещать заунывным речитативом.

- Достаточно, - скрестил руки Витиш, с трудом сдерживая зевок после десятиминутного доклада, -  я рад, что у вас все так хорошо… и-и-и... или так плохо! -  быстро брякнул он, заметив недоуменный проблеск в льдинках зрачков Левашовой, -  в общем, подробно все обговорим в понедельник…

Понимая, что и без того мрачное утро начала недели будет окончательно окрашено в траурный цвет докладом Левашовой, он чуть замялся, но, найдя  оптимальное решение, расцвел и умильно улыбнулся Королеве:

- В понедельник Чеширский выходит из отпуска, вот ему и расскажете, а сейчас,  -   майор запрещающе приложил палец к обиженно надутым губам Левашовой, - мы послушаем Канашенкова. Чего накопал, Миша?

- Тебе по «потеряшкам» или по депутатской тачке? – вопросительно хлопнул глазами Мишка, раскрывая массивный гроссбух.

-  И того и другого, -  прокряхтел Витиш, устало выползая из-за стола,  - это хлеба можешь совсем не давать, а сгущенкой и инфой – делись…

- Хвастаться особо нечем, - тяжело вздохнул Мишка, поднимаясь со стула, -  не особо, в принципе, тоже. На данный момент достоверно установлено, что в семи случаях терпил умыкнули на «Лендровере»…

- Это типа как Иван-царевич на сером волке яблочки тырил? – язвительно хохотнул Ап-Аер, крутя в пальцах пластиковую пульку, выпущенную из Мишкиной рогатки.

- Тугоухим, слабоумным и непонятливым разжевываю, - снисходительно процедил Мишка, - что при похищениях киднепперы использовали транспортное средство марки «Лендровер Дискавери»…

- Да Келеборн ничего плохого  не… - попыталась защитить приятеля Шэра.

- Это я самым тупым, - Канашенков стрельнул ехидным взглядом в нахохлившегося эльфа, - разъяснял про машину, а самым сердобольным, -  следователь  сочувственно улыбнулся Шэре, - напоминаю, что жду их после планерки, с развернутым конспектом по тактике следственных действий… Чегой-то я отвлекся, - Мишка чуть виновато почесал подбородок, развернулся лицом к Витишу и продолжил:

- Регистрационный номер, соответственно, во всех случаях разный,  но на помятое заднее правое крыло и деформированный бампер свидетели указали в четырех случаях. Тачку я в ориентировки забил, но пока без толку. Теперь о фигурантах: кроме того, что семеро из них – нелюди, никаких связующих нитей нет, а похищение двух девчонок вообще ни в какие рамки не укладывается и ни с чем не монтируется… И что примечательно, - устав стоять столбом, Мишка прошелся до окна и обратно, - ни в одном из случаев похищений, что людей, что нелюдей, -  Канашенков выразительно покосился на монументально-оскорбленную физиономию Ап-Аера, - никаких требований не поступило. Вообще ни-ка-ких! Пропал бедолага  - и тишина, прямо таки – могильная…

Следователь недоуменно развел руками, не спрашивая разрешения, плюхнулся на свое место и, приняв позу роденовского «мыслителя», продолжил доклад:

- Я, было, подумал, что имеют место быть криминальные разборки в чистом, так сказать, классическом виде, а нет! Ни один из потерпевших не судим, не привлекался и связей с криминалом не имел.  Отдельные личности, - Мишка тишком показал пальцем на угрюмого эльфа, - высказывали предположения о наличии маньяка, но при этом скромно умолчали,  что в ряде случаев свидетели болтали как минимум о двоих неизвестных, садившихся вместе с потерпевшими в машину. Трандуила Ап-Шайни вообще трое громил бездыханным в машину грузили.  Одно плохо, никто из свидетелей описать внешность этих неизвестных не может. Так что на действия маньяка вся эта котовасия совсем не похожа.  А отсутствие требований не дает возможность выдвинуть и отработать какие-либо иные версии… Тупик, однако…

Мишка с чувством хлопнул себя ладонью по коленке,  скорчил расстроенную физиономию и демонстративно-плаксиво шмыгнул носом:

- Я уж было совсем расстроился, но тут начальство, - Канашенков умильно улыбнулся недоумевающему Витишу, - подкинуло новое дельце… О безвременно почившем депутатском тарантасе, тьфу ты – джипе. Отдельное спасибо надо сказать товарищу Левашовой, - Мишка отвесил подобострастный поклон и, не обращая внимания на спесиво поджатые губы Королевы, восторженно хлопнул в ладоши:

- Такого красочного описания автомобильного бампера за все время службы мне встречать не доводилось. Поэтому я поехал на место происшествия, провел дополнительный осмотр и при свете дня неторопливо покопался в бренных останках…

Следователь выудил из кармана полиэтиленовый пакетик с колечком и продемонстрировал окружающим.

- Дорогое? -  делано-равнодушно поинтересовалась Левашова, безуспешно пытаясь скрыть нотки ревнивой зависти.

- Бесценное! – прикрыв от начальства лицо ладонью, Мишка быстро показал опешившей от такого нахальства Левашовой язык, заложил руки за спину и вновь принялся расхаживать по кабинету.

- Так как я сам разбираюсь в ювелирке и бижутерии примерно так же, как Шэра в стратегии предварительного расследования, то первым делом отправился я к гражданину Воткину, чтоб вызнать фамилию мастера. Уважаемый Барух Беньяминович меня не разочаровал и направил прямиком…

- На Малую Алеутскую? – с всезнающим видом небрежно бросил Витиш. - К Флинту?

- Ага! – простодушно хлопнул глазами Мишка, - На Безымянку. К Льву Исааковичу Ойсмейстеру.

- И чего тот Мейстер? – любопытно зевнул Солодов и резко ткнул локтем в бок умиротворенно посапывающего Терещенко. – Ну, который Ой?

- Полностью соответствует фамилии, -  коротко хохотнул Мишка, - два раза  ойкнул и сдал мастера со всеми потрохами.

- Флинта? – с надеждой выдохнул Витиш.

- Катасонова, -  отрицательно качнул Мишка и выжидательно уставился на Игоря.

 - Катасонов, Катасонов… - наморщил лоб майор и после минутного раздумья пожал плечами, - что-то знакомое на языке вертится, а что – не помню…

- Фамилия второй похищенной девочки – Катасонова Оксана Геннадьевна, вот так-то, - катнул желваками Мишка, - и колечко папа Гена влет опознал, он самолично его доченьке склепал. На шестнадцатилетие. А теперь вопрос: что кольцо похищенной девчонки делало в машине депутата?

- К самому Калатозову, как я понимаю, - подозрительно прищурился Игорь, - ты не совался?

- Да что я, дурак, с такими вопросами к таким людям? – негодующе фыркнул Мишка. - Неподготовленным? Вот наружка за ним с недельку походит, так, глядишь, и найдутся темы для задушевной беседы…

- Па-а-а-го-ди-те! – Левашова обдала Канашенкова возмущенно-ледяным  взором, -  какая такая наружка? Насколько я помню господин Калатозов – потерпевший! На каком основании вы назначаете наружное наблюдение за потерпевшим?! Или процессуальные нормы для вас не писаны?

- Ой, я вас умоляю, - Мишка скорчил примирительную физиономию, - таки не надо шума! Оговорился, с кем не бывает… Естественно: наружное наблюдение будет вестись за заместителем начальника службы безопасности гражданина Калатозова, небезызвестным вам товарищем с почетным погонялом Гриша-Карабас…

Канашенков поковырял мизинцем в ухе, заметив осуждающий взгляд Королевы, делано смутился и как бы в замешательстве, громко шмыгнул носом:

- А непосредственно за Калатозовым они походят как за лицом, входящим в ближнее окружение изучаемого объекта…

- А за Рудным… - уже не так холодно-агрессивно поинтересовалась Снежная Королева, - то есть за Карабасом, на каких основаниях слежку  назначите?

- Как на каких?  - наигранно удивился Мишка. - У меня в производстве имеется дело по факту угона мотоцикла марки «Урал» у гражданина Копендюхина, в материалах  дела есть рапорт оперуполномоченного, что к совершения данного преступления может быть причастен товарищ Гриша… Как по мне -  исчерпывающее для слежки обоснование.

Канашенков с презрительной усмешкой посмотрел на хватающую ртом воздух Левашову и добавил:

- Кстати! Начальник Отдела и прокурор тоже так считают и санкцию на наружное наблюдение дали без разговоров.

- На этой оптимистичной ноте, - Витиш жестом остановил пытавшуюся что-то сказать Левашову, мы и закончим вечерний рапорт! За работу, господа мои, за работу! – Заметив, что практически все сотрудники возмущенно тычат пальцами в циферблаты часов, Игорь покосился на свои и смущенно пожал плечами:

- Это я про дежурных… А остальные – кыш по домам!

Солнце, с утра почти летнее, вдруг пришло к выводу, что если у людей выходной, то и ему не грех отдохнуть. И вообще - оно - демисезонное. Поэтому, к полудню светило снизило активность до весенне-осеннего уровня, а после и вовсе скрылось за горизонт. Небо проводило удаляющееся солнце эскортом из облаков в парадных белых мундирах и завистливым взглядом и задумалось над собственной бессменностью. Поразмыслив с полчаса, оно нахмурилось тучами, и даже коротко всплакнуло над  своей участью грибным дождиком.

Капризы погоды и вопли мамаш разогнали малышню по домам. Во дворе остались только дворник Михалыч, две дворняжки с соседней улицы и стайка бабулек, обустроившихся на единственной лавке так надежно, словно они готовились держать оборону. Утеплившиеся старушки, вполголоса перемывали косточки окрестным жителям, обстоятельно лузгали семечки и с подозрением косились на юную парочку, примостившуюся на бордюре песочницы.

Несмотря на явное малолетство объектов наблюдения, умиления детьми  во взглядах бабулек не наблюдалось ни на йоту, только настороженность. Потому как одна из двоих – Полякова-младшая, та еще… девочка. Что твой пацан, всегда в штанах ходит,  а в том году Витьке Нестеренко из второго подъезда вообще синяк навесила! Он, конечно, хулиган, но все равно - не девчачье это дело кулаками махать! А приятеля её если раньше кто и видел, то исключительно Фаина Петровна с ее прогрессирующей дальнозоркостью и он показался ей просто жуть каким подозрительным. Ну вот чего, спрашивается, расселись бездельники, чего удумали?.. И непогода им, охальникам, не помеха…

Обсуждаемая парочка, к вящей досаде бабулек, настороженный интерес к своим персонам нахально игнорировала.

- Не, ну правда, в первый раз со мной такое, - тоскливо протянула Карина, - что я ключи дома забыла… - Девочка недружелюбно зыркнула на бухтящих в отдалении бабок,  сокрушенно вздохнула и подняла виноватый взгляд на Феликса. – Это Глашка мне в спину трещала и воспитательным трепом с мысли сбила.

Заметив недоверчиво-молчаливый жим Бархатовского плеча, Карина  обижено поджала губы, немного подумала и добавила:

- На ладно, не в первый - во второй… Максимум – в  третий…

-  Мря? – ворчливо уточнил Эдмундыч, буравя подругу ехидным взглядом.

- Скажешь тоже – за неделю, - Карина виновато царапнула землю носком ботинка и выжидающе уставилась на дворовую арку, -  за месяц, а тои за два...

- И что прикажешь теперь делать?

В ожидании внятного ответа, Феликс обдал налепленные детворою песочные куличики, страждущим взглядом и сглотнул голодную слюну – даже столь неаппетитные предметы вызывали тоскливые гастрономические ассоциации. Судьба у него, наверное, такая – всегда попадать к Поляковым голодным, честно прогуляв обед в интернате. Кысмет, как тетя Шаграта говорит…

- Не трепыхаться. Бабушка скоро появится, - оправдывающимся тоном обнадежила девочка. – Если она сказала, что придет к часу, то не сомневайся – в двенадцать пятьдесят девять будет на месте.

Карина, удивленно, словно увидела в первый раз, полюбовалась на перепачканные землей руки и, перехватив задумчивый бархатовский взгляд, отрицательно покачала пальцем перед его лицом.

– Чтоб замок вскрыть, даже и не думай. Бабуле его по знакомству делали… а какие у нее знакомства, лучше и не догадываться.

- Я и не думал, - угрюмо буркнул Феликс, смахивая с носа песок и глину, - а если и думал, то только про то, что руки надо мыть и только потом – размахивать…

- Так негде мыть-то… -  уныло вздохнула Карина, - не в луже ведь полоскать?

            - Угу, - угрюмо пробубнил Феликс, обводя взглядом песочные куличики. – Те, кто в курсе, что у них память дырявая, ключи на шею вешают. Или на входную дверь записку с напоминанием лепят.

Давая выход раздражению, Эдмундыч резко стиснул ладонью только что слепленный Кариной кулич, что-то сообразив, растерянно посмотрел на сочащиеся сквозь пальцы струйки песка и, ожидая возмущенного окрика, внутренне сжался.

Не пожелав размениваться на расстроенные вопли, девчонка озорно подмигнула приятелю и, игнорируя возмущенный ропот, доносящийся со старушечьей скамейки, плюхнулась посреди песочницы, воздвигая то ли крепостную башню, то ли гигантский кулич.

            Екатерину Георгиевну, вальяжно шествующую по празднично зеленеющей аллейке,  ребята узрели  одномоментно.

Бабушка, точнее – дама в расцвете сил и красоты, неторопливо вышагивала, опираясь на аристократическую – кажется, даже красного дерева – трость, но приближалась со скоростью курьерского поезда. Или чуть быстрее. Её наряд в стиле ретро – удлиненное легкое пальто и круглая шляпка с вуалеткой – смотрелись вполне современно, практически, как восторженный писк моды. Хотя, может это и был писк моды, кто эти тренды разберет?

Карина успела торжествующе ткнуть пальцем в монитор мобильника, показывающего время – точно, без одной минуты тринадцать, чуть снисходительно похлопать Феликса по плечу и только потом над ухом прозвучало едкое:

- А где цветы, фанфары и прочие атрибуты торжественной встречи? - Екатерина Георгиевна ласково потрепала внучку по затылку и приветливо кивнула Бархатову.  – И вообще, чего на улице торчите?

Карина в который раз покаянно вздохнула и удрученно развела руками.

- Понятно, - укоризненно причмокнула губами бабушка,  - ключи дома забыла, а отмычку ломать жалко… Ты, дружок,  - Екатерина Георгиевна озабоченно покосилась на Феликса, - шибко голодный или как?

- Или как, - преувеличенно небрежно отмахнулся Эдмундыч, - я у Каринки  шоколадку отобрал.

- Прям таки и отобрал, - недоверчиво вскинула брови бабушка,  с преувеличенной озабоченностью щупая лоб внучки – никак заболела?

- Ну не отобрал, - не стал спорить Феликс, - спер…

- Наелся?

- Да нет, - недовольно шевельнул желваками Бархатов, - Каринке вернул. Уж больно глаза у нее были…

- Голодные?

- Нет, трагичные.

- Ну, скорби неземной в очи напустить, это она умеет, - чуть горделиво усмехнулась бабушка, - в театре наловчилась. Актриса-а-а... – Екатерина Георгиевна о чем-то задумалась и тут же озабочено поинтересовалась у Феликса:

- Слезу в глаза и голос подпускала?

- Да нет, - дернул плечом Эдмундыч, переводя недоуменный взгляд с бабушки на внучку.

- Халтурит девонька…- недовольно причмокнула губами Полякова-старшая. -  Хотя сласти эти она без всяких театров обожает.

Екатерина Георгиевна, проигнорировав осуждающее шипение пенсионерок, в два движения смела перчаткой песчинки с бордюра и присела рядом с Феликсом.

- Года два тому назад Витька с Федькой, хулиганьё из пятого подъезда, удумали карамельку у неё отнять… - бабушка умолкла, выдерживая вполне театральную паузу.

- Отняли?

- Савсэм глюпий, да? – язвительно хохотнула Екатерина Георгиевна, - после той эскапады Витька потом месяц заикался, а Федьки, - бабушка вздохнула с наигранной горестью, - и вовсе теперь с нами нет...

- Никак до смерти ухайдокала?! – с испуганным восторгом охнул Феликс и уважительно покосился на Карину.

- Точно – глюпий, - укоризненно констатировала бабушка. – Родители Федькины в другом районе квартирку купили и переехали отсюда от греха подальше... Теперь вся округа знает, что отбирать у маленькой, почти беззащитной девочки конфеты, булочки и прочие мороженки – чревато…

Услышав перечень лакомств, Феликс не удержался и шумно сглотнул слюну.

- Потерпи еще немного, сейчас заключительный момент проясню, - Екатерина Георгиевна непринужденно взмахнула тростью, словно фея волшебной палочкой, - и пойдем трапезничать. Прошу прощения за тривиальное замечание, - бабушка повернулась лицом к внучке, - но не объяснишь ли, зачем тебе голова? Чтобы поведать миру столь же банальную истину – «домазабыла»? Или для того, чтоб думать? Хотя бы изредка?

            - Затем же, зачем тебе трость, -  Карина с деланным смирением потупила глазки. – Для красоты.

- Так-таки и для красоты? – скептично поинтересовалась бабушка, опираясь  на трость, словно рыцарь на меч.

- А для чего еще? – недоуменно фыркнула Полякова-младшая. -  Что с палочкой, что без, ты носишься так, что наш физрук от зависти чахнет. Так что вывод очевиден…

 - Бабушка-бабушка, зачем тебе такие большие зубы… - слегка разочарованно протянула Екатерина Георгиевна. –  Думать головой отказываешься категорически… Тебе с практической точки зрения растолковать или?..

 - Если не для красоты, то для имиджа, – пришел на выручку Карине Феликс. – Как-то раз кто-то мне сказал, что имидж ничто, а жажда все. Врал, зараза?

             - Скорее – недоговаривал. Ведь как сказал классик: в человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и… - бабушка неодобрительно покосилась на пыльные брюки Бархатова и заляпанные джинсы внучки, - и одежда, и душа, и мысли… - Екатерина Георгиевна мечтательно закатила глаза,  вздохнула и добавила неожиданно жестким тоном:

- И кольт сорок пятого калибра. Но это уже не классическая трактовка, это сама жизнь исправила и дополнила, – она небрежным жестом откинула вверх вуалетку и испытующе воззрилась на Феликса и внучку. - Уразумели? Нет?

Бархатов сдержанно кивнул и покосился на Карину – девочка стояла за спиной Екатерины Георгиевны и, изображая с помощью пантомимы не то лектора, не то ментора, веселилась вовсю. Полякова-старшая кривляний внучки не замечала или делала вид, что не замечает.

            - Ну вот, например, шествую я как-то вместе с… - бабушка улыбнулась воспоминаниям и немного кокетливо поправила выбившийся из-под шляпки локон, - короче, не важно, с кем… Проще говоря идем вдвоем, и не абы где, а по самому Парижу… хотя нет, вам о об этом знать рановато… - женщина задумалась, мысленно что-то пересчитывая,  - ага, точно рано. Сроки давности еще не вышли…

Видимо, устав притворяться, бабушка кинула быстрый взгляд через плечо и разочарованно поморщилась.

 – Поторопилась я тебя в ранг актрисы возвести, поторопилась… - Екатерина Георгиевна скептически поджала губы и укоризненно качнула головой. - И вовсе даже не похоже! Чему только вас в твоей студии учат?..  – Женщина удрученно махнула рукой и, возвращаясь к воспоминаниям, выбила пальцами пару тактов марша на набалдашнике трости.

- Так о чем я? О! – Екатерина Георгиевна уверенно ткнула пальцем в воздух. -  Отдыхала я, значит, как-то раз… хотя, - Полякова-старшая запнулась на полуслове и призадумалась, -  тоже нет, неаппетитная история получилась, а у нас по плану обед… - она кинула взгляд на изящные – наверное, тоже изготовленные по знакомству, а то и по спецзаказу – командирские часы на запястье, - не далее, как через полчаса… В общем, поверьте на слово, пожилому человеку, -  бабушка показушно-жалобно охнула, - имидж – он штука значимая. Не безделица какая-нибудь. И если у бабушки большие зубы, то она непременно кого-нибудь… м-да… - словно спохватившись, Екатерина Георгиевна достала из ридикюля связку ключей и открыла дверь подъезда.

 - Кстати, об имидже и о Париже, - продолжила она с верхней ступеньки лестницы, дожидаясь, пока Феликс и Карина ее нагонят. - Тот, кого нельзя называть, научил меня готовить восхитительную bœuf bourguignon. Проще говоря, если вы начистите мне лука и морковки…

             - Бабуля! За каких овощей идет речь? - недовольно пробурчала Карина голосом дяди Валеры из семнадцатой квартиры, представлявшегося при встрече, как отставной одессит третьего ранга. - У нас дел за гланды! Сегодня надо бездомную живность в приют пристроить, конспект по химии хотя бы начерно набросать, Клюву помочь с дядькиной мотоциклеткой разобраться, а потом…

            - Погладить шнурки и перевести старушку через дорогу, - понимающе  кивнула Екатерина Георгиевна. - А перенести часть дел на завтра ну никак? Гланды воспалятся?

            - Бабуля! – сочувственно протянула Полякова-младшая, - завтра- футбол!

            Бархатов, совершенно не желая демонстрировать свою профнепригодность в чистке овощей, торопливо закивал, подтверждая слова подруги.

            - Ну, коль вы такие занятые будете давиться вчерашней картошкой, –  покладисто пожала плечами бабушка и пошла на кухню. На пороге она обернулась, окинула пыльную одежду подростков оценивающим взглядом и многообещающе добавила:

- А если удосужитесь самостоятельно привести свой внешний вид в порядок, то еще и десертом. Может быть.

            Выполнить бабушкино пожелание оказалось труднее, чем предполагалось: песок категорически не желал расставаться с тканью,  глина впитывалась в любые доступные складки, а пятно от строительного вара вообще стремилось заполонить всю штанину. Промаявшись не менее получаса, подростки упрели, как от полудня разгрузочно-погрузочных работ и, сочтя одежду условно-пригодной для торжественного приема пищи, прокрались на кухню. Разогретую и уже порядком остывшую картошку умяли влет и молчком. Даже с Глашкой не поделились. В принципе, она не особенно и клянчила: регулярно высовывалась из избушки и выжидательно поглядывала на холодильник, словно знала наверняка, что скрывается за белой дверцей. Хотя, может, и знала, та еще разведчица…

            Стальное нутро холодильника скрывало настоящее чудо. Узрев громадный торт, на котором кружевных узоров из крема было больше, чем оборок на бальном платье сказочной красавицы, Карина восхищенно ахнула. А Феликс удивленно-восторженно булькнул животом и смущенно зажмурился. 

- У нас по распорядку дня праздник? – проверяя, что перед ней не иллюзия, девчонка украдкой сковырнула край шоколадной финтифлюшки и облизнула палец. –  Или торжественная встреча важных гостей? Дедушка приезжает, да?

- А-а-атставить несанкционированную агрессию! - Екатерина Георгиевна, спасая лакомство от внучкиных посягательств, придвинула торт к себе и принялась нарезать легкими, почти вдохновенными движениями – так художник наносит заключительные мазки на полотно. – Тебе табельное торжество требуется? Возьми календарь и полистай. Там на триста шестьдесят пять календарных дней триста шестьдесят четыре праздника. Но в нашем скромном жилище праздник определенно имеет место быть.

 - День рождения? - недоуменно предположила Карина. – Но чей? У тебя и папы летом, у меня и мамы осенью… У Глашки, разве что, так и неё - в декабре… Вроде бы…

 - Разве я что-то говорила про Глафиру и вообще хоть как-то обозначала видовую принадлежность торжества? – ничуть не меньше изумилась бабушка, придвинула первый кусочек торта Феликсу и начала неторопливо, назидательно:

– Праздник, товарищ внучка, он не в календаре – в душе. И каждый устраивает его по своему желания и разумению.

- Эдак кажжый день праждновать мошно, -  невнятно пробурчал Феликс, вгрызаясь в кусок торта, словно буровая машина в стену угольной породы.

- А почему нет? - безмятежно улыбнулась Екатерина Георгиевна, - было бы желание…

- И средства… - Карина слизала со своей порции весь крем и теперь нацеливалась на еще нетронутую часть Феликсовского куска.

- Финансово-затратные мероприятия в условия праздника не входят, - невозмутимо парировала бабушка и, пресекая внучкины помыслы, демонстративно пристукнула ложкой по столу, - единственное и основное условие – наличие радости. Я, к примеру, каждое новое утром каждому новому дню радуюсь, а торты, компоты и прочие бриллианты - это так, дополнительные бонусы. Так что рекомендую изменить свою концепцию праздника.

Заметив, что чаепитие еще не началось, а от отрезанных долек остались только крошки, бабушка наполнила кружки подростков свежезаваренным чаем, придвинула их к подросткам и выжидательно протарабанила пальцами по столу.

- День рождения – что это такое, по сути? -  продолжила рассуждать Екатерина Георгиевна, убедившись, что поедание очередной порции торта  идет не на сухую. -  Праздник взросления, констатация факта, так сказать. Потому что настоящее взросление приходит только когда начинаешь соображать, что можно делать, чего нельзя, а что – просто необходимо.

Бабушка протянула Глашке кусочек торта на раскрытой ладони. Птица, словно упрекая хозяйку в издевке, взглянула на женщину с немым укором, горестно, почти по-человечьи вздохнула, деликатно мазнула по крему клювом и, вытянув из избушки бутылочку с машинным маслом, надолго присосалась к горлу.

- Стараясь выглядеть в глазах  окружающих достойно и основательно, - нимало не смущаясь Глашкиной реакции, Екатерина Георгиевна положила отвергнутый кукушкой косок на свою тарелку и продолжила лекцию, - люди напридумывали законов, условностей и ограничений, совершенно не задумываясь над тем, что, большая их часть друг другу противоречит и жить, соблюдая дух и букву всех принятых правил, практически невозможно.

- Для тех случаев, когда невозможно жить по Законам человечьим, - рассудительно заметил Феликс, явно цитируя кого-то из преподавателей, - рекомендуется руководствоваться Заповедями… - закончив фразу, Бархатов смущенно потупился и добавил, - по крайней мере, Лев Павлович всегда эти Заповеди поминает, когда я напортачу чего. И чаще всего почему-то «не убий» твердит…

- Ага, - согласно кивнула бабушка, - можно. Правда, их количество люди благоразумно-предусмотрительно урезали до необходимого минимума, да и тот не стремятся соблюдать.

- Чего ж до минимума? – Карина слизнула остатки крема с блюдца, продемонстрировала пустую посуду бабушке и, не дождавшись реакции, с обиженным стуком поставила блюдце на стол. – Целых  десять штук есть, куда больше-то?

- Вообще-то, товарищ внучка, - лицо Екатерина Георгиевна осветила тихая, усталая улыбка, умудренного опытом человека, - их куда как больше...

 - И все они изложены в строго секретной, только для служебного пользования, инструкции? – Феликс состроил предельно наивную мордашку и уставился на Екатерину Георгиевну умильным взглядом. – И вам, как опытному сотруднику в отставке, известны наперечет. Поделитесь инфой или у нас допуска соответствующего нет?

- Все гораздо проще и сложнее, - устав смотреть на печальную физиономию Поляковой-младшей, бабушка отрезала от торта еще по дольке, отдала детям и демонстративно спрятала торт в холодильник. -  Знать все заповеди невозможно по одной простой причине -  наиболее тщательно человек соблюдает те, что установил для себя сам.

            - А ты, бабуль, -  растягивая кулинарное удовольствие, Карина  нашинковала свою порцию на микроскопические дольки, - какой пользуешься? Или у тебя на каждый день своя Заповедь?

 - Куда мне столько? – наигранно ужаснулась бабушка. – Раньше, бывало и по десятку заповедей в день использовала, а как поумнела, так на все случаи жизни одной довольствуюсь – самой главной. Одиннадцатой. В хороших книжках про нее пишут, а в жизни мало кто о ней вспоминает.

- Хорошо стреляет тот, кто стреляет последним? – Карина расплылась в улыбке, искрящей превосходством всезнайки.

- Не угадала, - бабушка немного помолчала и без всякой торжественности или ноток наставничества, просто, по-домашнему произнесла:

- Из всех решений выбирай самое доброе.

 - Категорический императив! – авторитетно прокаркала Глашка, плюхнув на стол остаток своего угощения. Под испуганный Каринин вздох промасленный пузырек бумкнулся о поверхность стола, покачался на гранях донца и, демонстрируя пустоту, опрокинулся на бок.

 - Это че… - услышав трактовку, Феликс даже поперхнулся, - если я кому по физиономии вмажу, пусть даже за дело, значит, против заповеди пошел, да?

 - А-а-атставить либерально-толерантные страхи! - Екатерина Георгиевна, стукнула по столу пальцем. – Пацифизим ищите  в лавке, через три квартала, здесь его отродясь не водилось. Остановить зло, себя и друга защитить – доброе дело, даже и не сомневайся.  А вот когда ты свой выбор на страхе, обиде, желании отомстить или еще на какой дряни базируешь – тогда точно заповедь нарушил.

             - Как-то сложно, - задумчиво вздохнул Феликс, без особого энтузиазма ковыряя торт.

 - Сложно, - согласилась бабушка.- Но если одиннадцатую усвоил, до всех остальных сам дойдешь понемногу. Вот была у меня история…

 - Опять шпионская?! – азартно восхитился Эдмундыч. – Хотя, какая разница, один черт… ой!.. все равно не расскажете.

 - Запомните, юноша, -  отчеканила Екатерина Георгиевна, - на территории нашего Отечества шпионских историй о деятельности наших сотрудников не водится - только рассказы о разведовательно-диверсионных мероприятиях. Абсолютно достоверные, даже когда придуманы от начала до конца. В пропагандистско-воспитательных целях. Но эту историю рассказать можно, благо гриф секретности с нее давным-давно снят. Если он вообще присваивался…

Готовясь к повествованию, Полякова-старшая подперла подбородок ладошкой и начала неторопливо:

- Во времена далекие, теперь почти былинные…

Едва Феликс успел подумать, что Екатерина Георгиевна весьма и весьма напоминает бабульку-рассказчицу из детских киносказок, только без платка, как отставная разведчица извлекла откуда-то бандану и в два движения повязала себе на голову. Узрев преобразившуюся бабушку, Карина ехидно сравнила её с пиратским боцманом и посоветовала усадить Глашку на плечо на манер флинтовского попугая, но вместо «спасибо» получила звонкий щелбан по лбу и обиженно заткнулась.

Внося заключительные коррективы в приглянувшийся образ, Екатерина Георгиевна перелила чай в широкое блюдце и, с видимым удовольствием, отхлебнула ароматный напиток:

- Лет прилично тому назад жили в одном городке два пацана. Ваших, примерно, лет, вашей, -  бабушка окинула подростков оценивающим взглядом, - примерно, комплекции, мозгами тоже пользовались так же как вы – редко и неохотно.

Похохатывая над недовольным бурчанием, Полякова-старшая, ребячась, показала  молодежи язык, язвительно хмыкнула, что ей со стороны виднее и продолжила рассказ:

- Один… - задумавшись, бабушка наморщила лоб, - назовём его «Первый», - весь из себя положительный, практически - лучший из лучших. И спортом занимался, и в школе один из первых: то олимпиаду математическую выиграет, то на литературном конкурсе элегии декламирует… - Екатерина Георгиевна мечтательно закатила глаза. – Дома, соответственно, родителям во всем помогал, к старшими, как положено, -  строго уважительно. На улице, бывало, дрался, но либо свой суверенитет отстаивал, либо за слабых вступался… В общем, не пацан, а всеобщая радость и гордость. Второй, – подбирая наиболее точную формулировку, Полякова-старшая ненадолго задумалась, - был если не полной противоположностью первому, то бесконечно далеким от идеала. Потенциал, безусловно, имел, но тормоза отсутствовали напрочь, зато присутствовали тотальная безалаберность и шило в заднице невиданных размеров. При этом учился он средненько, но не потому что  дурак, а потому что лениво и неинтересно ему было выше троек прыгать. Да! – подчеркивая немаловажность воспоминания, Екатерина Георгиевна энергично ткнула воздух пальцем, - в отличие от первого, драться любил по поводу и без. В итоге от отправки в спецшколу его отделяло только "тысячепервое, теперьужточнопоследнее, предупреждение". Спасало только то, что в отношении к родителям и старшим второй на первого походил… Это, кажется, было единственное, что их роднило.

Бабушка отхлебнула остывший чай из блюдца, недовольно поморщилась и щелкнула реле электрочайника.

- Учиться им довелось в одном классе, поэтому отношения между парнями  были натянутые. Не то, чтобы вражда, но второй первого сильно не любил, а первый христианским всепрощением тоже не отличался. Всего там хватало: и зависти, и явного, и неявного соперничества, как за место под солнцем, так и за внимание той или иной девчонки… До дурного доходило: если один на какую красотку глаз положил, так другой тут же между ними влезть пытался. Что Первый, что Второй - одинаково…

Вспоминая проказы героев, бабушка тяжело вздохнула и укоризненного покачала головой:

- Много чего еще было, но непосредственно  наша история началась с футбола. Оба играли в одной дворовой команде и в тот день игра не клеилась. После очередного гола в родные ворота второй, в сердцах, что есть мочи врезал мячу. Тот набрал вторую космическую скорость, вышел на орбиту и уверенно влетел в не вовремя подвернувшееся окошко… История, в общем-то, типовая и не шибко смертельная, вот только хозяйка разбитого стекла (а заодно и шкафа с богемским хрусталем) была той еще стервой.

Екатерину Георгиевну явственно передернуло.

- Визга, крика и телефонных звонков было столько, что участковый нарисовался во дворе через пятнадцать минут, а инспектор детской комнаты милиции через двадцать. Соответственно, разбирательство идет полным ходом. Пацанва пока молчит, но по всему видно, что еще минут пять и Жорка Хилкевич,  - бабушка презрительно цыкнула сквозь зубы, - был там один скунсоподобный организм - сдаст виновника органам. А Второй - "на последнем китайском".

И тут, неожиданно для всех, первый шаг вперед и заявляет, я, мол, стекло, окно и прочие сервизы раскокал нечаянно. Убытки возмещу. А сам на Хилкевича косится и эдак выразительно костяшками пальцев похрустывает…

Пережидая одобрительный шепот слушателей, Полякова-старшая нетерпеливо побарабанила пальцами по столу. Шепот тут же смолк и женщина продолжила:

- Тут, собственно, истории и конец. Против общегородской и школьной гордости наша стерва переть не стала, но справочку об ущербе предоставила обстоятельную, вплоть до шпингалета на сервантной дверце.

Делать нечего - ущерб надо возмещать. Озадачивать родителей материальными проблемами Первый не стал, а просто нашел работу.  Благо, парень он был крепкий, а на железнодорожной станции грузчиков вечно не хватало. Вот он и приспособился вагоны ночами разгружать.  Ночь грузит, вторую мешки таскает, а на третью - на станцию Второй приперся. Глянул на Первого исподлобья, желваками дернул и тоже принялся мешки таскать. Молча.

Екатерина Георгиевна неторопливо составила посуду в раковину и, вдоволь наслушавшись недовольного обрывом рассказа бурчания, подвела итог:

- Ну что получил, что получил? Первый, если не считая многократно возросшего уважения окружающих – ничего. А Второй… получил шанс. И не упустил: и в учебе подтянулся - отличником не стал, но успеваемость ощутимо повысил, и проделки не то, чтобы исчезли совсем, но злость потеряли. Да и с Первым вражда закончилась…

- Сдается, ба, -  скептически сморщила носик Карина, - что приведенная история придумана от начала до конца. Как ты говоришь - в пропагандистско-воспитательных целях. Ну не бывает таких пацанов. Не-бы-ва-ет.

- Отчего ж не бывает? – невыразительно пожала плечами Полякова-старшая. - И были и есть. Правда, не пацаны уже, это точно: один сейчас - инструктор по рукопашке в одной слегка секретной школе. Другой - майор спецназа ГРУ. И дочка у него неплохая, только вечно ключи от дома забывает.

- А кто из них был Первый, а кто Второй?  - поинтересовался Феликс, игнорируя ворчание Карины, что и так все очевидно.

- А разве это так важно, кто кем был? – сдержанно улыбнулась бабушка, - по-моему, важнее то, кто они сейчас есть. Следуя Одиннадцатой Заповеди нужно просто жить и делать то, что должно. Жить, не ожидая моментальных результатов своих добрых дел -  может статься, что их только твои внуки дождутся, тогда как злое или просто безразличное к чужой судьбе решение, может принести немедленные дивиденды. Жить, не ожидая, что за тобой ринуться толпы последователей - чаще всего на этом пути ты будешь один. Твоя задача не в том, чтобы сделать кого-то лучше, твоя задача самому не стать хуже. Выбирать решение всегда трудно. А выбирать из множества самое доброе и не только выбирать – воплощать его в жизнь - еще труднее. Но возможно. Попробуйте как-нибудь, если захотите.

 - Я попробую, - угрюмо буркнул Феликс, сосредоточенно гоняя ложкой крошки от торта по блюдцу. - Вот только еще бы сразу знать, что и для кого хорошо, а что нет…

- Ты еще спроси, в чем смысл жизни заключается, - ехидно фыркнула Екатерина Георгиевна, - или чего еще глобального. Ты парень с головой… вроде бы. И душа широкая и светлая. Готовых формул в жизни нет, каждый раз все по-разному. Но сдается мне - ты додумаешься. Ладно, молодежь, вы там, то ли мир спасать, то ли в движке мотоциклетном ковыряться собирались, так что – брысь! Мне ужин готовить надо, папенька твой нынче обещались пораньше со службы прибыть…

Феликс сбивчиво пробормотал слова благодарности  и, бросив косой взгляд на циферблат Глафириных часов, на пару с Кариной унесся из квартиры и на улицу. Время подходило к трем пополудни, а в гараж к Кирпичу они обещали прибыть не позднее двух, поэтому к троллейбусной остановке неслись, словно в школе на зачете. Но закон подлости сработал, как полагается и очередной троллейбус, прощально махнув рожками, стартовал от остановки, едва подростки показались из-за угла. Следующий должен был появиться только через десять минут, и Бархатов с Кариной с чистой совестью  оккупировали лавочку. Отдышавшись и переведя дух, Феликс зачем-то оглянулся на дом Поляковых:

            - Ты только ей не говори, но бабуля у тебя мировая.

            - А чего ей говорить? – невыразительно повела плечом Карина, - она и сама об этом прекрасно знает…   

            - Во-во, все знает, все умеет, не боится ничего…  -  Бархатов завистливо причмокнул и тут же заинтересованно покосился на подругу, -  или все же чего-то да боится?

             - Не то чтобы боится… - Полякова-младшая зябко поежилась от налетевшего ветра, - Уважает. И не «чего», а «кого». Дедушку.

            - Тоже, небось, легенда спецназа?

             - Легенда, - девчонка горделиво приосанилась. - Только не спецназа - палеонтологии. Он сейчас где-то в Монголии очередную допотопную жуть откапывает. То ли предка всех восточных драконов, то ли яйцо, из которого этот предок вылез…- углядев, выползающий из-за поворота внеочередной тролейбус, - Карина соскочила с лавочки.-   Во, наш идет!

             - Ну и чего в этом такого… уважительного? – недоуменно нахмурился  Бархатов, совершенно не желая впечетляться. – Ну, динозавр. Ну, кости…

             - То-то и оно, что кости! –  с чувством собственного превосходства  фыркнула Карина. – Попробуй-ка запомни, как у какой ископаемой твари какая косточка называется, если их чуть не две тыщи! В смысле – косточек. А еще звериков этих, не фига не асисяйных, тоже не одна сотня. Ага! – торжествующе хохотнула Карина, заметив, как задумчиво насупился Феликс, – осознал! Да ты не тушуйся, я, например, даже не все болевые точки у человека помню, а дед – помнит.

            - Болевые точки? – понимающе качнул головой Бархатов.

- Кости ископаемых, причем по-латыни. А еще, - Полякова-младшая завистливо хмыкнула, - дед по-ихнему ругаться хорошо умеет. Никто ничего не понимает, но экспрессия, – она оттопырила большой палец, – во!

 - А ты на латыни матюкаться умеешь? – совсем по-кошачьи поскреб за ухом Бархатов. -  Или хотя бы по-эльфийски?

 - Не-а… А что?

 - Плохо. Мы уже, почитай, на час опоздали, так что от Кирпича не отбрешемся. Придется и его к Одиннадцатой Заповеди приобщать, тогда, глядишь, не прибьет…

- Б-у-у-ум!!! Остервенело лязгнула дверца сейфа в кабинете слева. Дынь-дынь-дынь-шш-шух!!! Радостно пролязгала каретка «Ундервуда» из кабинета справа. Вжи-и-и-у! Мушиные крылья рассекли воздух прямо над ухом.

Мишка машинально содрогнулся, втянул голову в плечи и с перекошенным, как от зубной боли, лицом страдальчески повел взглядом по сторонам. Сосредоточиться и вдумчиво вычитать материалы дела, было решительно невозможно.

            Солодов в третьем кабинете битый час безрезультатно воевал с сейфом, чью дверцу он непонятным образом погнул во время пьянки на прошлой неделе, Кицуненович за стенкой, в который раз пытаясь выяснить, что же все-таки крепче: его терпение, печатная машинка или нервы сослуживцев, увлеченно терзал винтажную клавиатуру, а его, Канашенкова, безжалостно тиранил солнечный луч, впившийся в Мишкино ухо, словно гиперболоид инженера Гарина во вражеский эсминец. Какое уж тут может быть чтение, да еще и вдумчивое? Грохот, солнце, муха… Муха?

            Установив объект сосредоточения мирового зла текущего момента, следователь свернул картонку скоросшивателя в трубочку и принялся обшаривать воздушное пространство кабинета с методичностью новейшего локатора. Поиски продлились недолго. Нахальное насекомое, презрительно игнорируя импровизированное средство ПВО, зажатое в потной ладони хозяина кабинета, изящно крутанулось в «мертвой петле» и элегантно спланировало на трубку телефонного аппарата. Стараясь не делать резких движений, Мишка медленно замахнулся, но ударить не успел - протяжная трель телефонного звонка согнала муху с места.

            - Канашенков, следствие, слушаю, - раздраженно прохрипел в мембрану Мишка, почти не разжимая губ.

            - Слушаешь – это хорошо,  - довольно крякнула трубка голосом Витиша, - значит ухи на месте. Вот ими и слухай: та бутыль коньяка еще цела или погибла во цвете лет?

            - Во-первых, - негодующе прошипел Мишка, пытаясь выследить насмешливо жужжащую тварь, - употреблять спиртное на рабочем месте в рабочее время Положение о Службе категорически не рекомендует, а во-вторых…

            Запеленговав стремительно приближающуюся точку, Канашенков выпустил трубку из рук и от души, с оттягом, влепил картонной трубкой меж фасеточных глаз (может и не туда, но думать хотелось именно так), проследил за пикирующей тушкой и самодовольно ухмыльнулся, озирая трупик поверженного врага.

            - Так что там, во-вторых-то? – придушенно хрипнула мембрана, валяющейся на столе телефонной трубки. -  А также, в-третьих, десятых и прочих сотых?

            - А во-вторых, - победоносно улыбнулся Мишка, щелкая клавишей громкой связи, - коньяки у нас отродясь не водились, не климатит им тут…

            - А-а-а?.. – обескуражено проблеял Витиш с другого конца провода.

            - А то вкусное в красивой бутылке, - хохотнул Канашенков, представляя удрученную физиономию приятеля, - это не коньяк, а бренди. И вообще, я его как лекарство по чайной ложечке принимаю. Успокоению нервов, после вас, варнаков, очень способствует. А если натурального коньяка хочешь, тогда тебе во Францию надо… или в киоск за углом. Ларек работает круглосуточно, а с режимом трудодня французского посольства ничем помочь не могу… Так что дуй в ларек, так ближе и дешевле.

            - В общем так, Ротшильд Дэламен Авиценович (Дэламен основатель известнейшей марки коньяка, Авиценна и Ротшильд всем и так знакомы), - разъяренно клацнул зубами Витиш, - или ты сам алкоголь в мой кабинет принесешь, или мы к тебе с ревизией завалимся. И чует мое больное сердце, одной бутылкой ты не отделаешься…

            - А мы – это кто? – настороженно, словно пытаясь разглядеть через пластик трубки обстановку в кабинете Витиша,  покосился на телефон Мишка. -  Ты и Чеширский или ты и Васильев? Или, - следователь побледнел от внезапной догадки,  - ты и Кобрина?

            - Почти угадал. Я и Эсгалан Ап Керру (начальник службы НН из ЧБМ). И учти,  Эдик категорично заявил, что инфу обменяет только на равноценную компоненту, то есть пищу духовную. Насколько я помню, петь ты не фига не умеешь, да и квенья толком не выучил. Так что заканчивай умничать, хватай бутылку и топай ко мне. Закуску, так и быть, я из Кицуненовича вытрясу…

            Пренебрежительно фыркнув в ответ на угрозы, Мишка брякнул захлебывающуюся короткими гудками трубку на телефонный аппарат и озадачено почесал затылок. В левой тумбе стола притаились полдюжины стеклянных красоток, соблазнительно булькающих престижными сортами алкоголя, и Канашенков в упор не помнил, какой из них он потчевал Витиша… После недолгой задумчивой медитации, следователь пришел к выводу, что если определиться с маркой угощения не может даже он, то Игорю сия задача тем более не по силам. Избавившись от сомнений, Мишка ухватился за горлышко бутылки Кондор ХО и решительно потащил её наружу. Ручаться за аутентичность  напитка мировому бренду Канашенков бы не рискнул, но массивная квадратура сосуда и громкое название внушали уважение.

Преувеличенно-скорбно стеная и ласково поглаживая избранную для заклания бутыль, следователь с трудом оторвался от стула и тут же испуганно помотал головой: невесть откуда взявшаяся точка (причем очень жирная), воинственно жужжа, стремительно пикировала прямо в глаз. Ошалело отмахиваясь от новых атак, Мишка покосился на пол и, не обнаружив мушиного трупика, торопливо зашагал к выходу. Похоже, что пережив контузию, мушиные системы навигации и самоопределения засбоили,  и теперь насекомое всерьёз считает себя штурмовым истребителем. Или вовсе - осой.

Воскресшее насекомое проводило бегство человека победоносно-презрительным треском крыльев и торжествующе жужжа, спланировало на стол, дабы насладиться плодами победы в виде огрызка бутерброда с вареньем. Пока побежденные не вернулись и не пришибли победителя на фиг.

            Мушиные волнения оказались беспочвенными: проигравшей стороне было не до реванша. Выскочив в коридор, Мишка недружелюбно покосился на стайку посетителей, неуверенно переминавшихся под дверями соседнего кабинета, кое-как задрапировал массивную бутыль полой пиджака и поспешил в гости к Витишу.

Обстановка в начальственных апартаментах на рабочую не походила даже отдаленно: Игорь блаженно жмурился на диване, Ап Керру вальяжно расплылся в кресле–качалке, водрузив на спинку соседнего стула роскошные, как бы не из крокодиловой кожи, штиблеты.

            - Кончай хаметь, Эдик, - недовольно буркнул Мишка, спихивая ноги эльфа на пол. - Барствовать в свою шарашку вали, а тут не фиг…

            - Какой я тебе Эдик, о, смертный?! – гневно заголосил эльф, пытаясь вскочить с качающегося кресла, но не устоял на ногах и плюхнулся на шаткую седушку. -  Славное имя моё - Эсгалан Ап Керру!..

            - Угу, - угрюмо проворчал Канашенков, небрежным жестом расчищая стол от бумаг. - Виталька – забулдыга, тоже требует, чтоб его Ласлегефель Ап Леголасом навеличивали, особенно когда малины на спирту нажрется, а ты с чего?

Мишка подозрительно принюхался к дыханию эльфа и, не учуяв перегара, приложил ладонь к его лбу.

 – Вроде, не пил и не болен, - задумчиво пожал плечами следователь. - Характерных потертостей от короны тоже не наблюдается… Игорь, - Мишка решительно повернулся к ухахатывающемуся начальнику, - ты опять у Ригенслейв пирожки с грибами спер, а?

- Не царское это дело – плюшки тырить у подчиненных, - презрительно фыркнул Вити5ш, не удосужившись даже повернуть голову. -  Я их честно выклянчил.

- У Гримсдоттировны? Еду? Выпросил? – прервав работу по наведению порядка, Канашенков недоверчиво покосился на приятеля. – А еще сгонял в ЛепреконБанк и взял беспроцентную ссуду. Ты ври да не завирайся…

- Ваше недоверие, юноша, - Ап Керру, не рискуя подниматься с кресла, вытянул шею, словно перископ субмарины, и демонстративно-обиженно поджал губы, - уместно так же, как гоблин на эльфийской свадьбе… 

 - Вот учишь тебя, учишь, - сокрушенно вздохнул Игорь, смерив приятеля укоризненным взглядом, - а толку ноль. Сколько раз говорено, что от кого угодно можно добиться чего угодно. Если правильно аргументировать свою просьбу…

- Так и знал, что мои промахи - это твоё педагогическое фиаско, - довольно хохотнул Мишка, сворачивая пробку с бутылочного горла. – Ну да Бог  с ними, с твоими ошибками, скажи, чего ты Ригенслейв наплел?

- А-а-а-а, - небрежно отмахнулся Витиш, принюхиваясь к доносящимся из бутылки ароматам, - внеочередное дежурство пообещал. И что за недоверие во взоре? Естественно, не простое дежурство, а  на пару с тобой. И не надо меня благодарить… Впадать в обморок тем более не стоит! Побудешь благодарным слушателем ее нового опуса, не развалишься. Там более - всего одну ночь. А не нравится быть слушателем - стань критиком. Если смелости наберешься… Или дури. В общем, чего и как - по ходу пьесы разберешься, а пока  – наливай!

По первой рюмке выпили в полной, если не считать рабочего гула и мушиного  жужжания за дверью, тишине. Мишка с почти мистическим испугом косился на дверь, Витиш на Мишку, Ап Керру - на бутылку.

- Постой паровоз, не стучите колеса, - заметив периферическим зрением какое-то шевеление в районе бутылочного горлышка, Канашенков моментально вышел из транса и звучным шлепком припечатал к столу руку, потянувшегося к бренди, эльфа. - Ты вроде чего-то рассказать хотел?

- Имел я желанье поведать о событиях дней недавних, - выспренно провозгласил Ап Керру, но наткнулся взглядом на язвительные ухмылки следователей, поперхнулся на полуслове и огорошено махнул рукой. – И новостями хотел поделиться, и поругаться. Вот только выпью и решу, с чего начать…

- Так чего отвлекаться по пустякам? -  теперь уже Витиш перехватил руку эльфа на полпути к бутылке. - Ты решай дилемму, а мы с Мишкой по паре рюмашек тяпнем. Простимулируем твою мыслительную деятельность, так сказать.

Не отпуская руку Эдика, Игорь обменялся с Мишкой многозначительными взглядами, язвительно отсалютовал эльфу рюмкой и с блаженным видом, смакуя, неторопливо пригубил спиртное.

- Ах вы так! - Ап Керру резко откинулся на спинку кресла и, высвобождая руки из захвата друзей, качнулся назад. – Значит, буду ругаться!

Развивая эффект неожиданности, эльф саданул коленом по дну столешницы, на лету схватил вспорхнувшую бутылку за горло и, не выпуская драгоценный сосуд из рук, в два движения откатился на кресле подальше от стола.

- Я, назгула вам в печень, не просто кипиш по-полной устрою, я вам всю кровь сверну и по капле выцежу! - начальник наружки щедро отглотнул прямо из бутылки и, пережидая алкогольный ожог, гневно взглянул на опешивших следователей. – Какого орка не предупредили, что один из объектов - спец из внешней разведки?

Мишка удивленно вытаращился на эльфа, пытаясь понять, точно ли всё расслышал, энергично поковырялся мизинцем в ухе и, наивно ожидая разъяснений, повернулся к Витишу. Получив вместо вразумительно ответа недоуменное пожимание плачами, озадаченно почесал подбородок и уже на пару со старшим товарищем заинтригованно уставился на Ап Керру.

- И чего вы на меня пялитесь, как хоббит на фейерверк? – поперхнулся очередным глотком Эдик. -  Я не сакура, с меня здравур* (спиртной напиток, изготавливаемый эльфами Найтморленда из сакуры) не каплет!

- Вы, милейший, - вкрадчиво поинтересовался Витиш, - кого разрабатывали? Гришу, чтоб ему ни дна, ни покрышки, Карабоса, или ЦРУ с Моссадом? Ниндзи и прочие ДжеймсБонды в нашей разнарядке не значились и лицензий на их отлов мы не выдавали…

 - Мину-у-уточку, - эльф, явно задетый за живое, обиженно выпятил нижнюю губу  и принялся судорожно шарить по карманам. – Вот!

Ап Керру припечатал к столешнице порядком замусоленное отдельное поручение.

– Читаем пункт номер раз: установить наружное наблюдение за гражданином Рудным Григорием Аполлинарьевичем, такого-то года рождения, зарегистрированным по адресу… ну это не интересно, работающим…  что б мне и моим внукам за такие бабки так  бездельничать, подозревающемся… да где же это, Элберет твою Гилтониэль! Во!

Оперативник удовлетворенно чиркнул  ногтем по тексту.

– … А так же за лицами, входящими в ближний круг общения подозреваемого! А кто у него в круге ближнем? – Эльф обвел примолкших следователей ехидным взглядом. - Правильно – чрезвычайно много всякого похабного народа. Но! – отхлебнув в очередной раз из горла, Ап Керру назидательно ткнул пальцем воздух. – Наиближайших, слава Арде, всего чуток. Перечисляю поименно: небезызвестный господин Калатозов Николай Александрович, чуть менее известный - Осторожный Виталий Львович - финдиректор Калатозовского холдинга и, наконец,  вовсе неизвестный до недавнего времени - Цанков Кирилл Степанович, начальник службы безопасности господина депутата и по совмещению  искомый спец!

- Во-первых, - угрюмо буркнул Мишка, выдирая ополовиненную бутылку из рук эльфа, - как мы могли тебя об этом фуксе предупредить, если он не фига не стеклянный? А во-вторых, – Канашенков со стуком утвердил трофей на столе и демонстративно заткнул пальцем бутылочное горлышко, - ты тут не предъявами беспонтовыми кидайся, а разъясни, кто из гоп-компании представляет оперативный интерес, а кто так, чаю попить вышел. Только быстро, четко и ясно, примерно так, как Игорь перед супругой отчет за заплату держит…

- Какой еще, к чертям, Цанков? – Витиш перекрестил поверхность стола цепким взглядом и, не найдя ничего подходящего, споро стянул с ноги туфель и запустил им в Мишку, - я этого Калатозова по «Мемориалу»  и прочим подобным аферам помню, тогда у него в начальничках беспеки Эдиковский земляк, Тирас, Сарумать его, Ап Корр, отирался…

- Ты еще Начальные Эпохи вспомни, - испуганно ахнул эльф, наблюдая настороженным взглядом за полетом начальственной обувки и ювелирными Мишкиными маневрами уклонения. – Тот Ап Корр давным-давно мелорна дал, ну, то есть, дуба врезал… Сердце не выдержало…

Заметив, что бутылка «Кондора» пролетает  в опасной близости от угла стола, Эдик прижал обе руки к груди и затаил дыхание.

- Не вынес тягот и лишений бандитской службы? – ехидно фыркнул Мишка,  пренебрежительно косясь на Игоря и небрежно крутя бутылочное горло между пальцев. –Тонкая душа перворожденного оказалась не в силах  справиться с нагрузками стрелок-разборок?

- Не-е-е… - отрицательно помотал головой Ап Керру, пытаясь незаметно передвинуться на стуле поближе к Мишкиному трофею. – Женился на гномке, а на очередную годовщину свадьбы её родня приехала. Из двух кланов сразу. Вот он на приветственном пиру, на очередном тосте и того... Преставился…

- Фиг с ним, с упокоённым,  - Канашенков поднес бутылку к кружке Ап Керру, но наполнять ее спиртным не торопился, - ты про  слежку за живыми колись!

- Следят за голыми в бане и грязными лапами по полу, неуч, - эльф укоризненно покачал головой, - а мы наружное наблюдение ведем!

Эсгалан откашлялся, поправил невидимую бабочку на шее и, неожиданно для следователей, принялся нудно бубнить донельзя деловым и противным голосом:

- Объектам Рудный и Калатозов были присвоены псевдо: Шахтер и Папа. Их постоянное скрытное оперативное сопровождение осуществлялось с момента получения заявки и до настоящего времени.

Эльф едва заметно стрельнул внешне безучастным взглядом по оторопелым лицам следователей, обозначил тень ухмылки уголком губ и продолжил:

-  В течение двух суток были установлены ближний, дальний и постоянный круги общения, постоянные маршруты следования, а так же точки постоянной и временной их дислокации. После фильтрации интересантов, за вновь выявленными объектами, представляющими оперативный интерес, был установлен дополнительный шлейф за объектом Осторожный – псевдо  «Бухгалтер»…

- Я чей-то недопонял или недослышал? – Мишка недоуменно вскинул бровь. -  Установили, значица, двух, а хвост пустили только за одним? Эт пуркуа?

- Балрога тебе в уши, Миша! - возмущенно поперхнулся эльф, - я для кого тут распинался, что Цанков – спец из СВР? Его псевдо, кстати, - Полоз… тот еще гад ползучий…

- А кстати! – встрепенулся Витиш, отставляя кружку с коньяком в сторону, - а откуда дровишки? В смысле - инфа про разведку и прочие ужасти?

- Ёлки Йаваннины! -  с искренним огорчением простонал эльф, - от меня это инфа, от-ме-ня! Или этого мало?

 - Вполне достаточно, - примирительно поднял ладони Игорь и подвинул свою кружку Ап Керру. – Но хотелось бы подробностей, - Витиш умильно улыбнулся и продемонстрировал щепоть с разведенными на пару миллиметров пальцами, - чуть-чуть.

- То, что Полоз - реально интересный, но мутный тип, мы еще в первый день установили: ребята из РЭБ профиль Эс ("С" - "Сергей" — слуховой контроль телефонных переговоров) по-полной провели и нам Ульяну* ("Ульяна" - оперативная установка) слили. Шлейфом за ним ходили Лиса, Карат и Призрак. На вторые сутки Карат забил алярм* (сигнал тревоги), что кот* (ведомый объект) их на экскурсии* (объект слежки выявил наружное наблюдение и сознательно  водит агентов по подконтрольным местам, чтобы впоследствии имелась возможность конкретизировать интересы слежки) водит. Я дал отбой и вышел на трассу сам. И  скажу вам, - эльф уважительно причмокнул губами, - это тот еще зверь, Горлума ему в здравур! Висел на хвосте чуть больше суток  и дважды чуть не спалился!  Третьего раза ждать не стал, повесил на него дозор* (удаленный контроль за средствами связи – прослушка) и отвалил. В период визуального наблюдения  за объектом Полоз, информацию, представляющую оперативный интерес, установить не представилось возможным. Кроме одного «но», но и оно – только в комплексе с данными по другим…

            - Ну и что за «но»?.. – синхронно выдохнули Мишка и Витиш.

-  Я не понял, - демонстративно игнорируя нетерпение приятелей, эльф вызывающе потарабанил пальцами по столу, - тут наливают или я должен пахать, как гном в забое: безостановочно и с сухой глоткой?

- Молодой, виноват, исправлюсь, - Мишка споро наполнил импровизированные рюмки коньяком, придвинул все три Ап Керру, но вовремя спохватился, пододвинул две кружки к себе и ткнул кукиш чуть ли не в нос раздухарившемуся было Эдику.

- Закатай губу, проглоти пайку и декламируй дальше, Цицерон! Только ближе к тексту!

- Па-а-апрашу без оскорблений! – эльф слегка покачнулся на стуле, сфокусировал замутненный алкоголем взгляд на выставленном вперед пальце, помотал головой и  продолжил абсолютно трезвым голосом:

- За Шахтером, Папой и Бухгалтером ходили  в течение недели, когда шлейфом в единичку, когда коробочкой. Установлено что Папа и его компашка довольно-таки скучные типы: каждое утро Папу из дома везут в горадминистрацию, где он депутатствует до обеда, выполнив гражданский долг, трапезничает в «Трех Пескарях», после чего едет в закрытый клуб «Ренессанс» - неофициальную штаб-квартиру холдинга «БриксИнжиниринг». Кстати, это не афишируется, но семьдесят процентов акций того инжиниринга принадлежит Папаньке, еще пятнадцать распределены между Шахтером, Бухгалтером и Полозом, оставшиеся пятнадцать - между всяким денежным народом…

- А нам-то это зачем? – разочарованно протянул Мишка. – Если только Бэхам* ( жаргонное название ОБЭП – отдел по борьбе с экономическими преступлениями) продать за пару коньяка? И то – фальсификатного? Там такие жуки  сидят, что он них лепреконы стонут…

- Что, кому и за сколько втюхать, сами потом решите, - снисходительно хмыкнул эльф, - но запомните, чего б кому не продали – половина выручки моя.

- А если мы инфу за миллион «зеленых» загоним? – заинтересованно осведомился Игорь.

- Значит, пол-лимона мои, - безапелляционно отрезал Ап Керру.

- А если ничего  не получим? – ехидно хихикнул Мишка.

- Значит, - эльф смерил ухахатывающегося следователя оценивающим взглядом, -  половина ничего – моя. Вы слушать дальше будете или я пошел, - Эдик, зажмурив один глаз, заглянул в пустую кружку, потом в такую же пустую бутылку, - за второй?

- Сходи, - согласно кивнул Витиш, предварительно переглянувшись с Мишкой, - только сначала про всё и про всех дорасскажи и сходи.

- Да будет светел ваш темный путь, - недовольно пробурчал Ап Керру и, ежеминутно переводя тоскливые взгляды с опустевшей бутылки на дверь и обратно, затараторил:

 - В «Ренессанс» два раза в неделю в одно и то же время наведывались и все остальные, то есть Полоз, Шахтер, Бухгалтер, не иначе как на производственные совещания. В ходе оперативных мероприятий удалось установить, что подобные встречи проходят регулярно. Установить прослушку не смогли, поэтому тематика совещаний не известна. Из клуба Папу везут домой. И так каждый день за исключением среды и  пятницы, когда из клуба Батяньку в Институт привозят. Тот, что на Заречной два дробь два находится. В Институте Папа торчит от полутора до трех часов, после едет домой.  И так постоянно. Каким образом он резвится в институте пока не установлено, но вряд ли он там лекции по демократизации науки читает или какую-нибудь ботаническую заумь слушает.

- Негусто, - разочарованно выдохнул Мишка, - а что  другие оба-двое?

- У Бухгалтера день проходит  несколько оживленней, - хохотнул Ап Керру. – В девять нуль-нуль уважаемый клерк выходит из дома и едет в центральный офис «БриксИнжиниринг» и пару часов, редко больше, занимается рутинной макулатурой. После чего, стряхнув бумажную пыль, мчится на улицу Смоляную пятьдесят девять квартира двадцать – к любовнице. Там он обитает от часа до двух, принимает аперитив на дорожку и несется по адресу: третья улица Строителей дом двадцать пять квартира двенадцать…

Эльф замолк и с любопытством покосился на Мишку, мол, чего скажешь?

- Там брокерская контора или супермодный ресторан? – осторожно обронил Канашенков и застыл в ожидании ответа.

- Не, - Ап Керру отрицательно покачал пальцем,  - там – еще одна любовница. Вот у нее Бухгалтер торчит не менее трех часов, потом наскоро перекусывает в кафешке через дорогу и стремглав летит на улицу Озерную сто три, квартира семьдесят три.

Эльф обозначил голосом интригующую паузу и выжидательно уставился на Витиша.

- Теперь уж точно в банк, в налоговую или в какое иное бумагомарательное заведение, - уверенно отчеканил Игорь. - Ну не помню я всех мест, где лизинг по консалтингу размазывают. Угадал?

- Нет, - самодовольно хихикнул Эдик,- не к трудам и бумагам, а к очередной любовнице.

- Идриль твою Келебриндаль! – восхищенно охнул Витиш на пару с Мишкой, - вот это мужи-и-ик!..

- Я когда первый отчет о такой любвеобильности услыхал, тоже чрезмерно удивился, - глухо прозвучал голос Эсгалана из тумбы стола Витиша, - а потом я подумал…

Прекратив  обыск мебели, эльф вынырнул из-под столешницы и печально посмотрел на Игоря:

- Так у тебя что, в самом деле, кроме тех двух пирожков, ни еды, ни закуски?..

- Спросил у лепрекона денег, -  Игорь смерил Ап Керру сочувственным взглядом и покрутил пальцем у виска. – Откуда щастью взяться? До твоего прихода тут двое оперов полтора часа наши отдельные поручения со своим оперучетом сравнивали…

- Понятно… - тоскливо вздохнул Эдик и настороженно прислушался к бурчанию своего желудка.

- Держи, страдалец, - Мишка выудил из кармана порядком замурзанную карамельку и протянул эльфу. – Грызи и рассказывай, что ты там о нашем Казанове надумал.

- Я подумал, - начальник наружки демонстративно подозрительно осмотрел угощение,  мизинцем стряхнул налипшие крошки и с обреченным видом сунул конфету в рот, - а какого Балрога такой расчетливый тип, как Папа, будет держать на таком ответственном месте такого раздолбая, как Бухгалтер?

Эльф заключительный раз хрумкнул конфетой, задумчиво уставился куда-то сквозь стену и замолк.

- Ну и!.. -  нетерпеливо всплеснул руками Мишка, решая, будет ли достаточно просто потрясти Эдика за шкирку или потребуются более радикальные действия. – А дальше, дальше-то что?

- Дальше?  - эльф задумчиво потеребил кончик уха, - дальше надо пиццу по телефону заказать. Игорь, у тебя деньги есть?

- Да есть, есть, - раздраженно отмахнулся Витиш, поворачиваясь к Канашенкову, - Миш, дай сотку, а лучше - две.

Не дожидаясь пока приятель вынет из бумажника купюры, Игорь с пулеметной скоростью пролаял заказ в телефонную трубку и повернулся к эльфу, скрипя зубами и демонстративно щелкая костяшками пальцев.

- Загони жеребца ярости в конюшни благоразумия! – сдавленно пискнул Ап Керру, преувеличенно испуганно вжимаясь в спинку стула. – Как только я допер про нескладушки, тут же понесся в РЭБ, и мы отправили Танюшу  с Олькой навестить бухгалтерские любовные гнездышки…

- У тебя чего? – недоуменно буркнул Мишка, - новые сотрудницы появились? А почему я не в курсе?

- Вместо того, чтоб о глупостях думать, надо спецлитературу*("Т" ("Татьяна") — слуховой контроль помещений с помощью проводных и радиоканалов, "О" ("Ольга") — наблюдение в помещениях при помощи оптической и видеоаппаратуры) хоть изредка пролистывать, - чуть раздраженно отмахнулся Витиш и недоверчиво взглянул на Эсгалана, - и чего, Кусайло прям-таки сразу санкцию дал?

- Какую санкцию? – непонимающе набычился эльф. – А-а-а-а, санкцию! – сообразив, о чем идет речь, он пренебрежительно махнул ладошкой. -  Мы решили, что наш прокурор чрезвычайно занятая личность, чтоб его такими пустяками беспокоить, тем более, что делов-то... Пока Лиса с Агатом на стреме парились, Ключик тихо-мирно навестил хатки и напихал игрушек в укромные места. И все последующие дни мы наслаждались просмотром кинофильмов…

- Ну и чего углядел, а, любитель хоум-видео?

- Эти адреса и впрямь конспиративные квартиры, но не для утех, а для работы, потому как в офисе он легально дурака валяет, а по вскрытым адресам настоящие бабки заколачивает. Я так понял, что все финансовые реки Калатозова и Ко через те квартиры протекают. И вот за эту инфу с Бэхов можно не фальсификат стрясти, а что-нибудь реальное… И половина реального – моя!

- Угу, - задумчиво кивнул Мишка, неторопливо листая принесенный эльфом доклад. – Про Бухгалтера все?

- Почти, - услышав скрип тормозов остановившейся машины, Ап Керру выглянул в окно и, увидев, что прибывший транспорт - отнюдь не доставка пиццы, разочарованно вздохнул. – Осталось только добавить, что так же, как и Папа, бухгалтер навещает Институт, но только раз в неделю.

- А за каким чертом он туда мотается, вы тоже не по курсу, - сухо констатировал  Витиш. - Ладно, вещай теперь про разнорабочего, тьфу ты, Рудного, да тьфу же ты!  - Игорь огорошено сплюнул, - Шахтера, чтоб ему в штробе породу зубами грызть!

- С Шахтером все просто, - эльф повернулся к Канашенкову и наивно хлопнул глазами, - мотоцикл гражданина Капендюхина он не похищал… - Ап Керру вымучено улыбнулся и сочувственно развел руками. - Такая вот незадача, Миш.

- Ну нет так нет, – следователь равнодушно пожал плечами и перевернул очередную страницу доклада, - а чего тогда похищал?

- Крайнюю неделю – ничего…

Увидев, что в кабинет входит паренек в оранжево-синей куртке с плоской, сочащейся мясными ароматами картонкой в руках, Эсгалан радостно встрепенулся, но тут же сдавленно охнул: Мишка и Витиш с двух сторон придавили его к стулу.

- Он вообще всю неделю мирно жил, - недовольно прокряхтел эльф, пытаясь освободиться от дружеских рук. -  С утра до обеда торчит в «Березовой роще», бойцов тренирует…

- Скажешь тоже, бойцов… - пренебрежительно фыркнул Витиш, выпроваживая рассыльного из кабинета.

- Скажу! – заупрямился эльф, окидывая обоих следователей оценивающим взглядом, - Мишку один на один любой их них  на счет «два» сомнет, - а тебя…- Ап Керру задумчиво постучал пальцем по  груди приятеля, - поодиночке вряд ли, а если втроем  - запыхаются, но затопчут!

- Замучаются топтать, - вызывающим тоном проворчал Мишка. - Соберусь в гости к Рудному - возьму с собой дроу…

- Так я же говорил: один на один…

- Так и будет всех по одному: один Рудный, один я и одна рота дроу… Рота - она моя, то есть - женского рода, а женщин в драке не учитывают…

- Обсуждением специфики файтинга в северных широтах как-нибудь на досуге займетесь, - Витиш открыл коробку с пиццей и алчно втянул в себя мясной, щедро пропитанный паприкой дух, - а сейчас Эдик, заканчивай доклад поскорее, а то пицца стынет.

- А я без отрыва от производства, - Ап Керру ловко выхватил из рук Витиша аппетитный треугольник, впился зубами в прожаренный бок и, как ни в чем ни бывало, продолжил рассказ:

 -  Со спортбазы Шахтер всегда едет в «Три Пескаря» и очень плотно питается. Кстати, почти каждый день он там пересекался с Папой  и два раза с Полозом. Складывается впечатление, что эти «Пескари» - не порядочный кабак, а бандитская столовка…

- Штранно, - прошамкал набитым ртом Мишка, - школько раж бывал в том решторане, ни ражу бандитов не вштречал…

- Да сколько ты там бывал-то? – ехидно откашлялся Игорь, отобрал у Ап Керру здоровенный ломоть, без труда поделил его три части и, после недолгих раздумий, отдал самую маленькую эльфу.

- Как это сколько? – горделиво вскинулся Мишка, -  в прошлом году два раза с Маринкой и в этом  один… Или мы в «Азалию» ходили? А-а-а, какая разница, один фиг, еды везде мало и дорого, хотя вкусно.

- Из ресторации Шахтер непременно едет в торговый центр «Алмаз»…

Стремительно сжевав очередной кусок пиццы, Ап Керру беззастенчиво раскрутил ручку Витиша и принялся ковырять стержнем меж зубов, как зубочисткой.

 - Причем в «Алмазе» он бывает каждый день, без исключений, мотается, как на службу…

- А Шахтер «Алмазу» кто? – раздраженно процедил Игорь, безрезультатно пытаясь испепелить эльфа взглядом.

- Официально – никто, – пожал плечами Эдик. – А если по жизни - крестный папик. Центр на перекрестке Энгельса и Малышева стоит, а эта земля с незапамятных времен -Гришина вотчина. Он «Алмазу» крышу держит и соответственно лавьё с них гребёт.

- Прям, каждый день гребёт? – сдавленно зашипел Витиш отбив ладонь об стол в бесполезной попытке перехватить эльфа, стащившего предпоследний кусок.

- Не, - злорадно хохотнул Ап Керру, наблюдая за Игорем. – Дань он собирает раз в месяц, хотя всем нормальным людям деньги давным-давно безналом на счет переводят. А каждый день он  в «Алмазе» колготками затаривается. Капроновыми. Женскими.

- И на кой ему столько? Он что, скрытый трансвестит и под джинсы их поддевает?

- Он их своей сожительнице презентует, - отмахнулся эльф, прикидывая как бы по сподручней спереть последний кусок пиццы. – А что она с ними делает, понятия не имею: может, носит, может, подпольный цех по производству масок открыла…

- И не дам и не проси,- Витиш демонстративно преломил остатки пиццы надвое, и протянул половину Мишке.

- Вот ты… - захлебнулся слюной и обидою эльф,  - жадина! Чтоб к тебе Барлог… не-е-е! прокурор с проверкой заявится! Чтоб к тебе теща из Мордора в гости приехала!

- Пхе, - надменно оттопырил губу Витиш, - подумаешь – из Мордора… Ко мне из Ган-Шмуэля ежемесячно теща приезжает и ничего, жив пока… Ты не проклятьями сыпь, а данными по поднадзорным объектам…

- Да там осталось всего ничего, - покладисто кивнул Ап Керру, вновь устраиваясь в кресле качалке. – Как вы, наверное, уже догадались, трижды в неделю Шахтер повышает свой культурный уровень путем посещения вышеупомянутого Института.

- Не, мы догадались, что цель Гришкиных визитов тебе не фига не известна, - Мишка свернул доклад в трубочку и принялся мерно постукивать им по ладони. – А так же, что значило твое «но» про Цанкова – он тоже удостаивает своим вниманием Институт? ou je devine?* (или я не угадал, фран.)

- Угадал, угадал, - несколько разочарованно проворчал Эсгалан, пытаясь определить комфортную амплитуду качаний кресла. – Практически каждый день Полоз туда наведывается.

- И чего ты столько времени молчал? – непритворно возмутился Игорь, - Надо идти к Кусайло и Васильеву и брать санкцию на установление наблюдения за этим Институтом!

- И на фига мелорну вентилятор?  - невозмутимо парировал  Ап Керру, - там уже две кукушки* (стационарный пост наблюдения) и четыре коробочки* (спецавтомобиль СНН)  веером  рассыпаны. Как кто, кроме Полоза, оттуда выезжает, сразу на хвост садятся. Так что не надо пыли и нервов – вы не в цирке и не на аттестационной комиссии! Щаз скидываемся дружно на вторую,  - эльф небрежным жестом вытянул из кармана кучку смятых купюр, - Мишаня, как самый молодой, идет в ларек. Мы тихо пьём и мирно решаем, что, с чем  и  как мы будем делать.

Мишка обменялся с Витишем согласными кивками, не без труда вытянул деньги из эльфийского захвата и направился к выходу. Открыв входную дверь, Канашенков вдруг ойкнул, отшатнулся назад и прижался к стене.

-  Я т-ттуд-да не пойду, - заикающийся Канашенков ткнул дрожащей рукой в дверное полотно. – Т-ттам он-на…

- Кто она?- непонимающе нахмурился Игорь, - Гримсдоттировна?

- Н-н-нет, м-м-муха.

- Вот смотрю я на тебя, Бархатов, - возмущенно блеснула линзами очков Марьяна Павловна, - и не перестаю удивляться твоей наглости! О каком выходе в город может идти речь, когда до конца учебного года всего две недели, а у тебя две тройки?! По русскому!

- Мря-я-я-а… - неубедительно попытался оправдаться Феликс, не имея и тени надежды на успех.

 - И не надо мне о всепоглощающей подготовке к общегородской олимпиаде сказки рассказывать, - пренебрежительно фыркнула завуч.  - Ты в химии без всяких подготовок разбираешься, как тот Лавуазье  с тем Менделеевым…

Мысленно пролистывая досье ученика, женщина неторопливо похлопала длинным красным карандашом по ладони.

- Нет!  - остро оточенный грифель застыл на уровне кончика носа мальчишки. – Учитывая твои наклонности, ты скорее на опыт Нобеля и Вильбранда*(изобретатель ТНТ) опираешься… Чего ты там бормочешь? Одновременный взрыв колб в лаборатории абсолютно случаен взорвались, и к самовозгоранию кроссовок физрука ты тоже отношения не имеешь? В теории, говоришь, слабоват, подтягивать надо? Ай-яй-яй…

Завуч удрученно покачала и ожгла подростка ехидно-недоверчивым взглядом:

- Под сорок первым номером в таблице Менделеева что числится? А под сто двенадцатым?

- Ниобий и коперниций, - не задумываясь, брякнул Феликс. - А это-то тут причем?

- А притом, лоботряс, - безапелляционно отрезала Марьяна Павловна, - что если и нужно тебе теорию подтягивать, то не по химии, а по русскому! Иди - учи, и думай не о гулянке вне расположения, а о том, как будешь тройки исправлять! И нечего на меня зыркать, как Замятина на школьное платье!

- А это как ещё? – недоуменно захлопал глазами Феликс.

- С тоскливой ненавистью, - небрежно отмахнулась женщина, кривя губы в горькой усмешке. – И видеть мочи нет, и не надеть нельзя…

Завуч отвернулась от воспитанника и уперлась отрешенным взглядом куда-то в стенку.

 - Вы ж все поголовно считаете, что я постоянно ругаюсь только потому, что злая, вредная,  не желающая ничего понимать, тетка…

  - Нет, - отрицательно покачал головой Бархатов, - вы…

Мальчишка вдруг осекся, набираясь решительности, некоторое время помолчал, нервно прикусывая губы, пару раз сдавленно выдохнул и, словно шагнув в прорубь, выпалил, не поднимая глаз:

- Вы - как мама…

И снова замолк.

- Как кто? – неуверенно переспросила Марьяна Павловна, чуть подрагивающим, почти испуганным тоном.

- Как мама, - негромко повторил Феликс, старательно буравя взглядом пол. – Я почти не помню родителей,  - мальчишка усилием воли подавил подкатывающим к горлу ком, - но помню, как папа говорил, что мама нас любит и переживает, а ругается, только, чтоб криком свой страх отогнать… Так у мамы нас только двое было - я да папа, а у вас таких как мы - почти две сотни… Тут не ругаться -  волком выть будешь…

- Спасибо, -  почти беззвучно выдохнула Марьяна Павловна, так и не повернувшись к мальчику.

Бархатов кинул косой взгляд на завуча. Плечи женщины тихонько подрагивали. Почему-то вдруг захотелось подойти и уткнуться лбом в спину, но отважиться еще и на это было решительно невозможно, а что нужно сказать или сделать, Феликс не знал.  Просидев  пять минут в напряженном молчании, мальчик сдавленно откашлялся:

- Ну, я пойду? Можно?

И, не дожидаясь ответа, шагнул к двери.

- Тебе действительно очень нужно в город? 

- Мря, -  Феликс повернулся к завучу и резко чиркнул себя ладонью по горлу, - мря.

- Ну если до зарезу да еще и обещал, - женщина задумчиво потерла сухие, но подозрительно красные глаза, - тогда иди. Но только под присмотром кого-нибудь из взрослых…

- Понял, - моментально взбодрился мальчишка, - тогда я к Льву Палычу побежал, ага?

- Шею только не сверни спринтер,  - привычно проворчала завуч, под аккомпанемент захлопнувшейся двери. – А тройки ты у меня все равно исправишь…

На Феликсово счастье, несмотря на послеобеденное, да еще и субботнее время, преподаватель химии территорию детдома еще не покинул. Мало того, после недолгих поисков он был обнаружен в примыкающей к лаборатории подсобке. Навалившись грудью на стол и  заложив руки за спину, Бертолет тоскливо сверял план-конспект своей работы с наставлениями из методички, рекомендованной ГОРОНО самым категоричным и безапелляционным тоном.

- А и вправду! - услышав предложение ученика сходить на футбол, Лев Палыч обрадовано потормошил свою пегую бороденку.  – Один хр… фиг, исходя из высочайше одобренных назиданий, я могу лишь печально констатировать, что несмотря на многолетний учительский стаж, преподавать, так как требует министерство, не умею и за два оставшихся до приезда комиссии дня вряд ли научусь. Так что пошли: потешим душу футболом, а пузо - мороженным. Да не шарься ты по карманам – я угощаю.

Приняв судьбоносное  решение, Бертолет звучно захлопнул тетрадь с планами, словно каменный блинчик в море метнул гороновскую методичку на соседний стол. Промахнулся. Со второй попытки попал книжкой в урну, хохотнул, что там ей и место, после чего приобнял ученика за плечи и, фальшиво насвистывая футбольный марш, вышел из кабинета.

Пятью минутами позже оба любителя химии перешагнули порог КПП и задумчиво замерли. Старый химик продумывал план мероприятий и передвижения по городу, а молодой – целесообразность легального выхода за пределы родных стен: за две короткие минуты, пока дежурный преподаватель делал записи в журнал, Феликс зафиксировал как через известные каждому детдомовцу проломы в стене на волю выпорхнула стайка девчонок и как минимум две ватаги мальчишек… Тогда как ему  придется находиться под надзором пусть и уважаемого, но учителя, да еще и тройки потом исправлять…

- Значица так! – закончив размышления, Лев Палыч плотоядно потер ладони. – Первым делом мы затаримся мороженым во-о-н в том ларьке и потребим сей продукт во-о-н на той лавочке?  Espoir objection à cette occasion pas? *(надеюсь, возражений  по данному поводу нет? франц.)

- В принципе нет, - неопределенно пожал плечами Бархатов. – Но все же: чего на лавочке,  чего не на ходу?

- Оно бы можно и на ходу, - всплеснул руками Бертолет, - да староват я уже: лапы ломит и хвост отваливается… Опять же, – мужчина бережно провел по отглаженной стрелке на брючине, - штанцы только вчера купил, боюсь – закапаю.

Решив, что от перестановки мест слагаемых вкус мороженого не меняется, мальчишка отправился приобретать лакомство.

- Не могу не заметить, юноша, у вас таки есть вкус, - одобрительно причмокнул губами Лев Палыч, переводя взгляд с двух порций пломбира в руках Феликса на Таньку Замятину, дефилирующую по улице в коротеньком, облегающем платьице. – Эх, хороша чертовка! Будь ей годочков чуток поболее, а мне поменее, отбил бы я её  у тебя, ей-ей бы, отбил!

- Так у вас же хвост отваливается? –  с пренебрежительной ехидцей фыркнул Бархатов, проследив за взглядом старшего товарища.

- Ну не до такой же степени! – возмутился преподаватель, отбирая у воспитанника вафельный стаканчик  с пломбиром. – А это что за сеньор Помидор? – удивился он парой минут позже, с интересом разглядывая багрово-красное лицо остановившегося напротив лавочки мотоциклиста.

 - Это не помидор, - призывно свистнул Феликс, с любопытством таращась на раритетного вида мотоцикл с коляской.  – Это Борька-Кирпич верхом на «Цундаппе»! Или на «Мессерсшмитте»? Я их всегда путаю…

- О! – радостно порозовел Кирпич, стаскивая с головы громоздкий шлем, - ты уже на свободе и с мороженкой? А это, - не подумавши ляпнул Борька, стреляя глазами на Льва Палыча, - батя твой, да?

- Вынужден вас разочаровать, молодой человек, - Бертолет жестом остановил возмущенно вскинувшегося Феликса. - К сожалению, я не имею чести быть родителем этого достойного юноши, но, смею надеяться, что являюсь его наставником и другом. У вас к нам какое-то дело?

- Ну, так мы это, - деловито заалел Кирпич,  - с Феликсом на футбик собирались, а тут это, - подросток ласково погладил рулевую колонку мотоцикла, - дядька технику подогнал покататься. На время. Ну, я тут это и думаю – а чего бы нам на стадик, как белым людям не приехать? А то и матч ведь позырить охота, а моцик уже завтра отдавать…

- Логично, - одобрительно кивнул Лев Палыч, обгрызая  края вафельного стаканчика. - А во сколько игра-то? В шестнадцать тридцать? Так у нас еще куча времени, и мы вполне  можем себе позволить чуток излишеств. Или два чутка. В общем, как масть покатит.

Химик неторопливо обошел мотоцикл, внимательно разглядывая потертые агрегаты,  уважительно попинывая протектора и осторожно царапая пальцем непривычного вида топливный бак.

- Слушай, - Бертолет неожиданно резво запрыгнул на пассажирскую седушку, вцепился в литой круг страховочной ручки и, совершенно по-мальчишечьи имитируя езду, несколько раз подпрыгнул на жестком треугольнике, -  дай погонять, а? Да не дрейфь, я тут по площади пару-тройку кругов нарежу и верну, ага?

- Тут это, Феликс, - напряженно побагровел Борька, наблюдая за лихачествами Льва Палыча, - твой дружбан моцик нормально водить умеет?

- Понятия не имею, - состроив недоуменную физиономию, пожал плечами Бархатов, - колбочками с реактивами жонглирует круто, авось и тут справится. Во! Ну, чё я говорил?!

 Увидев, как Бертолет, запрокинув мотоцикл набок так, что коляска зависла в воздухе, выписывает почти идеальные восьмерки по площади, Феликс сунул два пальца в рот и попытался восхищенно свистнуть. Выдавив вместо разудалого посвиста неубедительный сип, Эдмундыч разочарованно махнул рукой на выпендрёж и восторженно проорал что-то неразборчивое, но явно приветственное.

- Суперский трофей, - довольным тоном пророкотал Бертолет, выведя мотоцикл из крутого дрифта и остановив его в полуметре от мальчишек. - Спасибо, зачотно оттянулся…

- Обращайтесь, ежли что, - облегченно порозовел Кирпич, проверив в режиме экспресс-осмотра работоспособность «Цундаппа». – Коль наигрались, так может, на стадион уже рванём, а? Только, чур, я поведу…

До стадиона добирались около получаса. Словно противопоставляя себя Льву Палычу, Кирпич вел мотоцикл демонстративно законопослушно: соблюдал скоростной режим, пренебрегал различными уловками и объездными путями, даже в небольшой пробке постояли минут пять. Потом столько же времени заводились, чем создали еще одну пробку.

Припарковав мотоцикл на площадке  возле стадиона, Борька наказал Феликсу ждать и умчался выкупать забронированные ранее билеты. Лев Палыч, сообразив, что на него билет никто не резервировал, так же озадачил воспитанника ценными указаниями по поводу ожидания и потопал  искать кого-нибудь из многочисленных знакомых на предмет добычи контрамарки или ценной инфы о неподконтрольных охране лазейках. Опять же, пива нужно попить, пока любимый ученик поодаль обитает…

Оставшись в одиночестве, Бархатов покрутил головой в поисках подходящего местечка. В результате методичного сканирования местности обнаружил некую бетонную конструкцию во время оны позиционировавшуюся в роли то ли микроклумбы, то ли макрокадки.

 Во всяком случае, в незапамятные времена, кто-то удосужился выкрасить шестиугольное чудовище веселенькой розовой краской, насыпать земли и высадить цветочки. Установить, какие именно представители флоры произрастали в импровизированном цветнике, в настоящее время не представлялось возможным. Тем более что во всех этих виолах, анютиных глазках и прочих фиалках Виттрока* (все три названия относятся к одному и тому же растению) оборотень не разбирался совершенно.

Вероятно, кто-то когда-то как-то следил за высаженными растениями, но это было давно и неправда.

Оставшись без присмотра, цветочки благополучно скушали всё полезное, что имелось в подсыпанной им землице и перешли на удобрения, весь ассортимент  которых свелся к естественной подсыпке окурков сознательной частью курящего населения. Несознательные бросали «бычки» прямо на асфальт, ибо урн, убранных в рамках очередной компании по борьбе с терроризмом, в округе не наблюдалось.

Второе применение бывшей клумбе нашли работники ЧОПа, поддерживающие порядок на стадионе во время наиболее массовых мероприятий, вход на которые с напитками крепче лимонада категорически запрещался. Охранники, крайне тщательно заботившиеся о выполнении порученной работы (и сохранении на редкость высокой по местным меркам зарплаты), запретные напитки конфисковывали в количествах если не мегагигантских, то достаточных для возникновения проблем с хранением. Выход нашли простой и эффективный – содержимое очередного сосуда отправлялось на подкормку цветочкам, а тара – обратно законному владельцу с наказом выбросить в урну «за турникетом». Внутри стадиона терроризма почему-то не боялись или просто боролись с ним другими способами...

Оказавшись исключительно на алкогольно-никотиновой диете, виолы, глазки и фиалки достаточно быстро захирели и скончались, подтвердив этим объективный закон природы: если много пить, курить и ничего не кушать, раньше или позже обязательно сдохнешь.

Когда от покойных представителей флоры не сохранилось даже останков, а уровень земли в клумбе, несмотря на постоянное заполнение «бычками» и алкоголем,  серьезно понизился и начал пованивать, кто-то из администрации стадиона глобально решил проблему бывшей клумбы. Окурки вычистили, а остальное засыпали песком, оставшимся после очередной подсыпки прыжковых ям. Правда, злые языки утверждали, что истинная причина благоустройства в том, что вывоз излишков песка обошелся бы дороже.

Так или иначе, но бывшая клумба приобрела приличный вид, тем паче, что пить пиво во время спортивных мероприятий теперь разрешалось, а «для защиты населения от табачного дыма» недалеко от входа, соорудили место для курения, оборудованное современными урнами-пепельницами.

Феликс внимательно изучил конструкцию, убедился, что остатки некогда розовой, а ныне неопределенного цвета краски не угрожают условной чистоте его штанов, и уселся на бетонный бортик, настроившись на долгое и скучное ожидание.

Однако скучать не пришлось. Народ вовсю заполнял площадь, начались проблемы с парковкой, поэтому наблюдения за очередным владельцем транспортного средства, безуспешно пытающимся всунуть своего четырехколесного друга на кусочек асфальта в полтора-два раза меньше требуемого, доставили Бархатову истинное наслаждение. По крайней мере, досуг разнообразили изрядно. До чего же, оказывается, приятно смотреть на дураков, мучающихся с не имеющей решения задачей, и понимать, что ты намного умнее.

От чужих мучений Феликса отвлекло систематическое мельтешение знакомых лиц вокруг парковочной площадки. Всмотревшись в хаотичную круговерть, Бархатов меланхолично пожал плечами: прилегающая к стадиону территория подверглась набегу  ватаги Барбоскина. Явление компашки, столь же далекой от спорта, как и от учебы, Эдмундыча не удивило: то, что детдому в порядке спонсорской помощи выдали билеты на футбол, администрация детдома от воспитанников не скрывала. Секретом являлся метод распределения полученного счастья, но надо сказать, весьма и весьма условным. Завуч назначила ответственным за раздачу слонов физрука, тот в свою очередь, не стал ломать над распределением голову и попросту вручил всю пачку главе «активистов, поддерживающих порядок».

Поначалу Федька радовался, раздавая «квитки» своей компании, потом до него дошло, что любую халяву можно (и нужно!) обратить в звонкую монету или шуршащую купюру и он попытался продать оставшиеся после раздачи билеты.  Сначала за деньги, а после двух-трех фиаско - «за что-нибудь», что тоже не помогло повысить спрос.  В конце концов страдающий Барбоскин погрузился в размышления: отдавать неожиданно свалившуюся халяву даром жаба не позволяла, а осчастливиться покупкой билетов, желающих не имелось. Просто денег не было. Барбоскин даже попытался посоветоваться с Феликсом, обещая бесплатный билет за умную мысль. Правда, идею не маяться дурью за умную не счел.

Похоже, Федька нашел выход (или видимость выхода) и решил подменить собой билетные кассы. Клевреты суетливо сновали в поисках страждущих «лишнего билетика», а сам Барбоскин, скорчив скучающую мину, прислонился к фонарному столбу и внимательно следил за процессом и изображал «силовую поддержку». По крайней мере искренне пытался внушительно супить бровь, монументально шевелить квадратной челюстью и вызывающе щелкать костяшками.  Первые  пять минут. Потом вынул откуда-то чинарик и задымил.

Феликс немного понаблюдал за безуспешными действиями новоявленных «бизнесменов», отметил стайку малолетних, но крепко сбитых орчат, крайне неодобрительно поглядывающих на неизвестно откуда появившихся конкурентов, но после недолгого раздумья пришел к выводу, что файтинг-шоу, к сожалению, не состоится – ЧОПовцы не позволят. Силясь найти развлеченья, Феликс мазнул скучающим взглядом по окрестностям, наткнулся взором на Шмыгу, оживленно размахивающим «товаром» перед лицом Сонечки Воткиной, с сочувствием и одновременно злорадством пожелал крысенышу выйти из этого гешефта хотя бы в штанах и переключился на запыхавшегося, но крайне довольного Кирпича.

- Заждался? – Борька протянул Феликсу полупустую запотевшую бутылку с газировкой. – Ты извини, что долго: в кассы очередь, что в  мавзолей, в буфет вообще только с пулеметом прорваться можно…

- А чего тогда налегке? – ехидно мявкнул Эдмундыч, принюхиваясь к пузырящемуся лимонаду так, словно собирался составить его химическую формула по запаху, - патроны кончились?

- К-какие патроны? – привычно покраснел Кирпич, недоуменно таращась на Феликса.

- В буфет, с твоих слов, безоружному не пробиться, - сочтя угощение условно-пригодным к употреблению, Феликс осторожно отпил из бутылки, - а ты с добычей, но без железа. Вывод – сначала прорвался с боем к прилавку, потом с боем вырвался из окружения. Принимая во внимание проблематичность сложившейся обстановки – избавился от сковывающих тебя тяжестей, как то: деньги, совесть, пулемет и вынес самое ценное.

Бархатов аккуратно качнул в воздухе бутылкой, с блаженствующим видом ополовинил содержимое и собрался было отдать лимонад Кирпичу, но, придя к выводу, что приятель озадачен поставленным вопросом и пить не хочет, в три глотка допил газировку.

- А-а-а! Ты прикалываешься! – радостно заалел Кирпич, найдя решение загадки. – У тебя тут от жары и скуки мозги спеклись, вот ты и принялся меня разводить…

- Жара – да, достала, - Феликс утер лоб и резким жестом стряхнул капли пота на землю, -  а вот скучать мне не приходилось – тут такие клоуны систематически такой цирк устраивали… Во, гляди! – Бархатов, имитируя приглушенным рычанием работу электропривода, повернул  голову Бориса к стоянке, -  сейчас очередной шут гороховый очередное шоу отмочит!

Четвертьэльф внимательно посмотрел в указанном направлении и недоуменно вскинул бровь: метрах в десяти от них, оккупируя сразу два парковочных места,   горделиво блестела полированными боками черная громада «Лендровера дварф» возле которого с отсутствующим видом переминался с ноги на ногу здоровый, смахивающий на орка, пацан.

- Ну и где обещанная камедь? – разочарованно побледнел вечно краснощекий Кирпич, -  или, на худой конец, драма, да хотя бы и фарс? Где? И вообще, с чего ты взял, что данный типус, – Борька пренебрежительно указал пальцем на псевдоорка, - будет народ веселить? Ему ж с такой внешностью только в фильмах ужасов  выступать… Или тут как раз кошмар намечается?

- Всё сразу, - отмахнулся от приятеля Феликс, не отрывая напряженного взгляда от фигуры подле автомобиля. – Это не просто типус, а Федька Барбоскин - заслуженный клоун детдомовского масштаба. Не дрейфь,  гарантирую – шоу будет!

Словно подтверждая слова Феликса, громила выудил из кармана штанов  связку отливающих металлом загибулин и принялся деловито ковыряться в замке дверцы автомобиля.  Сломив кратковременно сопротивление, Федька рывком распахнул дверцу и юркнул под водительское сиденье. Несколько минут спустя Барбоскин спешно покинул нутро машины и, захлопнув дверь, принялся выжидательно топотиться неподалеку.

- Это чё ещё за танцы? – непонимающе покраснел четвертьэльфа, наблюдая за Федькиными маневрами.

- Сигнализацию отключил, - с легкой усталостью многомудрого взрослого, разъясняющего малолетке прописные истины,  назидательно проворчал Феликс. – Теперь выжидает, сработает или нет. Ты смотри, не отвлекайся, самое интересное впереди.

Пройдясь несколько раз туда-сюда и, так и не услышав ни истеричного визга автомобильной сигнализации, ни не менее истеричных воплей доброхотов: «держите вора!» Барбоскин пришел к выводу, что день, определенно, удался.

Не дожидаясь, пока поставленный «на щицы»*(на стреме) Снусмумрик вернется из поиска очередного, как бы не пятого за сегодня, чинарика, Федька, по-хозяйски, уже из салона, открыл дверь багажника, обошел машину, нырнул в приветливо распахнутое нутро и приступил к тотальному обыску. Да так рьяно, что ноги, торчащие из салона, дергались почти безостановочно. Видать, день и впрямь – удался. 

Вот только не все, находившиеся на стадионе и в его окрестностях, считали так же, как Барбоскин.

Две хмурые личности, стремясь покинуть стадион, оттаптывая чьи-то ноги и регулярно чертыхаясь, с трудом протолкались сквозь поток стремящегося на матч народа и задумчиво замерли на границе парковочной площадке.

- Слышь, - угрюмо прокашляла личность в потертой кожаной кепке, - меня в натуре стремает на хазу когти рвать. Бригадир, когда узнает, что мы пустые вернулись, реально не одобрит.

- Тут рылом светить тоже мазы нету, - рассудительно заметила вторая личность, деловито наматывая на палец толстенную золотую цепуру, -  полюбас,  пассажир уже лыжи смазал и теперь тащится  где-то, кефир дохлый. Наедет на нас старшой – будем стрелу на заводилу кидать, впарим ему, что типа бычара  базар туфтовый прогнал и по адресу заместо лоха нас болт кривой ждал. Авось прокатит…

- Заметано! -  заметно оживилась первая личность, шагнула вперед и изумленно замерла. – Я не понял, это чё за дела? -  личность гневно ткнула пальцем в  распахнутую дверцу машины и дрыгающие ноги. - Местные бродяги ваще рамсы попутали, не видят чью поляну топчут?! Так я ща на раз разъясню…

Личность споро закатала рукава стильного черного батника и напялила на правую руку массивный кастет.

- Тормози! -  остановила его вторая личность, внимательно разглядывая вылезшего из машины паренька. – Этот тип не в движении, по всему светит – залетный пацанчик. В общем, так, братан! -  лицо личности озарила какая-то идея, -  вали этого барсука, но не по-полной, а ласково. Мы его с собой заберем…

- И на какой болт? – непонимающе цыкнула первая личность, мрачно постукивая кастетом по ладони.

- Ты с его портрета личность срисуй, - приказным тоном буркнула вторая личность,   – вылитое гобло! А нам старшой кого заказывал? Правильно, гобла, который будет виснуть в пятом ряду на месте шестьдесят восемь. Та жаба зеленомордая в прописку  не вписалась, мы этого бычка сольем и впарим, что это тот пассажир и есть? Всек, чудило?

- Дык этот вроде как не гоблин? – неуверенно промычала первая личность, озадачено  почесывая выбритый наголо затылок, - вроде как орк, да и то – полукровка.

- А нам не один болт? – раздраженного блеснула золотой фиксой вторая личность. - Вотри себе в моск, изморозь: лучше притащить левого пассажира и впарить как правильного, чем пустому, словно лох, припереться. Нам наводку дали? Дали. Мы  тему грамотно разрулили, хабар приперли, а там пусть у старшого хвост чешется, кого опускать – заводилу или пассажира. А мы при лавье и не при делах. Всосал?

- Ну, типа да, - угрюмо буркнула первая личность и энергично пошагала к машине. – Бить буду часто и сильно… Не, не так: сильно, больно и много… Чо? Опять не так? Ну, тогда просто – буду. Чего-кого? Падлой буду-буду бить…

Барбоскин, словно спиной ощутив надвигающуюся угрозу, резко развернулся к приближающейся личности. Моментально оценив степень опасности, скинул под ноги магнитолу, кучу разнообразного барахла и намерился задать стрекача, но было поздно: резкий удар кастетом в живот согнул его пополам.

- Слышь, Феликс, – напряженно побагровел Кирпич, увидев, как вторая личность без капли жалости въехала каблуком по спине рухнувшего Барбоскина, - тут это, надо приятеля твоего выручать…

- Ка-а-во-о? Его что ли? – презрительно прошипел Бархатов, глядя на подвывающего от боли и страха Федьку. – Или им? – оборотень махнул рукой, указывая на личностей. – Если им, то я за, а если ему - пусть, козлина, знает, что не все кот… барбоске масленица. 

- Ну не знаю, - неуверенно побагровел Кирпич, переводя взгляд с Барбоскина и его мучителей на Феликса и обратно, - как-то оно не того, двое на одного…

- А если какое чмо в ваш курятник вломится и добра полные карманы нагребет, ты на пару  с Клювом  будешь к всепрощению призывать или вломишь уроду, чтоб с первого раза понял, что чужое брать ай-яй-яй?

- Ну то мы с Севкой, а тут это, того, взрослые мужики… - обескураженного вздохнул Кирпич, будучи не в силах подобрать веские аргументы в защиту своей версии  видения событий. Ну кинули леща разок, ну два, а потом в ментовку сдали и все дела.

- А  похоже так и будет, - кивнул Феликс приставив пустую бутылку к глазу, словно подзорную трубу, - видишь, они Барбоскина пинать перестали и в машину запихивают, как раз в милицию и отвезут… А ты переживал…

- А это! – воодушевленно заалел Кирпич, - а давай, за ними следом прокатимся? Один фик, наши еще не подошли и до матча времени навалом? Поехали, а?

- Ну и нафига? – скорчив недовольную рожицу, недовольно протянул Бархатов, - почетный эскорт изображать будем?

- Не, ну а, может, у отделения этот хмырь еще какую кору отмочит, - умоляющим тоном протянул Борька, - а мы не узнаем, не увидим. А так, - мальчишка с любовью покосился на тяжелый мотоцикл, - мы под свежим ветерком остынем малехо, да и кино до конца досмотрим…

- Скажи честно, - довольно хохотнул Бархатов, взгромождаясь на заднее сиденье, - лишний раз прокатиться хочешь… Ну так помчали, гонщик серебряной мечты, еще минута и объект твоего воздыхания с глаз скроется нафик.

Мотоцикл с оглушительным треском рванул к выезду с площади. Заметив, что стороны арки к парковке неспешно приближаются Карина и Клюв, Борька на секунду тормознул «Цундапп» и, не глуша двигатель, проорал, что они только проследят за джипом и вернутся. Не дожидаясь, пока изумленные друзья засыпят их кучей ненужных вопросов, Кирпич выкрутил ручку стартера и погнал дальше.

- Что это было? – Карина недовольно насупила бровь, разглядывая Клюва так, словно увидела впервые.

- А я почем знаю, - недоуменно развел руками Севка, гадая, куда и зачем внезапно и спешно укатили друзья.

- И я не знаю,  - задумчиво протянула девочка, - но, как бы и что там не было, сдается, что я, - она оглянулась на насупленного Севку, - точнее мы, опоздали…

Клюв неопределенно двинул плечами и заинтересованно уставился на выезд с парковочной площадки. Словно опровергая утверждение Карины, мотоцикл вычихнул жидкую струйку дыма из выхлопной трубы, неуверенно рыкнул мотором и заглох. Понаблюдав за огорошенной суетой стыдливо багровеющего Борьки и язвительной жестикуляцией Феликса, Севка коротко хохотнул с демонстративным превосходством и, потянув за собой Карину, неторопливо пошагал к месту аварии. Кирпич, устав безрезультатно выкручивать ручка газа, раздраженно врезал кулаком по топливному баку. Строптивый мотоцикл обиженно взрыкнул внезапно ожившим мотором и, рванув с места в карьер, скрылся за поворотом.

Оставшись не у дел, Севка обменялся с Кариной удрученными взглядами и, тешась слабенькой надеждой, что обормот Кирпич успеет вернуться до начала матча и привезти билеты, поплелся в буфет. Футбол футболом, а мороженое – мороженым. Очень хорошо, когда обе субстанции потребляются вместе, но и по отдельности они весьма неплохи…

В свою очередь мотоциклисты всерьез увлеклись погоней и о матче не вспоминали. По крайней мере, за двадцать минут гонки по городским улицам про футбол ни один из них и не заикнулся.

- Меня терзают смутные сомнения, - озадачено проворчал Борька, остановив «Цундапп» под очередным светофором. – И чем дальше, тем больше и больше…

- Чего опять не так? – недовольно фыркнул Феликс, стукаясь каской о шлем четвертьэльфа.

- Да странно как-то эти ухари вашего клоуна в ментовскую везут, - Кирпич задумчиво крутнул ручка газа, - Центральный Отдел в трех минутах езды от стадика, - проорал он, перекрикивая рычанье мотоцикла, - но они туда не захотели почему-то… На Октябрьский РОВД два перекрестка назад своротка была, но и туда они не поехали…

- Так, может, они в какой другой отдел Федьку везут? – неуверенно предположил Феликс, крутя головой по сторонам, - в тот, где у них друзья-приятели работают?

- Может, и так, - дождавшись зеленого цвета светофора, Борька стронул мотоцикл с места. – В принципе, они могут на следующем повороте к Краснореченскому Отделу свернуть… Потому как если не туда, то больше некуда: через два перекрестка уже частный сектор начинается, а там милиции нету, если только участковый, да и тот только по праздникам… Ладно, чего тут гадать, едем следом, а там видно будет.

Прибавив газу, Кирпич уверенно обогнал еле плетущийся микроавтобус, затем разукрашенный оркскими орнаментами грузовичок и, рассчитав, чтобы от преследуемого «Лендровера» его отделяли минимум две машины, пристроился в хвост к потрепанной жизнью, но шустрой «Ладе».

- Ну и чего я говорил? – явно гордясь собой,  проорал Борька, пересекая черту города, - сто пудов типЫ куда угодно прут, но не в ментовку! Да и куда им с такими блатными харями к ментам соваться? Похоже, - Кирпич ткнул пальцем в мельтешащий в отдалении «Лендровер», - хозяева - бандюки, и они решили твоего клоуна от души попинать в спокойной, умиротворяющей обстановке! Щаз главное их не упустить, а то  столько ехали-ехали и без шоу останемся!

- Если там бандюки, то сейчас главное самим  не спалиться, - резонно заметил Феликс, - а то вместе с Барбоскиным под раздачу попадем, будет тогда шоу.

- Не спалиться - это запросто! – Борис свернул с шоссе на поросший кустами пригорок  и заглушил мотоцикл. – Отсюда весь поселок хорошо видать, а нас, что важно, не видно… ну если специально не смотреть.

Феликс обрадовано стянул с пропотевшей головы шлем и уставился на проезжающий через поселок джип.

- А это к кому это они? – увидев, что «Лендровер»  остановился перед обнесенным бетонной стеною участком, Феликс потеребил Севку за рукав.

- А я знаю? – недоуменно пожал плечами Кирпич, не отрывая взгляда от машины. 

После нескольких протяжных гудков в ограде участка распахнулась калитка, выпустив на улицу внешне малоприятную личность. Не знакомый мальчишкам субъект подошел  к джипу, о чем-то коротко, но весьма энергично переговорил с водителем и его напарником, после чего открыл дверцу багажного отделения и одной рукой, рывком, выволок на свет изрядно бледного Барбоскина. Не дожидаясь, пока пленник поднимется на ноги, субъект пинком указал Федьке направление движения и вразвалочку двинулся следом.

- А я еще на стадике говорил, что твоего клоуна выручать надо, - укоризненно покраснел Кирпич, наблюдая, как субъект парою безжалостных пинков загоняет Барбоскина на территорию участка.

- Мря-я-я… - покаянно развел руками Феликс, провожая взглядом уезжающий восвояси «Лендровер».

- И я о том же, - Борька агрессивно щелкнул костяшками кулаков, -  не тогда, так сейчас. Вот только, – он задумчиво  почесал подбородок, -  надо бы сперва с Кариной да Борькой посоветоваться:  план боевых действий наметить…

- А, может, без Каринки, а? – неуверенно протянул Феликс, - чего девчонке в мужских разборках участвовать…

- Да ты чё, с дуба рухнул, да?  - возмущенно побагровел Кирпич, - Карине не сказать, так она ж обидится!

- Мря-я-я… -  по-прежнему неуверенно попытался отмахнуться Феликс.

- Это какая другая подуется и перестанет, - покрутил пальцем у виска Кирпич, - а Карина… - задумчиво покраснел Борька, подбирая подходящее сравнение, - ты присказку: на что способна женщина в гневе слышал? А теперь умножь услышанное  на женскую хитрость, диверсионную подготовку, бабушкину поддержку и всё это вместе на два. Не знаю как ты, а я далек от суицида. В общем, что заканчивай прохлаждаться, поедем военный совет в Филях держать…

Несмотря на все мастерство вождения и приложенные Борькой усилия, обратный путь по переполненным транспортом улицам занял почти сорок минут и к началу матча друзья безнадежно опоздали.

- Ты куда упылил, байкер недорезанный?!! – гневно завопил Клюв, едва «Цундапп» остановился на парковочной площадке.

- Да тут, понимаешь, такое дело нарисовалось… - смущенно заалел Кирпич, сдвигая  защитный щиток шлема.

- Какие,  там на фиг, могут быть дела, когда тут футбол? – не унимался Клюв, воинственно пританцовывая возле мотоцикла. – Решил в стритрейсеры записаться или какой другой фигней душу потешить, так сначала билеты отдай, а потом катись ко всем чертям!!!

- Да послушай же ты нас, наконец! – Феликс вынырнул из-за плеча поникшего Борьки и, добиваясь поддержки, просительно покосился на Карину.

- Я только тем и занимаюсь, что слушаю!!! – возмущенно взвился Севка. - Эти чертовы вопли, - он ткнул пальцем в захлёбывающиеся многоголосым азартом трибуны, - и этих чертовых комментаторов, - Клюв перевел указующий перст на динамики. – Хотя я деньги платил не за послушать, а за посмотреть!

Словно издеваясь над несчастным болельщиком, мембрана стадионного ретранслятора задрожала от восторженной скороговорки спортивного ведущего:

- Пас, ещё пас! Мяч на фланге. Навес, удар с головы! Ая-яй-яй, какая досада – мяч прошел выше ворот…  Дварфы не преминули воспользоваться  досадной оплошностью местного клуба и тут же перехватили и мяч, и инициативу. Вы только посмотрите, как Тофур Гимрин рассекает ряды «Элронда» словно атомный ледокол талые льдины! А теперь посмотрите на защитников, пытавшихся его остановить: все грязные, потные, страшные… Вот что такое настоящий дварфский футбол! Но что я вижу?! На перехват бомбардира дфварфов выходит хавбек «Элронда», сам Лорэглил  Ап-Терон! Но поздно, поздно: Гимрин наносит удар, голкипер стремительно прыгает на встречу и… Г-О-О-О-Л!!!

Клюв с неподдельным трагизмом во взоре покосился на заходящиеся эмоциями трибуны, перевел тоскливый взгляд на друзей и, не желая созерцать смущенно-сочувствующие физиономии, обессилено рухнул на клумбу. Пару-тройку минут он безучастно слушал прерывистый хрип динамиков и небрежно отмахивался от протягиваемых Кирпичом билетов, но вдруг уцепился за обрывок фразы комментатора  и вновь заворожено уставился на ретранслятор.

- … и мы имеем редкую возможность в полной мере насладиться непревзойденным мастерством Анородана Сулмедира! Полюбуйтесь, как изящно он обошел зашитника дварфов: одного, второго… Как элегантно он дает пас соседу и непринужденно получает его обратно, как идет, практически летит, вперед и, не обращая внимания на тщетные потуги защиты, грациозно вбивает мяч в ворота вместе с голкипером! Г-О-О-О-Л!!! Какой шикарный гол!

- Я убью его… - потерянно промямлил Клюв, вытянул скрюченные пальцы вперед и, переставляя ноги с неуверенностью свежеобращенного зомби, заковылял к испуганно покрасневшему Кирпичу.

- А-а-атставить наносить тяжкие телесные повреждения! – неожиданно для всех рявкнула Карина противным фельдфебельским голосом, заступая Севке дорогу.

- Фонарь под глазом относится к тяжким душевным, а не телесным, - хмуро парировал Клюв, демонстративно закатывая рукава и окидывая покаянно пунцевеющего Кирпича оценивающим взглядом, -  его можно.

- А я говорю, - грозно нахмурилась девчонка, упираясь кулачками в бока, - баста, карапузики, кончилися танцы! Сторону обвинения мы уже выслушали, теперь пусть обвиняемые оправдываются.

-  Да Барбоскин, чтоб ему  баб Нюра приснилась, к каким-то отморозкам в плен попал, - Феликс спрыгнул с мотоцикла и, образуя импровизированную стенку, встал плечом к плечу с Кариной. – Надо бы вытащить уродца на волю, не то запинают его нафиг…

- Это какого еще Барбоскина? – задумчиво нахмурилась девочка, подозрительно косясь на заинтересованно притихшего Клюва. -  Того, что у тебя сначала деньги клянчил, а ты его потом от непонятной зверюги спасал?

- Его, скотину…

- А мы зачем понадобились? – Карина непонимающе вскинула бровь. – Или ты с одиночного спасательного подряда на командный переключился?

- Да непоняток там много, -  Феликс скупо, но достаточно подробно рассказал о событиях минувшего часа и тяжело вздохнул, завершая рассказ:

- И с одной стороны вроде бы за дело Федьке достанется, а с другой чересчур уж жестко его приняли и опять же – проверить надо, кто в тереме живет, а вдвоем соваться стрёмно. Ладно, если нормальные люди, а если нет? Как подлезешь с расспросами, так и огребешь. Так  что мы с Борькой решили, что неплохо бы, чтоб друзья спину прикрыли. На всякий пожарный случай.

- Эт мы че с Кариной, для оказания моральной помощи запонадобились? – пренебрежительно поморщился  Севка, цыкая сквозь зубы на песок.

- Для скорой медицинской, - облегченно порозовел Кирпич, понимая, что физическая расправа если не отменяется, то откладывается на неопределенно долгое время. – У тамошних вертухаев знаешь какие ряхи? – Борька взмахнул руками, вырисовывая круг с чуть ли не метровым диаметром, - и ручищи под стать…

- Только вдруг у хулигана сердце ёкнуло в груди, - ехидно продекламировал Севка, укоризненно покачивая головой.

- Да я-то отмахался бы, - воинственно зарделся Кирпич.  - Но пока я первого громилу плющить буду, второй однозначно Феликса на ноль помножит, а нафига нам унылые больничные будни, вместо веселых каникул?..

- Сказки рассказывать… - делано весело заржал было Севка, но наткнулся на укоризненно-задумчивый взгляд Карины осекся и замолчал.

- Давно бы так, - удовлетворенно кивнула Полякова-младшая и повернулась к Феликсу. -  Тебе это точно надо – Федьку спасать, даже не зная, нужна ли там выручка или нет, а если и да, то насколько цела будет твоя шея,  - девчонка обвела всю компанию оценивающим взглядом, - да и наши заодно? Ты всё решил и во всём уверен?

- Да  ни в чём я не уверен! – раздраженно  отмахнулся Феликс и гневно хлопнул себя по бёдрам невесть как и когда появившимся хвостом. – И в том, что помочь – это правильно, не уверен, а в том, что нам не накостыляют и подавно… Но как по мне – лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и потом терзаться, а что бы было если бы…

Эдмундыч смущенно замолчал и какое-то время сосредоточенно вырисовывал какие-то абстрактные картинки мыском ботинка на песке. Потом, то ли устав от выжидательно молчания друзей, то ли найдя подходящую случаю аксиому, так и не подняв глаз, нерешительно обронил:

-  Опять же, Заповедь эта, Одиннадцатая - есть и никуда от неё не деться.

Феликс, злясь непонятно на кого и на что, скрипнул зубами и вдруг резко вскинул голову:

- Да и не шибко-то хочется деваться. Вот где-то так.

- Понятно, - сбивая патетику момента, Карина покладисто хлопнула в ладоши и задорно подмигнула Бархатову. – Если Заповедь – будем спасать. Ты план уже продумал или на месте импровизировать будем?

- В общих чертах, - неуверенно затоптался на месте Феликс. – Щаз дружно извиняемся перед Севкой за испорченный отдых, потом Борька нас свозит на голубятню, чтоб всякой подручной химией запастись на всякий случай, оттуда втроем на мотоцикле рвём в пригород, ну а на месте подкорректируем, что к чему, да как…

 - Я чего-то недопонял, - гневно побагровел Клюв, отодвигая побледневшего Кирпича в сторону, - вы чего меня по-полной кинуть решили?

- Да ничего мы такого не думали,.. - смущенно забормотал Феликс, обмениваясь растерянными взглядами с Кариной и Борькой, - просто ты ж так этот матч хотел посмотреть, да и на мотоцикле всего одно свободное место…

- Спасибо за заботу, - язвительно проворчал Севка, - только на будущее запомни – я сам для себя приоритеты расставляю. Нет, - продолжил возмущенно ворчать Клюв, - они там башкой рисковать будут, а я тут голосом… И потом, - мальчишка обвел опешивших друзей по-разбойничьи веселым взглядом, - там по-любому или приключение, или залет будет и вы хотите, что бы я такую мазу пропустил?! Фиг вам! В общем, так, шлакоблок-переросток, - Севка легонько ткнул Кирпича костяшками пальцев в грудь, тот побагровел, сдавленно крякнул, но промолчал, - набивай маршрут движения, пока я тебе чего другого не набил. Только, - Клюв внушительно покачал кулаком перед рдеющей физиономией приятеля, - не как обычно: он шел на Одессу, а вышел к Херсону, а так, чтоб даже я понял с первого раза.

- С первого? – неуверенно запунцевел Борька,  - это вы, батенька, какие-то нереальные задачи ставите…

Услышав выразительный хруст разминаемых другом кулаков, Кирпич зябко передернул плечами и торопливо, не обращая внимания на регулярные Севкины окрики: «Помедленней пжалста! Я записываю!», принялся сыпать номерами маршрутов общественного транспорта, названиями остановок и улиц. Завершив инструктаж ехидным спичем, что умные ездят на такси, а экстремалы и нищеброды меряют планету ногами, Борька демонстративно наивно улыбнулся, ободряюще хлопнул Клюва по плечу и шустро сквозанул к мотоциклу. От греха подальше. Севка стрельнул в друга злопомятным прищуром, заверил Карину и Феликса, что будет на указанном месте минут через сорок,  максимум через час и уверенно направился к ближайшей автобусной остановке. В свою очередь Феликс уже привычно плюхнулся на пассажирскую седушку, предоставив коляску в полновластное распоряжение Карины.

- Давай, космонавт, - Полякова-младшая недовольно покосилась на грязно-ржавый бок и, стараясь не испачкаться, неуверенно заерзала на сиденье, - потихонечку трогай.

- Ага, понял, - радостно порозовел Кирпич, - сейчас вырулю на трассу и перейду на вторую космическую…

- Да хоть на третью, но чтоб не выше сорока кэмэ…

- А ты не помнишь, - радостно хохотнул Борька, уверенно выводя «Цундапп» с парковки,  - что гласит фольклор о любителях скоростной езды? Какой русский…

- Тише едет, тот дальше будет, - Феликс коротко боднул Борькину спину козырьком каски. - Езжай уже, гроза асфальта. Сперва на голубятню, потом на адрес…

Несмотря на пожелания друзей, четвертьэльфа приложил все усилия, чтобы Феликс и Карина за небольшое (десятиминутное) время поездки, получили максимум впечатлились впечатлений. И преуспел.

Первым заорал непривычный к мотоциклетным гонкам Бархатов, причем практически  сразу, как только Кирпич выехал на трассу и рванул с места в карьер. У оборотня сложилось стойкое впечатление, что еще чуть-чуть быстрее и он, удерживаясь за прорезиненный кругляш страховочной ручки, заполощется на ветру паническим мяучащим шарфиком. Неизвестно, что по этому же поводу думала Карина, но, принимая во внимание недовольно-угрожающий бубнеж, сдавленно доносящийся из-под забрала ее шлема, вряд ли она восторгалась искусством Борькиного вождения.

Второй  возмущенно завопила Карина, когда Кирпич, проорав, что так короче,    проскочил под своего тезку, красующегося на ярко-красном круге дорожного знака. Феликс поддержать подругу не мог по чисто физическим причинам: к этому моменту несчастный оборотень изо всех сил цеплялся не только руками за ручку, но и зубами за воздух.

В третий раз Полякова-младшая, заметив, что оба и водитель, и пассажир вместо наблюдения за дорогой дружно уставились на ярко-красный кабриолет, пилотируемый вызывающе декольтированной блондинкой, не стала опускаться до крика и просто врезала локтем  по печени Кирпичу, потом Феликсу. Последнему - для соблюдения социальной справедливости.

Когда крайне довольный собой четвертьэльфа остановил мотоцикл перед голубятней, вместо восторженных отзывов недовольные пассажиры солидарно заворчали, что в будущем они предпочтут передвигаться на четырехколесном и надежном городском автобусе, под управлением самого отвязного и разгильдяистого гоблина во всем автопарке, чем без крайней надобности еще раз прокатятся с Борькой.

Наткнувшись на негодование общественности, Кирпич неопределенно пожал плечами и с видом оскорбленной невинности несколько картинно облокотился на руль «Цундаппа». Поскучав пяток минут в одиночестве, четвертьэльфа плюнул на попранную гордость и подошел к Феликсу. Колдующий над верстаком оборотень внимания на Борьку не обратил. Нимало не смутясь холодным приемом, Кирпич приподнялся на цыпочки и любопытствующе заглянул через плечо друга:

- Слышь, Феликс, а ты уверен, что имеет смысл превращать ту лачугу в графские развалины?

- Какие еще развалины? – непонимающе поморщился Бархатов, аккуратно ссыпая алюминиевую пыль в ступку с непонятной, но привлекательно искрящейся смесью.

- Но ты ведь такую же адскую смесь готовишь, какой мы депутатскую машинку в небеса отправили? – выжидательно прищурился Кирпич, вертя в руках обломок лыжной палки с покоцаными напильником краями.

- Не-е-е, - отрицающее помотал головой оборотень, - и рядом не стояло. Щаз Карина магниевый порошок и марганцовку принесет… ага, то самое, давай-ка их сюда, -  Феликс торопливо выдернул из рук девочки бумажные кульки и вновь склонился над ступкой, - и я сварганю смесь оборонительно-наступательного характера…

- И какому количеству тротила эквивалентна твоя бодяга? – всерьез озабоченным тоном поинтересовался Кирпич. - Каски-то у нас есть, да где б к ним в придачу  броньжилетки украсть?

- Остыньте, юноша, - тоном Льва Петровича снисходительно буркнул Феликс, похлопывая приятеля по плечу, - не надо слез и паники. Закончив толочь, Бархатов пересыпал смесь из ступки на  два отрезка вощенной бумаги и в несколько движений скрутил из них симпатичные кругляшки с хвостом.

- Банальная свето-шумовая граната, - задумчиво пробормотал Феликс, взвешивая импровизированные снаряды на ладонях. – Акустический удар не больше сотни-полутора децебелл, вспышка в миллиончик свечей, а может, и поменее… Вполне себе безобидная, абсолютно нелетальная игрушка, не запрещенная ни одной конвенцией.

- Это потому что конвенции ведать про эту жуть не ведают, - упрямо буркнул Борька, не сводя любопытного взгляда от приятеля, - потому и не запретили.

- Поражающие элементы собраны вполне успешно, - изображая аплодисменты, Полякова-младшая трижды вяло хлопнула в ладоши, - а где катапульта?

- Какая еще пульта? – непонимающе скривился Феликс деловито-озабоченно прикладывая свою ладошку ко лбу Карины.

- Исходя из изложенных тобою ТТХ, - девочка решительным взмахом откинула руку приятеля в сторону,  - чтобы самому не пострадать от поражающего действия, боеприпас надо метать с… - Карина задумчиво взвесила на ладони импровизированную гранату, -  метров с двенадцати, а то и больше. Не знаю как ты, а я не докину.

- Чет я и в самом деле перемудрил малясь, - огорошено пробубнил Феликс, выкладывая взрывпакеты на верстак, -  буквально пять минут и я все исправлю, в смысле сделаю игрушки не столь убойными. Будут гранатки мощью поменее, зато числом поболее… Хоть так, хоть эдак - примочим гада!..

- Во-первых, не «примочим», а замочим, - с язвительной поучительностью  проскрипела Карина голосом Арчибальда Свендовидовича и недовольно прищурилась, - а во-вторых, я так понимаю, что план военной компании уже составлен и утвержден только на том основании, что коли бомба собрана,  её непременно надо использовать? 

- А ты рожи жильцов той халупы видела? Да их бревном фиг зашибешь!

Проявляя мужскую солидарность и пытаясь оправдать товарища, Кирпич браво выступил вперед, но напоролся на критично-ехидное молчание подруги, подкрепленное многозначительно-угрожающим взглядом, обескуражено порозовел и заткнулся.

- Ну и ты тоже загнула – бомбы, планы, война до победного конца… - пристыжено пробурчал Эдмундыч, споро потроша самодельные гранаты.

Бархатов умело разделил взрывчатую смесь на четыре части, недолго подумал, смешал все в кучу и разделил еще раз, но уже на шесть порций. Привычно скручивая взрывпакеты, оборотень исподтишка покосился на Карину и вдруг осознал, что раздраженные мужским сверхудальством и пофигизмом женщины удивительно похожи друг на друга, независимо от возраста. Кто как – фиг знает, но Полякова-младшая смотрит сейчас на всех точь-в-точь, как Марьяна Павловна. И голосок такой же, и интонации противные… Придя к столь неожиданному выводу, Феликс неглядя сунул каждому из друзей по два взрывпакета и, не рискуя встречаться с Кариной взглядом, первым взгромоздился на седушку мотоцикла.

До пригорода друзья ехали молча, Кирпич даже правила нарушил всего пару раз и то по мелочи. Заговорили только тогда, когда на въезде в поселок Феликс увидел здоровенную деревянную арку с замысловато вырезанным названием «Индия». Удивляясь про себя, как он во время погони за Федькиными похитителями умудрился не заметить сей памятник  архитектуры, Бархатов ехидно поинтересовался у Борьки, кто тут живет: индейцы или индусы, услышал в ответ, что индия – от слова индивидуальный и разочарованно смолк. Парой минут позже Борька лихо (Феликсу даже на минутку показалось, что сейчас он вылетит из седла) вкатил мотоцикл на верхушку уже знакомой оборотню крутой горки и заглушил мотор.

- Вот в этой халупе они и обитают, - деловито порозовел Кирпич, тыча пальцем в обнесенную бетонной стеной усадьбу.

- А «они» -  это сколько и каких? -  не менее деловито поинтересовалась Карина, стаскивая с себя мотоциклетный шлем и с наслаждением подставляя лицо ветерку.

- Видели одного, а чтоб подробности узнать и потом решать: самостоятельно переговоры вести или кого из взрослых на помощь звать, мы эту экспедицию и затеяли, - чуть сварливо проворчал Феликс, вытирая пыльное лицо (единственный шлем с забралом презентовали Карине) подолом рубашки. – Щаз пяток минут передохнем, потом пойдем и все узнаем, а Боря пока мотоциклетку посторожит.

- Я чёт не понял?! – возмущенно побагровел Кирпич, - я чё, в извозчики нанимался, а как до реального дела дошло, так «сиди Боря, урюк кушай»?!

-  Но ведь ты местных знаешь, а местные, в свою очередь, хорошо знают твои способности сделать всем на минутку нехорошо, всерьез тебя опасаются и заслуженно уважают, – примирительно развел руками Феликс. - Причем заметь – тебя, а не меня с Кариной. Мы для них тьфу, - оборотень сплюнул на траву и экспрессивно растер слюну ботинком, - и растереть.

- Моцик и Карина вполне посторожить может, - упрямо покраснел Кирпич, - искусством убеждения она владеет на пять. Что морального, - изображая улыбку, Борька растянул губы в плотоядном оскале, -  что физического, -  Кирпич звонко стукнул кулаком по ладони. Ну а попадется кто совсем-совсем непонятливый - у неё твоей взрывчаткой все кармана забиты. Так что, Карин, - Кирпич без особых усилий поднял девочку с земли и аккуратно  посадил на водительское сиденье, - ты наслаждайся природой, а мы все быстренько узнаем и вернемся.

- И все же, Боренька, - Полякова-младшая резво уцепилась рукой за ремень намерившегося уйти друга, - если по уму, то идти придется все же мне и Феликсу.

- По какому еще уму? – недовольно проскрипел Борька, пытаясь освободиться от захвата, не причинив боли подруге, и одновременно кидать Феликсу многозначительные, требующие поддержки, взгляды.

- Ну рассуди сам, Боренька, - умильно улыбнулась Карина, - ведь мы куда идём? Правильно – на разведку и вести её нужно мышкам, вроде меня и котятам, - Полякова-младшая злобно цыкнула на вскинувшегося было Бархатова, -  вроде Феликса. Потому как любой, кто тебя увидит, тот сознательно, подсознательно  и вполне обоснованно будет видеть в тебе реальную угрозу. Ну а какие будут разговоры с потенциальным источником опасности и дураку понятно: кто поумней иль потрусливей - предпочтет спрятаться, а то и забудет со страху всё, что знал. Кто подурней и мускулистей попробует в торец тебе заехать. Ты, естественно, дурня сразу в нокаут, а полезной инфы, один фиг, ноль… Опять же, если кто вдруг надумает нас обижать, ты в миг примчишься и всех победишь. Ну что, без обид, а?

- Не надо пилить меня влюбленным взглядом, -  угрюмо процедил Кирпич, что-то прикидывая про себя, - На меня НЛП не действует, кокаин меня не берет… Ладно, топайте. Вдвоем вам и вправду сподручней будет, а я Севку дождусь. Он как раз с минуты на минуту нарисоваться должен,  так что топайте и ничего не бойтесь. Вдвоем мы, если  что, всю Индию на Пенджаб и Пешавар разберем.

- Боря! – назидательно хмыкнула Карина, осторожно спускаясь по заросшему колючим кустарником склону, - Пешавар в Пакистане!

- Вот мы очередной индийско-пакистанский конфликт и устроим. В сокращенном масштабе, так сказать, - с ноткой обиды в голосе негромко проворчал Борис, провожая друзей завистливым взглядом.

Надежды на скорое прибытие друга не оправдались: Севка не пришел ни через минуту, ни через десять, правда, его вины в том не было…

Распрощавшись с механизированной ватагой друзей, Клюв сразу же направился на  ближайшую к стадиону остановку. Шел он решительно и неостановимо, так что воспрепятствовать ему не смогли бы ни орды злых ворогов, ни стаи восхитительных прелестниц. Даже завуч Василиада Аспидовна, наг по обличию и змеюка подколодная по сути, не смогла бы помешать Севке встретится с друзьями. Но в каждом случае бывают исключения, в чем Клюв и имел несчастье убедиться. Первая засада ждала его на остановке, а точнее - за широко распахнувшимися дверями рейсового автобуса и выглядела как средних лет оркиня, облаченная в темно-серую, весьма смахивающую на кольчугу, куртку и с  большой кожаной сумкой, сдвинутой на живот. Оркиня, словно пулеметчик Ганс, свесивший лапы поверх ствола верного машиненгевера, сложила руки поверх сумки и сканировала каждого вошедшего в салон профессионально-подозрительным прищуром. Безошибочно определяя цель.

Обычно Севка проезд не оплачивал. Поступал он так не из природного скупердяйства или непроходимой бедности, а просто в демонстративном нарушении общепринятых правил присутствовал некий шик, поднимающий и так немаленькую самооценку Клюва на новую высоту. Максимального рейтинга удостаивались поездки, когда удавалось прокатиться зайцем при наличии кондуктора в салоне. Впрочем, подобное поведение не являлось принципиальной жизненной позицией, и расставание с кровной пятеркой, отданной работникам общественного транспорта, к числу трагедий не относилось. Если же кондуктором оказывалась оркиня, Клюв, в зависимости от наличия времени и денег, либо сразу лез за деньгами, либо оставался на остановке в ожидании следующего автобуса. Точно так же, как и любой другой любитель халявы в подобной ситуации. Ибо дураки тут не водятся, а беспросветные тупицы либо вымерли, как динозавры,  либо сидят тихонечко по психушкам и о вояжах в общественном транспорте даже не мечтают.

 Всем давно известно, что урбанизировавшиеся потомки степных наездников сменили четырехногих скакунов на четырехколесных и сроднились с последними до полного слияния душ и сущностей. Орки-мужчины славились невероятной лихостью  вождения, а их … «прекрасные» половины, привычно взвалили на свои «хрупкие» плечи все заботы, связанные с транспортом. Раньше коней холили-кормили-чистили, теперь автотранспорт загоняли на мойки-заправки и прочие реммастерские. Пытались даже ремонтом заниматься, но эту нишу давно и прочно оккупировали гномы и посторонних туда не пускали. Даже больших, зеленых и клыкастых. Оркини к данной постановке вопроса отнеслись философски и полностью сосредоточились на подсобной деятельности: составлять маршрутные листы, или безбилетников вылавливать и уничтожать, как класс. Образно говоря. Хотя, по слухам, на заре профдеформации (примерно при царе Горохе или чуть-чуть позже) оркини охотились за любителями халявы в прямом смысле слова. С луком, стрелами и дедовским ятаганом. Потом, правда, к сожалению многих (и не только орков) нравы и обычаи смягчились. Но как бы там ни было, ни один, самый наглый и изворотливый профессиональный «заяц» не мог похвастать бесплатным проездом в салоне, где хозяйствовала оркиня. То есть, похвастать, конечно, мог. Только это было бы столь беспардонным враньем, что ему не поверил бы никто, никогда и ни при каких условиях. Даже если рассказчику грозила немедленная смертная казнь за любое слово неправды, а слушатель являлся наивным детсадовцем. Дамы-орки немигающее-змеиным взглядом вкупе с демонстрацией любовно отполированных клыков (орки называли эту жуткую ухмылку добродушной улыбкой, но им, почему-то, никто не верил) убеждали раскошеливаться как солидных дядек с солидными  льготными удостоверениями и не менее солидным пузом, так и базарных теток с солидным стажем бытовых склок. Да! А также начинающих деятелей криминального фронта. В случае (крайне редком!)  не нахождения консенсуса, оркини бестрепетно останавливали транспорт и без малейшей жалости ссаживали «зайцев» где придется и неважно, есть  поблизости остановка или нет. Байка о том, как семейку Убей-Волков, славящуюся повышенным сволочизмом и неподъемным весом, оркиня вышвырнула между остановками Энергетик и проспект Авиаторов, как раз когда автобус проезжал по мосту над рекой, давно уже стала городской легендой.

И как назло,  именно такая «клыкастая леди» ждала Клюва в недрах подкатившего автобуса.

В настоящий момент времени не было категорически, и Севка намеревался готов оплатить проезд. Проблема состояла в  наличии наличности. Сами по себе деньги были, но…

Торопясь смыться из дома, пока не нагрянула матушка и не припахала по полной программе, Клюв без раздумий и сожалений недрогнувшей рукой вынул из «расходной» семейной кубышки пятисотрублевую купюру. Собственно, Севка намеревался взять только полтинник «на всякий случай», но купюр меньшего калибра не оказалось. Как на зло. Транжирить все «схищенные» средства мальчишка и не думал и собирался вернуть купюру на место сразу по возвращении в родные пенаты. А тут оркиня и других денег с собой нет, засада…

Не собираясь подводить друзей, Севка решительно шагнул в салон и протянул кондуктору злополучную купюру.

- Сыдачы  и нэт, - мазнув по купюре оценивающим взглядом, оркиня  отрицательно цыкнула сквозь клыки. – Дуругой дэнги, мэлоч ыщы. Или сылазь!

- Мне почти до конечной, - натужно выдавил из себя Севка, мучительно решая дилемму, как не особо унизиться и при этом не вылететь из автобуса. - Неужто не нашкуляете, в смысле – не наберете?

Зеленошкурая билетерша задумчиво покосилась на бритвенноострый коготь мизинца, сравнила цвет облупившегося лака с багрянцем пацаньих ушей, придя к какому-то выводу,  вздохнула, но ответить не успела.

- Брысь с дороги, скелетина, –  угрожающе выдохнула красномордая тетка, стоявшая на нижней ступеньке сразу за Севкой, - людЯм к посадке пройтить мешаешь!

Освобождая проход, дородная бабища без видимых усилий приподняв Клюва за шиворот и небрежно задвинула его в угол за гармошку двери, словно ненужную вещь. Обалдевший от подобного хамства Клюв вознамерился было самоубийственно ляпнуть что-то осуждающее, но привычная к сварам торговка пресекла контратаку на корню: прицельно уронила здоровенный баул на ногу Севке, одновременно придавив мальчонку дородной грудью к поручням.

 – Коль рублёв нема, так  и неча в автобус поперед всех лезть! Да ишо и людЯ… - хамка льстиво улыбнулась оркине и тут же поправилась, -  страшим хамить! У-У-у-у, фулюган!

- Да есть у меня деньги! – сдавленно прохрипел Клюв, призывно размахивая пятисотрублевкой перед глазами оркини.

Проведя три  безрезультатные попытки выбраться из ловушки, мальчишка всерьез стал прикидывать, что проще: выбить окно и выскочить наружу или все же попытаться нырнуть вниз и проползти между по-матросски расставленных ног сварливой бабы. Второй вариант представлялся абсолютно ненаучной фантастикой.

- Да они, небось, фальшивые!- пренебрежительно фыркнула тетка, атлетическим рывком переместив баул с Севкиной ноги на колени интеллигентного вида эльфу на ближнем к ней сиденье. Эльф нечленораздельно пискнул, каким-то почти акробатическим трюком выскользнул из-под неподъемной сумки и, невзирая на скопление народа в проходе, моментально переместился в переднюю часть автобуса.  Тетка победно хмыкнула, плюхнулась на освободившееся место и вальяжно растеклась телесами по сиденью.

- Ты енту бумажонку, - бабища презрительно ткнула мизинцем в Севкину купюру, - поди, цельный год таскаешь, чтоб кондукторов, и иной легковерный народ, обманывать! Такое фулиганье, как ты, в милицию сдавать надо или в поликлинику, на опыты… Вы, милочка, -  молниеносно сменив тональность, торговка слащаво улыбнулась оркине, - обыщите его, мелочь мигом сыщется! Такие вот х-хады и фрукты с ларьков воруют, и…

- Былет! – прервала ораторшу кондуктор, демонстративно подтачивая коготь напоминающей рашпиль пилочкой.

- У меня это… - осеклась тетка, заполошено хлопая белесыми бровями, – проездной!

- Показат! – оркиня направила блестящий оружейной сталью коготь на пассажирку и оскалила клыки в побудительной улыбке. – Пжалста!..

- Один минут, - засуетилась торговка, судорожно шаря по карманам. – Ой, забыла, видать… - бабища обвела салон испуганным взглядом, наткнулась на тяжело отдувающегося Севку, и тут же родила новое оправдание: - или такой, как ентот спёр!

- На виход, - контролерша, словно регулировщик жезл, флегматично перевела указующий коготь с теткиной груди на автобусную дверь.

- Да что вы, милочка… - тетка сникла и даже уменьшилась в размерах. – Я сейчас заплачу. Вот только с мелочью напряжно… - скандалистка вытащила внушительную пачку пятисоток, отделила одну купюру и протянула оркине.

- Сыдачы и нэт! – невозмутимо откликнулась та и кивнула на Севку, – ему собыраю. Дуругой дэнги, мэлоч давай.

- Да мне всего две остановочки… - просительно заскулила тетка и тоже кивнула на Клюва. – Я не ентот, как его шулёр!

- Адын! – непреклонно качнула головой кондуктор, не оборачиваясь, зацепила когтем, кого-то за своей спиной и привычно рявкнула: «былет!», так же неглядя получила деньги и отдала билет пассажиру. – Савсэм адын.

- Кто один? – непонимающе захлопала глазами тетка, потрясая пятисоткой, как парламентерским флагом.

- Астановок адын! – рутинно-привычно пояснила оркиня. – Там мылыцыя. Они у ты мэлоч найти, праткол-шматокол пысать, шытыраф забират.

- А как же люди в салоне? – панически взвизгнула тетка, вцепившись в поручень, как в спасательный круг.

- Луди падажут, - успокаивающе отмахнулась контролер, повернулась к набившемуся в салон народу и вопросительно щелкнула клыками – Ы да?..

Заглушив многоголосый соглашающийся стон пассажиров благосклонным взмахом руки, оркиня выжидательно уставилась на тетку.

- Если до ментов… милиции дойдет, я свидетелем пойду! – неожиданно даже для себя заявил Клюв. – Вот полюбас она эту пачку который год с собой таскаете, чтобы легковерных кондукторов обманывать. А еще насчет спекуляции фруктами проверить не мешает!

-  Помалкивай там, сопля! – привычно окрысилась тетка, – мал еще зубами лязгать…

- Свидетелем с четырнадцати лет можно, - язвительно прищурился Севка, показывая тетке фиги на обеих руках, правда, на всякий случай, за спиной. – А в ментовскую так оно еще и лучше будет  - мне в отделении заодно и пятихатку разобьют…

- Ну и чито? – заинтересованно буркнула оркиня под аккомпанемент открывающихся дверей. – Денгы двай ылы мылыция хады?!

- Нашла, нашла! – радостно заверещала тетка, выудив из необъятного баула порядком замусоленную десятку. – Я ить не то что всякие – некоторые! – бабища торжествующе вручила купюру оркине, - я честная женщина! А сдаче хде? – с барственной претенциозностью выпятила губу торговка, небрежно выдергивая билет из рук кондукторши. – Сдачу, я сказала, гони!

- Ты астановка бисплатна праехал, шытыраф дават нада, - оркиня небрежно подцепила когтем пачку купюр в бауле торговки, пару раз качнула и презрительно скинула на дно сумищи. Или за сивидэтеля платы. Адно ыз дывух. Сивидэтэл ыесть...- оркиня протянула Клюву билет, - ылы и нэт?

- Нет свидетеля, - угрюмо согласилась тетка, с тоскливой злостью косясь на откровенно злорадствующего Клюва. – И свидетелей нет, и шулеров нет, ничего нет… А на следующей остановке и меня не будет!.. 

Торговка окончательно сникла окончательно и с противным шелестом потащила сумку к дверям.

На остановке Клюв опасливо посторонился, выпуская зловредную попутчицу на волю, проводил ее ехидным взглядом, не столько радуясь успешному разрешению проблемы, сколько шестым чувством ощущая грядущие неприятности.

И не ошибся.

- Севочка! - внезапно прозвучал за спиной до боли знакомый голос, едва мальчишка вышел из автобуса на нужной остановке. – Тебя папа послал меня встретить? Какой ты умничка, что так вовремя приехал, тебя папа послал меня встретить?

- Мама?! – удивленно промямлил Севка, оборачиваясь на голос. -  А ты чего тут?

- Чего, чего? – сварливо проворчала мама, демонстративно приподняв и тут же плюхнув на землю две тяжеленные даже на вид хозяйственные сумки. – Я ж еще в начале недели говорила, что картошки да прочих овощей надо из гаража привезти. Так все ж мужики по уши занятые, некогда им! Вот  пришлось самой переться… Ну да ничего, - женщина ласково улыбнулась сыну, - вдвоем то мы их живо до дому дотащим, да, сынок?

- Конечно, мам, - обреченно выдохнул Севка, подхватывая сумки с земли, - буквально в три минуты…

Одна женщина с сумкой сменилась другой, и шансов выкрутиться у парня не осталось.

Несмотря на все старания и даже практически сразу подошедший автобус с обратным маршрутом, путь домой занял не меньше сорока минут. Дома Клюв не задержался: затащив припасы на кухню, избавился от злосчастной купюры, перехватил у мамы мелочевки на проезд и помчался обратно на остановку. Вот только вернуть потерянное время Севка был не в состоянии.

- Ну чё? Он сказал – поехали, и махнул  рукой? – Феликс чуть виновато покосился на Борьку, цветом лица походившего уже не на кирпич, а на перезрелый помидор с иллюстрации к «Чиполлино».

- Чё, мотоцикл заводить? – резво встрепенулся четвертьэльфа, выудив из Бархатовского спича греющие душу слова.

- Да нет, Боренька, - ласково улыбнулась Карина, торопливо шагая к спуску с холма, - я, конечно, люблю иной раз повыпендриваться, но сейчас мы лучше будет добраться до места назначения тихо, скромно и – ножками.

- Двигай уже, выпендрежница, - огорченно покраснел Борька, без всякой на то нужды ковыряясь в движке мотоцикла. Точнее усиленно  изображая донельзя занятой вид.

Феликс и Карина спорить не стали и двинули. Топали молча, без остановок и остановились только в тени старого дерева, шагах в  десяти от высоченного забора.

– Мря-а-а… – озадаченно протянул Феликс, измеряя взглядом высоту преграды. – И тут – мря-я-я…- оборотень уперся взглядом в пипочку электрического звонка сбоку от запертой калитки и  глубокомысленно поскреб пятерней затылок.

– А я почем знаю, что спросить? – несколько растерянно пожала плечами Карина, - спроси как пройти в библиотеку. Ленинскую. Или как до винно-водочного добраться.  Последнее точно актуальней. И ничего не «мря», - парируя выпад  усомнившегося в ее правоте друга, Полякова-младшая утвердительно поджала губы. – Сам посмотри: мой дом – моя крепость, ага. А бабушка говорит, что высота забора обратно пропорциональна добропорядочности индивидуума,  так что местные обитатели вряд ли коротают досуг в философских диспутах…Ну чё, звоним?

– А может, как-нибудь… – проверяя гладкость досок, Бархатов задумчиво поковырял забор когтем: раньше ему казалось, что ограда чуток пониже, да и вообще не такая солидная…

– Не может, – безапелляционно фыркнула Карина. – Крылья за пять минут я не отращу, и наполовину кошкой мне быть не свезло. Да и ты не Серый Волк, чтоб габаритный груз на хребтине туда-сюда таскать…

Девочка ненадолго о чем-то задумалась, скользнула по своей фигуре оценивающим взглядом, последовательно перевела глаза на забор, потом на Бархатова  и  разочарованно выдохнула:

            - Да и я не Иван-Царевич, факт…

            - Не хочешь нелегалом через частокол сигать, предложи другой, реальный способ, - Феликс язвительно    сморщил нос, - только не про библиотеку.

            - Лады, - покладисто дернула плечом Карина, - звоним и спрашиваем: у вас продается славянский шкаф? Тоже не подходит? Тогда чего гадать – ни ты, ни я ничего умного придумать не можем, а если не знаешь, что делать – делай шаг вперед. Не дрейфь, по ходу пьесы разберемся, кому чего втереть. Мы хоть и не в сказку попали, но я тебе пригожусь.

Девчонка ободряюще подмигнула хмуро сопящему Бархатову:

 - Есть такое подозрение, хоть я и не щука.

– Угу, для рыбы ты чересчур болтлива, – Феликс нервно облизнул пересохшие губы. – Готова?

–  Всегда готова, – нетерпеливо отмахнулась Карина и потянулась к вычурной, отблескивающей старой бронзой кнопке звонка.

Трезвона или каких других трелей, писков и прочих спецэффектов внутри загадочного периметра не прозвучало, даже банального дребезжанья электрозвонка и того не было слышно, но меньше чем через минуту, как будто бы нарочно, чтобы друзья не успели пожалеть о своем нахальстве, створка ворот начала открываться. Медленно и бесшумно.

–  Ого! – почтительно удивилась Карина, разглядывая в проеме калитки массивную тень. Точнее  её хозяина.

- Ты славянский шкаф заказывала? – оторопело буркнул Бархатов, пытаясь разглядеть хоть намек на проблеск интеллекта или эмоций на лице привратника, - получи и распишись...

– Дяденька! К вам наш котеночек не забегал? – нараспев заканючила Карина, просительно сложив руки на уровне груди.

- Не котенок, а щенок! – Феликс недовольно оборвал подругу на полуслове. – Здоровый, рыжий, Федькой зовут. Отзывается на кличку Барбоскин.

- Рыжего Федьку ищите? – привратник коротко шевельнул кувалдообразной челюстью, -  ну, считай, уже нашли…

- Значит, мы куда нужно попали? - радостно улыбнулась Карина, глазами упрекая Феликса в излишней подозрительности.

- Реально попали, - амбал сгреб Феликса за ворот рубашки и без малейшего усилия приподнял над землей. – А туда - не туда, вам в натуре печали   нету.

Громила второй рукой ухватил испуганно пискнувшую Карину за шкирку и неторопливо потопал к крыльцу, держа оторопевших подростков на весу. То ли хотел, чтобы они слегка проветрились, то ли посчитал, что это лучше, чем волочь детей за собой. И то верно, детишки – они такие: не доглядишь так или окно мячом разобьют, или клумбу затопчут… Опять же, динамик притороченной к воротнику здоровяка  рации недовольно пробухтел приказ тащить визитеров «сюда» на разборку.

За недолгую полудюжину шагов, потраченных мордоворотом на путь от калитки до входной двери домика, рассмотреть окружающую обстановку Феликс так и не смог: обзор справа застилал широченный рукав спортивной куртки амбала,  узреть, что находится слева мешала ошарашенная приемом Карина, болтающаяся в левой длани конвоира.

Короткое путешествие закончилось практически сразу за входной дверью. В просторном квадратном помещении прямо напротив входа возвышалась стойка, сплошь заставленная мониторами. Громила обогнул «ресепшен» и разжал пальцы. От неожиданной свободы Феликс не устоял на ногах и звучно шмякнулся на четвереньки. Рядом, со змеиным шипением, плюхнулась Карина.

- Герыч! Это ты, с понтом, на рыбалку собрался? – ехидно поинтересовался кто-то справа, невидимый из-за слоноподобной ляжки давешнего конвоира. – Нет? А на кой болт тогда мальков приволок?

- Ты ж сам втирал всех тревожных на правило подтягивать… - вполголоса пробубнил амбал, виновато переминаясь с ноги на ногу, - вот я их и того…

- Ты чё трешь, убогий? – уже раздраженно прошипел тот же голос, - какое, к гоблу, правило? Школота чё, в движении?

Феликс поднялся с пола и с интересом взглянул на собеседника громилы. К удивлению мальчика, оппонент конвоира оказался не прожженный гопником в видавшем виды китайском «Адидасе», а высоким, на полголовы выше амбала, симпатичным парнем, щеголяющем в модном костюме-тройке. Правда, рукава костюма были закатаны по локоть, а сам парень грозно потрясал «козой» из татуированных пальцев перед физиономией незадачливого охранника.

- Какая, на болт, тревога? Или ты, босота, опять корявками по беспонту тревожку даванул?

- Да ты чё, Борус, какой беспонт? Головастики… во, вот этот, - амбал тычком пальца чуть не свалил Феликса на пол, - того шныря, что Роня затрюмил один в один, как с листа рисует!

- Ну чё, художник, - из-за «ресепшена» неторопливо вышагнул, щуплый, но, судя по тому, как подтянулись Герыч и Борус, опасный недомерок и заинтересованно тряхнул белесой челкой, - слепи мне тему про пленного, но только в цвет – фуфла не надо!

Феликс подозрительно покосился на наряд недомерка, состоящий из майки, простеньких спортивок и тапочек на босу ногу, пришел к выводу, что если кто-то затрапезный  вполне комфортно чувствует себя в компании модных прикидов, значит, имеет на это право, прокашлялся и осторожно обронил:

- Ну, я это, видел, как двое реальных таких парняг скрутили Федьку на стадионе и сюда привезли. Думал его мент…в милицию сдавать привезли, хотели кореша на поруки выпросить…

- Чё, Роню с Кезачем прям от стадика до сюда пропасли? – с недоверчивым восхищением охнул недомерок, - вот, олухи Балрога им в ухи… - зло сплюнув на пол, он повернулся к Карине, -  а ты, бикса, чё споешь?

- А я с Феликсом, -  неохотно обронила Полякова-младшая, стараясь подробно разглядеть обстановку и не выказать своего интереса хозяевам. – Тоже свидетель.

- Вот что вотрите в моск, малята, - неторопливо, обдумывая что-то про себя, проворчал недомерок, - это переходя дорогу надо внимательным быть, а потому как в других случаях, будучи излишне внимательным к окружающим, можно не заметить, что перешел дорогу, но не на другую сторону, а кому-то…

- Так, может, мы пойдем, а? – вкрадчиво поинтересовался Феликс, решив, что переход с фени на нормальную  речь является хорошим знаком. – А про внимание мы запомним, зуб даю.

- Пойдете, пойдете… - согласно кивнул головой недомерок и повернулся к Герычу, - отведи щенков в аквариум (блат. – камера предварительного заключения), пусть там пока кантуются…

- А потом куда? – Герыч привычно ухватил детей за воротники и шумно потопал к дверному проему в углу комнаты.

- А потом не твоя печаль, -  по-прежнему недовольно цыкнул недомерок,  - про то ни у тебя, ни у меня голова болеть не будет. Я смотрящему про шакалят тему солью, и пусть он и решает, куда их: под дерн или на разделочную доску…

Путь к аквариуму был недолгим: Герыч в три шага преодолел полудюжину  бетонных ступеней, смерил задумчивым взглядом шесть каморок по обеим сторонам узкого прохода и небрежно пихнул мыском ботинка ближайшую к лестнице дверь. Та недовольно заскрипела и неохотно распахнула пахнувший сыростью зёв. Громила небрежным движением кистей закинул пленников в неширокую комнатенку и коротко пнул по двери. Обшитая некрашеным металлом створка возмущенно взвизгнула петлями, в безнадежной попытке достать обидчика рванулась вперед, разочарованно грохнула о косяк и, бессильно грозясь всем и каждому,  ворчливо задребезжала замком.

Феликс, потирая отбитый об бетонный пол зад, шипя и покряхтывая, утвердился на ногах и протянул Карине руку. Та, то ли впав в отчаянье, то ли целиком  погрузившись в детальный осмотр скудной обстановки узилища, помощи не заметила и встала сама. Внутренне подосадовав, что его галантность осталась незамеченной, Бархатов подстроил кошачье зрение под тусклое освещение каморки и приступил к тщательно осмотру двери.

- Мря… - недовольно пробухтел Эдмундыч, с трудом высвободив коготь из узкого зазора между косяком и створкой, - вот уж мря, так мря…

- Не матерись при женщинах, - сварливо отозвалась Карина, отвесив оборотню легкий подзатыльник.

- Женщинах? – скабрезно оскалился Феликс, пытаясь отломать щепку от боковушки деревянных нар. – Извини, не заметил.

Попытавшись увернуться от новой, уже нешуточной оплеухи, оборотень шарахнулся в сторону,  сходу вписался локтем в стену и, взвыв от боли, плюхнулся на пол.

- Ты как? – обеспокоенно поинтересовалась Карина, не прерывая, впрочем, свои мысленные, дополненные невнятной жестикуляцией, расчеты.

- Как Буратино, - проскулил Феликс, баюкая зашибленный локоть, - сначала кидают, как дрова, потом запирают в полутемном чулане…

- А ты, кстати, - Полякова-младшая вспорхнула с нар и, крутнувшись в размытом пируэте, остановилась возле двери, -  чего сопротивления не оказал?

- Чего, чего… - покаянно шмыгнул носом Бархатов и пристыжено уперся взглядом в пол, - обтрухался… - оборотень еще раз шмыгнул и, воспряв от какой-то мысли, заинтересованно покосился на подругу:

- А ты чего, болталась в кулаке вся зеленая, как сопля на палочке? 

- У твоего определения более пристойная формулировка имеется? – почему-то не желая повернуться лицом к приятелю, Карина вопросительно дернула плечом.

- Не-а, - Феликс заинтригованно уставился на девчонку. - Так почему?

- По той же причине, что и ты. Только в женском роде.

- Ладно, - Бархатов, явно нацеливаясь на повторный штурм дверного замка, сосредоточенно подточил коготь о металлический угол нар, - развернуть глубокомысленный  диспут о причинах поражения мы и после можем. Если выберемся. А теперь-то чего делать будем? – Феликс смерил замочную скважину унылым взглядом. – Не уверен я, что замок отопру…  совсем не уверен. Там, блин, не ригель, а полное мря!..

 - Не отопрешь, так не отопрешь, - покладисто пожала плечами Карина, - не выйдет самостоятельно дверку отомкнуть, прибегнем к банальному женскому коварству…

- К чему?..

- К убойной силе женских чар, тьфу ты, слёз! Кышь на галерку, я начинаю…

- А может,  - Бархатов с надеждой покосился на лишенную даже намека на окно торцевую стену, - Борька на помощь придет, ну или хотя бы позовет кого…

- «Может», в данном случае ключевое слово, - решительно отрезала Карина, недовольно поджимая губы. – Слишком много неопределенных факторов.

 Репетируя задуманное, девочка плавно скользнула в сторону от двери, потом обратно:

– Сам подумай: может быть, Боря видел, как нас зацапали, может быть, уже прибыл Севка, а может, и нет… Так что даже если мальчишки вдвоем рванут на штурм, нам это ничем не поможет -  шибко Герыч большой и сильный, а остальные двое – еще опаснее. В общем, - девочка с сожалением покачала головой, - на помощь извне рассчитывать глупо: Боря-Сева, если рванутся к нам, то к нам же и попадут. На счет раз. Разве только что не в нашу камеру, а напротив. А позвать кого со стороны им собственная силушка, помноженная на собственные же амбиции, не даст – к гадалке не ходи. – Карина с сожалением вздохнула, - уж слишком я этих гавриков давно и хорошо знаю. Так что, не терзайся напрасною надеждой - на сказки Чуковского рассчитывать смысла нет… 

- Чего-о-о?.. – недоуменно выпучил глаза Феликс.

- Того, - ехидно хмыкнула Полякова-младшая, - не будем ждать комарика с фонариком, а выберемся сами. Спектакль начинается, все лишние покиньте сцену…

Полякова-младшая повернулась спиной  к двери, дважды осторожно сымитировала удар ногой, вновь развернулась лицом ко входу и, почти прижившись губами к замочной скважине, истерично заревела:

- Памагите-е-е-е!!! А-а-а-а!!! Тут лампочка не работаи-и-ит!!!

Понимая, что даже истошному женскому крику сложно сразу преодолеть две двери и пространство, Карина развернулась на пятке, отбила стопой серию мощных, а главное, громких ударов, и вновь приникла к скважине и  прибавила  истеричности:

- Выпу-у-устите меня-а-а ат сю-ю-юда-а-а!!! Я пауков баюсь!!!

После получасовой какофонии, Феликс уже был готов взломать неприступную дверь, даже если б пришлось обломать все когти и зубы, но к его счастью в коридоре послышался мерный топот Громилы, а следом – обглеченный скрип настрадавшейся двери.

- Ты чё сирену врубила, малявка?! – на физиономии «славянского шкафа» последовательно отображалось что-то вроде эмоций: удивление, недоумение, непонимание. И злость. Много злости. -  Голосок, на хрен, прорезался?! Руки-ноги, на хрен, лишние завелись?! Так я щаз выдергаю всё, на хрен!!!

- Извините за беспокойство, - умильно улыбнулась Карина, -  но тут ничего не видно…

- Какой болт не видно?!  - недоуменно возмутился Герыч, тыча корявым пальцем в электрическую лампочку, - разуй зенки, вона, фаза искрит!

-  А я говорю, не спорь с женщиной!

Полякова-младшая, крутнув корпусом рубанула правой ногой  под колено Герыча. Громила удивленно то ли ойкнул, то ли хрюкнул и звучно грохнулся на подсеченную конечность. Не давая амбалу  очухаться, девчонка обхватила его затылок двумя руками, подпрыгнула и, звучно хэкнув, впечатала колено в подбородок горе-охраннику. Тот лягнул зубами,  откинулся назад, но сумел остановить падание буквально в десятке сантиметров от пола и попытался выпрямится. Не дожидаясь, пока Герыч поднимется, Карина, словно находясь в спортзале, чуть  картинно, но, тем не менее, точно и сильно влепила ладонь в лоб здоровяка. Тот крепко приложился затылком об пол, захрипел и затих.

- Ну, где-то так, - облегченно выдохнула Карина, прикладывая пальцы к едва уловимому пульсу на горле громилы.  – Щаз передохну чуток, и продолжим наши игры.

- Угу, – задумчиво кивнул Феликс, переводя уважительный взгляд с поверженного охранника на запыхавшуюся подругу. – Только теперь место женщин во втором эшелоне…

- А чего это меня во второй эшелон? –  возмущенно вскинулась Карина, воодушевившись молниеносной победой над тяжеловесным противником. – Думаешь, что коли я самого сильного завалила, так оставшуюся парочку ты на раз-два вынесешь?

- Ну почему ж без труда? – неопределенно пожал плечами Феликс, - попотею чуток. Первым делом…

- Ты откроешь дверь и тут же кувырком уйдешь в сторону, чтоб не путаться под ногами, - безапелляционным тоном перебила его Полякова-младшая.  – Я следом за тобой и первому, кто попадется – маваши-гери в челюсть (удар ногой в голову), потом мая-гери (прямой удар ногой в любой уровень) на добивание и переходим к следующему упырю.

Подкрепляя слова действием, девочка эффектно лягнула ногой тень, та испуганно метнулась из стороны в сторону и, ища спасения, трусливо заелозила по стене. Не обращая внимания на панические метания силуэта, Карина продолжила инструктаж, подкрепленный энергичными пинками по воздуху:

- Второму - уширо маваши-гери (удар ногой в голову с разворота, по круговой траектории) и тэццуй-гаммэн-учи (удар «молотом» сверху по голове) и пусть себе отдыхает, - девчонка мощным ударом вбила тень в пол и, в ожидании восторгов и оваций, повернулась лицом к Феликсу. Побитая тень вытянулась слева от абриса лампочки и   затрепетала с немым укором.

- Впечатляет, - абсолютно без эмоций кивнул Бархатов, задумчиво покачивая самодельный взрывпакет на ладони.  – Но я, к сожалению, не жюри и мы, к сожалению, не на соревнованиях. Поэтому пойдешь во втором эшелоне.

- А с чего это ты тут раскомандовался? – негодующе прищурилась Карина,  демонстративно поджав губы и скрестив руки на груди.

- Во-первых, потому что я старше, - игнорируя возмущение подруги, Бархатов остановился в двух шагах от подвальной двери и упреждающим жестом вскинул палец вверх.

- Тоже мне, Гайдар нашелся, - сварливо прошипела себе под нос Карина, - едва-едва четырнадцать исполнилось, так сразу в командиры рвется… Между прочим, ты меня всего на десять месяцев старше, и… - Полякова-младшая вдруг сдавлено крякнула. Убедившись в том, что все умоляющие о молчании жесты и красноречивая мимика не оказывают на подругу никакого влияния, Феликс скользнул вплотную к подруге и залепил ей ладошкой рот.

- На десять месяцев и девять детдомовских лет, -  раздраженно выдохнул Эдмундыч прямо в ухо Карины, - а они, как на войне, день за три считаются… Это раз.

Успокаиваясь, оборотень еле слышно перевел дух, дождавшись, когда девчонка прекратит вырываться, убрал руку в сторону и тайком вытер порядком обмусоленную ладонь о штаны.

- А во-вторых, вход в помещение, занятое противником, осуществляется следующим порядком: сначала граната, потом сам… Забыла или не знала?

- Ну, мне-то эти принципы  дядя Сеня объяснял, - пристыженно прошептала Карина, забавно шмыгая носом, - а тебе-то кто?

- Лев Палыч… -  небрежно отмахнулся Феликс, вновь поворачиваясь к двери. – Надеюсь, разногласий больше нет?

- Есть разногласия! – не желая уступать, Карина строптиво притопнула ножкой. -  У тебя две гранаты и  у меня две гранаты, так с какого фига ты первым идешь?

- О, Господи!.. – Феликс удрученно шлепнул себя ладонью по лбу и скорчил невыразимо разочарованную физиономию. -  Да потому что я эти грохоталки делал и лучше тебя представляю, как, когда и с каким эффектом они сработают, понятно?! За этой дверкой, - оборотень не глядя ткнул пальцем на выход из подвала, - сидят два крайне опасных типа и счет пойдет на секунды. Ну так что? Будем дальше препираться и пеначо (индейский головной убор из орлиных перьев) на пёрья распускать или сделаем по-моему и попробуем прорваться?

- Веди уже, вождь краснокожих, - недовольно скрежеща зубами, сдалась Карина.

-  Вот и ладушки, - примирительно улыбнулся  Бархатов, вновь склоняясь к уху подруги, - на счет раз – пинаешь дверь, тут же ныряешь лицом в угол, зажимаешь ухи и считаешь до двадцати. Потом заходишь  в комнату и добиваешь трепыхающихся.  Если такие будут. Чур, - заметив азартно-злорадную ухмылку, пробежавшую по губам подруги, торопливо зашептал Феликс, -  меня не бить!..

Карина задумчиво стрельнула глазами по замершему возле дверного косяка другу, выразительно щелкнула костяшками пальцев и напряженно замерла напротив двери.

- И р-р-раз!

 Эхо Феликсовой команды неожиданно громко прокатилось по коридору, пружиня и отскакивая, словно мячик, от сырых стен. Карина вздрогнула и, свято соблюдая план, что было силы пнула дверь и тут же шмыгнула в  угол. Как Феликс закидывал гранаты в едва приоткрывшийся проем, она не столько увидела, сколько почувствовала. А спустя два запыхавшихся выдоха еще и услышала: бабахнуло примерно так же, как полгода назад, когда во время Севко-Борькиных испытаний взорвался самодельный паровой котел.

Эхо взрывной волны еще неторопливо растекалось по закоулкам комнаты, когда Феликс  влетел в комнату, стремительно скользнул в сторону и, моментально оглядев помещение, самодовольно хмыкнул под нос: красавчик в модном пиджаке стоял на коленях, обхватив голову татуированными пальцами, и был абсолютно недееспособен. Его бомжевато одетого приятеля видно не было, и Феликс, решив, что тот валяется где-то под ресепшеном, завершающим мизерикордом (удар милосердия) занес над красавчиком кулак и ошарашенно замер.

Откуда-то из-за спины контуженного охранника выскользнула тень и кровожадно блеснула жалом острооточенной финки. Понимая, что уйти в  сторону от удара он уже не успевает, Эдмундыч плашмя откинулся назад и, уже перекатываясь в бок, заметил вторую тень. Скорее даже тень тени. Затем раздались звонкий, с керамическим скрежетом треск, чье-то сдавленное кряканье и грохот свалившегося на пол тела под аккомпанемент странно шуршащих звуков. Откатившись вплотную к стене, Эдмундыч осторожно встал на одно колено и, готовясь в случае малейшей опасности кинуться в сторону, внимательно посмотрел на ресепшен.

Охранник-модник лежал лицом вниз, безвольно вытянув руки вдоль тела. Чуть поодаль от него сломанной куклой с неописуемо удивленной физиономией валялся недомерок в потасканых трениках.   А над ним, держа на вытянутых руках верхнюю часть громадного глиняного горшка, вусмерть перепуганная Карина переводила растерянный взгляд с чахлого фикуса на поверженного врага и обратно. С корней фикуса на голову недомерка с печальным шорохом неторопливо осыпались кусочки пересохшей земли.

- В-в-ввпечетляет, - выдохнул Феликс, уважительно тряся головой, - а-а-а... а чего ты его горшком, вроде ж приёмчиками собиралась?

- Да я их, нафиг, забыла все с перепугу,  - почему-то шепотом пробормотала Карина, с ненужной уже осторожностью утверждая бренные остатки цвета на поверхности ресепшена. – Опять же, горшком - оно вроде как надежней…

- Ну чё,   - после пятиминутного затишья пробормотал Феликс, выжидательно косясь на подругу, - пойдем искать нашего потеряшку? Или еще посидим?

- Пойдем уже, - Карина решительно  поднялась со стула, одновременно прихватывая связку ключей. – Благо, долго искать не придется: «гостевых» всего  шесть,  «наша» в минус, значит, пять… Заберем твоего дружка и бегом отсюда, пока Борька-Севка не нагрянули…

- А чем нам Кирпич с Клювом помешают? – недоуменно почесал затылок Феликс, подходя к спуску в подвал.

- Ты чего, - Карина выразительно постучала себя пальцем по лбу, - с дуба рухнул? Если пацаны узнают, что такое месилово мимо них прошло, обид до Нового Года будет и не факт, что до ближайшего. Так что молчи там, как гоблин на экзамене, усёк?

- Да понял, я, понял, - проворчал Феликс, заглядывая в глазок первой же камеры. – О! А тут вроде кто-то самым наглым образом на нарах дрыхнет! Вот я щаз какому-то Барбоскину устрою подъем по тревоге!

Бархатов дважды скрежетнул ключом, распахнул дверь и заорал:

- Па-а-адъём в детдоме нумер пять! Выха-ади строиться!

Невзрачный комок тряпья на нарах испуганно подскочил вверх, развернувшись в прыжке лицом ко входу и застыл посреди камеры.

- А-а-а…а где Барбоскин?, - недоуменно протянул Бархатов, спешно оглядывая тесное помещеньице.

- Да и вы, - Карина протиснулась мимо Феликса в узилище и настороженно оглядела находку, - кто, собственно, будете?

- Сапсан-один, Сапсан-один, это Гнездо, как слышите? Прием!

  Сутулый техник-оператор выудил из нагрудного кармана изрядно помятую  сигарету, с вожделением понюхал табачную палочку и чуть раздраженно сунул её обратно. Спертая духота кунга РЭБ, заставленной всевозможной аппаратурой и оккупированной полудюжиной операторов и представителей штаба, к излишествам вроде курения или вытянутых на полную длину ног, не располагала. Связист смахнул с виска каплю пота и терпеливо пробубнил в микрофон привычную мантру:

- Сапсан-один, Сапсан-один, это Гнездо, как слышите? Прием!

- Сапсан-один, да. В канале.

- Па-а-чему своевременно не ответили?! - незнакомый Мишке пузанчик в полковничьих погонах небрежно отпихнул связиста в сторону и нахохлился над микрофоном, словно стервятник над добычей. – Дрыхнете там что ли?!

- Никак нет, не сплю! – демонстративно бодро пролязгал динамик общей связи. - Веду наблюдение согласно поставленной задаче! Ответить ранее не представлялось возможным – шпаки под ногами путались.

- Объект не про… посеяли? – недовольно цыкнул полковник, пялясь на микрофон, словно рыбак на сорвавшуюся с крючка рыбу. – И вообще: доложите обстановку на маршруте!

- Объект веду стабильно, - деловито отрапортовала рация, прокуренным голосом оперативника-топтуна, - контрнаблюдения, попыток необоснованно сменить маршрут движения или контактов с посторонними за весь период наблюдения не выявлено. Ориентировочно через пять-семь минут войдем в зону «Дельта», где согласно графика, передам объект Сапсану-три и сойду с маршрута.

- Я Гнездо, вас, Сапсан-один, понял, да. Передачу объекта и сход с маршрута подтверждаю. Аут. * (OUT – в армии США - конец связи: Завершение сеанса связи. Не требуется и не ожидается никакого ответа.)

 Полковник с важным видом откинулся на спинку кресла и небрежным жестом позволил связисту занять рабочее место.

- Роджер, - в тон ему откликнулась рация и с явно выраженной ехидцей щелкнула тангентой. *(ROGER –  в армии США - вас понял: принял и понял сообщение.)

На пару минут в кунге воцарилось молчание: рации и прочие приборы деловито потрескивали эфирными помехами, пузан-полковник глубокомысленно шевелил сцепленными на животе пальцами, техник–радист обменивался сочувственными взглядами с видеооператором и корректировщиком наружки да мечтательно нюхал сигарету, а Мишка просто наблюдал за происходящим и скучал. Определенно, душа уже не просила – требовала хоть каких-никаких, но действий…

- Гнездо! Я Сапсан-три, как слышите? Приём! Объект вошел в зону уверенного видеоконтроля!

- Ну и чего копошимся?! – довольно заревел полковник, подгоняя видеооператора и без того резво щелкающего различными тумблерами, - ты картинку выдашь наконец или прикажешь мне на крышу карабкаться и оттуда на объект в бинокль таращиться?!

- Есть картинка, - хмуро буркнул рэбовец, ожесточенно вбивая палец в клавишу  Enter, - и, заметьте: высшего качества и в норматив уложился.

- И на хрена мне твое качество?! – возмущенно брызнул слюной пузан,  -  если объект не видать ни хрена! Уличной архитектурой прикажешь любоваться или на гулящих девок пялиться?! ГДЕ-ОБЪ-ЕКТ!!! Где, твою мать, ведомый, я тебя спрашиваю?!! 

- Вон он, ваш объект, - сдержанно процедил оператор, не глядя тыча пальцем в высокого белесого качка в стильном кожаном плаще, бережно баюкающего металлический кейс, умостив его на сгиб руки. - Заперся  внутрь зоны «Х» и топает себе дальше, слоняра понтовый…

Подтверждая  слова оператора, рация зачастила докладами филеров, прикрывавших непосредственно место проведения операции.

- Сам вижу, не глухой, - раздраженно отмахнулся от докладчиков полковник, напряженно всматриваясь в персональный монитор. – Периметр показать можешь?

- А як же ж!.. – со снисходительным превосходством усмехнулся оператор, шустро выбивая команды на клавиатуре, - смотрите на здоровьичко…

Картинка резво скакнула куда-то под потолок снимаемого помещения, несколько секунд потрепыхалась в вышине и плавно пошла вниз и в сторону, ненадолго зависая то над одной, то над другой точкой. Видеооператор, явно хвастаясь своим мастерством, на пару мгновений застопорил видоискатель над одинокой колонной, топорщащейся посреди зала и прилепившейся к ней скромной торговой точкой. Большую часть пространства за прилавком занимала дородная рыжеволосая торговка, с явной примесью то ли орочьей, то ли троллиной крови, а на оставшемся двухметровом пятачке приютились четверо собровцев в полном боевом облачении. Как несколько здоровенных СОБРов, без помощи магии или каких иных сверхъестественных сил, умудрились уместиться на столь мизерном пространстве, да еще и ростовой баллистический щит с собой протащить Мишка так и не понял.

Пока он ломал голову в поисках разгадки, камера уехала вправо, продемонстрировав очередной прилавок, где скучала фигуристая блондинка в весьма фривольном топике и обтягивающих джинсах. К Мишкиному сожалению, камера обозревала красотку не дольше трех секунд, после чего скользнула под прилавок, показав новую стайку спецназовцев, дружно таращившихся на виляющий в такт музыке зад продавщицы.

- Ничего не скажешь, шикарно устроились, - чуть завистливо прицокнул языком полковник, - а третья группа куда зашкерилась?

- В подсобке, - видеооператор небрежно ткнул в неприметную дверь на окраине торгового зала и, предупреждая очередной вопрос полковника, добавил, -  а четвертая за витражом на потолке, чуть только что, так они сразу на тросах вниз спустятся. Внезапность, блин, половина победы. Опять же – сверху обзор как в песне: мне сверху…

- Музицировать дома в сортире будешь, - резко оборвал его пузан, - а сейчас  -работай, в смысле, объект показывай!

- Да вон он, - лениво зевнул оператор, переведя камеру на середину торгового зала, - возле пятого киоска отирается…

- Всем Орлам внимание, - полковник неожиданно ловко защелкал тумблерами, переключая связь на общую, -  объект в точке  получения товара, готовность раз…

- Орел-раз готовность подтверждаю…

- Орел-два готовность подтверждаю…

- Орел-три  готов, жду команду на старт…

- Орел-четыре: всегда готов!..

- А-а-атставить клоунаду! – раздраженно прошипел в рацию полковник, не отрывая напряженный взгляд от экрана, - заткнули хохотальники на хрен! Готовность ноль! Объект берет товар… смотрит… на что ты там пялишься, сцуко? Не тормози, падла, деньги отдавай… Всё!!! Готова сделка! Берём объект и продавца!!! Па-а-ашли, орлы, па-а-ашли родимые! Ату их!!!

Заключительные слова полковника еще метались эхом по динамикам раций, как три стаи черных теней слаженно метнулись к объекту. Причем как группы «два» и «три» вырывались на оперативный простор, Мишка еще понимал, но как группа «раз» преодолела монстрообразную продавщицу одновременно и без потерь, Канашенков сообразить не смог и окончательно пришел к выводу, что кто-то из СОБров, определенно, баловался магией… Или до спецназа работал фокусником.

- Стоять!!!  Всем стоять, работает спецназ!!! Не шевелиться!!! Руки в гору! Руки в гору, сцуко, кому, нах, сказал!!!

Заметив приближающуюся со всех сторон, орущую и грозно щелкающую  затворами ораву в черных и сине-серых «горках», объект ошарашенно выпустил из рук «адидасовскую» дорожную сумку и застыл на месте, судорожно хватая воздух ртом. А вот продавец «товара» - невзрачная девчушка в простеньком спортивном костюме повела себя прямо противоположно.

За пару секунд она успела закинуть выпущенную объектом сумку на плечо, подхватила с прилавка «объектовский» кейс, неуловимым движением выдернула откуда-то вороненую девяносто третью беретту *(пистолет Beretta M 93R) и тут же перемахнула через прилавок, успев в прыжке выпустить очередь по задрапированному в кожу оппоненту. Не удовлетворясь полудюжиной пуль, превративших диафрагму объекта в кровавое месиво, едва приземлившись на ноги, чертовка разворотила голову и без того мертвого бедолаги короткой очередью и кинулась к выходу.

- Па-а-адла-а-а!!! – полковник, разъяренный провалом операции, забрызгал слюною микрофон.  – Взять стерву!!! Живьём взять!!!

Выполняя приказ, один из спецназовцев бросился наперерез девчонке. В немыслимом пируэте он умудрился уклониться от бьющей практически в упор очереди беретты и уже был готов сто раз отточенным приемом свалить убийцу с ног, как с балюстрады второго этажа громыхнул винтовочный выстрел, и штайеровская  пуля калибра пять пятьдесят шесть расплескала забрало СОБРовского шлема кровавыми брызгами.

Практически одновременно с неизвестным стрелком, из-за прилавка слева от входа в торговый зал подпружиненно  выскочила затянутая в черную кожу троица, принявшаяся без разбора поливать пространство перед собой из хеклеркоховских трещоток, а с противоположного снайперскому балкона, басовито загромыхал ручной пулемет.

Время словно замедлило бег, превратившись из стремительной речки в поток тягучей патоки: неторопливо, словно копируя «Матрицу» *(фильм братьев Вачовски) пулеметная очередь прошлась по стенам торгового зала, разбрызгивая мраморную крошку и превращая ее в непрерывный поток песочного снега. Бойцы группы Орел-три, попав под перекрестный огонь, все неслись и неслись вперед и, будучи не в силах преодолеть бесконечные три шага до ближайшего укрытия, беспрестанно содрогались от нескончаемых пулевых попаданий, рвавших их тела в клочья.

Мишка обхватил голову и непонимающе уставился на экран: все шло не так, как предполагалось. Вместо продуманного на пять кругов и отрепетированного красивого захвата, спецназ нес потери, пузан-полковник беспрестанно то матерился, то лупил кулаком по пульту, операторы, забыв о субординации, упихали орущее подальше в угол и скомканно перекликались с невидимыми Мишке подкреплениями, требуя немедленного их прибытия.

Постепенно ситуация начала выправляться: орлы-четыре спускаясь на тросах, словно ангелы возмездия, эффектно и, можно сказать элегантно, расстреляли пулеметчика и снайпера на балконах,  орлы-два перекрыли девчонке с береттой и автоматчикам путь к отступлению и теперь, сделав вид, что позабыли о приказ «брать живьем», планомерно выбивали противников. По крайней мере, к тому моменту, когда Канашенков  посмотрел на монитор, показывающий их угол, двое «кожаных» бездыханно валялись в лужах крови, последний живой автоматчик пытался перетянуть простреленную ногу ремнем, а девчонка торопливо пересчитывала оставшиеся патроны.

Мишка облегченно перевел дух, но, кажется, поторопился: проклятая девчонка махнула из-за прилавка рукой и на выщербленные пулями кафельные плитки пола брякнулась граната. Время вновь остановилось. Канашенков оторопело уставился на ребристый кругляш неторопливо вращающийся вокруг своей оси и не находил в себе сил ни оторваться зад от стула, ни оторвать взгляд от гранаты.

Ожидаемый взрыв прозвучал неожиданно: ЩЩЩЁЁЁЛК!!!!

Почувствовав, что что-то тяжелое и мягкое вдруг шлепнулось ему на плечо, Мишка зажмурил глаза и втянул голову в плечи…

- Так, Мишаня, -  голос Витиша донесся приглушенно и словно откуда-то издалека, - заканчивай на беспонтовые сериалы в телеке пялиться, а вставай и пошли. Работать пора…

- Работа не волк… - недовольно проворчал Мишка, безуспешно пытаясь освободиться от руки Витиша. - Вот кино досмотрю, воодушевлюсь и махом всю работу переделаю. Ну, половину - точно.

- Просмотр ненаучной фантастики крайне опасен для неокрепшей юношеской психики. Изучение телепередач отложим на свободное от службы время, а сейчас… - Игорь развернул друга лицом к двери и легким тычком колена под зад придал ему направление и ускорение, - займемся по распорядку дня.

- А по распорядку, - Мишка уперся руками в дверную раму и замер посреди прохода, - у меня обеденный перерыв!..

- Угу, - Витиш ухватил друга за воротник и без особого труда выставил его в коридор, - плавно переходящий в ужин. Пошли уже, киноман-любитель…

- Да куда мы несемся-то?! – осознав, что отвязаться от старшего товарища не получится, Мишка поплелся вслед за Витишем, уныло шаркая подошвами по потрескавшемуся линолеуму.

- Помнится, один страшный следователь планировал рандеву с гражданином Рудным, - Витиш подошел к своей машине и закопошился в карманах в поисках ключей. – Специально для маразматиков напоминаю -  дата рандеву сегодня.

- Так это ж  когда еще будет? – не дойдя до машины пару шагов, Мишка остановился, повернулся лицом к отделу и сам ответил на свой же вопрос, - аж а пятнадцать по полудни!

- А пятнадцать по полудни, - Игорь по-хозяйски плюхнулся на водительское сиденье, - это уже через час, - Витиш снял блокировку с дверей и покосился на циферблат, точнее – через полтора.  Так что хватит канючить, садись и поехали.

Понимая, что отмазки исчерпаны, Канашенков горестно вздохнул и подошел к машине.  Старенькая Тойота, словно приветствуя приятеля, плавно толкнулась дверцей в Мишкину руку, дружелюбно ткнулась сиденьем в его спину и радостно заурчала мотором.

- Вот прямо чертовщина какая-то, - неуверенно пожаловался Витиш, одновременно косясь на Мишку и выруливая на проезжую часть. – Как с тобой в салоне еду, так машина  и заводится с первого разу, и на трассе ведет себя идеально, а как один куда соберусь, так не поездка, а сплошная нервотрепка… Прям и не знаю чего с машиной делать…

- А ты ее подари, - улыбнулся Мишка, ласково гладя переднюю панель Тойоты. – Мне.

- Боюсь, друг Миша, - отрицательно качнул головой Витиш, - не потянешь ты такой подарок, не потянешь…

- Эт пуркуа?

- Эт потому, Мишаня, что в словаре Эсфири Соломоновны, термин «подарок» означает, что её имущество передано в чужую собственность по тройной цене. Крайней случай – по двойному номиналу.

Устав телепаться в общем ряду, Игорь вынул из-под сиденья проблесковый маяк и прилепил его к крыше. Дождавшись, когда водители-соседи, напуганные внезапным воем сирены и синюшным сиянием, освободят дорогу, Витиш самодовольно хекнул и с наслаждением притопил педаль газа. Оставшийся путь до торгового центра друзья преодолели меньше чем за десять минут, поэтому четверть часа, потраченные на поиск места для парковки, Мишка отравлял Игорю жизнь безостановочными лекциями об инновациях в мировом и отечественном кинематографе и о преступной серости отдельных торопыг. Умолк он только когда друзья добрались до наблюдательного пункта, благо, Витиш дальновидно назначил таковым террасу открытого кафе на втором этаже торгового центра.

- Ну и где этого Рудного черти носят? – озабоченно проворчал Мишка косясь на панель настенных электронных часов. – Полчетвертого уже, а его ни слуху, ни духу…

- Ну и чего ты всполошился? – недоуменно прищурился Витиш, прихлебывая  остывший кофе, - подумаешь – полчаса опоздания. Гриша и пунктуальность – вещи малосовместимые…

- Ну а вдруг с ним случилось чего? – Канашенков с деланным беспокойством почесал подбородок, - а вдруг он под машину попал или отравился чем? Свинцом, например. Он там лежит, бедняжка, в помощи нуждается, а мы сидим и не знаем.

- Ну и нудный же ты тип, Мишаня, когда чего вдруг не по-твоему получается…

Витиш недовольно дернул щекой и призывно махнул рукой, хиповатого вида эльфу со здоровенным магнитофоном в руках.

  - Даэрон, дружище, - Игорь сдавленно крякнул, удерживая покачнувшийся под тяжестью  эльфийской бандуры пластиковый стол, - у тебя ж со шлейфом для Шахтера связь есть? Поинтересуйся, в какой забой эта падла забилась и как скоро она выберется, ага?

- Седьмой, ответьте Первому, Седьмой, ответьте Первому, -  не тратя времени на уточняющие вопросы, эльф выдвинул антенну магнитофона на полную длину и щелкнул клавишей.

- На связи Седьмой, -  устало  зевнул кто-то в динамике магнитофона, - чего звал, чего хотел?

- У-у-у, деревня, -  разочарованно прошипел эльф, -  когда уже запомнишь, что отвечать нужно: « в канале», понял ты, киркомотыга дварфовская? В канале, пентюх, а не на связи!

- В канале лягушки бултыхаются да ручные трамвайчики плюхают, - жестко отрезал Седьмой, -  а я -  на связи! Может, уже скажешь, чего звал, или лекции по служебной терминологии читать будешь?

- Не засоряйте эфир, Седьмой! -  вновь зашипел эльф, но уже гневно, - доложите, где объект!

- Крайние двадцать минут объект торчит в пробке на перекрестке Обручева-Янгеля, -  явно подавляя зевок, протянул Седьмой, - и, судя по черепашьей скорости впередистоящих, еще минут двадцать простоим…

- Обручева-Янгеля? – недоуменно вскинулся эльф. – Ну и какого назгула, спрашивается, вы там паритесь? Оттуда до «Алмаза»  пять минут  пешком!

- Гриша? Карабос? Пешком? Гы-ы-ы… - закатился от смеха Седьмой, -  ты, Даэрон, никак с мелорна рухнул или здравуром опился? Я сомневаюсь, что он у себя дома в сортир пешком ходит, а ты ему полкилометра пехом по тротуару да под солнышком… Я как на пенсию уйду, твои предложения в мемуарах пропишу. Как только определюсь, куда их: в фантастику или в юмор, так сразу и пропишу…

- Повторяю: не засоряйте эфир, Седьмой! – эльф гневно пристукнул пальцем по кромке стола и смущенно покосился на любопытно притихших Мишку и Витиша. - Сопровождаемый может вести радиоперехват и контрнаблюдение! Это вам на будущее! А сейчас – отбой. До связи.

- От точно – в фантастику! – жизнерадостно хохотнул Седьмой и прощально дважды щелкнул тангентой. – Покеда!

Распрощавшись с непокорным оппонентом, Даэрон спешно утопил антенну в корпус магнитофона, смущенно отводя глаза в сторону, попрощался со следователями и, явно не желая больше ни с кем общаться, шустро сквозанул за столик под искусственной пальмой. Проводив расстроенного эльфа сочувствующим взглядом и настроившись на продолжительное ожидание, Витиш погрузился в чтение кем-то забытой газеты, а Мишка, пытаясь поудобней устроиться и уснуть, принялся ерзать на стуле. К немалому удивлению Игоря через пару минут  ерзанье сменилось тихим посапыванием – Канашенков уснул.

- Вставайте, граф,  нас ждут великие дела, - Витиш аккуратно потряс друга за плечо, - Не прошло и двух часов - Их Светлость - господин Рудный объявились…

- А у нас все готово? -  протяжно зевнул Мишка, озираясь по сторонам,  - ага…

Он остановил взгляд на оперативнике с видеокамерой, застывшем возле перил и перевел взгляд на Сироткина (опер УгРо из ЧБМ) неторопливо прогуливающегося вдоль торговых прилавков.

- Вижу, что имеем все и даже больше. Ну чего, - Канашенков тщательно подавил очередной зевок, - меняем галерку на партер? Главзлодей уже на сцену вышел,- Мишка посмотрел на Гришу-Карабоса, неторопливо шествующего к одному из киосков и со злорадным азартом потер ладони, - пора и нам менять позицию. А чем закидывать талант: аплодисментами или помидорами, это мы по ходу пьесы решим.

И, не дожидаясь ответа Игоря, решительно пошагал к лестнице. Витиш одобрительно хекнул и направился следом за другом. Минуту спустя оба следователя стояли возле павильона, словно ненароком перегородив выход. Сироткин, переминаясь с ноги на ногу, торчал возле боковой стены павильончика и внимательно вглядывался в происходящее через стеклянную стенку. Через пару мгновений он звучно хлопнул в ладони и показал Мишке большой палец, оттопыренный вверх. Канашенков понимающе кивнул и, войдя в павильон, решительно остановил Гришу:

- Гражданин Рудный Григорий Аполлинарьевич? Я – старший следователь Следственного Управления Канашенков. Пройдемте со мной.

- А чё сразу гражданин?! -  недоуменно выпучил глаза Карабос, - чё – гражданин, я спрашиваю?!

- Пройдемте, пройдемте. Вы задержаны по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи сто шестьдесят один Уголовного Кодекса…