Ƶαδница Василиска.

Модераторы: ХРуст, Александр Ершов, ВинипегНави, HoKoNi

Re: Ƶαδница Василиска.

Сообщение Инодин Николай » 02 сен 2018, 07:22

Глава 10

По полю танки грохотали…


Кому может, покажется, что было это давно, для Потапа же будто вчера было. До мелочей помнит всё – даже звуки и запахи.
Тот раз они крепко вломили зелёным. Подловили разъезд на выходе из балки, пропустили чуть вперёд и размазали по степи как кашу по тарелке. Собрали трофеи, по-быстрому, и на рывок ушли в сторону на полтора километра. Учёные потому что. Пока бородатые перепахивали место боя снарядами и боеголовками, перевели дух, разобрались с добытым: перекинули боеприпасы, снаряжение, проверили трофейные стволы. Перекусили. А Потап в овражек отошёл, отлить приспичило.
Молодой ещё был, неопытный, сначала дела свои сделал, только потом огляделся. Сами прикиньте, каково это – фиксируешь шов на клапане ширинки, поднимаешь взгляд от мокрого пятна на траве, и сквозь чахлый такой кустарник видишь блок стволов, направленный прямо тебе в харю. Потап чуть сразу и по большому не сходил. Но удержался, факт. Даже не заорал. Замер, как промороженный, только глазные яблоки шевелились. Тогда и понял – строенные стволы весьма характерного вида в наличии имеются, а купол кабины над кустами не торчит. И вообще – поразительно тихо в овражке. А раз так, стоит оглядеться. Щёлкнул доклад отделенному, перекинул метатель в боевое положение, переключил визор в тепловой режим и на полусогнутых потопал в обход кустарника – чтобы совсем уж по глупому не нарваться. Пока обходил, в овраг двойка Седого подтянулась – на всякий случай.
Что в овражке случилось, разобрались быстро. Там и дошкольнику всё понятно было. Усиленный шагающим танком взвод средней пехоты бородатых скрытно пробирался куда-то, «хамелеон» на трупах так и застыл, подогнав окраску под окружающий фон. Трупы пришлось отыскивать чуть не наощупь. Маскировочный режим на максимуме – он прожорливый, обычно надолго не включают. Но умному минному участку на маскировку плевать. Процессор «Росянки» зелёных в овражек впустил, после чего приступил к ликвидации. Судя по тому, что энергоблоки в броне разрядились почти в ноль, а трупы ещё не сильно пахли, случилось это предыдущей ночью, где-то под утро.
– Если они по наши души шагали, мы крепко задолжали тому, кто минирование планировал, – проворчал Седой и цокнул языком, разглядывая Т-третий с оторванной по колено правой ногой. «Росянка» потратила на танк не меньше половины боекомплекта – вся броня в оспинах от осколков, всё навесное с корпуса или сбито, или изорвано. Водила катапультировался – бронекапсула отлетела в сторону метров на шестьдесят, но зелёному это не помогло, его тело валялось в паре шагов от распахнутого люка. Видимых повреждений на теле не нашлось, отчего сдох – непонятно. Может, со страху, или передоз у него случился, ширева для своих «героев» перед наступлением зелёные не жалеют. Медблок «тройки» ему загнуться не давал, баран разъёмы костюма отсоединил, из капсулы вылез, тут его и накрыло. Как на самом деле вышло, без экспертизы не разобрать, но версия правдоподобная. Главное – водительский комбез и нейрошлем сняли целенькими, в рабочем состоянии.
Прибарахлились тот раз изрядно – куча брони, оружие. Папа ради такого дела все три отрядных транспортёра подогнал. А взводный Потапа не послал далеко, когда молодой к нему с завиральной своей идеей подкатился. Выслушал. Сплюнул, почесал шрам над правой бровью и задумался.
– Если получится, сможешь «тройкой» рулить? – спросил.
– А чё я-то? – удивился Потап.
– Ну не я же, – доходчиво объяснил взводный, и отщёлкал сообщение по команде.
Корпус танка на транспортёр затаскивали всем взводом – штатная погрузочная платформа у него не работала. Остатки ноги и капсулу забросили шутя – жалкая пара тонн, не надорвёшься.
И смылись.

Ремонтный полевой пункт отряда встретил Потапа треском электросварки, негромким, но скребущим мозг прямо через кости шорохом реполяризаторов, змеиным шипением тяжёлого трёхмерного принтера и немузыкальным лязгом различного происхождения.
– О! – заметив топчущегося у входа на территорию Потапа, обрадовался Егорша Самохвалов. Человеком Егорша был неважным, но в отрядном эскадроне шагающих танков числился среди самых опытных и умелых бойцов. Фамилия ему досталась не по повадке – самохвальством Егорша не страдал. Он вообще хвалить не любил. Зато охаять мог кого хочешь, лишь бы охаиваемый был не старше его чином.
– Кого я вижу! Потап, собственной персоной! – Егорша обернулся к трём другим водилам: – Хватит стенку подпирать, бездельники! Смирно! Перед вами командир танкового корпуса стоит!
– Чего несёшь? – попытался успокоить ехидину Потап.
– Чистую правду, самый младший ефрейтор Бакалдин. Только шо любовался я вашим аппаратом. Так там, кроме корпуса, ни холеры, извините за простую речь, не осталось, и тот в сорока местах драный, до самой основы. Так что, сынку, кинь дурное, пиши заявочку на утилизацию, получишь премию за те жалкие ошмётки, шо ещё можно на запчасти пустить, и не отвлекай ремонтников от настоящей работы.
– Врать не надо, господин памятник известному танкисту. По результатам автотеста трофей наш на семьдесят процентов работоспособен, там только правая нога до колена серьёзно повреждена. Реактор на ходу, системы управления рабочие, а навесное и вооружение мы как-нибудь восстановим.
– Откуда это в наш отряд такие грамотные детишки попадают? – удивился Самохвалов. – Слова умные знают.
Егорша развёл руками и повернулся к зрителям:
– Пойду я, бывайте, мазута немытая. Нечего мне пока здесь делать. Но как молодое дарование свой трофей испытывать будет, щёлкните, приду любоваться, как ШТ на одной ножке скачет.
Сдвинул красивым, лихим движением на затылок щёгольский берет из чёрного бархата и пошёл-поплыл к стоявшему у штабного трейлера мотоциклу.

Когда Потап добрался до кунга распорядителя работ, пожилой старшина-механик не глядя, протянул к нему руку:
– Давай.
– Чего давай? – удивился Потап.
– Заявку на разборку. Повезло вам, хорошо сала на зачётки хапнули. Эскадронцы вам крепко должны будут. Самохвалов тут уже битый час околачивается, хочет самое сладкое урвать.
– Ему зачем? Он же на семёрке рассекает, там ни один узел не совпадает? – растерявшись, спросил Потап.
– Ну да, на «Перун» комплектация от «Головастика» не пойдёт. Его левому ведомому чуть не половину оборудования менять пора. Вот и суетится.
– Не будет разборки – опомнился Потап. Взводный сказал – «тройку» себе возьмём, для усиления. От эскадронцев помощи хрен дождёшься, у нас теперь свой ШТ будет. И Папа утвердил.
– Во как, – почесал ухо жёлтым от курева большим пальцем старшина. Развернул экран комма, ещё раз пробежался по списку повреждений трофейной машины.
– Ну, капсулу мы на место поставим, дело плёвое и пиропатроны для зарядки катапульты у нас есть. Изолирующий слой восстановим, это с гарантией. «Хамелеон» тоже постараемся, но это уже как получится, результат не гарантирую, на пробитых участках может глючить. «Пила» на правую руку есть, бэушная, но в нормальном состоянии. Трубопроводы и зарядный рукав найдём. А вот детекторы по правому борту и правая же ходуля… Чего нет, парень, того нет. И где взять, я тебе не скажу, потому что не знаю. Может, всё-таки разберём? Опять же, пусковые разбиты в хлам, и заменить нечем.
– Папа утвердил во взвод ШТ и группу прикрытия!
Старшина вздохнул:
– Утвердил, так утвердил, не ори. Что сможем – починим, но ногу и детекторы добывайте сами. И не вошкайтесь. Если в эскадроне какого «Головастика» сильно нахлобучит, Папа сам вашу находку на запчасти пустит. Понимаешь?
– Понимаю…
– А понимаешь, так нечего под ногами вертеться, от работы отвлекать. Дуй к своим, и рожайте комплектацию.

Когда в седьмой роте узнали, что эскадронцы на трофей третьего взвода хавальник открывают, народу будто шлея под хвост попала. Зацепило всех. Ребята завелись, в перерывах между боями подняли на ноги знакомых и незнакомых. Подходящая нога нашлась у дроздовцев. Не совсем той модели, что нужно, от чеховской модификации, но детали от коленного сочленения и ниже удалось адаптировать. Чёрные запросили взамен три комплекта средней брони, но взводный подмахнул, не поморщившись. Для него поднять собственный танк стало вопросом чести, в таких делах выгоду не считают.
Через шесть дней Потап под одобрительные возгласы бойцов седьмой роты подогнал свой – теперь уже точно свой, «Головастик» к командирскому транспортёру. Лихо выскользнул из нижнего люка, чётко, как отец учил, отстучал три строевых шага и взметнул ладонь к правому виску:
– Господин поручик, рядовой Бакалдин прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы! Закреплённая техника находится в боеспособном (тут голос у Потапа дрогнул – боеспособность восстановили не полностью) состоянии!
– Вольно! – Взводный тоже козырнул, и улыбнулся. – Постой пока у своей машины, ефрейтор Бакалдин, сейчас команда подтянется, представлю тебя подчинённым.
Однако… подчинённые. Ещё и месяца не прошло, как Потапу восемнадцать исполнилось. И командовать ему охота примерно так же, как сидеть в муравейнике. Но воевать на танке хочется ещё больше. А танки в одиночку не бывают – техник в команде положен, и группа поддержки – пятки прикрывать.

Потап отошёл к танку, провёл ладонью по шершавой броне. Не привык ещё к аппарату, каждый раз что-то внутри дёргается.
«Головастик» – машина небольшая, от опорных плит до макушки всего два с половиной метра, пехотинец в тяжёлой броне ненамного ниже. Но робот в десять раз тяжелее, и на человека в принципе непохож. Да, две «ноги», две «руки», вертикально расположенный корпус можно назвать туловищем. Если, конечно, есть желание прослыть среди танкистов неграмотным лохом. Потому как «руки», они на самом деле манипуляторы, а ноги – подвижные опоры, иначе – опорные конечности. Бионики в своё время знатно поработали с конструкторами и инженерами, и если манипуляторы чаще всего напоминают-таки человеческие руки, то модели ШТ, оснащённых человеческими «ходилками» встречаются достаточно редко. Птичьи лапы и ноги ящеров оказались предпочтительнее – лазить по скалам и деревьям на танке – тот ещё номер, для любителей суицида. А скоростные качества и маневренность у птичьих лап выше. Минус – неспособность сделать широкий шаг в сторону, но эту проблему по большей части компенсировали возможностью поворота ходовой части корпуса по отношению к верхней, рабочей. Быстро так не помчишься, возникают проблемы с удержанием равновесия из-за смещения центра тяжести по отношению к оптимальному, но как элемент боевого маневрирования применяется постоянно. Свои максимальные сто семь километров в час «Головастик» выдаёт при повороте рабочей части корпуса не больше чем на тридцать градусов от осевой линии. Мало? Это как посмотреть. У «Шатуна», с примерно тем же весом, это отклонение не превышает 23 градуса в обе стороны.
В общем, Потап машиной доволен – военное счастье подбросило ему не самую плохую модель. Не «Перун», укрепрайоны на нём штурмовать не стоит, но для применения в составе взвода средней пехоты «Головастик» именно то, что доктор прописал.

Интересно, кого из ребят Сергеич в команду выделит? Техника нужной квалификации не только во взводе – во всей роте не найти. Придётся самому… Впрочем, не он один такой, чтоб и швец и жнец, и на дудке за Паганини сыграть. Вся имперская армия собралась с бору по сосенке, а уж про их отряд и разговора нет
Эти люди, больше года насмерть дерущиеся с зелёными, по всем понятиям должны были воевать на другой стороне. В крайнем случае, отсиживаться по домам, дожидаясь окончания этой сумасшедшей бойни. Однако понятия понятиями, а реальность реальностью. Когда в средних размеров промышленном городе банды бородатых люмпенов, размахивая зелёными флагами начали устанавливать свои порядки, местным жителям это не понравилось. Начальнику городской полиции тоже. Так получилось, что рабочие с нескольких заводов решили указать пришлым дорогу из города в то же время, когда полицмейстер поднял по тревоге своих подчинённых.
Дикари, получив от заводских совет убираться далеко и быстро, попытались решить проблему самым простым путём – схватились за оружие. Ошиблись. Полиция продержалась до того момента, когда заводские смогли придти на помощь.
На заводах собирали не только коммуникаторы. К вечеру немногие выжившие «революционеры» покинули городскую черту. По большей части ползком, старательно скрываясь от местных жителей.
Через пару недель к городу подошли регулярные части зелёных. Если бы от них прибыли люди для переговоров, всё ещё могло обойтись, но бородатые для начала обстреляли жилые кварталы. Ракеты и снаряды тяжёлых метателей разваливали многоэтажные комплексы в кучи перемешанного с мусором щебня. Тысячи раненых, сотни трупов. Вой карет «скорой помощи» и пожарных машин, крики и плач…
Город не сломался, он ответил. Ему было – чем. Суровые мужики сноровисто разбирали со складов сделанное своими руками оружие и шли в ополчение. Испытатели и конструкторы привычно занимали место у пультов управления боевых машин. Первый штурм отбивали, кто на что был горазд. В основном на злости и желании отомстить. Потом кое-как организовались. Так получилось, что лучшего командира, чем начальник полиции, в городе не нашлось. Мужик был уже в летах, повоевал в своё время, так что опыт имелся. И кличка тоже. С тех пор Папа отрядом и командует.
Почему отряд? А по кочану. Сложилось так. Говорите, что бойцов в отряде больше, чем в иной армейской бригаде? Так завидовать нехорошо. Воюем нормально? Нормально. Вы, главное, не мешайте. А помочь мы кому-нибудь и сами можем. Мы и батальоны дружинами зовём – нам так удобнее. По городским районам, или по заводам. Не второй батальон, а Шанхайская дружина, иначе Шанхайчик, или просто Китай. Не третий батальон, а Комаровка, иначе – базар. Мы разбираем, а остальным без надобности. На нашем жаргоне в разведке зелёных уже не один умник свихнулся, и компьютерной дешифровке он не подлежит по определению. Так что завидуйте молча. А лучше просто не заостряйте внимания.
Оно, конечно, потери есть. Сперва были большие. Из того, первого ополчения, хорошо если каждый десятый уцелел. Но те, кто выжил, воевать научились. Мастеровые, они народ головастый, воюют, как работают – спокойно, обстоятельно. Не без выдумки, опять же. К тому же новые люди постоянно подтягиваются. Такие, как Потап, например.
От размышлений молодого водителя отвлёк чуть хриплый, будто простуженный, голос взводного:
– А вот и наш танкист.
И сразу за ним удивлённо-злое:
– Потап!? Ты!? – Произнесённое до боли знакомым женским голосом.
Рефлексы сохранились. Увернувшись от могучей оплеухи, свежеиспечённый ефрейтор Бакалдин отпрыгнул на метр в сторону:
– Тётя Оля?
– Паршивец! Щенок! Молокосос! Мы там с ума сходим, дитё пропало, а он на войну сбежал! Прибью засранца!
Пришлось снова уворачиваться, пока Сергеич не смекнул, что танк может остаться без водителя и не рявкнул:
– Смир-р-рна! Пр-рекратить немедленно!
Тётка от неожиданности замерла, и Потап, на всякий случай, отскочив ещё на пару шагов, вытянулся, повернувшись лицом к командиру.
– Выяснять отношения будете в свободное от службы время. Ефрейтор Бакалдин, ополченец Вуколова назначается техником вашего танка. Возражения есть?
– Никак нет, господин поручик!
Ополченцы Зубарев, Дырко, Семислуев и Ватник – звено боевой поддержки. Я думаю, с ними тебя знакомить не нужно. Впрочем… – Сергеич покосился на тётку Олю, – с техником тебя, похоже, тоже знакомить не нужно. На боевое слаживание вам даю сутки. Понимаю, что мало, но больше времени у нас просто нет, завтра к вечеру опять на передовую.
Взводный окинул шестерых подчинённых орлиным взором, и, как бы между делом спросил:
– Вопросы есть?
– Нет вопросов – в пять глоток рявкнули подчинённые. Ополченец Вуколова с непривычки лишь утвердительно качнула головой.

Ольга, не заморачиваясь ступеньками, спрыгнула с середины приставной лесенки. Мир содрогнулся. Тётя, конечно, женщина не толстая, но статью её природа не обделила, этакая классическая славянская красавица. Вопрос в масштабе. Если эту красоту в килограммы перевести, немало получится. Побольше, чем в Потапе, а ведь в племяннике шесть пудов без малого.
Смотала провода тестовой панели, уложила прибор в чехол и уселась рядом с племянником на корточки.
– Так, значит, у тебя было. Они практически в тот же день все дата-центры на планете зашторили. Но мог бы хоть с кем-то весточку передать.
– Не подвернулась возможность. Мы ведь из боёв практически не выходили до эвакуации. А здесь… С Алькарны коммерческих рейсов нет, до флотских мне, как до Москвы раком.
Ну да… – Ольга вздохнула. – А чего в пехоте-то оказался?
– Так эти парни достали меня из подбитого шаттла, возились, выхаживали. С ними и воевать остался. А теперь вот, «Головастика» добыли, так что всё, как деда прописал.
– Дерьмо этот ваш «Головастик». Сам-то понял, как его собирали?
– Тёть Оль, ты у меня ещё таблицу умножения спроси. Правую ходовую опору, между прочим, это уже мы присобачили. Программное я сам после этого допиливал, чтобы разницу компенсировать.
– Заметно. Всегда торопишься, можно было процента на четыре короче сделать. А вообще молодец, запаздывание минимальное, без приборов практически незаметно.
Ольга подобрала вывернутый танком комок ссохшейся земли, швырнула его в сторону. Поднявшийся клуб пыли был похож на дальний разрыв фугаски.
– Потап, ты собираешься идти в бой на машине, у которой из вооружения остались только лазер и «Циркулярка», правый борт слеп наполовину, системы активной самообороны отсутствуют в принципе…
– «Бормоталка» работает, между прочим.
– Ну ладно, «Бормоталка» работает.
Племянник пожал плечами.
– Тётя Оля, до сих пор танка в роте не было совсем, так что хоть на такой машине я ребят поддержать обязан. Может быть, кто-то благодаря этому лишний день проживёт.
Тетка взъерошила волосы на затылке племянника.
– Совсем взрослый стал. Левый манипулятор побереги, там в трёхглавой нижняя связка надорвана. Совсем чуть-чуть, но если резко и сильно нагрузить, может порваться.
– Поберегу. Тётя, а сама-то ты как в отряд попала?
– Лёньку моего в лагерь закатали. «За отказ от сотрудничества». Месяц назад узнала – убит при попытке к бегству.
Потап резко обернулся к тётке:
– Лёньку? Он же младше меня на полгода?
– А им без разницы.
Голос у тётки стал тусклым, невыразительным.
– Что баб стрелять, что детей. Так что зелёные мне не одну цистерну крови задолжали. СПИДом их заражать? Не по мне. Нашлись люди, помогли с перелётом в восточный сектор. Оттуда на Болибэй, а от узкоглазых прямым ходом на Алькарну. Нас таких на целый транспорт набралось. Второе сообщение на комм по прилёту – требуется техник для ШТ лёгкого класса. А тут ты.
Тётка и племянник ещё долго сидели у застывшего в парковочном положении танка. Никто им не мешал – народ в отряде по большей части возрастной, понимающий.
***

Парит в вылинявшем от зноя степном небе коршун. Где-то там болтаются ещё и десятки мелких и не очень разведывательных ботов – есть с муху размером, есть с воробья. Те, что побольше, не только сканируют поверхность, они старательно ищут и уничтожают летучую мелочь. Друг дружку тоже. Разведчики и артиллеристы обеих сторон старательно следят, чтобы эта летучая братия своевременно получала подкрепления. Собственно, из-за возни с мерами и контрмерами по наблюдению за полем боя вся эта летучая электронная взвесь на тех, кто на поверхности старательно убивает себе подобных, практически не влияет. Пока боты глушат и уничтожают друг друга, качество и объём передаваемой ими информации стремятся к нулю. Вот если чья-то мелочь плотно «возьмёт» воздух, наземникам противника сразу станет скучно. Пока на Алькарне перевеса не имеет никто – имперцы производят достаточно летучей мелочи, зелёным, видимо, пока хватает привезённой на десантных транспортах. А задавить боты врага массой своей мелочи не получается – и без того концентрация этой дряни предельная – управление мелочью идёт с наземных пунктов управления, в ней самой даже мало-мальские «мозги» не помещаются. Превысишь допустимое количество ботов в заданном объёме пространства, она начинает сыпаться на землю сама, из-за перегрузки командных каналов.
Время от времени из-за горизонта появляется дрон побольше, но этих просто отстреливают. Так что преимущество в воздушной разведке теоритически за имперцами – своего космического флота у зелёных нет, а прикрывшая их высадку «нейтральная» эскадра бывших союзников спутники пока не сбивает. Вот только реальная нейтральность союзничков под большим сомнением.
Впрочем, долго размышлять о том, что творится там, высоко, у Потапа не получается. Пусть с разведкой у бородатых не очень, а с качеством управления ещё хуже, зато с пушечным мясом никаких проблем. Много его.
«Головастик» притаился в махонькой ямке на склоне большого холма с пологими склонами. Ребята из звена прикрыли машину маскировочной паутинкой и сами вкопались по сторонам. До сих пор зелёные пёрли без особых изысков, толпами по десять – пятнадцать отморозков при поддержке пары – другой лёгких носителей. Пока пехота справляется самостоятельно – боевые тройки, ловко и удачно маневрируя, истребляют живую силу, а отделение огневой поддержки без труда перегружает защиту легкобронированных машинок. Два-три попадания из верхней полусферы, и в степи разгорается очередной костёр. Иногда, при удачном попадании, взрывается боекомплект, тогда в стороны разлетаются колёса и куски корпуса. Ночью прошёл хороший ливень, трава в степи загорается неохотно и быстро гаснет.
Пока зелёные верны старой, опробованной тактике – изматывают противника, собирают данные о силах и средствах. В ближайший час должны ударить в полную силу.
Где-то на соседнем участке зелёные лоханулись – собрались в слишком большом количестве. Концентрировались перед атакой, или группировку тяжёлой артиллерии пытались создать, и попались на камеру спутнику. Даванул на уши вой снарядов батареи тяжёлых метателей, из-за горизонта полыхнуло. Гул разрывов бортовой компьютер приглушил, защищая уши водителя. С небольшим запозданием там же фейерверком засверкали, активируясь, самонаводящиеся блоки кассетных боеприпасов. В ответ артиллерия бородатых открыла беспорядочную пальбу из всего, что могло дотянуться до позиции стрелявшей батареи. Скорее всего, там уже никого нет, но могут кому-то и приложить.
«Идут. Приготовиться!» – мигнула надпись на канале командира роты.
По позициям взвода ударила артиллерия бородатых. На несколько секунд обзор закрыла стена пламени – уроды плотно накрыли участок территории термобарическими снарядами. Заодно и мины, которые есть, подорвут к чёртовой бабушке. Защищай позицию обычная пехота – тут ей и конец. Если, конечно, не в бетонных убежищах сидит. Ополченцы уже давно – пехота механизированная, в основном средняя, тяжёлых от силы десяток наберётся. Впрочем, от такого удара не спасла бы и тяжёлая броня. Парней просто нет сейчас на позиции – смылись, когда запахло жареным. Теперь возвращаются, стремительно рассыпаясь по подходящим укрытиям. Потап со своим звеном просто отлежался – их позиция сильно в стороне, в неудобном на первый взгляд для обороны месте, да ещё и выдвинута далеко вперёд. Сюда не стреляли. Только маскировочную паутинку взрывной волной сорвало, Дырка и Вата натянули новую. Медленно, некогда было отрабатывать, основы еле-еле вчера отработали. Однако успели.
Коршуна в небе больше нет – или успел удрать, или валяется где-то куском обгоревшего мяса.
За линией горизонта рвутся снаряды и боеголовки, армейская артиллерия бьёт по огневым позициям зелёных. Может быть, сумеют кого-то зацепить.

Режиссёры голофильмов всего обитаемого космоса любят использовать один и тот же приём – из-за склона холма синхронно, на выверенных до миллиметра интервалах начинают подниматься враги – в принципе, режиссёру плевать, какие именно. Это могут быть римские легионеры, всадники Атиллы или Чингисхана, танки времён индустриальных войн или шеренги современной штурмовой пехоты. Главное – плавный подъём несметных полчищ на фоне неба. Будто из-под земли прорастают. Как вариант – на фоне нереально огромного восходящего или заходящего светила. Один из любимых Головудских штампов, когда в жертву зрелищности приносится весь реализм до копейки.
Зелёные показываются над линией горизонта на сущие мгновения, после чего стремительно несутся вперёд, искусно прикрываясь складками местности, остовами подбитой техники и трупами, которые по какой-то случайности не разметал по поверхности артиллерийский налёт. Упасть, залечь, рывком сменить позицию они тоже не забывают. Это не то мясо, что изматывало ополченцев с утра – элита, матёрые, битые и выжившие во многих боях волки.
Потапу видно – то один, то другой противник рушится на бегу, летит кувырком, теряя оружие и амуницию, но это – слёзы, жалкие проценты от общего числа атакующих. Опытные бойцы бородатых старательно держат между собой дистанцию и не сближаются ближе, чем на полсотни шагов. По одиночкам артиллерия бить не будет – из пушек по воробьям палить себе дороже. Папа использует фирменный приём. Имперская артиллерия выпускает несколько десятков термобарических снарядов, срабатывающих в воздухе. На какое-то время над степью повисают аэрозольные кляксы, расползающиеся под порывами ветра. Подрыв – и воздух над полем боя очищается от ботов обеих сторон, но разведка ополченцев вывешивает пополнение на целую минуту раньше противника. Через десять секунд над рвущимися к позициям роты зелёными с хлопком срабатывают выпущенные из тяжёлых миномётов мины. Над степью повисают сотни маленьких парашютиков, притормаживающих поражающие блоки до момента захвата цели, потом лоскуты ткани отстреливаются. Поражающий элемент, наведясь на цель, взрывается, выбрасывая струю расплавленного металла. Кажется, там, на выжженной земле не уцелеет ни одного врага. К сожалению, это не так – броня пехотинца имеет автономную систему электронно-оптического противодействия, и больше половины блоков промахивается. Не все поразившие цель ударные ядра нанесли действительно фатальные повреждения, в таком случае боец, потеряв часть боевых качеств, всё-таки остается способен нанести урон врагу или хотя-бы самостоятельно убраться в тыл.
Выжила и сохранила боеспособность примерно треть наступавщих, но для прорыва обороны этого мало, и они это знают.
Только на памяти Потапа зелёные три раза пытались повторить этот трюк. Не получилось. Такой степени согласованности, как у артиллеристов и разведчиков отряда, добиться не смогли даже в Дроздовской дивизии, противнику, с его текучестью кадров, тем более не удалось. Координация удара рассчитывается до долей секунды, и программу каждый раз пишут заново под местность и метеообстановку. К тому же у обороняющихся глушилки всегда работают эффективнее.
Отделение огневой поддержки добавило зелёным горячего сала за шкуру – по двум направлениям выбросило кассеты дистанционного минирования. Мины в таких – дрянь, кусок мягкого пластика и немного врывчатки внутри, виден издалека, тактический экран ещё и подсветит. Но если наступить, стопу может расковырять даже в бронескафандре. Сотни таких кусков, разбросанных по грунту, здорово ограничивают маневр и замедляют передвижение.
Сразу после срабатывания кассет три боевых тройки первого отделения рванулись вперёд и, прикрывая друг друга огнём, начали обходить пойманных бородачей с фланга.
Минами взводный перекрыл удобные для маневрирования низинки, и теперь зелёным, уходя от огня бойцов первого отделения, приходится или петлять между ними, или выбегать на склоны. Нервы у бородатых не выдержали, и они начали отступать, так же быстро и организованно, как шли в атаку. Не тупо драпать, а именно отходить, грамотно прикрываясь дымами, выбрасывая маркеры ложных целей.
Из-за склона холма, стелясь над самой землёй, вынеслись стремительные плоские тени – спасая остатки ударного отряда, командир зелёных рискнул звеном боевых коптеров.
Одна из боевых троек замешкалась и не успела выйти из-под удара. Рванулись к земле ракеты, позицию парней застелили клубы грязно-серого дыма.
«Хана ребятам» – скрипнул зубами Потап.
Корпуса коптеров заискрили от попаданий, левый крайний потянул за собой полосу дыма.
В бою думать словами некогда. Потап понял, почувствовал – уйдут гады, сейчас сманеврируют и выйдут из-под обстрела, скроются за высотой. И тем же чутьём осознал – сейчас его не увидят. Некому глядеть. И всадил в ведущий коптер полноценный лазерный импульс.
Лазер на ШТ предназначен для поражения наземных бронированных целей, броня летуна для него препятствие слабое. Ведущий резко накренился, какое-то время летел боком вперёд, теряя высоту, потом зацепил носом землю и дальше катился кувырком, теряя по дороге подвески и части корпуса. Рванул боекомплект, из облака дыма полетели в разные стороны куски корпуса.
Два оставшихся коптера скрылись из виду, получив ещё по несколько попаданий из стрелкового оружия, за ними ушла пара «Стрел», выпущенных слишком поздно для отражения внезапной атаки.
Проявить охренительный героизм и лихо спасти родной взвод и столь же родную роту, в решающий момент боя выскочив из засады и покрошив в капусту супостатов Потапу не довелось. Как всегда, в самый неподходящий момент поперёк поля зрения мазануло красным: «Отход!» Парой секунд позже на тактическом дисплее появилась аккуратная схемка, пояснившая, куда, когда и в каком порядке выдвигаться. Огневики в очередной раз шуганули противника парой залпов и разбросали мины, линию соприкосновения затянуло серебристой дымкой, крепко снижающей дальность обнаружения у радарных систем любого типа. Специалисты радиоэлектронной борьбы забили шумом и треском все частоты, до которых смогли дотянуться.
– Отходим, – через внешние динамики шепнул Потап, и ребята из прикрытия после секундной задержки сняли маскировку и приготовились драпать, пока туман не снесло ветром. Смекнув, что к чему, зелёные тоже сыпанули мин на пути отхода, но скупо и без смекалки. И обнаруживались и обходились засранные минами пятачки без особого труда.
Вот так бестолково провёл Потап свой первый реальный бой на танке. Очень переживал потом. Ребята дрались, а он просидел в роли стороннего наблюдателя. Оно, конечно, коптер… только слишком поздно, никому он этим не помог. И никого не спас.
И вот так почти всегда. Наваляли зелёным по первое число, у них трупов в разы больше, чем у нас бойцов имеется, но – отходим. Потому что где-то нашли бородатые слабый участок и просочились сквозь линию обороны. Или колонной промаршировали. Как оно на самом деле, из окопа или рубки ШТ не видно.
Из рубки ШТ, между прочим, и в самом видно хреново – стемнело. Оно, конечно, не беда, на экране всё отображено. То, что важно, ещё и подсвечено, но Потапу эта синтезированная картинка не нравится. Глаза устают быстрее, и врёт экран иногда. А в части глубины ям и прочих впадин врёт хронически, это у систем ночного видения врождённый дефект. Причём у всех, при любом принципе работы. Старания инженеров и конструкторов смогли его только уменьшить, устранить не получается. Приходится больше времени уделять контролю местности и выбору маршрута, меньше следить за обстановкой. Наверно, поэтому зелёные тормознули на несколько секунд, когда звено Потапа выскочило на них, перевалив очередную седловину между холмами.
Ну и повезло ополченцам, конечно, для бородатых они оказались справа-сзади, и выше по склону. В таких стычках думать смертельно опасно, когда счёт времени идёт на доли секунд, тело должно работать само, на вбитых тренировками рефлексах. Рефлексы Потапа оказались правильными.
Очередь из роторной гауссовки, иначе «пилы» или «циркулярки» прошлась по фигуркам пехотинцев из групп поддержки, и тут же импульс лазера прожёг кормовую броню того «Шатуна», что шёл дальше от Потапа.
Лазер в танковом бою оружие неоднозначное. С одной стороны, на малых, до километра дистанциях, почти стопроцентное пробивание брони лёгких и средних танков, с другой – заброневое поражающее действие никакое, танк может вести бой и после десятка-другого попаданий. Бой ШТ с применением лазеров похож на дуэль закованных в доспех рыцарей, вооружённых рапирами. У рыцарей победит тот, кто первым ткнёт в уязвимое место, у танкистов тот, кто первым зацепит нежную «требуху» чужой машины. Или водителя.
Неопытные бойцы часто пользуются автоматической системой наведения, и делают глупость. Автомат гарантированно попадает в силуэт, но шанс зацепить какой-нибудь жизненно важный агрегат резко падает. Потапа от такой дури отучили в самом нежном возрасте, поэтому поражённый им танк противника сразу споткнулся, вихляющей походкой пробежал ещё пару шагов и рухнул мордой вниз, даже не попытавшись упереться в грунт манипуляторами. Блок контроля движения в «Шатуне» размером с футбольный мяч, но гордиться меткостью можно будет потом, после боя. Водитель ведущего танка катапультировался, но это Потап отметил уже как малозначительную деталь. Заметил краем глаза, запомнил на будущее и почти забыл, есть сейчас задачки и поважнее.
Ребята из группы поддержки залегли и добивают прицельным остатки вражеской пехоты, а Потап несётся к оставшемуся танку противника. Водила ведомого танка растерялся. Вместо того, чтобы мчаться по ломаной траектории к какому-нибудь укрытию, начал разворачиваться в сторону появившейся угрозы. Дурак. Для легкачей основная защита это маневр и скорость. Проносясь мимо, Потап лёгким движением джойстика заставляет свой танк вильнуть. «Удар бедром» почти не чувствуется, а атакованный танк, к тому же сместивший центр тяжести при развороте, с грохотом падает на землю. В воздух уходит лазерный импульс и струя стреловидных поражающих элементов из «Пилы».
На экране задней полусферы Потап видит, как Ватник, распластавшись в прыжке, будто в воду ныряя, бросается к заваленному им танку. А из-за первого подбитого танка, совсем рядом поднимается недобитый пехотинец зелёных. На правом плече у него сдвоенная труба пусковой установки. Ни уклониться, ни прицелиться Потап не успевал, осталась одна солдатская смекалка. «Капец» – успел смекнуть Потап, и тут шлем бородатого разлетелся на много-много кусков.
– Живи, засранец, – мигнул экран.
– Спс! – Успел щёлкнуть в ответ Потап, аккуратно, парой поражающих элементов прошивая ноги убегающего танкиста врага, того, что катапультировался первым.
Его тётка вздохнула и ещё раз осмотрела поле через экран тяжёлого снайперского комплекса. Парни группы поддержки надёжно связывали ходовые опоры заваленного танка жгутами неразвёрнутых «Паутинок». Ватник уже демонстрировал водиле накладной кумулятивный заряд, тряся им перед одним из оптических датчиков.
Визг системы предупреждения об артиллерийском налёте смёл ликование по поводу крутого успеха. Звено моментально рассредоточилось, стремительно выходя из опасной зоны. Первый реактивный снаряд разорвался раньше, чем танк Потапа выскочил за границы подсвеченной алым территории. Повезло – взрыв ахнул далеко в стороне. Ещё несколько шагов и можно развернуть машину, оценить ситуацию. Снаряды небольшие, клубы дыма при разрывах невысокие. Зато осколки – веером. В залпе штук тридцать, ложбинку, в которой шла стычка полностью затянуло дымом.
«Суки», – подумал Потап. «Все трофеи к херам испоганили».
Второй, почти захваченный невредимым ШТ накрыло конкретно – как минимум сбиты опоры и манипуляторы.
Ольга выпустила за холм заряд с «мухами», боты дали картинку и стало понятно, откуда прилетели гостинцы. По обратному скату карабкался тяжёлый «Скорпион», цепляясь за грунт всеми восемью опорами. Это его водила разрядил пакет реактивных снарядов по месту проигранной стычки. Ниже по склону, разбившись на тройки, лезет вверх до взвода тяжёлой пехоты – хорошо видны мощные бронескафандры, увешанные трубами пусковых установок и длинными стволами тяжёлых стрелковых комплексов.
«Головастик» Потапа Резко набрал скорость, обходя холм против часовой стрелки.
Команду звену щёлкнул уже на ходу.
«Назад, придурок!!» – тётка не пожалела эмоций.
«Отвлеку, сколько получится, и уведу в сторону».
То, что рота уже разворачивается к ним на подмогу, бойцы видят и сами.
Танк Потапа на полном ходу выскочил на фланг противника, неприцельно выпустил очередь из «пилы», разрядил лазер в сторону «Скорпиона» и, не снижая скорости, убрался обратно. Почти сразу там, где он только что промчался , грохнуло несколько взрывов. Быстро среагировали.
Пока боты подсвечивали врага, можно было немного похулиганить, и Потап, на бегу подхватив правым манипулятором небольшой валун, погнал машину вверх по склону. Маневр не остался незамеченным – пехота зелёных залегла, наводя стволы и пусковые в то место гребня, к которому мчался лёгкий танк. «Скорпион» задрал кормовую пусковую с четырьмя самонаводящимися ракетами.
«Вспотеете ожидая, сучары».
Бионические мышцы в манипуляторах ШТ такие же, как в пехотных бронесккафах, только на порядок сильнее. Бросок, и тяжёлый камень летит к цели, а «Головастик», выполняя команду водителя, несётся дальше вдоль гребня.
Судя по показаниям датчиков правой «клешни», веса в камешке двадцать один килограмм, граммами можно пренебречь. Не много, но скорость «головастика» в момент броска была под шестьдесят в час, плюс ускорение, приданное манипулятором.
Удар по опоре «Скорпиона» получился ощутимым. Особого вреда не нанёс, но геометрия сустава нарушилась, немного, но тяжёлый танк потерял ещё немного в подвижности. Мелочь, а приятно.
Пока ШТ отвлекал противника, парни из звена пробежались по трупам, и отошли за гребень явно не с пустыми руками. Тоже хорошо, авось у бородатых было с собой много полезного. Теперь пора уносить ноги, штурмовая пехота зелёных может и без помощи «Скорпиона» разобрать «Головастика» на мелкие фрагменты.
До гребня, за которым собирался укрыться Потап, оставалось всего ничего, когда противник начал стрелять. Потап выбросил облако аэрозоля, щедро приправленного алюминиевой пудрой, на ходу начал бросать машину из стороны в сторону, но несколько ударов в корпус и по опорам всё-таки получил. Левый манипулятор, тот, что с лазером, начал запаздывать с исполнением команд.
Потап уже собирался давать команду на драп, и плевать на трофеи, но тут позиции зелёных накрыла имперская артиллерия.
Бой тогда получился изрядный. Подкрепления подходили и к ополченцам, и к бородатым, но Потап и его команда в нём больше не участвовала – «Головастик» захромал на неродную конечность, засбоила система поддержания равновесия. Ротный рявкнул, и танк Потапа увезли в тыл на эвакуаторе.
Окончательно добили зелёных, когда во фланг прорвавшимся частям ударил седьмой батальон марковской дивизии, а танковый эскадрон отряда прорвался бородатым в тыл. Удрать удалось немногим. После этого фронт неделю стоял на месте – видно, у зелёных закончились резервы.
***
Не прошло и трёх суток, и вот они – почти родные тенты РПП отряда. Грохот и шипение, лязг и крики ремонтников. Кардинально изменилось только отношение персонала – солдатский телеграф слухи передаёт быстрее скорости звука, так что встречали Потапа и его тётку со всем уважением. А когда группа эвакуаторов начала подтаскивать ремонтопригодные трофеи, в числе первых подтащили пару «Шатунов». Танки на трейлере лежали грудой , вокруг прилично сохранившегося навалены детали фрагментированного.
– Твои? – давешний старшина кивнул в сторону подкатившего транспорта. На тушках ШТ бригада разгрузки, вяло матерясь, закрепляла антингравы.
– Мои.
– Молодец!
– Повезло. Случайно, в общем, получилось.
Старшина пожал плечами.
– Чем это ты второго развалил? У тебя же на «Головастике» тяжёлого вооружения не осталось?
– Это не я, – вздохнул Потап. – Зелёные раскатали. Мы его целёхоньким упаковали. Обидно, Сидор Михалыч. Как вспомню, аж зубы от злости чешутся.
– Какие твои годы, – улыбается старшина. – Ещё одного поймаешь, лучше этого. Теперь у вас в роте два танка будет?
– Не-а. Папа приказал «Шатуна» в эскадрон передать, у них в последнем бою один танк выгорел в ноль, безвозвратно. Мы, Михалыч, только кое-что из вооружения перебросим.
– Кто это – мы?
– Я. И тётка моя. С вашей, конечно помощью. Ещё шарнир в коленный сустав «Головастика» надо новый напечатать.
Механик скептически оглядел возомнившего о себе молодого.
– Это как вы собираетесь вооружение с «Шатуна» на «Головастик» навешивать?
– Не знаю пока. Тётя Оля прикинет, что там можно использовать, и как это к нашему шасси адаптировать.
Михалыч по-доброму, от души рассмеялся, хлопнул Потапа по плечу:
– Блин, парень, с твоей наивностью ты далеко пойдёшь! Ты хоть понимаешь, что половину программного кода переписать придётся? А изменение центровки пересчитать? Кто это делать будет? Я не возьмусь.
Потап радостно улыбнулся в ответ:
– Сидор Михалыч, тётя Оля для «Шатуна» половину расчётов по кинематике делала, а на «Головастике» дед её врио ведущего конструктора назначил. А программы… Могу и я переписать, она потом оптимизирует.
Техник «завис» на несколько секунд, переваривая информацию, но она, видимо, вошла плохо. Потребовала уточнения:
– Чё ты сказал? Дед?
– Ага. Мой дед. Её – папа.
С механика можно лепить статую «Иудей, узревший чудо Господне» – глаза оловянные, рот приоткрыт, правая рука тянется почесать затылок.
– Бакалдин… Тот самый Бакалдин – твой дед?
– Ну да. Только ты не ори так громко, Михалыч, народ оглядывается.

Желающих оценить результат скрещивания набралось изрядно – большая часть техников, свободные спецы из отрядного эскадрона и просто мимохожие зеваки кучками и поодиночке стояли у палаток РПП. Когда Потап вывел машину из ангара, пришлось остановиться, охотники поглазеть и потрогать перекрыли дорогу. Пришлось откинуть колпак и выглянуть из капсулы.
– Ни хрена себе, вы прибарахлились! – невысокий боец в такновом комбинезоне хлопнул ладонью по торчащей и-за правого «плеча» танка пусковой установке. – В зенитчики пойдёшь?
– М-да… Парень, когда родишь сына, Мишкой не называй, даже если жена упрётся! – без Егорши Самохвалова смотрины обойтись никак не могли.
Бесцеремонно расталкивая собравшихся, водила обошёл вокруг танка, цокая языком, приседая и хлопая себя по бёдрам.
– Это, Потап, не танк, это тетрис какой-то. Чё с неба падало, то на шасси и лепили. Удачи тебе, молодой, потому как без неё ты с такой дурной жадностью долго не проживёшь!
Эскадронец поворачивается к танку спиной:
– Пошли, парни. Я думал, чего умного подсмотрю, а тут цирк с конями.
Самохвалов засунул руки в карманы и пошёл к своему мотоциклу, насвистывая весёлый мотивчик. Большая часть любопытных, покивав для солидности, отправилась следом.
– Завидует, – поставил диагноз старшина.
– Пусть. Сидор Михалыч, у вас лазерный маркер далеко?
Потап загнал свой танк обратно в ангар. Через пятнадцать минут «Головастик» в нестандартном обвесе вновь вышел на открытое пространство. На левой стороне лицевой брони танка красовалось собственное имя – «Тетрис».

– Потап! Потап, ты что, заснул? – Тётка Оля, размахивая руками подпрыгивает у сваленного рядом с площадкой оборудования. – Давай сюда, быстрее, второй челнок на подходе, а мы ещё первую кучу не разобрали!
Подпоручик Бакалдин встряхнулся, бросил взгляд на экран верхнего обзора, и повёл свой «Тетрис» к строительной площадке. Подъёмных кранов и погрузчиков на новой планете не хватает, но танки справляются не хуже. Под опорами танка захрустел промороженный грунт Воркуты, пятой планеты в системе Зеты Василиска.
Инодин Николай

 
Сообщения: 625
Зарегистрирован: 12 окт 2014, 11:57
Откуда: Минск
Карма: 2457

Re: Ƶαδница Василиска.

Сообщение Инодин Николай » 02 сен 2018, 07:25

Глава 11

Орёл степной



Этот бош оказался опытной тварью и той ещё сволочью – ловко маневрировал, скрывался и уклонялся от боя, предпочитая расстреливать из засад транспортные караваны. Его «Лухс» как будто специально проектировался под эти задачи, машина небольшая, подвижная, неплохо вооружённая. Правда, броня дрянная и генератор поля дохленький. Ещё один минус – производительность охладителей явно недостаточна при таком вооружении. Проектировался танк для разведки, но для партизанщины подошёл как никакой другой – подкрался, выдал несколько залпов по-быстрому, и сбежал. Но в этот раз немец наконец отбегался – выпущенный Потапом «Аврал» вошёл точно в заднюю стенку пилотской капсулы. Тандемная головная часть для лёгкого ШТ оказалась избыточной, пилоту достались обе кумулятивных струи. Транспортники могут слегка расслабиться. Второго такого умельца крузчики вряд ли сумеют раздобыть.
– Командир, ну что, железо грузим? – Сёма торопится, наверняка сейчас довольно потирает руки. В такой момент его толстые короткие пальцы напоминают Потапу ожившие сосиски.
– Грузим, конечно, – не поворачиваясь к трофейщику, разрешает Бакалдин
Он разглядывает характерную вмятину на правой ходовой опоре подбитого танка. При определённой фантазии можно разглядеть хризантему – куча тонких лепестков из одной точки, даже стебель имеется, с парой листочков. Только верхний вроде как сломан.
– Грузим, Сёма, – повторяет Потап и разворачивает свой танк в сторону хорошо утоптанной тропы. Сама «Западная дорога жизни» не видна за высоченной травой, хорошо видны столбы дыма, поднимающиеся над горящими беспилотными транспортёрами.

Первые колонизаторы дали планете красивое название Орделла – от oro de ley, чистое золото. Русские наёмники зовут её непоэтично – Сельпо. Грубо, зато по теме. Во-первых, два основных типа местности здесь сельва и пампа. Или правильно пампасы? И сельвасы? Во-вторых, этот терраформированный мир в силу удачного расположения и климата при относительной скудости минеральных ресурсов специализируется на производстве продуктов питания. Сублимированные пищевые смеси – основной предмет экспорта. Расположен в стороне от зоны ведения боевых действий, как и большинство планет сектора, объявил о нейтральном статусе. Нужно ли уточнять, что во время галактической бойни местные жители привыкли к весьма зажиточной жизни? Два космопорта, оборудованных по последнему слову техники, небольшая уютная столица, наполовину состоящая из представительств компаний, торгующих сельскохозяйственным оборудованием и экспортирующих продовольствие. Ещё треть – заведения, торгующие атрибутами красивой жизни. Ну, знаете, этакие приятные прибамбасы, позволяющие почувствовать самому и показать соседям – жизнь удалась. Дорогие лимузины, яхты морские и космические, драгоценности и одежда престижных марок. Ну и банки, конечно, как же без них. Промышленность в основном представлена равномерно разбросанными по планете перерабатывающими центрами, дорожная сеть – маршрутами, связывающими эти центры со складскими комплексами при космодромах. Плюс несколько сервисных центров и мастерских по ремонту, на этом всё.
На всю планету несколько миллионов человек населения, и это при том, что единственный материк планеты по площади немного уступает земной Евразии. Такая современная Аркадия, да. До недавнего времени – счастливая.
Источник благ по совместительству оказался генератором больших проблем, как чаще всего и бывает. Поток продовольствия с Орделлы шёл обеим воюющим сторонам. Местный нобелитет не видел смысла упускать даже часть прибыли. Во избежание конфликтов в прилегающем районе космоса, отгрузка продовольствия производилась только на транспорты, не принадлежащие воюющим державам.
Галактическая война затянулась, продовольствия требовалось всё больше. Особенно нуждались в его поставках планеты германской зоны. Боши, начиная проигрывать борьбу за космос, старались получить максимум из остающихся доступными источников. И орделлиты готовы были нарастить производство, если бы не нехватка рабочих рук. Квалифицированных рабочих рук, способных управиться со сложными роботизированными комплексами, которые требовалось построить, а затем ещё чинить и обслуживать. Специалисты нашлись, естественно, в пятом рейхе. Инвалиды войны, сохранившие работоспособность, и горящая энтузиазмом молодёжь обоих полов.
Первые годы правительство Орделлы строго ограничивало количество немецких работников на планете, но время шло, отзывы о гастарбайтерах поступали самые благожелательные, и контроль ослаб. В последние месяцы перед капитуляцией рейха контингент прибывающих резко изменился – на Орделлу потянулись семейные господа среднего и более возраста, а последний корабль привёз несколько тысяч молодых поджарых мужчин с характерной выправкой и одинаковым, непонятным для орделлитов выражением глаз.
Впрочем, прибывшие привычно рассосались по хозяйствам, не создав особых проблем. Гремевшие где-то в пространстве сражения завершились, миры и державы принялись зализывать раны, десятки миллионов работников вернулись на свои рабочие места. Потребность в импортном продовольствии не исчезла, но значительно уменьшилась. Доходы орделлитов упали, и главы старейших семейств, обсудив сложившуюся ситуацию, решили, что для обслуживания оставшегося грузопотока вполне достаточно одного космопорта. Второй, называвшийся Санта Круз, решили законсервировать, из соображений экономии. Тем более что земли старейших семейств как раз и располагались в регионе Виллануэво, читай – недалеко от первого космопорта. И логика в этом решении кое-какая была. Через второй порт по большей части шёл поток грузов для проигравшей стороны, именно на этом направлении падение спроса было максимальным. Побеждённым, вынужденным платить чудовищные контрибуции, просто нечем стало рассчитываться.
А вот семьям так сказать, молодым, поднявшимся как раз во время войны на торговле с мирами центрального альянса, эта логика не понравилась. Им, теряющим большую часть доходов, предлагали получить ещё и убытки – доставка товаров через полконтинента крепко снижала их конкурентоспособность. Сами молодые доны додумались, или подсказал кто-то из наёмного «технического» персонала, но идея конкурировать с «зажравшимся старичьём» в качестве самостоятельного государства, имеющего, к тому же, собственный космопорт, показалась им мудрым решением. Об отделении объявили официально, референдум провели, как водится…
Немногочисленная, но неплохо оснащённая армия Орделлы в полном составе двинулась восстанавливать конституционный порядок. И была разбита – умело, профессионально, и достаточно быстро. Что, в общем, не удивительно – возникшая буквально из ничего армия Республики Санта Круз практически вся говорила по-немецки. Последние полученные из фатерлянда партии оборудования оказались, мягко выражаясь, двойного назначения. В скором времени уже войска новообразованной республики двинулись по направлению к Виллануэва.
Какое-то время крузчики пребывали в эйфории, делили должности и владения, со времён основания колонии контролировавшиеся старыми кланами. Возомнившие себя гениями военного дела молодые доны не учли двух факторов. Во-первых, государственная казна осталась в руках донов старых, которые и без того были богаче. А во-вторых, новые «специалисты» не утратили милой тевтонской привычки вести себя на захваченных территориях так, как это было принято на Земле веке этак в семнадцатом. Боши начали зверствовать. Хватило нескольких недель, чтобы в тылу наступающих войск началась герилья. Деньги же старых семейств частично превратились в отряды наёмников, и линия фронта замерла, время от времени изгибаясь незначительно в одну или другую сторону на разных участках. Потом пришли русские. Красиво пришли.
Спейсджаммеры «Поммерн» и «Памир» только-только приступили к швартовым процедурам у космического терминала Санта Круз. Очередные «добровольцы» в ожидании высадки собрались у обзорных экранов, разглядывая кто жёлто-зелёный шар Орделлы, кто системный сторожевик «Эль хередеро ди Колон», изображающий прикрытие высадки с внешней стороны орбиты. В рубке «Поммерна» капитан Шеффер с некоторой опаской изучал параметры орбиты старенького колониального крейсера «Пенелопа», присланного в систему британским адмиралтейством для демонстрации флага и защиты британских интересов. Немец опасался зря – командиру крейсера было строжайше запрещено вмешиваться в ход гражданской войны.
Короче, как писали в старинных романах, «ничто не предвещало». Вот только защитные поля переметнувшегося на сторону крузчиков сторожевика в какой-то момент вспыхнули ослепительно-белым и схлопнулись, а его вооружение атаковали десятки дронов, материализовавшихся на расстоянии пистолетного выстрела от цели.
Не прошло и пяти стандартных минут, в окрестностях полыхнуло, «шум перехода» на несколько секунд забил все сканнеры в окрестностях планеты. В каком-то десятке километров от терминала вывалился в пространство большой военный транспорт, с которого немедленно стартовала стая десантных ботов. Через двадцать восемь минут терминал и лишившийся вооружения «Колумб номер два» были захвачены, капитанам германских кораблей было предложено предъявить груз к осмотру. Предложение было сформулировано вежливо и очень корректно, но зависший в полусотне километров от терминала русский крейсер и сопровождающая его четвёрка эсминцев молча подсказывали капитанам правильную реакцию. Британский станционер, включивший было защитные поля и начавший разгон, после сеанса связи успокоился и погасил экраны.
Получивший подтверждение о захвате терминала транспорт начал снижение к Виллануэва. Через три часа и двенадцать минут с его грузовых аппарелей выкатились на покрытие лётного поля первые разведвательные дроны, не на шутку напугавшие подготовивших торжественную встречу официальных лиц.

***


Первые бои дались нелегко. Боши, в отличие от зелёных, воевали не числом, брали выучкой, чёткостью управления и грамотной организацией. Примерно месяц дрались на равных, меняя танк на танк и человека на человека. Потом немцы вслед за ближним космосом проиграли воздух. Как только «Сапсаны» и «Лебеди» выбили «Таубе» и «Альбатросов», сражения на земле превратились в методическое окружение и уничтожение узлов немецкой обороны. Враг по-прежнему дрался зло и умело, но попробуй, организуй контрнаступление, если твои транспортные коммуникации постоянно атакуются с воздуха. Русские постепенно проламывали спешно выстроенную оборону бошей, концентрируя силы на нужных участках и получая подавляющее огневое превосходство. Правда, начались конфликты с заказчиком. Один Потапу запомнился особенно ярко.
Полковник Моралес чего-то там обо что-то, полное его именование Потап даже не пытался запомнить, прибыл в расположение его батальонной группы на роскошном спортивном коптере в сопровождении яркой, но несколько вульгарной особы женского пола в капитанской форме. Представил девицу своим сек… адъютантом, и с ходу попытался инспектировать вверенное Потапу подразделение. Требовал всех построить, предъявить к осмотру и продемонстрировать готовность. Размахивал каким-то важным документом с гербами и печатями, но в руки его никому не давал. Бакалдин для начала наступил высокому гостю на ногу, потом принял под локоток и завёл в штабной транспортёр, где и объяснил дону всю глубину его заблуждений. Узнав, куда и в каком виде он должен запрятать свой важный документ, полковник расстроился и убрал его вместе с гербами и печатями в роскошный планшет из крокодиловой кожи.
– А теперь, полковник, позвольте узнать, для чего на самом деле вы к нам прибыли. Иначе… Случаи здесь, в зоне боёв, разные бывают, и не все они счастливые. Мой испанский достаточно понятен?
– Вполне.
Полковник, которому в лучшем случае исполнилось тридцать, очередной раз попытался испепелить тупого гринго взглядом, но потом всё-таки развернул голограмму карты местности.
– Ваш батальон получил задачу по ликвидации группировки крузчиков вот в этом районе, – Моралес пальцем обвёл на карте окружность. – Здесь расположены предприятия, имеющее стратегическое значение для нашей экономики. За их разрушение либо причинение какого-либо ущерба вы будете отвечать лично!
Потап ответил не сразу, для сбора и анализа информации потребовалось около двух минут.
– Почему вы молчите? – заволновался представитель командования.
– Сейчас объясню.
Сорок минут спустя облачённый в тяжёлый штурмовой комплект полковник наблюдал на визоре группу одноэтажных строений. Типичный перерабатывающий центр, каких на Орделле сотни.
– Господин полковник, ваша собственность всё ещё цела и, возможно, работоспособна. Экипировку и вооружение мы передаём вам в пользование совершенно бесплатно. Но если в бою она будет повреждена или утрачена, стоимость придётся возместить. Идите, и порвите этих наглых захватчиков на мелкие части, с вашим богатым боевым опытом это не займёт много времени.
Моралес грязно выругался и швырнул на землю стрелковый комплекс, который ему перед этим сунули в руки.
– Вы ответите за свою выходку, майор! Проклятые наёмники, вы получили свои деньги, и обязаны выполнять наши распоряжения!
– Я ротмистр. Мы за деньги убиваем ваших врагов, господин Моралес. Потому что сами вы этого делать не умеете. Продаём мы не себя, а свою работу. Я не собираюсь с вами спорить по этому поводу. И оплачивать ваши шкурные интересы кровью своих бойцов не собираюсь тоже.
Потап повернулся к полковнику спиной.
– Сержант, извлеките нашего союзника из брони, и засуньте в коптер. Присутствие столь важного начальника в зоне боевых действий наверняка уже заметил противник. Если полковник в течение получаса нас не покинет, какой – ни будь германский отморозок может попытаться его подстрелить.
Красивый, наверняка очень быстрый коптер Моралеса скрылся за горизонтом раньше.
Что характерно, впоследствии никто Потапа по этому поводу не беспокоил.


«Благосклонность небес – великая вещь всегда, на войне же она в большинстве случаев является решающим фактором, определяющим, кому достанется победа в бою, сражении, операции… Наверно, мы не первая технически развитая цивилизация человечества», – думал Потап, разглядывая на тактическом мониторе полученные из штаба данные космической и авиационной разведки. – «Иначе не объяснить, почему древние всех рас и народов так истово молили небеса о помощи и защите. Однозначно, какая-то генетическая память».
Такблок ненавязчиво вывел на монитор свои предложения, пометив цели, подлежащие уничтожению с воздуха и цели, которые предлагал уничтожить артиллерией перед самой атакой. Отдельно подсветил зоны для дистанционного минирования, чтобы ограничить противнику маневр и перекрыть пути отхода.
Потап, проверив выкладки кристаллического помощника, кое-что подправил, кое-что изменил, заменил на нескольких участках экипажи. Вот здесь, на выходе из лощины, Иван, у которого проблемы с шеей, не сможет достаточно эффективно работать по целям с левой стороны и выдерживать темп, вместо него лучше пусть будет Марыська, у которой, как у совы, голова за долю секунды поворачивается на сто восемьдесят градусов. А вот здесь Иван, с его умением на бегу всадить порцию плазмы в самую незаметную щель, будет в самый раз. Такблок ещё раз просиликонил схему операции, учёл возможные осложнения и высветил оранжевым участок, в котором вероятность срыва из-за неучтённых факторов превысила допустимую. Потап, улыбнувшись, добавил в план своё звено, и довольный комп сменил оранжевый гнев на салатовую милость.
Подушка большого пальца прижимается к экрану, голубая вспышка анализатора сканирует радужку. План операции, сжатый в пакет миллисекундной длинны, улетает в штаб и на тактические блоки исполнителей. Сразу запускается обратный отсчёт времени, проецируемый в нижний наружный угол правого глаза, цифры пока зелёные. По мере приближения «Времени Ч» они сначала пожелтеют, затем покраснеют, и в момент ноль полыхнут алым. Сверять часы больше не требуется – такие же цифры в режиме обратного отсчёта мелькают в глазах всех участвующих в операции и подготовке к ней.
Такблоки танков и групп поддержки оценили боевые задачи, подсчитали необходимый для выполнения объём боеприпасов, имитаторов целей и прочих расходников, прибавили обязательный НЗ, рассчитали заявки на пополнение или замену БК и сбросили командирам для утверждения. Утверждённые заявки ушли к тыловикам, и к пунтам базирования боевых единиц метнулись, раздвигая хитином брони заросли травы грузовые дроны мобильного склада обеспечения. Этакие механические муравьи, по пять тонн весом, состоящие из трёх угловатых сегментов.
– «Богато живём», – вспомнил Потап не такие уж и давние бои с зелёными, когда в драку приходилось идти с тем, что от предыдущего боя осталось. Остальное собирали с трупов, своих или вражеских.
Выполнив задачу, дроны тыловиков столь же оперативно вернулись к складским тракам, и загрузились опять – они пойдут за вторым эшелоном атаки, сразу за санитарами, на случай, если потребуется срочно пополнить или сменить БК бойцов и танков под изменившуюся обстановку.
Таймер мигает жёлтым, боевые группы начинают выдвигаться в сторону позиций противника – каждая по своему маршруту, старательно выдерживая скорость движения. В глубине вражеской обороны стартует несколько ракет, на колоннах бурого дыма рвутся к облакам. Система противокосмической обороны Роте Шильд пытается перехватить «подарки» с орбиты. Разрыв высоко в небе, ещё два чуть погодя и, с отрывом в долю секунды – четвёртый. Слабенько, жидко, неэффективно. Над укрепрепрайоном крузчиков вокруг тормозящих боеголовок начинает светиться воздух, затем трижды коротко трещит рвущееся полотно – боеголовки последовательно делятся на блоки, на кассеты, на поражающие элементы…
Доля секунды на захват и распределение целей, затем очередная серия взрывов в воздухе. Очень похоже на фейерверк. После каждого взрыва сгусток раскалённого металла с огромной скоростью выбрасывается в направлении цели.
Свои артиллеристы добавляют фрицам огонька – накрывают цели термобарическими снарядами, вывешивают над головами противника глушилки, выжигающие электронные цепи недостаточно защищённых устройств. Обнаруженные или предполагаемые минные поля окутываются тяжёлыми бурыми облаками жмущегося к земле аэрозоля. За секунду до их подрыва наступающие прижимаются к земле. Взрыв, ударная волна от него и обратный порыв ветра, едва ли не более сильный.
Алый сполох в углу глаза.
Бойцы Потапа вскакивают и несутся через временно обезвреженную территорию. Нужно успеть проскочить раньше, чем активируется второй, глубинный ярус зарядов. Если он есть, конечно. Перед каждым бойцом парой охотничьих псов несутся пионерные дроны. Функции у аппаратов собачьи, а внешность миниатюрных страусов – птичьи лапы, округлый корпус и высоко поднятая штанга с датчиками и детекторами. Проскочить успевают не все – вокруг третьей боевой группы стартует из шахт сразу полтора десятка РУМок. Системы защиты срабатывают безупречно – взвывает прикрывающая группу «Индигирка», отрабатывают гауссовки танков, отстреливаются блоки активной защиты. И вся эта красота банально не успевает уничтожить все вылетевшие из-под земли реактивные мины. Набирают высоту и срабатывают четыре штуки. Трём заморачивают электронные мозги системы РЭБ, зато последняя всаживает боевое ядро в танк правого ведомого. Лёгкий «Шарли» такую плюху выдержать не способен, машина красиво заваливается на левый бок. Спасательная капсула отстреливается раньше, чем корпус подбитого танка касается земли. Потап краем глаза фиксирует биометрию водителя – жив, и на время забывает о нём.
В тот момент, когда атакующие попадают в сектора обстрела противника, за их спинами повисают на парашютах и срабатывают лазерные блоки, рассыпающие в заданных секторах веера из тысяч маломощных импульсов. Засвечивают работающие в оптическом диапазоне датчики и ослепляют идиотов, использующих примитивные оптические приборы прямого действия – если таковые имеются.
Все боевые группы, и третья тоже, работают чётко, как на учениях – давят автоматические турели, ликвидируют укрытия и наблюдательные посты, строго по плану проходят первый рубеж обороны…
«Тетрис» шагает по заложенному маршруту, почти не отвлекая Потапа от управления боем. Новый танк гораздо мощнее «головастика», намного лучше защищён, но двигается вальяжно, вроде как с ленцой, за лёгкими машинами угнаться на таком нелегко. Все танки, отправленные на Сельпо, созданы на базе французских и британских машин. Флотские где-то раскопали большой склад с такой техникой. Но от прежних танков остались только каркасы и силовые установки, защиту, вооружение, «мозги» и системы управления заменили полностью. В заводских условиях, без спешки – получилось очень хорошо, куда лучше, чем было у «союзников».
Изрытый воронками грунт плавно уходит под днище, доклады подчинённых дополняют картину на мониторе, бой развивается по плану, но Потапа начинает потряхивать чуйка, вот-вот произойдёт какая-то дрянь… Не задумываясь, ротмистр активирует для всего батальона сигнал «Внимание, опасность», – он, как и его бойцы, привык доверять своей интуиции.
Поздно! Обратный склон холма, с которого только что спустились шестая и седьмая группы, осыпается, открывая амбразуры замаскированного бункера. Компьютер командирского танка убирает из эфира крики раненых и погибающих бойцов – сильный отвлекающий фактор, отрицательно влияющий на принятие решений командиром. Но легче от этого не становится – на мониторе одна за другой гаснут отметки боевых единиц. Выжившие разворачиваются и открывают огонь, но сбоку обрушивается стена элеватора, выпуская звено средних Pzkf – IV. У Бакалдина вдоль позвоночника будто электрический разряд пропустили. Потап бросает свою машину вперёд, форсируя реактор, выискивая на мониторе маркеры целей, наощупь активируя вызов авиационной поддержки.
Звено «Чемоданов» вываливается из низких облаков раньше, чем штабные выходит на дистанцию открытия огня. Коптеры пикируют на цель, оставляя за собой облака дыма от стартующих ракет. «Занозы», сорвавшись с направляющик, сначала проваливаются вниз, затем ловят направляющий луч, выстраиваются вокруг него и несутся к цели, смещаясь относительно друг друга, постоянно ломая траектории, но удерживая заданную плотность потока. Секунды – и четыре роя ракет накрывают открывшийся бункер. Разогнавшиеся боеголовки врезаются в бетон и взрываются, дробя массив, выворачивая заслонки захлопнувшихся амбразур, испаряя наружные детекторы. Сам бункер лёгким ракетам «не по зубам», и «чемоданщики» заходят с козырей – каждый выпускает по паре «Поцелуев». Первая ракета взламывает бетон на несколько метров в глубину, вторая, идя строго вслед первой, вламывается в закрытое помещение и взрывается там, поднимая температуру до трёх тысяч градусов по Цельсию.
– ..м-мать, суки! – ревёт Потап. Бункеру пары «поцелуев» хватило бы за глаза, взрыв четырёх разносит бункер в щебень, и обломки внешней стены бьют по остаткам попавших в немецкую ловушку групп.
Выпущенный Потапом «Аврал» ударил лидирующую «четвёрку» в борт раньше, чем «Тетрис» показался из-за гребня холма. Ведомые убитого боша не остановились, прорываясь к повреждённым машинам седьмой и шестёрки. Немцы с самого начала не рассчитывали отбиться, они собирались нанести максимальный урон атакующим, и это у них получилось. Только добить своих людей Потап не дал – штабное звено расстреляло немецкие бронеходы во фланг.
После этого серьёзного сопротивления больше не было, уцелевшие боши попытались смыться. Не имеющие такой возможности попытались сдаться. Не получилось ни у первых, ни у вторых. Танки Бакалдина попарно заняли все высоты вокруг захваченного укрепрайона, а пехота прочесала территорию, мало не просеивая грунт сквозь боевые перчатки.
Из рапорта ротмистра Бакалдина:
«Бойцы противника до последнего момента оказывали ожесточённое сопротивление, отказываясь сдаваться и даже пытались переходить в рукопашную. Во избежание дальнейших потерь во вверенном мне подразделении был вынужден отдать команду на гарантированное огневое поражение всех обнаруживаемых врагов. В силу этого пленных и раненых солдат врага после боя не имею».
***

Без пополнения, без подвоза боеприпасов продолжать открытую войну крузчики долго не смогли. Месяц-другой, и уже представители новых кланов со своими германскими союзниками начали партизанить. Борьба, по большей части, переместилась в зону джунглей. Туда, куда машинам Потапа вход был категорически противопоказан. Танкистам досталась охрана транспортных маршрутов.

Сёма мячиком взлетел в кабину транспортёра, только подошвы по ступенькам простучали. Лязгнула дверь, взвыли мотор-колёса, разгоняя немалый вес платформы с погруженным трофеем, а боевая группа осталась приводить снаряжение в порядок и дожидаться местных – охранять ремонтников, помочь с перегрузкой товара с полностью разбитых машин на те, что должны подойти. Пару раз крузчики устраивали засады у разбитых караванов, резали приехавший персонал. В третий раз любителям расстреливать мирняк устроили кровавую баню. Засады на рабочих после этого прекратились, но расслаблять булки не стоит.
Пока механики и оружейники тестировали танк и пополняли БК, Потап вытащил на экран такблока доклады командиров групп, заверил пару рапортов и по-быстрому набросал свой доклад. Отправил ребятам и руководству, после чего с чувством выполненного долга выбрался из капсулы и уселся за разложенный подчинёнными столик.
– Семёныч, пригласи лейтенанта, будь добр.
– Так киньте ему сообщение, он и припрётся. Чего ноги бить?
– Так уважение союзнику выказать? – выгибает бровь ротмистр.
– Ну, если уважение… – ворчит сержант и исчезает в зарослях травы.
Командир приданного взвода местной милиции появляется очень быстро, но почему-то не с той стороны, в которую двинулся Семёныч, но с этим Потап будет разбираться потом.
– Фелипе, не разделите ли вы со мной скромную трапезу?
– Чтобы я отказался от еды, которую вам собирала госпожа Кабрера и Феррер? Я похож на дурака?
Лейтенант молод, строен, гладко выбрит и возмутительно белобрыс. При этом зовут его Хуан Мигуэль Мария Лоренсо де Фернандес и Теруэль. Впрочем, он охотно отзывается и на Ваню. Ваня предвкушающе трёт ладони одна о другую и усаживается за столик с другой стороны. Снимает крышку с агрегата, именуемого на Орделле «судок», втягивает носом ароматы и счастливо улыбается:
– Я же говорил – только идиот откажется разделить ТАКУЮ трапезу. Ты покорил сердце нашей хозяйки, Потапио!
И ведь знает, как правильно произносится имя Бакалдина, и умеет это делать. Но – неформал, сволочь, в личном общении. Бестолочь, короче, но, как ни странно, толковая и даже временами полезная. И чем дальше, тем полезнее, потому что и сам лейтенант и его парни старательно учатся, разнося в клочья миф о лени и бестолковости латинян вообще и орделлитов в частности.
Хуан расставляет приборы, Потап берётся за половник, разливая янтарный бульон в котором плавают кубики картофеля и моркови, хлопья лука и чего-то ещё, кусочки светлого мяса, по запаху – прекрасная молодая телятина.
Суп исчез из тарелок стремительно, добавка тоже. Потап по-братски разделил кусок запечённого мяса На правах старшего брата ротмистр забрал себе бо́льшую половину, но Хуан не обиделся. Одолел свою порцию и, довольный, откинулся на спинку походного стула, отхлёбывыя ароматный кофе из пластиковой кружки:
– Если бы не ты, где бы ещё в пампе я попробовал черепахового супа? Тем более, супа, приготовленного лучшей поварихой планеты?
Признаваться в том, что не смог отличить черепаху от телятины, Потап не стал. Зачем? А что до Мерседес… Так получилось.

Даже самые продвинутые компьютерные карты врут человеку. Нет, они, конечно, показывают мир таким, какой он есть, ничего не скрывая и тем более не приукрашивая. Если, конечно, к ним не приложил руки какой-нибудь шаловливый виртуоз битов и байтов. Но показывают они не так, как привык видеть человеческий глаз. Пилотам и космонавтам проще – они тоже глядят на планеты с высоты… и часто теряются, оказавшись на поверхности в незнакомом месте, даже при наличии работающего коммуникатора. Не могут сопоставить то, что видят, с изображением на экране.
У Потапа опыта хватало, но и он не готов был к картине, что открылась за очередным увалом: тёмное зеркало озёрной воды, в котором отражался белоснежный дом с колоннами в обрамлении яркой зелени садов. На экране такблока вся эта красота выглядела куском грязного стекла, брошенного в кучу спутанной зелёной ваты. В жизни же просто дух захватывало. Представить свою технику рядом со сверкающим мрамором Бакалдин не мог, остановил батальон в подходящей лощине у края одного из садов. Бойцы не успели ещё толком рассредоточить машины, когда к их запылённому и провонявшему войной муравейнику подлетел ярко-красный спортивный байк. Развернулся с заносом и замер. С мотоцикла спрыгнула затянутая в кожу женская фигурка, стащила шлем и тряхнула головой, освобождая волосы, вскинула руку над головой:
– Хэй, воины! Кто у вас главный?
На дистанции прямого взгляда в глаза хозяйка поместья оказалась невысокой живой дамой лет сорока на вид – а уточнять возраст собеседницы среди воспитанных людей не принято, даже в информационных базах открытого доступа.
Как-то обыденно и между делом, в процессе знакомства, техника батальона оказалась очень удачно и незаметно распределена по всяким укромным уголкам, складам и ангарам, а люди размещены и накормлены. Разумеется, лишь потому, что выбранная Потапом изначально лощина оказалась просто необходима для выпаса скота – «Мне ужасно неудобно, дон офицер, но вы понимаете – животные. Им ведь не объяснишь…»
Потап смотрел, кивал и любовался. И учился тоже – эта донья могла дать фору целой бригаде интендантов и квартирмейстеров. Потом был ужин с господами офицерами – на открытой террасе, с негромкой музыкой, звёздами и шорохом набегающей на песчаный берег мелкой волны.
Вкусная еда, немного вина, женщины в платьях – впервые с момента высадки парни позволили себе расслабиться. Утром придётся вздрючить, но ведь это утром. А пока…
Она пришла ночью. Щёлкнув пальцами, включила ночник, встала так, чтобы Потапу было хорошо видно и медленно, рисуясь, сбросила с себя изображавшее одежду легкомысленное безобразие. Повернулась так, чтобы стали видны все достоинства и недостатки её тела.
Она годилась Бакалдину в матери, и он помнил об этом. А ещё он обычно сам выбирал, с кем и когда. Но в этот раз ни первое, ни второе не имело никакого значения. Мерседес не была ни худой, ни толстой – тонкие руки, чётко проступающие под кожей ключицы – и тяжёлая, крупная грудь. Осиная талия, плоский живот и плотные, полные бёдра не раз рожавшей женщины. Изящные щиколотки, которые можно охватить пальцами одной руки и аккуратные маленькие ступни. Маленькие пальчики с накрашенными ноготками.
Убедившись, что её рассмотрели, как следует, хозяйка поместья подошла к постели и стащила с мужчины простыню, которой он был укрыт. Довольно улыбнулась, и Потапа с головой накрыла волна женской ласки.
Вынырнув из пучины охов, вздохов и качаний, Потап откинулся на подушках, закинул руки за голову и принялся разглядывать женщину, выбравшую его – пусть даже на одну ночь.
– Что-то не так, воин? – Мерседес наматывает длинный локон на указательный палец.
– Почему? – выгибает правую бровь мужчина.
– Почему вообще, или почему ты? – устало улыбается хозяйка поместья.
– И то, и другое. Не скажу, что смотрел специально, но мужчин здесь хватает. И не в поместье, должно быть, тоже.
– Напрашиваешься на комплимент своему мужскому обаянию, силе и постельным умениям? – женщина улыбается с явной иронией.
– Даже не надеюсь. Решение ты приняла раньше, чем могла оценить мои достоинства. Ну, кроме обаяния, – Потап наклоняется к собеседнице и нежно проводит губами по её шее, легонько касается ямочки над ключицей и снова откидывается на подушки.
– Наши мужчины впятеро красноречивее вас, мальчик, и, пожалуй, ненасытнее в постели. И кое-что умеют. Один такой двадцать лет был моим мужем. Красавец, сердцеед, поэт! А как он танцевал! Когда началось это дерьмо с крузчиками, он расправил плечи, усы и складки на мундире, проверил, хорошо ли блестят на нём всякие побрякушки, собрал в окрестностях таких же как сам, и бросился смывать кровью предателей позор их отступничества. Через неделю он заскочил в поместье на часок – сменить ободранное тряпьё на приличное платье и прихватить коптер. Рассказал, что спешит за подкреплениями и взмыл в небо.
Мерседес пожимает плечами:
– Не долетел. Специально его сбили или просто нарвался – не знаю. Первое время мне его даже не хватало… Ты не такой. Моложе моего старшего сына, но из твоих глаз смотрит зверь. Спокойный такой убийца, что не задумываясь вырвет горло врагу. Который уже не раз делал это. Не в пьяном угаре, не в дурацкой сваре за благосклонность самки, не шалея от пролитой крови – просто работа такая. На баб это действует, знаешь ли. Хочется прикоснуться, принять в себя…
Женщина запнулась, искоса глянула на Потапа.
– Разговорилась. Ты до утра собрался болтать, что-ли?
Её глаза снова стали большими и тёмными, губы оказались у его губ, запах, чуть душный, сладковатый, с новой силой ударил в ноздри… Потом каждый что-то шептал на своём, но кого из них волновали значения слов?

***


Граница сельвы в зоне ответственности батальонной группы Бакалдина – четыреста семьдесят три километра. Это если мерить по усреднённой кривой, не считая всяческих уступов и выступов. С ними – раза в полтора больше. Умножить на то, что в степи дороги врагу не нужны, может пробираться как и почти где ему угодно. Если считать квадратные километры прикрываемой территории, ещё безнадёжнее получается. Километры и километры на каждую боевую единицу. Боевая задача – на такой площади ловить и уничтожать небольшие диверсионные группы. Нереально? Однако не всё так плохо, как кажется на первый взгляд. Крузчики из леса в степь не на прогулку выходят, их цель – транспортные коммуникации, фермы и перерабатывающие центры. Зная или предполагая цель, можно выделить наиболее вероятные маршруты движения противника, направления атак, в разы уменьшить требующую внимания площадь пампы, организовать дежурство беспилотных разведчиков, сбросить эскадре Новикова запрос на орбитальное сканирование местности. Разместить в узловых точках боевые группы с усилением и ждать сигналов с воздуха и из космоса. Всё это сделано, но помогает не всегда.
К сожалению, степь не столь безжизненна, как того иногда хотелось бы военным. Терраформировали Орделлу под сельское хозяйство, дикие биоценозы не создавались целенаправленно, но необходимый минимум был произведён – опыление растений, переработка органических остатков, природные хищники, не позволяющие чрезмерно плодиться предыдущим видам… Пищевые цепочки, пусть максимально упрощённые, при освоении новых миров приходится создавать всегда. А с ферм время от времени пропадают животные – теряются или убегают. Далеко не все они гибнут без хозяйского пригляда, многие выживают, сбиваются в группы, начинают размножаться. По пампе гуляют одичавшие свиньи, табуны лошадей, быки и верблюды. Это из самых крупных. Мелочи тем более хватает. Местные тоже не всё время сидят на месте. Они ездят в гости и за покупками, охотятся, болеют, у них ломается техника – к ним летят и едут врачи, ремонтники и коммивояжеры. Не мегаполис, но движения хватает, так что авиаразведка ни разу не панацея. Маскируясь, обманывая дроны ложными сигнатурами, противник всё-таки периодически прорывается в степь, перехватывают транспортные караваны. И даже иногда успевает удрать обратно, увернувшись от патрульных коптеров и танков Бакалдина
После того, как удалось подловить на горячем рейдера на лёгком танке, крузчики почти не показывались, гадить старались в зоне, где степь перемежалась островками леса. Где-то с месяц. А теперь – как прорвало, два разбитых каравана за неделю, плюс сожжённый цех сублимирования мяса. Судя по следам, у врага появился ещё один ШТ, такой же «Лухс», черти бы его драли.
Потап оторвался от экрана тактического блока и крепко зажмурился – глаза устали от многочасовой нагрузки. Искусственный интеллект не смог уловить в последних атаках противника никакой закономерности, но Бакалдин задницей чуял – она есть, разгадка вертелась где-то на периферии сознания, но ухватить её не получалось. Плюнув на всё, Потап вышел из штабного модуля, и сразу напоролся на Семёна.
– Командир, это… тут идейка одна есть… – Бакалдин задавил в себе желание послать трофейщика подальше, и начал слушать. Не все обязанности командира приятны, да.
– Последнее время трофеев у нас так много, шо совсем нет, командир. Может, того… Транспорты подбитые изымать? Типа, вещественные доказательства, а, командир? – Сёма с надеждой заглянул Бакалдину в глаза. – Ремонтники с трёх-четырёх спаленных один рабочий сварганят, и запцацки продадим, у меня тут уже спрашивали, а?
– Семён, напомни мне, за что нам местные платят? Какого хрена нас вообще на эту планету занесло?
Трофейщик скривился, как от зубной боли:
– Командир, ну и шо нам с тех денег обламывается? Двойной оклад содержания? А тут живые ж деньги предлагают!
Потапу захотелось вымыть руки. Вот вроде ушами слушал, а чувство такое, будто ладони замарал.
– За идею спасибо, Семён. Вижу, заботишься о батальоне, думаешь. Как найдёшь идею, как заработать, чтобы местных не грабить, сразу ко мне. А пока посидим на окладе. За харчи ведь не платим да, Сёма?
– Понял, командир, – кивнул трофейщик, пятясь, – чуйка у паразита отменная.
Потап козырнул, развернулся и быстрым шагом начал подниматься на холм, подальше от пронырливого подчинённого. Всё настроение обосрал, скотина.
На самой верхушке холма имеется камень. Не шибко большой – с табуретку размером. Или чуть больше. Сидеть удобно. Потап старательно смахнул с пятнистой поверхности всякую насекомую мелочь и уселся. Здесь местные пасут скот, трава больше, чем на полметра, вырасти не успевает. Можно бездумно сидеть, оглядывая окрестности. Красивое у Мерседес поместье. И озеро классное. Всякие хозяйственные и промышленные сооружения от взгляда укрыты, а ведь здесь этого добра – как в приличном городке, если не больше. Неспроста здесь их батальон поставили, хозяйство госпожи Кабрера и Феррер здесь вроде столицы, половина транспортных маршрутов на него завязаны.
Потап глянул на белый дом с колоннами, но вместо него вдруг представил экран такблока с отметками последних налётов. Прикрыл глаза, прокручивая в памяти донесения подчинённых…
– Твою ж мать, – Потап ударил себя кулаком по колену и вскочил на ноги. – Просто же всё, как…
Ротмистр рванулся было к штабу, но после нескольких шагов остановился, привёл форму в порядок, сделал глубокий вдох и продолжил движение не торопясь.

Следующие две недели Потап старательно делал то, к чему его подталкивал противник – всё дальше выводил свои силы к границам зоны ответственности. Со стороны казалось – так и должно быть, в результате нескольких стычек противник понёс потери, причём серьёзные. То, что погибшие все как один имели смуглую кожу и были местными уроженцами, отметили не все. А то, что в результате всей этой чехарды у противника появилась возможность прорваться в одно красивое поместье на берегу тихого озера, кроме Потапа не понял никто. Даже компьютеры. Тот, кто планировал операции, сидя в сельве, был чертовски умён. И не жалел местных, совсем. В его планах оказался единственный изъян – Потап просто чуял его замыслы с тех пор, как осознал цель. До конца не мог лишь понять – зачем это делается? Потери крузчиков уже превысили возможный ущерб от уничтожения хозяйства Мерседес, а если учесть что таких хозяйств на Орделле – тысячи… Да и уничтожить комплекс теми силами, которые можно провести незаметно чёрта с два получится. Впрочем, мотивы противника можно будет уточнить и позже. С утра атаки на границе сельвы и пампы настолько участились, что боевые группы стали опаздывать к участкам прорывов – худо-бедно помогали два звена коптеров, мечущихся от одной цели к другой, но летунам требуется время на обслуживание машин. Ночью группы нужно будет усилить.
Потап на прощание обнял хозяйку, забрался в танк и увёл в сумерки штабное звено – свой последний резерв. В поместье остались немногочисленные тыловики и связисты – ремонтников, оружейников и прочие силы обеспечения Потап переместил к боевым группам ещё раньше.
Отведя своих бойцов на пару десятков километров, Бакалдин условным жестом остановил колонну и собрал бойцов вокруг себя – вживую, без машин и брони. Подсвечивая фонариком, на бумажной карте поставил задачу, объяснил, почему до начала стычки требуется отключить обмен данными и связь с батальонным такблоком, и, по широкой дуге обойдя озеро, вывел бойцов почти к самому поместью.
Приглушив реакторы и активные системы поиска, танки и бойцы поддержки застыли почти у самой границы пастбищ. Время шло, и червяк сомнения всё сильнее терзал Потапа. До рассвета осталось всего ничего, часа три, а враг до сих пор никак себя не проявил.
Совсем загрызть себя Потап не успел – мигнула иконка связи, но вспомогательный экран пошла картинка. Враг всё-таки пришёл. Вот только понимать его Потап перестал совсем. Смотрел, как по лощине к озеру осторожно движется одиночный «Лухс», и судорожно перебирал воможные варианты. Приманка? Передовой дозор? Но за одиночным танком не появился никто.
Хрен с ним, – решил Потап, сформировал задачу бойцам и выбросил команду в эфир. Противник замер, затем дёрнулся в сторону, но опоздал. Его обложили дугой, отрезая от озера и поместья, погнали в пампу, на замерший в высокой траве «Тетрис».
Немец – а на танках воевали только они, умело маневрировал, уклоняясь от импульсов, его защита сбила с курса несколько ракет. Потап старательно прицелился в узел крепления ходовых опор, чуть выждал, позволяя врагу подойти ближе, и ударил лазерами. Ему очень хотелось поговорить с тем, кто сидел в танке. В этот момент за «Лухсом» грохнул взрыв – тяжёлая ракета почти достала немца. Лёгкий танк начал заваливаться вперёд, выставив манипуляторы. Залп Потапа вскрыл броню на полметра выше, чем ему хотелось, пробил пилотскую капсулу и вывел из строя механизм катапультирования. Подбитая машина полетела кувырком. Несколько ударов сердца, и вокруг неё собираются бойцы поддержки.

– Командир, она хочет тебя видеть.
Потап слезает с подбитого танка, на ходу пытаясь вытереть о влагозащитную ткань комбинезона вспотевшие руки. Подходит к лежащей на плащ-накидке немке. Плотно сложенная девица, вторичные половые хорошо заметны даже через водительский комбез. Ещё недавно – высокая. Ноги до колен Потап ей ампутировал. Слипшиеся под шлемом волосы очень светлые – это видно даже в обманчивом свете фонарей. Лицо не слишком правильное, но, наверно, симпатичное, сейчас покрыто пятнами копоти. Увидев Потапа, приподнимается, упираясь локтями в землю.
– Лежите спокойно – немецким Потап с детства владеет в совершенстве. – У вас будет достаточно времени, чтобы поговорить. С врачами и офицерами разведки.
Немка мотает головой, сосульки слипшихся волос хлещут по щекам.
– Дурак. Думаешь, ты победил? Мужлан! Она с тобой только по необходимости. А любит она меня, понял! Только меня…
Сил не хватает, шальная баба теряет сознание. Потап наклоняется, пальцем приподнимает висящий на шее немки медальон. Очень простой медальон – трёхлучевая звезда в кольце.
– Семислуев!
– Да, командир.
– Возьми Дырку и Вату, и аккуратно, понял меня? Аккуратно возвращаетесь к штабу. Сёму взять. Целым и невредимым. На худой конец, оторвать ноги, но это нежелательно, ноги я ему сам отрывать буду. По кусочку. Исполняй.
Проводив взглядом три фигуры, растворившиеся в предрассветных сумерках, Потап снова подошёл к подбитому «Лухсу», и пальцем провёл по характерной вмятине на правой ходовой опоре.
– «В самом деле похоже на хризантему» – куча тонких лепестков из одной точки. Даже стебель имеется, с парой листочков на нём.
***


– Так ты говоришь, мой маленький ангел выжил? – Мерседес отпила глоточек из чашечки кофе, которую держала двумя пальцами. – Это радует, хотя, в сущности, не важно. Ты что-то хотел спросить?
– Нет, женщина.
– Ты просто должен это сделать, малыш!
– С чего это вдруг?
– Как иначе я буду скармливать тебе всякую хрень?
Потап ухмыльнулся и потрепал любовницу по щеке:
– У меня испортился аппетит, дорогая. Да, кстати, завтра нас перебрасывают на новое место.
***


Из письма ротмистра Бакалдина:
«Вольноопределяющийся Семён Опанасович Чередниченко погиб при исполнении служебных обязанностей в результате боестолкновения с лёгким шагающим танком противника. Пример вольноопределяющегося навсегда запомнится мне и всем моим подчинённым, послужит незабываемым и очень ценным уроком».
***

Через сорок три стандартных дня силы российского миротворческого добровольческого корпуса после торжественной церемонии прощания покинули Орделлу, загрузились на транспортные корабли и исчезли в мрачных глубинах космоса. Выжившие орделлиты вновь принялись работать, интриговать и по мере сил наживаться по собственному разумению.
Инодин Николай

 
Сообщения: 625
Зарегистрирован: 12 окт 2014, 11:57
Откуда: Минск
Карма: 2457

Re: Ƶαδница Василиска.

Сообщение Инодин Николай » 02 сен 2018, 17:31

Глава 12

Гости.

« Слава Императору, да продлится его жизнь вечно!
Продолжая вести свой дневник, я, младший флагман Императорского Флота Кийохиде Шима, начинаю главу, посвящённую очередной великой победе».
Победа, собственно, ещё не была одержана, но ни сам младший флагман (во флотах западных варваров его назвали бы контр-адмиралом), ни его подчинённые не имели ни малейшего сомнения в успехе порученного им дела. Великий план, созревший в умах гениальных стратегов империи и освящённый волей Императора, блистательно осуществлялся от этапа к этапу, неся славу флоту и армии, процветание народам, над которыми простёрлась божественная воля. Ибо успех всегда верный спутник следующего Пути.
Когда западных варваров охватило безумие, вылившееся в чудовищный пожар галактической войны, воля императора удержала империю на самом краю этой чудовищной бойни. Флот лишь обозначил своё присутствие в нескольких важных, но удалённых от зоны основных боёв областях. Решение Божественного, как всегда, оказалось мудрым – не понеся никаких потерь, империя смогла взять под контроль ряд планетных систем, богатых ресурсами и выгодно расположенных. Пока варварские государства, и побеждённые, и победители, пытались восстановить утерянное в сражениях, Империя развивалась, и вскоре превзошла мощью многие варварские союзы и государства. Главный соперник (ещё не подозревавший о соперничестве), – Британия, утратила своё подавляющее превосходство. Империя северных варваров после очередного поражения просто развалилась на части, уничтожая сама себя в междоусобных распрях. Империя средне-восточного сектора, столетиями нависавшая над владениями Божественного чудовищной массой своего населения, пылает ещё ярче. Дорвавшиеся до власти местные царьки миллионами сжигают в борьбе за влияние трудолюбивых жителей, попавших под их управление. С тех, кого не удаётся загнать в окопы, дерут последнюю шкуру, чтобы купить оружие, технику и корабли. Время, когда всё это западные державы продавали за бесценок, уже прошло.
На пути к величию и процветанию Империи парящих хризантем осталась только одна преграда, но она воистину заслоняла собой звёзды.

Когда-то предки считали эту страну прекрасной. Так и назвали – Прекрасная страна. Что ж, и предкам доводилось ошибаться. Впрочем, дети почти всегда хороши собой, вот только они со временем взрослеют. Со временем достигла зрелости и Прекрасная, сразу же показав миру дурную наследственность и бандитские замашки. В эпоху космической экспансии эти качества не исчезли, только выросли в размерах. Янки хватали всё, что плохо лежало. То, что лежало хорошо, старались переложить похуже, и всё равно ухватить. Их империя оказалась единственным государством западных варваров, окрепшим после галактической войны. А волна экспансии оказалась направлена в сторону владений Империи парящих хризантем.
Младший флагман Шима откинулся в кресле, вспоминая ситуацию двухлетней давности в деталях.
Янки подавляли – население больше в два раза, количество освоенных и контролируемых миров – в десять. Добавьте могучую промышленность и просто неприличное богатство, и руки опускаются от осознания невозможности изменить ситуацию. Всё, буквально всё было на стороне державы, решившей остановить рост империи.
Началось с дипломатического давления, потом были поставки оружия врагам, и негласный запрет на экспорт технологий и современных систем вооружения в Империю. Вскоре последовал захват контроля над системами, лежащими на пути экспансии Парящих хризантем. И всё это время за спинами дипломатов янки, за транспортами с оружием и стратегическими товарами угадывались силуэты многочисленных боевых кораблей межзвёздного флота державы, полосатый флаг которой был просто усеян звёздами – по одной на каждую освоенную систему.

Сговорившись с бриттами, янки дошли до того, что принялись указывать, сколько и каких кораблей может иметь в своём составе Императорский флот! И свой произвол бледнокожие варвары подали в виде стремлений чистых и высоких, поясняя заботой о снижении военных расходов стран, подписавших этот кабальный «договор» об ограничении космических флотов. Лицемеры! И янки и бритты получили право на строительство армад, каждая из которых была на треть сильнее флота со священными хризантемами на корпусах.
Трель коммуникатора отвлекла младшего флагмана от воспоминаний.
– Получен сигнал «Танцующий журавль», господин младший флагман.
– Объявить пятиминутную готовность по эскадре, – ответил господин Шима, поднимаясь с противоперегрузочной циновки и склоняясь в поклоне перед портретом Императора. – Я буду на ходовом мостике через две минуты.
В кубе проектора висят проекции кораблей эскадры. Безупречный «наконечник копья» сформированный дивизионом эскадренных миноносцев вокруг авианесущего крейсера «Ойодо», не идеальный, но для транспортов вполне приличный «шар» из семи разнотоннажных грузовозов, и «смятая салфетка» эскортных судов за ним. Не ударный флот, даже не дивизия тяжёлых крейсеров. Но и задача перед соединением стоит несложная – оборудовать базу в ненаселённой системе у тенгу на куличках.
Командир появился на ходовом мостике ровно через сто двадцать секунд, ответил на приветствия офицеров и подтвердил команду на начало движения. Эскадра начала разгоняться.
Хотелось улыбаться, но момент был неподходящий, и перед лицом подчинённых младший флагман сохранил неподвижность лица.
Если всё измеряешь деньгами, рано или поздно наблюдаемая тобой картина мира окажется ложной настолько, что ты неизбежно совершишь ошибку, которую не сможешь исправить. Если твой противник сумеет ей воспользоваться. Когда в могучем порыве слились воля Императора, мудрость Императорского генерального штаба и самоотверженность народа, купленная на деньги мощь врага разлетелась, как утренний туман под порывами ветра. Воистину:
Хризантема цветёт,
Крабы рвут оперенье орлана.
Ветер с заката.


В своём секторе британцы вновь сцепились с оправившимся после разгрома германским союзом, им стало не до чужих проблем. И тогда на очередное оскорбление янки Император ответил объявлением войны. Его посол ещё не вернулся в свою резиденцию, когда главная база врага была атакована особым ударным флотом. Воины готовы были ценой своих жизней уничтожить вражеские силы. Не потребовалось – янки были абсолютно не готовы к бою. Патрульные силы были уничтожены первой волной истребителей, она же подавила автоматические боевые станции. Больше сопротивления не было. Грозные вражеские корабли – многочисленные крейсеры и линкоры не сделали ни одного выстрела и были уничтожены прямо в посадочных бассейнах. На кораблях не было экипажей, персонал истребительных баз отдыхал в городах… Не прошло и суток с момента объявления войны, а Императорский флот стал доминирующей силой сразу в нескольких секторах галактики. Поиск и уничтожение уцелевших вражеских кораблей больше похож на охоту, чем на войну.
Выход на струну. Младший флагман Шима усилием воли заглушил боль в пояснице – всё-таки возраст сказывается, не всё может современная медицина, не со всеми хворями справляется традиционная. Но должен же кто-то приглядывать за молодой, зубастой, но такой увлекающейся молодёжью. Они ещё не понимают – захватить новые охотничьи угодья это даже не половина дела. Удержать их – вот задача, достойная заветов божественных предков. Враг ещё не убит, он всего лишь сбит с ног. Скоро, намного быстрее, чем хотелось бы, он начнёт приходить в себя. И к тому моменту, когда он соберётся нанести ответный удар, позиции Империи должны быть неуязвимы. И база в забытом людьми и богами углу космоса станет одной из опор её обороны.
***

Помещение рубки не блещет убранством и не поражает новейшим оборудованием, что, в прочем, закономерно. «Кефаль» – всего лишь старый каботажник типа «шаланда», ещё второй серии, если бы не галактическая и вся начавшаяся за ней муть, давно был бы разобран и переработан. Но вот уже больше пятидесяти лет кораблик с упорством муравья снуёт между системами, почти не останавливаясь – прыжок, выход на грузовую орбиту, сброс одного-двух лихтеров, приём других на замену, выход на струну и прыжок к следующей цели. В Новороссии диспетчеры за глаза зовут транспортник «Зайчик», но в эфир прозвище не выдают – Пётр Семёнович Монахов, владелец и капитан «Кефали», на «Зайчика» обижается. Ему хочется, чтобы его звали «Дед». Всего экипажа на борту – три человека. Капитан, он же штурман, энергетик и суперкарго. Кто и когда обозвал эту троицу «греками», хрен узнаешь, традиция такая, ещё с первой серии «шаланд» ведётся.
Вроде и не особо героическая судьба у людей, такие трудяги, как здоровье – пока они есть, их не замечают. А поставь они своего старичка на прикол – все три системы шкурой прочувствуют.
– Оп-па, Семёныч, а чегой-то ты в этот раз так промазал? – разглядывая на экране далёкую Бету, удивился «трюмный директор».
– Сам не понимаю, Женя, в конце прыжка вроде как сдёрнуло что-то со струны, но тут дёргать-то нечему…
«Греки» не успели даже толком оглядеться до момента, когда в корпус их судёнышка ударил первый лазерный импульс. Несколько секунд, и только куча постепенно разлетающихся обломков остаётся на месте небольшого корабля. Только успел Пётр Семёнович выкрикнуть – Нас атакуют… – и нет уже на белом свете ни его, ни остальных «греков». Отпрыгался Зайчик…
***

«Через десять секунд после схода со струны в системе назначения обнаружил выход из подпространства небольшого транспортного судна неустановленной принадлежности. В целях сохранения режима секретности судно уничтожено без процедуры предварительных переговоров.» (из бортового журнала авианесущего крейсера «Ойодо»).

От пилонов «Ойодо» отошла и, разделившись на пары, ускорилась первая шестёрка истребителей. На освободившееся место из ангара поданы ударные аппараты типа «Сюисей» 7812 – угловатые, неуклюжие с виду боевые машины, наводящие ужас на крейсеры и авианосцы янки и их союзников. Недостаточная скорость и плохая маневренность, из-за которых модель не хотели принимать на вооружение, с избытком оказались компенсированы потрясающей живучестью и великолепной огневой мощью нового штурмовика. И пусть в этой операции для «Комет» наверняка не найдётся достойных целей, их наличие придавало уверенности в успехе.
Соединение Шимы начало с ускорением падать к центру системы, к её третьей планете, водному миру, идеальной заготовке для ремонтной и оперативной базы флота, которую создала сама природа.
– Господин командующий, в системе обнаружена значительная активность! Основные источники расположены на третьей планете и астероидном скоплении. По основным параметрам соответствует хозяйственной деятельности низкой интенсивности. Сканирование объектов продолжается.
Младший флагман едва заметно пожал плечами – естественно, в системе есть деятельность. Куда-то же шёл грузовик, уничтоженный при сходе со струны. Ему ещё раз повезло – не придётся начинать строительство с нуля. Здешних гайдзинов, после пары показательных расстрелов, можно будет использовать в качестве рабочей силы. Теперь главное – не спугнуть их раньше времени. Судя по их поведению, приличных сканнеров у них нет, и дальний сход его соединения со струны они умудрились не заметить.
– Приятных сновидений тем, чей сон крепок, а пробуждение будет ужасным, – шепнул на удачу Кайохиде Шима и попросил принести ему чашку чая.
***

В центре боевого управления системы полумрак, разгоняемый мерцанием информационных экранов, на центральном разворачивается анализ, выданный объёдинённым ВЦ системы:
Двадцать пять – тридцать вымпелов разных классов, расчетная масса покоя от двух до семидесяти тысяч тонн. Предположительно – конвой грузовых судов с эскортом. Движутся в режиме максимальной незаметности, после первичного торможения основными двигателями не пользуются. Расчетное время прибытия на орбиту астероидного ядра – семь суток двенадцать часов плюс-минус тридцать минут, выхода на орбиту Таити – восемь суток три часа при сохранении существующих параметров движения. Минимальная дистанция сближения с базой Таити-2 порядка пятисот тысяч километров.
Анализ параметров двигательных установок.
Малые и средние единицы оснащены двигателями, произведёнными в империи Кику, крупнотоннажные суда: два имеют реакторы и гравитационные колонны империи Кику, четыре – двигательные установки германского производства, один – британского.
Вероятность национальной принадлежности сил вторжения:
Империя Кику – сто процентов.
Цель вторжения:
Захват системы – шестьдесят пять процентов
Рейд с целью захвата ресурсов – тридцать процентов
Промежуточная остановка перед длительным прыжком с пополнением ресурсов – четыре процента
Случайный сход со струны – ноль целых пять десятых процента.
Возможные схемы противодействия…


– Всё это хорошо, – контр-адмирал Кублицкий просмотрел варианты рекомендаций и небрежным жестом убрал текст с экрана. – Но мы будем действовать иначе.
Он откинулся в кресле и повернул голову к сидящему справа Лобачевскому.
– Двадцать лет готовиться к отражению атаки зелёных, а в результате получить в противники жёлтых.
Силой обстоятельств возвращённый из запаса кап-раз Лобачевский пожал плечами:
– Почему это вас удивляет, Александр Иванович? В последний год всё к этому шло.
– Нервничаю, Аркадий Васильевич. Шло то оно шло, но теоритическая возможность это одно, а вражеская эскадра в нашей системе совсем другое.
– Пройдёт. Что делать предполагаете?
– Ждать. Они решили, что мы их не видим. Пусть так и считают. План на данный момент такой: все цивильные службы продолжают работу в обычном режиме…
***


Падение в систему по кометной траектории занимает намного больше времени, чем активный полёт. Команды в ожидании боя нервничают и могут перегореть морально, строй медленно, но неизбежно разваливается, расстояние между судами увеличиваются, как ни искусны были штурманы, ка ни хороши программы, рассчитавшие первоначальный толчок, на таком расстоянии это неизбежно. Но хороший командир не даст экипажу сидеть без дела, а восстановление строя – дело какого-нибудь получаса. Зато имперские корабли появятся в центре системы словно ниоткуда, подобно кролику, извлечённому из шляпы иллюзиониста. Для оценки ситуации и организации сопротивления местным властям потребуется гораздо больше времени, но кто им его даст?
Системы пассивного сканирования собирают данные, с каждым часом расположение объектов в системе вскрывается, уточняется, и дополняется. Младший флагман Шима, считывая информацию, старался не показывать радости, но щурился довольно и был весьма благодушен. Ещё бы – вместо кучки неприглядных обломков обнаружить прекрасный терраформрованный мир с параметрами, близкими к стандартным. Плюс готовый космопорт, который требуется лишь немного доработать для приёма боевых кораблей, да в добавок ко всему ещё и небольшой промышленный комплекс в астероидном потоке. И всё это охраняется парой древних канонерок, болтающихся на орбите обжитого мира.
«Вероятно, какая-то корпорация организовала себе секретную колонию, рабский труд используют, или что-то ещё, дурно пахнущее», – решил Шима, – «поэтому и не имеет система нормальной обороны. Торгаши, думают только о прибыли».
Шима снова пробежал взглядом список обнаруженных объектов. Что-то вызывало неосознанное беспокойство, но что именно, флагман не понимал.
«Старею. Думаю медленно. А купцы всегда становятся добычей воинов, рано или поздно, такова их участь».
Младшие офицеры штаба старательно уточняли в деталях план командующего, распределяя цели и задачи между группами кораблей и отдельными единицами, скрупулёзно рассчитывая время, траектории и предполагаемый расход боеприпасов. Активная фаза вторжения планировалась сразу после того, как эскадра пройдёт орбиту пояса астероидов, ненамного разминувшись с его плотным ядром. С этого момента направления на цели первого удара начнут расходиться, дальнейшее движение по кометной траектории становится невыгодно по затратам времени и энергии.
До активной фазы операции оставалось семь часов, и командующий решил, что ему требуется поспать. Передал власть над эскадрой начальнику штаба, но в каюту не пошёл, занял свободный кокон в комнате отдыхающей офицерской вахты. Несмотря на помощь медблока, сон долго не приходил, в мозгу постоянно вертелась картинка вскрытых схем связи и маршрутов движения кораблей в системе. Наконец, когда воля старого воина и изменённый состав дыхательной смеси взяли своё, на сон осталось на целый час меньше, чем рекомендовали медики. В результате разбуженный системой младший флагман не выспался как следует, и настроение имел не самое радужное.
Впрочем, на судьбе его эскадры это не сказалось совершенно. Через пару секунд после пробуждения господина Шима автоматика крейсера включила сигнал о начале вражеской атаки. Корабль начал активно маневрировать. Все решения в процессе боя принимала вахта, дежурившая в момент начала боя, большая часть экипаже на время схватки оказалась замурована в коконах.
Тяжёлая ракета взорвалась у борта крейсера, уничтожив обшивку ангарного отсека. Беззвучный для стороннего наблюдателя взрыв смял переборки, вывернул внутрь плиты обшивки, не испарившиеся в пламени термоядерного взрыва, корпус крейсера начал сминаться. Через долю секунды взорвался реактор и всё, что ещё уцелело от немаленького корабля, исчезло в ослепительной вспышке, даже фрагментов практически не осталось.

После того, как эскадра Кику влетела в заминированную подпространственниками область, её одновременно атаковали с разных направлений без малого две сотни ракет. Стремительный разгон, отстрел ложных целей, формирование силовых полей – это заняло считанные минуты. Когда ракеты отошли на безопасное расстояние от стартовых блоков, заминированная область пространства покрылась вспышками ядерных взрывов – одноразовые лазеры, аккумулировав энергию взрывов, ударили по кораблям Империи парящих хризантем.
Даже в такой ситуации защитные системы атакованных кораблей смогли уничтожить или вывести из строя большую часть подлетающих боеголовок. Автоматические перехватчики, выпущенные облака поражающих элементов, лазеры ближнего действия, активные ловушки… К целям прорвалась едва ли десятая часть, но этого хватило. Парочка искалеченных транспортов, десяток малых кораблей и один сильно повреждённый эсминец – вот что осталось от эскадры младшего флагмана Шимы. От скопления астероидов, на ходу формируя боевой порядок, появились боевые корабли местных – два лёгких крейсера, дивизион эсминцев и больше сотни системных истребителей.

– И ни один не пожелал сдаться. Обломок от эсминца остался, всё вооружение выбито, один чёрт предпочли взорвать реактор. Хорошие бойцы, умелые и злые до драки. – контр-адмирал Кублицкий свернул экран с отчётом аналитиков.
– Хорошо промытые мозги. Причём с самого рождения. Полстолетия побед, отчасти совершенно невероятных. Они просто не верят, что могут проиграть войну, они же дети богини...
К сожалению, перехватить их информационные торпеды не удалось. Следующий раз адмиралы Кику так просто в ловушку не влезут.
– Думаете, будет следующий раз, Аркадий Васильевич?
– Обязательно будет, Александр Иванович. И в самом скором времени.

***

Для современного линейного корабля десять лет – не возраст. Можно сказать, возраст младенческий. Для такой большой посудины и сто лет не предел. Большинство одноклассников в известном космосе намного старше, многие – в несколько раз. Но из отсеков «Кедрова» уже выветрились запахи, присущие новой, только что сделанной вещи. Корабль обжит, обкатан, проверен в десятках вылетов, только в реальном бою не был ни разу. Даже о его существовании в галактике не знает ни одна живая душа, за пределы Задницы Василиска линкор не выходил ни разу. Впрочем, совсем новым его назвать всё-таки нельзя, заложен он был ещё во время Галактической войны, в той, старой империи. Достроить не успели. С Алькарны недостроенный корабль увели в орбитальном доке, без вооружения и силовой установки. Потом много лет создавали нужные производства, восстанавливали свои технологии, воровали чужие, но довели-таки корабль до боевой готовности.
С виду «Адмирал флота Кедров» выглядит братом-близнецом «Генерала Алексеева». Исходный проект у них один, вооружение у кораблей практически идентичное, электронная начинка тоже. Всё делалось в двух экземплярах, на боеспособности таких кораблей не экономят. Энергетика у них разная – есть в космическом корабле системы, которые заменить сложнее, чем заново построить корабль. По этой причине «Кедров» и защищён лучше, и ходит быстрее старшего брата.
Флот Новороссии всегда находится в состоянии повышенной боеготовности, а после недавней атаки на систему Зеты Василиска приведён в полную. Все боевые корабли выведены на позиции, на грунте только резерв истребителей – машины, которыми будут восполнять потери действующих эскадр.
Лейтенант Юсупова в тысячный, наверное, раз прогнала тесты систем своего сектора, убедилась в их полном порядке и встала из ложемента. Замерла на миг перед встроенным в переборку экраном, изучая собственное изображение, провела щёткой по коротко стриженым чёрным волосам. Бабушка говорила: волосы цвета воронова крыла… Интересно, где водятся эти вороны, было бы интересно сравнить. Мишель подмигнула сама себе и выскользнула в транспортный тоннель. Если опоздать к обеду, старший лейтенант снова сделает кислое лицо и будет смотреть с укором. Испортит аппетит, зараза. Лучше не опаздывать. Гибкая фигурка грациозно скользнула в транспортную капсулу, откинулась на спинку сиденья и коснулась символа кают-компании. Разгон у капсул стремительный, если не откинешься заранее, приложит затылком о подголовник. Не больно, но неприятно.
Через сорок секунд Мишель шагнула сквозь развернувшиеся лепестки входной диафрагмы и облегчённо выдохнула – командир ещё не вошёл. Кивнула коллегам, улыбнулась стармеху, хлопнула по подставленной ладони лейтенанта Зарубиной и встала у своего места. Командир, воплощённая в человеке точность, вошёл в кают-компанию через несколько секунд, поздоровался с экипажем, пожал руку старшему лейтенанту и занял место во главе стола. Народ дружно плюхнулся в кресла следом за ним.
Традиции, блин, цементирующие экипаж. В принципе, все они могли есть, спать и прочее, не покидая боевых постов – линкор не патрульный катер, на месте для экипажа экономить не приходится, сорок три человека на полтора кубических километра объёма. В боевой обстановке так и будет, а до того командир станет использовать любой повод для того, чтобы собрать всех подчинённых в одном помещении. Потому что чувство локтя в бою необходимо даже тогда, когда один боевой пост находится в сотне метров от другого.
Каждый должен знать: на соседнем посту не безымянный некто, а человек, знакомый не только по позывному в строке чата и голосу в коммуникаторе. Соратник, приятный или противный, со всеми своими достоинствами и недостатками. Живой. Потому что все эти наборы силовых элементов, энергетических структур и электронных компонентов в одну смертоносную боевую единицу, именуемую линейным кораблём, превращают не боевые информационно-управляющие системы, а совокупность индивидуумов, именуемая гордым словом экипаж. Десятки экспериментов, в разных странах, в различных условиях, привели к одному и тому же результату – эффективность боевого корабля с экипажем в несколько раз превышает эффективность сопоставимых по размерам и мощи автоматических боевых единиц, пусть даже эти автоматы выигрывали в живучести и маневренности. Искусственный интеллект всё ещё не способен на равных конкурировать с человеческим мозгом в нестандартных ситуациях, а в бою стандартных ситуаций не бывает.
В своё время именно империя Кику увлекалась созданием автоматических боевых кораблей, до линкоров включительно. Потом мучительно переделывала чуть ли не половину флота, втискивая жилые модули и посты управления в неприспособленные для этого корпуса.
– Если у меня будет выбор – летать на этом корыте или пробежать марафон в «испанском сапоге», я, пожалуй, выберу второе, – оценил результаты модернизации участвовавший в испытаниях британский адмирал Соммервил. Но азиаты как-то приспособились. Неприхотливые, да.
Мишель большим глотком допила витаминный коктейль и отправила стакан в приёмник утилизатора. Экипаж закончил приём пищи и сорок две пары глаз уставились на командира, ожидая команды на занятие боевых постов. А кэп внимательно разглядывал своих подчинённых, не спеша, обстоятельно.
– Господа… – командир сцепил пальцы рук в замок, – по данным агентурной разведки Кику собрали в системе Лаба Ула третий ударный флот, усиленный дивизией тяжёлых керриеров. Разведка отмечает концентрацию в системе транспортных и десантных судов. По их оценкам, атака на Таити возможна в течение ближайших суток. Противник силён, уверен в себе и имеет боевой опыт, хотя и несколько своеобразный. Драка нам предстоит жестокая. Рекомендую членам экипажа привести дела в порядок, пообщаться с родными и близкими. Через два часа все каналы связи, кроме оперативных, будут блокированы. Через четыре часа флот переходит в состояние пятиминутной готовности.
Капитан первого ранга Смолин ещё раз оглядел своих офицеров и довольно улыбнулся:
– Не буду задерживать, славяне. С Богом.


– Мишель?
– Да. Вы, конечно, уже в курсе…
– Оп-па! Это с каких это пор ты мне выкать начала? Ещё Тётей Дашей назови, и можешь неделю не связываться, ибо обижусь и не отвечу.
– Волнуюсь, честно. С Аркадием связаться не смогла, если что, вы ему передайте – я не подведу. И это… Ребятам привет. Люблю я вас всех, вот.
– Выше нос, Мишка, прорвёмся. Мы одним таким уже наваляли. И удачи тебе, котёнок.
– Ага… И вам всем удачи.
Конец связи, традиционные гудки в наушнике. Пальцы бегут по символам на клавиатуре.
– Пр-ривет, девочка. Как ты там, навер-рху?
– Здравствуй, Лану. Знаешь, даже сказать тебе нечего. Просто захотела услышать твой голос.
– Спасибо, девочка. Я р-радоватся, когда сышу твой. Наши мужчины ушли вместе с вашими, и мне груст.
– Они вернутся, Лану.
– Мы должны вер-рит, девочка. Тогда будет так. Я отнесла цветы госпоже.
– Да, я хотела тебя об этом попросить.
– Её могила всегда с цветами. Но она вместе с мы, да, девочка?
– Да, Лану. Но мне её всё равно не хватает. Всё, конец связи.
Лейтенант флота Новороссии Мишель Сергеевна Юсупова взглянула в глаза объёмному портрету женщины, которую считала своей бабушкой, не по факту рождения, но по праву духовного родства. Старая княгиня смотрела уверенно, с одобрением.
– Да, бабушка. Я не подведу.
Мишель гордо вздёрнула смуглый подбородок и направилась к нише с боевыми скафандрами.


Из приказа по флоту Новороссии :

… к 17:25 стандартного занять позицию в секторе свв 178/15 – 7308 альфы Василиска. Порядок – двойная сфера по схеме 1б. Ударной эскадре пятнадцатиминутная готовность к прыжку в систему гаммы Василиска, наведение по маяку, выход на струну по схеме 1б…
… Третьей эскадре флота, имея в качестве опорных позиций комплексы планетарной обороны планеты и зону «Оазис», связать силы вторжения боем, уточнить и передать штабу Флота их состав и построение, после чего по команде организовать разместить и инициировать по согласованным координатам навигационные маяки…
… Корпусу морской пехоты с момента выхода ударной эскадры на струну получасовая готовность к погрузке на транспортные средства…


Когда подпространствениик уходит из нашего измерения, это немного похоже на погружение в воду. На ускоренной съёмке можно даже успеть заметить процесс исчезновения, но людям с нетренированным пространственным воображением не рекомендуется: корабль, оставаясь на месте, уменьшается, как будто стремительно улетает вдаль. Случались приступы острой головной боли, иногда – потеря пространственной ориентации. Никаких побочных эффектов при этом не возникает.
Уход на струну и сход с неё визуально воспринимаются иначе. Корабль «прокалывает» пространство, исчезая постепенно, будто проходит сквозь непрозрачный экран. Возмущённая таким обращением вселенная отзывается всплеском электромагнитных и гравитационных волн, и чем больше масса покоя прыгающего корабля, тем заметнее его уход на струну и выход в обычный космос.
Когда ударный флот Империи парящих хризантем ворвался в систему альфы Василиска, проколом его переход назвать не повернулся бы язык. Одновременный сход со струны сотен кораблей скорее проломил пространство. То, что творилось при этом на всех диапазонах, было не шумом, а рёвом и грохотом перехода. Желтолицых адмиралов не волновала скрытность – по их оценкам, в ближайших областях галактики не было, и быть не могло силы, способной хотя бы ненадолго задержать их армаду.
Первыми в обычное пространство вывалились не автоматические разведчики, и не эсминцы головного дозора, а две дивизии керриеров, гордость и главная ударная сила имперского флота. Туши несущих кораблей сошли со струны одновременно, строем «греческая звезда», и так же одновременно со всех кораблей стартовали десятки истребителей, формируя перед фронтом флота вторжения полусферу защитного периметра. Ещё через пятнадцать минут истребители, занявшие места в ордере, начали сбрасывать группы защитных и атакующих дронов, уплотняя построение.
За этим прикрытием из пролома в пространстве продолжали выныривать туши линейных кораблей, крейсеров, эскадренных миноносцев и десантных транспортов. Отменная выучка и идеальная слётанность демонстративно, на показ – ударный флот Кику поражал наблюдателя отточенностью и чёткостью выполнения маневров. Даже транспортники занимали и удерживали своё место в строю быстро и безошибочно.
Завораживающая картина и впечатляющая мощь.
– Посмотри, замри и сдайся, не сдаёшься, так умри… – процитировал давно забытого поэта адмирал флота Китицин, глядя на бегущие по экрану строки аналитического сообщения. – Не помню, что там дальше, но мы, пожалуй, не будем торопиться со сдачей. Хотя с направлением главного удара они нас переиграли, факт. Олег Петрович, через час я хочу иметь результаты компьютерного анализа и предложения по вариантам действий. Информационные торпеды в системы зеты и дельты отправить немедленно. Кублицкому и Демченко – ждать до особого распоряжения.

Флот Кику начал маневр торможения, всё также чётко, будто все его корабли управлялись одним компьютером. Или так оно и было на самом деле?

В то далёкое время, когда человечество ещё не знало других способов преодоления гравитации кроме разгона до определённых скоростей, сражение в окрестностях планет и звёздных системах походили на игру в «короля горы» – тот, кто сверху, тот король. Потому что ронять всякие предметы внутрь гравитационного колодца гораздо легче, чем запускать из него наружу. Сбросить на планету с высокой орбиты боеголовку и поразить орбитальную цель такой же боеголовкой требовало несопоставимых затрат энергии. Если же рассматривать бой в межпланетном пространстве, отпадала даже необходимость преодоления атмосферного щита. Гравитационная тяга сделала эту разницу несущественной. В упрощённом до безобразия виде корабль или торпеда стали подобны древней подводной лодке или дирижаблю, которые при необходимости могли получить в воде или в атмосфере положительную или отрицательную плавучесть. Космические аппараты, оснащённые движителями в виде гравитационных колонн, могут «всплывать» или «тонуть» в гравитационных полях очень, очень быстро.
Демонстративно ввалившийся в систему ударный флот Империи парящих хризантем должен был подавить любого противника одной демонстрацией своей мощи, сломать волю, показать бессмысленность сопротивления… Адмиралы Кику не допускали возможности встречи с достаточно сильным противником в забытой всеми богами дыре на задворках галактики. Смутные подозрения в ошибочности собственных расчётов зародились у имперских флотоводцев, когда с десятка баз в системе стартовали многочисленные лёгкие корабли класса системный истребитель и эскадренный миноносец.
Подозрения окрепли, когда из атмосферы второй планеты системы поднялись туши пяти линейных кораблей. На сопровождающие их крейсеры сразу даже не обратили внимания. Любой линкор – это огромная мощь, требующая для создания множества ресурсов, колоссального напряжения промышленности и огромных финансовых затрат. У Империи парящих хризантем таких гигантов всего дюжина. В составе ударного флота их шесть, не самых мощных. Остальные попарно защищают ключевые звёздные системы. Каждый линкор в галактике знали «в лицо», внимательно отслеживая перемещения. Наблюдая за их полётами, современные политические авгуры предсказывали грядущие изменения галактической политики. Картина, которую проецировали тактические экраны, была невозможной, она противоречила всёй информации, имевшейся в распоряжении военных флотов галактики. Доклад аналитиков понимания ситуации не принёс – сигнатуры кораблей читались чётко, а правильность идентификации… в ней были огромные сомнения. Характеристики малых кораблей оказались неизвестны. Впрочем, старший флагман Урю, командир аналитического отдела, полагал, что это дальнейшее развитие последних российских и германских разработок. На каких верфях и заводах построены эти суда? С линкорами ситуация и вовсе непонятна, четыре опознались как погибшие двадцать лет назад корабли германского флота, ещё один в каталогах отсутствовал.
При этом, судя по данным инструментальной разведки, покойники отлично себя чувствуют, прибавив со времени гибели в мощности защитных полей и энергетических установок.

– Господин адмирал, вызов с флагманского корабля Кику. – Флаг-офицер собран и спокоен.
– Скоты, – Китицин брезгливо скривился, – считают всех, кроме себя тупыми идиотами. Их стратегия начала войны включает всего два приёма: нанести внезапный удар ничего не подозревающему противнику, или навалиться на него подавляющими силами, c не менее чем двойным превосходством. С нами не вышло ни то, ни другое, значит нужно задурить голову, начать переговоры и тянуть время до прибытия подкреплений.
Адмирал рубанул воздух ребром затянутой в перчатку скафандра ладони – На вызов не отвечать. Драться будем здесь и сейчас.

«Двенадцатый», это вам не «девятка». Не говоря уже про раумфоккер, на котором довелось когда-то принимать первый свой бой. В новый истребитель капитан первого ранга Лобачевская влюбилась, когда его ещё не было – всего лишь рассматривая на мониторе компьютерную модель перспективной машины.
Опытный пилот по облику корабля понимает, вокруг чего выстроен тот или иной аппарат. Это может быть увешанный необходимыми излишествами двигатель, или оснащённая всем необходимым для доставки к месту применения оружейная платформа. Иногда, очень редко, встречались попытки оснастить движками и вооружением бронекапсулу с генератором силового поля. Г-12 поражал гармоничностью. Даже когда стоял на палубе ангара. Ощущения от полёта на нём Дарья словами выражать не бралась. Не было в русском языке подходящих слов. В нерусских не было тем более. Слияние с истребителем это… Как если стать богом, наверное. Не ощутить, а именно стать. Нет, богом неинтересно. Скорее ангелом, несущимся сквозь пространство воплощением силы, готовой хранить и защищать. Или карать, здесь уже как придётся. Жаль только этих машин на весь флот всего шесть десятков, больше вырастить не успели. И сорок пять из них сегодня идут в бой под её командой. Остальные полки вооружены старыми добрыми Г-9 бис. Впрочем, те машины, что сбиваются в защитную полусферу там, впереди, уступают «девяткам» во всём, кроме, может быть, маневренности. Всё-таки палубные машины намного легче системных, а Кику ещё и гордятся миниатюрностью своих истребителей. Можно подумать, это компенсирует убогость носимого клина и откровенно маленький боекомплект. Впрочем, все плюсы и минусы базовых машин и аппаратов палубного базирования сто раз перечислены, отмечены и рассчитаны. Сегодня обе стороны вывели в пустоту лучшее, что имеют. Война покажет, кто прав.
Сотни часов налёта, учебных схваток и десятки реальных боёв сделали своё дело – Дарье не требуется контролировать показания таймера, как и большая часть её подчинённых, в слиянии с машиной она чувствует время до миллисекунды. Мысленный посыл превращается в телепатему и вторая эскадрилья чуть заметно начинает оттягиваться в сторону и вверх по отношению к общему построению. Верха и низа в пустоте нет, но условные понятия сохранены для удобства ориентации. Так проще, нет необходимости ещё сильнее ломать пилотам психику.
Боевые корабли перемещаются в космосе с невероятной для обитателей планет скоростью, но расстояния, с которыми приходится иметь дело, субъективно превращают космические бои в подобие сражений парусного флота – любой маневр требует для выполнения достаточно много времени. Победа даже в схватке двух истребителей чаще достаётся не тому, кто сильнее в трёхмерной акробатике, а тому, кто сумел к началу боя занять более выгодную позицию. В сражении эскадр и флотов это зачастую решающий фактор.
Группы истребителей Новороссии слишком далеко оторвались от основных сил, и командующий флотом Кику отреагировал немедленно: его тяжёлые корабли сформировали три группировки, готовясь открыть массированный огонь, как только эскадрильи противника войдут в зону поражения. Дивизии керриеров разошлись в стороны, освобождая линкорам и крейсерам зоны обстрела, а поддерживаемые эсминцами истребители начали ускоряться, чтобы сцепиться с противником сразу после массированного удара тяжёлых кораблей.
– Веер, – шепнула Дарья, и машины её полка начали стремительно расходиться в стороны.
– Снежок. – С подвесок, выжигая ускорители, ушли контейнеры с флешеттами. Минута, две, пять… окрашенная красным зона возможного поражения всё ближе.
– Ёжик, Ёжик два. – Истребители сбросили сначала атакующие дроны, потом, практически сразу, дроны ближней поддержки. Аппараты ближнего боя, вопреки общепринятой практике, не встали в ордер истребителей, а выстроили защиту более крупных собратьев.
– Финт, – шепчет Дарья.
Разогнавшийся истребитель не может совершить лихой вираж и стремительно помчаться назад. Остановиться «на всём скаку» – тоже. Инерция не гравитация, нейтрализовать её человечество так и не научилось. Оставшегося расстояния хватило только на то, чтобы по параболе пройти на минимальном расстоянии от зоны поражения вражеских тяжёлых кораблей. Часть машин всё-таки влетает в помеченную красным область, и пространство пронизывают лазерные залпы крейсеров и линкоров. Результат несопоставим с затраченной энергией – слишком далеко находятся маневрирующие цели. Попадание в этих условиях – дело случая, аналог шальной пули.
Сгорела единственная «девятка», ещё два пилота сообщили о критических повреждениях, не позволяющих вести бой – защита выдержала ослабленный импульс. Подбитые машины взяли курс на базу. Остальные, разбившись на группы по четыре – шесть единиц направились к автоматическим кораблям поддержки для пополнения боекомплекта и получения ещё одного носимого клина. А без малого три тысячи дронов, сброшенных ими при первом сближении, сквозь веера заградительного огня стремительно сближаются с палубными истребителями Кику.
Потом, после боя, компьютерный анализ позволит посекундно разобрать его ход и оценить правильность принятых командованием решений, точность огня и эффективность средств поражения. Во время столкновения командующему важно воспринимать картину боя целиком. Первая волна беспилотников до огневого контакта с противником потеряла две трети единиц, и в бою продержалась десять минут. Кику в столкновении потеряли дюжину истребителей и больше пятисот беспилотных аппаратов. На первый взгляд, размен совершенно безумный для обороняющегося флота. С другой стороны, истребители Кику потеряли больше половины носимого клина и вторую волну новороссийских дронов встретили, истратив большую часть боекомплекта к нелучевому вооружению – на пополнение не хватило времени. К тому моменту, когда была выбита вторая волна беспилотников, истребительная завеса флота вторжения зияла прорехами и держалась только за счёт огневой мощи подтянувшихся эсминцев. Керриеры Империи парящих хризантем запускали резервные эскадрильи, но в зону боевых действий уже входила третья, самая многочисленная волна боевых дронов Новороссии, и в этот раз сбросившие их истребители русских разворачиваться не стали.

***

Боевой скафандр вовсе не мешает оператору. Конечно, когда двигаешься, чувствуешь небольшую дополнительную нагрузку, но это вовсе не помеха. Воспринимается скорее как объятие друга, готового защищать и поддерживать. Рабочие места во внешних секторах линейного корабля вообще максимально защищены и от внешних воздействий, и от перегрузок. Как в сказке про Кащееву смерть: человек в скафандре, скафандр в ложементе, ложемент в сферической капсуле, капсула плавает в специальном геле… Уничтожить может только ядерный взрыв либо прямое попадание импульса тяжёлого лазера либо твёрдого тела на хорошей скорости. Вероятность такого события в бою, естественно, есть, и довольно большая, но офицерам флота никто не обещал стопроцентной защиты. Зато вероятность одновременного выхода из строя сразу нескольких операторов, даже соседних секторов, минимальна.
Мишель повертела головой, оценивая обстановку. На стекло шлема информация выводится так, будто ты висишь в космосе. Свой корабль показан в виде схемы из чуть заметных линий, собственный сектор светится чуть ярче прочих.
Ударное соединение Флота выходит на дистанцию огневого контакта. Лёгкие силы флота расчистили пространство от вражеских истребителей и эсминцев, выпустили автоматы носимого клина и отошли, заняв позиции на флангах, выше и ниже ударного соединения. Сейчас их основная задача – поиск и уничтожение подпространственников врага, занимающих позицию для атаки. Россыпь тусклых огоньков, оттягивающаяся куда-то под ноги, судя по комментам ИИ – как раз Дашин полк, вернее, то, что от него осталось. Дарья молодец, осталось больше половины. На текущий момент лёгкие силы свою задачу выполнили. Пришла очередь больших утюгов. Только линкоры Новороссии сближаются с противником в почти полигонных условиях, а корабли Кику продолжают молотить установками ближней защиты, выжигая десятки рвущихся в их ближнюю зону беспилотников. Сама по себе атака дронами группы линейных кораблей – бесполезная трата ресурсов. Шанс на то, что автоматы сумеют серьёзно повредить линкор, выражается в десятых долях процента. Но компьютеры врага сейчас просчитывают траектории движения малоразмерных подвижных объектов, мерцают силовые поля, которые приходится снимать перед стрельбой и снова восстанавливать при угрозе ответной атаки. Пусть незначительно, но тратится ресурс поглотителей тепла и расходуется боекомплект малокалиберных рельсотронов. Складываясь, все эти мелочи превращаются в серьёзное преимущество Новороссии.
На дальней дистанции огонь главным калибром человеку доверять нельзя. Расчёт залпа эскадры производится объединившимися в единую сеть ВЦ эскадры. Кремниевые мозги способны учесть взаимное положение стреляющих кораблей, смещение маневрирующей цели, её наиболее вероятные положения в момент прохождения импульсов и выстроить залп с максимальной вероятностью поражения одного из линкоров врага. Командующий только задаёт приоритетную цель.
Залп. Что характерно – никаких лучей и стремительно удаляющихся световых соплей. Только на несколько секунд потускнело изображение в визоре – пошло наполнение накопителей, и восстановление щитов, остальные потребители в пролёте, работают на встроенных аварийных источниках питания. Мишель краем глаза считывает показатели своей батареи поглотителей: норма, свою часть тепла от системы охлаждения лазеров главного калибра сектор принял и начал преобразовывать в электричество. Нагрузка пока невелика, на штатный режим система выходит после десяти – пятнадцати залпов главного калибра.
Промах. Ни одного попадания. При стрельбе на сто тысяч километров по активно маневрирующей цели – не удивительно. Корабли противника один за другим освещаются ответными импульсами, и тоже безуспешно. Сближение флотов и равномерный интенсивный огонь с обеих сторон. Теплоноситель вышел на рабочую температуру, и Мишель лишь изредка включала обзор тактической обстановки, контролируя работу охладителей, ремонтных киберов и генератора защитных полей сектора. Чудовищная нагрузка на энергосистему при залповой стрельбе лазеров главного калибра дополненная хаотичными и непредсказуемыми маневрами в плоскости, перпендикулярной направлению огня – хороший оператор обязан предчувствовать возможные сбои в работе оборудования в своём заведовании и устранять проблему до её возникновения. Сознание Мишель настолько полно поглощено работой, что фейерверк, вспыхнувший на одной из отметок вражеских линкоров, не вызвал почти никаких эмоций:
– «Зацепили одного. На электросварку похоже», – результаты огня были вне её зоны ответственности. Важнее было сменить рабочий контур седьмого блока на запасной и отдать приказ киберам на замену двух секций преобразователя. Попадание вражеского импульса, сорвавшего защитное поле с соседнего сектора и частично погасившего шестой и третий квадрат в её секторе. И снова где-то на краю сознания:
– « Здорово хренакнуло. Близко сошлись, похоже». – А руки и голос рассылают киберов, дирижируют дублирующими схемами и восстановлением просевших до полностью рабочего состояния.
Новое попадание, где-то в носу, и почти сразу – повторно, туда же, но, по счастью, только краем пятна. Через минуту в защитное поле вошёл ещё один импульс, уже под корму.
– « Похоже, командующий Кику назначил нас любимой женой…», – закусив губу и продолжая выполнять свою работу.
То, что выбранный в качестве первой цели Китициным вражеский корабль перестал маневрировать и при попаданиях даёт однозначный фейерверк, то есть потерял защитные поля и просто расстреливается её кораблём, а остальная эскадра лупит в другую цель, лейтенанта Юсупову не интересует. Ей опять нужно менять третий-А полевой генератор, а дублирующий будет введён в строй только через семь с половиной секунд. Вот здесь эмоции таки нашли выход:
– *****! – Рявкнула девушка, готовясь войти в историю, но…
Вселенная повернулась вокруг неё. Кап-раз Смолин не зря получил под команду новейший линкор флота. Выполняя его команду, линкор повернулся вокруг продольной оси на сто восемьдесят градусов, подставив очередному залпу врага мощную защиту неповреждённых секторов.


***

Основные силы обоих флотов сходятся в клинче – их разделяет меньше пятидесяти тысяч километров. Теперь уже не только корабли Кику ведут огонь индивидуально, линкоры Новороссии тоже бьют каждый по своей цели. И всё чаще корабли обоих сторон при попаданиях выбрасывают в космос снопы огня – значит, защитное поле сорвано, и импульс поразил корпус.
– Н-да, а ведь противник начал, наконец, увеличивать интервалы между залпами, Михаил Александрович.
– Я, признаться, начинал опасаться, что хризантемщики сумели как-то модернизировать систему охлаждения лазеров главного калибра. – Китицын, на удивление, говорит, не повышая голоса, несмотря на совершенно естественное во время боя желание орать, совершенно, впрочем, бессмысленное, так как собеседники находятся каждый в своей капсуле. – К счастью, Александр Гаврилович, мои опасения не оправдались.
Контр-адмирал Рыбин, командир флагманского «Василиска», поморщился и в очередной раз повернул свой корабль, подставляя под огонь секторы с более-менее восстановленной защитой. Несколько прошедших сквозь поля попаданий очевидно смогли что-то зацепить в системе ориентации – при одновременном повороте колец с установками ГК корабль развернуло на пару градусов в противоположном направлении.
Впрочем, проблемой уже занимается команда главного механика, и Рыбин продолжил беседу.
– Повезло, что на дальней дистанции жёлтые выбрали в качестве групповой цели самый защищённый из наших кораблей.
Китицин в ответ скептически хмыкнул.
– Александр Гаврилович, Кику выбрали самый слабый из наших кораблей. Они считают, что бьют в «Генерал Алексеев». Простительная ошибка. О том, что похожих кораблей у нас два, никто не знает. Небось, изрядно удивлены стойкостью ветерана.
Адмирал замолчал. Его тревожило запаздывание эскадр Демченко и Кублицкого. Не прошли связные торпеды? Маловероятно. Остальные системы тоже находятся под атакой?

Скрытно проникать в собственную систему Аркадию ещё не приходилось. С другой стороны, своя – не чужая: и астрогация знакома, и положение противника, пусть и с отставанием почти на час, известно. Вот с этим отставанием накладка и получилась – из-за взаимного маневрирования эскадр траектория цели сместилась настолько, что Лобачевский опасался не успеть к точке перехвата со своей черепашьей в подпространстве скоростью. Но успел.
– «Крокодил» «Алексееву». Готовность к открытию огня. Цели в надире, примерная дальность до ближайшей пятьдесят километров. Переход через пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…
На флагманском линкоре флота вторжения, скорее всего, не успели даже осознать происходящее: вражеский линкор внезапно возник практически (по космическим меркам) у самого борта и тут же осветился всполохом лазерного залпа: двенадцать импульсов главного калибра и десяток вспомогательного. Практически в упор. Такой нагрузки истрёпанные в бою защитные системы не выдержали. Корпус «Фусо» оказался пробит сразу в нескольких местах, система ориентации вышла из строя, огромный корабль начал медленно разворачиваться и неконтролируемо вращаться вдоль продольной оси. Следующим залпом он был перебит почти по миделю.
Сделавший своё дело «Крокодил» выпустил линкор из захватов ещё до первого залпа, но в подпространство ушёл только после того, как его командир насладился зрелищем гибнущего флагмана Кику. Хризантемщики скоро опомнятся, и оставлять такую уязвимую цель, как большой неуклюжий подпространственник, в обычном космосе было чревато.
Притащивший «Генерала Алексеева» к месту боя «Крокодил» был не в состоянии уравнять скорости с ведущими бой эскадрами, не для того строился. По этой причине старый линкор смог обстрелять несколькими залпами только проносящийся мимо «Хиэй» с расстояния сначала сорок, затем семьдесят тысяч километров, крепко повредив сверстнику носовую оконечность. Впрочем, его вклад в сражение оказался достаточным. Когда на траектории вторгшегося флота сошли со струны «Воркута» и «Таити», шансов у Кику не осталось. Но дрались цветоводы до последнего, прикрывая уход своих транспортов и авианосцев на струну. Примерно половине это удалось – уцелевшие до этого времени тяжёлые крейсера прикрыли их от атак русских миноносцев и истребителей.

– «Всё-таки мы победили» – Мишель устало стащила с головы боевой шлем, вытерла навернувшиеся на глаза слёзы и приготовилась ждать спасателей. Им сегодня работы хватает, и когда эвакуационные дроны смогут выковырять спасательную капсулу из искорёженных обломков, девушка даже не пыталась просчитать. Впрочем, кислорода хватает, замёрзнуть капсула тоже не даст. Можно и обождать. Остатки левой ноги медицинский кибер уже обработал и залил пеной. Так что ждём, не дёргаемся. Вколотая в вену химия мягко затянула сознание в сон. Мишель стояла на набережной в Кемп-тауне, и Серёжа что-то шептал ей на ухо. Его волосы щекотали девушке шею. От его близости, шёпота и этих касаний она чувствовала жар внутри и, почему-то было щекотно там, внизу живота.
Части разбитого линкора медленно и величаво разлетались в пространстве, начиная вращаться вокруг самого крупного фрагмента.


Эпилог.

В адмиральском салоне старого линкора «Георгий Победоносец», превращённого в штабной корабль, два адмирала старательно притворяются изучающими висящее в проекторе изображение планетного глобуса, покрытого символами тактических обозначений. Лёгкая полевая форма – без кителей и головных уборов, подчёркивает неформальный характер разговора.
– Господин адмирал, – янки первому надоело притворяться. – Вашему флоту в очередной раз удалось практически без потерь взломать оборону ещё одной системы Кику.
Китицин кивает и слегка разводит руками – мол, так получилось, да.
– Надеюсь, вы понимаете, что в настоящее время ваши операции уже ведутся в районе, где у моей страны имеются свои стратегические интересы.
Адмирал Кинг, произнося фразу, особенно, «со значением» смотрит в лицо собеседника.
– Видите ли, господин адмирал, – улыбается местоблюститель и главнокомандующий Новороссии, – мы здесь, в своём медвежьем углу, привыкли ко всему относиться просто. Свои интересы способен отстаивать тот, кто способен их отстоять, простите за тавтологию. В настоящее время именно наш флот, по стечению обстоятельств, является доминирующей силой в этом секторе пространства, и вести боевые действия он будет в интересах нашей страны.
– Благодаря непонятно как полученным немецким кораблям и паре каких-то новых трюков… – не смог удержаться адмирал Кинг. – Через несколько лет у нас будет в строю двадцать, а если понадобится, тридцать или сорок линейных кораблей, трюки будут разгаданы, что вы будете говорить тогда?
– Достанем из кармана несколько новых. Когда у вас появятся корабли, тогда и будем об этом говорить. На текущий момент силы Империи парящих хризантем и в пустоте, и на планетах, уничтожаются нашими воинами, не так ли? Да, можете курить, адмирал, здесь хорошая система регенерации воздуха.
Янки извлёк из нагрудного кармана сигару, срезал кончик и старательно раскурил. Разговор складывался не так, как ему этого хотелось.
– Вы забыли о крейсерах Тернера, адмирал. Они активно взаимодействуют с вашими кораблями.
Китицин взял со стола бокал с соком, сделал несколько глотков и откинулся на спинку кресла, не выпуская бокала из рук.
– У нас ведь частная доверительная беседа, Эрнест? Вилять кормой – не для боевых адмиралов. Я говорю, что думаю. – Китицин снова отпивает из бокала.
– Я думаю, Тернер примазывается к нашим победам. И это не лично ваш приказ, а требование политиков, я думаю. После того разгрома, который Кику устроили в секторе, внезапно уничтожив большую часть вашего флота прямо на базах, их уничтожение силами кучки эмигрантов с горсти затерянных в пространстве планет это позор для вашего руководства. Много важных джентльменов могут лишиться своих постов. А так – русские и Тернер освободили ещё одну звёздную систему! Через десять лет можно будет сказать: Тернер и русские разгромили империю Кику. Через сорок избирателям о русских можно будет не напоминать. И у руля вашей державы останутся те же кланы, которые держатся за него сейчас.
Кинг втягивает в лёгкие ещё одну порцию табачного дыма, выдыхает.
– Хорошо, Майкл. Будем говорить откровенно. Для возвращения контроля над вашими исконными территориями, вам не обойтись без политической и экономической поддержки.
– Мы не собираемся возвращать этот контроль, Эрнест. Зачем? Уничтожить в междоусобной войне всё лучшее, что удалось сохранить? Мы просто дадим возможность присоединиться к нам тем, кто захочет и сможет это сделать. Все прочие пусть учатся «жить по-новому», кажется, так там сейчас говорят.
– И именно для расселения этих людей вы захватываете новые системы, Майкл?
– Да. Десяток систем на стыке вашего и британского секторов. Остальное меня не интересует.
– Думаете, жёлтые согласятся заключить с вами мир?
– Они уже пытались начать переговоры. Но, Эрнест, недоделанное дело, неудовлетворённая любовница и недобитый враг – только идиот останавливается в таком положении. Мы с вами поняли друг друга, Эрнест?
– Да, Майкл.
Адмиралы пожимают руки.

На центральном материке планеты Генбувиль в системе Лаба-Ула генерал-майор Бакалдин выпрыгнул из подвижного КП дивизии и остановился у правой ходовой опоры своего танка. В воздухе ещё сильно ощущалась кислая вонь сгоревшей взрывчатки, земля вокруг была просто перепахана взрывами. Сухопутные силы Кику были на удивление плохо оснащены и обучены, но дрались насмерть, и их, к сожалению, много. Впрочем, в успехе наступления Бакалдин не сомневался. В том, что воюет на правильной стороне – тем более.
Генерал запрыгнул на ступеньку подъёмника и был поднят в пилотскую капсулу танка. Многотонная машина уверенно двинулась вперёд, и включившийся режим маскировки скрыл надпись «Тетрис» на её бортовой броне.
Инодин Николай

 
Сообщения: 625
Зарегистрирован: 12 окт 2014, 11:57
Откуда: Минск
Карма: 2457

Re: Ƶαδница Василиска.

Сообщение Инодин Николай » 04 июн 2019, 19:19

Доброго времени суток всем.
Сегодня мне в первый раз за полгода в сети встретился отзыв на "Задницу Василиска", от читателя, который указал, что моя "космическая" опера начинается с ухода врангелевской эскадры из Крыма. Немного оштукатурено, подмазано, но это так и есть на самом деле. Я не изменил ни одного названия корабля, ни звания и фамилии адмиралов и командиров кораблей.
Так что у меня праздник.
Кто-то что-то ещё помнит, да. А в целом, нужно признать, моя почти литературная провокация для "Целлюлозы" таки удалась.
Инодин Николай

 
Сообщения: 625
Зарегистрирован: 12 окт 2014, 11:57
Откуда: Минск
Карма: 2457

Re: Ƶαδница Василиска.

Сообщение HoKoNi » 05 июн 2019, 09:44

Поздравляю, Коля! Изображение
Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним добрым словом. © Аль Капоне
Нужно задействовать 43 мышцы, чтобы нахмуриться, 17 – чтобы улыбнуться... и только 3, чтобы нажать на спусковой крючок.
Аватара пользователя
HoKoNi
Администратор
 
Сообщения: 1518
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:23
Откуда: Пермь
Карма: 2460

Re: Ƶαδница Василиска.

Сообщение Инодин Николай » 06 июн 2019, 17:42

Спасибо, Костя.
Иногда бывает забавно пошевелить в муравейнике палкой. И скорость реакции впечатляет.
Четвёртого я здесь написал о том, что текст писался как провокация, и фон для действий героев цельнотянут из реальной истории, а сегодня на самом пиратском сайте появился отзыв прозревшего товарисча пирата. Вскрыл, можно сказать, разоблачил и вывел на чистую воду. Приятно, что ребята сайт дяди Саши читают и реагируют почти стремительно. На три денька бы пораньше...
Инодин Николай

 
Сообщения: 625
Зарегистрирован: 12 окт 2014, 11:57
Откуда: Минск
Карма: 2457

Пред.

Вернуться в Мастерская

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 4

cron