От автора: все несовпадения и совпадения с реальными людьми, фактами и событиями случайны!
День Ч + четверо суток. Наш мир.
Прапорщик Варламов во всем, кроме некоторой показной бравады на службе, в строго отмеренных порциях, предпочитал соблюдать осторожность. Вот и сейчас, в ответ на реплику коллеги из службы тыла Округа, прапорщика Заклюева:
- Семь третьих!
Ответил:
- Пас пока что.
Еженедельный преферанс служил для собравшихся традиционным поводом обменяться новостями, пожаловаться на бестолковое вышестоящее начальство, требующего непонятного. Единственным офицером, из сидящих за настоящим ломберным столиком, отреставрированным умелыми руками третьего представителя славного семейства прапорщиков ВС РФ, Епифана Колюжного, тянувшего лямку в ведомстве служебных гостиниц ЛенВО, был лейтенант Астахов, начальник смены грузоперевозок в аэропорту Пулково. Но за игрой приятели не придерживались субординации уж очень строго. Тут ценилась доверительность и готовность помочь решить некоторые проблемы, неизбежно возникающие в такой беспокойной сфере, в которой служили присутствующие. Это только профанам кажется, что достаточно выписать командировочное предписание, и далее все покатится согласно инструкции. И любой старлей из Владивостока всегда получит место в самолете, а по прилету моментально заселится в номер служебной гостиницы. Как бы не так. А если в это самое время у начальника центральной базы вещевого довольствия кому-то из родичей жены вздумалось посетить Северную Пальмиру? Кого первого обслужат, как думаете? Но ведь и обычных военных без особой нужды обижать не следует! Кто его знает, может этот самый старлей из ВК, и на самом деле носит погоны с одним просветом? А просто маскируется под пехотного летеху. Но власти устроить неприятности, если он вовремя не попадет к месту назначения, у него хватит. Так что чутье на такой беспокойной службе надо как бы и не побольше, чем всем этим "Бондам" и "Штирлицам".
Варламов готовился к заслуженной пенсии, отдав лучшие годы своей жизни Московскому вокзалу. А еще точнее, службе воинских перевозок. Но за последние три года у него зародились нешуточные сомнения: а стоит ли увольняться? Раньше привычные дополнительные доходы от расширенной трактовки должностных обязанностей пополняли семейный бюджет. Но в размерах, явно не устраивающих самого прапорщика. А самое главное, супругу его, Пелагею Иммануиловну. Которая в зрелые годы хотела сполна вкусить прелестей жизни, не додаденных ей судьбой ранее.
А тут как раз и подвернулся случай. Так уж сложилось, что одна из дальних родственниц Пелагеи, тоже дама с претензиями, проживала в одной из прибалтийских республик. После развала Союза она не бросилась на историческую Родину, а попыталась остаться поближе к Европе, и ее ценностям. Какое-то время судьба оказывала ей поблажки. Благо, по мужу достойная дама числилась лицом коренной национальности. Но вот беда, года четыре назад муж серьезно заболел, а лечения у лучших европейских врачей требовало очень существенных сумм. Которыми семья потомственных интеллигентов, не умеющих даже гвоздь забить самостоятельно, не располагала даже теоретически. Местные знакомые сочувствие выражали только на словах, а материально помочь не проявляли ни малейшего желания. Трудно сказать, как бы обернулось дело, если бы не визит одного молодого человека, предложившего некий выход. О, ничего непосильного или криминального. Гость пожаловался на некий застой в его бизнесе, абсолютно легальной туристической фирме. Мол там, в бывшем Союзе, уж очень много развелось мздоимцев, желающих урвать с бедного предпринимателя лишнего. И партнер, представляющий фирму в Санкт-Петербурге, постоянно жалуется на препоны и поборы, творимые местным чиновниками. Нет ли у вас знакомых, а еще лучше родственников, проживающих в городе Петра, имеющего возможность как-то поспособствовать? Выиграют все стороны соглашения. Больной получит необходимые на лечение деньги, которые уж всяко меньше, чем суммы вынужденных взяток. Питерский родич тоже в накладе не останется. От таких предложений, как сказано у классика, не принято отказываться.
Вот таким образом и познакомился прапорщик Варламов с питерским компаньоном, неприметным внешне Виктором Арнольдовичем, как он представился, официально даже не числящимся в штате турагентства, знакомого родственницы своей жены. Если вспомнить еще одно крылатое выражение, то следует заметить, что в современных реалиях оно звучит несколько устаревшим. Не кадры решают все, а связи. Особенно личные связи. Так оно вернее получается, судари мои...
От прапорщика не требовалось ничего, что, по его разумению, могло бы нанести ущерб государству, которому он присягал служить верой и правдой. Даже наоборот, новый знакомый подвизался в сфере сдачи и съема жилья. Причем его расценки удивляли гуманизмом, переходящим в благотворительность. Что может быть плохого, если приехавший из Уссурийска капитан не ютится в служебной комнатке, где, кроме него толкаются локтями еще трое-пятеро таких же командированных офицеров, а с комфортом заселяется в приличные апартаменты с видом на исторические достопримечательности города на Неве.
Никаких посторонних или подозрительных разговоров Виктор не заводил. Исправно выплачивал комиссионные за каждого направленного к нему служивого. И всегда был готов выслушать жалобы прапорщика. По любому поводу...
.
