Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Модераторы: ХРуст, Александр Ершов, ВинипегНави, HoKoNi

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Цоккер » 10 фев 2015, 19:37

Иркуйем писал(а):Мир-то к Артемиде уже нет вернуться…

Не согласовано.
Иркуйем писал(а):Капитан спрыгнул на землю, расстегнул завязки вьюка.

Завязки можно развязать, распустить, распутать, размотать - но не расстегнуть.
Иркуйем писал(а):начал осторожно разворачиваясь, ругаясь сквозь зубы на затянувшиеся завязки.

разворачивать
Иркуйем писал(а):Кто-то разочаровано фыркнул.

разочарованно
Иркуйем писал(а):Старая, позеленевшая бронза

Ночью, даже лунной, цвета не различаются. Предлагаю вариант "потемневшая".
Иркуйем писал(а):Или как выскользнет вырвется

Выбор слова? Можно использовать оба, если объединить их дефисом.
Иркуйем писал(а):И поперек горла ему не встали эти шмурдяки?! Вот же безмозглый придурок, чтоб ему кишки поперек глотки встали!

Близкий повтор.
Иркуйем писал(а):Вот как не попадется на пути англичанин

как ни попадётся
Иркуйем писал(а):ткнуло склонившимся над нею наемникам дулю.

Надо бы заменить местоимение существительным. Например, "над сосудом".
Иркуйем писал(а):Чуть заметно подергивали обрывки сухожилий…

подёргивались
Иркуйем писал(а):- Понятно, - слажено кивнули бойцы.

слаженно
Иркуйем писал(а):Пока раздавал последние команды, раздалось несколько тихих всплесков

Близкий повтор. Первое можно заменить на "отдавал" или вообще переформулировать.
Цоккер

 
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 19 окт 2014, 10:25
Откуда: Екатеринбург
Карма: 2153

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Иркуйем » 11 фев 2015, 09:02

Домишко Мирослав мог бы найти и сам. Верные приметы ни разу не подводили. В крайнем случае, можно было снова Указующего потревожить, благо тот, как вернулся в благодушное, а значит и рабочее настроение, так из него и не выходил.
Но, отпоенный горилкой Дмитро, маленько пришел в себя и, признав в капитане старого знакомого, с которым в Дечине не один раз виделись, указал на злодейское гнездо точно. Хатка, на вид древняя, на тропке как из села вышел, чуть поодаль, на обрывчике притулилась.
Что ведьма, сгубившая невесту хлопца, все еще таится в Мынковке или окрестностях, Мирослав сомневался. Не дура же. А если и где-то тут, то схоронилась так надежно, что все сведущие в ловли нечисти люди Ордена понадобятся, чтобы окрестные плавни и леса прочесать мелким гребешком, гниду ту выловить.
Капитана сомнения глодали иные сомнения. Тот, кто столь лихо ткнул Святую Церковь носом в грязь, был умен и хитер. И вряд ли бы оставил похищенное добро без пристойной охраны. Тем более, в таком месте. Впрочем, эти тоскливые мысли, сулившие новых погибших, навещали не в первый раз…
Банда разошлась по утру, как роса сошла.
Марек и Густав, самые никуда не годные, остались стеречь добро и лошадей. Мирослав наказал чехам зарядить оружье серебром, с конюшни выходить, чтобы не случилось, и чтобы не грезилось. По уму, следовало там бы и Збыха оставить, который показал изрядную твердость супротив всяческих пакостей, но шарить по ведьминской хатке в одиночку… Не, это надо очень шибко в Бога верить. Куда сильнее, чем посполитому с маслаком! Мирослав же, в крепости своей веры сомневался. Ибо большую часть чудес, виденных капитаном за долгую жизнь, свершал не трубный глас или горящий куст, а вовсе даже меткий выстрел и добрый удар…
Два наемника с мушкетами засели в зарослях на склоне, откуда хорошо просматривались и зады хатки, и тропинка, и узенькая полоска песка под обрывом вдоль обрыва – вода чуть отступила.
- Стой! – рыкнул капитан на Литвина, когда тот Литвин потянулся к дверной ручке, - на тот свет собрался, дурень? Думаешь, . запал с которым испанец рыбачить пошел, один такой на свете? И других полно, куда хитрее. Дверь откроешь, и взлетим сразу на небеса.
Збых, слушая многословное объяснение, скривил жалобную харю. Мол, командир, прости, дурень я, не подумал.
Капитан, впрочем, продолжать не стал. Подойдя поближе, он буквально обнюхал каждую пядь дверного проема. Затем, вытащив длинный стилет с узким, почти шильным клинком, обвел им всю дверь. Не удовлетворившись проделанным, вынув моток тонкой веревки, замотал один конец вокруг ручки. Сунул второй Литвину.
- Отойдем шагов на двадцать, и потянем за веревочку. Дверь и откроется. Ну или не откроется. Хотя засова с той стороны не вижу.
Не спеша отходить, Мирослав выпрямился, хрустнув поясницей.
- Угу... – довольно протянул, увидев куколку под стрехой. - И солома свежая, и ручки-ножки выплетены плетены с умением и старанием. Ждала, значит, гостей. Ну то хорошо.
Дверь открылась с оглушительным и премерзостным скрипом. Выждали минут десять. Но ничего не взрывалось, не выскакивало с острым ядовитым жалом. Даже скучно как-то.
- Пошли? – кивнул Мирослав Литвину.
- Ага, - ответит тот, взяв в правую руку дагу, временно позаимствованную у лейтенанта, а в левую – короткий, но мощный пистоль.
Мирослав постоял пару минут, закрыв глаза – привыкал к темноте. Шагнул внутрь. Збых остался у двери. И со спины прикрыть, и вообще. Внутрь хатки солнечный свет попадал лишь через дверь – отдушины под крышей были чем-то злодейским завалены-забиты. Хотя, может, и просто воробьи загадили… Не зря же их тут «жидами» частенько называют..
Обстановка внутри была скудная: низкий, застланный старым ковром топчан, кривая печурка, полки забитые свертками, пучками трав, пузырьками и ступками. С потолка связки всяческих трав свисают. Огарки повсюду везде, чуть ли не к стенам прилепленные. Интересные, кстати, свечи у нее… И как она тут теснилась? Повернутся же негде! Единственной дорогой вещью, выставленной на показ, было старинное зеркало на стене. Стараясь в нем не отразиться, Мирослав закрыл начищенную бронзу, накинув сверху мешок, валявшийся на полу. Подоткнул понадежнее, чтобы не сползло.
- Ну что там, капитан? – осторожно глянул внутрь Збых.
- Тихо все.
- Ааа, ну раз так, то ладно. Но ты хоть поори иногда, а то мало ли, задушит кто втихую.
- Задолбаются пыль глотать, - заверил Мирослав и тут же чихнул. Эге, похоже, и сюда зловредная трава прокралась. Ну ничо, сморкаться можно смело. Еще ни один колдун сопли к недоброму делу пристроить не сумел.
Главное, самому же и не вляпаться. Мирослав отступил обратно к двери, и начал методично проверять каждую полочку, осторожно снимая зелья на топчан. Не хватало еще какой-нибудь яд пролить, тонкое стекло расколотивши. Свертки он выкидывал наружу, Збыху. Литвин потрошил, скидывая ошметки в чью-то заброшенную нору. Выкинуть нужное, возможностей у княжича не было – пока что ему попадалась одна трава да листья с корешками. Не перепутал бы никак.
Очистив полки на одной стене, капитан высунулся наружу, приказав не дышать, и вообще сидеть тихо, как мышь под метлой. Литвин с удовольствием уселся, прекратив копание в очередном, благоухающим душицей и лавром, свертке. Вернувшись в хатку, капитан начал осторожно простукивать стены, в поисках пустот. Но саман везде отзывался одинаково.
Весь уйдя в слух, Мирослав чуть не заорал с перепугу, когда почувствовал, что кто-то трется о сапог. Глянул вниз. У левой ноги сидел умывающийся кот. Страшноватый, надо признаться. Похоже, что умер тот котик лет двадцать назад, а то и больше. Вон, один скелет остался. И как не рассыпается на ходу?
Подняв на Мирослава темные провалы выбеленной временем черепушки, кот дернул костистым хвостом, и гордо прошествовал к выходу.
- Збых, - тихонько окликнул капитан.
- А?
- Щас тут одна чуда выйдет, не ори. Не кусается.
Все же удивление свое, Литвин криком выдал. Хоть и не во все горло. Молодец, что уж тут.
Хмыкнув, Мирослав вернулся к прерванному занятию. На этот раз, изредка посматривая под ноги. Мало ли, вдруг у ведьмы костяной змее-султан для незваных гостей припрятан.
Аватара пользователя
Иркуйем

 
Сообщения: 178
Зарегистрирован: 17 ноя 2014, 12:02
Откуда: Мариуполь
Карма: 292

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Цоккер » 11 фев 2015, 09:19

Иркуйем писал(а):таится в Мынковке

в Мынкивке
Иркуйем писал(а):Капитана сомнения глодали иные сомнения
ручки-ножки выплетены плетены с умением
Огарки повсюду везде

Одно лишнее в каждом случае.
Иркуйем писал(а):с конюшни выходить, чтобы не случилось, и чтобы не грезилось

с конюшни не выходить, что бы ни случилось, и что бы ни грезилось
Иркуйем писал(а):Ага, - ответит тот

ответил
Иркуйем писал(а):Повернутся же негде

Повернуться
Иркуйем писал(а):вещью, выставленной на показ

напоказ (слитно)
Иркуйем писал(а):Стараясь в нем не отразиться, Мирослав закрыл начищенную бронзу, накинув сверху мешок, валявшийся на полу.

Два деепричастных оборота подряд ("стараясь" и "накинув") затрудняют чтение. Предлагаю вариант:
Стараясь в нем не отразиться, Мирослав поднял с пола старый мешок и накинул на начищенную бронзу.
Иркуйем писал(а):в очередном, благоухающим душицей

благоухающем
Цоккер

 
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 19 окт 2014, 10:25
Откуда: Екатеринбург
Карма: 2153

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Иркуйем » 12 фев 2015, 15:12

Ничего, что связывало бы домик с похищенным на Тибрской дороге, не нашлось. Так, мелочевка всякая, и упоминания недостойная. Ну разве что кроме четырехгранной, древней даже на вид иглы, сделанной чуть ли не из черной бронзы. Да пара серебряных талеров с Вильдерманом. Очень уж Мирослав любил денежки Брауншвейгской чеканки. Там-то, с какой стороны не глянь одни знакомые. То ли Геракл - Геркулес, если верить многомудрому Хранителю, то ли кто из диких лесных людей, если верить собственной памяти...
Самым интересным оказался шкелето-кот так впечатливший Литвина.
- Ты, капитан, в следующий раз так и говори: прется сейчас на тебя, дорогой ты мой человек, кошачий скелет, который не кусается, и не царапается. Я же чуть не обосрался!
- Это не самое страшное, отрок, что доведется тебе встретить на пути ратном, коли твердо решишь стезю нечистеборческую выбрать!
Збых с подозрением оглядел командира – не подменили ли втихаря, раз такую высокопарную чушь нести начал. Но тот ухмыльнулся в ответ и продолжил:
- Так говоришь, котей мимо прошел, да в речку бултыхнулся?
- Ну. Видать, рыбки половить вздумалось.
Литвина передернуло.
- Рыбки половить - не человеков уловить! – вновь скорчил постную физиономию капитан, - забавный вообще котик, раз под солнцем шляется. Видать, к нечисти никоим боком отношения не имеет. Или скроен ловко и не по простым лекалам.
Подошли наемники, что ставились на охрану, справедливо рассудив, что раз капитан с Литвином сидят, языками чешут, нужды особой в пригляде нету.
- Чего там, герр капитан? – спросил вежливый Янек.
- Ничего плохого, но и ничего. Ночью засядем поудобнее, подождем, вдруг вернется.
- Что-то я сомневаюсь, - покрутил головою Збых, разминая шею, - мы пол дня здесь бродим, уж и слепой бы нас приметил.
- Один хрен сегодня выступать не получится, девчонку хоронят. А так, мало ли, вдруг да явится, над разгромом поплакать, нами, злобными ландскнехтами, учиненным.
Аватара пользователя
Иркуйем

 
Сообщения: 178
Зарегистрирован: 17 ноя 2014, 12:02
Откуда: Мариуполь
Карма: 292

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Иркуйем » 12 фев 2015, 15:16

Воду и лодки Диего не любил – имелось на то веские основания, встрявшие в память после одной туманной ночи во Фландрии. Но сейчас сияло солнце, распевали средь зелени высокого и крутого берега птицы, смирно влекла свои теплые воды широкая река. Да и к грубому короткому веслу лейтенант приноровился, греб, не сбивая товарищей.
Длинная и вместительная лодка, именуемая в здешних местах «дубком», легко шла по спокойной воде. Навали в такую долбленку больше груза, посади еще трех-четырех бойцов, суденышко сохранит подвижность – делать лодки в здешних местах умели. Но нынче в дубке сидело всего четверо: сам лейтенант, неразговорчивый Котодрал и сумрачный Дмитро. За четвертого спутника был и вовсе молчун.
Водный простор раскидывался все шире – заходили к добыче от середины реки, дабы не вспугнуть. Бескрайность реки слегка смущала – опрокинется лодка, определенно не выплыть. Особенно, если плаванью мешать будут всяческие перепончатолапые щуки. Впрочем, дурных предчувствий пока не имелось – Диего смотрел как летит вдоль берега цапля – сияло в солнечных лучах нестерпимо белоснежное оперение, неспешно взмахивали прекрасные крылья – истома и изящество таились в каждом движении. Будь оно проклято, до чего ж много странного и волшебного в этой дикой стране! Птицы, реки, женщины с мифическими именами… О, Гарпин куда как смуглее и пощедрее телосложением, чем эта снежно-белая хрупкая птица. Какая же она жаркая и искренняя в желаниях. Святой Христофор свидетель – кипящее золото, а не женщина!
Всплеск отвел от ненужных мыслей – гребцы вздрогнули, глядя на широко расходящиеся по воде круги.
— Рыба, — обернувшись, одними губами почти беззвучно, сказал Котодрал.
Диего кивнул, чувствуя, как на лбу мгновенно выступил пот. День как будто разом стал менее солнечным. Охотники глянули на Дмитра – казак безмолвно указал веслом в сторону берега – в то место, где обрыв и деревья отбрасывали длинную и плотную тень. Понятно, значит там те знаменитые омуты…
Двинулись к цели. Лейтенант еще бережней погружал весло в воду. Не нужны лишние плески, ни к чему громкие звуки и иной шум. Пусть дичь спит, сейчас в полдень, она непременно должна спать. Сыто и спокойно дремать в покое, среди зеленых водорослей и черных стволов топляка…
О здешних мавках и водяницах Угальде знал мало. Об ундинах и наядах читал и слушал чуть больше, хотя особой опасности здравомыслящим людям они не представляли. В добропорядочной Европе, по крайней мере. Если сохранять должные приличия, не куртуазничать с сисястыми селедками, не давать себя заманить в воду спьяну или по чрезмерной похотливости… Здесь иное дело. Иные дикие реки, полные кровожадных тварей. Жутко вспомнить как они растерзали несчастную невесту казака. Такая милая девушка… Хотя, если сравнивать, покойная была излишне худощава…
Угальде прогнал забыл о неуместных сравнениях. Тень берега приблизилась. Собственно говоря, это не совсем прибрежная тень – просто длинная и темная. И чересчур густая. Как в столь солнечный полдень вода может оставаться непроницаемо черной? Казалось, уже и внутрь лодки сама собой поднимается речная студеность – вот сидящий впереди Котодрал передернул плечами. Диего и сам чувствовал, как поясницу начинает холодить, точно на льду расселся…
Дмитро приподнял руку, призывая замедлить ход – казак всматривался в береговые деревья и откосы, ища приметы точного места.
Дубок Лодка сдвинулся чуть в сторону, Дмитро кивнул головой – здесь! Он и Котодрал склонились над главным попутчиком охотников – пузатый бочонок с достоинством дожидался своего часа. Лоснились обмазанные свежей смолой бока, торчал куцым хвостиком хитроумный фитиль, который надо было не поджигать, а вовсе даже наоборот - окунуть в воду целиком. О, сколько всего полезного хранят вьюки их капитана!
Держа наготове пистолет, Диего не мог оторвать взгляда от воды – странно притягивала почти черная поверхность, чаровали мнящиеся глазу водовороты, тайное глубинное движение – темное, гладкое, упругое. Ствол пистолета ткнулся в борт лодки – Угальде отшатнулся. О, Дева Мария! Неужели сам нырнуть вознамерился?
— Что скажешь, лейтенант? – прошептал Котодрал.
— Швыряйте! С левого борта…
Бочонок придержали — плеснуло не так и громко. Смоляная тушка снаряда канула в непроницаемую толщу воды. Капитан клялся, что все сработает. Нужно только дать воде растворить вложенный кусочек сахару. А что сработало в океане, не подведет и на реке.
— Ну, сучье племя, щас… — с торжеством скрежетнул зубами Дмитро.
Спохватившись, взялись за весло – дубок резво отошел ближе к берегу…
…Сначала вздрогнула лодка, потом донесся глухой глубинный вздох… и всё. Днепровский простор лежал все такой же сонный, разморенный. Диего уже открыл рот, дабы крепко выругаться, но тут вода вспучилась…
…Огромный пузырь вынес к солнцу еще один вздох, глубокий и страдающий, словно сама река ахнула от боли. Разошелся пенный водяной вал, стал белым, потом желтым – взметнуло со дна песок, камни, обломки черных древних стволов, обрывки водорослей. Мелькнуло еще что-то, вода меняла цвет, лодка запрыгала на волне… Выбросило в пузырях на поверхность обрывок чего-то темного, но вроде бы без хвоста…
— Вон они! – приглушенно крикнул Котодрал.
…Шагах в двадцати от взрыва всплывали тела: вот бледная спина, левее голова… Дальше опять голова, еще одна… Нога в небо задралась – бледная, в синеве – нырнуть хочет?! Нет, эта оборванная, растрепанные ошметки кожи хлюпнули… Но вон, среди вплывших гнилых ветвей, отчетливое шевеление!
— От берега уходят! – крикнул Йозеф.
Казак уже стоял на ногах, целился из мушкета. Выстрел!
Было видно, как одно из темных пятен вздрогнуло, исчезло под водой. Вновь всплыло или нет?
Поверхность на месте взрыва густо покрылась всякой дрянью: обломки столетнего топляка, ил, мутные пузыри, вон мертвое тело, с раскинутыми руками и ногами, опять черные сучья… Меж всего этого суматошно бултыхалось нечто лохматое, било по воде пятернями и пятками, бессмысленно кружило, видимо, сильно оглушенное.
— От, словно чабак[1] с глистяком в пузе, — злобно процедил Дмитро, вскидывая мушкетон.
Хлестнула по воде картечь, тварь, с виду невеликая, подпрыгнула, на миг показав разодранное белое пузо, исчезла…
— Под берег уходят! – указал Котодрал, вскидывая пистолет.
Диего и сам видел – дальше по носу дубка плыло несколько пятен голов, одна все моталась из стороны в сторону, из её ушей брызгало темным.
— Бейте! – заорал казак, выдирая из-за пояса пистоли.
— Да разве попадешь? — пробормотал Йозеф, озираясь. – Ты погоди, то нас молодые отвлекают, а матерые здесь где-то…
Уплывающие твари и правда были невелики – если бы не спутанные космы, за выдр можно принять. Дмитро все равно выпалил – было видно, как обе пули бесполезно ударили в воду около плывущих русалок. Одна из голов повернулась – Диего увидел мелкую синюшную мордочку, выпученные в ужасе глаза…
Охотники переглянулись – вовсе детеныши, что ли? Казак спешно заряжал широкогорлый мушкетон:
— Плывем за ним следом! Добить, пока глушенные!
— Да нырнули уже, — прохрипел Котодрал, продолжая нервно озираться. – Ты крупных стереги, сейчас полезут, — боец глянул на лейтенанта.
Диего кивнул — действительно, почти нырнули. И имеет смысл сберечь заряды на крупную нечисть…

… Лодку отнесло ближе к берегу. Охотники не спускали глаз с речной поверхности – уже успокоилась вода. Песок осел, сверху колыхалась поднятая с донных глубин дрянь, иногда всплескивала хвостом полуживая рыба. Да, рыбы наглушили много, ну, и иное между ней плавало.
— Глянем, — приказал Угальде.
Нос дубка осторожно раздвигал муть: вокруг колыхались окуни и плотва, большей частью мертвые, но иные еще распахивающие рты в беззвучном крике, вот смотрела мертвыми глазами щука, под бок к ней нанесло стайку мелких ершиков. Рядом плавала рука – небольшая, с синью под длинными ногтями. Ободрана повыше локтя, и вроде бы в слизи. А вот целый труп, крупный, играет вода лохмотьями платья…
Дмитро подцепил тело веслом – перевернулось с трудом.
— Ишь ты, а гладкая была!
— Ну, — согласился тиролец. – Полгода назад полюбоваться было на что.
Йозеф был прав – с первого взгляда стало ясно, что труп несвежий. Некогда красивая женщина в остатках изящного платья, лицо вода и рыбы пощадили, но в остальном…
— Кол бы пригодился, — пробормотал Диего, держа наготове пистолет.
— Да же какой кол на воде? – заметил Котодрал. – Из обычных она. Видать, теченьем затянуло и за топляк зацепило.
— Да какие тут обычные?! – оскалился Дмитро. – Сроду тут таких обычных не утопало. Да и течение – вон оно там где!
Охотники глянули на залитую солнцем, безмятежную реку. Отчего-то захотелось попасть на берег еще быстрее.
— Ладно, дело сделано, поплыли, — с облегчением молвил Угальде.
— Стойте, я цепку сниму, — буркнул казак, глядя на шею утопленницы, где тускло поблескивало золото.
— Не к добру такие трофеи, — предостерег Котодрал.
— Не для обогащенья беру, — казак веслом подтаскивал труп ближе к лодке. – На порох выменяю, да еще разок сюда вернусь.
Касаться пятнистой шеи утопленницы Дмитро все ж не рискнул – потянулся к толстой цепочке острием кинжала. В тот же миг, богатое, не иначе как итальянской работы золотое плетение превратилось в огромнейшего червя – тот изогнулся, захлестнул хвостом клинок и не иначе как собрался устремиться по оружию к его хозяину. Вышло это так внезапно, что трое охотников одновременно и резко отшатнулись. Вроде бы устойчивая лодка с готовностью поддалась и трое воинов даже не успев ругнуться полетели в воду…
…Еще никогда Диего Угальде не влезал в лодку с такой скоростью – уже животом на борту лежа, немыслимым усильем воли укоротил себе, словно карла какой, ноги, а остальное поджалось еще плотнее. Коротконогий лейтенант свалился на дно, шляпа, истекая водой, съехала на морду, а штаны и под камзолом, словно льдом наполнились. Соратники уже взлетели обратно в челн – даже и помогать никому не пришлось. Не сговариваясь, похватали весла…

Солнце палило в плечи, а холод так и остался в одежде, да такой, что то и дело в дрожь бросало. Гребли не оглядываясь и с таким прилежанием, словно премия в сто дукатов обещана.
— То просто червь, — настаивал Диего, изо всех сил работая веслом. – Обычный червь-переросток.
— Пусть переросток, но чисто пиявочный, — возражал Котодрал. – Что я, пиявку не узнаю?
Казак помалкивал. Да, месть – дело сладкое. Но не сегодня. Охладила днепровская вода то правильное чувство. Да, дьявол его возьми, где ж берег-то?!
Берег был на месте. Стояли у кривых мостков капитан с Збыхом, наблюдали. Диего с облегчением выпрыгнул на старый, но восхитительно сухой настил и принялся выжимать полы камзола.
— Сделали? – усмехнулся капитан. — Новокрещен, ты теперь, сотник Угальденко…
Аватара пользователя
Иркуйем

 
Сообщения: 178
Зарегистрирован: 17 ноя 2014, 12:02
Откуда: Мариуполь
Карма: 292

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Цоккер » 12 фев 2015, 22:33

Иркуйем писал(а):Швыряйте! С левого борта…
Бочонок придержали — плеснуло не так и громко.

Противоречие, однако: швырять и придерживать одновременно вряд ли получится. Предлагаю вариант:
Опускайте! С левого борта...
Опустили аккуратно — плеснуло не так и громко.
Цоккер

 
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 19 окт 2014, 10:25
Откуда: Екатеринбург
Карма: 2153

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Иркуйем » 14 фев 2015, 12:25

О тщете лыцарской славы

— Пан Лащинский, воинство поднимайте! Беда! Бесы с погоста набежали, город жгут и баб валяют!
Как взметнулись сердюки на тревожный призыв! Как разом подхватились! Сипло взрычал ясновельможный пан Лащинский, пытаясь выползти из светлицы. Восстал, было, в гневе хлестнув сорочкою по морде вояку, что пытался вызволить свои одежды из-под пиршественного стола. Да не держали ослабелые ноги, порушились на пол удалые воины. Тут и уволокло под крышку безпорточного стража, ибо мощен был его соперник, тянувший спорные шаровары с иной стороны. Хватались растревоженные охранники за шапки, жупаны, сабли и булавы, призывали матку боску, да твердость и доблесть свою, столь крепко пострадалых в схватке с горилкой и азартом игроцким. Да и иные подозренья смятенные разумы гордых сердюков терзали: что за бесы?! Откуда бесы?! А уж не побывали ли те бесы уже здесь, в этом чертовом шинке? Где же обтоптанные, смазанные смальцем сапоги, где любимый персидский нож с жемчугами? А шпоры с позолотой где?! Да что там шпоры, одна портянка в руках и имелась. Как то случилось?! Играл, было такое, продулся дочиста, и это было, но, как и кому?! Хоть вспомнить того счастливца, во взаимствование чтобы у него какой одежки одолжить. Так нет же – как назло одна портянка, да в голове словно в горшке треснутом – пустотно и гулко. И что ту тряпицу душистую: её хоть на тыл наматывай, хоть на перед – всё одно оскоромишься.
— Так не бывать же тому так! – вскричал бывалый вояка, нахлобучивая на седой чуб пусть чужую, но весьма недурную шапку-шулику с соколиным обтрепаным пером. – Хватай, панове, что бог подал, после разберемся. Иль не в своем мы побратимском обществе?
— В своем! В своем! – вскричали те из сердюков, кто уж осчастливился штанами. – К бою, панове!
Закрутилось боевое дело: были живо найдены и мушкеты с пороховницами, и сабли с пистолями, и некая доля одежды – пусть и весьма поредевшая с того недоброго часа, когда ехидный случай подсунул горемыкам игорные кости. С грозными криками и божбой готовились к неведомой схватке похмельное воинство.
От дверей смотрел на то чудесное воскрешение оторопевший пан войт города Пришеба, коий и поспешил в шинок за помощью. Что и говорить, картина выдалась диковинной. Но уж был вновь поставлен на ноги ясновельможный пан Лащинский, уж надели на героя жупан, и опоясали саблей. С грозным гиком и шепелявым посвистом, сшибая лавки и снося косяки, кинулись во двор лютые бойцы, мигом вскинулись в седла, подняли охающего ясновельможного. Разлетелись из-под копыт грязь и навоз, выметнулось на улочку яростное воинство. Тщетно взывал и указывал в иную сторону отдышливый городской войт – унесся к рыночной площади лихой полуголый отряд. Куда?! Зачем?! Кто знает... Воинское дело оно изначально замысловатое и мирному обывательскому разуму труднодоступное.
Аватара пользователя
Иркуйем

 
Сообщения: 178
Зарегистрирован: 17 ноя 2014, 12:02
Откуда: Мариуполь
Карма: 292

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Иркуйем » 14 фев 2015, 12:26

— Хорошо пошли, — с удовлетворением молвил злопамятный Анчес. – И ус утраченный поперек дороги не встал.
— Вернутся сейчас, — обнадежил Хома. – А может и не сейчас.
Женщины ничего не сказали: Хеленка жалобно мукала и утирала-развозила по личику сопли и иное мадерное, отнюдь ненужное девичьей красоте. Ведьма хмурилась и прислушивалась к происходящему в городе – доносился заполошный набат и отдаленные вопли.
— Надо все ж рассолу, — заметил Хома, утирая нос панночки подолом своей свитки.
— Гишпанец за рассолом сходит, — распорядилась ведьма. – А ты, казаче, ступай и глянь.
— Куда? – насторожился Хома.
— Туда, где ворог. Упредишь, выяснишь сколько маззикимов собралось. Может, глаза им отвести удастся. Или иным способом запутать.
— Тю, так отводи ж им глаза сразу и наперед! Что там на них смотреть? Уж обойдемся как-нибудь без того лицезрения.
— Ступай-ступай! Лучше знать, откуда полезут и каково их число. Маззикимы не особо быстрые, но золото чуют. А может с ними еще кто есть. Из недобрых.
— Да уж куда нам еще подобрее гостей ждать, — буркнул Хома. – Нельзя нам расходиться. То дурная стратегия. Сжать силу в кулак, готовить оружье. Как дадим залп, а потом другой. Эй, черт, ты пистоль-то зарядить не забыл?
— Сам ты, черт и неуч деревенский, — огрызнулся гишпанец, успевший притащить здоровенный ковш пахучего рассола из-под квашеной капусты.
— Я про пистоль спрашиваю, — грозно нахмурился казак.
— Да что тот пистоль? Не возьмет он маззикима, и пуль у меня действенных нет, – заблажил кобельер. – Ты ж вояка, ты и стреляй. Я тебе еще пару недурных пистолей припас и здоровенную пороховницу сердюки позабыли, — Анч с опаской покосился на хозяйку, но та смотрела на Хому.
— Да отчего непременно я? – не выдержал казак. – И за лошадей я, и к кузнецу я ходи, и мед в домовины я лей. И в лазутчики я?! А был ли такой уговор?
— Напомнить? – тихо проскрипела ведьма.
— Что толку, всё едино некому больше идти, — признал Хома, догадываясь, что ежели пришел час подвига, то недостойно подлинному лыцарю излишнюю скромность проявлять, избегая законной славы. Вот же чертова баба, уже вроде и нашептывает что-то нехорошее.
Смело пошел к воротам, оглянулся: Хеленка с закрытыми очами цедила из ковша рассол, ведьма что-то нашептывала гишпанскому черту, тот подобострастно кивал. До чего ж дрянные попутчики подобрались – человек, можно сказать, на верную гибель идет, а им как с гуся вода. Хоть бы плюнули вслед.
Впрочем, на улице оказалось довольно пустынно – лишь сидел на плетне здоровенный рыжий кот и пристально глядел на Хому. Казак погрозил наглой твари и по исконно лазутчицкому обычаю оценил свое положенье. Перед шинком опасностей не наблюдалось, дальше было похуже. Разносился неуместный и не благолепный звон колокола, у рыночной площади многоголосо гаркали и ржали по-лошадиному, вот бабахнул пистолетный выстрел, снова заорали…
По всему выходило, что у рынка дело закрутилось занимательно и поучительно, к тому ж многолюдно, а, следовательно, вполне безопасно. Пойти, полюбопытствовать, людям что нужное посоветовать?
Хома в сердцах сплюнул и направил стопы свои в иную сторону. Вот как людям помогать, когда чуть что под горлом начинает затычка ворошиться? От же проклятущая хозяйка!
Несло дымом. В вечернем сумраке не особо понять откуда, но имелась мысль что даже не в одном стороне горит. Улица так и оставалась пустой, ворота дворов позаперты, ставни хат закрыты. Сидит народ, трясется, участи своей дожидается. Это потому что в Пришебе казаков мало. Жидковата кровь у горожан. Казаки, они бы, эх…
Глухо застучали по уличной пыли копыта – Хома на всякий случай шмыгнул к изгороди, присел в тень сиреневого куста. Проскакала мимо неоседланная испуганная лошадь, волокся обрывок веревки. Лазутчик не без облегчения опустил пистолет – лошадь, она пущай бегает. Поймают еще попозже. Главное, лошади, ей и положено копыта иметь. А то уж всякие нехорошие мыли насчет этих вот копыт возникают. Хотя что напраслину возводить на копыта? Вон вокруг сколько нечисти – и вся безкопытная. А то копыта, копыта, да глупо их опасаться…
Утешаясь таким философским образом и размышляя, кто, собственно таков по своей природе рогатый гайдук-сотоварищ, Хома осторожно продвигался к окраине. Пришеб был не то чтобы сильно громадным городом – вон уже и околица. И что-то дурноватое здесь таилось…
Ранее Хома даже как-то не замечал, что в потной руке рукоять пистолета уж очень скользкой делает. Вот пакостники эти австрияки – добротное вроде оружие, а этак нехорошо вывертывается. Кто ж так делает, тьфу на вас, колбасников криворуких…
…Где-то плакал ребенок. Прямо аж надрывался и захлебывался под тот колокольный звон. В остальном оставалось так тихо, что даже странно. Ни бреха собачьего, ни куриного квохтанья – во дворах как повымерло. Ветер и тот замер. Верный признак колдунства или иной дурной погоды.
В обход нужно идти! Самый верный сейчас маневр. Хома перебежал улицу – сапог громогласно чавкнул, угодив в край глубокой лужи. Что там те литавры - тьфу!
Казак перевалился через плетень, пробился сквозь разросшуюся смородину и оказался за хатой. Валялся разбитая крынка, разлитое молоко уже впиталось в землю. Э, да тут и ставня с окна сорвана. Хома подтянул очкур[1] и прокрался вокруг дома. В собачьей будке вдруг что-то завозилось и замерло.
— Что ж ты, небось, Полкан или вовсе Вовк какой, а забился и трусишься как последняя ципля, — устыдил пса Хома с перепугу чуть не всадивший в поганую будку драгоценную пулю.
Псина молчала, только напугано светила глазами из конуры.
Осторожно ступая, Хома прошел огородом, преодолел силки огуречных плетей, меж которых лежали плоды, рыжие и здоровенные как матерые пацюки. Боязнь поодступила – не к лицу казаку трястись как забившемуся в будку псу. А может, то и вообще сука была. Стыдобно уподобляться твари мокрохвостой…
Как-то само вышло, что держал направление на плач дитячий – по всему выходило, что дитя где-то у дороги надрывается, где младенцам делать и вовсе нечего. Хома пролез под жердью изгороди и углядел засаду: впереди за кустом затаились два обывательских тела, напряженно наблюдающие за дорогой
— Эй, панове, и что там за тайна? — казак притронулся стволом пистолета к плечу старшего.
Оба засадника подскочили как ужаленные, но тут же хлопнулись обратно на карачки.
— Не торчи, казаче, углядят, — зашипел дед, яростно крестясь. – Вот же напугал, подкрался! Ты только глянь, что творят, дьяволово отродье!
Выкатывающаяся за околицу улица превращалась в три дороги, резво разбегающиеся в разные стороны. Прямехонько на перекрестке стояли маззикимы в количестве полудюжины демонских харь. Один из уродов держал за рубашонку дитятю лет двух, не старше – малый ревел, крутился и пытался дать деру. Демоны на него не и смотрели, сосредоточившись на чем-то страшноватом, кое один из маззикимы деловито раскладывал на дороге.
— А что там? Кошак подранный? – с нехорошим предчувствием спросил Хома.
— Та был бы кошак… То козу мою порвали бесовы каты, изверги, — всхлипнул дед.
— То не твоя коза, дедусь, а вовсе тетки Товкачихи, — поправил хлопчик, сидящий рядом.
— Га? Ты меня поучи еще, сопля этакая. Товкачиха мне кумой приходилась, значит и коза мне причиталась, — разгневался дед.
— А то, выходит, сама Товкочиха? – догадался Хома, увидевший тело, лежащее около зарослей чертополоха.
— Она, — признался дед. – Добрейшей души бабка была, я ж ее сколько годков помню…
— Ты, старый козлище, совесть вовсе потерял? – сумрачно спросил Хома. – Козу схарчат, ладно. А с дитем что будет, подумали? Не иначе как в жертву принесет невинную душу эта тонколапая дрянность.
— Так, а мы что? – разволновался дед. – Мы сразу за драгунами и попами послали. Ну и за вашими лащуками. Мы-то что могем? Вон, Товкочиха за козу вступилась, мигом дурындуудавили. Ждем подмоги. Где ваши-то вояки?
— Пушки волочет наше воинство, — буркнул Хома, глядя как пританцовывают демоны вокруг останков козы.
Должен ли лазутчик заходить далее приказа на выведывание противника? Не должен, ибо каждому маневру нужно свое время. Мысль это сугубо верная и подтвержденная множеством знаменитых побед. Вон, те же Жовти Воды взять... Но хлопчик плачет, да этак, что сопли из носа вышвыркиваются. Вовсе надорвется малый. И потому думать тут нечего. Хоть и ведьме служим, и иными грехами отягощены, так всё равно…
Хома прервал философию:
— Обойду с того края. Если не усеритесь от страха, так шумните. Для отвлечения.
— Да как ты… — ужаснулся дед.
— Каком кверху, — Хома наскоро проверил кремни и полки пистолетов. Медлить нельзя – порвут малого, то уж вовсе этаким грехом зачтется, что и не описать. Не сковороду горячую лизать придется, а цельный казан! Да и не по людски выйдет...
Хома обежал заросли, вывернув к развилке за спиной у маззикима-детокрада. Малый в руках демона, словно чуя, что помощь идет, завопил благим матом, засучил ножками. Маззиким тряхнул добычу словно надоедливого поросенка – младенец завизжал еще прытче. И то к делу – заглушил шаги.
— А ну сгинь! Пошли прочь, матку вашу с гиляки рано сняли! – из-за кустов поднялся хлопчик, взмахнул не шибко солидной палкой.
— Сгинь, бесовская сила, во Имя Отца, Сына и Святаго духа! – поддержал осторожный кум покойной Товкочихи, не рискуя подниматься из-за прикрытья кустов.
Демоны, не прекращая ритуала, притоптывали по дороге мерзкими птичьими лапами, лишь двое оглянулись на дерзостные крики.
Хома вобрал поглубже в грудь вечернего воздуха, благо нынче ничто расширенью казацкой груди не мешало, поднялся из бурьяна, и, нацеливая пистоль, сказал:
— А ну, отдай хлопца, образина подземная!
Маззиким оборотился, глянул немигающим глазками – вот же несуразная тварюга – глаз и вовсе желто-бурые, как гнилая жерделина. Ничего человечьего, чтоб ему…
Мгновенно вытянулась длиннющая лапа демона, пальцы алчно выставили когти, норовя вцепиться в казачье горло…
— Та на! – гаркнул Хома, нажимая спуск.
Австриакский пистоль не подвел, громыхнуло – два ноздревых пятна на харе беса превратились в единую дыру, куда покрупнее размером. Чуть позже плешивая голова скукожилась, словно проткнутый изнутри пузырь – пущенная с трех шагов золотая пуля воздействовала самым чудным образом – маззиким словно сам в себя заглянуть пытался.
Дивиться столь странному боевому событию казак не стал – шагнул в пороховую завесу, ухватил мальца за рубашонку. Подлый демон жертву не отпускал, хоть сам и валился на дорогу. Пришлось стукнуть по лапе стволом пистоля. Паучья лапа разжалась, взвыл оцарапанный когтями мальчонка. Хома подхватил орущего дитятю под мышку и предпринял отступление. Весьма быстрое и безотлагательное. Через плечо видел, как тянуться вослед когтистые лапы, все удлиняясь и грозя когтями…
…Как на крыльях пронесся Хома мимо кустов – малый под рукой аж примолк от этаких бодрых молниеносностей. Хлопчик, что в засаде давал отвлечения, тоже рванул по дороге.
— Куда, неужто старого бросите?! – возопил Товкочихин кум, разом сбрасывая с плеч два, а то и все три десятка лет, и беря ноги в руки…
Проскочили мимо десятка дворов – погони не имелось. Едва остановились, народ мигом собрался: набежали из-за плетней, малого выдернули, вопль, ор, гвалт. «Да где же воинство?! Где отцы святые, попы со святой водой и молитвой тайной?» Товкочихин кум ораторствовал об засилье демонского племени, о жуткой гибели козы и кумы. Обывательский люд с ужасом поглядывал в сторону околицы. Заодно выяснилось, что на Колодезном краю нескольких демонов уже поймали и живьем жгут, за старым колодцем дом Ляхнов сам собой загорелся, у Тимковичей обе коровы взбесились. А еще у костела ясновельможный пан Лащинский собирает мужчин с оружием для стойкого отпора демонскому вторжению.
Хома пропихался сквозь визгливую толпу. Слушать распоряженья мудрого пана Тадзеуша особого желания не имелось, а вот на Колодезный придется сходить. Хотя и далеко, но ведьма полного донесения потребует, а спорить - такое ссыкотное дело. Для передыха Хома присел у плетня и принялся снаряжать пистолет. Тщательно забивал пыжа[2], как кто-то спросил:
— А куля-то особая?
Хома поднял взгляд на хлопчика:
— Умный или как?
Хлопец пожал плечами.
— Ежели умный, так и молчи, — посоветовал казак. – Ибо после надлежащей молитвы любая пуля — особая.
— Понял, — кивнул догадливый хлопец. – Молчу.
— То дело. А раз умный, своди-ка меня на Колодезный. Только без всяких вытребенек[3], самым прямым путем.
— Так мигом! — заверил хлопчик.
Аватара пользователя
Иркуйем

 
Сообщения: 178
Зарегистрирован: 17 ноя 2014, 12:02
Откуда: Мариуполь
Карма: 292

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Цоккер » 14 фев 2015, 14:33

Иркуйем писал(а):Тут и уволокло под крышку безпорточного стража

Лучше "под стол" - чтобы не соображать, что за крышка да откуда она взялась.
Иркуйем писал(а):шапку-шулику с соколиным обтрепаным пером.

обтрёпанным
===========================================================================
Иркуйем писал(а):даже не в одном стороне горит

Либо "в одном конце", либо "в одной стороне".
Иркуйем писал(а):всякие нехорошие мыли

мысли
Иркуйем писал(а):в потной руке рукоять пистолета уж очень скользкой делает

делается
Иркуйем писал(а):Валялся разбитая крынка

Валялась
Иркуйем писал(а):напугано светила глазами

напуганно
Иркуйем писал(а): Боязнь поодступила

поотступила
Иркуйем писал(а):Демоны на него не и смотрели

и не смотрели
Иркуйем писал(а):один из маззикимы деловито раскладывал на дороге.

один из маззикимов
Иркуйем писал(а):Товкачиха мне кумой приходилась
— А то, выходит, сама Товкочиха?

Как правильно?
Иркуйем писал(а):мигом дурындуудавили

дурынду удавили (раздельно)
Иркуйем писал(а):глаз и вовсе желто-бурые

глаза
Иркуйем писал(а):как тянуться вослед когтистые лапы

тянутся (без Ь)
Цоккер

 
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 19 окт 2014, 10:25
Откуда: Екатеринбург
Карма: 2153

Re: Ярчуки (Дети Гамельна-2)

Сообщение Иркуйем » 14 фев 2015, 15:48

Проводника звали Януш, был он из тех поляков, что вовсе и не совсем ляхи, а этак… с каплей польской невредной придури. Ну, кто ж без грешка, простительное дело! Пришеб хлопчик знал получше своей пятерни – шли этакими закоулками да огородами, что Хома только крякал, через заборы перебираясь. Уж вовсе стемнело, гуще потянуло дымом, впереди орали и полыхало очевидное зарево.
— Шел бы ты до мамки, Януш, — намекнул Хома, разглядывая сквозь садовые ветви недобрые отблески.
— Да как же?! Такой случай, — хлопчик взял наперевес выдернутый из изгороди кол.
— Тогда сзади держись, мелколяхская душа.
Аватара пользователя
Иркуйем

 
Сообщения: 178
Зарегистрирован: 17 ноя 2014, 12:02
Откуда: Мариуполь
Карма: 292

Пред.След.

Вернуться в Мастерская начинающего автора

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 7

cron