- Тут такое дело, Василь Тимофеич… - Рогов переложил из руки в руку папку с бумагами. – Сыскали-таки мои орлы этого самого американца! - И где ж он? - Живёт себе спокойно в Лампадном проулке, в доме мещанина Махальского. Снимает там квартиру с отдельным входом. - И? - Живёт тихо, никуда с квартиры не выходит, гостей не принимает. Один раз обедал в трактире у Санина. - Знаю такой! - кивнул пристав. - К нему там никто не подходил и сам он ни с кем знакомства на заводил. Отобедал – и домой. Более оттуда не выходил… - Что сам Махальский говорит? - Он спервоначалу к его жене заявился. Квартиру осмотрел, но задатка не оставлял. Требований никаких не объявлял, всем оказался доволен. Еду ему носят с хозяйского стола, он к ней нетребователен. Да! В церковь не ходит! - Ну… Кто их там, в Америке этой знает… как там у них это заведено… Вроде бы и не нехристи, но… Ладно, не в том вопрос! Смотрят за ним? - А как же… как утро – так один из моих доверенных поблизости бдит! И так – до темноты. А ночью – так он города не знает, куды ж ему ночью-то ходить? - Так-так-так… - побарабанил пальцами по столу полицейский начальник. – Нашли – это хорошо! Что дальше делать мыслишь? - Взять его за караул, да там и расспросить доподлинно… - Ишь ты – за караул! А за какой грех? - Так… Сбежал он, прячется… - От кого? У купца он жил – по приглашению евонному. Ничего чужого не взял, напротив – так ещё своё и оставил! Не прячется ни от кого – сам говоришь, мол, ходил в трактир! А это – место людное! - Дак, вы ж его сами разыскиваете! - Как возможного очевидца разбойного нападения – да, ищем. Так какой в этом проступок, коли он к нам объявиться сам не спешит? Нехорошо? Да. Но не преступно! За это караул не положен… Опять же – офицер! Не наш, но всё едино же! Не подлого звания человек! Сам посуди – мы, например, сей же час на улице какого-нито офицера примем – как скоро от полицмейстера к нам пожалуют? А то и повыше откуда… тут спешить не надобно! Нашёл – честь тебе и хвала! Смотришь за ним – и это правильно! А далее уж я сам думать стану…
Когда в мою дверь постучали, я сидел у стола и занимался протиркой патронов к вновь приобретённому револьверу. Накрыв хозяйство газетой, оборачиваюсь к двери. - Да! Входите, не заперто! Опа-здрасьте… Сам господин купец первой гильдии пожаловал – не хухры-мухры! Понимать надо – гость серьёзный, богатый… Чтобы он самолично к кому-то вот так, по-простецки, заглянул… это я даже и представить себе не могу, что такого должно было бы произойти! Это, в привычную мне реальность переводя, всё равно, если бы председатель правления серьёзного банка в гости к рядовому вкладчику заявился бы... - День добрый! Встаю – где-то я вычитал, что офицер, при входе посетителя, автоматически встаёт. Так это или нет, да и применимо ли к иностранцу – не ведаю. Но… кашу маслом не испортишь! - И вам не хворать, ваше степенство! Присаживайтесь… - киваю ему на единственный стул. А сам опускаюсь на кровать – но уже после того, как гость присядет. Тоже своеобразная вежливость… - Вещи ваши я привёз… - бурчит купец. – Да лошадь, что на постоялом дворе пребывала – извольте получить! У калитки стоит! Ага… Или я совсем лопух, или… Как там судебная баллистика в нынешнее время? Дошла ли до возможности привязать оружие к конкретной пуле или гильзе? А, чёрт его знает… не помню! Но брать в руки оружие, которое пребывало неведомо в чьих руках долгое время… На нём, вообще-то и другие «идентифицирующие» (память-то работает!) признаки вполне могут присутствовать. Вдруг окажется, что из этих ружей завали совсем недавно какого-нибудь конкретного чела? Очень даже спокойно такое может быть. Да и у лошади, что неведомо где там стояла (а может – и не стояла вовсе…) какая-нибудь там «подпалина» имеется? И по ней обрадованные «свидетели» тотчас же «признают» и всадника? И что тогда? Нет уж… жадность приводит к бедности! - Покорнейше благодарю, ваше степенство, но вещи сии мне более без надобности. Имею честь просить вас принять их в качестве посильной компенсации за моё у вас недолгое пребывание. За стол, за кров… за обхождение вежливое… Льщу себя надеждою, что плата сия покроет ваши… expenses for my stay … э-э-э… расходы. Если бы я со всего маху заехал бы почтенному купцу прямо в лобешник – он и то удивился бы куда меньше! Добрынин даже дар речи на какое-то время утратил! - Э-э-э… ну…
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
- Э-э-э… ну… А за дверью отчётливо скрипнули доски! Кто-то там ещё есть… Силовая поддержка? А что… очень даже возможно! Ну-ну… сколько их там может быть? Двое, трое? Крыльцо маленькое, тесноватое… более троих человек там зараз не встанет. А наган в плечевой кобуре – кобура под курткой – не видит оружия купец. Вот кольты – те на стене над кроватью висят. Достать их – дело нескольких секунд. Что местные «работники ножа и топора» решили в штурмовиков поиграть? Ребятки, у меня для вас плохие новости! Так ничего и не придумав, Добрынин встаёт со стула. - Не по-християнски так-то поступать… - Да, неужто?! По-христиански человека, что помощь тебе оказал, принять да накормить следует – это так! Ваш сonfidant … доверенный… Ферапонт, услугу мне ответную и оказал. За что ему – респект! Вам же, my dear friend …дорогой Иван Федорович, услуга моя, как я понимать, не ко двор пришлась – я правильно говорю? Ибо никак иначе понять я не мочь, отчего в самый первый день вы мне verification … испытаний… устроили? Господин капитан Марков, как я понимать, у вас всегда есть постоянный гость при обед?
Разинул рот купец… да так и «завис» - что ответить-то? В лоб ему высказано – «ты мне не веришь!» И никак, милок, ты этого не объяснишь… Нет никаких тому объяснений – один-единственный вывод и напрашивается… Скрипнула дверь – и рука моя тотчас же потянулась к расстегнутой куртке - к нагану. Силовая поддержка пожаловала?
Надо же… Коррупция, как я понимаю, на Руси всегда существовала, но чтобы вот так – в открытую?
- Честь имею представиться – частный пристав Нагайцев! – мужик в полицейском мундире и при шашке занял собою всю дверь. – Покорнейше прошу вас, господин лейтенант, проследовать со мною. - Так. Я есть арест? Вы иметь ордер… приказ воинский начальник? - Нет, господин лейтенант! Какой арест, о чём вы… право слово! Прошу вас ответить на несколько вопросов – и не более того! У вас есть очень важные… вы можете знать о разбойниках! - Я не есть задержан? - Нет. - Попрошу вас ждать – я должен надеть мундир. Пристав кивает, и вместе с купцом (на котором просто лица нет…) выходит в прихожую. На улицу, однако же, не выходят. Черт с вами, мне главное, чтобы наган под верхней одеждой не заметили… А вот пояс с кольтами я совершенно открыто надеваю поверх мундира. «В форме – значит, и при оружии!» Это, насколько я знаю, в России соблюдается неукоснительно. Другой вопрос, что в этом случае обычно носят всякий там холодняк… но – это в российской армии так! А вот у иностранцев – свои порядки! Поясняю это удивлённому приставу – на что он понимающе кивает. Вкурил! Поверил – значит, пока не сомневается в моём звании и положении. А окромя него тут ещё двое городовых на улице имеются… с оружием – и не только с шашками. Впрочем, может быть, так и полагается… тут порядки тоже свои. Кстати, вот и лошадь моя, под вьюком. У калитки привязана. Прохожу мимо и сажусь в сани к приставу. Не надобно мне никаких подарков от купечества… с двойным дном они свободно могут оказаться.
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
До участка (так, по-моему, называется ныне то место, куда меня пристав пригласил?) доехали относительно быстро – за полчаса. Нагайцев меня вопросами не донимал и вообще вёл себя на редкость предупредительно. И в участке мне путь-дорогу указал вежливо, но без подобострастия. Ох, не по душе мне такая вот «вежливость»… обычно так поступают, когда нет нужды клиента хоть как-то додавливать – и без того на него столько всякого имеется… А вот, как сел он за стол – так моментом передо мною совсем даже другой человек оказался – жесткий, да внимательный. Добрынина, кстати говоря, в сей кабинет не пригласили! Тоже, между прочим, звоночек… А вот какой-то полицейский чин в мундире – тот сбоку появился. Бумаги разложил, да записывать приготовился. - Во первых строках, господин лейтенант, попрошу я вас явить паспорт свой… - издалека начал пристав. – Дабы никаких, опосля сего, вопросов у следствия не возникало. Великодушно прошу меня извинить – служба-с! Не вопрос – даю ему паспорт. Он, внимательно его прочитав, передаёт документ писарю – зафиксируй! - Об обстоятельствах знакомства вашего с первой гильдии купцом Добрыниным, я наслышан. Однако ж, прошу вас ответствовать для протокола – истинно ли вы его тогда в первый раз увидели? И не имелось ли меж вами какого-либо иного сношения ранее? Пусть и через посторонних лиц? - Нет, не имелось. И ни через кого иного… messenger … посылального человек он мне ничего не сообщал. Чиновник поднимает взгляд на пристава. - Пиши – посыльного, - распоряжается тот. - Точно так! - Имели ли вы, господин лейтенант, какое-либо знакомство или отношения с лицами, на обоз указанного купца напавшими? - Только через rear sight … через прицел – когда по ним стрелять был… - А скажите… господин лейтенант – это не для записи! Всегда ли, в обычаях ваших, тако вот на татей лесных охоту устраивать? Вы один, в чужой стране… помощи не будет… зачем сие? Вы ведь и мимо проехать вполне могли, так ведь? - Так есть! – наклоняю голову в знак подтверждения. - Тогда – почему? Я понял бы кого угодно, если бы он на вознаграждение от купца рассчитывал – так ведь не было сего? Вы сами от него наскоро съехали, никакого вознаграждения за труды свои не потребовав… И вещи свои там бросили… Странно! - Вознаграждение… reward ? Да, я иметь такой желание! Старший обоз – Ферапонт, так мне говорить. - Запиши! – кивок в сторону писаря. – Мол, имелась надежда на вознаграждение за услугу важную! Вы не возражаете? - Нет. Так всё есть… - Тогда – почему? - Мистер sheriff … пристав, да! Если вы встретить в дом человек, который на ваш глаз имел доверительный беседа с ringleader … главарь лесной разбойник, вы есть хотеть жить в этот дом и дальше? Нагайцев только крякнул. - Э-э-э… будьте так добры, господин лейтенант, поясните! - Пусть ваш… сотрудник, да? Пусть он есть выходить за дверь. Я хотел иметь с вами беседа… на один глаз, так? - Выйди! – кивает пристав на дверь. – И – смотри у меня там! А то я уши-то враз пооткручиваю! Когда за писарем закрывается дверь, полицейский устраивается на стуле поудобнее, опирается локтями о стол и кладёт на сомкнутые ладони подбородок. - Ну, господин лейтенант, слушаю вас! - Вас по имени-отчеству как звать-величать? - Василий Тимофеич. А что? - Так вот, любезный мой Василий Тимофеевич! У вас есть только два варианта развития событий… - У вас! – поправляет пристав. Ничуть, кстати, не удивившись моему произношению. - Нет, в данном случае – именно у вас. Вариант первый. Я требую вызвать консула Соединённых штатов – и вы будете о б я з а н ы это сделать. Я прав? - Ну… да. - Сразу же после этого меня от вас заберут. Будет ли это кто-то из ведомства генерал-квартирмейстера или непосредственно из дома с аркой , я не знаю. Но, поверьте, вам это будет всё равно. Так или иначе – а после этого, мне вы ничего сделать не сможете. Более того – никогда даже меня не увидите. Я уж молчу о том, что никаких показаний по интересующему вас делу – никто более не даст. И вы останетесь с нераскрытыми нападениями на руках… Не думаю, что это вызовет удовольствие полицмейстера! - Есть и второй… - Да. Вы не задаёте мне вопросов о том, как и каким образом я получил интересующие вас сведения. А я даю вам того, кто заказал нападение на обоз Добрынина. Как вы всё это подадите – не моё дело.
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
- И что же вы можете мне сообщить? – интересуется собеседник. - Я назову вам имя и отчество того, кто говорил с атаманом разбойников. Кстати, а вы-то этого атамана знаете? - Нет… - качает головою пристав. - Кондрат. - Так-так-так… Ростом высок, телом грузен… Борода есть? - Рыжая. Орудовал со своей шайкой неподалёку от деревни Зайцево – там ещё и постоялый двор имеется. - Сколько ему лет? - Вот уж не ведаю… больше тридцати – это точно. - Кондрат Малой – некому более! Известный тать! – удовлетворённо кивает полицейский. - Итак? Какой вариант вас устроит более? - Чего уж тут рассуждать! Второй! - Записывайте. Сами – не надобно сюда вашего писаря звать… - и подробно передаю ему содержимое разговора атамана с заказчиком. - Трактир Черепанова на Мойке? Знаю такой… - записывает пристав. – Всё? - Да. - Тогда, господин… лейтенант, и у меня к вам просьба будет – не поймите меня превратно! - Слушаю. - Нижайше вас прошу пока побыть дома – и никуда оттель не выходить. Еду вам будут мои служилые доставлять – что пожелаете! Договорились? - Как долго? Нагайцев только руками развёл. - Честно – не ведаю! Но не сверх потребного времени, дабы всё я проверить мог! - Резонно. Согласен! – киваю ему в ответ.
И вот уже неделю валяюсь целыми днями на кровати. Нет, вокруг дома тоже бегаю – что вызывает повышенное внимание у городовых. Их тут аж трое – и дежурят они, поочерёдно сменяясь, круглосуточно. Кстати, это здорово нервирует и моего квартиросдатчика. Но – молчит и с ненужными расспросами не пристаёт… Понимает, что супротив ветра плевать несподручно. Потихоньку привожу к нормальному состоянию и весь свой арсенал. Все патроны уже перебрал, механизмы револьверов и пистолетов отрегулировал… скучно! Но долго в этом состоянии пребывать мне не пришлось – на восьмой день за мной заехал сам пристав. Городовые, при его появлении, тихонько испарились. Это как прикажете понимать? Проверка моей информации закончена? Всю дорогу до участка Нагайцев загадочно молчит. Ну и я с вопросами к нему не суюсь…
Вот и знакомый кабинет. На этот раз тут никого постороннего нет, и никто наш разговор не записывает. - Что ж, господин лейтенант, закончили мы всё это дело со злодеями-то! – наконец перестаёт играть в молчанку полицейский. – И человека сего, что татей на разбой подбивал, нашли! Он поясняет. Его человек, в указанном мною трактире, того самого приказчика отыскал. Не сразу, на второй лишь день, но нашёл. Что уж там дальше было… про то он деликатно умалчивает, а я тактично с вопросами не лезу. У всех свои секреты… - Долго ли, коротко… а и сам этот Пал Савич явиться соизволил! Приказчик самого купца Афанасьева оказался! - Такого не знаю… - Из первейших богатеев будет! Поставщик двора Его Императорского Величества – понимать надо! - Серьёзно… Из дальнейшего выяснилось – мол, приказчик этот, ложно понимая интересы своего господина, начал стараться извести его конкурентов под ноль. Ну, насчёт «ложного» понимания… тут у меня и своё мнение уже вполне сложилось… но спорить с приставом я не стал. - Видать, что-то мы не знали… - вздыхает пристав. – Или обмишулились в чём? Короче дальше всё пошло как-то не так. Новое задание приказчик-таки выдал – и этим чётко доказал свою причастность к делу о разбойных нападениях. А потом… потом что-то пошло не туда… - За револьвер он схватился, да стрельбу вдруг учинил. Задержать сразу его не удалось – сиганул злодей аж со второго этажа! Ничего себе при этом не поломав, бросился бежать. И в процессе погони выбежал на ещё непрочный по раннему времени невский лёд. - Там он, собака такая, и утоп! Токмо шубу его из воды выловить удалось… Сам Афанасьев, как оказалось, ничего о проделках своего приказчика не ведал и был всеми этими известиями немало потрясён! (Ага… я тоже сказки умею рассказывать…) Да так, что сходу пообещал возместить все убытки пострадавшим от разбойников. Известие сиё достигло даже… тут пристав указал пальцем на потолок. Где и было воспринято с благосклонностью! Короче, Нагайцеву пожаловали медаль и монаршее благоволение – за хорошее исполнение своих обязанностей. Отметили и его служителей – им тоже кое-что перепало от щедрот.
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
- Мучает меня совесть… - разводит он руками. – Всех, даже и тех, кто не сильно в сём деле усердствовал, награда нашла! А за ваше участие, как и договорились мы тогда, молчал я… А ведь без оного-то ничего и не случилось бы! - Увы… - теперь руками развожу уже я. – Служебная необходимость! Вы же умный человек… всё должны понимать! Раз начальству надобен американский лейтенант – то должен он таковым и далее быть! Не нам с вами сие обсуждать! И тоже указываю пальцем в потолок… - Однако ж, кое-что сделать я обязан! – поднимается со своего места пристав. Звякнул колокольчик – и на пороге тотчас же возник полицейский чин. - А пригласи-ка сюда купца Добрынина, братец! Упомянутый персонаж появился в кабинете буквально через минуту – не иначе, ждал этого вызова где-то поблизости. - Любезно прошу вас присесть! – указывает на стул полицейский. Купец присаживается, осматриваясь по сторонам. - Официально сие хочу объявить! – встаёт со своего места пристав. Встаю и я. Непонимающе посмотрев на нас, Добрынин тоже приподнимается со стула. - От лица столичной полиции, приношу извинения господину лейтенанту Пьеру Махони! – произносит Нагайцев. – Сим также объявляется, что все лица, к указанному честному офицеру претензии имеющие, да воздержаться впредь от распространения слухов злокозненных, под собою никакого основания не имеющих! Хочу тако же выразить свою благодарность вам, господин лейтенант, за всемерную вашу помощь и содействие! Щелкаю каблуками и принимаю строевую стойку. - Благодарен есть вам, мистер… пристав, да! Честь имею! Полицейский поворачивается и к купцу. - Равно же и господин Добрынин ото всех подозрений, кои имели бы место быть в чьих-либо догадках или предположениях, ныне освобождается! И честное его имя никем более сомнению подвержено быть не может!
А квартиросдатчик мне в квартире отказал… и даже деньги назад вернул! Видать, не по нраву пришлось ему дежурство городовых у дома. Ладно, спорить не станем. Не хочет – так и бог ему навстречу! Выторговал два дня, чтобы найти себе новое пристанище. Набрал кучу газет, сижу, читаю… Стук в дверь. Господи, а это-то кто ко мне заявился? - Входите! Так… Опять купец первой гильдии нарисовался… и что ему на этот раз надобно? - Садиться есть, Иван Федорович! Пить-есть не предлагать мочь, поскольку есть я с квартиры этой съехать. Хозяин просил… - И куда же вы теперь? Киваю на пачку газет. - Город большой есть! Места много! - Так это… вы уж не держите зла на меня… Пьер… - Россия – я есть Петр! Так здесь принято сказать. Зла держать – нет. Вы не есть ни в чем виноват! – чего уж с ним теперь-то в догадалки играть? Ни при чём мужик оказался – так и хорошо. Делить мне с ним нечего… - Так, может… Отужинаем вместе, раз уж дело-то всё и завершено? Тута рядом и трактир хороший имеется… Оченно уж там готовят хорошо! Ну, собственно говоря… а почему бы и нет?
С трудом поднимаю голову с подушки – болит! Утреннее недомогание… а по-русски – бодун! И чего мы там вчера такого наклюкались? Сначала, вроде бы, всё было вполне себе нормально. Еда – и впрямь, оказалась очень даже себе нормальной и даже вкусной! Так что, зашла, что говорится, за милую душу! Ну, выпили – как же без этого-то? Я, в принципе, не сильно и возражал – накопившийся за долгое время напряг как-то надо было снимать! Однако старался себя держать в руках – всё же в мундире, а это обязывает. Надеюсь, что со стороны это выглядело вполне пристойно – во всяком разе, на ногах я стоял (больше, всё же сидел…) крепко и никаких застольных речей не вёл – больше отмалчивался. А вот Добрынина «несло»… он мне и душу несколько раз излил, да и на жизнь неоднократно жаловался… Разумеется, я ему отвечал, но и по сторонам не забывал поглядывать. Чужой, всё же город… ухо востро надобно держать! Если уж нет возможности избежать гулянки (откровенно говоря, так и желание-то не особо присутствовало…) значит, надо её возглавить и мудро оной руководить! Именно поэтому, увидев, что мой собеседник уже, что называется, «поплыл», кликнул обслугу, и они бережно вытащили купца на улицу. Сани там ждали, так что уложили его туда со всем бережением. Тут он и возопил – на кого, мол, я его бросаю?! Неужто и до дому не провожу? Только пьяных слёз мне ещё и не хватало – согласился проводить. Так что домой к нему мы приехали вполне себе нормально и без задержек. Втащили подгулявшего купца в тепло, тут нам и по рюмочке – с мороза-то, и поднесли… И дальше почти ничего и не помню…
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
Осматриваюсь по сторонам – я в знакомой комнате и на привычной уже кровати. Раздет, разут и одеялом укутан. Это я сам сюда забрёл? По привычке, так сказать? А раздевал меня кто? И где, кстати говоря, мой револьвер? Ибо кольты я с собою не брал, ограничившись по случаю купленной саблей, явно иноземного изготовления. Помню, что весь холодняк в российской армии имел чёткое деление – каждому полку полагалось строго определённое оружие. Понятное дело, что линейных частей (за редким исключением) имели холодное оружие установленного образца. Некоторые же иные, в том числе, насколько я помню, и гвардия, носят что-то совсем уж своё. Так что взять с собою какое-то оружие, конкретному полку присвоенное… нафиг-нафиг! Ещё объясняйся потом… что ничего такого в виду не имел. Так что я купил саблю, судя по клеймам, какого-то испанского (или какого-то ещё испаноязычного) производителя. Сильно сомневаюсь, что здесь такое кто-то вообще использует. А уж в качестве строевого оружия – тем более. А далёкая Америка… бог знает, что они там вообще носят? Ага вот и сабля – висит на вешалке. А револьвер в плечевой кобуре – на спинке стула обретается. Выпрыгиваю из кровати и осматриваю оружие. Нет, тут всё в норме – никто ничего не попортил. Так… Интересно, это я сам в постель забрался или кто помог? Судя по ночной рубашке – помог… я этот предмет одежды не жаловал. Она всегда в изголовье кровати свёрнутая лежала. И кто ж это тут у нас такой добрый самаритянин? В дверь осторожно постучали. - Да! Ага… добрый самаритянин… точнее – самаритянка появилась… - Доброго утречка, вашбородь! - Даша… а не ты ли меня вчера… Судя по вспыхнувшему на щеках румянцу – попал! Так… Хм… - Извольте испить! Это у нас тут что такое? Рассол? Ну а ты чего ожидал? Аспирину? Фигушки, милок, его ещё не придумали! Хряпнем тогда и рассола… ух! - М-м-да… крепок… - Иван Федорович встали и изволят пригласить вас к завтраку. Ну, что ж… завтрак – это хорошо! Это очень даже своевременно, я бы сказал. Вежливо пресекая Дашины попытки помочь мне одеться, делаю всё это сам. Ополаскиваю морду… м-м-да… побриться бы… Но бритвы (между прочим, хорошей немецкой!) у меня с собою нет. Ладно, авось никого не шокирую небритой мордой… Спускаюсь вниз, одетый, между прочим, как положено – в мундире и с саблей! Купец уже в столовой – сидит, ни к чему не притрагивается. - Утра доброго, Петр! Мы с ним вчера на брудершафт, вроде бы, и не пили… но я же и сам себя так просил называть… - И вам утра хорошего, Иван Федорович! – вежливо наклоняю голову. - Извиняюсь за вчерашнее… наливочку-то нам подали… зело убойную… - Не страшно есть, это вы не есть пробовать наше виски! Подали горячее, на столе появился и пышущий жаром самовар – словом, понеслась! И сразу на душе полегчало, да и в голове как-то яснее стало. Пока суд да дело, прикидываю – вчерашний день, считай, пропал. Да и сегодняшний… тоже, в общем, без толку прошёл. Жилья подходящего я себе не отыскал. Придётся в гостиницу съезжать. Ладно, не в первый раз, переживём! - Вопрос у меня к вам, вашбородь, имеется… - осторожно начинает купец. Здрасьте, только что по имени звал, а теперь-то что стряслось? - Внимание весь есть я, Иван Федорович, - вежливо наклоняю голову в ответ. - Так вот оно вышло… вы ж жилья себе так и не сыскали же? И по моей вине, в том числе, виноват! – сокрушённо разводит он руками. - Гостиница есть, любезный Иван Федорович, пропадать нет! Газета читать, искать… - Предложение имею. Покудова суд да дело, оставайтесь у меня? Тут и искать сподручнее… опять же – дворовым скажу, так вас мигом куда надобно, и отвезут! Хм… предложение заманчивое, но… - Тута всё вам знакомо, опять же – не совсем уж чужие-то люди! И… - тут он несколько мнётся… - Есть у меня к вам приватный разговор! Оный разговор продолжился уже в кабинете, куда мы плавно переместились после завтрака. Всенепременный самовар последовал туда за нами. И вот тут-то хозяин дома, наконец, высказался… Дураком почтенный купец не являлся, и в версию о том, что его прямой конкурент – Афанасьев, был, якобы, не в курсе дел своего приказчика, разумеется, не поверил. Отрадно, что он это понимает, уже легче разговаривать будет! Как я понял из дальнейшего, пристав, не вдаваясь в подробности, пояснил моему собеседнику, что, если бы не моя помощь – то, черта с два, полиция смогла бы это дело размотать. Что уж он там купцу наговорил… но теперь тот небезосновательно уверен, что я спас его от неминучего разорения. Ибо бодаться с т а к и м противником… тут никакая первая или вторая – да, хоть и все, вместе взятые, гильдии, не пляшут совершенно. «Поставщик Двора Его Императорского Величества» - это не только круто звучит, но и значит в настоящее время очень даже дофига! Получить такое звание трудно, ещё труднее удержать, но, уж если ты заполучил такую вот привилегию…
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
- Не стерпит такого убытка Афанасьев! Почитай, в немалые тыщи, ему такая вот любезность к потерпевшим от разбоя евонного приказчика, встала! Не един год работы – и всё коту под хвост! А и сделать-то он ничего не мог! Не сам Афанасьев такое решение принял, не сам – уж я-то знаю! С самого с верху ему на то оченно даже намекнули! Таковский скандал – он никому не нужон! Киваю – я мыслю примерно одинаково. Выждет купец, сил поднакопит – и отомстит. Тихо и без особого шума. На этот раз, одними лесными разбойниками не ограничиться… Бизнес – ничего личного! Да и его покровителей при дворе понять можно – им гораздо спокойнее и проще работать с давно проверенным в деле человеком. Я абсолютно уверен в том, что их дружба имеет под собою прочный, золотой амальгамой спаянный, фундамент. О чём и сообщаю собеседнику. - Не имея никакой сомнений в ваших словах, спросить должен – а я есть какая роль в этом деле? Купец вздыхает. - Когда я у Нагайцева за то спросил, он мне тако ответствовал. Мол, не нашего с тобою ума, Иван Федорыч, откуда и каким-таким макаром, твой гость про всё это выведал. А выведал – много и доподлинно! И даже я, мол, в это дело не суюсь, ибо голову на плечах имею. Не все вопросы, кои задать охота, задавать можно! Сверху, мол, иногда такая каменюка основательная прилететь может… дабы любопытства ненужного никто не проявлял. Вот, значит, как… Интересно тут у них дело обстоит. Схавают моего собеседника – и к бабке не ходи! Бизнес – ничего личного! А полиция предусмотрительно в сторонке – мол, мы своё дело сделали… и всё! Прочее – не по нашей части. Мол, убьют – тогда и приходи… Ничего нового, у нас завсегда так бывало! Ладно, это купцу головная боль. Однако же – и у меня есть повод для беспокойства – и немалый! Да и то сказать – подлянку Афанасьеву я устроил знатную! Не ровен час, он и до источника её докопаться сможет… Кондрат-то, как я понял, всё же утёк, а раз так – то заказчик его точно отыщет. Разбойник же не растворился в воздухе, а отошёл туда, куда ему и было указано. И новых головорезов себе навербует – такого добра сыскать… только свистни! А как только установят того, кто всю малину обгадил – жди кирпича на голову! Или ножик под ребро в темном переулке… Нужен союзник! Или новые документы! Впрочем, имея некоторое количество денег (желательно, побольше…) эту задачу и так можно решить, самостоятельно… Только вот, денег у меня не особо-то и дофига. Да и времени, чтобы всё это раздобыть или заработать, тоже не слишком много. А обиженный мною купец станет землю рыть со всем прилежанием! Да уже, наверное, начал… Союзник… Да чтобы с деньгами и положением! Так вот же он – передо мною сидит! - Схарчат тебя, Иван Федорович. Не простит Афанасьев такого урона своему делу. До тех пор, покуда он тебя не трогал, всё ровно у него шло. А тут – стоило только на твой обоз замахнуться, такой вот каменюка ему по башке преизрядно тюкнул. Дураком-то его ведь ты не считаешь же? Так что – жди, прилетит тебе вскорости персональный привет… Добрынин только рот открыл – да так и замер. Не ожидал… по всему видно! И ответа такого не ожидал, да и того, что американский офицер вдруг по-русски чисто так заговорил… Вот и думает – а все ли сюрпризы на сегодня исчерпаны? Можно его понять. Не то ныне время, народ к такой скорости решения ещё не привык. Время на обдумывание требуется – а нет его! Не сегодня-завтра станут тебя, друг ситный, жрать. Со вкусом - причмокивая, да облизываясь. Косточки обсосут – да и выбросят… - А… Что ж ранее-то… так вот, чтобы по правильному говорить… - Как тебе пристав сказывал? Не нашего то ума дело, да? И капитан Марков тебе, наверняка, ровно то же самое, поди, говаривал, так ведь? Не затрагивает то тебя – так и не лезь! Меньше знаешь – крепче спишь! Опять же – сидит пред тобой иноземный офицер. Всеми чинами государевыми за такового признан, на что и документ соответствующий имеется. Твоя ли, Иван Федорович, забота тут что-то выяснять? Не по чину то тебе, уж извини! Надо было тебе помочь тихо, да тайно – помогли! А кому и зачем это надобно было… - развожу руками в извиняющемся жесте. – Про то, может, я и сам-то не ведаю! Дали приказ – исполняй! Купец вздыхает. Встаёт, идёт к шкафу и достает оттуда… бутылку водки он достаёт – а вы что подумали? Булькает водка, разливаясь по стаканам. - Ну! Будем здравы! Как там классики говаривали? Подобное лечиться подобным? Именно так похмелье и снимается! - Так… что ж делать-то мне надобно? - Думать – допреж всего. Как и где тебя подкосить смогут, где ударят в следующий раз. Да предупредить это всё! - И как же я… Не учён в таковских-то делах! Ещё стакан. - Обожди! – решительно отставляю его в сторону. – Мне с квартирой ещё решить надобно! Сегодня – последний день! - Чего тут решать? Комната наверху есть… Мало? Так и соседнюю забирай! Места в доме много – весь второй этаж пустой, почитай, стоит! - И заберу! Платить сколько? Надулся купец. - Нешто я нехристь какой… что ж ты меня забижаешь-то так?! Со спасителя свово деньги брать стану?
Чем хуже там, тем лучше нам. (с) Грустный русофил Мир, где люди не играют с котами, обречён на застой и тоску.
