Лиловый журавлик

Модераторы: ХРуст, Александр Ершов, ВинипегНави, HoKoNi

Re: Лиловый журавлик

Сообщение Цинни » 28 мар 2016, 23:06

Коллеги, обычно я маленькие кусочки текста не выкладываю, обозначила выкладки раз в неделю, чтобы побольше текста набегало, но...
Неожиданно вылез незапланированный персонаж с незапланированной песенкой. Потом они, конечно, нормально войдут в текст, а пока... Весьма мне любопытно, прочитывается ли по тексту песенки, ЧТО именно спародировано. "Шедевр"весьма известный, ручаюсь.

Тур поежился. Чего-чего, а карнавала как раз таки и не хочется. Сдался ему карнавал на заставке, когда вокруг – форменные Венеция и Рио.Точнее – бесформенные. Детишки «Счастливых аистов», одетые и раздетые кто во что горазд, заполонили парк пансиона, как горожане городской сад в день народных гуляний. И грузятся по поводу своего внешнего вида примерно в той же степени: главное, чтобы моя тусовка одобряла.
Вот парень вряд ли намного старше него, Тура, в спортивной куртке вполне по сезону, которую можно было бы счесть обычной, когда б не знать, что за эту же цену влегкую можно купить десять таких же, только более скромного происхождения. «Спортсмен», не слишком старательно укрывшись за деревом близ фонаря, вовсю пользуется чуждыми спорту снарядами: в одной руке у него сигарета, в другой – жестянка пива. Но обмануться может разве что только ослепленный гневом препод либо ослепленный завистью первоклашка. Тур стоит в десяти шагах, и ему хватает двух минут, чтобы сообразить: пиво безалкогольное, а сигарета – электронная. Должно быть, этот понторез стриженый уже не в первый раз проворачивает что-то подобное: две солидные дамы, этакий деловой винтаж с головы до пят, равнодушно проходят мимо. Оборачивается только одна, чтобы, не останавливаясь, бросить через плечо что-то вроде: «К отчислению можно идти не столь извилистым путем, подумайте об этом, и желательно прямо сегодня».
Гномик, где-то потерявший свой яркий колпачок и свистнувший у байкера бандану, которую тот когда-то очень давно, судя по виду раритета, с боем отобрал у отставного пирата, сидит на краешке скамейки нетвердо, будто на покатом валуне. Гитара в соотношении с гномиком – натуральный контрабас. Коротенькие толстые пальчики выколачивают из инструмента ритм, под который впору вампира хоронить. Тур вслушивается.

В глухой чащобе –
Забитая изба,
Живет в ней бабка,
Уже столетие слепа.
Но видит такое,
Что можно видеть в бреду…
Нет бабке покоя,
И я к ней тоже приду…
Тоже приду!

– хрипит малец, будто утопающий, и даже зеленеть начинает… или это всего лишь фонарь проморгался и решил внести свой вклад в мистерию?

Нарежу в миску огурец,
Туда же – свежий мухомор.
Увижу страшный я конец,
Войну, и смерть, и глад, и мор,
Увижу призрака в гробу,
Он безнадегой был убит.
А бабка слушает избу,
И крыша маетно скрипит,
Навзрыд она скри… кхе-кхе-кхе!

Да, тяжко ему приходится, голос-то еще ломаться не начал, и как тут добиваться нужного эффекта? Вот и слушают его только трое – Тур, давешний трехцветный кот да скамейка. Новичку просто делать нечего, да и любопытно немножко. Скамейке некуда деваться, ножки вмурованы основательно. А хвостатый разбойник нацелен на огрызок котлеты в тесте, что лежит на пластиковой тарелочке подле музыканта. Вроде бы чего проще – пришел, увидел, победил… в смысле, вскочил, схватил, смылся. Но кота не без причины пугает штука в руках мальчишки: то, что так мерзко орет, живое оно или неживое, может накинуться, и останется от котейки меньше, чем от котлеты. Вот и сидит он, весь такой вечноголодный, ждет: авось мальчишка и его питомец уберутся куда подальше, а заветную тарелочку позабудут.
Цинни

 
Сообщения: 121
Зарегистрирован: 24 мар 2016, 13:52
Откуда: Орел
Карма: 149

Re: Лиловый журавлик

Сообщение Цинни » 10 апр 2016, 20:49

Грустненько: крайний выложенный фрагмент улетел по техническим причинам, да не один, а вместе с комментариями к нему.
Так что, прошу прощения, выкладываю повторно. Плюс продки кусочек.

Да, тяжко ему приходится, голос-то еще ломаться не начал, и как тут добиваться нужного эффекта? Вот и слушают его только трое – Тур, давешний трехцветный кот да скамейка. Новичку просто делать нечего, да и любопытно немножко. Скамейке некуда деваться, ножки вмурованы основательно. А хвостатый разбойник нацелен на огрызок котлеты в тесте, что лежит на пластиковой тарелочке подле музыканта. Вроде бы чего проще – пришел, увидел, победил… в смысле, вскочил, схватил, смылся. Но кота не без причины пугает штука в руках мальчишки: то, что так мерзко орет, живое оно или неживое, может накинуться, и останется от котейки меньше, чем от котлетки. Вот и сидит он под вечнозеленой туей, весь такой вечноголодный, и ждет: авось мальчишка и его питомец уберутся куда подальше, а заветную тарелочку позабудут. Ну, или еще какое чудо гастрономическое приключится. Но кошачьи боги, видать, не любят халявщиков.
Ревнивым глазом следит обделенный судьбой мохнорылый гурман за разноцветной мелюзгой: набегаются двуногие котята друг за другом, напрыгаются по начерченным на земле клеткам, налазаются по кустам – и, чего доброго, ринутся на поиски еды. Трехцветный, конечно. Не сомневается в том, что он вершина эволюции, но тесное общение с двуногими приучило его к печальной мысли, что они об этом не подозревают.
Ну а сам он не подозревает, насколько забавно за ним наблюдать. Тур ловит себя на том, что единственный раз за этот бесконечный муторный день улыбнулся без усилия.
Но водятся в этом диковинном месте и более любопытные экземпляры. К примеру, вон та… судя по лицу – девчонка-старшеклассница. Плывет себе по аллейке, будто вдоль речного русла по течению. Укороченный топик расшит пайетками слой на слой. Рыбья чешуя, да и только. Брюки, очень широкие вверху, очень узкие в середине и снова широкие – правда, уже без «очень» – внизу наверняка повергли бы тетю Гортензию в трепет и ужас. Волосы убраны под болотно-зеленую ажурную шапочку, похожую на сачок для аквариумных рыбок. Тур совсем не удивился бы, если бы и под шапочкой тоже оказалось зеленым-зелено, как в старом пруду. Единственное, что выбивается из образа, но – в виде компенсации, наверное, – связывает рыбодевицу с реальностью, – это накидка-пелеринка на плечах. В мехах Тур не разбирается, верхняя одежда – не тетушкин профиль и, следовательно, не его конек, однако чутье потомка прославленных на всю страну охотников, чьи цветные портреты на мелованной бумаге красуются во всех тематических энциклопедиях, подсказывает ему: зверь состоял в близком родстве если не с Немейским львом, то уж точно с песцом, зверем особенным, из обеденных сказок Каролинки. Ее истории творили чудеса, еще более чудесные, чем те, о которых в них говорилось. В самом деле, что такое победа одного взрослого рыцаря над жалкими двенадцатью дюжинами серых страхов в сравнении с победой одного маленького рыцаря над тарелкой овсянки? А уж если заходила речь об очередном приключении доблестного песца по прозванью Три Раза Ой, Тур мог слопать даже кусок отварной рыбы с гарниром из морской капусты… бя! До сих пор при одном воспоминании во рту привкус плесени. Зато подвиг духа и желудка, совершаемый им, каким-то непостижимым образом был связан с самыми героическими деяниями Три Раза Оя – со спасением инопланетных пришельцев от воинственных землян, с приобщением к полезному труду населения заморского Обалдуй-стана, с приобретением драгоценной меховой шубки для наследной принцессы Кривляндии.
Тур всегда думал, что Кривляндия придумана сказочницей без выхода к морям. Воду, наставляла Каролинка маленького племянника хозяйки, беречь надо. Да и вообще менялась непередаваемо при виде расточительности. То-то и оно – непередаваемо! Петрик, что жил тогда по соседству, забор в забор, по три раза в год чуть ли не полностью гараж обновлял, и авто покупал не абы какие. И вот он, не боявшийся ни превышения скорости сверх всякого разумного предела, ни кошмара окрестностей Призрака-За-Поворотом, ни дорожной полиции, которая, как он сам всегда не без хвастовства уверял, хуже всяких призраков, бледнел, едва завидев Каролинку, и спешил укрыться хоть за деревом, хоть за своим новым приобретением. Первое изредка удавалось, второе – никогда. По этой ли причине, по другой ли, но Петрик решил, что Каролинка ни много ни мало ведьма, может быть, даже потомственная. Так и сказал. Не ей, понятно, – Туру, сопляку-шестилетке. За что сразу же огреб донельзя обидное «придурок», усиленное для доходчивости пинком по щиколотке. Через пару лет Петрик переехал, предварительно распродав подчистую свой гараж. То ли разорился, подтверждая определение, данное ему Туром, то ли сбежал от ведьмы и избавился от машин, которые она, чего недоброго, прокляла, вон как зыркала, то ли… ну да, Тур смутно подозревал, что Петрик делал Каролинке предложение (владелец крупнейшей в стране сети зоомагазинов и парикмахерских для животных – наемной стряпухе!), но она отказала. А чего он хотел? От нее даже Туру подзатыльники прилетали – то за скульптуру из хлебного мякиша, то за смазывание сливочным маслом игрушечного робота. Так с какого перепугу ей влюбляться в Петрика, который «тратит больше, чем заслужил», или проявлять щедрость к вымышленной стране? И тем не менее… Вон она, наследная принцесса Кривляндии, русалка-мутант со шкурой благородного Три Раза Оя на плечах. Преспокойно дефилирует по суше, не испытывая ни малейшего неудобства ни от того, что под ногами асфальт, ни от того, что на плечах ее покоится лучший из песцов на свете. Еще и головой по сторонам крутит, и мальчишкам глазки строит. Тур поймал себя на том, что, когда она вплотную подошла к его колонне (ну, то есть, к той, которой он служил подпоркой вот уже второй час кряду, а в собственности или в аренде она была у скульптурной семейки – выводка птенцов в гнезде и мамаши, весьма похожей на кукушку… м-да! чудеса орнитологии здесь на каждом шагу!), он невольно втянул голову в плечи. Русалка каким-то чудом уловила, плеснула взглядом, будто серной кислотой: фи на тебя, мелюзга! И Тур растворился. Не во взгляде – в собственном стыде. И, чтобы в этом направлении никто, включая его самого, и помыслить не смел, принялся подчеркнуто вызывающе разглядывать русалкину спутницу. Только для того, чтобы через мгновение констатировать: ничего занимательного, увы. Ну, прокатили девочку с шабашем на Лысой горе или с концертом группы, бряцающей готик-рок по буднями и ресторанные песенки по выходным… но зачем черные слезищи-то малевать на щеках, зашпатлеванных, кажется, до каменной твердости? И так по всем видать – траур у челове…
Синтетический гром жахнул так, что сомневаться не приходилось: ночь будет ясной. Настоящая гроза, вознамерься она в ближайшие часы атаковать «Счастливых аистов», от этого упреждающего удара должна была бы впасть в величайшее замешательство и бежать вместе со всеми своими войсками и полковыми оркестрами подальше в космос.

Слышу! Голос! Твой! В трубке, о-о!

– колотилась в экстазе невидимая певица, которая на поверку вполне могла оказаться певцом. Тур от души посочувствовал контуженому абоненту и заодно всем, кто невольно подключился к этому телефонному разговору. Ураганно пронесся мохнатый болид… кажется, с котлетой в зубах.

– И лечу я, время торопя!

Вот уж воистину – о-о! То, что время лечит, – это мем. А вот каким образом она собирается время лечить – это уже интересно. Будем надеяться, не хирургическим путем. Потому как кто ж торопится во время операции?

Поцелуй меня в губки, е-е!
Я их крашу только для тебя!

Наконец-то Туру удалось точно определить источник звука – черный куб на подоконнике второго этажа. На культовый предмет эта штуковина не была похожа никакой гранью, однако поклоняющиеся – с десяток девчонок, которые запросто могли оказаться Туровыми одноклассницами, – наличествовали. Встав в кружок и обнявшись на манер танцоров сиртаки, они слаженно выбивали пыль из газона, помогая осени расправляться с пожухлой растительностью, и требовали у неведомой силы:

Поцелуй меня в губки, е-е-а!
Я их крашу только для тебя!

Шлеп-шлеп-шлеп! Тудух! Тудудух-тух! Стайки веселеньких звездочек вперегонки взбежали по дымным дорожкам, как малышня, впервые взятая в поход, – на высокий холм. И исчезли, будто попрятались от старших – нерукотворных звезд. «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать».
«Кто не спрятался, я не виноват!» – драконоподобный племянник кобры, самоуверенно скалясь и отблескивая бронзой в свете фонарей, выплыл из-за ясеней и принюхался. Вряд ли что-то вынюхал, но и расстроился вряд ли: просто махнул на мелочь многоцветным перистым востом и ринулся играть с ветром – очень кстати подвернулся, куролесник. Видать, знал хвостатый: в догонялках ему равных нет, сколько ни дыши ветер в спину – за хвост не сцапает. Знал – да зазнался: запнулся о край водосточного желоба, распластался по крыше, а тот, который секунду назад безнадежно отставал, победоносно прокатился по нему, лохматя и дергая пестрые перья.
Кто-то горестно вздохнул рядом с Туром. Вроде не самый громкий звук, а донесся с такой отчетливостью и был полон такого неподдельного отчаяния, что Тур обернулся – и встретился взглядом со скульптурным пеликаном на соседней колонне. Солидная птица взирала на мир с кротостью гадкого утенка, но имей она возможность двигаться – наверняка прикрыла бы глаза крылом, сокрушаясь о временах и нравах с такой смесью отчаяния и надежды, какая бывает только у старых педагогов. Из всего здешнего птичника этот вот старый символ учительства жальче всего… А кстати о птичках – где все пеликаны-то? Кроме той забредшей мимоходом парочки важных гусынь да одной флегматичной курицы, неусыпно пасущей мелкотень и не удостаивающей вниманием больших, – ни единого взрослого в пределах видимости. Для прежней школы Тура – немыслимый пофигизм. Ну да, школа была… в смысле, есть, это для него, Тура, – была элитная, так и «Аисты» – не дом призрения… «Это чердак». И опять услышалось явственно. Тур вгляделся в темноту. Давешней девчонки он так и не увидел. Зато обнаружил виновников давешней слуховой галлюцинации. Два пацаненка – уже не совсем горох, но еще и не вполне бобы – таращились на впавшего в кому дракона, как кот на котлету – с вожделением и опаской.
– Доигрались? – наморщив лоб, вопросил Тур.
– Он сам. Сам он, – заученно уверили один и второй.
– Угу. И что делать будете?
Недобобы шустро переглянулись – будто на контрольной шпаргалками обменялись – и уставились на незнакомого старшего с трогательной надеждой. Как трехцветный на котлету. Тур сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Почему-то подумалось: окажись на его месте та девчонка, она точно полезла бы выручать дракона. Не столько из сочувствия пацанве бестолковой, сколько из жалости к дракону. И не столько из жалости, сколько из стремления забраться повыше и оттуда чихать на всех. И не столько из стремления, сколько на слабо – что-то там доказать всем, кому не надо. Одно слово – Европа.
– А чего делать-то... – с непонятной интонацией – вроде как покорно и вроде как вопрошающе – протянул один.
– Нас наверх к старшим не пускают, – на слезе пожаловался второй.
Тур пожал плечами – дескать, а от меня-то вы чего хотите?
Нытик истолковал безмолвный вопрос по-своему, пояснил с готовностью человека, поддерживающего любое благое дело – издалека:
– А на крышу только через ихний клуб попасть можно. Ну, или через эту...
– Обсерваторию, – важно, с оттенком снисхождения подсказал его приятель.
Все-то у них тут шиворот-навыворот – обсерватория в спальном корпусе, ученики асфальт метут, как обслуга, девчонки мелкие нахально булки клянчат и по деревьям скачут, русалки гуляют посуху, гномы норовят податься в леса по мухоморы. По всему видать – элитный пансион с лауреатшей президентской премии во главе. А может, когда-то, давно или недавно, кто-то из этих, которые сегодня фейерверки пускают, злостно нарушил технику безопасности – и реальность, взлетев на воздух, смешалась с жутковатой выдумкой... ну, с чем-нибудь из немецкого фольклора?
Наверное, безумие заразно: Тур вдруг понял, что почти согласен побыть рыцарем наоборот и спасти дракона, покуда до него не добралась какая-нибудь тутошняя принцесса... ну, хотя бы та, с разбитыми коленками.
Судьба не позволила ему совершить глупость. Хотя обличье этой самой судьбы не внушало ни малейшего доверия и заставляло усомниться в том, что лично она знает, что такое благоразумие. Проще говоря, выглядела она как два переростка с нагловато-скучными физиономиями. Первый, на полголовы выше, с равной вероятностью мог оказаться и отпрыском аристократа без ренты, почитающего за счастье служить замом у нувориша, и сынком какого-нибудь хапуги, ради модных понтов именующего себя графом таким-то, благо за титулы теперь, не то что в старину, платить не надо – достаточно намекнуть журналистам, что твой пра-пра-пра чуть ли не ежедневно государю хвост заносил... или нет, скорее государь – предку, из уважения к его богатству и заслугам… а борзописцы уж сами тебе искусственное генеалогическое древо соорудят из подручных материалов и всех вокруг уверят, что просто нашли его на территории прежней родовой усадьбы, аккуратно выкопали, не повредив корней, и пересадили в более благоприятную почву. Одним словом, облик невесть чьего потомка настораживал своей неопределенностью. И даже тот факт, что напялить поверх белой рубашки и черных брюк а-ля мальчик из церковного хора кожанку, усеянную клепками щедрее, чем небо звездами, способен любой, мало утешал. Да и модель прически под большим сомнением – нечто среднее между байкерскими патлами и романтическими кудрями. Так что любительская игра Тура в Шерлока Холмса практического результата не принесла, на то она и любительщина. И полученного от тетушки умения встречать по одежке оказалось явно недостаточно, чтобы сориентироваться в жизни «первой в мире поистине открытой школы, с которой не сравнится ни одна закрытая», конец цитаты. Тетя буклетик подсовывала… вот что за дурацкая манера агитировать за неизбежное? Ладно бы там была хоть строчка насчет того, как ориентироваться в многообразии здешних обитателей. В какую, к примеру, категорию второго определить?
Угу, со вторым еще сложнее. Ковбойка и бейсболка – вообще ни о чем. Влегкую – для этого не то что Шерлоком Холмсом, даже доктором Ватсоном быть не нужно – предсказывается только реакция на него женщин, не исключено, что поголовная. «Ах, какой красивый мальчик!» – дружно восклицают девочки и тетушки. Смысл, понятно, вкладывают разный, однако мухам, имеющим неосторожность в это время обретаться поблизости, один фиг, не позавидуешь: влипнут в буквальном смысле этого слова. Это Тур самолично наблюдал... слабо сказано – наблюдал! Участвовал. Как раз таки влип, как раз таки из-за такой вот смазливой рожи, по которой скользили кокетливыми взглядами из-под ресниц девчонки и с праведным неистовством лупили пацаны. Потому как к роже прилагались ушки, зафиксированные в одном положении – в точности на макушке, и язык, длине которого позавидовал бы любой хамелеон. Да, кстати, и с мимикрией у рожи все было в полном порядке, учителя нарадоваться не могли. А Тур в один солнечный день, когда ничто, как говорится, не предвещало, узнал о себе не много и не мало – в точности столько, чтобы у него у самого появился весомый повод усомниться: а не ворюга ли он? Ну, или клептоман, это с поправкой на его происхождение и материальное положение семьи. Дирик был убедителен настолько, насколько может быть убедителен честно заблуждающийся человек. Обстоятельства, по природной ли своей вредности, обиженные ли на то, что Тур, с его наследственным гонором, чихал на них с высокой колокольни, дружно исполчились против него. Месяцем раньше кто-то потихоньку изъял у одноклассников груду дорогостоящих безделушек – и в безмерной скромности своей пожелал остаться неизвестным. Причем пожелал так сильно, что мечта сбылась. И тут мальчика, который, был вне подозрений, другой мальчик, самый примерный в школе, застает за увлекательнейшим делом – погружением в недра чужого рюкзака в отсутствие хозяина. Было? Ну да, было. Тур и не отпирается. Ну так пусть объяснит! А объяснений-то и нет.
Ну не мог же он взять и признаться, что у него самым подлым образом – разом давя и на жалость, и на чувство сострадания – выклянчили списать домашку по алгебре, а тетрадь не вернули. После второго напоминания – то же самое. В третий раз он не стал испытывать ни остроту слуха забывчивого халявщика, ни собственное терпение, а пошел и преспокойно вернул себе личную собственность, не особенно заботясь о мелочах вроде правил школы и общепринятых приличий. И он не имел бы ничего против, объявись в этот момент хозяин рюкзака. Но, оказывается, в этот момент за ним следили не карие в крапинку зенки того, о ком шепотом говорили «сущее наказание», а зеленые с поволокой, прямо-таки эльфийские очи того, кого громогласно объявляли «редким сокровищем».
Сейчас очень похожее самооткопавшееся сокровище, все – от ботинок до лба – в засохшей грязи, гляделками своими невероятными то стреляло в коммуникатор (тот держался стойко, не соврал производитель насчет сверхпрочного корпуса), то моргало на Тура, вроде как с удивлением-возмущением: ты чего это тут? Мелким хватило одного взгляда на двоих, их как ветром сдуло, только палая листва растревожено зашуршала.
– Отдыхаешь? – наконец поинтересовался эльфоковбой с видом преподавателя эстетики, застукавшего ученика за чтением свежего номера «Мачо-клуба».
Тур решил, что можно и кивнуть. Можно – и более чем достаточно. Ну на кой фиг спрашивать об очевидном, заодно и отдых человеку поганить?
– Нехилая такая звонилка, – не в меру общительный субъект, не смущаясь, транслировал в эфир очевидное, а его приятель как будто бы невзначай переместился к Туру за плечо. – Дай заценить. – И протянул пятерню, похожую на повалявшийся в мутной луже листик меллорна. Не слишком ли он простой для эльфа, а?
– Руки помой. С мылом, – Тур приподнял коммуникатор чуть выше, как будто предлагал карапузу поиграть в «ну-ка отними». И не важно, что они с карапузом ростом вровень. – А потом приходи – поговорим.
– Ого! – Наглый проситель продолжал стоять как стоял… интересно, как скоро ему руку на весу держать надоест? – Чудное млекопитающее. Ты откуда такое взялось? Никак по обмену?
– Не, у него акцента нету, – неожиданно низким голосом продудел байкер-хорист.
– У Вейдереныша тоже не было, и чо? – отмахнулся заводила и доставала, два в одном. Ловко придумал – заодно предлог нашел, чтобы ветку с листком опустить. – Это ему сильно помогло, ы? За ним, – это уже Туру, – оттуда, – бессовестно зеленые глаза указали вверх-вбок, почему-то на тушку дракона, слабо трепыхающуюся, тоскливо тянущую башку к родному востоку, – на третью неделю медицинский вертолет прислали, а там – оборудования всякого понапихано, дядек-тетек, все в очках… у-у-у! – Так убедительно выразить бурный восторг, наверное, не сумело бы и привидение с тысячелетним опытом, у Тура аж в ушах заломило. – Короче, он улетел… и обещал не возвращаться. Даже ведерку ему уже в вертушке снимали. Поломали, небось. Жалко, красивая была, синенькая такая, с цветочками. Какой-нибудь первоклашка, небось, до сих пор ищет, слезами умывается… – И он всхлипнул с сентиментальностью истинного Перворожденного. – Хотя, вообще-то мы тут за гигиену, дружбан по обмену. – Он осклабился, чрезвычайно довольный тем, как складно получилось.
– По тебе видно, – просто ответил Тур.
– А он точно по обмену? – опять засомневался тот, что маячил за плечом. – Или просто фишку нифига не рубит?
– По обмену, по обмену, – Тур почти не опасался их кулаков. Едва поджившие ссадины на костяшках пальцев у эльфа красноречиво свидетельствуют – повод для беспокойства есть… и что с того? Когда хотят бить – бьют, а не рассусоливают. А вот как поскорее прекратить пикировку от нечего делать и при этом лица не потерять – это вопросище. – Обмениваю чужие понты на свой здравый смысл, это у меня ресурс быстро возобновляемый, не жалко. Правда, мало кому на пользу идет. Да и мне чужие понты без надобности, я их во вторичную переработку пускаю. Из них иногда принципы неплохие получаются.
Как и ожидалось, оба зависли. За спиной по-гоблински засопели, у эльфа некрасиво вытянулась физиономия – и он наконец-то стал похож на человека. Ура? Тур не то чтобы всерьез обрадовался, но повод гордиться собой у него определенно наличествовал.
– Эй, ты Михал? – вдруг отчетливо донеслось откуда-то сверху. – Или ты Михал?
Что и говорить, в симбиозе со счастливыми аистами живут самые несчастные в мире пеликаны и самые вольтанутые во вселенной кукушки. Одна над птенчиками крылышки топорщит, умиленья полон зоб, а у тех клювики от голода свело, другая с дерева верещит писклявым девчоночьим голоском, какого-то Михала в потемках ищет. И, похоже, нашла: гоблин озадаченно квакнул, а эльф заозирался – молча, но очень недобро. Гы, а в книжках пишут, что дивное племя от всяких птичек и зверушек просто балдеет, а что людям гадит – ну так люди сами нарываются... вот он, Тур, – вполне себе людь.
– Кто из вас Михал-то? – Взглядами диковинную птицу было не пронять, у двустволки, заряженной крупной картечью, шансы оказались бы повыше. – Михал из седьмого?
– Ну, я Михал… хал…
Эхо у них тоже стран… Тьфу на них, они чего, тренировались?! Тур посмотрел на одного, на другого – нифига не похоже, чтоб разыгрывали.
– Так кого надо-то? – снова хором уточнили ковбой и байкер – и стали удивительно похожи друг на друга.
– А я знаю? – виновато прокуковали из ветвей, – пани Урсула велела найти Михала из седьмого класса и передать, чтоб он в учительскую пришел, срочно.
Михалы переглянулись поверх плеча Тура – и он едва удержался, чтобы не уйти с траектории, столько всего в этих взглядах было понамешано… всего-всего-всего, кроме любви к миру.
Цинни

 
Сообщения: 121
Зарегистрирован: 24 мар 2016, 13:52
Откуда: Орел
Карма: 149

Re: Лиловый журавлик

Сообщение Цинни » 24 янв 2019, 15:53

И снова моя вечная беда - "начинай сначала". Мне традиционно не нравилось начало моей сказочки, я все снесла (кроме комментариев, в которые поглядываю по мере переработки текста: вдруг что-то сразу не внесла) - и долго думала, а с чего же начать. И вдруг увиделось, что все начиналось совсем не так и не там :) Итак, снова начинаю с пролога.

ПРОЛОГ
История 1. СЕРЫЙ ОХОТНИК
Звездное небо безупречно: фиалковое, густо обрызганное росой звезд. Живое. Впечатляющее. Таинственное… Вдохновляющее на восторженные вздохи и банальные эпитеты. И – куда более настоящее, чем то, которое уныло сереет за стенами - за пределами! -павильона.
Художники-декораторы и мастера-осветители потрудились на славу. В произвольной для неприкаянного взгляда россыпи пытливый взор без особого труда отыщет очертания созвездий. И каких! Примитивные ковшеобразные Медведицы и Лебедь, похожий на не доделанный неумехой-младшеклассником самолетик, померкли бы от стыда, окажись они рядом с мощным красавцем – грива широкими волнами, когти хищно сверкают, в разверстую пасть может запросто провалиться десяток-другой планет. Если, конечно, их раньше не нанижет на стрелу, как яблоки на прутик, сереброволосый атлет, чей торс, привлекательный для женских глаз, переходит в торс, способный привести в восторг знатоков и ценителей чистопородных арабских скакунов. Жемчужно бледный юноша в хитоне льет из амфоры алмазный свет свет на пол то ли розового, то ли золотистого мрамора, украшенный витиеватыми надписями, истолковать которые не под силу ни одному филологу в мире, и формулами, что способны поставить в тупик разом и математика, и химика.
Фиалковое небо… Роса звезд… Замечательный антураж для того, чтобы слагать стихи с подзаголовком «Выращено в неволе». Или просто вспомнить ближайший цветочный магазинчик и улыбчивую хозяйку, щедро окропляющую бутоны и листья водой из пульверизатора. Ведь даже пахнет здесь, как там, – фиалками, розовой водой, мускусом… но сильнее всего – пылью. Самый живой запах из всех.
Но о чем на самом деле думают-вспоминают те, кому посчастливилось стоять под этим дизайнерским небом в ореоле искусственных запахов и электрического сияния, вряд ли можно догадаться. Да и что вообще происходит здесь, под прицелом Стрельца и кинокамер, понять не так-то просто. Для званого вечера чрезмерно эксцентрично. Коктейльные платья и смокинги – шокирующе аристократичные соседи для плебейских потертых джинсов, футболок с ядовитыми принтами и уже который сезон не выходящих из моды у старшеклассниц и дачниц-пенсионерок пестрых сарафанчиков с воланами. Домотканые юбки поверх длинных рубах из некрашеного полотна были бы вполне уместны на фольклорном фестивале, и чтоб небо – голубенькое-голубенькое, как невыцветающе-праздничная прабабкина шаль. А родства с причудливыми конструкциями из лоскутьев, кусочков искусственной кожи, лент, бус, металлических пластин не признала бы ни одна из когда-либо существовавших мод. Ведь до затерянных в глубинах времен и континентов племен она, мода, если и добиралась, то не спешила родниться.
Для карнавала – слишком мрачно. И как-то… всерьез, что ли. Ну не будешь ты глядеть на человека с такой ненавистью, если он всего лишь взял с подноса второй подряд бокал шампанского, на который по праву претендовал ты, или случайно… хорошо, пускай даже намеренно, наступил тебе на мозоль или – ой-ой-ой! – на шлейф.
Какой там шлейф!
Напудренная, как гейша, перебравшая рисового вина, тростинка в голубоватом подвенечном наряде, кажется, готова заморозить насмерть человечка-орешка во фраке из жатого золотистого шелка. Тот отводит глаза, нервно, но – вот удивительно! – почти беззвучно перебирает в руках низку монет. Женщина-змея в зеленом бархате и огромных круглых очках наверняка не отказалась пообедать. Однако интересует ее отнюдь не девочка-мышка, ушастенькая и умильная, скромно примостившаяся по левую руку, и не тетка-сова в накидке из седых перьев, нахохлившаяся в стороне от всех, а молодой красавец, которого, проблесни в нем хоть искра драматического таланта, с руками оторвал бы любой провинциальный театр. Впрочем, юноша, наверняка, охотнее пошел бы в снайперы: очень уж убедительно высматривает он сквозь только что снятый с руки браслет носатого рокера. Сверху с намеком метит рогами в спину красавчику исполненный первобытной ярости и весьма цивилизованной жажды справедливости пегий Телец. Один лишь старичок-лесовичок в разгрузке поверх мятой футболки с веселой заинтересованностью крутит головой, будто ищет, кому рассказать вычитанный вчера в газетке анекдот. Не успевает.
– Судари и сударыни!.. – свистит сквозь два безупречных ряда зубов, будто сквозь щербину, бритоголовый верзила в смокинге, воздвигаясь на сияющий подиум.
– …Дамы и господа!.. – отстукивает в такт своим каблучкам гибрид ультрасовременного биоробота и вечной, как сказки о кровопийцах, женщины-вамп.
– …Неизменно рады приветствовать вас…
– …На реалити-шоу «Потрясающее рядом».
– …И сегодня восьмая игра сезона…
– …Из двадцати претендентов на главный приз осталось тринадцать…
– …До финала еще далеко, но страсти накаляются…
– Еще бы! Ведь у нас реальные проблемы реальных людей решают чародеи, колдуны, шаманы и даже пришельцы из космоса!..
– …По крайней мере, они утверждают, что не являются людьми в общепринятом смысле слова…
– …Так ли это? Судя по тому, что мы с вами имеем счастье наблюдать, – да, это так!..
– Ведь они действительно творят чудеса!..
– …Итак, сегодня в нашей студии…
– …Мелиссандра, невеста вод. – Веночек из искусственных кувшинок мелко-мелко кивает, и по блекло-белой фате будто рябь идет. – Утверждает, что даже капли заговоренной ею воды достаточно для глубокого очищения организма и раскрытия его потенциала…
– …Бабушка Яра, целительница из Пущи. – Круглое лицо расплывается в улыбке, то ли доброй, то ли совсем наоборот. – Владеет языком всех зверей и птиц…
– Не всех. Пятидесяти четырех видов, – ворчливо поправляет целительница-зоолог. – Вместе с подвидами – что-то около шестидесяти набежит. Любят они меня – вот и набегают.
– …Павел Пухальский, видящий. – Обладатель мягонького имени, весь в черном, даже многочисленные цепи с чернью, ни дать ни взять молодящийся кощей на тусовке неформалов, неприветливо щерится. – От негоневозможно спрятать ни мысли, ни подсознательные устремления, ни… кхе-кхе, Павел, а вы действительно видите животную сущность людей?
– Я поостерегся бы задавать подобные вопросы видящему, господин лосось, – через губу цедит черный. – Для ухи из вас у судьбы уже заготовлен котел…
– …Мар-ргарита Малишевская, обыкновенная ведьма. – Мышка весело машет лапкой на камеру – и тотчас же снова скукоживается. – Сдавать экзамены ей помогают клоны. Марго, скажите, сколько клонов было у вас на вступительном экзамене в колледж?
– Четыре, – стыдливо вспискивает обыкновенная ведьма из-за спин коллег.
– …Айрис, желтый цветок забвения. – Розовощекая мадам, перетянутая от шеи до середины бедер алым атласом, по-борцовски расправляет плечи. – Исцеляет от любовных недугов. Полагаю, комментарии излишни.
– …Эльфрида, дочь Элфура, наследная принцесса эльфов и адепт тайного знания высшей степени посвящения. – Преклонных лет барышня многозначительно морщится, с подозрением рассматривая сквозь бинокулярные очки свой ноготь, ничем не примечательный, если не принимать во внимание того, что ему повезло вырасти на среднем пальце. – Но так как обращаться к сильнодействующей магии можно лишь в исключительных случаях, госпожа Эль обещает показать все, на что способна, только в финале.
– …Альбина Новак, гадалка на зеркалах. – Сова отвлекается от сосредоточенной полировки окуляров, еще более внушительных, чем у эльфийки, чтобы пробубнить в пространство что-то невразумительное, но вроде бы вполне дружелюбное.
– …Али Шер, гражданин мира, потомок Великого инквизитора. – Губы романтического героя растягиваются медленно и многообещающе, будто жевательная конфета. Наверное, именно так должен улыбаться тот, чей предок обманул суровый закон целибата.
– …Незабудка! – Лавандовый сарафанчик колышется, словно колокольчик, и как будто бы даже звенит. – Именно так можно перевести имя посланницы планеты абсолютного счастья Тер-Мамаан, пришедшей на Землю в качестве покровительницы и наставницы.
– …Наш самый юный участник, Рик, именующий себя Серым Охотником. – Тусклый луч, направленный на мальчишку в джинсах и камуфляжной футболке, обретает силу – и вдруг оказывается, что рыжеватые волосы, с нарочитой небрежностью зачесанные назад, на самом деле почти белые. – Истребляет мрачные мысли и тяжелые сны.
Луч, судорожно подергиваясь, будто нехотя, ползет-скользит дальше.
– …Антоний Желяховский, целитель-контрабандист. – Орешек с готовностью кланяется, сгибаясь не столько в поясе, сколько в коленях. – Обогащает медицину весьма эффективными приемами, которые врачи скрывали от пациентов на протяжении столетий.
– …Бронислав Иваницкий…
– Ведьмак со стажем, – ласково подхватывает старичок-лесовичок.
– Спасибо, исчерпывающе. И наконец, Корнелия Маун, дипломированная чародейка, окончившая полный курс в закрытой школе в Карпатах. – Змея то ли приосанивается, то ли пытается до срока сбросить тесную кожу.
– Тема очередного тура наших состязаний – «Добро пожаловать в сказку». – Бритоголовый вскидывает руки, будто бы приветствуя десант сказочных героев-парашютистов. Все гипнотизируют гламурную лысину, и только мышка вздергивает голову - неужели и вправду ждет?
– Признайтесь-ка - неожиданно? – подхватывает ведущая с таким восторгом, что нужно, наверное, обладать выдержкой тех, кто готов дефилировать в перьях и рубище перед многотысячной телеаудиторией, чтобы не выдохнуть хором: «Нет!»
– Но ваши способности, глубокоуважаемые участники, настолько фантастичны, что, безусловно, найдут применение даже в самых сказочных обстоятельствах. – Ведущий, произнеся все это на едином выдохе, шумно заглатывает воздух – и с усилием воздвигается на высоченный стул с витыми, как рога антилопы, ножками и спинкой в виде то ли побега какого-то растения, то ли стилизованного вопросительного знака. А его партнерша так стремительно перетекает в дальний конец зала, что объектив камеры догоняет ее не мгновенно – и едва успевает уловить тот момент, когда она рывком раздвигает тяжелые бордовые гардины. За ними – резная, вся в рунах, дверца.
– Наше первое испытание. – В руках ведущей как по волшебству появляется посудина диаметром чуть больше чайного блюдца, а по глубине немногим уступающая пиршественной чаше.
– Любой из вас имеет возможность уже на старте сегодняшнего шоу заработать баллы, – со своего трона вещает бритоголовый. – Надо всего лишь найти ключик от этой волшебной дверцы среди полутора дюжин других. Маленький ключик – ваш пропуск в следующий тур независимо от результатов испытаний, ждущих вас по ту сторону двери! А вот первая ошибка – я сегодня добрый – не будет зачтена. – Свет прожектора эффектно золотит безволосую макушку, являя внимательному зрителю иллюзию лаврового венка.
– На двери хоть пристойное начертано? – ехидно скрипит лесовичок, поводя носом от ведущего к ведущей и обратно.
– Вы умеете читать руны? – Кажется, ведущий немного пугается: как знать, чего там накреативили оформители? И кто из этих, непонятных, мог оказать им добровольную шефскую помощь?
– Ежели бы умел, чего ж спрашивал бы?
Цинни

 
Сообщения: 121
Зарегистрирован: 24 мар 2016, 13:52
Откуда: Орел
Карма: 149

Пред.

Вернуться в Мастерская

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6

cron