Сказ о детях, мымриках и судьбах государства российского

[Цоккер]

Не, рыжий, как раз Огурец, а Копцов белобрысый!

Запятая после "рыжий" не нужна.

а Наташка тут совершенно не причем, она у Олега случайно оказалась

ни при чём

[ВВГ]

Транзакция восьмая
Встречи выпускников бывают разные. Кто-то собирается в стенах Альма-матер, где сама обстановка навевает легкую ностальгию; кто-то заказывает роскошные залы в ресторациях, не чинясь с оплатой присутствия менее удачливых однокурсников; большинство не встречается вообще, одни с самого начала, другие постепенно забыв традицию. Людей можно понять, у каждого своя жизнь, свои заботы…
Группа 71321 юрфака областного университета встречалась в лесу. Точнее, в продолжении городского парка, выхлестнувшегося за пределы полиса. Удобно: пять минут от остановки городского автобуса, и всё. Дикий лес. Разжигай костер, жарь шашлыки, кипяти чай... И не важно, что никто из «единички» (последняя цифра когда-то обозначала номер группы в потоке, остальные тоже что-то значили, но что именно, никто не помнил) давно уже не ездил на общественном транспорте, от машины до заветной полянки даже ближе.
Встречались во вторые выходные ноября. Ежегодно, невзирая на разверзнутые небесные хляби, то поливающие отважных юристов дождем, то посыпающие снегом. Несмотря на погоду и занятость, приходили почти все. Даже нашедшие пристанище в других городах и весях, вплоть до столицы, добирались. Не всегда, но почти. За прошедшие тридцать лет «отсеялись» всего два человека. Один в связи с отъездом за океан, то ли на работу в посольство, то ли на ПМЖ; а другой – еще дальше, откуда не возвращаются ни при каких условиях.
За долгие годы на полянке появился дом не дом, шалаш не шалаш, а так, навес. Щелястые стены из нетолстых жердей в половину человеческого роста, подобие дощатого пола из горбыля, и достаточно капитальная, крытая рубероидом крыша на столбах. Внутри стол с лавками. Тоже сколоченный из того, что под руку попалось, но большой, прочный и с условно плоской поверхностью. Юристы собирались раз в год, но, как ни странно, строение не растащили на дрова. Более того, им и ремонтировать его не пришлось ни разу. Видимо, кто-то пользовался навесом в свободное от хозяев время и заботился о сохранности.
Но в заветное воскресенье здесь никогда никого не было. «Единичка» собиралась, готовила шашлыки, смеялась, дурачилась, веселилась как могла, рассказывала смешные истории и анекдоты… Здесь не было начальников и подчиненных, судей, прокуроров, работников МВД, юристов градообразующих предприятий… Были студенты первой группы юридического факультета. Словно и не прошло тридцать лет, и нет еще у собравшихся взрослых детей, а кое у кого и внуков…
И всё-таки, профессиональная принадлежность накладывала свой отпечаток. Наряду с бытовыми несуразицами и проказами детей и внуков (ох, как время летит!) обсуждалось немало былей весьма специфического характера, начинали мелькать в разговоре номера статей различных кодексов, а порой высокое собрание и вовсе по косточкам разбирало какое-то нестандартное дело, рассматривая его куда придирчивее и детальнее, чем любой суд. Никуда не деться, профессиональная деформация личности. Точнее, личностей.
Это воскресенье не было исключением. Разве что погода побаловала «единичку» чистым небосклоном, неярким осенним солнцем и полным отсутствием осадков. А потому веселье не ограничивалось стенами навеса. Но на еду и питье собрались за столом, уставленным банками с солениями («ребята, попробуйте, сама солила!»), свежими огурцами и помидорами («с нашей теплицы, между прочим»), стрелками лука и черемши, и всем остальным, оттеняющим вкус ароматного, пахнущего дымком мяса. Включая, естественно, напитки.
Разговор шел обо всем и ни о чем, постепенно скатываясь в профессиональную сторону.
- Неладно что-то в датском королевстве! – продекламировала высокая слегка полноватая брюнетка, в миру судья арбитражного суда Галина Вадимовна Остапчук, а для своих просто Галка. – Не тех мы судим, и не так. И вместо независимости одна видимость…
- Всё не можешь забыть тот кооператив? – усмехнулся моложавый подтянутый мужчина, Виктор Андреевич Серафимович, генерал и начальник УВД области, а здесь и сейчас Витя.
– Причем тут кооператив? – неуклюжий взмах Галкиной руки свидетельствовал о неполной трезвости хозяйки. – Обидно, конечно, за стариков, но уже сколько лет прошло! И ничего не изменилось! Ни-че-го! Сколько раз зарекалась пить водку! И каждый год забываю! Степа, налей даме чаю!
- Приезжала бы на машине, волей неволей не пила бы, - Степка, он же Степан Уланов, лучший адвокат области, украшенный шикарными казацкими усами, протянул однокурснице дымящуюся чашку.
- А я на чем приехала? – удивилась женщина.
- На Ксюхе, - рядом с кружкой появилась пластиковая тарелочка с большим тортом. – На вот, снимай опьянение.
- Бедная моя фигура! – вздохнула Галка. – Ну и ладно, нечего о ней заботиться, скоро бабушкой стану! Так вот, ничего не изменилось!
- Что и у кого отобрали с твоим участием? – поинтересовался Виктор.
- Ничего! – Остапчук ложечкой отломила кусочек торта, запила чаем. – Ты знаешь, что сейчас декретные на двух работах выплачивают? В смысле, кто на скольких работает, на стольких и выплачивают!
Виктор кивнул.
- Так вот, их не выплачивают! – торжественно сообщила Галка. – Совсем!
- Это как?
- А вот так. Предприятие декретнице платит, а соцстрах не возмещает! И всё. Коммерсант в суд, а фигу! У нас есть жесткое распоряжение, как решать все подобные дела!
- Устное, конечно? – уточнил Виктор.
- Естественно! Вот вчера, - Галина отставила кружку. - Муж декретницы – соучредитель фирмы. То есть, сформулировано, «подстроено, дабы получить государственные деньги», но через слово «жена хозяина»! – Остапчук махнула рукой. - Девчонка устроилась на работу не то что до беременности, даже до знакомства с мужем! Зарплату ей не повышали ни разу. Работала реально. Да много разного, и всё в ее пользу, - судья сплюнула. - Да там отчислений с ее зарплаты больше, чем декретных! Какой хрен, «подстроено»?
- Не понял проблемы, - пожал плечами генерал. – Отказать соцстраху в иске…
- Соцстрах – ответчик.
- Ну, значит, удовлетворить!
- Удовлетворить, - ядовито сказала Остапчук. – Это у тебя, Витенька, в полиции всё так просто! Ты у Степки спроси, почему он за такие вопросы не берется? Я же говорю, указание! Устное, но жесткое!
- И что ты сделала?

[ВВГ]

- Что-что, - пробурчала Галина, горько вздохнув. – Буду в понедельник люлей получать, - и вновь оживилась. – А по хрен! Пусть подобную грязь любимчикам отдают. Хватает у нас таких, кто готов задницу начальству лизать.
- Может, помочь?
- Как? И зачем? Что мне можно сделать? Выгнать? Не так просто! Да и людей не хватает. Додержат до пенсии, осталось-то два года! Премии, конечно, не видать, как собственных ушей… Так ее и так не будет, - Галина сунула в рот очередной кусочек торта.
- Это еще почему? – спросила эффектная подтянутая блондинка. И не скажешь, что за полтинник, лет тридцать от силы. Та самая Ксюха, Оксана Михайловна Чиженкова, главный юрист крупнейшего в области завода.
- Щас, пгожую… – Остапчук проглотила кусок, отхлебнула из чашки. – Это был анекдот! Всучили мне дело. Какой-то хозяйственный спор. С такой скоростью всучили, что я и иск просмотреть толком не успела. Заметила только, написано на удивление грамотно, грешным делом подумала, Степка писал, - Галина кивнула на адвоката. – Прихожу на заседание. От ответчика четыре адвоката! Четыре! – повторила она с нажимом. – Все из столицы, лощеные, важные… А представитель истца, - судья сделала паузу, – китаец! Самый настоящий, подданный КНР! Сухонький такой старичок! Но бодрый.
- Не запрещено ведь, - усмехнулся Виктор.
- Не запрещено, - кивнула Остапчук. – Но он по-русски не говорит. То есть говорит, но ни одного слова разобрать невозможно. И по этой причине с ним переводчица. Я глазам своим не поверила: девчонке лет тринадцать от силы! Начинаю документы проверять: точно, тринадцать! Свидетельство о рождении, трудовой договор на работу переводчиком, подписанный родителями…
Галина Вадимовна приложилась к кружке с чаем.
- А разве может, - поинтересовался кто-то из женщин. – По шестидесятой АПК…
- И у меня первый порыв такой был, - кивнула Остапчук. – Шестидесятая только к представителям относится, но можно сорок третью подтянуть, пятьдесят седьмую… И не столько из-за взрослого шовинизма, - судья усмехнулась, - сколько жалко было скармливать девчонку этим волкам. Сожрут же вместе с китайцем, глазом не моргнут. Знаете, что остановило? К документам бумажка приложена. А там четко, кратко, понятно. Ответ на все мои возможные аргументы по поводу ее отвода. И обоснование допуска. Ну я и махнула рукой, хочет истец балаган устраивать – его право! Вдруг у него козырь какой-то припасен… Только на всякий пожарный дополнила стандартный вопрос про отсутствие отводов. Обратила внимание участников на возраст переводчицы. Вы бы видели, как эти столичные штучки убеждали меня, что девочку надо допустить! - рассказчица рассмеялась.
- И что, нашелся козырь? – с интересом спросил Степан.
- Не просто козырь?! – воскликнула Остапчук, с трудом сдерживая смех. – Туз! Нет, джокер! Девочка порвала москвичей, как Тузик грелку! В клочья! В лоскуты! Только пух и перья по залу заседаний летали! От всех аргументов камня на камне не оставила! Четко, понятно, кратко и возразить нечего!
- Почему девочка, - не поняла Чиженкова. – Она же только переводчица!
- Ксюх, ты меня совсем за дуру не держи! Внешне не придерешься, китаец шипит что-то, девочка переводит. Только чтобы такое переводить, надо юриспруденцию понимать лучше меня! Да и китаец, знающий наши законы… Он же, как выяснилось, и на ханьском не очень, его родной – какая-то разновидность уйгурского. Там, небось, и терминов юридических нет. Гениальный ребенок куда вероятнее!
- Погоди, погоди, - Уланов ошалело крутил головой. – А ответчик кто?
- Представительство какого-то голландского фонда. Название – язык сломаешь!
- Ты хочешь сказать, что сопливая девчонка из Мухосранска переиграла гургеновских адвокатов?
Вот теперь Степан выглядел по-настоящему удивленным. Да и Серафимович отставил стаканчик и, подавшись вперед, сверлил рассказчицу взглядом.
- Не знаю, чьи они, но разгромила! – Галина подняла указательный палец. – Вынесла за ринг за явным преимуществом! Сравняла с землей и площадку утоптала! Если бы ты знал, как приятно было зачитывать постановление!
- Ни хрена себе, - вздохнул адвокат. – Поздравьте меня, господа и товарищи, Степан Уланов больше не лучший в области! Лучшая в Мухосранске по утрам косички заплетает! Я у гургеновских одно дело из трех выиграл. И то с жутким трудом.
- Не переживай, Степ, - отозвался начальник УВД. – Мне интересно, эта вундермедхен догадалась уголовное дело возбудить? А то мои следаки никак эту мразь не прижмут. Преступления налицо, а инкриминировать нечего! Склизкие, гады!
- Кто такие «гургеновские»? – уточнила Оксана.
- Ксю-юха, - протянул Уланов. – Я же от вашего завода их отбил! И если бы не твои закладки в договорах, продул бы!
- А-а, - Чиженкова улыбнулась. – Это Вите «спасибо» надо сказать, предупредил, что с этими господами надо за карманами следить…
- Кстати, а как к тебе дело попало? – Виктор задумчиво уставился на Галину. – Гургеновских же всегда одним и тем же судьям дают. Троим. Наверняка на жаловании, но за руку поймать не можем!
- Кто? – удивилась Остапчук. – Хотя, можешь не говорить, догадываюсь. Супруги на Канарах загорают. А наш «самый неподкупный» уже два месяца, как в больнице. Обширный инфаркт. Между прочим, иск подан в тот день, когда улетели Бариновы. Словно специально!
- Почему словно? – разулыбался Уланов – Ай да дитятко! Кстати, второй раз у нее номер не пройдет. Отрежут по возрасту. Наверняка всё завязано на согласие ответчика… Галь, ты хоть догадалась координаты этого чуда записать?
- А вот тут, Степочка, тебя ждет большой сюрприз! – загадочно улыбнулась Галина Вадимовна. – Павлова ее фамилия. Катя Павлова. Ни о чем не говорит?
- Не-а! Простая русская фамилия… Хотя… Погоди, погоди…
- Ага!
- Была графиня де Мешкевич, а стала простая русская баба Павлова, - улыбнулся Серафимович. – Весь институт ржал. В «тройке» училась.
- Точно! – зааплодировала Остапчук. - Только Валька фамилию не меняла. Так что в свидетельстве о рождении дочки так и написано: Валентина Егоровна Демешкевич. Недаром говорят, что поздние дети гениальны! Я вам угодила, господа и товарищи?
- «Единичка» аплодирует тебе стоя! – громко провозгласил Виктор. И шепнул Уланову. – Я эту Катю в пять минут найду. Только до работы доехать. Думаешь, сможет помочь?
- Нам совсем немного не хватает, - так же тихо ответил адвокат. – Возможно, этой самой девочки. Не уверен, конечно, но поговорить необходимо. Даже съездить не лень. Не так уж и далеко до этого Мухосранска.

[Александр Ершов]

Лихо закручено!

[Цоккер]

за столом, уставленным банками с солениями

ПМСМ более правильно "с соленьями". Есть прямая аналогия - "соленья-варенья".

волей неволей не пила бы

Через дефис: волей-неволей
============================================================

А по хрен!

похрен (слитно)

главный юрист крупнейшего в области завода

Может быть, "начальник юротдела"? Главный юрист - нет такой должности, в отличие от главного бухгалтера.

От ответчика четыре адвоката! Четыре! – повторила она с нажимом.

Можно подчеркнуть "нажим", написав по слогам: "Че-ты-ре!"

- Почему девочка, - не поняла Чиженкова.

Знак вопроса вместо запятой: "Почему девочка? - не поняла Чиженкова."

Вынесла за ринг за явным преимуществом!

Чтобы не было повтора "за - за", предлагаю "Вынесла с ринга".

И то с жутким трудом.

"Жуткий труд" звучит коряво. Может быть, "с огромным трудом"?

И шепнул Уланову. – Я эту Катю в пять минут найду.

Двоеточие вместо точки.

[ВВГ]

Цоккер
"По хрен" всё же отдельно. Разговорное сокращение от "по хрену". Для ругательств сейчас применяются обе формы, но на мой взгляд раздельно логичнее.
"Четыре", как я представлял фразу, не по слогам, а именно с нажимом, выделение интонацией. Поэтому и написал комментарий в словах автора.
"С жутким трудом" - собирался написать "с жутким скрипом". Мне кажется, так логичней. Но заменяя "огромный труд" на "жуткий скрип" застрял на половине
В последней, всё же, точка. Если двоеточие, надо начинать с новой строки. Но говорит тот же персонаж, нет смысла этого делать.

Остальное принято.

[ВВГ]

Лихо закручено!

Пара ценных союзников у детишек уже в имеется

[Цоккер]

"По хрен" всё же отдельно. Разговорное сокращение от "по хрену".

"По хрен" (раздельно) можно пойти в огород за листьями или корнями хрена - как в лес по грибы или по ягоды. А вот безразлично-наплевательское отношение будет писаться слитно - "похрен".
Пример аналогичного выбора слитного и раздельного написания: человек заходит в воду и докладывает - "по щиколотку", "по колено", "по (обсценная лексика)", "по пояс", "по грудь" - везде пишется раздельно. Ему говорят:
- Куда ты лезешь, вода холодная!
Он отвечает:
- А мне по(обсценная лексика)! - в данном случае пишется слитно.

В последней, всё же, точка. Если двоеточие, надо начинать с новой строки.

С новой строки не обязательно. См. п.6 параграфа 50 справочника Розенталя: http://old-rozental.ru/punctuatio.php?sid=158#pp158 или п.6 параграфа 135 академического справочника: http://orthographia.ru/punctuatio.php?sid=137.

[ВВГ]

Вроде, логично и в правилах прописано. А вот не приемлет душа двоеточия, хоть убей.
И насчет "по хрен"... Получается, "по фигу" раздельно, а "пофиг" - вместе. Странно это...

[Цоккер]

Вроде, логично и в правилах прописано. А вот не приемлет душа двоеточия, хоть убей.

На то существует воля Автора.

И насчет "по хрен"... Получается, "по фигу" раздельно

Не обязательно.
Если по смыслу можно вставить уточнение между "по" и "фигу/хрен/(обсценная лексика)", например, "в грязи по самую фигу/по самый хрен" - то нужно писать раздельно.
А если вставить нельзя, например, "мне пофигу/пофиг/похрен/похрену/по(обсценная лексика), что это грязь - жена отстирает" - то нужно писать слитно.