Лыжная тройка с превышением

[ВВГ]

Давно у меня никто из героев не попадал в прошлое. Решил попробовать. Загоню группу туристов-лыжников в Каменный век.
Почему именно лыжников? Потому что
1. Достаточно большая группа людей, ибо маленькая по моему твердому мнению в этих условиях живет до первой встречи с кем-то желающим эту группу схарчить..
2. Можно совершенно безрояльно снабдить их приличным первоначальным запасом полезного барахла, без которого схарчат и большую группу.
Впрочем, я ещё кое-что им рояльно подкину. Иначе опять же схарчат. А они мне нужны живыми и, желательно, здоровыми.
В общем, сразу ими никто не пообедает. Позже - пока сам не знаю, но не планирую. Однако победной поступи научно-технического прогресса тоже не предвидится. Ни пароходов с деревянными движками, ни электрогенераторов на мамонтовой тяге... В общем сплошное выживание и крайне уважительное отношение неандертальцев, кроманьенцев и прочих питекантропов. Правда, уважение это - заслуга не совсем героев. Или совсем не героев. Но ведь дарёному коню в зубы не смотрят!
В общем, скучное нудное выживание.

Название, понятное дело, рабочее, но может и остаться, а потому нуждается в пояснении.
В туризме походы делятся на категории сложности, от первой до шестой. На жаргоне первая к.с. называется единичкой, вторая - двойкой, и т.д.
Если маршрут третьей (к примеру) категории включает в себя более сложные препятствия, но на следующую категорию не тянет, он называется "тройка с элементами четверки" (или пятерки). А собирательное название всех подобных походов - "тройка с превышением". Ну а "лыжная" - вид туризма

[ВВГ]

Лыжная тройка с превышением

Пролог

17 сентября 2019 года
В этом году сентябрь в Замятине выдался теплый, температура не падала ниже шестнадцати градусов даже по ночам, а днем и вовсе поднималась до двадцать пяти. А если учесть полное отсутствие осадков в обычно самом дождливом месяце года, становится понятно, почему погода воспринималась горожанами, как подарок свыше. Кто же откажется от лишнего кусочка лета. По выходным найти свободное место на берегах Ворсмы было большой проблемой, а вечерами улицы города заполнялись жителями. Неспешно прогуливались мамаши с колясками, неутомимо носились дети постарше, гоняли по тротуарам подростки на роликах и скейтах, от магазина к магазину шествовали солидные матроны, сопровождаемые увешанными объемными пакетами мужьями, а лавочки в парке и на бульварах делили между собой вальяжные пенсионеры и влюбленные парочки. Впрочем, последних хватало везде…
Военного Поселка это не касалось. C востока район прижимался к обшарпанному бетонному забору ЗЗНФ, оснащенному устрашающим количеством навитой на трехметровой высоте колючей проволоки, по слухам, находящейся под серьезным напряжением. Завод не был ни номерным, ни секретным, но ни один человек не только в Поселке, но и во всем городе не мог похвастать хоть какими-либо познаниями о самом крупном из градообразующих предприятий. Каждый из рабочих имел представление лишь о крохотной части деталей выпускаемой продукции, а конечные изделия видели разве что работники склада готовой продукции, да и то в массивных деревянных ящиках. Кто, где и когда их собирал, оставалось загадкой. Кто владельцы ЗЗНФ, откуда они взялись, и вообще, приватизировался ли завод в лихие девяностые или так и остался государственным, - всё оставалось тайной за семью печатями. А правильная расшифровка аббревиатуры названия если и была известна, то только гендиректору. Большинство жителей придерживались версии «Замятинский завод непонятной фигни» и активно предлагали заменить последнюю букву на «Х». Не был секретом лишь вышеупомянутый забор и лес дымящих труб разной высоты.
С запада к Военному Поселку примыкала городская свалка. То есть, по документам на этом месте располагалась зона отдыха, обустроенная еще в начале шестидесятых годов по личному распоряжению первого секретаря тогдашнего обкома, во исполнение которого были даже вырыты специальные карьеры под пруды. Но Первого сняли за волюнтаризм, и работы встали, чем воспользовались водители мусоровозов, незнакомые со словом «логистика», но хорошо умеющие считать километры до возможных мест избавления от груза. А вскоре и заводские экономисты сравнили стоимости новых очистных сооружений и перемены направления стока производственных отходов. За последующие полвека было приняты сотни постановлений о восстановлении Зоны Отдыха и проведены десятки общегородских субботников, но результаты бурной деятельности были даже не нулевые, а отрицательные.
С севера район ограничивала речка, воды которой давно заменились заводскими стоками, а намертво забытое историческое название - заслуженным именем Вонючка. По мостику через Вонючку проходила дорога, соединяющая Военный Поселок с городом.
А с юга Замятин кончался, и начинались бескрайние поля мутошинского колхоза «Заря Урала», каждую весну обильно орошаемые навозом и другими не менее пахучими удобрениями. Собственно, колхоз сгинул еще в годы перестройки, но традиции обработки полей селяне придерживались свято. Разве что после строительства храма в Мутошино, сей процесс начинался с крестного хода, что позволяло жителям Военного Поселка вовремя закрывать окна.
Военными район был покинут в начале текущего века, когда при очередной реформе вооруженных сил расположенную в городке армейскую часть сменили на сверхсекретную номерную бригаду специального назначения. Индустриально-помоечный пейзаж, вполне устраивавший замотанных, радующихся любому жилью лейтенантских жен, элите минобороны не понравился. В связи с чем означенная элита огородила на Воздвиженке кусок земли, уже выделенный под строительство коттеджей элиты городской, и в рекордные сроки возвела там пусть не хоромы, но вполне приличные строения, полностью отвечающие взглядам спецназовцев на нормальное жилье. Документация готовилась в таком секрете, а само строительство развернулось и закончилось столь быстро, что никто из обиженной городской верхушки даже чирикнуть не успел. В смысле, оспорить или пожаловаться. Был участочек под коттеджик, и нет его, на этом месте казарма стоит… И дергаться поздно, после драки кулаками не машут. Хоть жалуйся, хоть судись, а никто построенные объекты сносить не будет. Вернут городу вместо компенсации хрущевские пятиэтажки старого военного городка, и всё. Так их и без суда отдают! Вот только какому дураку нужно жилье шестидесятого года постройки между дымящимися трубами завода и свалкой?
Впрочем, тогдашний мэр, в отличие от большинства обиженных, прекрасно представлял этих «дураков» и обоснованно полагал, что в Замятине таковых немало. Район был заселен в течение нескольких месяцев, а в область ушел победный рапорт о полном и окончательном решении жилищного вопроса. Мол, мы и нуждающимся ветеранам войны по квартире выделили, не дожидаясь постановления Правительства, и бюджетникам, и даже очередникам всех годов, начиная с 1954-го. И ни одной коммуналки, не считая заводских общежитий! Лепота, одним словом. А под шумок победных реляций и водопад премий и поощрений отжали в пользу «обиженных» кусочек совершенно случайно сгоревшего леса. Того самого, что в народе заслуженно назывался «Золотой Бор». Ну, назывался - так назывался. Нету же его, сгорел к такой-то матери. Чего месту зря простаивать…
А Военный Посёлок заселился народом, к жилью (да и вообще ко всему по жизни) нетребовательным. За последующие годы бюджетники, очередники, ветераны и прочая мало-мальски приличная публика путем сложных обменов, взяток и риэлтерских махинаций из района выехала, сменившись контингентом сильно пьющим и мало работающим, вследствие чего Военный Поселок приобрел славу места неприятного, и даже опасного, особенно в темное время суток, когда подогретая спиртным местная молодежь выплескивалась из квартир в поисках приключений.
Не был исключением и текущий вечер. Васька Косой, небрежно привалившись плечом к стенке пивного ларька, невнимательно слушал сегодняшних собутыльников. Мужиков Косой, в принципе, знал, хотя за точность имен уверенности не испытывал. Но эта мелочь Ваську не напрягала, в отличие от закончившихся у всей троицы финансовых ресурсов и запасов спиртного. Васька, года три назад благополучно закончивший обучение в некоем заведении с громким названием «колледж», сменившем в год рождения Косого непонятную аббревиатуру ПТУ, читал, писал и считал с трудом и ошибками, зато мог, невзирая на степень опьянения, идеально ровно разлить бутылку водки на троих. Но только, если было, что разливать. Сейчас, увы, не было. И идей, где взять – тоже. Потому появление со стороны свалки незнакомого пацана лет тринадцати вызвало у Васьки прилив энтузиазма. Пацан как пацан. Одет в брезентовую куртейку и аналогичные штаны, на ногах ботинки типа «говнодавы», за спиной рюкзак. Неважно всё это, троим взрослым отказать не посмеет, мал еще!
Косой отлепился от стены и загородил дорогу.
- Это кто тут ходит без докладу? – произнес он, обильно перемежая речь непарламентскими междометиями. – И чего ты забыл на НАШЕЙ свалке?
- Ты ее купил, что ли? – без малейшего уважения спросил малой.
- Делиться надо! – сообщил Васька основную идею своего появления.
- Плексом? – мальчишка сбросил рюкзак и вытащил из-под стяжек два куска оргстекла. Узкие, плоские и длинные.
Куски Косому не понравились. От армии он в своё время откосил в прямом смысле слова: дефект зрения, послуживший основанием для клички, освободил от необходимости отдавать Родине какие-либо долги, и образование Косого в боевой области складывалось под сильным влиянием кинематографа. Особенно Васька уважал боевики с восточными единоборствами. Ну там, где герои руками, ногами, саблями… то есть, мечами, и палками… Он, конечно, не отличал японца от китайца, а Брюса Ли от Тосиро Мифунэ, но ситуацию это не меняло. Сантиметровой толщины пластины, зажатые в руках мальчишки, навеяли в разгоряченную голову ассоциации с катанами. Косой даже сбавил обороты: хотелось пива и водки, а не получить такой дурой по голове. Но других источников дохода не наблюдалось.
- Нужен он мне… - протянул Васька. – Поставь пузырек на троих и иди с миром. Живой и не битый.
- Шел бы ты, дядя, своей дорогой, - посоветовал пацан и взмахнул руками. – А то дороговато пузырь обойдется.
Плексиглазины со свистом рассекли воздух. Косой нутром ощущал опасность, но обратного хода не было: собутыльники начали обходить жертву с боков.
- Не хочешь, значит, по-хорошему? – вызверился Васька. – Не уважаешь, значит…
Ответ пришел, откуда не ждали.
- Тлое на один, нехолосо, однако.
Васька резко обернулся и изумленно уставился на невысокого худощавого парня с лицом ярко выраженного восточного типа. Плоское, с узкими щелочками глаз, темное настолько, что сливается с ежиком коротко стриженных волос. Черная мягкая куртка с откинутым капюшоном и такие же штаны облегают тело не то чтобы плотно, движений не стесняют, но и не ухватишь, если что. И движения у незнакомца плавные, словно кошачьи… И появился, как из-под земли!
Перед глазами Косого мгновенно пронеслись образы Джеки, Брюса, Тосиро… Все как один: плосколицые, узкоглазые, черные… Пинком ноги ломающие доски. Ударом кулака крошащие кирпичи… Появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда…
- Атас! – заорал Косой. – Ниндзя!!!
И бросился наутек. Ошарашенные собутыльники, не задумываясь, последовали за предводителем.
- Спасибо, - вежливо кивнул неожиданному помощнику мальчишка. – Меня Олегом зовут.
- Миша, - без малейшего акцента отозвался «японец». – Всегда пожалуйста. Проводить?
- Да нет, сам справлюсь.
«Японец» кивнул и исчез в подъезде ближайшей пятиэтажки.

[ВВГ]

18 сентября 2019 года
Урок тянулся, как хорошая жвачка. Суматоха первых дней учебного года уже улеглась, и покатились унылые школьные будни. Сейчас шла математика. Отвлекаться на занятиях Кремня было рискованно, что вкупе с нелюбовью к предмету добавляло Лехе Буртасову немало тоски. Хорошо Витальке Евстифееву, хоть посреди ночи разбуди, продифференцирует, проинтегрирует, разложит на гармоники и сотворит еще что-нибудь столь же непонятное, даже в школьную программу не включенное. Так на то он и Эйнштейн! А простым парням что делать? Насчет простого Леха немного лукавил, но математику и впрямь не любил.
Буртасов украдкой взглянул на часы. Еще семь минут. Тоска!!!
- Константин Сергеевич, извините, - директор, как обычно, ворвался в класс без стука и перебил учителя, не обращая внимания ни на что вокруг. - Но у нас новый ученик. Прошу любить и жаловать, Михаил Петров. Миша, садись… Ну хоть к Заварзину, - директор махнул рукой. – Вон, на третьей парте.
Восточного типа парень в черных джинсах и рубашке невозмутимо проследовал через класс и опустился рядом с Колькой. Директор тут же покинул помещение, никого, впрочем, не удивив. К манерам бывшего штабного полковника в школе давно привыкли.
- Оригинально, - покачал головой учитель. – Прийти в класс за пять минут до звонка. Ну что ж, Петров, прошу к доске. Пример написан справа. Посмотрим, на что ты способен.
Написанная справа «задача для проштрафившихся» была одной из фирменных штучек Кремня. И простой она не бывала. Эйнштейну, конечно, на один зуб, но для большинства вызов «направо» гарантировал двойку.
Новичок всё с тем же каменным лицом прошел к доске, взял мел и аккуратно вывел знак равенства и две цифры.
- И что это значит? – Константин Сергеевич чуть склонил голову к плечу.
- Восемнадцать, - произнес Петров с сильным акцентом. – Ответ, однако!
- Да? – усмехнулся учитель. – А где решение?
Новичок аккуратно положил мел, еще раз взглянул на доску и развел руками:
- Плостая задача, однако!
На минуту в классе повисла тишина. Буртасов бросил взгляд на Эйнштейна. Виталик чуть заметно кивнул: мол, ответ правильный. Теперь предсказать реакцию Кремня не смог бы никто. И точно!
- Уел, однако! – учитель развел руками, копируя жест ученика. – Напомнишь, когда фамилию в журнал впишут. Поставлю пятерку за «простую задачу»!
- Не надо пятерку, - лицо Петрова осталось столь же невозмутимым. – Это из задачника Сканави пример. Я его вчера решал.
Акцент исчез совершенно. Впрочем, Константин Сергеевич нимало не смутился. Кремень, он и есть Кремень. Тем более, если это не кличка, а фамилия.
- Значит, получишь пятерку за самостоятельную работу. Впрочем, можешь не напоминать, не забуду. Садись.
Вот уж в этом Буртасов не сомневался. Не было такого, чтобы Кремень что-либо забыл. Леха вновь взглянул на часы, опередив звонок лишь на долю секунды.
Урок был последним. Леха дождался, пока одноклассники отправятся по домам, и окинул взглядом оставшихся. Все свои.
Колька Заварзин, мелкий вертлявый пацан, прозванный Чумой за язвительность и постоянные подколки. На самом деле в душе Колька добрый и отзывчивый. Просто золотце самоварное. Когда спит зубами к стенке.
Всегда спокойный Андрей Дудник, в котором фанатичное увлечение историей и античным оружием гармонично сочетается с блестящим владением лыжами и игрой на флейте. Так что Дудкой не только за фамилию зовут.
Верзила Тарас Картошин, само собой Бульба. Сам Тарас говорил, что его и назвали так ради этого прозвища. Мол, иначе будут картошкой звать. Леха очень сомневался, что кто-нибудь решится обозвать Картошина против его мнения. Рост под потолок, косая сажень в плечах, чемпион города по тяжелой атлетике. Среди взрослых, если кто не понял. А ведь дитятко еще растет…
Светка Лабжинова. Единственная девушка в команде. Лапа. Потому что лапочка. Ну и если наступит на кого, мало не покажется. И словесно, куда там Чуме, и, если потребуется, физически: майор Лабжинов много чему научил дочку.
Правда, на стезе рукомашества куда больших успехов добился младший братик, уже успевший выиграть областные соревнования по чему-то зубодробительному. А заодно отметившийся в стрельбе, горных лыжах и биатлоне. Но Малой, он Малой и есть. Три года разницы, всё-таки. Что-то он, кстати, задерживается. А нет, легок на помине.
- Лапа! Я его нашел! - Олег Лабжинов, раскрасневшийся и растрепанный, влетел в класс, таща за руку давешнего новичка. – Вот! – остановился и вытолкнул Петрова вперед. – Тот самый ниндзя!
- Тю… - протянул Заварзин. – Знакомые все рожи! Жуткий ниндзя – гроза алкашей и математиков! Ты в курсе, что Косой так в штаны наложил, что до самого Мутошина летел впереди собственного запаха?
- А Мутошино, это где, однако? – заинтересовался Петров.
- Увянь, Чума! – оборвала Светка и куда более мягко обратилась к новичку. – Да ты присаживайся, Мишенька, присаживайся. В самом деле, ниндзя, или Косому померещилось?
- Чукча, чукча, ты японец? – не внял совету Колька.
- Коленька, - нежно пропела Лабжинова, - золотце…
- Понял! – Заварзин вскочил и вытянулся по стойке смирно. – Заткнулся!
- Эвенк я, - Петров словно и не заметил перепалки. - На звелоферме лаботать будем, однако.
- «Мы», Михаил второй, самодержец Замятинский? – не удержался Колька. – А откуда у нас звероферма? И где?
- Тут один коммелсант отклывает, однако. Лисичек лазводить будет, - Миша оглянулся, словно проверял, нет ли рядом работодателя. – Совсем глупый, однако!
- Почему? – выразил общий вопрос Дудка.
- Тепло, однако, - пояснил Петров. – Мех у звеля совсем плохой будет. Ему честно сказали, однако. Только не слушает! Холосые деньги впелед дал. Мы поехали, однако.
- Чукчу выключи, - улыбнулась Светка. – Ты же эвенк! Умеешь нормально говорить!
- Погоди, Лапа, пусть кривляется, если ему так удобней, - Леха решил направить разговор в конструктивное русло. - То есть, ты только что из тайги вышел? Весь из себя зверовод и охотник? На лыжах, небось, ходишь? В лесу зимой ночевал?
Новичок кивнул. Остальные радостно загомонили.
- Вот вам и девятый, - широко улыбнулся Буртасов. – А десятого школа в обязаловку подкинет. И будет это…
- Галочка… - Заварзин мечтательно закатил глаза. – Которая, - он ухмыльнулся и пропел, пародируя упомянутую особу, - «не пионервожатая, а социальный педагог»…
- Не худший вариант, - пробурчал Тарас. – Галка хоть спортсменка!
- Не Галка, а Галина Егоровна, - донесся от двери звонкий возмущенный голос. – Артем, как я ими руководить буду, если они меня Галкой называют?!
- Что ты, Галочка Егоровна, - расплылся в приветливой улыбке Заварзин. – Галкой – только Бульба, что ты хочешь от неотесанного мужлана! А для всех ты Галочка, любимая, единственная и неповторимая! И не надо нами руководить, нас надо любить и лелеять, вот как мы тебя! А руководить Артем Валерьич с Батяней есть. Они справятся, честное слово!
- Ну пока Батяня и сам справлялся, - улыбнулся вошедший вместе с «не пионервожатой» мужчина. – Верно, Леха.
- Стараюсь, - кивнул Буртасов. – Артем, тут пополнение у нас. Миха Петров. Опыта нет, но эвенк, охотник и зверовод. Только он не в курсе еще.
- Вот видишь, а ты боялась, - обратился Артем к Галине. – Они уже и группу доформировали. Продолжай, Лёх.
Буртасов повернулся к новичку:
- Слушай сюда, Ниндзя. Мы тут на зимних каникулах в поход собрались. В Полярную ночь. Ты как?
- Звеля бить будем, однако?
- Не, - Леха помотал головой. – Просто пройти по маршруту. По горам.
Петров пожал плечами:
- Зацем?
- Мишенька, - протянула Лабжинова. – Ты когда-нибудь в тайге туристов встречал?
- Встлецал, однако, - эвенк скорчил испуганное лицо. – Стлашный люди, однако. Шумит, кличит, костлы жжет, весь звель пугает. Где тулист есть, звель совсем нет, однако!
- Точно встречал, - довольно кивнула Светка. – Мы такие и есть. Теперь отключи чукчу и ответь: ты с нами идешь?
- Дожить надо, однако!

[Ivan70]

У эвенков, даже вполне современных и социализированных достаточно крупные тараканы в головах водятся - зело проблемный кадр, чечены с дагами отдыхают, глаз да глаз нужен.

[German]

Ежели предположить, что оно нам надо, то надо ли оно вам, автор? Критико, в смысле.
По факту размещения, логическим путем, видимо, надо.
Тогда прошу не обижаться.
1. Картинка.
Река Ворсма существует в России, причем аж в двух экземлярах - нижегородская и ярославская. Вы рождаете третью, уральскую. Дело ваше, но оно вам надо?
Еще по той реке. Куда впадает убитая и загаженная Вонючка? Видимо, в Ворсму. Ага. И влюбленные парочки на набережной то ли принюхались давно, то ли просто прищепки на нос надевают.
Ну или Замятин точно на водоразделе стоит. Ворсма отдельно - Вонючка отдельно.
Период с ЗЗНФ - это постмодерн такой, микропародия на штампы жанра? Со стороны больше похоже на авторскую лень: лениво продумывать и увязывать детальки, в результате город населен идиотами, не знающими, какую они, то есть, примерно, работу работают. Это уже не фантастика, а суровая неправда жизни: работяги ВСЕГДА все знают. Как и рядовые.
Сверхсекретная номерная бригада спецназначения - это мертвый труп умершего покойника. Понятно, что опять лень, а нужно непонятно, но круто. Не позорьтесь, поставьте там просто секретный объект. С немыслимо крутой охраной, если так нужен рукопашистый отец единоборке-героине.
Весной навоз на поля не вносят. Вносят осенью, под снежок.
Если сильно нужна вонючая весна (речки Вонючки маловато, видимо) - разместите птицефабрику. Как раз весной отвалы оттаивают. И к городу обычно ближе.
По людям отдельно. Потом. Если еще нужно.

[Цоккер]

Река Ворсма существует в России, причем аж в двух экземлярах - нижегородская и ярославская. Вы рождаете третью, уральскую. Дело ваше, но оно вам надо?

Рискну предположить, что - надо. Автор пишет не путеводитель по существующей реке, а художественное произведение, в котором фигурирует река вымышленная. В обжитых местах рек без названия не бывает - так почему бы и не использовать название реальной реки? Ведь используем же мы имена реальных людей для обозначения вымышленных персонажей, и никого это не смущает.

Со стороны больше похоже на авторскую лень: лениво продумывать и увязывать детальки

А с другой стороны больше похоже на авторскую рациональность. Автор с самого начала решил, что писать четырехтомник объемом с "Войну и мир" не собирается, и ограничил степень детализации сюжета.

[ВВГ]

Отвечу Герману.

Подозреваю, что уже не надо. Поскольку за полтора месяца отметились три человека. Для сравнения: на умирающем ВВВ, откуда все мы родом, всё это время не смолкают мощнейшие споры. Весьма серьезные, я многое исправил, и даже переписал начало. Не пролог, но первую главу - полностью.
Там уже выложено 7 авторских листов. Проще интересующихся туда пригласить.

По критике. Нужна, но не всякая. Критика ради критики - нет. Посмотрим Вашу.
1. Река Ворсма в России существует. Но не в двух экземплярах, а, как минимум, в пяти. Весьма популярное название. Почему бы, спрашивается, городу с выдуманным именем Замятин не стоять на реке с популярным названием Ворсма? Река сия больше ни разу в тексте не появится, так на хрена велосипед изобретать?
2. У реки, да будет Вам известно, существует течение. И если Вонючка впадает в Ворсму ниже по течению, то влюбленным парочкам глубоко фиолетовы Ваши прищепки. На них не пахнет.
3. По заводу. Причем тут период не знаю, но что чувство юмора отсутствуют у Вас на корню - знаю абсолютно точно. И то что Вы с закрытыми заводами не общались - тоже. Если бы работяги ВСЕГДА ВСЕ знали, американцы полетели бы в космос раньше нас, тупо украв все секреты ещё на стадии экспериментальных разработок. Просто покупали бы их на проходной за пузырь водки. Некоторое утрирование есть. Но не такое большое. Объяснять его смысл не буду: у кого есть чувство юмора, и так понимает, у кого нет - это диагноз. Для справки - списано с реального завода.
4. Мертвый труп умершего покойника существует в реале. Списан с сверхсекретной номерной бригады спецназначения. Так что не позорьтесь, не знаете точно - лучше промолчать.
5. Отец нужен. Он вообще всем детям нужен. Но если бы героиня была единоборкой, отец был бы единоборцем, а не военным. А ещё лучше - не отец, а сенсей, родом из Японии, где в горах много диких сенсеев.
6. Я не крестьянин, потому не вношу на поля навоз ни весной, ни осенью, ни в остальные времена года. Но конкретно Мутошино списано с села с редким названием "Выселки". И списано просто один в один. Возможно, под разные культуры нужен разный режим внесения удобрений. О чем Вы, как и я, не имеете ни малейшего представления. Но я пишу с натуры, а Вы... Смотрите совет в конце пункта 4. данного поста. А вот птицефабрики в Выселках нет. Да она мне там и даром не сдалась.

7. По людям не надо. Если Вы умудрились понаписать столько ляпов на списанные с натуры картинки, то представляю, что Вы напишите о психологии людей, списанных с реальных прототипов! Тем паче, в людях, в отличие от сельского хозяйства, я разбираюсь. В занимающихся спортивным туризмом - особенно.

И таки да, Сережа прав. Я не собираюсь маленькую картинку города, который уйдет из сюжета по окончании пролога, расписывать на пять авторских листов. Я вообще считаю, что герои не обязаны считать столбы вдоль дороги. Особенно путешествуя ночью на самолете.

[German]

Что ж, Gott segne Ihre Studien!