Проект "Фиеста"

[Цоккер]

А это узрел только в посте коллеги HoKoNi, в тексте пропустил

Фелек подавил зевок: вот из-за такого же зануды, умным тоном вещавшим очевидное

вещавшего

[Цоккер]

Хохе Хорхе как-то упомянул

Хозе Хорхе

[Краском]

Что-то тема застоялась... Это я виноват. Немножко освежу.

«Если Гавану окинуть мигом — рай-страна, страна что надо!» Вероятно, поэт был прав. Со своей точки зрения.
Вот только дождь в этом раю такой, будто Илья-пророк решил устроить генеральную помывку своей колесницы и врубил поливалку на полную мощность. Уже в тридцати метрах не видно ничегошеньки: лишь сплошная серая занавесь, с громким шипением безостановочно рушащаяся с небес на землю. Пока пассажиры перебегали от трапа Ту-154 компании Малева до автобуса, доставившего их к терминалу аэропорта Хосе Марти, промокли не только пальто, плащи и куртки, рассчитанные на европейскую погоду, но и вообще всё, вплоть до носок и нижнего белья. Тропики, ничего не попишешь…Антон с интересом поглядывал по сторонам, сравнивая суетящихся кубинцев, постоянно тарахтящих, размашисто жестикулируя и прибалдевших от первых минут на Острове Свободы туристов и командировочных.
«Ну что ж, зато никто не скажет, что нас сухо встретили»
— Товарищ Красовский, ну что вы крутитесь, как тот шар голубой? Вроде бы не впервые за океаном, а поведение несолидное, будто чукча, в Москву угодивший…
— Так погода же! Технику угробить легко, а где я здесь ещё такую найду? А камеры-то казённые, нет? За них, между прочим, государственной инвалютой буржуинам плочено… У, чтоб им, живоглотам, Кибальчиш каждую ночь в кошмарах снился вместе со всей Красной Армией!
— Не надо суетится. Суетится не надо — тоном товарища Саахова произнёс Климович. — Герметизацию кофроф лично проверял. Не хуже, чем у батискафа. Ничего с твоей драгоценной аппаратурой не случится. Если, конечно, носильщик не пьян…
— А если-таки пьян? Вдруг вся тутошняя бригада с утра отмечает день рождения пана Йозефа Купертинского, местного святого покровителя авиации? За-ради такого дела я спецом надыбаю ящик с ручкой-крутилкой, как в «Служили два товарища» и можно даже не гадать, кто будет вертеть эту шарманку!
— Так, отставить разговорчики! Похоже, к нам спешат гостеприимные хозяева…
Действительно, позади таможенной стойки уже улыбались во все шестьдесят четыре зуба двое молодцов в одинакового покроя светлых плащах. Впрочем, этой деталью одежды их сходство и заканчивалось: смугловатый брюнет в кремовой шляпе был подтянут и тонколиц, а негр со слипшимися от дождя антрацитовыми кудряшками — наоборот, плотен и широкоплеч. Здоровенные кулачищи бережно сжимали древко транспаранта «TV Srpska Kraina», но неровно сросшийся после неоднократных переломов нос и спюснутые уши явно выдавали человека, не раз стоявшего у канатов ринга.
Пара электрокаров, загруженных багажом пассажиров, постукивая на стыках пола, подкатились к ленте таможенного конвейера. Служащий аэропорта принялся споро, сверяясь с пёстрыми ярлычками, устанавливать чемоданы и кофры на чёрную резиновую дорожку, затаскивающую вещи, одну за другой, под бдительное око рентгена. Владельцы багажа тем временем заполняли опросные листы у пограничного контроля.
Гражданство? — Республика Сербская Краина.
Цель приезда? — Документальная киносъёмка.
Срок визита? — Две недели.
Посещали ли США? — Нет, никогда.
Владеете ли испанским? — Si, kompanjero Sargento de Primera!
Имеются ли у вас подрывные пропагандистские материалы, оружие, алкоголь, наркотические вещества? — Нет.
Шелест бумаги, тихий стук штампа…
— Saludos en Cuba!

Вы говорите, что Куба — райское местечко? Для туриста — вполне вероятно, особенно в сезон. Экзотическая кухня, ром, невиданные фрукты, экскурсии на крокодилью ферму и в старинный посёлок карибских индейцев, посещение казарм Монкада и «Гранмы», весёлое сумасшествие гаванского вечера с уличной музыкой и шикарными мулатками…
Две недели, проведенные на службе — это нечто совсем другое. Хотя обычной армейской «шагистики» и не было, да и количество тренировок значительно сократилось: в основном, занятия в тире по кубинской системе огневой подготовки (которая, надо признать, заметно эффективнее советской) и вождение: в РСР не было возможности ознакомиться с основными детищами американского автопрома, который составляет не менее 90% от всего ездящего по гондурасским дорогам. На Кубе же худо-бедно штатовские машины были в ходу, хотя, по большей части, достаточно раритетные образцы, ввезенные ещё при Батисте. Группа дислоцировалась в офицерской гостинице под приглядом коллег из «Шестёрки» ГРУ в Торренсе, так что красотами Гаваны удалось полюбоваться только из окошек автомобилей по пути из аэропорта и обратно.
Все эти дни гостей из России вводил в курс событий в Гондурасе тамошний абориген: Диего Мачадо Ксатручо, тот самый брюнет, который встречал их группу в аэропорту на пару с тем самым последователем Мохаммеда Али, который, как выяснилось, носил чин кубинского капитана и смешную — для чернокожего, разумеется — фамилию Бланко. Впрочем, по фамилии его никто не называл, имя же было обыкновеннейшим: Хуан. Диего за свои три дюжины годов ухитрился бурно пережить столько, что иному хватило бы лет на девяносто: играл в футбол, воровал, спасаясь от ареста завербовался в гондурасскую армию, ходил на шхуне сперва сборщиком кораллов, потом мотористом, попадал в кораблекрушение, бродяжничал, партизанил, был схвачен при разгроме отряда, бежал, прошёл пешком и на перекладных всю Центральную Америку от Гондураса до Мексики и вот уже больше года находился в эмиграции на Кубе. Кубинские товарищи настойчиво порекомендовали кандидатуру удачливого потомка конкистадоров в качестве консультанта и связующего звена с гондурасскими гверрильерос руководству ГРУ. Ну а Ходарцев, разумно рассудив, что местные кадры лишними на бывают, а кубинские товарищи абы кого не присоветуют, никаких возражений не имел.
Однако в аэропорт «сербских телевизионщиков» Диего провожать не поехал, сердечно распрощавшись с каждым за руку: его час наступит после того, как kompanjeros ruso ступят на прекрасную землю его Родины, чтобы помочь сделать жизнь в Гондурасе для простых людей хоть немножечко получше…

[Римма]

Краском
Замечательно у Вас получилось!
Заклепочка:

спасаясь от ареста, завербовался в гондурасскую армию,

[Инодин Николай]

И под всем под этим не бытовые разглагольствования, а добротная жизненная философия. ?

Мне кажется, что глагола к философии во фразе не хватает. ((

[Инодин Николай]

до носок и нижнего белья.

Герметизацию кофроф

Я бы написал "до носков" и "кофров"

[Краском]

до носок и нижнего белья.

Герметизацию кофроф

Я бы написал "до носков" и "кофров"

Спасибо, кофры уже замечены, отловлены и переправлены.
А "носок" - "носков" - имеют равноценное написание...

[Краском]

Нынешний кусочек продолжения

Пассажиры «Ан-24Б», рейса Сан-Сальвадор — Тегусигальпа без излишней суеты занимали места в салоне. Кроме наших героев и некоей дамы явно англосаксонского типа — вылитая Чёрная Королева мистера Кэррола — весь прочий народ был креолами. Оно и понятно: что в Сальвадоре что в Гондурасе негры и их потомки встречаются не слишком часто, а те, что есть — редко ухитряются подняться по социальной лестнице достаточно высоко, чтобы позволить себе авиаперелёты. Как говаривал герой известного советского кинобоевика: «Это, брат, марксизм. Наука!».
Поскольку группе предстояло продолжать играть роль киношников из Сербской Краины, основную часть сданного в багажный отсек самолёта имущества составляли боксы с чистыми кассетами, запасными аккумуляторами, штативами, аппаратурой для звукозаписи, уймой запчастей, из которых при необходимости можно было запросто соорудить целую телерадиотранстяционную станцию, а также двумя новенькими видеокамерами «нэшнел 1000м», при выдаче которых под феликсову расписку начальник техотдела вздыхал так тяжко, что мог бы загасить пылающий фальшфейер. Отдельным багажным местом числился пластиковый ящик на колёсах, в котором до поры до времени покоился переносной европауэровский бензогенератор. А как же без него? «Сеньоры с телевидения хотят снимать развалины древних индейских городов, затерявшихся в джунглях», ага…
На самом деле все эти запасы предназначались не для съёмок мифического телефильма, а для развёртывания в партизанской зоне Гондураса своей телерадиостанции, вещающей не только внутри страны, где большинство семей батраков-пеонов до сих пор не имело не только телевизоров, но и во внешний мир, чтобы таким образом прорвать информационную блокаду марионеточного проамериканского режима. Такова уж современная война, в которой видеокамера стала таким же, если не более серьёзным оружием, как автомат или миномёт. Заведовать всем этим богатством предстояло Красовскому, как профессиональному репортёру, досконально изучившего своё дело не только в университетских аудиториях и удобной студии, но и трясясь на броне БТРов и вжимаясь в кубанский чернозём под пулями исламистов, и на спусковой крючок АКМ его палец нажимал так же привычно, как на кнопку фотоаппарата. Такое было время, когда над страной полыхали пожары, а верность ценилась превыше богатства.
Наши герои спокойно заняли свои прежние места в салоне. Правда, оказалось, что летевший из Гаваны рядом с Марией пассажир остался в Сан-Сальвадоре, и в опустевшее синее кресло опустился стройный латиноамериканец в бежевом летнем костюме со старомодной чёрной тростью, чьё навершие было выполнено в виде впившегося когтями в земной шар серебряного орлана. На руке выделялся массивный золотой перстень. Алюминиевый «дипломат» с никелированными стальными уголками он не стал закидывать на багажную полку, а аккуратно разместил в ногах.
Удивительное дело: будто не живой человек, а персонаж какой-то «Санта-Барбары», соскочивший с телеэкрана.
Не успел самолёт достигнуть высоты, когда пропадает ощущение ватности в ушах, новый сосед щёлкнул крышкой серебряного же портсигарчика, галантно протягивая его Марии:
— Прошу, сеньорита! Прекрасное американское средство против неприятных ощущений в полёте!
Вместо сигарет в портсигаре в три рядка лежали аккуратненькие квадратики конфет в бело-зелёных фантиках.
— Благодарю, сеньор. Но воздержусь.
— Как будет угодно сеньорите! Позвольте представиться: дон Мануэль Гарсия. Сеньорита позволит поинтересоваться её именем?
— Мария. Просто Мария. Вы всегда так общительны, сеньор Гарсия?
— А чем лучше скоротать время в пути, как ни приятной беседой? Судя по вашему выговору, вы не американка. Европа, я угадал?
— Да.
— Гости из Европы в нашу страну приезжают не часто, насколько я знаю. По делам или туризм?
— Бизнес, сеньор Гарсия, исключительно бизнес. Будем снимать документальное кино о древних индейских цивилизациях. А вы с какой, простите, целью интересуетесь?
Лицо гондурасского дона расплылось в широчайшей из улыбок:
— О, сеньора Мария, прошу простить: всего лишь природная любознательность, помноженная на профессиональные привычки. Мне, видите ли, по роду службы приходится довольно много заниматься анализом. Но для того, чтобы анализировать информацию, её нужно сперва откуда-то получить!
«Да, вот только аналитиков нам тут и не хватало для полного, блин, счастья. А как смотрит, как смотрит: прямо как хохол на сало! У, Штирлиц недоделанный!»
— Солидная у вас служба. А почему у вас на перстне звёздочки? Вы что — коммунист, или это национальная символика?
От простого вопроса холёные усики над верхней губой гондурасца вздёрнулись, словно шипы кактуса, галантная улыбка превратилась на миг в оскал яростного хищника, смуглое лицо потемнело, наливаясь кровью:
— Что-о?! Меня, потомка конквистадоров, в чьём роду был сам вице-король Вест-Индии, назвать коммунистом??! Сравнить с голозадыми нищебродами и русскими варварами? Это непостижимо!
— О, прошу прощения, дон Гарсия, миллион извинений! Я никак не желала оскорбить вас! Просто у нас дома пятиконечные звёзды — это символика красных, вот я и удивилась, почему такой благородный сеньор носит такое украшение на пальце!
Актёрский опыт Марии был невелик: так, участие в нескольких постановках ещё на школьной сцене. Однако, похоже, выраженное раскаяние и неприкрытая лесть смягчили гнев «потомка конквистадоров». Лицо его приняло прежнее выражение, стиснутые на оголовье трости пальцы расслабились. Однако в голосе его прозвучала нотка подозрительности:
— Сеньора Мария из России?
— Нет, дон Гарсия, мы с коллегами — из Сербской Краины.
— Звучит странно… Это где?
— На Балканах, между Италией и Турцией. Раньше наша страна называлась Югославией. Сейчас единое государство раскололось и провинции стали жить сами по себе.
— А, Югославия! Знаю-знаю. Когда я учился в Соединённых Штатах, нам рассказывали про вашу армию. Иосиф Тито, Энвер Ходжа, оружейный завод «Чрвена звязда», гористая местность, местами труднопроходимая для танков и иной бронетехники. Да, ещё и футбольный клуб «Партизан»… Правильно?
— Правильно. Почти. Потому что Энвер Ходжа — он всё-таки из Албании.
«Интересный подбор сведений у господинчика. Это где же он служит, что его учили про оружейное производство и танкоопасные направления на другом конце света?»
— Албания или Югославия — нам это не важно. Лекцию про Балканы и Грецию нам давали в одной теме.
— А где проходили эти лекции?
— Разве я вам не сказал, сеньора Мария? В Вест-Пойнте. Я имел счастье быть среди тех немногих представителей стран, союзных США, которые развивали свои знания в лучшей военной академии Америки, а значит — и всего мира! Собственно, я сейчас и возвращаюсь именно с традиционной встречи выпускников. Этот памятный перстень я имею честь носить уже пятый год подряд и надеюсь оставить его как семейную реликвию своим будущим детям.
У нас маленькая страна, сеньора, но у нас есть большой друг — Соединённые Штаты Америки. Наши друзья щедро помогают нам и кредитами, и советами. Я имел счастье лично прикоснуться к светочу американской демократии и военной науки — и горжусь тем, что помогаю великому делу борьбы с русской коммунистической угрозой, протянувшей свои руки даже в наш маленький Гондурас!
— Ну откуда у вас русские, дон Гарсия? Я думала, что в Тегусигальпе нет даже их посольства!
— Действительно, нет, слава Пресвятой Деве! Вполне достаточно, что проклятые коммунисты имеют посольство и военных советников в Никарагуа, а Кубу и вовсе оккупировали!
— Простите, сеньор Гарсия, но мы прибыли сюда через Кубу, и не видели на улицах Гаваны ни русских танков, ни патрулей. Да и сейчас мы с вами спокойно летим самолётом авиакомпании «Кубана», и наш экипаж давно мог бы бежать от оккупации в любую страну Центральной Америки или в США…
— Наверняка эти пилоты — фанатичные коммунисты-коллаборационисты, а их семьи находятся в заложниках в специально отведённых концентрационных лагерях! А русских солдат вы не увидели, вероятно, потому, что их всех направили готовиться к вторжению на американский континент или, что скорее всего, отбирать продукты у кубинских крестьян. У русских это называется «продразвьорстька».
Да… Ну что тут скажешь? Мария решила промолчать…
Но вот её собеседник молчать явно не собирался:
— А почему, собственно, сеньора Мария, вы решили добираться к нам через Кубу, а не через США?
— Вероятно потому, что так выгоднее и быстрее, а как говорят американцы, «time is money». Да и безопаснее так: самолёты русского производства попадают в катастрофы заметно реже, чем «Боинги»…
— Не понимаю, почему вы так восхваляете русскую технику, хотя готов признать, что в смысле дешевизны полётов американские компании, действительно, слегка проигрывают… — Мануэль Гарсия слегка погрустнел, но тут же переключился на другую тему:
— А где сеньора Мария планирует остановиться в Тегусигальпе? Я хотел бы пригласить сеньору полюбоваться красотами и достопримечательностями нашей прекрасной столицы! Готов предоставить свой автомобиль с водителем в полное ваше распоряжение!
— Я думаю, режиссёр нашей съёмочной группы этого не одобрит: у нас достаточно плотный график съёмок…
Наплевав на все правила поведения в салоне самолёта, сидевший впереди Антон отщёлкнул ремень безопасности и поднялся с кресла:
— Вот именно: категорически не одобрю! Не кажется ли вам, сеньор, что ваша назойливость становится несколько утомительной? — и многозначительно погладил кулак.
Дальнейший полёт прошёл в молчании…

[Инодин Николай]

В начале отрывка много громоздких, слишком сложных предложений, каждое из которых можно разделить на два-три без ущерба для содержания.

[Краском]

Дальнейший полёт прошёл в молчании…
Вскоре после того, как «Ан-24Б» пересек невидимую в воздухе границу между Сальвадором и Гондурасом, началась болтанка. Вышедшая в салон миловидная мулаточка-стюардесса строгим голосом, но сохраняя при том приветливую улыбку, потребовала пристегнуть ремни. Ещё минут через двадцать самолёт, будто атакующий штурмовик, с разворота опустил нос градусов на сорок пять-пятьдесят и пошёл вниз.
— Что случилось? Авария?
— О, не беспокойтесь, сеньора! Мы просто идём на посадку. Вокруг аэропорта — горы и далеко не каждый пилот способен здесь приземлиться, тем более — на таком крупном летательном аппарате, как эта русская машина.

Аэропорт Текусигальпы, несмотря на столичный статус, особой изысканностью не блистал. На краю не слишком длинного лётного поля теснилось несколько строений, главным образом кирпичных, над одним из которых указующе тыкался в небо «палец» башенки диспетчеров. На паре флагштоков плескались на ветру полосатый сине-белый флаг Гондураса и неизвестный нашим героям голубой с жёлто-чёрной эмблемой в центре: вероятно, фирменный флаг какой-то местной авиакомпании. Таможенная проверка с паспортным контролем задержали группу минут на сорок, в то время как элегантный попутчик Марии прошёл через контроль задержавшись лишь на время, необходимое, чтобы взмахнуть перед лицом пограничного чиновника развёрнутым бумажником на манер киношных американских детективов. Сквозь стеклянную дверь было видно, как он, сбежав по ступенькам крыльца, уселся в большую серую машину, дверцу которой услужливо распахнул перед ним солдат в отутюженной камуфляжной форме и круто заломленном черном берете на голове.
Возле аэропорта группу снова, как и на Кубе, встречали. Но на этот раз это были не сотрудники спецслужб, а водитель заблаговременно заказанного по телефону небольшого автобуса местной турфирмы. Имущество прибывших разместилось частично в багажнике на крыше, частично — в задней части салона, сами же они заняли места на довольно удобных, но слегка замызганных пассажирских сиденьях. Как только все расселись, шофёр стартанул с места так, будто опаздывал на собственную свадьбу с первой красавицей всей Латинской Америки.
Впрочем, «летели» они недолго: водитель несколько сбавил скорость перед въездом с шоссе на городские улицы, буркнув при этом поясняюще: «Policianos!».
Город Текусигальпа напомнил Антону Тбилиси советских времён. Также карабкались вверх по горному склону кирпичные дома, таким блестящим пояском же пересекала город быстрая река. Также редкие, но довольно широкие проспекты пересекались кривыми узкими улочками, где вдоль балконов на натянутых на блочках-колёсиках проволоках сушилось бельё, а ленивые лохматые псы бессовестно дрыхли, кайфуя в солнечных лучах прямо под стенами строений, перегораживая собой тротуары.
Впрочем, на этом сходство и заканчивалось. Уютных зелёных скверов, столь частых в древнем Тифлисе, в столице Гондураса им не встретилось. Да и сами улицы, по которым везли путешественников, были лишены деревьев, дающих благодатную тень в летний зной. На горном склоне, правее телевышки не высились светлые стены храма святого Давида, а безобразной железной голливудщиной корявились рекламные буквы «COCA COLA». То тут, то там на улицах торчали парные полицейские патрули в синих рубахах: некоторые в накинутых бронежилетах, но все поголовно с оружием: главным образом пистолет-пулеметами «Рюгер МП-9». В этом изобилии вооружённых людей на улице ощущалось что-то гнетущее: Антон ощутил те же нотки тревоги, как в сентябре девяносто третьего, когда он с друзьями вышел на площадь Курского вокзала, чтобы направиться на вновь покрывшуюся баррикадами Краснопресненскую набережную. Много с тех пор воды утекло: кто же знал, что придётся очутиться на другой стороне «шарика»…
Минут этак с двадцать попетляв по нешироким улицам, Текусигальпы, их автобусик въехал в «карман» гостиничной стоянки и неразговорчивый водитель, обежав машину, встал у пассажирской двери, выразительно держа ковшиком смуглую ладонь. Пришлось в качестве чаевых выдать купюру с портретом Линкольна. Судя по ошалело-счастливому выражению лица наследника кучеров латиноамериканских дилижансов, сумма его более, чем устроила.
«Да, нужно наменять здешней валюты. А то если «вечнозелёные» бесконтрольно транжирить — самим придётся на подножный корм переходить. А не хотелось бы, без крайней необходимости».
Снаружи гостиница выглядела неприхотливо: рыже-кирпичный фасад с окнами, узкими, наподобие крепостных бойниц, по первому этажу и достаточно широкими по второму, высокие входные двери с мощными металлическими ручками, крыльцо в две ступени, пластиковая вывеска с объёмными буквами «Guava Hotel». Внутри всё было гораздо приятнее: прохлада кондиционера, оформленный в консервативном стиле, с обшитыми панелями стенами и удобной мебелью вестибюль, предупредительный администратор на ресепшне, маленькие, но аккуратные одноместные номера. Словом, люди, готовившие размещение «сербской съёмочной группы» выполнили свою задачу, как можно лучше. Теперь наступало время, когда отряд должен будет приступить к выполнению самой сложной части задачи: работе в полевых условиях…