Рецензии

[Александр Ершов]

Спасибо, Леся, на добром слове!
Надо быстренько выкладываться, а то рецензия есть, а рассказов всего два. Непорядок, однако...
Что нашел, выложил. Надо только смайлики подобрать к одному из рассказов.

[Римма]

Отзыв на книгу Михаила Рагимова и Юрия Валина «Ярчуки. Дети Гамельна-2»

Разумеется, прочитав когда-то первых «Детей Гамельна», и даже написав рецензию на этот роман, не могу оставить без внимания вторую часть этой теперь уже дилогии.
Сменился коллектив соавторов, но основа романа, суть сюжета, остались прежними. И снова отряд наемников, командир которого подчиняется Святому Престолу в Риме, отправляется в дорогу, чтобы отыскать злодея, а по пути упокоить нечисть, что житья не дает добрым людям… Почти все Дети Гамельна погибли в Шварцвальде, так что за всех отдувается старый наш знакомый, Мирослав. И вот уже пылит древний шлях под копытами коней… На этот раз наемники, которые согласны и черта из Ада достать, лишь бы в кошельках звенело золото, куролесят не в средневековой Европе, а на Украине. И это накладывает огромный отпечаток на вторую часть «ДГ». Некоторые строки «Ярчуков» прямо отсылают читателя к прозе Николая Васильевича, в числе главных героев присутствуют персонажи, несомненно, состоят в ближнем родстве с гоголевскими персонажами, и обаятельный черт, как никогда близкий к своему собрату из украинских народных сказок, заставляет вспомнить одессита Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке». Ну и наконец, сама атмосфера знакомой каждому милой сердцу, и увы, безвозвратно потерянной гоголевской Украины, с белеными хатками над седым Днепром, гарными дивчинами и лихими казаками, что ради любимой не испугаются и нечистой силы… Атмосфера, сам мир, выписаны прекрасно, над некоторыми эпизодами я просто млела, так блестяще, всеобъемлюще и литературно безупречно описаны селения и местечки… А какие персонажи колоритные! Не только положительные, но и отрицательные, в числе которых и новые злодеи, и старые знакомые читателей первой части «Детей Гамельна». Хотя, всё же, положа руку на сердце, по-настоящему отрицательных персонажей в книге мало. Раз-два и обчелся. Подавляющее большинство из них нельзя отнести к отрицательным или положительным… Исключительно сложные у авторов получились герои, каждый со своим характером и индивидуальностью, и не только люди, но и нелюди…способные предавать, но и по-настоящему крепко дружить, совершать злодейство, и любить, по-настоящему, той любовью, которая сильнее смерти. Впрочем, не буду раскрывать сюжет.
К плюсам второй части можно отнести не только литературные достоинства текста, но и тот факт, что у второй книги появился сюжетный стержень, с завязкой, положенным развитием сюжета, постепенным закручиванием интриги, и по-настоящему интересной, неожиданной развязкой. Не то, чтобы всего этого не было в первой части — отнюдь, но первая часть всё же была больше сборником рассказов, объединенных общими героями, чем полноценным романом. Это в значительной степени роднило первых «Детей» с «Последним желанием» Сапковского, но так ведь и пан Анджей впоследствии был вынужден придумать общий сюжет для своего знаменитого цикла… «Ярчукам» же наличие сюжета пошло в плюс, роман обрел фактуру и стройность, и именно сюжет позволил по́лно и объемно выписать образ «Украины милой», без которого это была бы вовсе другая книга.
Теперь о том, что взяла на заметку, что «царапнуло» при прочтении: первок и главное: признаюсь, когда узнала, что Михаил Рагимов взялся за прямое продолжение «Детей Гамельна» — я всё же ожидала немного другого: в первой книге мне очень понравилась именно суровая, мрачная готическая атмосфера, так что от второй части я подсознательно ждала чего-то похожего: кровавой сечи, беспощадная, неприкрытая в своей жестокости и борьба с жестокой всамделишной, а не гламурной нечистью, монстрами и порождением человеческих грехов и пороков, и выжигание каленым железом всевозможной ереси… В «Ярчуках» всё это есть, конечно, но в завуалированной, сглаженной форме. Не сказать, чтобы это было плохо, нет… Просто я, повторюсь, ждала куда большей жесткости и нетолерантности по отношению к разного рода врагам рода человеческого. Но, видимо (это лишь мое предположение) уважаемые соаавторы решили сохранить в сердцах и памяти своих читателей образ именно той самой милой и патриархальной гоголевской Украины, не очерняя ее кровавыми разборками людей и нелюдей, а еще – перекинули своеобразный «мостик» к другой «книжной Вселенной» - «Миру дезертиров» Юрия Валина. Нет, «Ярчуки» не лучше и не хуже «Детей Гамельна» - они просто другие. Кто-то поставит это книге в плюс, кто-то из читателей первой части сочтет несомненным минусом. Мне так не показалось, я это восприняла, как особенность, как сейчас принято говорить, «фишку» книги. Образ главного героя, тоже несколько отличается от моих ожиданий… Изменился Мирослав, один из немногих уцелевших «Детей Гамельна». Стал старше, мудрее, где-то медлительнее. Нет, не постарел, просто укатали Сивку крутые ватиканские горки . Тянет на покой, память о погибших друзьях подернулась дымкой прожитых на земле лет, только осознание того, что ты необходим, удерживает на службе. Но… надолго ли? В первой части герои были моложе, резче и боевитее, что ли… Драйва было больше, это факт
И всё-таки — хороший получился роман! О чем? О честности и преданности, помноженной на чувстве долга, о том, что месть – плохое, разрушительное чувство, человеческой (и нечеловеческой) подлости и алчности, дружбе, материнском чувстве, и о том, что для любви нет никаких преград, если она —настоящая. Хорошая, жизнеутверждающая получилась книга.

[Марика Становой]

Инна Кублицкая "Когда закончится война"
отзыв
Творчество Инны Кублицкой я нашла случайно — заскочив на конкурс Вольного (ЛЭ). И с тех пор довольна несказанно. Книги Кублицкой — это четко организованный и профессионально отрежиссированный праздник, радующий читателя всеми гранями безупречно отшлифованной истории. Вот такое фэнтези я люблю, обожаю и с восторгом читаю. Магия тут не красивый плакат, на фоне которого златокудрые демоницы могут эффектно обнажаться и соблазнять демиургов. Магия в книге Кублицкой — одно из важных колесиков мира, работающий обоснуй и работающее условие сюжета. И при этом сама магия не лезет в главгеры. Что еще раз доказывает маленький постулат — если писатель умеет писать реализм, он может написать всё что угодно. Потому что он видит и понимает жизненные взаимосвязи явлений и действий, умеет дать своим героям стимул, умеет не только обосновывать события, но и достоверно показать их читателю.
Вводная в мир аккуратна и ненавязчива, но концентрированна и подается к месту и по сути. А-а-а, "клеяльник" с баллончиками янтарного клея! Бабочка— зеркало богов, пантеоны вместо церквей и чертята-ахи… Это все лишь небольшой акцент "иностранной атмосферности" — в целом же я не перестаю изумляться, как можно собрать обычные слова в столь звонкий и чистый, как горный хрусталь, текст.
Картинка и сценография ясные и четкие — нигде не блуждаешь, а моментально ориентируешься: что, где, когда и сколько. Что абсолютно необходимо для спокойного интеллектуального детектива и увлекательной интриги. Тут нет бесконечных побигалок и пострелялок, душераздирающих садизмов он-лайн. В основе сюжета работа отдела госбезопасности по обнаружению и пресечению нелегальной магии. Но при этом нет нудной бюрократии или технологической криминалистики — наоборот, живая жизнь с множеством занимательных ситуаций, и при этом никакого вымученного ухаха из репетуара Монти Питона.
Действие никогда не утомительно или однообразно даже в динамике или в кратких описалках или рефлексиях. Диалоги остры, информативны и прелестны. После картонных ужасов пафосной лозунговости или слащавых красивостей некоторых — не — буду — тыкать — пальцем произведений, в книге Инны Кублицкой отдыхаешь душой на каждой строчке. Ибо не только хорош и выверен язык, не только точны и метки определения, но неизбывен в каждом слове и каждой ситуации РЕАЛИЗМ. Истинный, самый реальный реализм, но с массой неожиданных остроумных комментариев:
Цитата:
...Он открыл дверь, и сильная рука выдернула его в коридор и ударила спиной о стенку рядом с дверью. Рибатт, честно говоря, такого не ожидал, но в зародыше придушил желание дернуться и посопротивляться: что-то говорило ему, что тот твердый предмет, который сейчас упирается ему в печень, вовсе не зажигалка.
Ночной гость между тем заглянул в комнату и спросил злым шепотом:
— Что с ней? Водка или наркотики?
Его злое возбуждение было заразительно, но Рибатт сдержал себя и тихо предложил:
— Давайте выйдем на улицу. Там и поговорить можно, не разбудив весь дом, и подраться, если у вас такое желание.
Ночной гость хмыкнул и отпустил Рибатта, сделав шаг назад:
— Пошли.
*
… Потом Ортис как-то неожиданно понял, что напился. Датониса, сада, яблок и пива уже поблизости не было, а водка кончилась. Была комната в дрянной гостинице, спящая девица под боком и жуткое недоумение, зачем он столько пил.

Говорящие глаголы — то что я люблю. Глаголы, сами показывающее действие и отношение. Но тут я специально приведу неподходящий пример, где герои не будут рычать, хрипеть или стонать, а как бы банальная тавтология банального нейтрального слова, которая у многих "начинающих авторов" торчит в тексте колом, вплетена в текст так, что становится совершенно незаметной.
Цитата:
― Все готово, пасай, можно ехать, ― сказал Индис и пошел через веранду прямиком к мосткам. Сайха задержалась было взглянуть еще раз на барона… но это уже был совершенно посторонний человек ― и она пошла вслед за Индисом. Чужие голоса за спиной говорили раздражающе громко.
У мостков стояла большая резиновая лодка с подвесным мотором. Индис поставил чемодан Сайхи к двум уже стоящим там чемоданам, спрыгнул в лодку и помог перебраться девушке. Сайха осторожно опустилась на доску, бывшую здесь вместо скамейки. Индис сел около мотора. Барон шел от дома, сопровождаемый семенящим, как-то потерявшим всю свою строгость Дэджем, и на ходу отдавал последние приказания.
Тут три героя и все три "шли", но я этот "повтор" заметила только потому, что выделила этот абзац. Повтор не виден повтором, он в окружении определений и разбавленный "семенящим Дэджем" работает именно так как надо, создает сцену слегка напряженной, но в целом спокойной посадки в лодку.
Герои умные и достойные.
Цитата:
Барон уже спал.
Она постояла, слушая его ровное дыхание, потом осторожно сняла туфли, стянула с себя платье и наугад положила на стул… кажется, все-таки мимо. Расстегнула лифчик и ткнула туда же, вслепую ― потом разберемся! Подошла к постели и юркнула под одеяло, чтобы прижаться к своему мужчине. Сильная рука обняла ее, и знакомый голос шепнул в ухо:
― В следующий раз так не делай. Запросто сверну тебе спросонья шею, потом поздно разбираться будет.
― Прости, я не подумала об этом, ― шепнула она в ответ. ― Я не хотела тебя будить.
Он поцеловал ее.
― Я устал и хочу спать, ― сказал он. ― Прости.
― Спи, — сказала она. ― Я тоже посплю рядом с тобой… Можно?
Он снова нежно поцеловал ее в щеку. Она раза два выдохнула ему куда-то в шею и повернулась спиной. Счастье было уже даже в том, чтобы обнаженной спиной просто прижиматься к его горячему боку. Счастье было в звуке его ровного дыхания. И запах его кожи тоже был счастьем. Плакать хотелось от такого большого счастья, и горько было от такого маленького счастья, что хотя он был ее мужчиной, она не была его женщиной. Неразделенная любовь ― тоже счастье, сказала она себе. Счастье, пока я нужна ему.
Она проснулась оттого, что его не было рядом. За окном едва начало светлеть небо. В ванной лилась вода и оттуда приглушенно доносились звуки, свидетельствующие, что барон вышел не на десяток секунд по своим делам, а чтобы принять душ, побриться и собираться на службу.
Ночь закончилась.
Сайха, стараясь не шуметь, встала и оделась. Подняла с пола туфли и босиком пошла к себе в комнату.
*
Несколько минут спустя в ванную к барону постучали. Он, уже полуодетый, приоткрыл дверь и увидел баронессу, стоящую перед ним в утреннем пеньюаре. Тогда он открыл дверь пошире и посмотрел на постель. Сайхи не было.
― Мама, ― сказал он укоризненно, ― тебе бы не следовало заходить ко мне так рано.
― Я видела, как она выходила, ― ответила баронесса. ― Иначе бы, конечно, не стала вас беспокоить. Мне нужно с тобой поговорить, сын.
― У меня почти нет времени, ― сказал барон несколько раздраженно.
― Мне будет достаточно того, пока ты пока одеваешься, ― ответила баронесса.
Она оставила дверь в ванную нараспашку и села в кресло в спальне.
― Ты любишь Сайху? Или просто решил, что пора обзаводиться потомством?
― Мама! ― резко отозвался барон, но тут же спросил тоном ниже: ― Кажется, Сайха тебе не понравилась?
― Напротив. Тебе нужна именно такая жена. Я вижу у нее только один недостаток ― она тебя любит, и ты будешь убивать ее своим дурацким эгоизмом. Если бы она была моей дочерью, я бы сделала все, чтобы не допустить этого брака. Она гордая и сильная девочка, но вы с ней находитесь в неравных условиях. Ты свободен ― у нее связаны руки. И надеюсь, ты простишь мне мужское сравнение, но я дочь солдата, жена солдата и мать солдата… Так вот, каждую секунду она ждет от тебя удара по яйцам. И ты ее походя бьешь и сам не замечаешь этого.
― Мама! ― повторил барон, на что мама обратила особое, удовлетворенное, внимание.
― Я знаю, ― продолжала она, ― что тебе это представляется совсем не так. Может быть, ты даже любуешься собой: мол, вот каким нежным я могу быть…
― Мама!
Мама повысила голос и продолжала снова:
― Если собаку без видимой причины бить и без видимой причины ласкать, в конце концов она сойдет с ума. Если ты любишь эту девушку, ты должен пересмотреть свое поведение.
Последовала пауза, которая удовлетворила баронессу.
― Мама, если бы ты знала, как я сейчас занят. Ты знаешь, что сейчас происходит. Империя…
― Это отговорки, сын! ― перебила баронесса. ― Империя меня не интересует. Империя может подождать. Твоя семья ― нет. Сайха находится сейчас в очень унизительном положении. Вы оба можете полагать, что ей удивительно повезло.
Теперь была очередь сына перебивать; баронесса использовала паузу в своих целях ― достала сигарку из его портсигара.
― Вот о везении не надо, мама! Ты ничего не знаешь о ее везении. Каждый раз, когда ей очень везло, она попадала в какую-нибудь переделку! Страшную переделку, мама!
― Вот об этом я и хотела бы услышать поподробнее, ― сказала баронесса и закурила.
— Мама!.. — прорычал барон.

*
Очень красивое построение сюжета и сцепление ружей. Автор находит подходящий случай и бережно знакомит нас с действующими лицами, показывает способности героев и магию. Немножко, краешком, но так, чтобы мы поняли умения и возможности. А потом в решающем эпизоде вдвойне интересно наблюдать КАК герой вывернется с тем, что имеет. Вроде бы незначительный, ранее как бы мимоходом упомянутый эпизод в процессе чтения как бы сам собой, но при этом ювелирно раскрывается с новой стороны и подсвечивает происходящее глубже и полнее. То есть нет скачущих табунами роялей, когда герой ОППАНЬКИ! вдруг обнаруживает в себе рояльные недра и БАЦЦАНЬКИ! он у нас всёшеньки победяй...
Книга Инны Кублицкой — это прелесть прелестная и радость неоднократная. После первого прочтения с особым удовольствием перечитываешь, вспоминая КУДА стреляют ружья, КАК автор подвел нас к той или иной сцене и ЗАЧЕМ нас туда водил. Спасибище!

Используя систему подсказок:
1. Общее впечатление от книги — восторженное попискивание "прелесть-то какая!"
2. Сюжет — Красота! И словно сжатая многосоставная пружина, постепенно раскрывающаяся и всегда имеющая в запасе еще немноджко напряжения.
3. Повествование — динамичное, логичное, умное и уруруру!
4. Герои — живые, умные, вызывающие аццкую зависть — хотела бы я так разговаривать..
5. Язык и стилистика — легко, естественно и чисто.
6. Достоверность — безусловная.
7. Фантдопущение — магия гармонично вплетена в сюжет, работает и не торчит там новогодней елкой.
8. Психология отношений — Оно живое!
9. Основная мысль текста — Главное ощущение от действий персонажей — достойность.
11. Оригинальность — Интрига оригинальна, прекрасно насервирована и обоснована.
12. Ошибки и ляпы — парочка дурацких опечаток типа 3/4 вместо тире. И как оно такое получилось?
13. Общественное значение — любая книга влияет на читателя, а я хочу такого больше!

[Марика Становой]

Еще один отзыв на книгу Кублицой Инны, "Кодекс Арафской дуэли".
(взято из моего сборничка отзывов https://writercenter.ru/library/kritika ... -naoborot/)
Ощущение старинного романа, когда вам рассказывают не просто историю, то есть сюжет. Не только "показывают" героев. Но сам язык и стиль рассказа становится одним из главных действующих лиц и вы, смакуете слова, наслаждаетесь искристыми предложениями, которые собираются в гармоничные сцены, оживленные уникальными героями.
Да, это фэнтези. Или так: триллер с фэнтезийным допущением. В фандопе есть магия, которая вроде бы никак в действие не лезет, но незримо летает над головами дамокловым мечом. Обоснуй именно такой, какой я люблю — берем условие, швыряем в него героя и смотрим, как он, бедненький, оттудь выберется. Герой действует, подготавливая почву для произрастания еще больших неприятностей, которые сначала казались удачами. Сюжет закономерно развивается и приходит к победе.
Или фандоп героя скушивает.
Прекрасно, хотя и классически, организованный сюжет. Но обыгрыш классического сюжета сделан мастерски. Постоянно вертится на языке одно слово — красиво. Красивый язык, красивый сюжет, красивые диалоги и сцены, красивые яркие герои.
Цитата:
«Замок ждал. Весь чудовищный объем камня, придавленный небом к земле, выжидал, когда человек, такой маленький, такой слабый — войдет. И кому тогда не поздоровится? Перемелют, переломают человека каменные челюсти. Обратной дороги не будет.
— Нет, — сказал человек. — Я туда не пойду. Я подожду вас в трактире, Гиеди.
Он повернулся и пошел прочь от ворот, спиной чувствуя, как хищно присматриваются к нему глаза-бойницы замка. Зло. Разочаровано.»
Цитата:
«— Он не вернется. — Комендант Арафы вышел на крыльцо из затененного холла.
Гиеди кивнул.
— Это уже второй, — зачем-то сказал он.
— Что поделать… — пожал плечами комендант.
— Где же теперь искать третьего?»
Цитата:
«Бутылка отменного таласского бренди поклонилась новой рюмке.»

«— Хорошо. Дайте ему еще погулять, пусть съест еще пару бутербродов, — Сертан ухмыльнулся, — ему это не помешает сейчас, а затем… затем пригласите его в мою приемную… Вот видишь, Алиот, как я забочусь о нашей молодежи, — обернулся он ко все еще стоящему у одностороннего окна в зал Гиеди, когда слуга вышел.
— Ну да, — задумчиво кивнул Гиеди. — подкармливаешь, чтобы потом посытней было его скушать…»

«...прохаживаясь между столами и пощипывая бутерброд, с горечью размышлял о том, что тот, к сожалению, не бесконечный — вот уже и меньшая половина от него осталась. К тому же одинокий кусок хлеба с маслом и икрой спасти от голода его молодой, жадный до всего организм никак не мог. Наоборот — организм жадно захотел еще, а взять еще один бутерброд было бы откровенным вызовом. Ведь это был уже третий сегодня, и служащие клуба, от внимания которых этот факт никак не мог ускользнуть, посматривали без одобрения. Ну еще бы: третий день он слоняется по залу, пьет лимонад, покусывает с подносов, но за стол ни разу так и не сел, а следовательно, не оставил клубу ни флорина взамен — так приличные люди себя не ведут. Но что делать, если нет у него этого флорина. А был бы… Если бы он у него был!
Не раньше чем через час, — сказал себе Монтейн, провожая деланно-безразличным взглядом очередной поднос с закусками, проплывающий мимо. Если, конечно, за этот час его отсюда не выставят.
И ведь самое обидное — деньги в принципе у него были. Ну… или будут в начале следующего месяца, когда молодому Немеру выдадут очередное квартальное содержание.»

Рассказ, добродушно посмеиваясь и вспыхивая искрами занятных, но связанных между собой мелочей, плавно переливается и течет, играя с героями и вами, неумолимо затягивая в полноводную реку книги. Серьезные умные мужчины, очаровательные, но вдумчивые юноши... Что еще надо от книги? История. История неожиданно оригинальна и о, счастье! Написана прекрасным языком, когда возвращаешься и с удовольствием перечитываешь пассажи, аккуратно и красиво рисующие вам не только картину, но и раскрывающие сюжет и героев.
Герои не болтают просто так по ходу, чтобы разбить кус текста дробью диалога. Нет, они реальны и характерны, индивидуальны и живы. Более того, каждое предложение книги многофункционально и многогранно. И дает зацепки и намеки на нечто в будущем или тонко и и логично связано с предыдущим.
Читать эту книгу — огромное эстетическое удовольствие. Сразу же хочется перечитывать, чтобы провести пальцем по сплетениям богатого узора текста.
Большой кусок для демонстрации:

...Монтейн вошел в приемную, невозмутимый и надменный, как какой-нибудь юный принц.
— Сударь? — произнес он, окидывая взглядом фигуру хозяина клуба.
— Господин Монтейн? — приветливо сказал Сертан. — Давно хотел познакомиться с вами поближе. Присаживайтесь, вот удобное кресло.
Продолжая изображать принца, Монтейн непринужденно опустился в кресло.
— Бренди, вино, кофе?
— Кофе, — проронил Монтейн.
— Черный или со сливками?
— Со сливками, — согласился Монтейн.
Господин Вулкан с самым гостеприимным видом сам передал ему чашку, что несколько насторожило Монтейна, хотя могло и ничего не значить — мало ли какие тут у них правила. Прислужник-то все еще маячил где-то за спиной.
— Возьмите вот еще булочку, — радушно продолжал Вулкан. — У нас в кондитерской за углом пекут замечательные булочки с марципаном.
Монтейн милостиво кивнул и соизволил взять булочку. Надкусив он чуть кивнул, как бы говоря: да, в самом деле неплохо.
— Как ваши дела, господин Монтейн? — спросил Сертан.
Монтейн шевельнул своей безупречной бровью. «Какое вам может быть дело до моих дел?» — надменно сказал эта бровь. Вслух, правда, сказано было иное:
— Не жалуюсь.
— Однако я заметил, что вы сегодня… м-м-м… скучаете. — улыбнулся Сертан. И не дождавшись ответа, доверительно поинтересовался: — Возможно, у вас финансовые трудности?
— Временные, — равнодушно проронил Монтейн.
— Не сомневаюсь, господин Монтейн, не сомневаюсь, — кивнул Вулкан улыбчиво. — Однако посетители нашего заведения не должны отказывать себе в праве удовлетворять свои потребности, раз уж пришли в наш клуб. Наша же обязанность, как хозяев сего заведения, помогать им в этом. Вы согласны? — Монтейн подумал: «Помогать? Пинком под зад?», но не показал виду. Вулкан вновь кивнул и продолжил: — Поэтому, господин Монтейн, я хочу предложить вам, если вы, конечно, не против, небольшой заем. — Сертан выдержал паузу, вновь не дождался реакции (хотя сердце в груди Монтейна забилось чаще) и уточнил: — Скажем, десять империалов.
Монтейн откусил от булочки, сделал глоток кофе, взор его безмятежно витал в пространстве, а в голове стучали молоточки крови.
— Если вы захотите вернуть мне долг до завтра, — все также проникновенно продолжал Вулкан, — вы отдадите именно эти десять империалов. Если через четыре дня — пятнадцать. Если через неделю — двадцать. Через две недели — сорок.
Однако, подумал Монтейн. Да и то, с чего бы это господину Вулкану заниматься благотворительностью? Впрочем, предложение было довольно соблазнительным: десять империалов — это уже деньги, с ними можно садиться стол… А еще лучше взять деньги, уйти и жить на них две недели, пока Невер не отдаст долг. И все же Монтейн ответил сначала:
— Мне надо подумать.

Да, так о чем это я... Сюжет весьма неординарный, обоснуй занятный, диалоги прелестны, действия героев нареканий не вызывают ни в малейшем — давно я так не радовалась при чтении! Роман скорее повесть, т.к. боковые линии обозначены, но все-таки всё подчинено одной цели — существованию этой самой Арафской дуэли. Герои вводятся в сюжет м-м-м... Красиво. Со смыслом и подтанцовкой боковых персонажей. Биография главного героя и предыстория вроде бы дана обычно — на допросе, но настолько естественно, что даже прощупывая костяк сюжета, радуешься оформлению и авторсим решениям.
Да, герой в некотором роде "избранный", но сколько в нем естественного очарования! И обоснуй этой "избранности" железобетонный и злопакостный.
Да есть легкий флер любви, почти боком, но опять же обосновано и прелестно!
Любовные сцены. О ужас, с девственницами! Но, несмотря на аццкую сложность не свалится в общее место или порнушку, всё разыграно очень мило и непосредственно, без графического описания технологии процесса, зато с естественными и метко показанными эмоциями.
Я обожаю Инну Кублицкую.
Проклятие, настигшее одного из героев, когда случайная интрижка обязана стать судьбой — кусочек копипастю — это вообще песня.

— Может быть, проводить вас, ваша светлость? — нерешительно спросил полицейский.
— Я пьяный или, может быть, сумасшедший? — осведомился Кали. — По-вашему, я не могу найти дорогу домой?
— Скорее сумасшедший, — еле слышно пробормотала девушка.
— Да уж, — молвил Кали, искоса поглядывая на нее. — Представляю, что ты обо мне думаешь.
— Лучше не представлять, — бросила в ответ девушка. Как уживалась в ней эта непочтительность лично к Кали с пиететом к его высокому титулу?
— Ваша светлость, — проговорил полицейский томясь. — Графское ли дело на тротуаре сидеть?
— В этой стране, — объяснил Кали полицейскому, как маленькому ребенку, — графы имеют такое же право сидеть на тротуаре, как и последние нищие. Не в Чифанде все-таки живем.
— А я не желаю сидеть на тротуаре, — сказала девушка. — Графа, может быть, в участок не заберут, а нас, простых смертных, кто помешает?
— Простых смертных, — подхватил полицейский, — это сколько угодно.
— В этой стране существуют демократические традиции, — сказал Кали.
— Возможно, для графов — да, — согласилась девушка.
— Откуда ты взялась на мою голову?
— Вы сами меня сюда приволокли, ваша светлость.
— Нет, откуда ты приехала в Столицу?
— С Края Земли, ваша светлость. Это на юго-западе.
— Я знаю географию, — сказал Кали.
— Меня пригласила пожить у нее двоюродная тетка. Говорила, ей хочется увидать родную душу. На самом же деле ей нужна была бесплатная прислуга, — сказала девушка. — Я от нее ушла и нанялась в вышивальщицы. Я хорошо вышиваю, ваша светлость. И шелком, и бисером. Вам не надо чего вышить, ваша светлость? Я мигом.
— Она меня не любит, — сказал Кали полицейскому.
— Кто же будет любить графа? — спросила девушка утреннее безоблачное небо. — Я еще в своем уме. В отличие от некоторых.
— Некоторые — это я, — вновь объяснил Кали полицейскому. — Я ее тоже не люблю. Посудите сами, сержант, разве граф может любить такую дерзкую девчонку? Даже от сумасшедшего графа нельзя этого ожидать, правда? Позабавиться денек-другой и бросить — правильно ведь?
— Правильно, — сказала девушка.
— Помалкивай, — бросил Кали.
— В этой стране существуют демократические традиции? — спросила девушка. — Мне надоела ваша истерика, ваша светлость.
— Да что ты, — нежно улыбнулся ей Кали. — Это не истерика. Это еще так… пролог. Ладно, дорогая, отдохнули и двинулись дальше. Последний рывок, и мы дома.
Он встал, и девушка поднялась вслед за ним.
— Я не дорогая, — все же заметила она.
— Ну, милая.
— И не милая.
— Солнышко, не капризничай, — ласково сказал Кали. — Не зли меня. Я и так уже почти невменяемый.
Девушка посмотрела на полицейского и пожала плечами. Полицейский понимающе покачал головой.
Кали сделал шаг, другой, и его сильно качнуло. Девушка поспешила подставить плечо.
— Натурально ноги не держат, — сказал Кали полицейскому. — Удар молнии, натурально. А я думал, это метафора. Аллегория. Гипербола. Удар молнии, надо же!

*
Я свои восторги пишу сюда по ходу чтения, ибо они меня переполняют и необходимо выплескивать, иначе лопну. Я — старая книжная мышь, пищу от счастья, при каждом повороте сюжета, при каждой смене декораций и при каждой реплике. Я, кажется, выучу эту книгу наизусть.
Концовка ожидаема, но элегантна. Возможно чуточку затянут наезд на финальную сцену, но я счастлива несказанно — у автора еще много книжек! Я рада!
Целиком книга выложена на Целлюлозе https://zelluloza.ru/register/493/

[Марика Становой]

Виктор Гвор и Михаил Рагимов, трилогия "Пасынки Фанских гор"
Ночной ужас, что на нас упадет бомба, пока мы будем спать, преследовал меня в возрасте четырех-пяти лет довольно долго. Потом как-то свыклось, бомба не падала, но сама угроза никуда не делась, а продолжает витать в воздухе и маячить за каждым новостным сообщением. Однако постапокалипсисы читать интересно не только как инструкцию "что делать, куды бечь", если мир перевернётся. Для многих это гарантия появления любимых с детства сказочных персонажей в новом обличии инопланетян или мутантов.
Прямо так и хочется запрыгать, показать язык и сказать: "А тута ничего такого нет!"
Некоторый мистический налет нужен как вводная в местный менталитет, который удачно используют силы добра. Во всей истории идет голимый и крепкий реализм, где единое фандопущение, это ядерный удар, одномоментно уничтоживший крупные города и интернет. Возникший информационный и транспортный разрыв разбил семьи, разметал друзей и народы. Кто-то был на соревновании, кто-то в армии, кто-то поехал в горы. Один брат там, другой сям, бабушка в разбомбленной Самаре... Безвластье привело к возрождению права сильного во всей дикости. И тут мощной объединяющей силой начинает работать "доброе-вечное" , но не в канонах шапкозакидайского квасного патриотизма, а в лучших традициях и идеалах народного СССР. Повторю, не партийно-религиозного, а корневого "домашнего" интернационализма. Положительные герои всех национальностей, лучшие люди объединяются на основе личного доверия, дружбы и проверки действием в экстремальных обстоятельствах. Это умные военные, служившие вместе; спортсмены, встречавшиеся на сборах; интеллектуалы - хранители знаний и крестьяне - носители народной памяти и крепких корней самой жизни, без пафосноых наносов кликушества. Все добрые, умные и сильные люди объединяются для выживания и возрождения нормальной жизни. Но если человек рвётся к власти за ради власти, то и человек паршивый и семьянин фигов, ибо пилит сук, на котором сидит.
Меня, как человека, выросшего в СССР, радовали постоянные намеки и отсылки к советким реалиям, но в "народно-бытовом", не в партийно-идеологическом понимании. Отсылки к уверенности жизни в безопасностом и сильном, многонациональном и дружном государстве, которое постепенно возрождают герои. Сильный герой не потому сильный, что может дать в лоб слабому, а потому, что может этого слабого защить. И слабый сможет помочь тем, в чем в свою очередь силён он.
Хороший легкий разговорный язык, без излишнего философствования или лозунговости. Все показано активным и отлично вписанным в антураж действием. Боёвки вообще - песнь и восторг! Никаких: "он его р-раз, а тот того бац!" Коротко, сочно, понятно и блондинкам. Все бои, перемещения, операции и дислокации прекрасно всажены в местность, а вроде бы однообразный пейзаж (горы, горы или степи-степи) каждый раз описывается ярко, метко и никаких пришвинизмов на 33 станицы про восход. Любое описание работает на действие.
Маленькие натурализмики с убийствами и поеданием собочек и насекачек нисколько не пугают, ибо даны спокойно и без расписывания кровожадных подробностей. Меня, как зануду-заклепочника, очень порадовал быт и явь жизни. Безусловно веришь, что автор - человек не только знающий, но и умеющий рассказать и ненавязчиво научить.
Рекомендую всем любителям активных книг с умным мордобоем, четко показанным реализмом и историй про настоящих мужчин.
Ссылки на трилогию:
1. https://author.today/work/1877
2. https://author.today/work/1903
3. https://author.today/work/1915