Игра по-крупному (фантастика, приключения)

[toron]

– Вот сволочи! – хмыкнул Девятый. – Быстро ж они сообразили…
НЕ БЫСТРО.
Голос «медного» ахнул и разнёсся эхом по всему залу, отчего замер даже суетящийся персонал.
ЗАМЫСЕЛ В ДРУГОМ БЫЛ. НО СЕЙЧАС ЭТО ПРИМЕНЯТ ПРОТИВ ВАС
Динамики Наставника шуршали и скрипели, что-то создавало им помехи. Различалась речь с трудом, а уж понять, что он хочет сказать – задача не из простых. Раньше было проще – набор инструкций и ссылка на тот или иной пункт. Потребности в «беседах по душам» просто не было.
– Вот ваш новый, а точнее, старый командир, – Мотыга кивнул на сидящего слева. Его зовут Скрип. Это он разрабатывал налёт на космодром. Помните, полгода назад?
Парни, не сговариваясь, кивнули Скрипу в знак приветствия. Перед ними стоял человек, который помог осуществить давнюю мечту – попасть на космодром. Скрип кивнул в ответ и улыбнулся.
– Рад видеть вас воочию. Что ж… задача масштабная, но выполнимая. На дальней орбите Ип-Кё-Ар висит особая станция. По нашим сведениям, именно там создают оборотней. Если грохнуть, то чинить они её будут до скончания времён.
– Ну а с теми оборотнями, что уже тут, справимся как-нибудь… – вздохнул Мотыга.
– Ясно, – кивнул Первый, будто ему предложили отнести письмо на соседний этаж, а не совершить немыслимое. – Но мы подземники, а не космонавты. Только Восьмой получил соответствующее образование…
– Станция представляет собой большой каркас, в котором надо суметь сориентироваться. Ваши навыки там пригодятся.
– Вот почему вы нас позвали! – фыркнул Девятый, которому резко захотелось на фронт, под гусеницы «куполов».
– Не мы, – возразил Скрип. – Они!
И кивнул на "медного".
В динамиках послышалось нечто вроде частого хриплого кашля. Смех. Гигант поднялся во весь рост, отчего даже высокий Первый оказался ему по грудь.
ВЫ ПОДХОДИТЕ
Он махнул рукой, изобразив какую-то сложную фигуру пальцами – над столом развернулась большая объёмная картинка.
…Четыре юнца, ещё в новеньких бело-красных костюмах медленно топали по пещере и во все глаза смотрели на пропластки из блестящих алых минералов…
– Это же… мы! – выдохнул Восьмой и замолк, когда появились ещё картинки. И там тоже были они. Вот они на отдыхе, спят. А теперь крадутся через какую-то клоаку. И ещё ползут недалеко от базы, а съёмка ведётся сверху, чем-то тихоходным и невидимым.
– Вы… за нами… следили? – выдохнул Девятый.
ПО ВОЗМОЖНОСТИ. ВЫ ПОДХОДИТЕ
Скрип улыбнулся и пожал плечами.
– Они не ошибаются в подборе кадров…
Но парни его не слушали. Переваривали увиденное.
– Вы знали... Вы нас… не ловили?
Смех. Рокочущий сводящий с ума смех.
Шестипалая клешня показала на Мотыгу.
ИХ ТОЖЕ. НЕ ЛОВИЛИ.
Мотыга смущённо опустил глаза. Первый, которого эта демонстрация бессилия откровенно взбесила, хлопнул ладонью по столу.
– Да просто поймать не могли!
МОГЛИ.
– Не поймали, значит, не могли! – упрямо твердил Первый.
НУЖНО ДРУГОЕ
– Что другое?!
ВЗРОСЛЕТЬ.
Гигант погасил картинку и выключил невидимость и подошёл к ним вплотную. Вблизи это была поистине кошмарная тварь, напоминающая безумный сон про роботов, скрещённых со шлангами. И хотя люди к своим создателям давно привыкли, ощущение чужого и опасного не проходило никогда.
"Медный" смотрел на ребят и они чувствовали покалывание по всему телу. Все знали, что это сканирование. Медяшки могли видеть своих подопечных насквозь, в прямом смысле.
НЕЛЬЗЯ ВЕЧНО БЫТЬ ДЕТЬМИ. ВЫ НУЖНЫ НАМ. ВЗРОСЛЫЕ. ОЧЕНЬ НУЖНЫ НАМ. ВЗРОСЛЫЕ.
– Есть только один способ научиться быть самостоятельными, – перевёл Мотыга. – Надо замутить свою движуху, набить шишек и добиться нормальных результатов. Это они нам и позволяли.
– Провоцировали… – тихо сказал тип по правую руку от Мотыги. Впервые подал голос, а до того лишь внимательно следил за происходящим. Даже с грубым шрамом через нос до уха, он не цеплял взгляды, оставаясь неприметным.
– Провоцировали? – не понял Первый.
– Запугивали, – кивнул человек со шрамом, – потом давали сбежать. Подкидывали ништяки, чтобы не подохли раньше, чем научатся выживать. И большая часть схронов по всей планете, это подкормка для таких, как мы с вами.
– Да что же это… – Первого захлестнули эмоции, и он рывком сел на стул. – Да нет же! Нет!!!
– Увы, да! – сказал человек со шрамом. – Вся эта система городов – огромный тренажёр...
– А чего же они нас убивают? – Девятый повернулся к «медному» и поднял палец, показывая наверх. – Тренировка вышла на новый уровень, да?
НЕТ. ШТОРМ НАЧИНАЕТСЯ. ВАМ НЕ ПОНЯТЬ.
– Так объясни, чтобы все поняли! – Девятый даже топнул ногой от избытка эмоций, но «медный» больше не произнёс, ни слова.
– Он не может, – вздохнул Мотыга. – Как только речь заходит о цели создания людей, начинается одно и то же – «вы нужны», «Шторм приближается» и «Вам не понять». Ничего другого мы от них так и не добились.
– Ну, главное-то мы поняли, – подал голос человек со шрамом. – «Жёсткие» ведут себя неправильно. Их надо остановить!
– Ладно, – Первый вернул разговор в деловое русло. – Как именно взорвать станцию. Бомба?
– Резонатор, – кивнул Мотыга. – И не спрашивай, что это. Его наши друзья делали. Он «заведёт» реактор на сверхобороты и там всё погорит. Станция при этом не погибнет, вы успеете смотаться оттуда.
– Нас собьют на взлёте!
– Им будет не до вас.
Скрип развернул над столом голографическую карту.
– Итак, клан «жёстких»…
– «Жёсткие» это союз кланов, – поправил человек со шрамом.
– Да… – кивнул Скрип, – этот… союз не ожидал от нас сопротивления. Их войскам сейчас не хватает ресурсов для ведения боёв. Слишком много они солдат завезли.
– Все затраты им приходится тащить на своём горбу, – добавил Мотыга. – Большая часть медяшек к этой войне равнодушны. А то и мешают «жёстким».
МЕШАЮТ! ОЧЕНЬ!
И Наставник выдохнул что-то ещё, непонятное. Скрип сделал паузу, ожидая продолжения речи. Но «медный» умолк.
– Так вот… снабжение вражеской группировки висит на волоске. Транспорты не справляются. Поэтому они подогнали свои орбитальные заводы и несколько кораблей-космодромов. Хотят наладить производство ништяков прямо у нас над головой.
– Заодно и бомбить обнаруженные базы… – зло добавил Мотыга.
– Короче, на орбите активная движуха – идёт сборка производственных модулей…
– Мы же планируем дополнить эту красоту "ведром с болтами", – хохотнул Мотыга. – На приличной скорости, чтобы никто обиженным не ушёл.
– Как? – удивился Первый.
– Захватим космодром. Наши друзья выведут на орбиту транспортники с зарядами...
- А пока всё это будет происходить, ваш челнок с воплем «S.O.S» пойдёт на станцию.
– Подождите, – нахмурился Шестнадцатый. – А охрана станции? Нам её всю положить придётся!
– Если нас перед этим на атомы не распылят! – добавил Восьмой.
– Никакой охраны на базах нет. И боевых кораблей тоже нет – возразил Скрип. – Космофлот у медяшек гражданский.
– Есть и боевые платформы! – возразил Восьмой. – Против астероидов.
– И они дежурят на окраинах звёздной системы! У «жёстких» в собственности таких игрушек нет, не беспокойтесь.
– Ладно, – хмыкнул Первый. – Взорвали мы бомбу. А потом?
– Захватываете любой корабль – их там около десяти – и возвращаетесь назад.
– Я техник, а не пилот, – напомнил Восьмой.
– Мы выдадим вам помощника, – успокоил Скрип. – Он в своё время учился на лётчика…
– Этот? – Первый кивнул на «медного».
– Нет. Вон тот.
И Скрип показал рукой в сторону большого экрана, под которым, сидя на стуле, тихо похрапывал Тридцать Пятый.

[ВинипегНави]

Прошу прощения за задержку.

Их встретил большой и просторный зал, увешанный мониторами и светящимися панелями.

Царапнуло причастие, использованное по отношению к трехмерному объекту. Понятно, что стены зала увешаны мониторами, но... ПМСМчик!

За столом сидел Мотыга со своей неизменной бородой и ещё двое, такого же возраста в тёмно-зелёных костюмах.

Либо множественное число, либо выделить "и ещё двое" запятой в качестве добавки. Я за мн.число.

– О! Наши герои! – Мотыга, словно только увидел парней и энергично развёл руки, изображая готовность обнять.

Вариантов куча, но мне показался правильным следующий (без "и"):
Мотыга, словно только увидел парней, энергично развёл руки, изображая готовность обнять.

– Молодец! – хмыкнул он, (рек.)после непродолжительной паузы.

Это только медяшки могли, да и то, до поры.

Вместо запятой лучше тире или многоточие.

Рывок! Восьмой кувыркнулся через спину, вместе со стулом и вскочил возле стены, держа его наготове.

Либо лишняя, либо нужна закрывающая авторское дополнение.

Он(,) правда(,) вскочил, но сразу плюхнулся обратно, а быстро севшее, вставшим не считается.

Восьмой опустил стул, переглянулся с Шестнадцатым, солидно прокашлялся и как не(и) в чём ни(е) бывало, подошёл к замершему гиганту.

Чернявый, худощавый(,) среднего роста.

– Он же одет как медяшка! – удивился Восьмой. – Они(,)(рек.) что(,) людей вербуют?

[toron]

– Так… А куда тут нажимать? – задумался вслух Тридцать Пятый.
– И это наш лучший лётчик! – со вздохом констатировал Восьмой, сидящий в кресле второго пилота.
– Что? – Первый отстегнулся и подскочил к ним. – Ты не знаешь? Надо отменить операцию?
Нервничать он начал ещё с подхода к звездолёту. Не его среда. Чужая, непонятная.
– Не надо ничего отменять! – раздосадовано сказал Восьмой и, запрокинув голову, дабы видеть нависающее лицо командира, добавил. – Ты это… сядь в кресло и пристегнись, а то стартанём, придётся тебя с задней стенки соскребать.
Первый укоризненно глянул на Восьмого, но вернулся на место.
Звездолёт гордо стоял на бетонной дорожке, терпеливо ожидая, когда ему наконец-то прикажут хоть куда-нибудь двигаться.
– Так, Тридцать Пятый, – пророкотало в наушниках, – выводи машину на шестую полосу.
– П… понял… это… – Тридцать Пятый смотрел на совершенно незнакомую ему приборную панель и мучительно подбирал слова, которые предстояло сказать руководителю операции. Сказать после того, как взят с боем космодром, а наверху висят сотни дронов, сводящие с ума радары противника. Их уж не вернуть, как не приклеить сбритую бороду. И новых не будет. Эти-то кое-как добыли. С кровью…
Восьмой сидел молча, скептически посматривая на «коллегу». Не то, чтобы ему нравилось видеть панику в глазах у этого самонадеянного типчика – хотя, чего уж там, нравилось! – но и гонору ему поубавить уж точно не мешало. Ибо за время подлёта сюда, на экватор, Тридцать Пятый раз двести сказал всем и каждому, какой он крутой пилот и как лихо вырулит куда надо.
А потому Восьмой не стал вмешиваться, выдержав тактичную паузу.
– Так, чего там у вас? – с тревогой спросил Скрип. – Что, говори!
– Да это…
– Зима и лето! – Восьмой протянул руку и коснулся неприметной полоски. Голографическая панель сменилась другой, знакомой.
– А! Во! – Тридцать Пятый оживился. – Всё, я готов!
– Хорошо… – облегчённо, но с некоторым подозрением сказал Скрип. – Давай на шестую дорожку!
– Понял! – бодро выдохнул Тридцать Пятый и запустил двигатели. Осторожно стронувшись, он неуверенно повёл тяжёлую машину по сложному хитросплетению дорожек.
– Ребята быстрее! – влезли по открытой связи. – В воздухе кто-то появился!
– Резво же они! – крикнули через шум помех.
– Сволочи! – выдохнул кто-то, злой и охрипший.
– Не дёргайся, – флегматично посоветовал Восьмой. – Не поможет. Езжай плавно.
– Угу…
– Так, замолкли все! Держите себя в руках! – вмешался Скрип, пресекая ругань и гвалт. – Тридцать Пятый, продолжайте движение. Мы вас прикроем.
– …своим могучим торсом, – съязвил Шестнадцатый, но Скрип его не услышал, а Первый в сердцах посоветовал заткнуться.
Свернув последний раз, звёздолёт выбрался-таки на указанную дорожку. Там стоял огромный грузовоз. Четыре мощные стальные лапы, широко раздвинувшись, упирались в бетон. Длинный сигарообразный корпус, презрительно стряхивал с себя тонны снега, носящиеся в воздухе. Тихо подвывали разогревающиеся двигатели, их сине-зелёные огоньки становились всё ярче, с каждой секундой. При появлении звездолёта створки люка плавно раскрылись, обнажая огромное светящееся нутро.
– Крылья сложишь? – предложил Восьмой. – Или так подрихтуем?
Тридцать Пятый, спохватившись, коснулся пальцем изображения звездолёта. Крылья, предназначенные для полётов в атмосфере, погасли. За спиной послышалось шуршание приводов, складывающих гибкие и прочные конструкции в массивные контейнеры, прикреплённые к корпусу.
Звездолёт подобрался под люк грузовоза, выключил двигатель и дал сигнал готовности. Их тут же подняло магнитным потоком и утащило внутрь корабля. Люк закрылся, отсекая бушующую белесую непогоду. Экраны отобразили полную темноту.
– Свет включишь? – ненавязчиво поинтересовался Восьмой. Блеск его глаз в свечении голографической панели отливал розовым.
Пожелание Восьмого Тридцать Пятый выполнил минуты за три, под комментарии типа:
– Не надо запускать правый двигатель, а это катапульта, её лучше не трогать… ультрафиолетовая подсветка нам тоже не подойдёт… вот, молодец, справился!
Кабину заполонил мягкий золотистый свет. Он позволил Тридцать Пятому увидеть комментатора и одним взглядом выдать ему всё, что думалось. Впрочем, с таким же успехом можно было разглядывать кусок стены или приборную панель.
***
Природная изогнутая каменная «стена» частично защищала Космопорт от кошмарных ветров. Минусом такого расположения оказалась связь. Вышки стояли на пике хребта. Их захватили в первую очередь. Туда встроили имитаторы сигналов. Под передаваемое во внешний мир «всё хорошо, прекрасная маркиза» нападавшие накрыли системы охраны ракетным залпом и начали штурм…
Но всё равно что-то недоглядели. Соседи космопорта забеспокоились.
Четыре штурмовика, пронеслись над крутым горным хребтом, под которым стоял космопорт. По ним жахнул десяток стволов, заплевавших небо разрывами. Сломав строй, штурмовики рассыпались кто куда и, вернувшись, начали долбать всё, что им не нравилось. А не нравилось им много судя по частоте разрывов.
Шестнадцатый, сжавшись в комок, сотый уж раз прикидывал, как будет покидать мятую груду железа, когда её грохнут с воздуха.
Первый, беспокойно вертел головой, пытаясь понять по слабым всплескам вибрации, кто кого мочит, и что там вообще творится. Мерзкое это чувство, когда от тебя не зависит ничего, а вот ты от всего, что снаружи очень даже – да.
Взревели двигатели. Война войной, а взлёт по расписанию. Штанги сложились, подвесив корабль на электромагнитной подушке. Начался разгон.
Без устали лаяли зенитки, посылая, штурмовики по всем известным направлениям. Те же прорывались из клубов воздушного ада и обрушивались вниз, сообщая пушкам, что они их в гробу видали. В прямом смысле.
Два или три автомата уже валялись разбитыми в хлам. Один штурмовик ушёл на экстренную посадку в ледяную степь, лишь бы подальше отсюда. Остальные продолжали самозабвенно крушить друг друга, но из-за усиливающейся метели получалось это всё хуже.
Когда двигатель сменил интонацию рёва, и их прижало к креслам, Шестнадцатый тоскливо осознал, что все его планы эвакуации теперь можно забыть. С каждой секундой расстояние от мёрзлых булыжников до звёздолёта росло на сотни мер. При таких раскладах прыгнуть можно только в могилу – не промахнёшься.
Их тряхнуло, все резко напряглись. Но им не суждено было узнать о том, что творилось снаружи.
Ни о безуспешной погоне штурмовиков за транспортом, ни о ракетном залпе вслед. Который уже просто так. Наугад.
Не угадали.
А тряхнуло корабль резким порывом ветра. Впрочем, вскоре буйство стихии сменилось флегматичной разрежённостью верхних слоёв, а там уже и до стратосферы рукой подать…
***
– Ну что, мегапилот, готов?
– Тридцать Пятый угрюмо кивнул не отвечая. Плевать на язвительного соседа, да и на всё вокруг. Глаза не отрывались от происходящего ужаса. Даже боевые действия он воспринимал не так болезненно, как атаку на заводы. Там, на фронте все были вооружены и точно знали зачем идут убивать, с немалым шансом выхватить того же.
Здесь же… Здесь массовая стройка. И не исключено, строили те же, кто возводил их города. Ибо, какой смысл «жёстким» привозить сюда новых рабочих?
Большой и свирепый волк, вышел на высокую орбиту, поднявшись над всей группировкой, и небрежно сбросил свою овечью шкуру.
Раскрылись люки, и сотни контейнеров плавно покинули трюм, выходя на самостоятельный курс. Определившись с целью, один за другим они вспыхивали огоньком двигателя, и с чудовищным, на грани предела прочности, ускорением устремлялись вниз, теряясь на белом фоне планеты.
Камера засекла и настроилась на ближайшее скопление жёстких конструкций. Среди них вспыхивали огоньки сварки, носились дроны, перетаскивая блоки и всевозможные детали. Всё это жило, суетилось и активно обустраивалось в тысячах мер от поверхности планеты. Но быть этому осталось считаные секунды.
Неприметная точка вышла на боевой режим и «раскрылась» чёрным облаком прочных частиц, видных на фоне планеты даже отсюда. В следующий миг базу накрыло целиком и полностью.
Сначала ничего особенно не произошло. Разве что вспыхнул и пропал какой-то зонд, мчавшийся навстречу неизвестному объекту. Но практически сразу масса каркасов и блоков дрогнула, вспыхнула тысячами искр и начала разваливаться на куски. Сверкнул взрыв посреди чего-то массивного. Часть станции понеслась в звёздные пучины, а один крупный кусок, вертящийся с бешеной скоростью, начал плавный спуск навстречу недолгой карьере падающей звезды…
Несколько десятков таких же полных жизнью и кипящих работой строек в эти же минуты одна за другой превращались в яркие вспышки и мёртвые нагромождения металлопластика, уныло ползущие в космической пустоте…
– Эй! Очнись! – Восьмой хлопнул его по плечу. – Ты ещё с нами?
– Д… да… – Тридцать Пятый врубил двигатели, и чуть было не раскрыл крылья. Потом спохватился и на любезное сомнение бортового ЭВМ в целесообразности такого дела ответил согласием.
– Курс на станцию «Ааеа», – громким отрывистым голосом сказал Тридцать Пятый, словно командир пассажирского лайнера. – Прошу не отстёгиваться, начинаем разгон.
– Вот это другой разговор, – кивнул Восьмой, довольно откидываясь в кресле. – А насчёт этих бедолаг, не мучайся. Закончи они своё дело, у нас бы там внизу народ не в два слоя лежал, как неделю назад, а во все шесть.

[ВинипегНави]

Голос «медного» ахнул и разнёсся эхом по всему залу, отчего замер даже суетящийся персонал.
(-)(рек.) ЗАМЫСЕЛ В ДРУГОМ БЫЛ. НО СЕЙЧАС ЭТО ПРИМЕНЯТ ПРОТИВ ВАС
Динамики Наставника шуршали и скрипели, что-то создавало им помехи. Различалась речь с трудом, а уж понять, что он хочет сказать – задача не из простых.

1. С репликами "медного" (здесь и далее) мне трудно судить однозначно. Ваше выделение заглавными достаточно эффектно идентифицирует речь Наставника, плюс искусственность голоса. Так что насчет тире просто подумайте, здесь чистая рекомендация
2. Непонятно - кому помехи: динамикам, персоналу, собеседникам за столом? Следующее предложение вроде бы объясняет, но "помеха для понимания человеком" звучит не очень. Помеха - в таком контексте более технический термин, чем простое объяснение затруднений.
КМК, нужно удалить "им", тогда четкая линия "шуршали, следовательно, помехи".

…Четыре юнца, ещё в новеньких бело-красных костюмах медленно топали по пещере и во все глаза смотрели на пропластки из блестящих алых минералов…

Либо удалить запятую, либо закрыть авторское выделение второй.
Плюс совет: поменять местами "ещё в". Тогда точно удалить запятую.

Смех. Рокочущий(,) сводящий с ума смех.

– Не поймали, значит, не могли! – упрямо твердил Первый.

Прямой ошибки нет, но есть другие варианты прочтения:
"Не поймали - значит "не могли"!" или "Не поймали - значит, не могли!"

Гигант погасил картинку и выключил невидимость и подошёл к ним вплотную.

Перебор с "и". Ну и количество запятых зависит от количества повторов союза.

"Медный" смотрел на ребят(,) и они чувствовали покалывание по всему телу.

И большая часть схронов по всей планете, (-) это подкормка для таких, как мы с вами.

– Так объясни, чтобы все поняли! – Девятый даже топнул ногой от избытка эмоций, но «медный» больше не произнёс, ни слова.

Он «заведёт» реактор на сверхобороты(,) и там всё погорит.

[ВинипегНави]

Не то, чтобы ему нравилось видеть панику в глазах у этого самонадеянного типчика – хотя, чего уж там, нравилось! – но и гонору ему поубавить уж точно не мешало.

Просится частица "бы".

Свернув последний раз, звё(е)здолёт выбрался-таки на указанную дорожку. Там стоял огромный грузовоз. Четыре мощные стальные лапы, широко раздвинувшись, упирались в бетон. Длинный сигарообразный корпус, презрительно стряхивал с себя тонны снега, носящиеся в воздухе. Тихо подвывали разогревающиеся двигатели, их сине-зелёные огоньки становились всё ярче, с каждой секундой. При появлении звездолёта створки люка плавно раскрылись, обнажая огромное светящееся нутро.

Неясно: к какому из кораблей относится описание? Один движется, другой стоит. Вот тут и пошло недопонимание, так как часть картинки может быть применена только по отношению к готовящемуся к взлету судну.
Коряво: "корпус стряхивал снег, носящийся в воздухе". Стряхивать возможно при вибрации корпуса, но предложение про разогрев двигателей стоит после. Стряхивать можно только лежащий снег, а не летающий.
Как-то так, но главное - какой корабль имеется ввиду?

Звездолёт подобрался под люк грузовоза, выключил двигатель и дал сигнал готовности. Их тут же подняло магнитным потоком и утащило внутрь корабля. Люк закрылся, отсекая бушующую белесую непогоду.

Теперь понятно, конечно, какой корабль имелся ввиду.
Но я сначала на слове "стоял" представил припаркованную преграду для взлёта.

Вышки стояли на пике хребта.

Может, "на пиках"? Всё-таки вышек много, и ставить их рядом смысла нет.

Четыре штурмовика, пронеслись над крутым горным хребтом, под которым стоял космопорт.

А не нравилось им много(,)(рек.) судя по частоте разрывов.

Первый, беспокойно вертел головой, пытаясь понять по слабым всплескам вибрации, кто кого мочит, и что там вообще творится. Мерзкое это чувство, когда от тебя не зависит ничего, а вот ты от всего, что снаружи (-) очень даже – да.

Можно дополнительно взять в кавычки "да".

Без устали лаяли зенитки, посылая, штурмовики по всем известным направлениям.

Два или три автомата уже валялись разбитыми в хлам. Один штурмовик ушёл на экстренную посадку в ледяную степь, лишь бы подальше отсюда. Остальные продолжали самозабвенно крушить друг друга, но из-за усиливающейся метели получалось это всё хуже.

По принципу Штирлица, что запоминается последняя фраза, читается как бой между штурмовиками.

С каждой секундой расстояние от мёрзлых булыжников до звё(е)здолёта росло на сотни мер.

Может, "метров"? Я не помню, чтобы Вы вводили в текст такую единицу. Хотя и не поручусь!

– Тридцать Пятый угрюмо кивнул(,) не отвечая.

Там, на фронте(,) все были вооружены и точно знали(,) зачем идут убивать, с немалым шансом выхватить того же.

Подчеркнутое уточнение либо выделять полностью, либо не заморачиваться вообще.

Ибо, какой смысл «жёстким» привозить сюда новых рабочих?

Большой и свирепый волк, вышел на высокую орбиту, поднявшись над всей группировкой, и небрежно сбросил свою овечью шкуру.

Определившись с целью, один за другим они вспыхивали огоньком двигателя, (рек.)и с чудовищным, на грани предела прочности, ускорением устремлялись вниз, теряясь на белом фоне планеты.

Но быть этому осталось считан(н)ые секунды.

Несколько десятков таких же полных жизнью и кипящих работой строек в эти же минуты одна за другой превращались в яркие вспышки и мёртвые нагромождения металлопластика, уныло ползущие в космической пустоте…

Подчеркнутое (женский род) явно относится к "стройке", а подлежащее "несколько десятков" (мужской род), поэтому очень желательно выделить запятыми (наверно, лучше всё же тире), а можно и удалить (хотя и не хочется терять такой образ).

– Д… да… – Тридцать Пятый врубил двигатели, (рек.)и чуть было не раскрыл крылья. Потом спохватился и на любезное сомнение бортового ЭВМ в целесообразности такого дела ответил согласием.

Просится добавка "согласием на отмену".

[toron]

«Ааэйя» неподвижно висела на границе света и тьмы. Казалось, не космическая станция перед ними, а дивное существо, украдкой выглядывающее из невидимой норы. Впечатления добавляли охлаждающие батареи, словно гигантские крылья, распахнувшиеся над массивным цилиндром корпуса.
Вокруг тускло мерцали звёзды, слабо пробиваясь через пелену далёкой туманности. Не светились огни маяков, не работали радары. Словно не станция это, а очередной мёртвый кусок металлопластика, коими изрядно обогатилась орбита Ип-Кё-Ар после запуска «ведра с болтами».
– Хорошие новости! – объявил Тридцать Пятый, плавно водя пальцами по сенсорным панелям.
– У тебя? – Восьмой удивлённо покосился на лётчика. – А ну?
– Я вспомнил, как пристыковываться! – жизнерадостно ответил Тридцать Пятый и продолжил азартно вбивать команды через панель управления.
– Это прекрасно, я считаю, – скромно согласился Восьмой.
– Ну вот! – вздохнул Шестнадцатый. – Теперь из-за тебя придётся внутрь лезть…
Тридцать Пятый скривился, но красный свет освещающий лицо скрыл все эмоции.
Полуосвещённый силуэт «Ааэйя» стремительно приближался. Гладкий цилиндр на глазах превращался в сложную конструкцию из тысяч сваренных пластин, кабелей, антенн и приземистых служебных строений. Пристань – одна из нескольких десятков – зияла шестиугольной шахтой, не приглашая, а скорее отпугивая своим видом.
– Даже служебных роботов нет! – подал голос Девятый. – Станция мертва!
– Или прикидывается таковой, – сказал Первый, повернувшись к Девятому. – Ты силу тяжести определил?
– А... ну да… – спохватился Девятый. – Сейчас!
– Самое время, да… – кивнул Восьмой. Он уже экипировался и снова сел рядом с Тридцать Пятый, наблюдать за манёврами корабля.
– Да не волнуйтесь вы так, – отмахнулся Девятый. – Это быстро.
– Желательно быстрее, чем мы пристыкуемся, – Тридцать Пятый, напряжённо глядел на экран. – Будет обидно если там сто «норм» и нас размажет по полу.
Девятый что-то пробурчал и углубился в расчёты.
– Примерно 1,1 от «нормы», – доложился он.
– Терпимо… – кивнул Первый.
– Странно, – подал голос Шестнадцатый, – Зачем им так много?
– Потому никаких «ИХ» там нет! – пояснил Восьмой. – Кто жаловаться будет?
Щёлк! Звук пробежался корпусу корабля, всё внутри вздрогнуло, отчего Девятый, забывший пристегнуться, едва не вписался в стену. Но был успешно отловлен за ногу Шестнадцатым и повис посреди салона, под смачные комментарии Восьмого.
– Быстро в кресла! – крикнул Тридцать Пятый. – Стыкуемся!
Подтянув за ногу трепыхающегося товарища, Шестнадцатый перехватился и, взяв его за грудки, рывком усадил в кресло. Первый тут же пристегнул его ремнём.
– Ещё налетаешься!
Их сильно тряхнуло. Магнитный захват рывком затянул корабль в шахту, развернул по ходу вращения барабана и бережно прижал к одной и стенок. Скрипнули сжавшиеся стенки корпуса. В ногах появилась привычное ощущение тяжести.
– Готово! Давление внутри «Ааэйа» нормальное, наше. Температура… да там тепло! И воздух чистый. Скаф не нужны.
– Сначала внутрь заберёмся, потом снимем, – голос Первого искажался динамиком, он уже захлопнул шлем. – Шестнадцатый, на выход!
– Ага…
***
Спрыгнув с трапа, Шестнадцатый лёг на живот, так как сильно закружилась голова. Впрочем, тёмный зал, обтянутый серыми панелями, оказался пуст, и Шестнадцатый позволил себе роскошь потратить несколько минут на адаптацию.
При попытке встать появлялось навязчивое ощущение, будто некая сила тащит его назад. Сказывалась разница угловых скоростей для ног и головы, сбивающая с толку вестибулярный аппарат. К тому же недавно пережитая невесомость всё ещё давала о себе знать.
Лишь через несколько минут Шестнадцатый смог продолжить путешествие, стараясь идти медленно и осторожно, чтобы опять не упасть.
– Просторно здесь – сказал он своим. – До ближайшей стены шагов сто. И до потолка не меньше десятка.
– Пройди до выхода, посмотри на дверь, надо её ломать или нет.
Кругом было просторно и темно. Лишь открытый люк корабля тускло светится за спиной, других источников света нет и в помине. Идеальная тишь и кромешная тьма. Как в пещере.
По стенам в свете фонаря мелькает какое-то оборудование. Выключенное и даже не установленное, а сложенное абы как. Глаз выхватил небольшое движение. Рывком направив луч фонаря, Шестнадцатый увидел, что это колеблется свисающий кабель.
Лишь приоткрыв шлем, Шестнадцатый понял, в чем дело. В лицо ударил сильный и холодный сквозняк.
– Как там? – не выдержал Первый.
– Здесь пусто. Воздух нормальный. Дверь внутрь открыта нараспашку и туда дует сильный ветер. И кстати тут не так уж и тепло.
– Это потому, ты рядом с системой охлаждения, – отозвался Тридцать Пятый. – Те самые «крылышки». Дальше будет теплее.
– Я возвращаюсь, выходите.
– Идём, идём, – отозвался Первый. – Тридцать Пятый, остаёшься тут. Держи корабль наготове.
– Ага… – уныло ответил Тридцать Пятый, которому тоже чесалось побродить по станции. Но приказ есть приказ. Тем более операция и так с самого начала идёт на грани фола.

[ВинипегНави]

Тридцать Пятый скривился, но красный свет(,) освещающий лицо(,) скрыл все эмоции.

– Самое время, да… – кивнул Восьмой. Он уже экипировался и снова сел рядом с Тридцать Пятый(м), наблюдать за манёврами корабля.

– Желательно быстрее, чем мы пристыкуемся, – Тридцать Пятый, напряжённо глядел на экран. – Будет обидно(,) если там сто «норм» и нас размажет по полу.

Щёлк! Звук пробежался (по) корпусу корабля, всё внутри вздрогнуло, отчего Девятый, забывший пристегнуться, едва не вписался в стену.

Их сильно тряхнуло. Магнитный захват рывком затянул корабль в шахту, развернул по ходу вращения барабана и бережно прижал к одной и(з) стенок. Скрипнули сжавшиеся стенки корпуса. В ногах появила(о)сь привычное ощущение тяжести.

Близкий повтор.

– Готово! Давление внутри «Ааэйа» нормальное, наше. Температура… да там тепло! И воздух чистый. Скаф не нужны.

Желательно согласовать по числу. Для русского уха звучит коряво.

Впрочем, тёмный зал, обтянутый серыми панелями, оказался пуст, и Шестнадцатый позволил себе роскошь потратить несколько минут на адаптацию.

Не нравится причастие в этом контексте. Панель в космосе натянуть - сложно представляю себе.

Кругом было просторно и темно. Лишь открытый люк корабля тускло светится за спиной, других источников света нет и в помине. Идеальная тишь и кромешная тьма. Как в пещере.

Обычно я такое не замечаю (у каждого свои недостатки! ), но здесь кольнуло - прошлое время рядом с настоящим. Плюс повтор по "свету".

– Здесь пусто. Воздух нормальный. Дверь внутрь открыта нараспашку(,) и туда дует сильный ветер. И кстати(,) тут не так уж и тепло.

Не совсем понял, почему ветер дует туда, а не оттуда.

[toron]

Не совсем понял, почему ветер дует туда, а не оттуда.

По моим прикидкам холодный воздух (тяжелее тёплого) будет течь из этого отсека дальше по "низу" (вдоль барабана), вытесняя собой тёплый воздух.

[ВинипегНави]

Не совсем понял, почему ветер дует туда, а не оттуда.

По моим прикидкам холодный воздух (тяжелее тёплого) будет течь из этого отсека дальше по "низу" (вдоль барабана), вытесняя собой тёплый воздух.

Я-то решил, что причальное помещение должно иметь более разреженную атмосферу после приёма внутрь корабля - следовательно, большую роль играет давление, а не температура.
В любом случае эффект должен быть взрывным, а не продолжительным. Открытая дверь продолжительное время открыта. По закону сообщающихся сосудов давление должно было устаканиться. Либо должен быть круговорот. Короче, фантастика! Да я и сам запутался.
-----
Кстати, провёл натурное испытание - открыл балконную дверь. "+20 на -20" - результат не впечатлил. Ногам, конечно, быстро стало холодно, но вот ветра, судя по шторам, нету.

[HoKoNi]

Впечатления добавляли охлаждающие батареи, словно гигантские крылья, распахнувшиеся над массивным цилиндром корпуса.

Вы уверены, что там должны быть охлаждающие радиаторы? Взгляните в реал. Как крылья выглядят солнечные батареи. Насколько я понимаю, в космосе совсем не пустынно. Да и при развороте станции есть вероятность просто обломить "крыло батареи" просто в силу инерции - она же имеет гораздо бОльшую массу, чем солнечная батарея. Повреждённую часть солнечной батареи можно заменить, а вот повреждённый радиатор охлаждения? После ремонта систему придётся заполнять хладагентом. Поэтому, если необходима система охлаждения, она будет максимально приближена к корпусу. А вообще система охлаждения с отдачей тепла наружу на станции необходима? Это же не рационально. В космосе не очень-то тепло, а внутренние помещения станции требуют обогрева, причём, постоянного. Тепло и так уходит через корпус станции. Он же не может быть абсолютным теплоизолятором. КМК, система охлаждения на станции должна быть внутренней, с использованием отводимого тепла для обогрева внутренних помещений.