А поезд идёт...

[Цоккер]

воззвал к священному Винтчестеру, и поклявшись великой Материнкой, предложил демону Билллу в жертву терабайт.

1. Винтчестер и Биллл - это нарочно или очепятка?
2. Раз уж в эпизоде присутствуют хакеры, ламеры и кулеры - почему бы не заменить Материнку на Мазерборду?

Наш Бейтс ещё предлагал тому мануал какой-то…

Бейтс - это кто?

Вот и приходиться по утрам лепетать

Приходится (без Ь)

Могу предложить только Росе Бланко

Может быть, Росе и Бьянко? Это разные сорта вермута - розовый и белый.

Телепортироваться из движущего поезда…

Движущегося
===============================================================================

стал основательно загружать купейный столик домашним снеданьем

Наверное, всё-таки "домашней снедью". А снеданье, как процесс начнётся потом (см. глагол "снедать")

От упомрачительных запахов

умопомрачительных (т.е. помрачающих ум)

Разделись мы, как дурни

Разделились

тяжелые грузовики обгоняли поезд

Это вряд ли. Грузовику с зерном, да на просёлочной дороге, пассажирский поезд не обогнать.

ловко удерживая в руках четыре парящих стакана.

Надо бы упомянуть подстаканники Четыре стакана с кипятком, да без подстаканников, даже Кио не удержал бы.

запах пластика и дермантина

дерматина

быстро мыться, да спать ложится

ложиться

[Старый империалист]

Утро в купейном вагоне, это сотворение Вселенной в миниатюре. Ночной сон безвременья хаотично превращается в какой-то порядок. В отдельных кластерах пространства, купе, еще пробуждается жизнь с зеванием и потягиванием, в других же, какие вроде бы рядом, уже структированая разумная жизнь лихорадочно собирает чемоданы, с тревогой смотря на быстро бегущее время. В общем пространстве коридора, народ с преувеличенным вниманием смотрит на заоконный пейзаж, почему-то группируясь к оконечностям вагона. И как, Творец этой Вселенной по микрокосмам вагона курсирует проводница, время от времени патетически восклицая, «Постельки сдаём, постельки! Вещи не забываем, не забываем!»
В мире всё течёт и всё меняется, так и в купе вновь сменилось население. Проводив лесовика с внуком, старожилы с легкой тревогой стали ожидать новых пассажиров, но исчез вокзал, а новичков не прибавилось.
— Странно, — удивился Михаил, раскладывая на столике нехитрый завтрак, — Никого нет.
— Всё бывает в этой жизни, — усмехнулся Гена, очищая от скорлупы варенное яйцо, — Придётся нам поскучать друг с другом.
— Нет уж, — покачал куриной ногой собеседник, — Мы с тобой так и не поговорили о Чукотке, а ведь ты обещал рассказать о том, что меня там ждёт.
— Обещал, значит расскажу, — спокойно ответил Геннадий, окунул яйцо в солонку, и неожиданно расхохотался.
— Ты, чего? — вздрогнул от неожиданности парень.
— Да посмотрел на наш завтрак, и вспомнил Ильфа и Петрова, которые писатели. В их романе «Золотой телёнок» есть отличная фраза, сейчас попытаюсь вспомнить, — Геннадий откинулся к стенке и сосредоточился, — А, вспомнил : «Пассажир очень много ест. Простые смертные по ночам не едят, но пассажир ест и ночью. Ест он жареного цыпленка, который для него дорог, крутые яйца, вредные для желудка. Когда поезд проходит через стрелки, на столиках бряцают многочисленные стаканы и подпрыгивают стыдливо прикрытые целофанном цыплята, лишенные ножек, с корнем вырванных пассажирами.»
Задумчиво посмотрев на слегка подгоревшего цыпленка, уже инвалида без одной ноги, Миша откусил кусок курятины, и согласился: — Да, есть в этом мире вечные ценности.
— За точность цитаты не ручаюсь, — предпредил попутчик, — Но в одном классики совершенно правы, ехать нам ещё долго и питание надо разнообразить.

[Римма]

с тревогой смотря на быстро бегущее время.

Обычно, когда на часы смотришь, время наоборот, тянется медленно-медленно.

[Старый империалист]

с тревогой смотря на быстро бегущее время.

Обычно, когда на часы смотришь, время наоборот, тянется медленно-медленно.

Не за две минуты до прибытия...

[HoKoNi]

— За точность цитаты не ручаюсь, — предпредил попутчик

предУпредил

[Цоккер]

уже структированая разумная жизнь лихорадочно собирает чемоданы

структурированная

подпрыгивают стыдливо прикрытые целофанном цыплята

целлофаном

[Старый империалист]

— А как? В вагон-ресторан что ли сходить?
— Для начала надо будет что-либо купить на остановке. От горячей картошечки я бы не отказался. Небось картоху все мы уважаем. Когда с сальцом её намять. — опять блеснул цитатой Гена.
— Пойду посмотрю, когда у нас остановка по расписанию, — Михаил сложил остатки курицы в пакетик, туда же ссыпал скорплупу яиц, оглядел купе, и стал подниматься. Неожиданно в дверь постучали, и, обменявшись недоуменными взглядами, парни чуть ли не хором объявили:
— Открыто.
В дверном проеме стоял и робко улыбался, казалось бы навсегда канувший в лету провинциальный доцент. В каком-то сером костюме, пошитом сверх плана в богом забытом году, и в туфлях фасона фабрики «Скороход», начищенных, правда, до блеска. В руках он нервно теребил портфель! Да, портфель, из кожи молодого дермантина, с кокетливо полурастегнутом замочком. Над правым плечом лихорадочно бил крылышками служебный симаргл, то и дело пытавшийся куда-нибудь сгинуть . Но узы заклятия провожания пассажира до места, указанного в билете, держали зверёныша крепче исполнительного листа.
— Добрый день. Место 12 в вашем купе?
— Да, — недоуменно переглянулись ребята, — А что, вас помощник проводника не смог проводить сразу?
— Вы об этих духах? — пассажир покосился на своё левое плечо, — Должен был, но у меня, увы, беда. Не верю я в них и, поэтому не вижу.
— Так отпустите его, чего же мучиться? Скажите заклинание — «Вот моё место», и пусть летит себе.
— Вот моё место, — поморщившись, сказал новый пассажир, и прошёл наконец-то в купе. Симаргл на радостях крутанул мёртвую петлю и быстро исчез в коридоре вагона.
— Проходите, пожалуйста, — Геннадий приподнялся с полки, — Вот ваше законное место, вполне материальное.
— Благодарю, — Новый пассажир, чопорно поклонился, и прошёл в купе. Портфель привычно юркнул под столик, и «доцент» устало вздохнув, уселся на своё место.
— Извините, перенервничал и устал. Очень тяжело от этого колдовства. Я его не вижу, и постоянно попадаю в неудобное положение. Весь сервис мимо меня скользит, и люди смотрят как на идиота.
— Да ладно, вам, — Михаил поднялся, и прихватив мусорный пакет, открыл дверь. — Мы вас понимаем, и всегда поможем.