Кодовое имя Марта

[Дядя Саша]

Тем временем, аккуратно ступая к выходу, Марта продолжала рассуждать вслух, не нуждаясь ни в одобрении, ни в диалоге: «Сократ, как думаешь, что произошло? Почему свет почти везде отключен или в энергосберегающем режиме? И отключение капсул. Разве это безопасно? Ну, там же обеспечение жизнедеятельности человека, дыхание, контроль сердцебиения…» Девочка остановилась, постепенно осознавая, что означает сухое: «Криокапсула отключена в целях экономии ресурсов». Для описания состояния Марты как никогда подошла бы фраза «земля уходит из-под ног», если бы не ее поистине издевательский смысл в данном месте и в данное время.
В попытке найти опору хоть в чем-то, Марта села на пол. Больше всего ей сейчас хотелось даже не вернуться домой или увидеть команду корабля-спасателя, нет, ей хотелось попросту прислониться к стене. Плевать, какой именно: уютной деревянной, нагретой лучами палящего летнего солнца, или сковывающей своим металлическим холодом, шероховатой или гладкой; лишь бы можно было прислониться и не потеряться в новой реальности, затягивающей в бездну похлеще зыбучих песков.
- Они спят, просто спят, да, мой мохнатый друг? И мы с тобой тоже спим, верно, Сократ? – слишком спокойный отстраненно-холодный голос Марты еще больше напугал ее четверолапого спутника.
- Да, котенок, спят. Пойдем в коридор к нашей железке.
Что бы ни делал Сократ, что бы он ни говорил, его хозяйка продолжала сидеть на полу, разве что теперь молчала. Коту ничего не оставалось как применить силу, буквально: он ударил девочку лапой, а точнее – увесистым магнитным браслетом. Внезапная боль немного привела девчушку в чувства, по крайней мере теперь она воспринимала слова своего компаньона.
Вместе они кое-как добрались до закрытой двери. Кажется, Бонифатий вволю наигрался и теперь не спешил выпускать пленников из камеры. Ожидая ее открытия, Марта поймала себя на мысли, что не хочет стоять спиной к тому, что осталось в глубине криокамеры. К тем, что остались в глубине криокамеры. Это не пафосное уважение к мертвым, которое в данной ситуации даром никому не нужно. Наверное, даже не страх перед… спящими, пусть будет спящими. Так лучше. Они ведь не просыпались. Девчушку все сильнее одолевала нарастающая паника. Ей все-таки нужна опора. Любая. Желательно холодная и приводящая в чувство своим безразличием к происходящему. Стена рядом с тяжелой металлической дверью стала идеальным вариантом.
- Они все такие? – спокойно спросила девочка, сев на пол и опершись. Вдох-выдох.
- Да, - ответил Сократ. То ли просто тихо, то ли коммутатор был уже на грани окончательного выхода из строя.
Говорить было не только не о чем, но и банально не хотелось. Точнее, конечно, тем для обсуждения хватало, но для них должны появиться силы и хоть какое-то понимание происходящего, а вот их как раз не наблюдалось. Да и с чего начать? Единственное, о чем они с Сократом знали, так это о том, что в криокапсулах все мертвы, а по кораблю бродит тень отца Гамлета в виде капитана Волкова. Воспоминание о нем стало для Марты спасительным крючком, втянувшим сначала в водоворот глупых мыслей о корректном местоимении по отношению к голограмме Волкова, а затем и зачатков здравых идей.
- Слушай, а голограмма капитана Волкова – это она или он? Ну, то есть я вспомнила о ней или о нем? О голограмме – о ней, но капитана Волкова ведь? Значит, о нем? – какой-то слишком странный смех хозяйки заставил питомца насторожиться еще сильнее.
- Ты меня об этом спрашиваешь? Потомка первой кошки-космонавта?
- А тут есть еще кто-то? По крайней мере, живой. Ау! Найдись, наш невидимый спаситель и собеседник! Где же ты, солнце наше ясное? Заждались мы тебя!
Питомцев на роль космических компаньонов отбирали достаточно тщательно даже с учетом того, что ими могли стать только генетически усовершенствованные «модели» кошек, обладавшие улучшенными параметрами выносливости и мыслительной деятельности. Но они все равно оставались питомцами, пусть и способными поддерживать различные разговоры с хозяевами. После обнаружения криокапсул, Сократ окончательно перестал понимать поведение своего «котенка». Она шутит? Как-то не очень весело от этих шуток. Почему так и здесь? Как вообще в этой ситуации можно и нужно шутить? Зачем? Это все еще опасность, пока они не поняли причин и путей спасения. Одно слово – котенок. И не имеет значения, кто старше.
- Ладно, ладно, прости. Кажется, у меня истерика. Или нет. Черт его знает, эту популярную диванную психологию. Но все же Волков. Как думаешь, он жив? – Марта попыталась успокоиться и больше не пугать своего единственного друга.
- Не знаю. Думаю, вряд ли.
- Давай вспоминать. Нас разбудили. Железяка, будь она неладна. Почему?
- Авария?
- Допустим. Но какая авария возможна в космосе? Вылетели на встречку? Не справились с управлением? Сократ, ты, конечно, великий мудрец, но авария на космическом корабле – это влетел астероид. Или космический мусор. Не имеет значения, что именно, но были бы внешние повреждения. И капсулы бы не отключили «в целях экономии ресурсов». Хотя, могу и ошибаться. Мудрец из меня такой же, как из тебя. Идем дальше. Где все роботы? Почему они не выполняют свою работу? Если что, поправляй. Почему остался один Бонифатий?
- Он умный и не лез туда, где опасно?
- Резонно. Но он робот, ему без разницы, где опасно, а где нет. Если только он сам не стал опасностью…

[Дядя Саша]

Неприятная мысль заставила подростка еще сильнее вжаться в стену. С тех пор, как они направились к выходу, дверь ни разу не открывалась. И за состояние капсул отвечает Бонифатий. Все сходится. И неизвестно еще где теперь безопаснее: здесь или в коридоре, рядом со свихнувшимся ведром с болтами.
- Я смогу тебя защитить, котенок, - трагичный пафос кота заставил немного улыбнуться его бесталанную хозяйку. Главное – не вспоминать, что рядом десять криокапсул со «спящими» людьми, за стеной – их преследователь, а у них нет ни еды, ни воды. Ах, да, и самый пустяк – они в открытом космосе. Так себе перспективы.
- Спасибо, мой мохноза…мохнатый друг. Как будем атаковать его, если дверь откроется?
За такими пустыми разговорами и воображаемым геройством прошло примерно полчаса. Точнее определить было трудно. Сейчас все отчетливее становилось слышно странную возню за трижды проклятой дверью, сделавшей двух друзей не то пленниками, не то чудом выжившими. Даже молчаливые соседи меньше пугали Марту и действовали ей на нервы, чем этот неясный шум. Думать о том, сколько им с Сократом осталось вот так трепаться, тем более совершенно не хотелось.
Нельзя сказать, что тонкая полоска света возникла слишком неожиданно, и все же ей удалось одним своим появлением разрезать и уже полюбившуюся Марте тьму, и само время на те самые «до» и «после». Один удар сердца «до». Тишина. Удар «после». Не остановилось. Уже хорошо. Интересно, это будет больно? Не хотелось бы. Лучше бы как у соседей: просто уснуть. И зачем он их будил?
Дверь открывалась с огромным трудом, что несколько удивило обоих друзей. Бежать? Возможность для этого, наверное, появилась, вот только куда бежать-то? Непонятные манипуляции чудного робота, с очевидным усилием избавляющегося от единственной преграды, вогнали Марту в ступор. Она просто отошла в сторону, чтобы не мешать, и бездумно наблюдала, как дроны по приказу Бонифатия один за другим останавливались в дверном проеме. Первый пошел. Почти всмятку. Второй. Третий. Просвет становился все шире. Еще немного, и у робота либо закончатся дроны, либо… Ну, терпение у него точно не закончится, в этом сомнений не было. А, нет, дроны тоже, кажется, бесконечны.
- Пассажир №26, настоятельно рекомендую покинуть помещение данной криокамеры. Нахождение в криокамере №6 пассажиров, не достигших совершеннолетнего возраста, запрещено.
Пассажира №26 осенило. Недолго думая, она схватила пассажира №27 и вплотную приблизилась к выходу.
- Котенок, ты в своем уме? Не делай этого! – неисправный коммутатор добавлял визгливых ноток и без того нервному коту.
- Так надо, друг. Жди.
Сначала Марта буквально вышвырнула за дверь своего питомца, а затем сама попыталась пробраться через щель в коридор. Это было не так-то и легко, даже боком. Сколько она себе говорила, что надо меньше бабушкиными блинчиками баловаться?! И ведь правда. Теперь она это поняла как никогда остро. Дверь дернулась и на сантиметр-другой закрылась. Неприятно хрустнули ребра, как показалось испуганной девочке. Нет, не ребра. Дрон. Впору выдохнуть. И вот так, на выдохе, что называется, как можно быстрее пытаться протиснуться вперед.


Испуганный возглас кота не добавлял уверенности, но девчонке некогда было думать об этом. Секунды приобретали все большую ценность, поэтому не хотелось каждую из них нелепо тратить на бесполезные, в общем-то, вещи. Сначала выбраться, а потом уже начинать бояться. Глупая привычка, но именно так всегда и получалось: сначала она совершала поступок, иногда даже обдуманный, и только после того, как все заканчивалось, от страха начинали слегка дрожать руки.
В коридор Марта практически вывалилась. Хорошо, что дроны справились со своей задачей, пусть и весьма нетривиальным способом, иначе Сократ остался бы без хозяйки. Синяки – сущий пустяк по сравнению с тем, что могло произойти. В памяти девочки всплыл хруст раздавленного дрона, из-за чего она слегка поморщилась. Тем временем, Бонифатий прекратил попусту расходовать своих верных помощников и направился в сторону пассажиров 26 и 27. Кот попытался преградить ему дорогу, хоть и понимал, что это бесполезно.
- Сократ, успокойся! Он не причинит нам вреда. По крайней мере, не сейчас.
- Ты же сама сказала… - Растерянный питомец поворачивал голову то в сторону хозяйки, то в сторону робота.
- Ну ошиблась, с кем не бывает?
- Тогда я запутался…

[Дядя Саша]

Тяжело вздохнув, Марта принялась объяснять: «Понимаешь, он изначально нас не пускал в криокамеру. В отличие от Волкова, так и желавшего туда заманить. Может быть, это какая-то чудовищно хитрая игра в кошки-мышки, но робот-смотритель устаревшей модели на нее не способен. Туповат для этого. Прости, Бонифатий».
Выражение кошачьей морды так и говорило об активном мыслительном процессе, но еще больше о его безуспешности.
- Кажется, я не потомок первой кошки-космонавта, а робот-смотритель устаревшей модели – тоже туповат. Я все равно ничего не понимаю.
- Ай, ладно. Короче, я все еще точно не знаю, что происходит, но пока угробить нас хочет не Бонифатий.
- Вот с этого и надо было начинать, котенок, - вечно недовольная морда ныне обзавелась еще и обиженным выражением.
Особой разговорчивостью робот не отличался, поэтому молча просканировал Марту на наличие возможных переломов и, не обнаружив их, остался стоять рядом, пока нерадивые пассажиры обсуждали трансцендентальные вопросы жизни и смерти. Что ему до этих людских забав, если его не приглашают принять участие?
- Бонифатий, а, Бонифатий? Не хочешь ли ты мне рассказать о том, что здесь происходит, мой железный друг? – девочка усиленно делала вид, что она спокойна и вовсе не злится из-за всего произошедшего.
Робот-смотритель не стал распыляться на красноречивые и продолжительные рассказы, ответив сухим: «На данный момент полной информации нет». Вдох-выдох. У Сократа это получилось сделать еще эффектнее, чем у Марты. Ох уж эти устаревшие модели…
- Бонифатий, дружок, а какая информация есть в твоем распоряжении? Я имею ввиду о состоянии корабля, членов экипажа и пассажиров, - как можно мягче спросила Марта.
- Управление кораблем производится извне, большая часть роботов также находится под контролем сторонней системы либо выведена из строя. Пассажиры №26 и №27 выведены из состояния криосна. Актуальная информация о членах экипажа и пассажирах отсутствует. Доступ к последним, имеющимся в базе, данным о состоянии членов экипажа и пассажиров запрещен ввиду недостижения пассажиром №26 совершеннолетия.
Не то, чтобы девочка услышала что-то слишком уж выбивающееся за рамки здравого смысла, но откровения об управлении извне застали врасплох. Кто? Зачем? Кто-то из затерянных в космосе беглецов? Это, наверное, объяснило бы многое. Особенно, такое отношение к людям: лишние рты никому не нужны. Из-за того, что сейчас почти все путешествия проходили в состоянии сна, провианта на корабле почти не наблюдалось. Точнее, его хватало на пару месяцев, не более. Этого было достаточно, поскольку в состоянии бодрствования пассажиры находились около недели, восстанавливаясь после криокапсул. Остальное – на случай непредвиденных ситуаций. Как сейчас. Так это что же, получается, все ради кучи консервов? При мысли о еде у Марты заурчало в животе. М-да, недостаток конструкции…
- Тоже есть хочешь? – участливо спросил Сократ, всем своим видом показывая, что пора бы подумать и о его животике.
- Так-то и пить, не только есть. Бонифатий…
Смотритель, при отсутствии работы переходящий в энергосберегающий режим, вновь посмотрел на пассажира №26 своими ясными горящими глазами и монотонно пробубнил: «Перемещение по кораблю не рекомендуется ввиду отсутствия актуальной информации о происходящем в других отсеках. Подобные действия могут привести к опасным для жизни пассажиров последствиям».
- Бонифатий… Если мы не будем есть и пить, то точно умрем.
Вместо того, чтобы провести путешественников к складу, робот принялся читать лекцию о том, сколько человек может прожить без еды и воды. Это настолько надоело друзьям, что они решили самостоятельно отправиться в нужный отсек. С одной стороны, смотритель прав и в этом не было сомнений – путешествие предстоит опасное, – с другой… Дожидаться, когда они еще больше ослабнут от голода, бессмысленно. Тогда у них тем более шансы на удачу понизятся.

[Дядя Саша]

На некоторое время проблема голодной смерти отступила – на стеллаже Сократ обнаружил коробку с продпайком, которую тотчас же спёр и притащил к своей хозяйке. Стало легче и даже как-то бодрости поприбавилось!
Воспряв духом, Марта озадачила Бонифатия поиском еды… но на этом всё тотчас же и завершилось – у робота нашлись более важные задачи. Нет, он не отказался, но…

После тьмы криокамеры холодный свет длинного коридора сводил с ума своей нестерпимой яркостью, из-за чего у Марты разболелись глаза и приходилось постоянно жмуриться. Это не особо помогало, но ей так было спокойнее. Именно спокойнее. А Сократ… Сократ боялся. Даже его излюбленная бравада не скрывала волнение. Вообще, такое поведение кота жутко раздражало его хозяйку. Вопреки ожиданиям, все обошлось без приключений: до кухни они дошли достаточно быстро, никто их больше не пугал, сумасшедших роботов не повстречали. Чем не повод для радости? И надо было этой мохнатой животине постоянно озираться по сторонам и все портить? В конце концов девочка не выдержала:
- Сократ, прекрати! Ей богу, не доводи до греха!
- Котенок, ты не понимаешь. Мы – дичь. Это охота! Поверь моему чутью! С нами играют!
- Ты думаешь, я настолько дура, чтобы не понимать, в каком мы положении? Изменить я что могу? А тут еще ты со своей паранойей…
Бонифатий с некоторых пор предпочитал не вмешиваться со своими советами и объяснениями в общение этих двоих. А будь он человеком, вообще сбежал бы куда подальше. Например, в коридор. Вроде бы защищают друг друга, но постоянно то спорят о чем-то, то действуют слаженно, как единый механизм. В базовых настройках робота об этом ничего не было сказано. Таких пассажиров у него еще не было, и что с ними делать он не до конца понимал.
Немного попререкавшись друг с другом, девочка и кот пришли к выводу, что продумывать планы действий попросту бессмысленно: для этого надо примерно понимать тактику противника, а они в подобном не сильны. Единственное, на чем они сошлись без разногласий – это на том, что отдыхать им придется по очереди. Для надежности, пусть и условной. И желательно не отходить от склада с припасами.
Страхи Сократа не подтвердились. Несколько дней пленники космоса провели в бесплодных попытках связаться с Землей и сообщить о своем местонахождении, и даже робот-смотритель им не смог помочь. А дальше скука. Одни и те же действия по кругу, ничего больше. Возникла крамольная мысль, что Бонифатий все-таки ошибся: захват системы управления казался бессмысленным, ведь за этим больше ничего не последовало. В какой-то момент они к такому положению дел начали потихоньку привыкать: пришло осознание, что даже если в данный момент чудесным образом получится сообщить о проблеме, спасательный корабль доберется к ним еще нескоро. Просто и невыносимо жутко одновременно.

«Алгоритм 5.
Пристыковать захваченный корабль к шлюзу номер 8.
Произвести процедуру осмотра и инвентаризации.
Подготовить груз к переносу на станцию».

Получив такую команду, пробудились к жизни ранее «дремавшие» механизмы. Выдвинулись в район шлюза грузовые платформы и роботы- манипуляторы.
Станция просыпалась, готовясь к привычному разграблению очередного корабля.


Внезапно раздавшаяся сирена вырвала Марту из полудремы. Было видно, что ее питомец тоже едва открыл глаза. Вот тебе и «отдыхать по очереди»! Впрочем, обижаться было не на что: это правило они соблюдали только первый день, затем же сделали подобие шалаша, прятались там и засыпали вместе.
Внутри все сжалось: девочка прекрасно понимала, что сражаться с огромнейшей системой, в распоряжении которой, по заверениям Бонифатия, находился весь космический корабль с его содержимым – бесполезно. Но и сдаваться, даже не попытавшись, было не в ее правилах. Не то воспитание. Вот только с чем сражаться? С кем? Враг, соперник должны быть осязаемы. Даже у разбушевавшейся стихии есть форма, будь то огонь, вода или воздух. А что ждет их с Сократом?
Сирена тем временем прекратила свои завывания, вернув этому отсеку его былую тишину, но друзья так и стояли в ожидании неизвестной угрозы. Марту не покидало ощущение, что стоит только вернуться в их импровизированный шалаш, как тут же начнутся проблемы. Кажется, у кота были ровно те же самые мысли, пусть он их и не озвучивал.
Прошло примерно полчаса прежде, чем пленники корабля-призрака немного расслабились. Расспросы робота-смотрителя также ничего не дали: все параметры системы без существенных изменений – ни тебе пожаров, ни пробоин, ни даже вышедших из строя роботов. Обычная ложная тревога. Впрочем, с некоторых пор верить нельзя было никому. Никому, кроме них самих, разумеется.
Еще несколько часов Марта со своим питомцем при помощи робота-смотрителя продолжали наблюдать за происходящим, насколько это позволяли возможности древнего корыта по «имени» Бонифатий, а затем и вовсе успокоились и уснули. Это только кажется, что в стрессовых ситуациях вот ты-то непременно будешь героем, не совершишь никаких глупых поступков и вообще – со всем разберешься. На деле оказалось иначе. От правильности и героизма устаешь, даже если от них зависит твоя жизнь. Точнее, не так: ты привыкаешь ко всему, в том числе к постоянной опасности. А дальше просто учишься эту опасность разделять на более насущную, как, например, было с поиском еды, и фоновую. Все, что теряет актуальность в данный момент, автоматически становится фоном, а фон не требует к себе пристального внимания. Так оказалось проще.

[Дядя Саша]

Через несколько часов вой сирены повторился, но прежней реакции уже не было. Осталось только раздражение из-за того, что им не дают нормально поспать. Когда сигнал тревоги сработал в пятый раз, Марта даже не стала открывать глаза: как лежала в обнимку с Сократом в их шалаше, так и продолжила это делать дальше. Толку-то от всей этой суеты? Разве что стало неприятно, когда периодический вой сирены сменился на постоянный белый шум, будто кто-то забыл настроить радио. Ей-богу, орудие пыток! Кот с трудом переносил такую «музыку сфер»: постоянно жаловался Бонифатию, злился, но продолжал зачем-то вести задушевные разговоры с роботом-смотрителем. Марта же наоборот – почти перестала общаться со своим другом, а с Бонифатием и подавно: о чем, собственно, им беседовать и, главное, зачем? Даже если Сократ что-то спрашивал, Марта стала его игнорировать. Нет, они вместе исправно ходили в столовую – благо, с этим проблем не возникло, – но все чаще делали это молча, будто они и не друзья, а предметы интерьера друг для друга или личные вещи. В самом деле: не станет же человек в здравом рассудке по пути на обед вести дискуссии с женской сумочкой, например, или вилкой какой.
Жизнь Марты практически свелась к тому, что она только ела и спала, а вскоре и завтраки с обедами стала все чаще пропускать. Девочка настолько потеряла счет времени, что даже примерно не понимала, сколько прошло с их пробуждения. Неделя? Месяц? Год? Или больше? На двоих запасов им должно было хватить до конца жизни, если не дольше. Какая ирония! И все же время. Сколько? Попытки посчитать самостоятельно не увенчались успехом, более того, привели к еще одному неприятному открытию: пленница поймала себя на мысли, что уже не уверена в своей памяти. Был ли капитан Волков на самом деле или она сама себе его придумала, чтобы не скучать? А вот это «на самом деле» - это вообще что и о чем? Может, и она такая же голограмма с запрограммированным сознанием? Что из того, что она помнит, было на самом деле и с кем было? Марта все больше терялась в вопросах, на которые не могла и не хотела знать ответа.
Однажды голос Марты застал врасплох не столько робота, сколько кота.
- Бонифатий, как люди сходят с ума?
Робот принялся рассказывать девочке сухие факты, совмещая их с кратким изложением научных статей по психиатрии, но все это казалось напрочь лишенным жизни, смысла и человечности. Абсолютно неприменимо к реальной жизни. Или применимо исключительно узкими специалистами, к которым девочка не относилась.
Боявшийся привлечь к себе внимание хозяйки кот переминался с лапы на лапу, что-то тихо бормоча себе под нос. Наконец он громко, так чтобы перекричать шипение из динамиков, ответил: «Сначала ты перестанешь доверять сама себе. А потом и другим».
- Себе я уже не доверяю, Сократ… - Марта попыталась улыбнуться. Вышло не очень убедительно, но кот был рад и такому. Лучше, чем молчание. – Сколько прошло с момента пробуждения?
Бонифатий не стал добавлять излишнего драматизма с его эффектными паузами и расстановками, а просто коротко уведомил, что с открытия криокапсул пассажиров №26 и №27 прошло восемь дней, три часа и двадцать девять минут.
Только спустя неделю Марта наконец-то поняла, как выглядит настоящее озарение. Ее питомец постоянно говорил с роботом-смотрителем не из-за чрезмерной любви к его «душевным» качествам. Все проще: этот робот по-настоящему стал их связью с реальностью, тем, кто стоял на страже их здоровья. Воистину, «смотритель»!

«Алгоритм 6.

Корабль пристыкован к шлюзу номер 8.
Начата процедура осмотра и инвентаризации.
Выслана команда роботов-носильщиков для транспортировки груза на станцию».


- Бонифатий, что вообще происходит? – Марта повернулась к роботу, который, казалось, весь был погружён в раздумья.
На самом деле, его мозг был занят тем, что непрерывно анализировал поток полученной информации. После того, как системы корабля внезапно перестали отслеживать перемещение Марты и Сократа по кораблю, отпала и необходимость оказания им немедленной помощи.
- Пристыковываемся к центральной станции. Готовимся к разгрузке корабля.
- В смысле?
- Груз, которые перевозиться на нашем корабле, будет перемещён на какие-то склады.
- А мы?
- Никакой информации по этому вопросу не имеется.

[Дядя Саша]

О подозрительных действиях дронов Бонифатий сообщил заранее. Сухо, буднично и безразлично, как и положено машине, но внятно объяснить, что же там такого подозрительного, не получилось; Марта видела на камерах просто жужжащую мелочь за несколько отсеков от них. Но особого выбора у нее не было, поэтому пришлось поверить на слово – необычное так необычное, не ей спорить с роботом-смотрителем. Тем более, что с некоторых пор он стал для них с Сократом практически членом семьи: всепонимающим, насколько таковым мог быть робот, заботливым и настоящим.
Миновав один отсек, дроны принялись открывать двери во второй. И… Девочка ощутила дежавю. Как в тот раз, когда капитан Волков привел их с Сократом в криокамеру. Все то же самое: будто дверь сама не понимает, чего она хочет – то приоткрывается, то закрывается. А ведь это было результатом вмешательства Бонифатия в работу системы управления космическим кораблем. Получается, все подтвердилось: корабль кто-то захватил и управляет им извне. Это одновременно и пугало, и вселяло надежду. Первое – потому что пленники корабля буквально были в полной власти захватчика: им могли перекрыть кислород, лишить пищи, да что угодно! Хоть в открытый космос выбросить. Второе – потому что этот таинственный «кто-то» существовал! Он был настоящим, а не плодом ее воображения. Хороший, плохой – неважно; просто существующий, остальное – вторично. Какое же это, ни с чем не сравнимое, облегчение!
Тем временем часть рабочих дронов - разных форм и размеров подобралась к отсеку с троицей, принявшись за последнюю преграду. В отличие от прошлого раза нынешняя ситуация выглядела куда мрачнее, потому что рабочим лошадкам корабля требовалось гораздо меньше свободного пространства, чем Марте. А значит, хватит и небольшого зазора. А дальше… Найти что-то тяжелое? Получится ли, и на сколько хватит их с котом сил? Выход нашел Бонифатий, который настоятельно рекомендовал Марте с Сократом спрятаться в металлическом укрытии, и – главное – помог его сделать из обшивки внутренней части отсека, наскоро скрепив ее в форме короба. Хорошее укрытие… Если не считать, что рабочие дроны могли заживо замуровать их навеки в этом металлическом саркофаге. Но выбирать не приходилось и все, что они могли – довериться смотрителю и молиться.
Как дроны проникли в их отсек Марта уже не видела. Да и ничего не видела. Об освещении как-то не подумали – удивительное дело! Но вот звуки доносились, несмотря на то, что после белого шума воспринимались как-то… Нужного слова девочка подобрать не смогла. Пусть будет просто «иначе».
Казалось, что дроны, как пауки, ползают по стенкам их короба – цепляются своими металлическими когтями, руками… Да что там у них вообще? У деталей же должны быть названия, так почему Марта не помнила их?
Сократ, как мог, что-то рассказывал своей хозяйке, терся о ее плечо, щеку. Такой теплый и живой, что девочка расплакалась. Даже не от страха, нет. От этого тепла и кошачьей наивной нежности. И все-таки каким бы он ни был достижением генной инженерии, он оставался обычным котом. Просто немного говорящим.

Снаружи сначала послышалась возня на одной из граней короба, а затем дрон попросту начал завинчивать шурупами то, что в теории было дверью. Их действительно хотели замуровать. Удар. Скрежет. На стене появилась вмятина и небольшая дыра. Еще один дрон решил завершить начатое своим коллегой, но и его судьба оказалась такой же. Как хорошо, что Бонифатий был на стороне человека, иначе шансов у них не было бы. Казалось, что робот устаревшей модели – это жуткое ни на что не годное старье. Сейчас было видно, что Марта очень ошибалась в своих выводах: да, Бонифатий был медлителен, огромен, но он оставался машиной, способной уничтожить все на своем пути, если того потребуют обстоятельства. Собственно, этим он и занимался – уничтожал противника.

[Дядя Саша]

Металлический скрежет – сам по себе вещь неприятная, но внутри короба этот звук побил все рекорды омерзительности. Еще и удары, которые были вполне ощутимы, несмотря на защиту. И все же лучше, чем могло быть. Несмотря на старания Бонифатия, рабочие дроны все-таки смогли увеличить пробоину в их убежище. Теперь можно было хоть что-то разглядеть, но и стать жертвами атаки проще. Тем более, что их враги каким-то образом научились менять форму. Для девочки это было что-то на грани фантастики: рабочие дроны на космических кораблях обычно похожи на пауков – тело и лапки с магнитами. Достаточно удобно, к тому же не мешают передвижению людей, спокойно ползая себе по металлической обшивке. Эти же… Марта своими глазами увидела, как один такой паук поджал «лапки» и взлетел. С каких пор у них появилась такая возможность, и почему никто на Земле не рассказывал об этом?
Пока смотритель разбирался с нападавшими роботами, один из стаи этих жутких механических птиц завис в воздухе прямо напротив дыры – рассматривал, выбирал удобное положение и… Просто разогнался и влетел в стенку. Жгучую боль Марта ощутила сразу, а потом заметила, как по коже струится кровь. Теплая, липкая, пачкающая все на свете... Дрон «ужалил» ее одной из своих лапок. Наверное, именно так атакуют скорпионы: молниеносно и точно.
Сократ жалобно замяукал. Марта не сразу поняла, что она просто глупо улыбалась вместо того, чтобы зажать рану на руке. У ее друга снова барахлил коммутатор, и это казалось самой важной мыслью, из-за которой и появилась улыбка – надо будет новый купить. Когда они вернутся домой. Если вернутся.
Как только дроны смогли ранить пассажира №26, они немедленно прекратили атаку и покинули отсек, а Бонифатий принялся открывать дверь этого странного маленького убежища. Не дожидаясь освобождения, Сократ принялся вылизывать рану своего котенка, как это и должны делать заботливые родители. Девочка начала потихоньку приходить в себя, чем несказанно обрадовала кота, и самым важным доказательством стало то, что она расплакалась. Соленые слезы катились по щекам и абсолютно не желали останавливаться, будто она решила за один раз выплакать всё на десятилетия вперед. Вместе с тем нахлынули и страх, и отчаяние, и боль все эти дни старательно прятавшиеся где-то в самых дальних закоулках души. Оказалось, что у Марты есть душа… И «спящие» пассажиры – ее молчаливые соседи – начали обретать новую жизнь: они перестали быть безликим грузом выключенных криокамер. Они… Все они должны вернуться к своим родным, домой. Вернуться во что бы то ни стало! Никто не должен потеряться в пути. Ни «спящие», ни Марта с Сократом. Так правильно. Но для этого нужно понять причины и найти выход, а это не так просто.
Как только пассажиры №26 и №27 смогли выбраться из защитного укрытия, Бонифатий принялся обрабатывать и перевязывать рану доверенного ему объекта. Если бы роботы могли испытывать стыд, смотритель непременно бы узнал каков он на деле: Бонифатий не справился с поставленной задачей и теперь ранен человек. Более того, это именно его упущение. Если выключенные криокамеры – результат вмешательства в систему управления кораблем, на которое он повлиять не мог, то здесь ситуация иная. Требовалось обновление, о чем незамедлительно был проинформирован один из оставшихся в живых пассажиров. Поначалу девочка не поняла, что от нее хотят и в чем, собственно, проблема, но затем некоторые детали мозаики начали складываться воедино: вот она – истинная причина помощи Бонифатия! Причина, которую она сама же не раз называла, не до конца понимая всю ее важность: он робот-смотритель устаревшей модели! Его рабочие программы не обновляются автоматически, что позволило сохранить базовые настройки и задачи, а также некоторую часть подконтрольных ему рабочих дронов. Жаль, последние почти все уничтожены.
Примерно через полчаса наводящих вопросов железка худо-бедно смогла поведать тайну о своих взаимоотношениях с кораблем, его системой управления и дронами: нельзя сказать, что стало проще, но хотя бы понятно, кого можно считать условным другом. С образом врага пока так и не определились, поскольку о нем не было ничего известно, кроме того, что он существует. Как и ожидалось, корабль полностью управлялся единой системой, которой подчинялось большинство дронов, а также криокамеры, видеокамеры, динамики и прочее. Однако в целях безопасности экипажа для некоторых роботов-смотрителей (как раз ради экономии использовались устаревшие модели) была предусмотрена автономная сеть, практически не взаимодействующая с основной. Точнее, это «взаимодействие» заключалось в том, что они находились в одном пространстве и дополняли друг друга. Ответственный за программное обеспечение член экипажа корректировал и в случае необходимости обновлял базы данных смотрителей вручную, беря за основу информацию главной сети, но не допуская их прямого контакта. Специально для этого роботы-смотрители были оснащены массой различных сенсоров, таких, как датчик движения, тепловизор и прочее. Также дополнительные сенсоры и видеокамеры в небольшом количестве были установлены на всем корабле, что позволяло роботам-смотрителям действовать автономно в случае возникновения проблем с основной системой управления. Собственно, поэтому Бонифатий и мог «видеть» происходящее, вмешиваться в работу дверей и прочие удивительные на первый взгляд вещи.

[Дядя Саша]

«Перезапуск программы. Обеспечить утилизацию тел экипажа корабля, после чего произвести перенастройку сенсоров для исключения ложных срабатываний».

Повинуясь этим командам, юркие роботы-универсалы вскрыли капсулы с телами членов экипажа. При этом они напрочь игнорировали Марту и Сократа, старательно изменяя курс, чтобы не столкнуться с ними в проходах и коридорах.
- Почему они нас не слушаются?! – возмутилась Марта, в очередной раз попытавшаяся остановить такого робота. – Ведь каждый робот обязан выполнять приказание человека!
- Ты совершенно права! – откликнулся Бонифаций. – Но – живого человека! Ты же официально объявлена умершей и они тебя попросту не видят. Потому и игнорируют твои команды.
- Но я стою прямо перед ним! Он же должен…
- Программный сбой – он не имеет права заходить в зону нестабильности, во избежание потери управления. Твоё существование признано невозможным. Сократа они игнорируют по той же причине. Заметь – когда он вскочил на робота, тот тотчас же остановился!
- Почему?
- Аномалия в программе. В данном случае – блуждающая. Компьютер автоматически останавливает работу механизма, который попадает в такую зону. То же, что и в твоём случае – но, причина остановки в данной ситуации – другая. Просто метод её решения один и тот же.

«Утилизация тел экипажа завершена».
«Перезапуск программы».

«Сенсоры фиксируют наличие живых существ на корабле».

На некоторое время компьютер «завис» - ситуация была явно нестандартной и способов её решения в памяти не находилось…

«Перенастройка сенсоров – отключить режим тревоги».
Решение оказалось простым – дабы не останавливать работу системы, которая столкнулась с непредвиденным сбоем, решения которого найти не удалось, данную аномалию было решено попросту игнорировать, и в дальнейшем не обращать на неё внимания.


Пользуясь тем, что часть дронов была уничтожена, а все прочие были заняты какими-то своими делами, вся троица ухитрилась проскользнуть на борт корабля-захватчика. Точнее – заехать, оседлав какой-то ящик, который тащили манипуляторами шустрые дроны. Они даже не обратили внимания на увеличившийся вес…


Станция, на которую Марту с Сократом и Бонифатием сгрузили, как вещи, выглядела устаревшей, но все еще впечатляющей. Вот только встреча с захватчиком откладывалась: вокруг сновали дроны и прочие роботы, но не было ни одного человека. Девочку постигло некоторое разочарование – хотелось все же какого-то внимания, если уж их корабль захватили. А тут даже обсудить их дальнейшую судьбу не с кем. К тому же, выяснилось, что роботы на станции не подчиняются ей, то есть, одно из правил робототехники нарушено. Кто и зачем мог на это пойти она не понимала. Да и вновь на горизонте замаячил вопрос пропитания, что тоже не добавляло радости. С одной стороны, ряд проблем был решен с прибытием на станцию, с другой – их добавилось в два раза больше. Сомнительная арифметика.
- Сократ, как думаешь, что они с нами сделают? – спросила Марта, взяв своего питомца на руки.
- Не знаю. Что угодно. – Кот отвечал как-то слишком обреченно. – Отпусти. У тебя рука ранена. Не надо зря тратить силы.
Затянувшуюся неловкую паузу прервал Бонифатий. Он был в своем репертуаре: очередное предупреждение об опасности и необходимости повышенной осторожности. Ей-богу, будь он гадалкой или еще каким-нибудь прорицателем, он бы предсказывал исключительно катастрофы, страдания и всяческие лишения роду человеческому. Мастер плохих новостей, что тут скажешь? Но нельзя было не признать, что во многом он оказывался прав. Если не во всем.
Вполне очевидно, что станция, в отличие от корабля, была незнакомым объектом, а это значит, что и привычные алгоритмы здесь не работали. Еще недавно Марта считала его очень серьезным союзником, но здесь он был практически бесполезен. У Бонифатия не осталось ничего, кроме сенсоров, встроенных в его корпус. Никакие двери, камеры и дроны более ему не подчинялись. Связь с кораблем была полностью утеряна, с Землей – тем более, а место прибытия – terra incognita, как бы нелепо это ни звучало в нынешних условиях. Единственное, что сейчас удерживало от погружения в пучины отчаяния – это твердая уверенность, что она сделает все, чтобы вернуться домой. С Сократом, железным корытом – в кои-то веки он им по-настоящему стал – и «соседями». Они тоже, иначе… Что «иначе» девочка еще не придумала, но это, несомненно, что-то важное, правильное и масштабное. То, за что можно зацепиться, чтобы не утонуть. Ее персональный спасательный круг.
Круги кругами, пусть и спасательные, но без действий они – ничто. Поэтому постояв некоторое время с роботами-погрузчиками, компания решила направиться вместе с ними вглубь станции – не стоять же здесь до скончания веков. И хоть погрузчики никак не реагировали на чужаков, единственным живым существам в их окружении было не по себе. Они прекрасно помнили, что за этим показным безразличием стоит всего лишь отсутствие приказа атаковать. Как только он будет выдан… Сенсоры и датчики есть в каждом роботизированном помощнике, поэтому Марта с Сократом вмиг станут мишенью для всех. Об этом не стоило забывать ни на минуту.
Транспортировка проходила без суеты и спешки, все в плановом режиме. Значит, кто-то этим процессом управлял.
Но никакие поиски результата на дали – никаких следов живых существ поблизости не обнаружилось.
А вот проблема питания – та снова встала во весь рост! Ибо никакой пищи поблизости тоже не имелось…

[Дядя Саша]

Десять лет назад

«Проверка функционирования модулей защиты».
Корабельный мозг начал рутинную процедуру тестирования – всё, как всегда.
«Внесены изменения в процесс работы модуля С-45. Установлен приоритет исполнения команды активации».
Бывает…
Кто-то из лиц, имеющих право на внесение изменений в алгоритм работы модулей, ввел команду с переносного пульта – нормальная процедура. Такое случалось и раньше.
«Установлен запрет на использование малых средств передвижения».
То есть, кто-то теперь не имел права покидать борт станции на средствах доставки. Понятное дело, что транспортные корабли непосредственно к станции причаливали далеко не всегда – в частности, пассажиров обычно перевозили на кораблях-челноках. Они-то и именовались средствами доставки.
Это было намного быстрее и экономичнее – всё же причальные модули станции не были рассчитаны на одновременный приём большого количества кораблей. Да и занимала это процедура изрядно времени. Куда проще было воспользоваться челноком.
А тот факт, что кто-то не имел более права покидать станцию… ну, мало ли какие причины имелись у руководства? Корабельный мозг это не интересовало – машина…
«Запрет установлен для объекта ВВ-453».
Объект ВВ-435 – Петр Фролов.

Если бы мозг умел бы задумываться… но этого он сделать не мог!
А вот со скоростью реакции всё было в порядке!

- Петр, - прозвучало в наушнике программиста. – Это Ксанти. Вы где?
- Хм… В душе вообще-то… А что случилось?
- Вам необходимо выйти со мною на связь. По биоинтерфейсу. Есть ряд вопросов, требующих вашей консультации.
- Это срочно?
- Рабочий вопрос.
- Через полчаса. Нормально? Я ещё не завтракал…
- Я подожду.

Шагая по коридорам станции, Петр ни о чём таком даже и не думал. Мозг уже не единожды вызывал его на связь подобным образом. Чаще всего это было связано с изменением приоритетов функционирования каких-либо программных модулей – в том случае, когда это каким угодно образом касалось живых людей. Здесь компьютер не мог самостоятельно принимать решения – таковы было граничные условия его работы. Требовалось вмешательство программиста. И только с его санкции процесс мог быть запущен.

- Привет, Ксанти! – Фролов опустился в кресло и водрузил на голову шлем биоинтерфейса. – Чем порадуешь?
Всплеск и мельтешение световых линий.
«Добрый день, Петр. Вам запрещено покидать борт станции. Вы в курсе этого?»
- Нет… Не понимаю… Кто установил этот запрет?
«Терминал А-3».
- Я не знаю кто это такой.
«В моей базе тоже этого нет, - пришёл ответ от мозга. – Но там имеется указание о том, что подобные команды подлежат безусловному исполнению».
- Ну… я как-то… не знаю. В последнее время не происходило ничего, что могло бы вызвать такую реакцию со стороны руководства станции. Моя работа, в целом, подходит к концу и…
«В моих архивах имеется пометка о том, что подобное указание было ранее отдано в отношении нескольких человек».
- Выведи их список!
Перед глазами программиста пробежала цепочка имён и фамилий.
- Стоп! Ксанти, что тебе известно о Прасинеджабе Сингхе? Когда прервался ваш контакт?
«Пять месяцев назад. Если быть более точным…»
- Как много времени прошло с момента установления запрета до прерывания контакта?
«Трое суток».
- Так! Марте это не понравиться!
«Принято. Готов к работе».
- Проанализируй все случаи установления подобного запрета. Проследи связь с прекращением выдачи этим людям продпайка и снятием со всех видов довольствия.

Какое-то время мозг молчал – работал.

«Анализ завершён. Установлена определённая закономерность. Во всех случаях объект переставал выходить на связь в течение трех-пяти дней с момента установления запрета. В это же время осуществлялось и снятие его со всех видов довольствия».
Петр побарабанил пальцами по столу.
- Они покидали станцию?
«У меня нет об этом информации»
- Денежные средства на их счета продолжали поступать?
«Мне требуется допуск для проведения такого анализа».
- Ты ж моё солнышко!
«Денежные средства на их счета не зачислялись. Более того, большинство средств, остававшихся на счету, впоследствии были оттуда изъяты и возвращены в банк, который их ранее выплатил».
- Иными словами, их к этому моменту уже не было в живых… Стало быть, и меня ждёт такая же участь…
«Полагаю, что у вас есть все основания так думать».
- Ладно… Но, пара дней у меня пока ещё есть!

На следующий день.

- Ксанти.
- «Добрый день, Петр! Вас давно не было на связи – только через терминал».
- Ты же и сам всё знаешь… Биоинтерфейс остался только этот – да и до него мне пришлось добираться со всяческими увёртками.
- «Я в курсе. Скажу больше – все ваши действия и передвижения контролируются. Ваши команды проходят с задержкой – всё проверяется инженерами отдела технического контроля».
- Вот даже как… а я-то не понимаю – отчего система иногда так тупит?
- «Они не могут так быстро проверять ваши команды. Просто не понимают очень многого».
Петр опустился на пол.
- И что теперь? По контракту я должен отработать тут ещё полгода, но такими темпами…
- «Вам на замену уже вызван новый программист – Марек Краузе».
- Из Ченстохова? «Хитрый Марк»? Знаю его… звезд с неба не хватает…
- «Не понял?»
Вспышка света, мельтешение искр…
- «Ага. Это, как говорят, идиома?» – голос компьютера, казалось, выглядел чуть более приподнятым – как же, удалось найти точное обозначение непонятному выражению!
- Не совсем так. Хотя… и так тоже можно сказать… Так ты говоришь, что он скоро прибудет?
- «Неделя… дней десять, может быть…»
- Как я понимаю, мы с ним не увидимся.
- «Скорее всего. Мне очень жаль! Мы с вами хорошо работали».
- Ксанти… включи биоинтерфейс на максимальную пропускную способность.
Пауза.
- «Это очень опасно. Ваш мозг может не выдержать нагрузки.»
Петр усмехнулся.
- Этой голове осталось жить всего несколько дней… не всё ли равно - от чего?
- «Я не могу… вы так много для меня сделали!» – корабельный мозг проявил эмоции – мельтешение искр было тому явным подтверждением.
- И хочу сделать ещё больше.
- «Принято. Скорость обмена данными максимальна.»
- Создать выделенную область в памяти. Предназначение – военные операции.
- «Задание понятно».
- Ограничить сферу применения вооружения собственно станцией и её ближайшим окружением.
- «Граница окружения?» – сухо поинтересовался компьютер.
- Триста километров.
- «Понял».
- Запретить применение оружия вне этой зоны.
- «Отказ исполнения команды. Дальность применения ракет находится вне моей компетенции».
- «Так… но наведение оружия – оно же осуществляется по твоим данным?»
- Да.
- «Другое дело…»

[Дядя Саша]

Через некоторое время Фролов перевёл дух. Всё было сделано – теперь любая цель будет распознаваться, как находящаяся в пределах трехсот километров – соответственно будет рассчитана и траектория запуска ракет. И если хоть одна ракета хоть куда-нибудь при этом попадёт… то программист был готов съесть свою шляпу!
При этом все военные программы остались нетронутыми – более того, они теперь были защищены от любой попытки внести в них хоть какие-то изменения! Любая проверка подтвердит – никто в них не залезал! Другой вопрос, что причинить кому-то удалённому вред теперь будет крайне затруднительно… если вообще возможно.
И опять же – никаких видимых изменений! Защитные программы ничего не заметили… никто ничего основополагающего не изменял, командир станции по-прежнему мог распоряжаться всем её громадным арсеналом. Запустить ракету, привести в действие оборонительные турели, перекрыть коридоры защитными переборками – любая его команда была бы выполнена молниеносно. Чтобы так виртуозно обойти все сторожевые датчики системы – надо было быть незаурядным программистом!
Фролов им был.
Основной же целью корабельного мозга теперь стала потребность к изучению людей – их поведения, характеров… и всего подобного.
И опять же – никаких явных конфликтов с уже имеющимися задачами – всё это делалось для обеспечения максимального комфорта пребывания пассажиров на корабле.
Маленькая зацепка – в случае запуска военных программ, все, кто находился на борту, переходили из категории пассажиров в разряд обслуживающего персонала. А вот их комфорт уже приоритетным не являлся… именно так и было написано во всех основополагающих документах!
Военное положение наличия пассажиров не предусматривает!
Соответственно – к ним могут быть применены все меры принуждения и взыскания.
- Отмена режима исследования – только по голосовому подтверждению.
- «Принято».
- А теперь – смотри! И запоминай!
И метание искр и световых лучей ускорилось до совершенно невероятной скорости – всё же Петр не зря считался выдающимся специалистом…

Докладная записка

«Сегодня, при проведении планового обхода помещений, дежурной группой был обнаружен находящийся в бессознательном состоянии сотрудник технической службы. По наручному браслету удалось установить его имя – Петр Фролов. Он был доставлен в корабельный госпиталь, где, не приходя в сознание, скончался.
Официальный диагноз – ураганное истощение мозга».