Исхожу из понимания слова "ропот" как выражения недовольства, раздражения, воспроизведённой в глухой, невнятной форме. Чаще всего возникает в ситуациях начальник-подчинённый или подобной ей (властный - подвластный). Скрытая, неявная форма протеста обусловлена возможностью понести ответственность за чётко проявленную позицию отвержения чужого мнения. "Безоговорочно" - принятие мнения социально равного, согласие с ним, с его точкой зрения.
Никого не осуждать, никому не досаждать и всем моё почтение! Амвросий Оптинский
Авиатор писал(а):Исхожу из понимания слова "ропот" как выражения недовольства, раздражения, воспроизведённой в глухой, невнятной форме. Чаще всего возникает в ситуациях начальник-подчинённый или подобной ей (властный - подвластный). Скрытая, неявная форма протеста обусловлена возможностью понести ответственность за чётко проявленную позицию отвержения чужого мнения. "Безоговорочно" - принятие мнения социально равного, согласие с ним, с его точкой зрения.
Вот все правильно, только где Вы там равных увидели??
Сей трактир не относился, разумеется, к заведениям высшего порядка. Но и совсем уж захудалой забегаловкой не являлся! Ходили сюда люди приличные, да в своём большинстве, степенные. Те же самые караванщики, да возчики – которые постарше, да поспокойнее. Молодёжь сюда не захаживала, их интересовали чуток более весёлые и шумные места. - Не скажите, любезный Ферапонт Кузьмич! – покачивал головою весь из себя такой аккуратный, да какой-то «приглаженный» собеседник (не иначе, чей-нибудь приказчик), подливая меж тем старшему караванщику очередную рюмку. – Какое может быть сравнение между нашими, лапотными, душегубами и благородными разбойниками где-нибудь в Европах? Там, коли уж господь не уберёг, ежели и ограбят – то и то, с обхождением! У тамошнего люду культура в крови, да-с! Караванщик только усмехнулся. Случайный собеседник, ненароком задевший его раненую ногу, счёл своим долгом загладить проступок – и вот уже более часу они сидели за одним столом. А узнав причину недомогания почтенного возчика, "приказчик" и вовсе опечалился. И между ними завязалась оживлённая беседа. Да под водочку… тут только душе и отдохнуть! - Ну, ничего за тех благородных не скажу – ибо николи с ними не сталкивался, но, вот за наших – это так! Истинные душегубы, прости господи! Ни чести, ни совести – одно токмо стяжание на уме! – ответствовал караванщик. - Так, а я о чём? Дикий у нас ещё народ… ни тебе обхождения, ни жалости… - сокрушённо махнул рукою «приказчик», опрокидывая очередную рюмку. – И никакого-то сладу с ними нет… где ту самую полицию в лесу, або на тракте, отыщешь? Иной раз ехать куда-то по делам надобно, так, поверите ли, любезный Ферапонт Кузьмич, ажно, душа в пятки уходит! Завсегда по несколько свечей пред иконами ставлю… ибо только на Всевышнего моя надежда и имеется! - Ну… - покачал головою его собеседник, - не всегда уж так-то вот безнадёжно получается! Чай, и у меня парни не простые! Опять же – к ружью привычные! Топор, почитай, у каждого рядышком лежит – он и в драке лишним не станет. Отмахаться можно! - Не у всех же так! - Не у всех, - согласился караванщик. – И хуже может быть – оченно даже запросто! Много я за такое слыхивал, да… Вторая бутылка из-под водки отправилась под стол. - Опять же – у вас обоз! Сие дело важное, народу много! Не всякий тать рискнёт из лесу-то и выскочить! А ну, как карета почтовая? Ни тебе ружей, ничего… тогда как быть? - Это да! – Кузьмич только вздохнул. – Тута одна токмо надежда, что сыщется вдруг поблизости человек сильный. Да вломит он тем разбойникам! Тогда, да, шанец какой-никакой – а есть! -И-и-и-и! – пьяно отмахнулся собеседник. – Где ж такого сыскать-то? Разве что, опять же, в Европах? У нас-то ему что делать? - Да, что нам те Европы?! – хмыкнул караванщик. – Там, поди, про нашенские дела-то и вовсе не слыхивали! А у нас такое порою случается!
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
«… При сём спешу сообщить, что старший обозник купца Добрынина, в приватной беседе поведал следующее. Помощь в отражении разбойничьего нападения на тракте оказал им человек, доселе никем не ведомый. По-нашенски говорит плохо, да понять его, однако ж, можно. Назвался сей помощник офицером армии иноземной, по прозванию Пьер. В звании – лейтенант. Стреляет сей офицер знатно, причём из всякого оружия. Из винтовки или револьверта – одинаково промаха не даёт. Сколь раз выстрелил – столько народа и легло. Да в драке силён – троих человек голыми руками одолел – аж, до смерти! Будучи явлен купцу Добрынину, встречен был им со всем обхождением. Присутствовавший при сем представлении армейский капитан (давний знакомый купца), личность того офицера засвидетельствовал. Да впоследствии указал, что лейтенант сей службу отправлял в частях особенных, выучкою да обхождением своим ничуть не слабее наших казаков отличающихся. Зело ретивы они в бою, да к супротивникам своим жестокое обхождение имеют. Прожив несколько дней в дому Добрынина, съехал сей офицер в направлении неведомом, никаких причин не обсказав, и известий с той поры не подавал никаких вовсе… По каковскому поводу купец зело гневался и сыскать того лейтенанта приказал…»
Данная беседа на этот раз происходила не в каком-нибудь там трактире – в самых, что ни на есть, авантажных апартаментах. И не у кого-нибудь - а у самого главы сыскной полиции Санкт-Петербурга Ивана Дмитриевича Путилина! И то сказать, попасть к такому человеку в гости было сложно, а уж удостоиться приватной беседы – и того труднее! Абы с кем он не то, что разговаривать не стал бы – и на порог бы не пустил! Однако ж одному из первейших богатеев города – купцу первой гильдии Афанасьеву, это вполне удалось… И, понятное дело, не с кульком чая или пачкой денег он туда заявился – всё было обставлено по высшему разряду! Это к околоточному без «подарка» запросто не зайдёшь – а тут совсем иные понятия существовали… Так что пришлось купцу всю изворотливость проявить, однако ж, усилия его тщетными не оказались! - Премного благодарен вам, уважаемый Иван Дмитриевич, что согласились мне уделить толику малую своего времени! Понимаю, что дел у вас ноне преизрядно, посему дерзну отвлечь ваше внимание лишь на краткий миг… - Да вы, любезный Дмитрий Нефедович, присаживайтесь! – указал на кресло возле своего стола глава сыскной полиции. – За ради людей деятельность наша проистекает, так что время вам уделённое, никак в ущерб ей пойти не сможет… - Премного благодарствую! – вежливо поклонился Афанасьев, опускаясь в кресло. - Чем вызвано посещение ваше? – наклонил голову главный сыщик Петербурга. - Дак… - потёр висок гость. – Даже и не знаю, с чего начать… - Не с приказчика ли вашего? - Тако и есть, уважаемый Иван Дмитриевич! В самый корень зрить изволите – так и есть! Зело опечалил меня сей стервец поведением своим! Понимаю, что оправданию моему ничто послужить не может – при мне сей злодей обретался! И именем моим всяко по всю пору козырял… - Случается и не такое даже, - согласился Путилин. – Не дано нам человека насквозь видеть, всякий ошибиться может, да… - О чем и печаль моя! – покачал головою купец. – Желание такое имею, чтобы имя своё честное обелить – да токмо каким образом? - Вы и так многое сделали! – не согласился хозяин кабинета. – Убытки, злодеями нанесённые, покрыли, да и инако пострадавшим от разбоя помогли… Не осталось сие незамеченным! - Это-то так… - вздохнул Афанасьев. – Вот только как можно и впредь таковые вот судьбы повороты предумыслить? Понимаю, что просьба моя странной выглядеть может… но, ежели кто из чинов полицейских впредь стал бы на то внимание особое обращать? Пусть и не постоянно, но всё же… Заранее знать, кто из служащих моих что-то таковское задумал – больших беж избежать можно! Иными словами, оборотистый купец попросил установить негласное наблюдение за своими служащими. Ход рискованный – но, верный! Не станет полиция таким делом заниматься, не было доселе таковых примеров. Да и сейчас не будет… - Понимаю тревоги ваши, любезный Дмитрий Нефедович, однако ж, ничем вам тут помочь не могу. Никто специально за вашими работниками приглядывать не станет – доселе таковой практики в полиции не водилось. Да и не представляю я, как это сделать, внимания особого к себе не привлекая… - Но ведь Пашку-то, мерзавца, выловили же? - То случай помог, любезный Дмитрий Нефедович, никто за ним специально не следил. - Так может… и сызнова таковой вот «случай» вдруг… - И-и-и, даже и думать забудьте! – махнул рукою главный сыщик столицы. – Упаси вас Господь от внимания н е к о т о р ы х государевых департаментов – целее будете…
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
«А официального поручения сыскное отделение никаких по данному делу не давало. Как говорил частный пристав Нагайцев, письмо ему подмётное пришло, где всё обстоятельно изложено было об сём деле. Однако ж, в канцелярии такового письма не имеется… А по слухам некоторым, тот пристав своим служителям сказывал, что мол, не на всякий вопрос ответ воспоследовать может. В иных случаях полезно и дураком прикинуться…»
И ещё одна встреча имела место… - Сиди уж! – повелительно махнул рукою Афанасьев, входя в комнату. И привставший было ему навстречу человек, опустился на койку, с которой только что вскочил. - Задал ты, однако, мне задачу… - опустился на стул около стола купец. Взял с него кружку, принюхался – и с отвращением поставил её на место. – Пьешь, стервец?! - Так ить… ваше степенство… так уж… - Молчи! С покойника каковский спрос? Да… Сам Путилин, однако, про твоё дело даже и говорить не хочет! Со мной! - Дак… - Молчи! Кому ты там чего сболтнуть мог? Раз уж до жандармерии сие дошло? А то и повыше куда… Сидевший на койке бывший приказчик только в затылке почесал. - Ну… с Кондратом я когда говорил… не было рядом никого! А то и раньше бы к нам заявились – он-то про многое ведал! Не, Кондрат не доносил – это точно! - Но ведь пришли-то за тобою по новому месту встречи! Кто про сие ведать мог? - Ежель только… могли и перенять его человека-то… А он, с перепугу-то, всё и выложил! - Ага! И на тракту кондратовых людишек кто подкараулил? Какой-такой офицер иноземный, откудова он именно в сей момент там взялся? Кто и кого тогда перенял? Молчишь?! Пашка только руками развёл. - То-то… - успокаиваясь, произнёс купец. – Нечисто тут всё… Ладно! Бумаги я тебе справил – поедешь в Нижний. Назовёшься купцом Игнатьевым – в бумагах так написано. Как осядешь там, напиши письмо по известному адресу – к тебе придут. Кондрата найди! И чтобы – сидел тихо! Как мышь под веником! Найдётся и для него дело… - Денег он попросит. - Будут ему деньги…
- Значит, так… - продолжаю я наставлять Артёма. – Ты должен объехать всех тех, кто указан в этом списке. Лично – я обращаю особое внимание на это – лично с каждым поговорить! С купцами – не с приказчиками! Это важно! И с каждым подписать отдельный договор! Потом, договор сей в гильдию городскую предоставь – пусть и там его копия имеется. Так… на всякий случай… Это новшество. По большей части все поставки осуществлялись Добрыниным на основе личных договорённостей – отчего он в своё время даже приболел. И неудивительно – помотайся-ка по всем городам и весям! С одной стороны, его понять можно – сам, лично, с каждым переговорил, по рукам ударил… Ага, я ещё крестоцелование позабыл. Или это уже не актуально в настоящее время? Да, кто ж его ведает-то… Далее – подписание договоров. Это, насколько я в курсе дела, есть и сейчас. Но! Немаловажная деталь – практически никаких штрафных санкций за его неисполнение, не прописано. Нечто, типа – «Я, такой-то, обязуюсь поставить такому-то те или иные товары…». И всё… Не поставил – теоретически, можно и в суд. Который будет идти неведомо сколько времени. А к его окончанию, ответчик может и в мир иной отойти… С помершего (или «внезапно» обедневшего) фиг чего взыщешь. Рассказывали мне про то, как некие оборотистые гм-м-м… «товарищи»… ухитрялись неожиданно быстро переписать свои активы на какого-нибудь родственника – в одночасье делая его богатым человеком. А сами, типа, не при делах… нечего с меня взять – хоть в три суда иди! Есть, правда, и долговая тюрьма… Но это, в основном, для совсем уж тупых деятелей. Что-то я не слыхивал, чтобы туда купцов сажали… Да и отменят её вскорости, о чём уже слухи упорные ходят. Мол, уже и закон такой есть… А вот, ежели не заплатил… то тут совсем тоска получается. Нет, по закону – тот же суд… и те же грабли! Есть ещё и торговый словесный суд – что это за зверь неведомый, я даже и представить себе не могу. Он разбирает дела на незначительные суммы, весь процесс там сильно упрощён. Всё на словах, даже и сам процесс так называется – словесная расправа. Но, насколько я понял, эту часть российской бюрократии никто всерьёз даже и не воспринимает. И оттого в договор введены взаимные штрафные санкции – новшество! Не поставил вовремя – штраф с нас. Не заплатил… ну, родной, извиняй! Вот это-то пункт Добрынина всерьёз и напряг!
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
Авиатор писал(а):Исхожу из понимания слова "ропот" как выражения недовольства, раздражения, воспроизведённой в глухой, невнятной форме. Чаще всего возникает в ситуациях начальник-подчинённый или подобной ей (властный - подвластный). Скрытая, неявная форма протеста обусловлена возможностью понести ответственность за чётко проявленную позицию отвержения чужого мнения. "Безоговорочно" - принятие мнения социально равного, согласие с ним, с его точкой зрения.
Вот все правильно, только где Вы там равных увидели??
Равно независимых друг от друга субъекта. Аналог двух планет вращающихся в разных орбитах и только в определённым момент встречающихся в некоей точке пространства-времени.
Никого не осуждать, никому не досаждать и всем моё почтение! Амвросий Оптинский
Он был готов терпеть убытки от недоплат и воровства, но, чтобы ещё и самому платить? Пришлось ткнуть его носом в следующий пункт – тут он и вовсе дар речи потерял. А вопрос касался цены на чай. Она, в принципе, не особо сильно и колебалась-то… Во всяком случае, его это напрягало не слишком сильно. А вот купцов менее крупного масштаба – волновала очень даже значительно! Ибо разница в рубль-другой при оптовой закупке с лихвой могла быть компенсирована уже позже, а вот розничному торговцу покрыть свои убытки от повышения цены было уже труднее. И именно для них в договоре прописывался вариант авансового платежа. Причём, даже цена на чай такому покупателю устанавливалась чуть ниже, чем в обычной ситуации – когда он расплачивался по факту получения товара. - Что ж это я, из своего кармана, что ли, буду эту разницу покрывать? - Смотри, Иван Федорович, - поудобнее усаживаюсь в кресло в хозяйском кабинете. – В обычной ситуации ты когда деньги получишь? - Ну, - пожимает плечами купец. – Как товар развезут, да все деньги отдадут… - Ага! Прибавь – когда этот покупатель ещё и всё распродать сможет. Ты ж ведь не вразнос торгуешь-то? И только, опосля всего этого, сызнова закупку делаешь? - Когда как. Бывает, что и раньше… - А здесь - ты деньги получаешь заранее! Чего и как там он продаст, да за какую цену – не твоя печаль вообще! Напротив, цена у тебя для покупателя – куда выгоднее, чем у конкурентов! Так к кому они тогда пойдут? А вот тут его проняло! Подложить изрядную свинью своим «сотоварищам» по чайному бизнесу ему, видать, очень хотелось! Но – до сей поры, не моглось… - Ежели тебя устроит, то я и свои деньги в это вложить могу. Тысячи хватит на первое время? Не сказать, чтобы подобная сумма была для него столь уж значима – всё же, звание купца первой гильдии за просто так не дают! Добрынин засопел. - Дык… Тута и с меня тебе тоже причитается… Мы с ним (в личной беседе, разумеется) давно уже на «ты» перешли – всё как-то само собою получилось. - Ну… За помощь твою… и вообще… - подбирает слова купец. - И эти деньги - туда же! Договорились…
Не сказать, чтобы всё пошло гладко – так только в сказках бывает. Дофига кому эта затея не шибко понравилась – пришлось убеждать. Для этой цели я специально натаскивал Артёма и ещё двоих парней посмышлёнее. Сам же я из своей норы благоразумно пока не показывался – не время… К чему привлекать ненужный интерес? Местных контрагентов отработали относительно быстро – здешний народ считать умел и свою выгоду просёк быстро. А заодно и я кой-чего на ус намотал, отмазки-то почти у всех были одинаковыми. Соответственно и мы расширили свои домашние заготовки. Вечерами я устраивал с парнями своеобразные ролёвки. Кто-то из них, по очереди, выступал в роли купца-контрагента, а другой – в роли нашего представителя. А я, соответственно, в роли судьи. Сначала всё шло сикось-накось – ребята терялись, путались и несли откровенную околесицу. Но понемногу освоились и головы у них заработали в нужном направлении. Стало малость полегче – и я усложнил вводные. Надо сказать, что Добрынин успел просечь выгоду и уже не так косо поглядывал на наши «спектакли». Да и парни уже освоились и уже не так робели в его присутствии. Купец, кстати, тоже кое-что полезное подсказал! И даже – очень полезное!
- Петр! Вставай! – выливается ко мне Федорыч поутру. – Сызнова разбой! Сон сняло, как будто из ведра водой окатили! - Где?! Кого?! - Под самым Нижним! Обоз купца Афанасьева взяли! Так… не наш – и это уже хорошо! Но… Афанасьев?! Интересно получается! - Живые кто есть? - Какое там… - машет рукой купец. – Помещик местный проезжал – так чуть со страху не поседел! Осьмнадцать человек их там было… Нехило разбойнички оторвались… жёстко! - Полиция на месте была? - Была… на следующий день. Но протокол составили, да. - Так. Мне надобно его прочесть!
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
Stprapor » 13 апр 2022, 19:41 
