Хроники Гагар. Потоп

[Хазарев]

Аннотация
Постапокалипсис. Выжившие укрылись в метро.
Лизка - почти 18-летняя дочь главного героя романа, недавняя выпускница разведшколы "Красной линии" - проникла на независимую станцию, одним из руководителей которой является ее биологический отец.
Встреченный в туннеле абориген Крысяныч (отец) пригласил ее на ужин в сталкерскую харчевню, где она увидела фото, навеявшее тяжелое воспоминание о событии семилетней давности - потопе, из которого удалось чудом выбраться и спасти лучшую подругу.
Чудом был Док - человек с фото.


Лизка разглядывала "Стену памяти", напротив группового снимка замерла, вытащила фонарик, осветила фото, стала всматриваться, учащенно сопя.

— А это кто? — спросила она. — Шестеро в одинаковой форме?

— Пожарные. Бригада Эмчеэса. Шестеро ангелов спасения, он седьмой.

— Пожарники… — откликнулась Лизка, готовя очередной вопрос.

— Тю-тю-тю! — наставительно зашипел Крысяныч. — При Эмчеэсе это не брякни!

— А что не так?

— Пожарники поджигают, а пожарные тушат.

— А-а-а, — протянула Лизка. — А что с ними случилось?

— Чем они тебя заинтересовали?

— Я видела этого… — Лизка ткнула пальцем в фото, — … самого маленького.

— Как раз тот случай — погибли красиво, но без пользы. Потоп был на Фрунзенской. Полезли спасать людей, но никто из спасенных не выжил, наоборот умирали в муках, лучше бы утонули. Четверо из них облучились, спасая, пятый ухаживал за ними и тоже нахватался, а шестой застрелился, не пережив гибели друзей, считал, что все из-за него.

— Крысяныч, а как вы их, — Лизка махнула рукой в сторону фото, — поминаете?

— Свечи ставим…

— Можно мне одну?

— Настя! Свечу поминальную принеси!

— Сколько стоит? — спросила Лизка, беря свечу.

— Лиза! — с укором зашипел Крысяныч.

— Нет! Я должна сама… сама заплатить!

— Патрон! — сказала, удивленно вытаращившись, Настя. Лизка протянула патрон.

— Я хочу, чтобы они знали, что это от меня! — Глаза у Лизки были на мокром месте, полыхая изумрудом. Почти строевым шагом она прошла к фото, пристроила свечу, чиркнула зажигалкой, оправила гимнастёрку, кепи и застыла по стойке «смирно», приложив руку к козырьку.


Пламя свечки плясало перед фото.


Картинки того дня мелькали перед Лизкиными глазами…

В тот день Айседора пластом лежала в постели, простыв не по-детски, Алла, подвязав Севку в качестве носильщика и охраны, усвистала в Полис за дефицитом для всего их тесного кружка, Ангелину внезапно вызвали на какие-то сборы комендантов. Елене не на кого было оставить хворую подругу, а Лизка с Майкой в тот день должны были участвовать в выездном концерте танцклуба. Девчонки уломали ее остаться с больной, аргументируя тем, что уже большие, кроме того других сопровождающих был вагон, и отправились на выступление под опекой пионервожатой и родителей других одноклубников.

Концерт был на «Парке культуры».

Прошло все нормально, их хорошо приняли, отблагодарили, покормили и еще пирожков с собой дали, а потом началась какая-то нездоровая канитель…

Вместо того, чтобы прямым ходом спуститься домой, их перекинули на кольцевую линию, дрезиной отвезли на Киевскую, откуда они уже по техническому туннелю потопали на Фрунзенскую.

Еще по дороге на Киевскую вечно голодная Лизка втихаря смолола свои пирожки, здраво рассудив, что нефига лишние тяжести таскать, и сосать бы ей на привале лапу, если бы Майка не скормила ей большую часть своих… Так что, две трети пути до дома они шли уже налегке, в их сидорах были только костюмы.

Когда до дома оставалось меньше километра Майка пихнула Лизку в бок, ткнув пальцем в Крысю, которого Лизка уже больше года использовала как дамскую сумочку и косметичку для сценического грима, нося через плечо на ремешке из прочной цепочки.

— Это нормально?

— Что? — Лизка подняла своего верного спутника ближе к лицу.

— Глаза у него мигают.

— Давно заметила?

— Минут пять…

— Плохо это… — прошипела Лизка, вертясь с кошелем в руках вокруг своей оси. — Плохо!

Наконец ей удалось определить направление опасности…



Беда наползала на их отряд, подбираясь к его авангарду.

Фонило все сильнее и сильнее. Глаза и нос Крыси полыхали, становилось все труднее найти азимут, на котором детекторы радиации блекли. Поражала быстрота «атаки». Казалось, что туннель заполняют зараженным воздухом…

Но это была напичканная радиацией и бактериями вода, через дыры в трубах прорвавшаяся с поверхности из Москвы-реки.

За гамом от трех десятков детей и женщин, заглушавшем туннельные шумы, плеск воды под шпалами был не слышен, свет экономили, поэтому главную опасность погруженные в свои извечные мелочные хлопоты женщины не замечали, а задерганные ими дети и мужики тем более.

В конец запутавшаяся Лизка вынула из-из подкладки кармана свой любимый аварийный водонепроницаемый фонарик в титановом корпусе — еще один подарок Деда Мороза — и сунула его в рот Крыси, стальные зубки которого намертво зажали источник света точно по центру носа и глаз, так что игрушка узким лучиком начала указывать направление беды.

Опять повела крысом, зажатым в вытянутых руках вправо-влево, покрутилась… Глаза и нос ни в какую не хотели блекнуть, горели ровным ярким светом — зараза окружила, взяла в плотное кольцо!

Чуть отдышалась, спустила пар, задумалась, ища путь к спасению…

«По горизонту кисло… — почти прошептала она себе под нос. Вдруг ее озарило… — А вертикаль?!!»

Вытянулась в струнку, встала на цыпочки, вперив глаза в горящие на морде игрушки пуговки, медленно начала поднимать руки перед собой…

«Притухли? Нет! Показалось… Дальше… Дальше… — И, когда надежда стала угасать... В десяти градусах до верхней точки… Запульсировало в мозгах… — Притухли! Точно! Блекнут!!! А если вниз?.. Снизу!!! Опасность под нами!!! — Лучик фонаря осветил шпалы и текущую под ними воду. — Вода! Вода!! Вода!!!»

Недолго думая, юркнула к пионервожатой:

— Зося!

— Что тебе? — не долюбливала та Лизку.

— Нам навстречу движется источник радиации… Точнее он уже под нами!!!

— С чего взяла? — Лизка показала горящие глаза Крыси, повернув его нос в сторону опасности. — Слышала я байки о твоем звереныше, но это для меня не аргумент. Если бы было опасно, то охрана туннеля нас бы оповестила.

— Бежать надо и быстро! — почти крикнула Лизка.

— Без паники! Здесь я старшая, а не ты! Приказы отдаю я!

Не тратя времени на болтовню и просвещение неверующих, Лизка отвалила и стала готовиться к рывку. Ухватив Майку за рукав, пробилась в авангард отряда, ловя момент, когда ослабнет контроль и можно будет сбежать.

Кто ее надоумил? Кто сказал, что нужно бежать навстречу опасности, а не от нее??? А может просто решила, что проще быстро пробежать оставшийся путь до дома, чем опять петлять по стремному заливаемому водой техническому туннелю…

Бабы, слышавшие ее разговор с пионервожатой, насторожились, зашушукались, заозирались, увидев под шпалами воду, всполошились…

Визг, крики, паника…

— То, что надо! — зашипела Лизка Майке в самое ухо, оттягивая подругу от орущей в панике толпы. — Товсь! За мной… Тихо… Тихо… Тихо… Ускоряемся… Ускоряемся… Р-р-рвок!!! Ходу! Ходу!! Ходу!!!

— Альтшуллер! Пляскина! Стоять!!! — взвыла Зося. — Стойте, сучки!!! Отчислю-ю-ю!!!

Майка чуть не остановилась, но Лизка изо всех сил поволокла ее вперед…

— Ты выберись из этого дерьма для начала и догони! — зло прошипела Лизка, стараясь не сбить дыхание.

Девчонки летели вспугнутыми ланями, перепрыгивая шпалы. Лизка была плотнее, сильнее и тренированнее, бежала как легкоатлетка, но, не смотря на свою субтильность, Майка в скорости ей не уступала, а в грации даже превосходила, порхала по балетному…



Бешено проскакав метров шестьсот, они остановились перевести дух.

Впереди плясали всполохи костров блокпоста, сзади ни света фонарей, ни звуков погони слышно не было.

— Дышим! — самой себе и Майке приказала Лизка.

Продышались.

Лизка сняла с плеча ремешок Крыси, подкрутила фонарь, укоротив и расширив луч, сунула подруге в руки:

— Посвети! Эх! Хватило бы его до дома, батарейка садится.

Сама же присела на корточки и начала расстегивать ремешки на унтах, отогнула, расправила и натянула по самые паха отвороты, обычно прижатые к голенищу, подвязала ремешками к поясу. Покончив с обувью, отобрала Крысю, пристроила его себе подмышку справа, укоротив ремень.

Прислушалась…

Плещется!!!

Подсветила… На них, перехлестывая шпалы, катилась волна…

— На рельс!.. — крикнула Лизка, хватая Майку за грудки, сама же спрыгнула со шпал на дно водоотводного лотка, упершись расставленными ногами в две соседние шпалы. Волна хлестнула ее по голеням, забурлила, обтекая чуть выше коленей, но главное удалось, Майка, запрыгнувшая на рельс, осталась с сухими ногами.

— Уф! Обошлось! Ох уж мне эти твои ботильоны! Берцы надо было брать уставные! Лужу до двадцати сантиметров глубиной спокойно можно вброд переходить с сухими ногами.

— Обошлось! — чуть не захныкала Майка. — Я-то сухая, а ты вся мокрая.

— Сухая я! Это сапоги снаружи намокли. Они не протекают. Водостойкие. И радиацию держат… Кажется…

— Кажется или держат?! — заскулила Майка, а потом, спохватившись, взвизгнула. — Радиация?!!

— Радиация, — спокойно проговорила Лизка. — Что всполошилась? Отчего, по-твоему, у Крыси глаза горят?.. Не ревет пока, слава Богу. Дезактивируют на станции… Таблетками отделаемся, в худшем случае уколами.

— Ты что веруешь?

— Ляпнула к слову. Сопли и слезы долой! — посуровевшим голосом рыкнула Лизка на подругу. — Валим отсюда по-рыхлому!

— А как? Как? — опять заскулила Майка, балансируя на рельсе.

— Как-как? — пробурчала Лизка. — Ножками!.. Ты по рельсу, а я по шпалам.

— Они же под водой!

— Ништяк! Прорвемся! Сказала же, что сапоги не промокают. Двигайся приставными, ща на шпалы залезу. Держись только крепко, а то все мои труды коту под хвост.

Майка, опираясь на плечо подруги, дошла до шпалы. Лизка, залезая на шпалу, поскользнулась, замахала левой рукой, стараясь восстановить баланс, девчонки чуть не полетели в грязную воду, но устояли. Застыли, переводя дух, обнялись.

Так и шли. Лизка шаг. Майка два. Остановка. Шаг. Шаг. Остановка. Рты пересохли. Мучила жажда. Взопрели обе, хотя были не из потливых.

— Бегом-то быстрее, — бурчала себе под нос Лизка, примеряясь к новому шагу.

Но они шли. Шли…

С каждой минутой приближались к станции, к спасению.



Силы убывали в геометрической прогрессии.

Встали передохнуть. Прислушались. Лизка хмыкнула:

— Майка, а здорово, что мы все пирожки слопали?

— Чего хорошего-то? — фыркнула Майка, она хотела хоть один принести больной матери…

— Лишней тяжести не тащим, идти веселее… — если бы Лизка не поела, то ноги бы ее уже начали подгибаться, а желудок непрестанно урчать от голода, — потом лучшего укрытия от воды и радиации для еды не придумали… — шлепнула рыжая себя по животу.

— Разве что… — буркнула Майка.

— Не съели бы, пришлось выкинуть как зараженные… Терпеть не могу едой разбрасываться. Да и не полезли бы они сейчас, во рту суше, чем в Сахаре…

Помолчали, тяжело дыша.

— Ну все. Тронулись аккуратненько. Держись! — просипела Лизка.



А вода прибывала. Уже начала лизать головку рельса. Майкины ботильоны стали увлажняться, но пока ее ноги были сухими — до шнуровки вода не дошла. Лизка же брела почти по колено в воде.

Только они поймали ритм и воспряли духом, как по туннелю прокатилась новая волна. Их чуть не смыло. Майкина обувь намокла целиком, чиркнуло и по лосинам, но внутрь вода просочиться не успела, до краев сапог Лизки потоп не достал сантиметров пятнадцати. Девчонки завизжали.

Майка задрыгала ногами, стряхивая воду, потянула руку, чтоб обмахнуть капли с лосин… Лизка перехватила ее:

— Сдурела?! Голой рукой! Пальцев не жалко? — вытащила носовой платок и стегнула несколько раз подругу по ногам. На удивленный взгляд пояснила. — Вроде стряхнула…

Снова зашагали к станции… Только вода уже скрывала Майкины щиколотки, кажется, начала проникать внутрь ботинок…



Где-то за спиной завизжали. Послышался плеск. Закричали. Не разобрать. Потом долетело громче и отчетливее:

— Дети! Спасите детей! Помогите!!!

Хор вопиющих становился все многочисленнее и слаженнее, крики стали чаще, добавились мужские голоса, визг и плач детей и женщин:

— Мама, щиплет! Мама! Как жжет! Больно!!!

Лизка глянула на Майку:

— Ноги не щиплет?

— Нет пока… А должно?

— Ботильоны промокли?

— Да… — призналась Майка шепотом.

— Чо стоим? Суше не станет! Шевели жопой, дура! — Лизка зарычала по-звериному, кажется, у нее открылось второе дыхание, переступила рельс так, чтобы он был между ступней, положила руки подруги себе на плечи, вцепившись в ее тощие запястья мертвой хваткой, и рванула вперед. Майка еле успевала ноги переставлять, повиснув на Лизке. — Шевелись! Шевелись!! Шевелись!!!



До выхода в основной туннель оставалось метров двадцать…

На поверхности воды появились шапки, перчатки, что-то еще нетонущее… Но больше всего Лизку поразили бумажные кораблики. Удивляться не было времени и сил, но… Запомнилось.

«Неужто кто-то играется?» — подумала Лизка.

Майка совсем обессилила и висела на ее взмокшей спине… Отпусти руки — бултыхнется в зловонную жижу. Поскользнешься — рухнете обе. А сил все меньше… Меньше…



Вдруг по воде побежала небольшая волна… Вторая… Третья… Четвертая…

Из главного туннеля вбежали четверо мужчин. Трое пробежали мимо, гоня волну. Четвертый притормозил:

— Девчонки, вы как? Помочь?

— Дойдем, только волны не надо, — прошипела Лизка, мотнула головой. — Туда бегите! Там дети и женщины!

— Много?

— Около тридцати.

Мужик еще с минуту пялился им вслед:

— Может помочь?

— Не надо! Туда бегите!

— Тебя как звать, героиня?

— Лизка Альтшуллер! — промямлила, опешивши, Лизка.

— Выживу — найду! — крикнул он им вслед, побежав догонять остальных.



Последние шаги к платформе дались особенно тяжело…

Нормальные шпалы кончились. Под ногами были коротыши — влево не шагни — полетишь в почти метровый станционный водоотводный лоток.

Майка, кажется, уже отрубилась, постанывая.

Шаг… Шажок…

С платформы свесился «мужичек с ноготок». Ухватил Майку за руку и с неожиданными силой и ловкостью втащил на платформу, оттащил от края, сорвал мокрые лосины, собрался распороть шнурки, сорвать насквозь промокшую и начерпавшую грязной во всех смыслах воды фонящую обувь, но вдруг застыл, услышав плеск и крики.

Вскочил, метнулся к так и стоявшей, опираясь о стену путевого туннеля, обессилевшей и готовой бултыхнуться в пучину Лизке:

— Руку!

Вконец очумевшая от усталости Лизка протянула.

Раз! И она уже лежала на красном мраморе перрона, не заметив, как перемахнула казавшийся непреодолим почти метровый разрыв шпал над водоотводным лотком, скрытый мутной жидкостью. В мирные годы он мог спасти жизнь упавшему на рельсы пассажиру метро, стоило тому лечь головой к приближающемуся поезду и пропустить вагоны над собой. В пределах станции этот лоток специально делали глубже и шире, именно для этого использовали не одну обычную шпалу, а две шпалы-коротыша, но в аккурат это чуть не убило Лизку.

Но все было уже позади… Миниатюрный ангел в человеческом обличье вытащил ее из беды.

Еще пунцовый от напряжения спаситель, краем глаза оглядывая Лизку, на коленях пополз к Майке, срезал шнурки, сорвал ботильоны, обтер тряпкой посиневшие от холода ноги, укрыл обрывком одеяла, кликнул санитаров…

Волна, приближение которой мужик услышал, которая должна была, если не смыть Лизку со спасительной скользкой шпалы-коротыша, то залить ей сапоги, ударилась в край перрона, лизнула мрамор, оставив неглубокую лужицу, как знак своей неудачи.

Лизка пару минут пролежала, жадно хватая душный воздух широко открытым ртом. Потом встрепенулась, перекатилась в бок, на попе, перебирая ногами и руками, подползла к краю платформы свесила ноги над хищной мутью, ведущей себя как волчица, угодившая в яму, бьющейся о конструкции станции, плещущей о мрамор, но не способной выбраться и напасть. Спасшейся девчонке захотелось показать лютому, но упустившему ее хищнику язык и захохотать, но не было сил.

Лизка, лежа на спине и вцепившись в края сапог, сделала несколько резких движений, похожих на «ножницы» и «велосипед», взбрыкнула, стряхивая зараженную влагу.

— Сапоги срезать? — спросил спаситель, закончивший хлопотать над Майкой, которую поволокли куда-то санитары.

— Вот еще! — фыркнула Лизка.

— Фонят…

— Дезактивация где?

Мужик смерил взглядом отважную голенастую рыжулю, только что спасшую подругу от неминуемой смерти, хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой, задавая направление.

— Спасибо! — недружелюбно буркнула Лизка, перекатилась еще раз подальше от края платформы и мужика, стараясь не касаться зараженных поверхностей, встала на ноги и поковыляла по указанному азимуту. Чуть поостыв от покушения на свои любимые сапожки, одумалась, тормознула, сменила тон. — Правда, СПАСИБО БОЛЬШОЕ! Вы нас спасли! Майка-то как?

— На здоровье! — ответил мужик. — Жива твоя товарка… Устала, вымоталась, обезвожена… В госпиталь понесли… Ты ее спасла, не я! С ногами будут проблемы, остальное к врачам…

— А меня Вы спасли! СПАСИБО!!! — Лизка еще несколько секунда потопталась на месте и пошла на дезактивацию…



Мужик кивнул. Чем-то цепанула его рыжая…

Но не до того ему было сейчас.

Он подобрался к самому зеву туннеля и обратился в зрение и слух.

Он ждал.

Ждал друзей.

Нет, не друзьями ему были его соратники, давно, еще до апокалипсиса они стали братьями по духу, крови и судьбе.

«Один пропал — все пропали!» — было их девизом.

А сейчас он был один, нет, не впереди как бывало ранее, ближе всех к беде, нет, сейчас вдали от опасности, на сухой твердой платформе, под прочным сводом станции, первый раз, внемля гласу разума, а не души, не инстинкту Спасателя…

Но даже сейчас, уйдя в себя, погрузившись в тяжкие думы, он нет-нет да краем глаза ловил пошатывающуюся от усталости тощую фигурку отважной девчонки, почти девушки, казавшуюся временами ему стойким оловянным солдатиком.

«Что с ней не так? Что? — думал Док. И в тот момент, когда она скрылась в зоне дезактивации, он понял. — Да она же с ног до головы в гагарских шмотках… Лицо… Лицо Марии, а глаза… Глаза Хаза. Как он мог их не узнать, спутать? — замотал головой, зажал рот, чтобы не закричать. — Я спас дочь Марии Туннельной и Черного Хаза!»

* * *

Свеча догорела.

Как ни ломило руку, приложенную к козырьку, но опускать ее не хотелось:

«Пока отдаю им честь, они живы. Пока жива, буду их помнить!»

Они и стояли перед Лизкиными глазами не весело лыбящиеся в парадной форме как на фото, утонувшем в тени, когда догорела поминальная свеча, а живые, мокрые, грязные, яростные с горящими глазами, идущие на смерть, чтобы попытаться вырвать из ее лап хоть кого-нибудь из совсем незнакомых им людей.

Еще раз подняла глаза на фото, без фонаря не разглядеть…

Из темноты выплыло лицо «мужичка с ноготок»:

«Сколько мне надо у Вас спросить… Зачем Вы ушли? Могли же жить… Могли еще сотни… тысячи людей спасти… Зачем?»

Видение растаяло, непонятно чему грустно улыбаясь…



Опустила плечи, понурив голову, побрела, шаркая, к стулу, села, упершись локтями в стол, уткнула лицо в ладони.

[ВинипегНави]

Приветствую.
Для знакомства форумчан с новым произведением и новым автором рекомендую предварить выкладку текста краткой аннотацией. Понимаю, что сам сюжет может быть не закончен, но по крайней мере некоторые характеристики (жанр, форма, стиль, время и условия развития сюжета) можно сообщить.

Кстати, заполните личный профиль в соответствие с Правилами. Это поможет общению с коллегами.

[Хазарев]

Здравствуйте!
Благодарю за приветствие.
Рад, что ваш сайт продолжает работу, надеюсь получить адекватную обратную связь (конструктивную критику) и полезные советы.
Проект, над которым работаю, называется "Хроники Гагар".
В его основе лежит "Вселенная метро 2033" (произведения Д. Глуховского и его последователей).
На создание персонажей так же повлияли произведения Александра Сергеевича Конторовича и Александра Ивановича Карцева (https://kartsev.eu/), отличающиеся большей правдоподобностью и профессионализмом (боевым и жизненным опытом) авторов.

[Хазарев]

Аннотация

Серия "Хроники Гагар"

Книга 1. "Песни мертвого человека"

Утопический постапокалиптический мелодраматический роман-сказка для взрослых (строго 18+) с фрагментами военных приключений.

Господь отправил в Геенну ядерно-огненную или в самые секретные и комфортабельные бункеры глубокого залегания большинство реальных врагов и власть предержащих России.

«Иваны, родства непомнящие», кажется, опять получили шанс отстроить Русь своей мечты.

Действие романа происходит в Москве в окрестностях Площади Гагарина, Воробьевых гор и Хамовников. Люди, встретившие апокалипсис на станции метро "Ленинский проспект", обживают сооружения ТТК и близлежащие окрестности.

Сталкер-старик Александр Иванович Хазов (Хаз/Пхото), являющийся одним из отцов-основателей Гагаринской агломерации, 22 года активно участвует в создании на отдельно взятой независимой станции справедливого общества, избегая эксцессов исполнителей, погубивших СССР и РФ, уходя от крупных вооруженных конфликтов, выскальзывая из губительных объятий прочих станций и опасных персон.

Противники засылают в его стан шпионов и диверсантов, в том числе дочь и сына, проданных им 18 и 20 лет назад усыновителям. Хазов с помощью жены и соратников перевербовывает своих детей. В процессе нескольких учебных и боевых операций он умудряется своими знаниями, талантом руководителя и отвагой заслужить уважение наследников, а с помощью старых песен и сталкерских баек учит их своим взглядам на жизнь, русские культуру и историю, пытается оправдать свои действия и решения, вымолить прощение за трудное детство.

На правах синопсиса viewtopic.php?f=24&t=79&p=37027#p37027

Первая часть "Лизкино детство" и фрагменты второй "Могила Глупцов Упертых" опубликованы на сайте Проза.ру (https://proza.ru/avtor/photolb) и metro2033.ru (http://www.metro2033.ru/users/user/134717/works/).