Замочить Того. Стирать без отжима.(О наболевшем).

[Алексей]

Пятерка со сплюсами!

[Инодин Николай]

Возвращаясь с очередного собрания общества любителей хорового пения, на коем оные любители с энтузиазмом и душевным подъёмом разучивали новую песню, Вера Алексеевна зорко осматривала из своего ландо территорию вверенного ей волей случая гарнизона. В голове продолжал вертеться бодрый напев: «Если завтра война, если завтра поход…»
Настроение у госпожи комендантши было вполне боевое, так как не привыкла она пасовать перед трудностями, но преодолевала их всю прошлую жизнь. А уж теперь, с такими возможностями, стыдно предаваться унынию.
Встречные дамы госпоже Стессель улыбались мило, что вовсе не обманывало генеральшу – жизненный опыт вполне позволял, не оглядываясь, знать, с какими рожами они смотрели ей в спину. Солдаты подтягивались, провожая коляску, матросы заранее демонстративно поворачивались спиной – в упор мол, не видел, виноват. Мастеровые деловито топали по своим делам, немногочисленные в эту пору бездельники шлялись по набережной. Вдруг взгляд Веры Алексеевны зацепился за совершенно невозможную здесь, но, как ни странно, знакомую фигуру. Опираясь о парапет набережной на акваторию порта пялился невысокий толстяк, одетый в зимнюю куртку. Ошибки быть не могло – именно с этим мужчиной она встретилась в Москве, в пивной, после чего они втроём обсуждали вопросы истории и текущую политическую ситуацию.
— А ну, стой! — крепкий кулачок Веры Алексеевны чувствительно толкнул кучера в поясницу в районе правой почки. Осаженные с рыси кони захрапели, приседая на задние ноги и задирая головы.
— Зря вы так, — немедленно оглянулся старый знакомец, — вовсе незачем обижать этих славных животных!
— Садитесь, Николай — вспомнила вдруг Вера Алексеевна имя случайного собеседника. Ой, случайного ли? — подумалось вдруг.
— Поговорить нужно.
— Отчего бы и не поговорить с такой очаровательной собеседницей, – широко улыбнулся попаданец, и легко запрыгнул в коляску. Элегантный экипаж застонал рессорами, заскрипел лакированной кожей кузова, опасно накренился, но выдержал.

Сердце, несчастное больное сердце немолодого уже генерала давешней мухой стучало в грудь коменданта. Немного утешал тот факт, что изнутри. Если б наоборот – просто ложись и помирай. Верный Водяга вовсе испереживался – за кормильца-благодетеля, и за себя, бедного (не успел ещё состояния нажить, не успел, а теперь, может статься, и не успеет). Каково это – своими ушами слышать, что объём – слово-то какое подобрал нерусское! – невыполненных работ наместник будет сравнивать с уровнем благосостояния ответственных лиц! Это, если подумать, подрыв устоев, на святое ведь замахнулся, ирод. А что делать?
– Ох, Господи, за что караешь? – Стессель стащил с головы фуражку и осенил себя крестом – вдруг да поможет? Кроме Господа уповать уже и не знал на кого.
– Не забыть телеграммку отбить государю, может, найдёт укорот на супостата со знаком антихристовым…
От пережитого у коменданта разыгрался аппетит, поэтому из экипажа у ворот своего домика (после страшной беседы Стессель даже в мыслях опасался называть своё жилище особняком), он выбрался с неподобающей его положению поспешностью. Водяга не успел выпрыгнуть раньше патрона и поддержать его на ступеньках.
– Верунчик, душа моя, я голоден, как волк! – воскликнул генерал, нетерпеливо двигаясь к комнатам супруги. Из боковушки выглянула дежурная сиротка:
– Вера Алексеевна заняты, у неё важный господин сидит!
От таких известий комендант раздулся, будто готовый к драке кобель, и ускорил шаг – вот и повод сбросить накопившуюся злость подвернулся. В конце концов, кто в доме хозяин? Он рывком распахнул дверь.
– Тебе стоит подумать о снижении веса, Анатоль. Ты так топаешь, что со стен скоро картины начнут падать. Судя по всему, шанс завести новые выпадет не скоро.
Жадно хватающий ртом воздух генерал шарил рукой на поясе в поисках рукояти шашки – напротив супруги по-хозяйски расположился штатский штафирка, жирная тварь, которую требовалось изрубить в капусту и немедленно выставить из дома.
– Позволь тебе представить МОЕГО гостя, Анатоль, – пропела супруга своим ангельским голоском, – Это Николай Михайлович, товарищ нового наместника. Представляешь, оказывается мы с его высокопревосходительством давние знакомые. Вы с Водягой пока идите в столовую, девочки там уже накрыли, а мы с господином товарищем наместника пока посплетничаем тет-а-тет, вспомним молодость, хорошо?
Генерал аккуратно выпустил из груди собранный для негодующего рыка воздух и кивнул:
– Как скажешь, дорогая.
– Какой ты у меня лапочка, – мило улыбнулась Вера Алексеевна, – идите уже, проголодались, небось.
Тихим зомби комендант покинул кабинет жены и двинулся в указанном направлении.
– Так что вот, всё, чего удалось на сегодня добиться, – закончила доклад госпожа Стессель.
– Нда… – покачал головой Николай, – как оно всё сюжетно завернулось. Как хоть к вам обращаться теперь, госпожа генеральша?
– А, – махнула изящной ручкой собеседница, – зовите Верой Алексеевной, привыкла уже.

[Римма]

Николай, нет замечаний, кроме одного: читается на одном дыхании, и кончается слишком быстро.

[Инодин Николай]

Хорошо, продолжим.

[Инодин Николай]

Эпическая пьянка офицеров артурского гарнизона и Тихоокеанской эскадры по поводу прибытия нового наместника, им же и возглавляемая, подходит к концу. В вышине, среди переплетения голых ветвей, уже достаточно давно мелькает изрядно посиневший голый зад мичмана Пустошкина, но оставшимся на ногах участникам уже не до экстравагантных эскапад ужравшегося моремана.
– Кстат-ти, – концентрируя внимание волевым усилием, интересуется наместник, – А почему я до сих пор не видел капитана Руднева?
– А потому, что его с нами нет, и уже давно, – отвечает ему некий кап-три, тщательно пластая кортиком солёный огурец в наместнической тарелке (закуска заканчивается, тут уж не до субординации).
– Не понял, – удивляется Александр, – помер, что ли?
– Если и помер, то совсем недавно, – невозмутимо отвечает прожевавший захваченный ломтик моряк. Вчера в обед телеграмму из Чемульпо прислал.
– Как из Чемульпо? Почему до сих пор не отозвали?
– Так команды не было – Кап-три невозмутимо плюхает на намазанный мёдом ломоть жареной свинины пару ложек чёрной икры и начинает всё это старательно пережёвывать.
– Непорядок, – возмущается Александр, – Крейсер спасать надо! И это, не справится Руднев без ковбоя, как пить дать, не справится. Запийсало!

[Римма]

Замечательно!! Читается просто превосходно! А как обыгрываются все штампы современной литературы - просто нет слов, только чувство глубочайшего восхищения!
Какой чудесный новогодний подарок читателям! Огромное спасибо, Николай!

[Инодин Николай]

Капитан бронепалубного крейсера второго ранга «Паскаль» Виктор Сенье был доволен жизнью.

[HoKoNi]

и любым (подчёркнуто) способом не допустить его захвата «богопротивными жёлтыми бибизянами» и «крыть япошек всем, что под руку подвернётся».

[Римма]

Давно так не смеялась, Николай. Большущее спасибо.

[Инодин Николай]

***
– Как вы полагаете, Александр Васильевич, чего ради наместник произвёл столь неожиданную для всех перестановку? – решил узнать мнение нового командира крейсера капитан второго ранга Степанов, старший офицер крейсера.
– Вениамин Васильевич, – лейтенант Колчак при помощи новых сослуживцев уже избавился от своего мехового облачения и был одет в приличествующий случаю мундир, хоть и не совсем по фигуре. – Кроме зачитанного приказа других распоряжений не имею. Однако, как человек военный, считаю обязанностью приказы исполнять, не тратя время на обсуждение оных. Хотя…
Колчак задумался. Рассказывать не хотелось, но после всего произошедшего необходимость выговориться оказалась сильнее.
– Пообещайте, что не расскажете того, что я вам сейчас поведаю, Вениамин Васильевич.
– Никогда не был замечен в разглашении чужих секретов, тем паче служебных! – несколько обиделся Степанов.
– Помилуйте, Вениамин Васильевич, никаких секретов, просто… Просто то, что я расскажу, несколько необычно.
Степанов разгладил усы, скрывая улыбку.
– Александр Васильевич, что по сравнению с вашим прибытием на крейсер может показаться необычным?
Колчак озадачился:
– Действительно… В общем, пока я столь необычным способом перемещался из сибирских просторов на наш крейсер, довелось мне побывать в странном месте, которое обитатели его отчего-то нарекли Цусимой. И на этой Цусиме мне изрядно натолкали в голову.
Колчак задумался, вспоминая.
– Отчего-то мне кажется, что на Цусиме натолкали – или натолкают – всему российскому флоту, – вдруг выпалил Степанов.
– Цусима, да не та, не остров и не пролив. Это такое место, вроде Валгаллы, только не для погибших героев, а для несостоявшихся, что ли. Так вот сии герои мне натолкали в голову знаний. И я совершенно точно помню, что через считанные часы японцы попытаются высадить в Чемульпо десант, после чего нападут на наши корабли целой эскадрой, но этого допустить нельзя ни в коем случае. И приказ наместника это подтверждает! Так что готовьте корабль к бою, Вениамин Васильевич. Сгружайте на берег всё дерево и прочие горючие вещества, кроме угля и боеприпасов, конечно. Чемульпо будем защищать, как Севастополь. А я пока с империалистическими предателями разбираться поеду, прикажите приготовить катер.

Н