Экипаж легкого танка

Модераторы: ХРуст, Александр Ершов, ВинипегНави, HoKoNi

Re: Экипаж легкого танка

Сообщение Алексей » 05 дек 2014, 16:04

...повернулся к Володе,-Ведомым к Избинскому пойдешь...
"Ведомым"- наверно с маленькой буквы?
Кто хочет,тот ищет возможности,кто не хочет-ищет причины.(Сократ)
Аватара пользователя
Алексей

 
Сообщения: 1080
Зарегистрирован: 12 окт 2014, 11:44
Откуда: Орехово-Зуево, МО.
Карма: 414

Сообщение Владимир Тимофеев » 06 дек 2014, 11:43

Часть 2. Перенос

Выполз панцер на большак,
Получил снарядом в бак.
Без пехотного прикрытия
Получи, фашист, накрытие.

У снаряда моего
Тонкий наконечник.
Хоть «калибер» не того,
Но – стальной сердечник.

(М.Кацнельсон. Частушки )

18 сентября 2015г. Степь к северу от Волгограда.

- Сержант Винарский, 12-я танковая бригада.
- Лейтенант Микоян, 434-й истребительный, - и чуть погодя, - Владимир.
- Евгений, - сержант пожал протянутую руку. – Простите, товарищ лейтенант, что мы вас чуть было не … того. Неожиданно оно все как-то получилось.
- Ничего, - поморщился летчик, потирая плечо и шею.
…Летчика танкисты действительно чуть было не уконтропупили. Когда он прыгнул вбок под защиту обломков, сержант чисто на автомате пальнул туда бронебойным. Бронебойным. По истребителю. По уже сбитому истребителю, из пушки, бронебойным снарядом. Слава богу, не осколочным, да и промазал к тому же. Танк остановился на небольшом подъемчике, и угол возвышения оказался великоват для прицельного выстрела – снаряд усвистел куда-то за склон оврага. Да еще плюс паникер Синицын со своими воплями «Волки! Волки!». Ну то есть он конечно не про волков орал, а «Фрицы! Фрицы!», но суть дела это не меняет – командира подставил конкретно. Слава богу, разобрались в конце концов…
Винарский окинул взглядом лейтенанта. «А ведь он молодой совсем», - мелькнула мысль. «Хотя нет. Теперь уже нет. Раз через смерть прошел. Удивительно – самолет на куски, а у него ни царапины». И, словно подслушав чужие мысли, летчик глухо и с какой-то обидой проговорил:
- Сбили меня, парни. И убили, - а потом повторил еще раз. – Да, убили. Но я живой. И ни царапины. Почему? Не знаю. Но живой.
Тут лейтенант неожиданно всхлипнул, а потом сел на землю, обхватив руками голову.
- Я же… я же… мне же за ведущим надо… а я…я... – глотая слезы, бормотал он, не обращая внимания на окружающих.
Стоящие рядом бойцы растерянно молчали. Первым опомнился Макарыч.
- Ладно, паря, убиваться тебе, - ободрил он лейтенанта, присев рядом. – Живой, и хорошо. Значит, дашь еще гансам по мордасам.
- Во-во, точно, - подхватил Винарский, устраиваясь с другой стороны. – Я, помнится, в первом бою тоже командира потерял. Это еще в начале войны было, в Прибалтике. Я тогда на бэтэшке заряжающим был…
Рассказом сержанта заслушался даже Барабаш, хотя слышал его уже раз третий или четвертый. Кацнельсон, тот вообще рот разинул, а успокоившийся лейтенант, дослушав историю до конца, смущенно пробормотал:
- Простите, товарищи, расслабился, - а потом, поднявшись с земли, добавил уже нормальным голосом. - И еще. Я все-таки летчик и воевать в небе привык. А тут земля. Так что… командуйте, товарищ сержант.
- Есть командовать. Владимир… Вас как по батюшке-то?
- Анастасович. Но можете меня просто Володей звать.
- Владимир Анастасович…Анастасович, - тихо пробурчал себе под нос Винарский и внимательно посмотрел на лейтенанта Микояна. Прямой, чуть с горбинкой нос, слегка зачесанные назад жесткие волосы. Губы плотно сжаты, а темные, словно бы удивляющиеся чему-то глаза готовы распахнуться навстречу всему миру и любить, любить его до бесконечности, радоваться жизни и дарить эту радость всем, кто хоть на мгновение готов принять в себя неуемный, наполненный молодостью и счастьем взгляд. Девушки, подумалось сержанту, от таких глаз млеть должны, без шансов. «А ведь похож, черт возьми».
- А Анастас Иванович Мико…
- Да, это мой отец, - резко перебил Винарского лейтенант. – Только не надо об этом. Хорошо?
- Извини… Володя, - смутился танкист. – Просто удивился… слегка.
- Да нет тут ничего удивительного, - вздохнул летчик. - Отец же за меня воевать не будет. И брат… тоже.
- Ну тогда, товарищ лейтенант, берите моих двоих и наверх. Осмотреться надо, что-то странно здесь как-то. – покачал головой Винарский и повернулся бойцам. – Сима, Марик! Я к танку, а вы - с лейтенантом. И повнимательнее там.
- Ну что ж, пошли, парни, - Володя достал из кобуры ТТ и, махнув сопровождающим, двинулся наискосок по склону, осторожно переступая ногами по осыпающейся земле. Вооруженные автоматами Барабаш с Кацнельсоном последовали за ним, и через несколько секунд все трое скрылись в густой поросли над обрывом.
- А нам чего? – поинтересовался Синицын у подошедшего к танку командира. Винарский ловко запрыгнул на броню и уселся рядом с люком механика, придерживаясь левой рукой за створку.
- Значит так, Гриш. Осторожненько подъезжаем к самолету… Отлично. Теперь дальше. Видишь, какую он колею нам оставил. В-о-о-т… Аккуратненько… аккуратненько…молодец. Тормозим, глушим… Прекрасно. Ща глянем, чего там дальше.
Спрыгнув с брони, сержант с наслаждением потянулся, вдыхая свежий, чуть прохладный воздух осеннего дня. Легкий ветерок гладил пока еще зеленую траву, лаская волнистой рябью подлесок, охватывал передовые деревья, что одинокими стражниками выстроились вдоль опушки лесополосы, рассеченной наискось шрамом-оврагом, взбивал осыпающиеся желтым и красным кроны молоденьких берез и кленов. Высокие тополя, по всей видимости, первенцы этого тихого уголка, едва слышно шелестели листвой, мерно поскрипывая вскинутыми вверх ветвями.
- Хорошо-то как! – Евгений закинул руки за голову, подставляя лицо под лучи нежаркого солнца, с трудом пробивающиеся сквозь густую листву. Будто и не было года войны, грохота сражений, гибели друзей и врагов, боли и пота, радости побед и горечи поражений. Все это словно осталось там, в овраге, за темной пеленой странного тумана. Сержант обернулся было к Синицыну, мысленно собираясь поделиться с ним внезапно накатившим счастьем, но сухие щелчки пистолетных выстрелов и знакомый треск ППШ мгновенно смели улыбку с закопченого лица. Одним прыжком взлетев на броню, командир танка нырнул в башенный люк, занимая место у панорамы.
- Гриша, заводи!.. Быстрее, едренть! Березу кривую видишь!?..От, дурья башка!.. Да это я не тебе… Левее, левее, полный! Не спи, мать твою! – кляня себя последними словами, Винарский накручивал и накручивал водителя, заставляя того выжимать последние силы из захлебывающихся топливной смесью моторов. Через десять секунд бронированная машина, подстегиваемая без малого двумя сотнями лошадиных сил, с визгом и грохотом проскочила подлесок и вылетела на разбитый асфальт давно заброшенного большака.
---
Лейтенант поднял руку, приказывая остановиться. Кусты закончились. Низкорослая дикая вишня и колючий терн сменились более привычным для южной степи ковылем.
Марик с Макарычем, ощущая себя почти осназовцами, припали на одно колено и принялись с хищным блеском в глазах осматриваться, наводя автоматы на элементы пейзажа, кажущиеся им подозрительными. Участок лесополосы, из которой вышли разведчики, оказался единственным в ближайшей округе. Всюду, почти до горизонта, тянулась степь, изредка прерываемая невысокими грядами холмов. Терпкий резкий запах сухой полыни щекотал ноздри, некошенные травы колыхались под порывами ветра. А вот войной тут не пахло совершенно.
- Черт, странно как-то, - прервал молчание лейтенант. – Где это мы?
- Да вроде там же, где и были, - с сомнением пробурчал Барабаш. – Только без танков.
- Ага. И без немцев, - подтвердил Кацнельсон. – И вообще, похоже, война тут давно закончилась.
- Н-да, - лейтенант вновь задумался, разглядывая асфальтовую дорогу, виднеющуюся невдалеке и уходящую куда-то за деревья.
- Дорога есть. Значит, и люди есть. Только нечасто они здесь ездят. Вон как разбито все, и травка растет прямо по камню, - продолжал бубнить Барабаш. – Не нравится мне здесь, ох, не нрав…
В этот момент в шуршание ветра вклинился едва различимый шум автомобильных моторов, и летчик снова махнул рукой, прерывая ворчание Макарыча. Повинуясь приказу, бойцы залегли, осторожно высматривая сквозь травяные просветы вьющуюся темной лентой дорогу.
Через несколько минут на большаке показался какой-то странный автомобиль. Грязновато-белого цвета, с ломаными обводами и широкими шинами, далеко выступающими за колесные арки, приземистая машина довольно быстро двигалась в сторону затаившихся красноармейцев. На дороге ее мотало туда-сюда, словно водитель был пьян или имел серьезные проблемы с рулевым управлением. Самое удивительное, что гула двигателя странной легковушки не было слышно – только шелест покрышек и свист ветра, загоняющего воздух под капот через похожую на оскал радиаторную решетку. Источниками же шума, так насторожившего бойцов РККА, оказались двое других участников дорожного движения. Угловатые похожие на небольшие автобусы коробки с антрацитово блестящими гранями вылетели из-за деревьев, как два здоровенных ротвейлера, преследующих беззащитную жертву. Из-под огромных бешенно вращающихся колес во все стороны летели камни, гравий и осколки асфальта. Этим черным монстрам было явно наплевать на неровности покрытия и еще виднеющуюся кое-где разметку. Не наплевать им было только на белое авто, что изо всех сил пыталось оторваться от преследователей.
Но, увы, уйти от погони белой машине не удалось. Одна из черных коробок обошла приземистую слева и прижала ее к обочине, а вторая, завизжав тормозами, буквально уткнулась мощным передком в задний бампер объекта преследования. Из кабин загонщиков выскочили несколько человек в камуфляже и бросились к передним дверцам белой легковушки, выставив перед собой автоматы. По крайней мере, предметы в их руках представлялись красноармейцам именно автоматами, ну или, на худой конец, самозарядными винтовками, благо волею случая до места событий оказалось совсем недалеко - метров двадцать-двадцать пять, и рассмотреть чужое оружие можно было без особых усилий. Еще один из обитателей черного «автобуса», того, который был спереди, высунулся из люка на крыше с большим пулеметом ленточного заряжания на коротком кронштейне и принялся крутить длинным стволом-хоботом в разные стороны, выискивая возможную цель. Лейтенант замер в траве, боясь пошевелиться под пристальным взглядом наблюдателя, а Кацнельсон, кажется, совсем перестал дышать. И лишь Барабаш невозмутимо рассматривал происходящее на дороге, стараясь, правда, при этом так же, как и остальные, не делать лишних движений.
Тем временем «камуфлированные» распахнули дверцы прижатой к обочине машины и выволокли из нее двух человек. Пассажиром оказался молодой парень, почти мальчишка, лет пятнадцати, и его сразу опрокинули на землю, лицом вниз, заставив положить руки на голову. Водителем же была девушка. Двое нападавших ухватили ее за руки и прижали к боковине кузова. Третий, судя по уверенной властности движений, командир, что-то спросил у задержанной, но в ответ, видимо, получил нечто, не очень его устраивающее, поскольку скривился и с размаху ударил даму в живот. Девушка бессильно согнулась и исчезла из поля зрения наблюдающих за развитием ситуации красноармейцев. Пулеметчик уже не глядел в сторону разведчиков, целиком сосредоточившись на лесополосе, как на наиболее опасном участке, и потому Барабаш рискнул поделиться с товарищами своими соображениями.
- От, скоты, - прошипел он со злостью. – Девку бьют, как фашисты какие.
- Серафим Макарович, а вы на форму, на форму гляньте, - зашептал лежащий рядом Марик.
- А что форма? Форма как фор…
- Да нет, не на этих, - перебил Макарыча Кацнельсон. – На парне… и на девушке тоже. Вон, смотрите.
- Ёшки-матрешки! И вправду! - подтвердил Барабаш, присмотревшись к одежде уложенного на асфальт юноши. Во что была одета девушка, он разглядеть не мог – мешал кузов автомобиля. Но, поднапрягшись, мехвод вспомнил отдельные детали, поначалу не отмеченные взглядом, но глаз все-таки зацепившие.
- Наша форма, наша, - продолжал жарко шептать Кацнельсон. – Гимнастерки, сапоги, петлицы даже и знаки нарукавные. Только галифе синие, ну, как у кавалеристов или летчиков, ага…
- Ага, ага, - передразнил Макарыч красноармейца. – Ты ж сам давеча уверял, что войны тут нет. Как же? Нет ее? Вот она, война-то. Вот тебе и ага… студент.
Марик обиженно замолчал и покосился на лейтенанта. Летчик, конечно же, слышал разговор танкистов, но ничего не сказал, продолжая наблюдать за развитием событий на дороге. А там происходило следующее. Девушку подтащили поближе к парню, и главарь налетчиков опять о чем-то спросил ее. Результат был тем же, что и в предыдущий раз– ответ не устроил командира напавших. Он вновь ударил девушку, только уже не в живот, а по лицу - сильно, наотмашь. Голова задержанной дернулась, из разбитой губы потекла кровь.
- Все, парни. Я пошел, - тихо произнес летчик.
- Да ты что, лейтенант? Да они же тебя щас… - Барабаш попытался было остановить лейтенанта, но тот только отмахнулся:
- Отставить. Все нормально, все под контролем. Вы только, как выстрелы услышите, так сразу огонь открывайте. Первым делом пулеметчика, а потом остальных. Только меня и ребят не зацепите. Ну. Все. Пошел.
Засунув пистолет в кобуру и скинув шлем, Володя отполз от импровизированной засады метров на десять, поднялся из травы и уверенно зашагал к стоящим на дороге машинам. Как учил его в свое время отец, голова должна оставаться холодной. Всегда. Даже когда все висит на волоске. И если не хватает уверенности и знаний, все равно надо оставаться самим собой, и никто не должен усомниться в твоей силе и в той правде, что стоит за тобой. «Ну что ж, информации мало. Но кто враг, уже понятно. Значит, уверенность и нахальство. Да, да, обыкновенная наглость. Пусть считают, что я вправе отдавать приказы. Даже им. И пусть боятся».
В обрывках фраз, долетавших до красноармейцев, несколько раз мелькнули слова, произнесенные на армянском и, кажется, на грузинском. «Вот на этом мы их и подловим». Двое бандитов, державших парня, имели ярко выраженную кавказскую внешность, лица еще двоих скрывались под надвинутыми на глаза длинными козырьками странных головных уборов. К какой национальности принадлежал пулеметчик, тоже оставалось неясным, но особого значения это не имело – его участие в предстоящем разговоре сводилось к минимуму. А вот главарь был, похоже, славянином – говорил он, по крайней мере, по-русски.
Семь пар глаз, включая девушку и того, кто с пулеметом, уставились на идущего к машинам лейтенанта. Стволы автоматов моментально нацелились в его сторону, и лишь стрелок на крыше «автобуса» не стал разворачивать оружие, продолжая косить одним глазом на лесополосу. Руки слегка на отлете, твердая уверенная походка, насмешливое и одновременно злое выражение лица появившегося непонятно откуда человека, видимо, немного смутили бандитов. Впоследствии даже сам Володя не мог понять, откуда у него в тот момент проявился такой талант к лицедейству.
Главный бандит опустил ствол и резко крикнул:
- Ты кто? Стоять, не двигаться!
- Барев дзез! Гамарджобат! – спокойно произнес летчик и тут же, не останавливаясь, рявкнул по-русски. – Какого хрена!?
- Что какого хрена? – не понял главарь.
Лейтенант в ответ разразился длинным ругательством сразу на трех языках, не давая предводителю налетчиков возможности опомниться и трезво оценить ситуацию.
- Какого хрена вы срываете операцию? – продолжал орать Микоян в лицо опешившему от такого напора главарю. – Я Ашот Казарян из второго отряда. Два часа уже жду здесь этих, а вы, бараны тупые, мне все карты спутали. Что я теперь наверх докладывать буду? А!? Не слышу ответа?
Стоящий рядом с предводителем автоматчик повернулся к своему командиру и принялся что-то нашептывать тому на ухо. «…Дознаватели… внедрение… спецгруппа…», - до Володи долетело лишь несколько слов, но этого оказалось достаточно, чтобы главарь вдруг переменился в лице и весь как-то сник от полученной информации.
- Прощу прощения, не знал, - теперь старший из налетчиков был сама любезность. – Эти сволочи пытались через пост проскочить, - кивнул он в сторону лежащего парня. – Двоих наших положили. Мы же не знали, что спецоперация… - продолжал оправдываться бандит, но Володя его уже не слушал. «Офигеть! Первым выстрелом - и прямо в яблочко! Ну охренеть просто! Ай да я». Брезгливо скривившись и тщательно скрывая охватившее его возбуждение, лейтенант небрежно отодвинул главаря и шагнул к девушке. Схватив ее плечи, он злобно проорал:
- Где!? Где и когда!?
Девушка молчала, с ненавистью глядя на нового мучителя. Изображая порыв ярости, лейтенант швырнул допрашиваемую на землю, а затем, встав на одно колено и выхватив из кобуры ТТ, он сунул пистолетный ствол прямо под нос упавшей.
- Повторяю еще раз. Где и когда!?
Сгрудившиеся вокруг налетчики расслабились, опустили оружие и принялись отпускать сальные шуточки, наблюдая за увлекательным процессом допроса. Володя же незаметно подмигнул девушке, с нескрываемым удовольствием отметив расширившиеся от удивления глаза красавицы, а потом резко развернулся и несколько раз выстрелил в окружающих его бандитов, в первую очередь, пытаясь достать самого главного.
Будь лейтенант один, ему бы вряд ли удалось уничтожить всех противников. И никакая внезапность не помогла бы. Один, без опыта, против шестерых, да еще с автоматами – это фантастика. Но залегшие в засаде и не замеченные никем бойцы не подкачали. Как только прозвучали первые выстрелы, Макарыч с Кацнельсоном несколькими прицельными очередями срезали и пулеметчика, и остальных бандитов. Благо, что лейтенант упал, прикрывая собой девушку, а ее напарник и так уже лежал на дороге и вскочить не пытался. Так что завалить не ожидавших нападения боевиков, не задев при этом никого из своих, оказалось задачей не слишком сложной.
Наступившую после выстрелов тишину прервал скрежет стартера и гул ожившего двигателя. Оказывается, в стоявшем позади «автобусе» еще оставались живые налетчики. Но, видимо, проникшись столь скорой расправой над сотоварищами, они решили в драку не лезть, а попытались быстро и очень решительно смыться. Однако сегодня фортуна была явно не на их стороне. Когда черная коробка на колесах, вихляя задом и поднимая клубы пыли, на всех парах рванула к лесу, на дорогу метрах в двухстах от места боестолкновения вылетел знакомый Т-70 под номером «236». Крутнувшись на месте и слегка довернув орудие, он шмальнул снарядом прямо по несущейся на него машине. Огненный болид насквозь прошил бандитский «автобус», смахнув по пути капот, а заодно и водительское кресло вместе с водителем. Потерявшая управление машина вильнула в сторону и, приподнявшись на двух колесах, свалилась в придорожный кювет.
Последний раз редактировалось Владимир Тимофеев 07 дек 2014, 14:25, всего редактировалось 2 раз(а).
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Сообщение Владимир Тимофеев » 07 дек 2014, 10:32

---
Лейтенант стоял на коленях возле обочины. Его уже второй раз подряд выворачивало наизнанку. Конечно, он видел смерть, видел подбитые танки, видел падающие вниз горящие самолеты, видел раненых и даже убитых товарищей. Но все это было где-то там, на земле, кажущейся с высоты птичьего полета такой игрушечной и такой далекой. Словно в кино, словно бы все понарошку. А тут… Ну до чего же положение дурацкое! И перед ребятами неловко.
На плечо мягко легла рука. Девушка. С растрепанными каштановыми волосами и шрамом на губе, в помятой и запыленной гимнастерке, но все равно красивая. Тонкая и гибкая, как лоза, и в то же время твердая, как сталь, - ведь даже бровью не повела, когда сволочам этим в лицо смотрела. И сильная. Наверное. И движется она так, как…как…ух, как же она движется! Володя попытался немного отстраниться, смущаясь собственной слабости, но девушка сжала ладонь, не отпуская плечо лейтенанта.
- Меня Оля зовут.
- Володя, - прошептал летчик, сгорая от стыда и утирая губы рукавом. – Извини…те. Я тут… немного… я…
- Дурачок, - ласково улыбнулась девушка, протягивая лейтенанту фляжку с водой. – Ты же нас всех спас. А это… это ерунда. Так всегда в первый раз бывает.
- Спасибо, - Володя тихо улыбнулся в ответ, ополоснул лицо и медленно поднялся, разворачиваясь к собеседнице. – Спасибо. Я… в норме… Оля.
- Вот и славно, - рассмеялась Ольга, озорно сверкнув зелеными глазами. – Кстати. Вы, товарищ лейтенант, даме чуть руку не сломали, когда ее на землю укладывали, - и вновь заливисто расхохоталась, заметив, что и так слегка покрасневшие уши летчика после этих ее слов стали совсем пунцовыми.
- Ладно, Володя, не смущайтесь. Это у меня всегда так, после стычки смеяться хочется… Пойдемте уж, - девушка взяла лейтенанта за локоть и решительно повела его к машинам.
А у машин уже вовсю распоряжался Винарский. Барабаша он отправил проверять первый автомобиль, тот, который с пулеметчиком, - вдруг в нем еще какой злыдень затихарился. Марика озадачил второй черной коробкой, и тот тут же бросился к перевернувшемуся «автобусу» на предмет посмотреть, «кого и скольких мы там расхреначили». Однако, пока инструктировал Кацнельсона, на глаза попался Синицын, со скучающим видом разглядывающий окрестности из люка мехвода. Этот непорядок сержант вынести не смог и рявкнул на мающегося бездельем бойца. В итоге Синицын принялся активно шмонать жмуров, в живописных позах раскинувшихся на дороге. Нарезав всем задачи и не трогая пока еще не отошедшего от боя лейтенанта, Винарский взялся, наконец, за спасенного красноармейцами парня, резонно посчитав его ценнейшим источником информации об окружающем мире.
- Тебя как зовут-то, братишка? – спросил сержант у привалившегося к колесу паренька, присев перед ним на корточки. Спасенный изумленно озирался, видимо, еще не до конца осознавая произошедшее.
- Антон я. Антон Фомин, боец Красной Армии, - проговорил он ломким юношеским баском. – А Оля где? Ну, сеструха моя.
- Да вон она. С лейтенантом нашим героическим общается, - махнул рукой сержант и продолжил. – Так откуда, говоришь, вы тут взялись?
- Как откуда? – удивился парень, перестав, наконец, мотать головой. – Из Иловли мы. Неужто не знаете?
- Так откуда ж нам знать? Мы же не местные.
- Да? – юноша недоверчиво покосился на танкиста. – Так ведь форма на вас такая… правильная, да и этих вы сразу… того. Вы же вроде танкист, товарищ сержант.
- Ну, что не моряк, это точно, - ухмыльнулся Винарский. – А вот твое обмундирование, боец, у меня сомнение вызывает. Петлицы малиновые, а кант зеленый. Ремень не тот и карманы не на месте. Да и звезды полковничьи на рукаве – это уж совсем ни в какие ворота не лезет.
- А мы все так одеваемся, - ошарашенно пробормотал парень. – Как эти подонки власть здесь взяли, так мы свою форму сделали. Такую, чтоб сразу своих видеть. Мы теперь Красная Армия, как в Великую Отечественную. Раньше у нас тут много реконструкторов было, вот и пригодилась форма старая.
- В Великую Отечественную, значит, - проговорил сержант задумчиво и, поднявшись во весь рост, обернулся к девушке и лейтенанту. «А лейтенант – молодец. Дурак, конечно, но все равно молодец. Герой».
Глядя на парочку, возвращающуюся от обочины к застывшим на дороге машинам, он мысленно улыбнулся: «Все, попал наш лейтенант. Видок у него, как будто мешком по башке стукнули. Такой только у влюбленных и бывает. И девчушка тоже, вон как глазами стреляет. Ох, хороша чертовка». Сам сержант, хоть и был роста небольшого и атлетическим сложением не отличался, предпочитал женщин статных, таких, чтобы и спереди, и сзади все было ого-го. Да и мехвод его, бывший сельский тракторист Серафим Барабаш, в этом разрезе всегда поддерживал командирские предпочтения. Однако тут танкист не мог не признать, что барышня и впрямь оказалась симпатичной, стройной, как раз для лейтенанта. «А неплохая из них пара получится. Одобряем».
- Ну, как вы, товарищ лейтенант? – поинтересовался сержант у летчика. Тот в ответ только пожал плечами, слегка покосившись на девушку, продолжающую держать его за локоть. В этот момент к Винарскому подрысил Кацнельсон, задыхаясь от усердия и быстрого бега.
- Один там был, товарищ сержант. Готовый. Только сапоги от него и остались.
- Ну и хорошо, - подытожил командир. – А вас, барышня, как звать-величать? – он вновь повернулся к девушке.
- Ольга, - с небольшой заминкой ответила та, недоуменно сравнивая значки на петлицах у вопрошающего и того, кто стоял рядом с ней.
- Он старший, - глухо пояснил лейтенант.
- Понятно, - Ольга кивнула и закончила уже по всей форме. – Ольга Фомина. Младший сержант Красной Армии.
- Сержант Винарский. 12-я танковая бригада РККА.
- Танковая бригада? – удивилась девушка и тут же, опомнившись, извинилась. – Простите, товарищ сержант, не знала просто, что у нас танки есть. Да, кстати, бросьте вы это, - она поморщилась и указала взглядом на Синицына, собирающего оружие убитых бандитов. – Кустарщина же китайская. Из них стрелять невозможно. Отказ за отказом.
Винарский кивнул бойцу, и тот бросил на землю все собранное с налетчиков барахло.
Антон, брат Ольги, все это время продолжал сидеть на земле, опираясь спиной на высокое колесо изрешеченного пулями автомобиля. Болела голова, да и позвоночник постреливал от каждого неосторожного движения. Все же бандиты успели слегка попинать его ногами, пока их не завалили эти странные бойцы в до боли знакомой форме. Удивительно, но юноша всем сердцем чувствовал что-то родное в тех парнях, что стояли рядом с сестрой. И вроде бы ничего особого в них нет, и сами они ненамного старше Антона, но лица! Лица их, обветренные, усталые, запыленные, словно бы освещались изнутри какой-то верой, верой в то дело, которому только и стоит посвящать свою жизнь, всю до конца, без остатка. И правдой. Правдой, что стоит у них за плечами. Чем-то они были похожи на дядю Сережу, заменившего Ольге с Антоном погибшего девять лет назад отца. Тот тоже, бывало, сжимал губы и хмурил брови, почти как этот сержант-танкист. Или, например, лейтенант, немногословный и чуть смущенный, но как же лихо он с «фашиками» разобрался. И двое красноармейцев в х/б. Стоят спокойно и как будто расслабленно, но в то же время внимательно и цепко следят и за кустами, и за лесом, да и что греха таить, его, Антона, тоже из виду не выпускают. А вот еще один танкист в разорванном шлеме и с рукой на перевязи, вылезающий из трофейного «Гелена». Кряжистый и спокойный как слон, но автомат на плече висит так, что в любую секунду готов поймать цель и залить свинцом вражину. «А, кстати, зачем ему этот календарь?».
- Командир, - слегка напряженным голосом произнес Барабаш, протягивая сержанту раскрашенный яркими красками глянцевый лист. – Глянь-ка на это.
- Чего это? Это календарь такой что ли?... Ага… год деревянной… козы… - брови Винарского в изумлении поползли вверх, и он непонимающе уставился на Макарыча. – Какой еще на хрен козы? Что за бред, Макарыч?
Но Макарыч в ответ лишь пожал плечами, закатил глаза и принялся невозмутимо разглядывать какую-то точку на небе, предоставляя командиру право самому принимать решение. Сержант свернул лист в трубочку, несколько раз качнулся с пятки на носок, а затем ударил этой своеобразной бумажной дубинкой себя по колену и хорошо поставленным голосом отдал приказ:
- Младший сержант Фомина. Остаетесь здесь, с братом. - и, больше ничего не объясняя, развернулся, решительно махнул рукой своим бойцам и зашагал к стоящему невдалеке танку. Синицын с Кацнельсоном переглянулись и поспешили за командиром, за ними последовал ухмыляющийся Барабаш. Крайним ушел Микоян, ободряюще улыбнувшись девушке напоследок. Ольга с недоумением посмотрела им вслед, а затем присела рядом с братом и принялась его ощупывать на предмет повреждений. Лейтенанту очень хотелось остаться, он с досадой воспринял приказ командира, но все же приказ есть приказ, пусть даже командир младше тебя по званию. «В конце концов, мы пока еще никуда не ушли», - подумал Володя и повеселел. - «Черт. Какая же она все-таки… славная».
---
- Ну, что скажете, мужики? Что делать будем? – Винарский смотрел на свой отряд насмешливым взглядом.
Бойцы отреагировали на календарь по разному. Синицын округлил глаза, матюгнулся вполголоса и почесал затылок. Кацнельсон отчего-то сильно возбудился и принялся нервно подпрыгивать на месте, почти как школьник, который знает ответ на вопрос, но при этом никак не может привлечь внимание учителя. Лейтенант же откровенно обрадовался, хотя всеми силами старался сохранять вид невозмутимый и солидный. Макарыч… Макарыч все свои эмоции, видимо, оставил еще в «автобусе» и сейчас был больше занят сломанной рукой, чем размышлениями о парадоксах бытия. Глянцевый лист с календарем на 2015-й год спрятали в недрах боевого отделения, дабы он более не смущал никого из красноармейцев своим вызывающим видом, а заодно и для сохранения документа в качестве вещественного доказательства странного казуса, приключившегося с экипажем легкого танка.
- Молчим? Ну что ж. Тогда будем высказываться по очереди. Начинай, Марик.
- Товарищ сержант. Это… это же прорыв в науке, и вообще, - Кацнельсон кипятился так, словно он лично организовал туннель в пространстве-времени и теперь вынужден доказывать бюрократам-начетчикам необходимость продолжения исследований. – Мы просто права не имеем оставлять все как есть. Нам надо здесь все как следует изучить, записать. Может, даже…
- Понятно, - перебил его командир. – Значит, ты за то, чтобы остаться. Поехали дальше. Гриша?
Синицын перестал чесать затылок и отрапортовал с бесхитростным видом:
- Товарищ сержант, я за то, чтоб назад… Фрицев бить.
- Хм, доходчиво изложил, красноармеец. Макарыч, что скажешь?
- Знаешь, командир... Заманчиво, конечно, погулять здесь немножко, глянуть, что к чему. Да и знать, чего тут в будущем было, Советской власти не помешает. Вот только как-то оно так не очень… А вдруг то, что нет нас там, на войне, и войну мы из-за того проиграем... Может, только от нас и зависит, одолеем немца али нет… Да и чего тут скажешь. Я с Гришкой согласен. Нечего нам здесь делать. Домой, командир, вертаться надо. Взад по овражку прокатимся, проход найдем и туда.
Сержант задумался, кинул взгляд на машины, где остались девушка с парнем, о чем-то тихо переговаривающиеся и время от времени посматривающие на пятерку странных бойцов, и обратился к летчику:
- Ну а вы, товарищ лейтенант?
Лейтенант молчал примерно с минуту. Володя действительно не знал, как следует поступать в такой ситуации. Не говоря ни слова, он стоял и смотрел на степь, уходящую куда-то далеко-далеко, за горизонт, туда, где небо встречается с землей, растворяясь в ней, как день, исчезающий в сумраке подступающей вечерней прохлады. Взлетит ли он когда-нибудь еще в это солнечное небо или теперь всегда будет вынужден ходить по земле, забыв о пьянящем восторге полета? И смогут ли они вообще вернуться обратно, на ту войну, где он уже один раз погиб? Да-да, не стоит себя обманывать - на самом деле погиб в искореженном, изломанном снарядами и пулями Яке.
Летчик перевел взгляд на стоящих рядом бойцов.
Марик и Гриша. В чем-то похожие, почти такие же, как он. Молодые ребята, наверняка, комсомольцы. И хотя сами, видать, парни не промах, но на командира смотрят как положено, без тени сомнения, словно точно знают, что именно он вправе послать их на смерть. В любую секунду. Туда, откуда не возвращаются. Но ведь верят, верят, что не зазря. «А я даже фамилий их не знаю. Ну да ничего, дело поправимое».
Макарыч. Имя у него интересное, старорежимное. Серафим, кажется. Серафим Макарович. Этот мужик тертый, хитрован, каких поискать. Зато надежный. Как скала среди водопада. Если такой позади встанет, за спину можно не волноваться. Идеальный ведомый. И в жизни, наверное, многое повидал. Лет тридцать ему, не меньше. Или меньше? Да уж, видно, и вправду говорят, что на войне молодеют редко - седина на висках просто так не появляется.
А командир что? Сержант-танкист, с самого первого дня воюет, опыта столько, что на всех пятерых хватит. И интересно, почему он до сих пор сержант? Командиры танков сейчас почти все лейтенанты, ну или, на худой конец, старшины. Хотя… Черт его знает, может, независим слишком, да и душой кривить не привык - начальство таких всегда ценит, но не балует. И ведь не зря затеял он разговор этот. Не зря. Наверняка ведь, давно уже все решил для себя, ну, как поступать будем. Но все-таки спросил каждого. Зачем? «А затем, товарищ лейтенант, что он и есть командир, и в ответе он за каждого из нас, и знать он должен про каждого, и уверен быть должен в том, что не повернет никто в сторону, когда приказ будет. Вот так вот, лейтенант. Учись».
- Я считаю, - медленно произнес лейтенант, глядя прямо в глаза Винарскому, - мы здесь не случайно. Думаю, там, на нашей войне, мы уже погибли, и, возможно, возвращаться просто некуда. Но мы все равно вернемся. Выполним боевую задачу. Здесь. И вернемся.
- Уверен?
- Уверен… товарищ командир.
Сержант улыбнулся. «Молодец лейтенант. Хорошо разложил. И чинами не меряется. Правильный парень».
- Ну что ж, бойцы. Слушай тогда боевой приказ. В условиях изменившейся обстановки я, сержант автобронетанковых войск Евгений Винарский, принимаю на себя командование сводным отрядом Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Ввиду временных трудностей, связанных с определением противника, его местоположения и… - тут Евгений запнулся, а потом махнул рукой и продолжил уже по-простецки. – Короче, так, мужики. Гриша – в танке. Марик – наблюдаешь за дорогой. Макарыч – за тобой лесополоса. А мы с лейтенантом будем сейчас разбираться, с кем тут вообще воюет Красная Армия. Понятно, бойцы?
- Понятно, - отозвались те нестройным хором.
- Что это еще за мычание!? Вы бойцы Красной Армии или землекопы кладбищенские? – рявкнул сержант, состроив грозную мину.
- Понятно, товарищ командир! – дружным хором грянули бойцы в ответ, явно повеселев от какой-никакой, но все же определенности.
- Другое дело, - ухмыльнулся Винарский и, мотнув головой лейтенанту, двинулся в сторону притулившихся у обочины автомобилей. Летчик последовал за ним, слегка волнуясь в преддверии непростого разговора. Однако сержант, которому требовалась, в первую очередь, информация, дипломатию разводить не стал. Подойдя к машинам, он с ходу и без затей приступил к решению основной проблемы:
- Ну, товарищ Ольга… хм… виноват, младший сержант Фомина… докладывайте, что тут у вас неладного происходит. Только кратко и по существу. Времени мало - нам до конца дня еще фашистов победить нужно…
Последний раз редактировалось Владимир Тимофеев 07 дек 2014, 14:18, всего редактировалось 1 раз.
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Re:

Сообщение Цоккер » 07 дек 2014, 12:54

Владимир Тимофеев писал(а):странный автомобиль. Грязновато-белого цвета, с ломаными обводами и широкими шинами, далеко выступающими за колесные арки

Читатель смотрит на события глазами ГГ, а мысль о "колёсных арках" ГГ в голову не придёт - не было такого выражения во время ВОВ. Оно появилось позднее, вместе с кузовами типа "понтон". Для времён ВОВ фраза звучала бы как
... далеко выступающими из-под крыльев.
Владимир Тимофеев писал(а):бросились к передним дверцам белой легковушки

Так это была легковушка - с "широкими шинами, далеко выступающими за колесные арки"? Тогда удивительно, что её догнали не сразу 8-)
Владимир Тимофеев писал(а):высунулся из люка на крыше с большим пулеметом ... на короткой треноге

Может быть, "на коротком кронштейне"? Тренога на крыше автомобиля неуместна.
Владимир Тимофеев писал(а):продолжать жарко шептать Кацнелсон

продолжал
Кацнельсон
Владимир Тимофеев писал(а):Летчик конечно же слышал

Запятые после "лётчик" и "же".
Владимир Тимофеев писал(а):Руки на отлете

Это как? Микоян изображает руками самолётик? :)
Может быть, "руки без оружия"?
Владимир Тимофеев писал(а):Схватив ее за ворот гимнастерки

Вот девушки в гимнастёрках довоенного и военного образца:
Изображение
Изображение
Прочно ухватить за ворот ни ту, не другую невозможно - это не пиджак с широкими лацканами. Предлагаю вариант
...схватив за плечи
Владимир Тимофеев писал(а):да еще вооруженных автоматическим оружием

Близкий повтор однокоренных. Предлагаю вариант
... да еще с автоматическим оружием
Владимир Тимофеев писал(а):прервал скрежет стартера

Лучше "звук стартёра". Скрежет - это слишком грубо, гелендваген всё-таки :)
Владимир Тимофеев писал(а):черная коробка на колесах, вихляя задом и поднимая клубы пыли, на всех парах рванула к лесу

До этого момента задний "гелен" стоял, упираясь бампером в преследуемую машину. Поэтому имеет смысл добавить слово "развернулась".
Владимир Тимофеев писал(а):он шмальнул снарядом прямо по несущейся на него машине. Огненный болид насквозь прошил бандитский «автобус», смахнув по пути капот, а заодно и водительское кресло вместе с водителем.

Не могу представить себе калибр и траекторию снаряда, способного "смахнуть" (т.е. оторвать и отбросить) то и другое. Может быть, "разворотив"?
Изображение
Владимир Тимофеев писал(а): как…как…ух
Извини…те.
Я тут…немного…я…в норме…Оля.
Ага…год деревянной…козы…

Пробелы после многоточий.
Владимир Тимофеев писал(а):Вы, товарищ лейтенант, даме чуть руку не сломали, когда ее на землю укладывали

Каким образом? Ведь ГГ держал даму не за руку, а за ворот гимнастёрки :)
Владимир Тимофеев писал(а):рявкнул на маящегося бездельем бойца

Мающегося. А лучше просто "бездельничающего", поскольку выражение "маяться чем-либо" означает длительное занятие - а здесь от момента стычки прошло всего несколько минут.
Владимир Тимофеев писал(а):В виду временных трудностей

Ввиду (слитно)
Цоккер

 
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 19 окт 2014, 10:25
Откуда: Екатеринбург
Карма: 2153

Сообщение Владимир Тимофеев » 07 дек 2014, 16:12

---
Сказать, что Ольга была ошарашена, означало не сказать ничего. Возможно, это покажется странным, но она отчего-то сразу поверила бойцам с танком из 1942-го. Поверила, видимо, потому, что в свое время читала книги, разнообразную фантастику, пока та была еще доступна. Темпоральный перенос. Какая банальность, об этом только ленивый не писал. И какое-то время ей действительно хотелось, чтобы сюда, к ним, явились «герои былых времен» и одним своим видом разогнали бы всю ту нечисть, что расползлась по родной земле и грабила, убивала, насиловала. Но одно дело быть готовой поверить в чудо, а другое - узреть это чудо собственными глазами.
…«Гелендваген», гордость немецкого автомобилестроения тридцатилетней давности, «позаимствованный» у теперь уже ничего не возражающих бандитов, хоть и был немного исклеван пулями, но оставался на ходу. Белая же Тойота, на которой Ольга с братом пытались удрать от «фашиков», восстановлению, увы, не подлежала. Мало того, что на «посту» машине пробили бак и умная система вырубила подачу топлива, переключившись на электромоторы, так потом еще в процессе вразумления негодяев в камуфляже ей разворотили рулевые тяги, а кузов, тот вообще превратился в дуршлаг – им теперь только, ха-ха, «вермишель отбрасывать». Но ничего, до нужного места можно и на покоцанном рыдване добраться, благо тут совсем недалеко. А что это значит? Да ничего особенного. Просто трофейную машину ставим во главу колонны, танк – замыкающим, и вперед, на север. Поворот ключа зажигания. Немецкий мотор начинает басовито гудеть, советские движки отзываются негромким рыком, и кавалькада, состоящая аж из двух транспортных средств, трогается в путь. Ну что ж, начало положено, первый по списку пункт назначения – существующая лишь на бумаге воинская часть с очень простым названием. «Энская»…
Слегка наклонившись вперед, девушка сидела в кресле водителя черного джипа и сосредоточенно следила за дорогой, стараясь вести машину плавно, без лишних разгонов и торможений. Полулежащий на заднем сиденье Антон, похоже, получивший в короткой стычке сотрясение мозга и, возможно, еще какие-то не видимые глазу повреждения, болезненно морщился на каждом ухабе, стараясь, правда, не демонстрировать окружающим свое не самое лучшее состояние. Танк, идущий сзади, никак не мог тягаться в скорости с автомобилем, так что их небольшая колонна не ехала, а, можно сказать, плелась черепашьим ходом по разбитому асфальту в сторону заброшенного военного городка, расположенной к северо-западу от Сталинграда. Конечно же, никто из власть предержащих не собирался возвращать городу-герою его славное имя, но Ольге и в голову не могло прийти называть его как-то иначе. Пусть даже и вполне себе нейтральным Волгоградом. Жаль только, что вместе с именем он потерял и часть доблести своего выстоявшего в боях предка, польстившись на сладкие посулы «светочей свободы и демократии», и потому превратившись со временем в арену сражений, усердно не замечаемых как нынешней российской властью, так и всем «цивилизованным миром». Впрочем, арена – это слишком громко сказано. Так, обычная «зона». Зона проведения контртеррористической операции. Включающая в себя всю излучину между Волгой и Доном. И, кстати, областей таких на карте России оказалось немало. Десятка два, как минимум.
---
Началось же всё, как полагала сама Ольга, еще в 2008-м, в августе. Сперва какая-то совершенно непонятная катастрофа с самолетом премьера, летящего в Пекин на церемонию открытия Олимпийских игр. Потом столь же несуразный не то теракт, не то просто несчастный случай (на этот счет СМИ кучу версий накидали) с только-только вступившим в должность президентом. И сразу после этого грузинское вторжение в Южную Осетию, а чуть погодя и в Абхазию. И застывшие в боевой готовности части 58-й армии, так и не получившие приказ войти в Рокский туннель. А дальше больше. Стертый с лица земли Цхинвал, разрушенные Сухум, Гагра и Гудаута. Гибель главы МЧС, пытающегося организовать эвакуацию беженцев. Опустившийся ниже плинтуса авторитет некогда великой страны. Подавленные случившимся граждане. Всеобщее колоброжение в умах. Борьба за власть, хоть и подковерная, но предельно ожесточенная и яростная. Завершившаяся исключительно «честными, демократическими, полностью соответствующими строгим международным нормам» выборами нового президента. Того самого, что на волне народного возмущения выскочил откуда-то как чертик из табакерки и тут же принялся бить себя пяткой в грудь, представляясь для одних борцом с коррупцией и патриотом, а для других - радетелем либеральных свобод и общечеловеческих ценностей. И который уже через месяц после инаугурации заявил о том, что России не нужен Кавказ, не нужен Калининград, не нужны Сахалин и Курилы, да и шельф арктический лучше бы под международный контроль передать. И вообще, какая-то она уж слишком большая, эта Рашка, управлять ею тяжело, оптимизировать бы надо. Короче, новый «парад суверенитетов» во всеуслышание объявил. И понеслось…
За пару лет после этого «знаменательного» события в Волгоградской области сменилось аж пять губернаторов. Из них самым «хитрым» оказался последний, сумевший грамотнее прочих лизнуть начальственный зад, сообразив, что и на местах разделяться надо, и потому успевший провести через областную думу закон о современных принципах местного самоуправления. В итоге территория области превратилась в эдакое лоскутное одеяло. И формально подчиненные губернским властям администрации городов, районов и весей тут же пустились во все тяжкие. Каждый творил что хотел. Многие даже полицию свою завели и вооруженные силы мелкотравчатые. Впрочем, губеру всё это было по барабану – освободившись от лишних обязанностей, он принялся очень активно осваивать новую профессию. «Федеральный сосальщик» обзываемую. То бишь, вовсю сосал деньги (те, которые дотациями считаются) из федерального бюджета на собствен… пардон, региональные нужды. А для этого приходилось участвовать во всех организуемых центральной властью кампаниях. Например, по приему вынужденных переселенцев из… э-э… оттуда, откуда скажут. Потом по выселению тех же самых переселенцев. Естественно, в целях защиты коренного электората от засилья разных там всяких. Потом надо было защищать этих всяких от чересчур уж раздухарившихся местных жителей. Затем уже аборигенов оборонять. Ну и так далее, до полного и окончательного абсурда, когда формально по всей области - режим чрезвычайного положения и контртеррористическая операция. Никто, правда, эту самую операцию проводить не собирается – армию развалили до состояния кадрированных бригад, полиция, связанная по рукам и ногам новыми ведомственными инструкциями, больше сама себя охраняет, но денежки-то текут, пусть и совсем тоненьким ручеечком, но ведь текут же. А что при этом почти все предприятия прекратили работу, общественный транспорт не ходит, больницы и школы позакрывались, электричество и вода лишь в правительственный район подается да в аэропорт иногда, так это ерунда. Главное - плановый дефицит бюджета не превышать и вовремя демонстрировать центру свою приверженность курсу жесткой экономии. Чтобы как в Европах, понимаешь.
И, кстати, многие жители покинули Волгоград и примыкающие к нему поселки не только из-за вакханалии с «беженцами», а еще и потому, что просто негде стало работать и жить соответственно стало не на что. Перебирались кто как может и кто куда может. Кто «за бугор», кто в Москву, кто в соседние регионы, а кто-то, как брат и сестра Фомины, обосновались в Иловле. И поначалу все у них шло довольно неплохо. Неплохо, если, конечно, сравнивать с теми, кто вообще никуда добраться не смог. На всех дорогах в ту пору орудовали многочисленные шайки, одни под вывеской полиции, другие из якобы казаков, третьи представлялись местными «дружинниками», остальные же откровенно бандитствовали, и, в лучшем случае, дело ограничивалось только дорожным «налогом», а в худшем… о худшем лучше не вспоминать. Но пятнадцатилетней Ольге и одиннадцатилетнему Антону тогда действительно повезло. Дядя Сережа, еще служивший тогда техником на аэродроме, угнал из одного заброшенного военного городка старый БТР и на этом восьмиколесном сарае, без вооружения, но зато с противопульной броней, довез двоих подростков, а заодно еще три семьи, до более-менее на тот момент спокойных мест, проскочив на бронированной машине все «засады» новоявленных «романтиков с большой дороги». В Иловле Сергей Васильевич Бойко поселился вместе с потерявшими родителей Фомиными на окраине, в покинутом прежними хозяевами небольшом домишке.
---
Анна, мать Ольги и Антона, умерла, когда сыну только-только исполнилось два, а дочери – шесть лет. Неизвестная лихорадка, то ли африканская, то ли пришедшая откуда-то из юго-восточной Азии, за неделю спалила молодую женщину, не успевшую дожить даже до тридцати. Отец, капитан милиции, пытаясь унять боль утраты, замкнулся в себе и почти не обращал внимания на детей. А в ноль шестом он ушел вслед за Анной. Погиб при исполнении служебного долга - так, по крайней мере, было написано в коротком некрологе. Воспитанием детей занимался живущий по соседству дядя Сережа, дальний родственник по материнской линии. Военный пенсионер Сергей Васильевич был холостяком. Жена его, не пожелавшая тратить лучшие годы жизни на не оправдавшего завышенных ожиданий неудачника, ушла от супруга уже через пару лет после свадьбы. А поскольку сам он, как оказалось, принадлежал к редкой породе однолюбов, то весь свой не растраченный и отвергнутый женой запас любви перенес на детей Анны, его то ли двоюродной внучатой племянницы, то ли троюродной сестры жены двоюродного дяди - разобраться в этих запутанных родственных связях никто так до конца и не смог. И Ольгу, и Антона он считал не просто родственниками, а чуть ли не самыми близкими ему людьми, и потому после гибели их отца Николая окончательно взял осиротевших детей под опеку, переселив их к себе, в небольшую квартиру на шоссе Авиаторов, доставшуюся по наследству от деда и потому не попавшую под раздел совместно нажитого имущества. Бывшая супруга аэродромного техника оказалась дамой весьма практичной и не стала ввязываться в безнадежную тяжбу, удовольствовавшись всем остальным барахлом, как движимым, так и недвижимым, и тем самым сэкономила отставному военному огромное количество нервных клеток. За это и за то, что развод прошел без скандалов, Сергей Васильевич остался своей бывшей благодарен и зла на нее не держал, бросив все силы на воспитание Ольги и Антона.
Правда, воспитателем он оказался своеобразным, игрушек не покупал, а мастерил их сам из подручных материалов, стараясь приобщить к этому занятию и ребят. Читал детям книги, причем чаще всего не беллетристику, а историческую и научную литературу. Заставлял учиться не только в школе, но и дома, заодно прививая навыки работы с разнообразными техническими устройствами. Плюс ежедневная зарядка, пробежки по пересеченной местности и умение обращаться с оружием, как с холодным, так и с огнестрелом – в условиях неспокойного мира население стремительно вооружалось и запасалось боеприпасами. Не совсем легально конечно, но, как говорится, хочешь жить – умей вертеться. И люди вертелись. Кто как мог.
Ну а потом случился кризис. Который впоследствии получил название «БАК-катастрофа». В том же 2008-м всё произошло, 19 сентября. Во время тестового запуска Большого Адронного Коллайдера в швейцарском Церне. Вроде бы ерунда какая, ну авария, ну эксперимент неудачный – так что? Никто бы и не заметил, но, увы, пакость там одна приключилась. Глобальная. Ученых в том вина была или не ученых, сейчас уже и не важно. Главное - результат. Все нефтяные поля мира опустели практически одномоментно – нефть и газ ушли на сверхнизкие горизонты, и как их оттуда извлечь, нынче одному богу известно. Возможно, лет через двадцать-тридцать найдется решение, а пока – увы, на уголь и альтернативные источники энергии нужно переходить. Очень и очень быстро. Плюс биотопливо и натуральные масла активнее использовать. И кто первым это успеет сделать, тот и выйдет в лидеры. Лидеры нового мира.
---
Самолеты в российском воздушном пространстве почти не летали – банально горючки не было. Нефтяной голод катком прошелся по всему шарику, разрушив «эффективную» экономику стран Залива и других экспортеров «черного золота», наподобие России, новые «демократические» правители которой даже после начала кризиса продолжали гнать на экспорт ресурсы, теперь уже из стратегических запасов, получая назад лишь раскрашенные фантики и бодрое похлопывание по плечу в награду за вклад в «общечеловеческую» копилку.
В итоге наши западные «друзья и партнеры» могли только радостно потирать руки, глядя на безумные пляски идиотов, но, к несчастью для Запада, новый кризис оказался гораздо серьёзнее, чем представлялось вначале, и потому через какое-то время участникам «мирового хозяйства» стало не до смеха над странными русскими. А прилетело всем, прямо скажем, неслабо. Даже Штаты и крупные европейские игроки по максимуму затянули пояса, правда, не на талиях власть имущих, а, в основном, на шеях собственных граждан. Волна конфликтов и разборок прокатилась от Токио до Лондона, и от Стамбула до Акапулько, смывая лишние рты с арены «глобального рынка».
В излучине же Волги и Дона всё шло своим чередом. Граждане искали, чем бы заняться, то бишь, выживали, кто как мог. Власти демонстрировали откровенный пофигизм. А самые горластые и беспринципные изо всех сил пытались пробиться к оскудевшей «кормушке», работая на пути к оной кто языком, кто локтями. Больше всех в этом деле преуспели так называемые «борцы с инородцами». «Хватит кормить Кавказ! Хватит кормить Среднюю Азию!», а чуть погодя - «Хватит кормить Москву!».
Последний лозунг пришелся по душе всем. Всем, кто так или иначе жаждал хоть немножечко «поцаревать» без оглядки на столичных бонз. Областная администрация в ответ на пару невразумительных запросов из Москвы изобразила из себя классическое обезьянье трио (не вижу, не слышу, молчу в тряпочку и вообще, «глас народа – глас божий»). А непримиримые «русские националисты», наплевав на «межэтнические» разногласия, как-то очень быстро сошлись со столь же непримиримыми представителями диаспор, организовав совместные «охранные отряды» («охотки» на сленге). И в итоге сложилась довольно странная ситуация. Высшие губернские чины официально заявляли, что полностью контролируют процесс, но при этом стыдливо закрывали глаза на «шалости» набирающих силы бандитов. А те, в свою очередь, постепенно встраивались во власть, тихой (и не очень) сапой продвигая своих людей на все ключевые должности. Последнему, кстати, зарубежные «правозащитники» очень хорошо поспособствовали, намекнув губеру, что не стоит «ограничивать активность граждан». А если кочевряжиться начнет, враз всех грантов лишится, на продвижение «демократии» выделенных. То есть, лучше бы он, губернатор, местных террористов урезонил, «Красной Армией» обзывающихся, всех этих бывших вояк да тупую молодежь, толерантности не обученую.
«Что? Сил не хватает? В таком случае, господин областной голова, не мешайте народным дружинникам из «охоток». Пусть тогда они поддерживают порядок во вверенном вам регионе. И полицию им в помощь направьте. Сами ведь знаете, бороться надо с терроризмом. В какие бы тоги он ни рядился. И пожестче, пожестче. Нечего миндальничать. Весь мир на вас смотрит… Что вы говорите? Идеология у «охотников» фашистская? Ерунда. Во-первых, не фашистская, а отвечающая вызовам времени, пусть даже и свастику они на стенах рисуют. Тем более, что состав отрядов вполне себе… э-э… мультикультурный. А во-вторых, неважно, какого цвета кошка – главное, чтоб мышей ловила. Короче, вы нас поняли, господин губернатор. Работайте…»
---
Весь этот геополитический расклад Ольга вполне доходчиво, хотя и несколько сбивчиво, выложила бойцам второй мировой, присовокупив к нему еще и небольшой экскурс в историю второй половины двадцатого и начала двадцать первого веков. Бойцы на удивление спокойно восприняли рассказ о произошедших за семьдесят с лишним лет событиях в стране и мире, и даже новость о крушении СССР в 91-м не вызвала у них сильных эмоций. Только Барабаш зло сплюнул при упоминании о предательстве ленинского наследия:
- Прав был товарищ Сталин. Никуда классовая борьба не делась. Никогда эти сволочи не уймутся, пока всех рабочих и крестьян рабами не сделают.
Сержант же, прояснив для себя текущую ситуацию, осклабился и с чувством припечатал:
- Прям как в Гражданскую. Тут белые, там зеленые, а там вообще… серо-буро-малиновые какие-то. Да только вот хрен им с маслом! Красная Армия всех сильней! - при этом сильно хлопнув по плечу стоявшего рядом красноармейца. – Как, Марик? Осилят потомки?
- Ага, осилят, - радостно ответил тот, слегка присев под тяжелой командирской дланью.
Еще большее оживление вызвал рассказ девушки о самых последних событиях, а точнее, о том, что два года назад у местных «фашиков» появился вожак, принявший их под свою руку и назначивший себя, ни много, ни мало, «фюрером» народных дружин. При упоминании должности новоявленного «предводителя» бойцы хищно переглянулись и уже, не сговариваясь, постановили:
- Пока мы этому уроду кое-чего лишнего не отрежем, назад не вернемся. А то стыдно будет потом детям рассказывать, что, мол, рядом были, а сволочь эту за вымя так и не дернули…
И вот теперь колонна из танка и трофейного джипа потихоньку пылила по дороге в сторону старой военной базы, где, по словам Ольги, их должен был ждать дядя Сережа. Точнее, Сергей Васильевич Бойко, один из руководителей местной «Красной Армии». Да еще какая-то таинственная Леся обещалась подскочить. В качестве техподдержки.
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Сообщение Владимир Тимофеев » 08 дек 2014, 11:13

---
Девушка вела машину уверенно и аккуратно, осторожно объезжая попадающиеся на пути выбоины. На заднем сиденье рядом с Антоном расположились Макарыч и Марик. Серафиму, также, как и Антону, Ольга вколола пару кубиков обезболивающего из походной аптечки, так что повеселевший Макарыч уже не хмурился на окружающих, а довольно щерил выбитым в овраге передним зубом на проплывающие за окном столбики с незнакомыми дорожными указателями. Комфорт в «Гелене» был, конечно, не идеальным, но все равно, танк по плавности хода и близко не стоял рядом с трофейным внедорожником, и потому бойцы, попросту говоря, отдыхали в просторном салоне машины, борясь со сном под убаюкивающее покачивание кузова. Сидящий на месте переднего пассажира лейтенант напряженно смотрел вперед, не отрывая взгляд от дороги. Удивительно, но подобное поведение летчика Ольге почему-то казалось очень обидным. «Вот ведь вредина», - думала она, искоса поглядывая на соседа. – «Сидит, как истукан. Ну, давай, давай, повернись. На секунду. Ну что тебе стоит». И, словно отвечая на мысленный призыв, лейтенант действительно коротко и как бы невзначай глянул на свою спутницу, но тут же резко отвернулся. Щеки его при этом слегка запунцовели. Ольга улыбнулась про себя, и ей вдруг стало так хорошо и радостно, как будто бы она вновь окунулась в тот сказочный и прекрасный мир детства, где все друг друга любят, где нет ни горя, ни страданий, где все еще живы. Вспомнилась мама. Светлый летний парк. Родители, веселые и счастливые, ведут маленькую Олю по тенистой аллее. Мама катит коляску с Антошкой, а папа протягивает дочке половинку персика. И персик этот такой сладкий, и сок от него течет по щекам, и мама хмурится, вытирая дочери рот салфеткой, и ругает папу за то, что руки у малышки немытые, а папа смеется и дает Оле вторую половинку…
«Черт», - предательски проступившие в глазах слезы застилают взгляд, мешая следить за дорогой. – «Дура. Нашла, когда сантименты разводить». Дотронувшись пальцами до уголков глаз, будто бы убирая невидимую пылинку, Ольга вновь покосилась на лейтенанта. «Вроде не заметил. Ну все, хватит романтики. Скоро уже на месте будем… А все-таки хороший он парень, в такого, наверно… влюбиться можно».
- Подъезжаем, - голос девушки вывел сидящих сзади бойцов из созерцательного состояния, и они загремели оружием, устраиваясь поудобнее.
- Где? – глухо спросил лейтенант, поворачиваясь, наконец, к Ольге.
- Вон там, за вторым корпусом остановимся. Дальше я сама – надо подходы проверить. И из машины лучше выйти. А то мало ли что.
---
…Автомобиль с бойцами, миновав раскрытые настежь ворота и полуразрушенный КПП, проехал еще метров двести и остановился возле длинного двухэтажного здания – по виду типичной казармы. Спустя пять секунд туда же подкатил и танк.
Напротив казармы, за узкой полосой выцветшего газона располагалась заасфальтированная площадка исключительно строгой прямоугольной формы, моментально распознанная красноармейцами как плац. Разметка, правда, на нем давно уже стерлась, возвышающаяся на противоположной краю трибуна изрядно осела и покосилась, асфальт был выщерблен, а сквозь многочисленные трещины в покрытии пробивалась трава. Позади трибуны, недалеко от проломленного во многих местах забора мирно ржавела какая-то автотехника. Со спущенными колесами, побитыми фарами, ободранными кузовами, и вообще, эти транспортные средства сильно напоминали брошенных хозяевами псов, бесцельно доживающих свой век на старой помойке. Вылезшие из внедорожника бойцы заозирались, с интересом рассматривая машинерию будущего, а Ольга, ободряюще махнув им рукой, побежала куда-то вглубь территории.
Лейтенант проводил ее грустным взглядом, потом вздохнул и, прикрывшись ладонью от солнца, посмотрел на небо. Чисто. Только пара пичужек мелькнула в воздухе. Как и говорила девушка, здесь давно уже никто не летает. Ну или почти никто. И все до банальности просто – ни горючего, ни смазочных материалов, ни специалистов для авиатехники нынче днем с огнем не сыщешь.
- Что, товарищ лейтенант, небо зовет? – поинтересовался у летчика Барабаш.
- Да, Серафим. Зовет, - Володя еще раз вздохнул и опустил руку.
- Ну, ничего. Дай бог, все у вас еще будет.
- Бога нет, - засмеялся лейтенант.
- Может, и нет, - легко согласился с ним Макарыч. – Вот на том свете все и узнаем.
- Тьфу, ты. Уж скажешь, так скажешь.
- Да шучу я, товарищ лейтенант. Рано нам помирать еще. Рано.
---
Кацнельсон и выбравшийся из танка Синицын во время этого разговора стояли чуть поодаль и активно переругивались на предмет выяснения ТТХ частично «утилизованных» грузовиков.
- Лошадок двести, не меньше, - уверенно говорил Гриша, показывая жестами, как, по его мнению, выглядят эти самые лошади. – До взвода перевозить могут.
- Да какой взвод? Ты что? – не менее уверенно, но гораздо активнее возражал Марик. – Орудия они таскают. А в кузове, максимум, расчет поместится. И вообще, стрелков лучше отделениями возить – меньше потерь будет, если что.
Спор прервал подошедший Барабаш:
- Вы лучше вон туда гляньте, дурилки. Вон на чем нынче пехтура воюет.
Бойцы разом повернули голову в сторону, указанную мехводом. Там, у самого забора, скрытая рядами ржавеющей техники, притулилась еще одна машина, увенчанная башенкой с тонким стволом, похожая на небольшой катер, поставленный сразу на восемь толстенных колес.
- БТР-80, - пояснил наполовину вылезший из «Гелендвагена» Антон. - Старичок. Но ездит…То есть, ездил, - поправился юноша, осторожно опуская ноги на бетонные плиты. – Он здесь уже лет пять как стоит. Калаш с него танковый сняли, КПВТ нерабочий, да и движок уже… того, в хлам.
- Ух ты, красавец какой… Вот это ж я понимаю, - восхитились оба бойца, разглядывая бронированную «игрушку». – Как же он ездил-то, на таких колесах здоровых?
- Да так же, как все. По земле, - снисходительно пробасил Антон, ощущая невольную гордость перед предками. – У нас раньше таких много…было, - продолжил он уже чуть виновато.
Лейтенант тоже повернул голову в сторону бронетранспортера. БТР его, конечно же, впечатлил, но все же не до такой степени, как расположенный совсем рядом стенд. Точнее, те фото, что размещались за стеклом, по какой-то счастливой случайности оказавшимся неразбитым. Обычные картинки из повседневной армейской жизни. Фотографий было много, и почти все цветные, но лишь две из них, самые большие и красивые, по-настоящему привлекли внимание летчика. Те, на которых самолеты. Крылатые машины из будущего. Потрясающие. Фантастические. Слегка отведенные назад руки-крылья, раздвоенное хвостовое оперение, топорщащееся благородным рыцарским плюмажем, чуть склоненные носы-клювы, как бы благодарящие элегантным полупоклоном родившую их землю. Весь их облик, все их рвущие пространство обводы прямо-таки кричали о том, что они рождены для неба. Для неба и боя. Невольно для себя Володя представил спасенную им девушку за штурвалом одной из этих стремительно-хищных птиц. «Как же они похожи. Такие же легкие и такие же… изящные. Изящные и… опасные. И красивые». Не в силах сдержать эмоции, лейтенант шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. «Эх, как бы на таких машинах, да назад, в 42-й. Всех бы гадов в клочья порвали».
Восторг и восхищение, написанные на лице летчика, не остались незамеченными. Брат Ольги, видимо, немного оклемавшись, вылез, наконец, из автомобиля и прислонился к центральной стойке.
- Двадцать седьмые «сушки», - пояснил он Микояну. – Тут у летунов общежитие было. Давно, правда, но всё равно – и здесь отметились, и у нас в отряде их двое было, Петрович и Слава, - и с грустью добавил. – Жаль, погибли потом.
После этих слов Антон прикрыл глаза и слегка наклонил голову, как бы отдавая долг памяти погибшим пилотам. Лейтенант промолчал, лишь тяжело вздохнул, наверное, тоже предаваясь невеселым воспоминаниям. Синицын с Кацнельсоном после слов Антона синхронно сняли каски, а Барабаш стянул с головы разорванный танкошлем и украдкой перекрестился.
- Эй, бойцы, о чем грустим? – крикнул Винарский. Стоя на танковой башне, он внимательно разглядывал окрестности, пытаясь понять, откуда здесь можно ожидать угрозу. За небо сержант сильно не волновался – по словам Ольги, серьезной авиации у бандитов не было, лишь пара каких-то непонятных «вертушек». А вот на земле могли быть проблемы. Прикрываясь кучей старой техники и забором, враг мог незаметно подобраться к танку и натворить много нехороших дел. Однако обзор местности, подтвердивший отсутствие на горизонте противника, вполне удовлетворил Винарского, и он, спрыгнув с брони, подошел к бойцам своего отряда.
- Ну, где наша Ариадна? – спросил сержант Микояна. Но вместо летчика ему ответил Антон:
- Там у дяди Сережи сигналка специальная. Ну и еще кое-что. Так что если всей толпой туда ломанемся, могут быть неприятности.
- А, понятно. Пароль «пуля», отзыв «приклад». Хорошо. Ждем.
К удивлению красноармейцев командир, получив ответ на вопрос, не стал отдавать никаких приказаний, а снова забрался на башню, уселся, свесил ноги в открытый люк и, опершись на поднятую крышку руками, а потом и подбородком, принялся задумчиво смотреть куда-то за горизонт.
Бойцы переглянулись и, не сговариваясь, тут же нашли себе занятие. Синицын с Барабашем отошли к танку и принялись с умным видом ковырять гусеницы, позвякивая нехитрым инструментом, выуженным из ящика с ЗИПом. Кацнельсон забрался на самый верх какой-то решетчатой конструкции, прикидываясь часовым, а лейтенант нырнул в салон «автобуса» и занялся осмотром трофейного пулемета. «Да, интересная конструкция». И даже не сам пулемет, а способ его подъема через люк на крыше. Всего два движения, и он уже готов к бою. Причем стрелками могут быть и водитель, и любой из пассажиров. «Так, а это что? Лента с патронами. Черт, а патроны-то знакомые, 12 и 7, прямо как у Яка для синхронных УБС. Ну надо же…»
- «Утес» это, - пояснил прислонившийся к джипу Антон. – Хорошая машинка. У нас такие тоже есть, парочка. Вот только боеприпасы к ним давно кончились. А у этих, вишь, осталось еще немного. Это хорошо, есть их куда пристроить… прямо сейчас, - добавил он, хитро прищурившись.
Лейтенант хотел было поинтересоваться, куда же еще, помимо трофейного крупняка, собираются пристроить столь ценные патроны «красноармейцы» будущего, но не успел – разговору помешал гулкий рев влетевшего на территорию городка мотоцикла. Появившегося настолько неожиданно, что никто ничего даже сообразить не успел, не то что среагировать. Прямо посреди плаца двухколесный «зверь» резко затормозил и, пройдя несколько метров юзом, остановился, развернувшись почти под прямым углом. Как «гонщик» при этом умудрился и равновесие удержать, и машину не уронить, осталось загадкой.
А уже спустя секунду мотоциклист одним слитным движением заглушил движок, сбросил ногой боковую опору, соскочил с седла и… потянулся. По-кошачьи, словно бы стряхивая с себя накопившуюся за время «гонки» усталость. И только тогда опомнившиеся бойцы ощетинились, наконец, стволами и во все глаза уставились на затянутого в кожу «байкера», в любую секунду готовые открыть огонь и ожидающие лишь команды. Однако команды на бой так и не поступило. Сержант лишь покосился на хорошо знакомого с местными реалиями Антона, но тот не проявил абсолютно никакого беспокойства ни по поводу мотоцикла, ни по поводу того, кто на нем прибыл.
Еще через пару секунд «байкер» снял с головы защитную «сферу» и…
- Баба! – выдохнул Барабаш, узрев длинную косу, скользнувшую из-под шлема.
- Твою мать, - прошептал сержант, а затем, с трудом возвращая челюсть на место, добавил внезапно охрипшим голосом. – Богиня.
- Ага. Афина Паллада и Афродита. В одном флаконе, - вытянув тощую шею, подтвердил Кацнельсон и, толкнув локтем Гришу, тихо пробормотал. – А командира-то нашего, похоже, того, сразили. Наповал.
- Не сразили, а сразила, - поправил товарища Синицын, растянув губы чуть ли не до самых ушей, смешно оттопыренных.
Но Винарский подначек бойцов не заметил. Танкист попросту не слышал, о чём они говорят. Ошалевшими глазами он всё смотрел и смотрел на «гонщицу» в мотокомбезе. Растерянно и потрясенно, не в силах оторвать взгляд. Впрочем, даже если бы такое желание и возникло, сержант всё равно не смог бы его исполнить. Ему казалось, что на эту девушку можно смотреть бесконечно, задыхаясь от странного, ни на что не похожего, неведомого ранее чувства.
А «гонщица» тем временем подошла к бойцам и остановилась. В десяти шагах от замерших в ступоре красноармейцев. Выглядела она и впрямь потрясающе. На вид лет двадцати пяти, в облегающем комбинезоне из плотного, похожего на кожу материала черного цвета, с серо-голубыми защитными вставками, в высоких ботинках на прочных рантах и лихо заломленном набок лазоревом берете с кокардой, который девушка надела сразу как только шлем сняла. Выпадающая из-под головного убора прядка густых темно-русых волос мягко искрилась на солнце, чуть прикрывая лоб, делая ее и без того огромные голубые глаза еще больше, еще ярче, еще притягательнее. И коса… ее коса до пояса… М-да. Это было нечто.
- Здрасьте, - насмешливо произнесла обладательница роскошной косы, по-приятельски кивнув Антону, а затем с интересом оглядела всех остальных, остановив в конечном итоге взгляд на сержанте. – Ну что, так и будем меня глазами кушать или всё же представимся для начала?
Голос ее показался Евгению настоящей музыкой. А еще ему отчаянно захотелось совершать глупости.
Мячиком скатившись с брони, сержант в мгновение ока преодолел расстояние, отделяющее его от девушки, опередив всех, чуть притормозив лишь на последних метрах дистанции – чтобы дух перевести и чтобы слишком смешным не казаться. Коротко, но при этом исключительно куртуазно поклонившись, он вынул руку из-за спины и протянул красавице маленькую ромашку, сорванную мимоходом с газона:
– Припадаю к вашим ногам, сударыня. Безумно счастлив встретить в этих диких краях столь обворожительную женщину. И прошу простить моих, - Винарский бросил грозный взгляд на топчущихся сзади красноармейцев и продолжил, - моих боевых товарищей за тот недостаток внимания, который они позволили себе при общении с дамой.
- О-о! – восхитилась «дама» в берете, принимая цветок, весело глядя на улыбающегося сержанта. – И впрямь, нечасто встретишь в наших ДИКИХ краях такого галантного кавалера. Прямо душа радуется, - а затем, заложив ромашку за ухо, поинтересовалась. – У тебя, сержант, часом не Ржевский фамилия?
- Почему Ржевский? – удивился танкист. - Винарский моя фамилия. Евгений, - невинно добавив. – Но можно просто… Женя.
Девушка покачала головой. Усмехнулась.
- Просто Женя, говоришь? – и тут же, почти без паузы продолжила. Внезапно нахмурившись, бросив ладонь к виску, с металлом в голосе. - Лейтенант Клёнова. Особый отдел.
Со стороны «Гелендвагена» раздался тихий смешок. Потом еще один, но погромче. А потом стоящий возле машины Антон не выдержал и заржал в полный голос. Вовсю наслаждаясь разворачивающейся перед ним пантомимой. Лицезрея вытягивающиеся физиономии бойцов из 42-го. Всех пятерых. Включая сержанта и летчика.
Лишь секунд через пять или семь Евгений пришел в себя и, судорожно сглотнув, попытался то ли верхнюю пуговицу на комбезе застегнуть, то ли ремень поправить, то ли стойку уставную принять, то ли… Впрочем, не важно - что бы он ни делал, он делал это чисто на автомате и невпопад, поскольку в тот миг был готов сквозь землю провалиться. От стыда. «Просто Женя. Идиот!»
Однако провалиться сквозь землю ему так и не дали - в глазах «гонщицы» вновь заиграли веселые огоньки.
- Ладно, сержант, не парься, - сменила она гнев на милость. - Я тебе не начальница, так что дыши глубже… Блин, да вольно же, елки зеленые. А то ты себе щас воротник оторвешь.
Сержант перестал трепать латунный кругляш и, опустив руки, почти страдальчески посмотрел на красавицу. Теперь ему хотелось застрелиться. Из танкового орудия, как минимум. «Опять осрамился! Придурок!»
- Елена меня зовут, - девушка протянула руку и улыбнулась. – Можно просто… Леся.
Евгений осторожно пожал протянутую ладонь. «Фух! Кажись, пронесло!»
- Ну что, спутников мне представишь своих, товарищ «просто Женя»? – произнесла Леся через секунду-другую, как бы невзначай глянув на собственную руку, всё еще удерживаемую танкистом.
- А? Да-да, конечно, - возвратился в реальный мир сержант, разжав, наконец, пальцы и поворачиваясь к бойцам. – Это Макарыч, мехвод мой. Марик. Гриша. Товарищ лейтенант, летчик он, истребитель.
- Лейтенант Микоян, - козырнул летчик, представляясь по форме.
Девушка, не чинясь, поздоровалась с каждым, слегка задержав взгляд лишь на лейтенанте, будто припоминая что-то.
- Олю-то куда подевал? – спросила она у Антона по окончании процесса представления.
- К дяде Сереже пошла. Ща вернется.
- Понятно. Тогда ждем.
Больше ничего не говоря, Леся облокотилась на раскрытую заднюю дверь внедорожника и словно бы отключилась. Застыла в классической позе ожидания. Не обращая никакого внимания на сгрудившихся рядом красноармейцев. Неловко переминающихся и примолкших - как правильно вести себя с этой странной «особисткой», бойцы пока не представляли.
Положение спасла Ольга. Появившись примерно через минуту, чем-то очень сильно рассерженная. Подойдя быстрым шагом к «автобусу», она плюхнулась на водительское кресло и коротко пояснила:
- Все в порядке. Едем.
Однако уже через секунду вдруг опомнилась и выскочила наружу.
- Ой! Леся, прости. Не заметила.
- Товарищ майор, - понимающе улыбнулась Леся.
- Ну да, - развела Ольга руками. – Что-то он сегодня совсем…
- Что приказал-то? – перебила Елена подругу.
- Что приказал? – переспросила та. – Ну-у, он просил, чтобы ты это… с танком чуток пошаманила. Ну там ПНВ, ПУ, боеприпас помощнее, еще кое-чего по мелочи.
Леся приподняла бровь.
- Он меня что, волшебницей считает?
- А разве нет? – хитро прищурилась Ольга.
«Особистка» фыркнула. Но спорить не стала, то ли соглашаясь с напарницей, то ли просто не желая втягиваться в бессмысленную дискуссию.
- Ладно, я тогда в оружейку. Минут через пятнадцать у вас буду.
Сказала и, обреченно махнув рукой, двинулась к своему мотоциклу. Правда, уже на третьем шаге неожиданно обернулась и, подмигнув сержанту, нарочито весело проговорила:
- Не дрейфь, мазута! Конфетку слепим из громыхалки твоей.
Чем ей ответить, танкист не нашелся, лишь головой покрутил, поправляя ставший внезапно тесным воротник гимнастерки. Н-да, чем дальше, тем всё больше и больше нравилась ему эта амазонка. Так, что аж дух захватывало. «Да уж! Попал, так попал! Как кур в ощип. Без шансов».
- Огонь-девка! – восхищенно констатировал Макарыч спустя полтора десятка секунд, когда Леся со своим железным конем уже скрылась за постройками. - Не баба, а черт в юбке… то есть, тьфу, в штанах!
После этих его слов Ольга как-то уж слишком ревниво стрельнула глазами в сторону лейтенанта, а затем, вновь усевшись за баранку джипа, пробурчала с раздражением в голосе:
- Ну? Чего стоим? Поехали уже.
Летчик, пожав плечами, занял соседнее место, а Марик с Антоном с комфортом устроились сзади. И лишь Барабаш немного замешкался. Ткнув сержанта в плечо и тихо (так чтобы младший сержант Фомина не услышала) пробормотав:
- От же ж бабы. Вот женишься на таких, всю жизнь потом как по минному полю в атаку.
- Ничего, Макарыч, - рассмеялся в ответ Винарский. – Не боги горшки обжигают. Прорвемся.
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Сообщение Владимир Тимофеев » 09 дек 2014, 09:26

---
Спустя пять минут, машина, а за ней и танк, протиснувшись между двух небольших строений, въехали через сдвинутые вбок ворота в длинное и широкое помещение, по-видимому, служившее когда-то складом или ремонтным цехом. Площадь вдоль стен была занята станками и механизмами, а перед ними, с небольшими разрывами, выстроились ряды разнокалиберных бочек и ящиков. Центр помещения оказался свободен, ну или почти свободен. На расчищенном от хлама пространстве стоял самолет, совсем небольшой по меркам будущего. Выкрашенный в серебристо-лазурный цвет, с трехлопастным пропеллером и высоким гаргротом. «Этого не может быть!», - лейтенант не мог поверить своим глазам. – «Это же Як-7Б. Такой же, как у меня…был».
Возле самолета, опираясь на крыло, стоял человек. На вид лет пятьдесят, в куртке камуфляжной расцветки, военного покроя кепи, обутый в грубые ботинки на высокой шнуровке. А на плечах у него были погоны. Правда, не «золотые», а зеленые. Но все же погоны. С двумя едва угадывающимися просветами и одной звездой. Тоже зеленой.
---
- Майор Бойко, - человек в камуфляже представился первым. – Сергей Васильевич Бойко. Командир отдельного батальона, - и тут же усмехнувшись, продолжил. - С кем… хм… имею честь?
Видимо, сразу поняв, кто возглавляет отряд странных бойцов, он обратил свой взгляд на Винарского. Холодный взгляд, колючий. И усмешка его показалась Евгению весьма неприятной.
- Сержант Винарский. Евгений Винарский. Командир танка, - ответил сержант в тон майору, добавив напоследок с иронией. – Здравия желаем… ваше благородие.
- Ну, благородие не благородие, но по званию, да и по возрасту я все же постарше буду, - снова усмехнулся человек с погонами. – Так что потрудитесь, сержант, не выеживаться, а объясните лучше, как вы тут вообще очутились. На вверенной мне территории.
В помещении склада повисло напряженное молчание. Положив руки на автоматы, Кацнельсон с Барабашем настороженно поглядывали по сторонам, пытаясь понять, в чем подвох. Безоружный Синицын нервно переминался с ноги на ногу, а лейтенант во все глаза смотрел на застывшую за спиной майора Ольгу. И взгляд у Володи был по-детски обиженным, словно бы говорящий девушке: «Ну как же так? Ведь мы же здесь все свои». Но нахмурившаяся Ольга будто бы совсем его не замечала. Не пытаясь встрять в разговор двух командиров, она жестами подавала какие-то знаки сержанту, который, в свою очередь, сигналы девушки игнорировал, поскольку был целиком занят увлекательной игрой в «гляделки» со стоящим напротив майором. Из всей компании один только Антон не обращал никакого внимания на повисшую в воздухе напряженность, но лишь потому, что успел задремать еще на подъезде, а разбудить его так никто и не догадался.
Наверное, и Бойко, и Винарский могли бы еще долго смотреть друг на друга, но секунд через двадцать, когда молчание стало совсем уж невыносимым, сержант решил-таки ответить на заданный вопрос. «Ну что ж. Мы в гостях, а в чужой монастырь …». Танкист приставил руку к виску и твердым голосом доложил:
- Сержант Винарский. 12-я танковая бригада РККА. Временно возглавляю отряд из пяти бойцов. Прибыли сюда из 1942 года. Календарный день тот же. Разницу в местоположении не обнаружили. Каким образом произошел перенос, достоверных сведений не имею.
- Командир бригады? – коротко бросил майор.
- Подполковник Кирнос.
- Фамилия командарма?
- Генерал-майор Москаленко.
Сергей Васильевич помолчал секунд пять, а затем, чуть прищурив глаза, протянул сержанту руку:
- Ну что ж, будем знакомы, товарищ сержант.
- Будем, товарищ майор, - ответил на рукопожатие Винарский и тут же произнес задумчиво. – Но, вообще-то, комбриг у нас не подполковник. Полковник он.
Бойко на мгновение замер, а потом расхохотался:
- Ну ты и жук, сержант. Значит, тоже решил проверить… Хм? Ну что ж, откровенность за откровенность. Не знаю я твоего комбрига. Совсем. Зато знаю, как правильный боец отвечать должен.
- А командарма знаете?
- Командарма знаю, он - фигура известная. Кирилл Семенович Москаленко, до маршала впоследствии дослужился.
- Тогда ладно. Вот только простите, товарищ майор, еще один вопрос. Насчет погон ваших.
- А что с ними не так? – удивился Бойко, но тут же хлопнул себя по лбу. – Ох, елки-иголки, вот оно что. Забыл совсем. У вас же их не ввели еще.
- А что, должны ввести?
- В 43-м введут, можешь не сомневаться. Чтобы, так сказать, традиции поддержать. Родина, сержант, она, знаешь ли, одна на всех, на все времена. А носишь ты петлицы, погоны или, скажем, эполеты, не так уж и важно.
Сержант на секунду задумался, а затем кивнул и тут же огорошил собеседника новым вопросом:
- А вот ежели б, товарищ майор, не понравились мы вам, так что? Вы тут вроде один, а нас все-таки пятеро.
- Ну, здесь все просто, - улыбнулся майор. – Видишь, на чем нога моя стоит? Это размыкатель. Уберу ногу, и все – от здания только руины останутся. Ольга с Лесей, конечно, поручились за вас, но чем черт не шутит, а вдруг? «Фаши», они ж совсем не тупые, кой-чего соображают. Вроде бандиты, а организоваться сумели. И спецслужбу свою завели. «Дознаватели» называются.
- Дознаватели?
- Ну да. Внедряются к нам под видом своих и дознаются, так сказать, до всего. Ну и гадят, соответственно. Разброд там внести или засаду какую устроить. За два года мы так восемь групп потеряли. Вот и приходится всех новых проверять, да и к старым доверие, бывает, под сомнение ставишь, - пояснил Бойко, нажимая какую-то кнопку на поясе и снимая ногу с размыкателя. - Так что извините, мужики, рисковать я сейчас не могу. Дело уж больно важное предстоит.
- Какое дело? – не удержался от вопроса сержант. Майор в ответ хмыкнул и принялся сматывать отстегнутый от пояса провод.
- Так все-таки? Какое дело-то?
Бойко поднял с земли размыкатель, взвесил его на руке и задумчиво посмотрел на стоящих перед ним бойцов.
- Вот что, парни. Вы пока отдохните немного, время есть. А мы с сержантом потолкуем кое о чем, - тут майор коротко глянул на Винарского, давая ему понять, что хотел бы переговорить с глазу на глаз, а затем повернулся к Ольге. – Оленька, ты проводи бойцов. Может, есть хотят или еще там чего. Ну, ты понимаешь. Да, и Антоном займись, что-то он совсем расклеился. Хорошо?
Девушка кивнула и, разбудив брата, повела красноармейцев куда-то в дальний конец помещения. Сергей Васильевич проводил их взглядом и лишь тогда, когда они скрылись за штабелями, возобновил прерванный разговор.
- Знаешь, сержант, тут такое дело, что… сложно мне тебе все сразу объяснить, - медленно произнес майор, собираясь с мыслями.
- Ну так вы по-простому.
- По-простому? – майор тяжело вздохнул и положил прибор с проводами на стоящую возле самолета стремянку. – Ну что ж, по-простому, так по-простому. Вам ведь Ольга, наверно, объяснила вкратце, что тут происходит? – дождавшись утвердительного ответа, он продолжил. – Так вот, все гораздо хуже, чем кажется. Точнее, совсем хреново. Продовольствие, боеприпасы, горючее… люди, наконец. Всего не хватает. Но это ладно, не впервой. Другое страшно…
Тут Бойко неожиданно замолчал, запнувшись на слове, и отвел глаза. Несколько секунд он, поигрывая желваками, смотрел куда-то мимо сержанта, словно бы там, за спиной у бойца, скрывался ответ на так и не заданный вопрос. Но, видимо, так и не получив искомого, вновь перевел тяжелый взгляд на танкиста.
- Веру мы… потеряли… вот что страшно, - тщательно подбирая слова, произнес майор. – Веру, что изменить хоть что-то сумеем. Всё ведь сейчас против нас.
- Да уж. Неправильно это как-то, - подтвердил Винарский, покачав головой. – Веру в победу терять нельзя. И отступать нельзя. Не по-нашему это.
- Да, ты прав, сержант. Во всем прав. Отступать и впрямь нельзя. Ни шагу назад. У вас там, по-моему, даже приказ такой был, 227, кажется?
- Почему был? – удивился Винарский. – Он и сейчас есть. Товарищ Сталин там так и сказал, что, мол, хватит отступать, а то ведь и себя, и Родину загубим.
- Н-да, видать, неспроста говорят, что Сталина на нас нет, - пробормотал Бойко и улыбнулся, видимо, вспоминая что-то только ему известное. – Значит, дело такое, сержант. Я тут действую на свой страх и риск. Руководители наши …м-м… м-да. Не хотят они уже наступать. Отсидеться думают, дождаться, когда наверху в Москве всё решится. А только не выйдет. Еще полгода-год, и все, не хватит здесь сил. Сомнут нас. Отломят регион от России.
Майор опять замолчал, снял кепи и взъерошил короткие волосы.
- Но дело даже не в этом, - продолжил он. - Просто именно сейчас, когда появилась, может быть, последняя возможность переломить ситуацию, мы опять осторожничаем. Военный Совет… Военный Совет санкцию не дал… А какой шанс, сержант! Какой шанс! Вся верхушка «фашистская» вместе соберется, и «фюрер» их поганый, и спонсоры забугорные…
- А это кто?
- Спонсоры-то? Да покровители заграничные. Так вот, если б их сейчас всей силой шарахнуть, так, может, дальше и воевать не с кем будет. С мелкотой да властями местными мы как-нибудь разберемся. Но нет, припасы жалеем, горючку, боятся наши мужики, что все за раз потеряем. А вот ты скажи мне, сержант, когда у вас немец к Москве рвался, жалели командиры ваши снаряды и пули, или в нужный момент все резервы в дело бросили да хребет немцу сломали? Неужто же, как припечет, не отдашь последний патрон бойцу, чтоб гада убил? Молчишь? И правильно молчишь. Нечего тут сказать, - немолодой офицер скрипнул зубами и, сжав кулаки, посмотрел в глаза сержанту.
- Что мы можем сделать? Здесь и сейчас? – спросил Винарский через несколько секунд. Майор перевел дух и медленно проговорил:
- Приказывать тебе не могу. Могу только попросить поддержать меня в сегодняшней операции людьми и техникой. У меня сейчас только Леся есть, да Ольга с Антоном, ну и еще пятерка бойцов, но их здесь нет, у них другая задача – отвлечь гадов с главного направления. Так что вся надежда была на этот самолет, - Бойко указал на стоящий позади Як. - И внезапность. Но если, сержант, поможешь, то…
- Помогу, товарищ майор, - просто ответил танкист. – Враги у нас, может, и разные. Но вот суть у них, видать, одна. А для друга врагов не жалко. Врагами, знаете ли, делиться надо, чтоб скучно не было, - хохотнул он напоследок.
- Уверен?
- Уверен.
- Это хорошо. Что уверен, - Сергей Васильевич испытующе посмотрел на сержанта. – Что, нет больше вопросов?
Сержант замялся.
- Насчет Леси небось? – понимающе усмехнулся майор.
- Ну, в общем, да, - ответил танкист, внезапно покраснев до самых ушей. – А откуда вы…
- Понравилась, значит, - улыбнулся комбат, пропустив мимо ушей последний вопрос сержанта. – Ладно, ладно, не дергайся. Я все понимаю, дело молодое. Странно было бы, если б наоборот. А вообще, мне много чего известно. А о чем не знаю, догадываюсь.
Сержант покраснел еще больше.
- Короче, тут дело такое, - продолжил майор. – Под прикрытием она работает. И все ее контакты на меня завязаны. Ну плюс еще Ольга с Антоном кой-чего знают. Частично, конечно.
- То есть, она вроде как это… разведчица? – удивленно пробормотал Винарский.
- Почти. Тут у нас, понимаешь, байк-клуб один есть, ну этот, мотоциклисты которые. Старый, еще с катастрофы остался. Так вот, его губернатор местный уже давно обхаживает, горючку там подкидывает, запчасти, связь, оружие даже, от полиции отмазывает регулярно. Видимо, хочет байкеров под себя подгрести. Чтобы, значит, противовес фашам имелся, когда они нас придавят. А Леся там очень даже неплохой фасон держит, на первых ролях. Так что и связью меня обеспечивает, и приборами кое-какими, и информацию нужную передает. Когда надо и куда надо. Ну и байкеров этих в правильную сторону потихоньку склоняет.
- А если раскроют?
- Тогда мне лучше сразу застрелиться, - угрюмо ответил Бойко. – Мы ведь с Валеркой, отцом ее, вместе когда-то служили. В 95-м он погиб, в Грозном. Двадцать лет уж прошло.
Тут Сергей Васильевич неожиданно замолчал, нервно дернув плечом и как-то совсем по-стариковски понурившись. Вновь открыв рот лишь секунд через десять.
- Да, двадцать лет, а я вот всё как сейчас помню. Очень уж на него Леся похожа. Такая же. Ты, сержант, кстати, не обижай ее. Она ведь только с виду такая резкая, а на самом деле…
- Да я… - возмутился было танкист.
- Да верю я, верю, - остановил его Бойко. – Верю, что не обидишь. Она ведь тоже сирота, как и Ольга с Антоном. Мать в ноль девятом умерла – онкология. Леся к тому времени уже год как в Академию РВСН поступила, в первом женском наборе – на военную службу решила пойти, по стопам отца. Правда, уже в одиннадцатом расформировали Дзержинку, президентским указом. А чтобы курсанты не слишком бузили, их по обычным вузам распихали, кого куда. Ну и звание лейтенантское заодно всем присвоили. Как пряник, значит. Без должности и без службы. Короче, не стала она дальше учиться - сюда рванула. А здесь…
- А здесь вы, товарищ майор.
- Да. Здесь я. Хотя, если честно, не хотел я ее в этот гадюшник бросать. Но… не смог. Отказать не смог, - вздохнул комбат. – Мы ведь с ней тоже… почти родственники.
- Почти? – уточнил сержант.
- Почти. Ее прадед и мой дед двоюродный в Отечественную вместе воевали. Партизанили в Белоруссии. Ну то есть, как вы. Почти…
- И? – подстегнул танкист опять замолчавшего майора.
- Мой дед в 44-м погиб, весной. А ее… ее пропал без вести. В том же году, в январе.
- Черт. Черт, - прикрыл глаза сержант, досадуя на себя за излишнее любопытство. – Извините, товарищ майор.
- Да ладно, чего уж там. Это ведь для вас та война еще идет, а мы… забыли мы многое. Очень многое забыли… А зря.
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Сообщение Владимир Тимофеев » 10 дек 2014, 10:27

Часть 3. Сборы.

Девушка с длинной косою
Верит, надеется, ждет.
Верит - вернется из боя
Тот, кто уже не придёт

К девушке с неба глазами,
Воин на белом коне.
Тот, кто за гранью. Не с нами.
Кто – лишь строкой на стене.

Кто перед яростной схваткой
Жизнью поклялся хранить
Девушку с русою прядкой,
Ту, что нельзя позабыть…

…Девушка в синем берете
Знает, что друг не придёт,
Знает - война на рассвете.
Знает, но всё-таки - ждёт.

(М.Кацнельсон. Из ненаписанного )



18 сентября 2015г. Военный городок к северу от Волгограда.

Ольга Фомина:
Вообще, я на дядю Сережу злюсь. Неправильно это, конечно, но все равно злюсь. Вчера он нас огорошил. Билет себе выписал в один конец. А мы на что? Два часа с ним ругалась, а толку – ноль. Здесь, говорит, сидеть будете, корректировать. А как корректировать? Связь-то убогая. Щелчками только, навроде кода. С этими глушилками новомодными воевать совсем стало плохо. Только в эфир выйдешь с нормальной рацией, так сразу либо глушат, либо пеленгуют. И все – нет связи. Вот и приходится, как в позапрошлом веке, посыльных туда-сюда гонять. Хорошо хоть Леся иногда спецмобильники подкидывает, те, что областным чиновникам выдают. Но это вообще одноразовый вариант – если по нему много базарить, то сто проц прослушают, и Леська спалится с гарантией.
А сегодня нам просто повезло. Везли патроны для ШВАКа, со склада уворованные. Думали на посту еще пулеметными затариться, там Жора с Матвеем дежурить должны были. А вместо них «фаши». Ребят жалко – бандиты с нашими обычно не церемонятся, сразу – в расход. Жалко ребят. И как «фаши» вообще там оказались, неужто пронюхали гады о чем-то? Да нет, не похоже.
Слава богу, сообразили быстро, Антон двоих из МСП двухзарядного положил. Две пули – два трупа. Молодец. Вот только на дорогу пистолет выронил, слишком быстро с места рванули. У ребят потом глаза округлились, когда я такую же «игрушку» достала. Эффектно получилось. Руку в карман галифе сунула, там прорезь, а на бедре – кобура. Для скрытого ношения. Вот так, знай наших. Володя покраснел даже, когда объяснять стала и показывать. Правда, дядя Сережа этот пугач себе забрал. Ну и правильно, ему нужнее будет. В рукав пристроил и хорошо, не видно совсем и не мешает. А на операцию он еще СВД взял, чтоб наверняка подонков отстреливать.
Вот только зря он к парням недоверие поначалу проявил. Я ж все рассказала, и кто они и откуда. Но ему виднее. В конце концов, все хорошо вышло.
А про базу нашу никто не знает. Ни враги, ни свои. Тут как химобработку в десятом провели, так никто до сих пор сюда и носа не кажет. Да и мы вначале только в ОЗК могли. Сейчас, правда, всё уж повыветрилось, и можно спокойно ходить. А все равно, боятся. Хотя, думаю, еще год, другой, и делегации косяком попрут. И убежище наше раскопают. Так что правильно все, сейчас надо врага бить, пока возможность есть.
Наверно, мы бы сюда тоже не совались, если б не самолет этот. Его дядя Сережа на пару с Михалычем лет шесть или семь восстанавливали. Через месяц после катастрофы дядя его опробовал, несколько кругов сделал и даже из пушки очередь дал – в патронной ленте еще оставалось немного. Он же в летное, по рассказам, хотел когда-то поступать. Но не вышло – говорит, по здоровью (ага, как же) не прошел. А летчиком все же стал потом и лицензию на малую авиацию получил. Думал, пригодится. Вот оно и пригодилось. Михалыч, мир праху его, два года назад погиб. И получилось в итоге, что про базу эту только мы четверо знаем, Антон, Леся, я и дядя Сережа.
А теперь еще бойцы новые. Вот уж свезло, так свезло. Танк, автоматы и люди с опытом, да таким, что нам и не снилось. И летчик-истребитель. Он парень хороший, только смешной немножко. Культурный. Но как он с бандитами разобрался! А ведь пойдет такой по улице, на него и не глянет никто. Хотя, почему не глянет? Наоборот! Все девки наши на него вешаться будут. Да вот фиг им с маслом. Пусть только попробуют, я этим воблам сушеным живо глаза повыцарапываю за лейтенанта своего… Ой, что это я. Он же не мой совсем. А почему не мой?... Черт, он же обратно потом уйдет… А как же я? Или?.. Может, и мне с ним? Туда?.. Нет, нельзя. У нас тут тоже война почти. А я… Господи, ну почему все так неправильно? Ну по-че-му-у-у!?..
И, кстати, слава богу, что на него Леся глаз не положила. Против нее у меня шансов нет, факт. А ей самой, кажется, сержант понравился – ух, как она его, бах-бах и всё – готов парень. Да уж, в этом деле мне до Леси как до Луны лесом. Хм, каламбурчик, однако… А вообще, она тут такое представление устроила - закачаешься. Бедный сержант, даже жалко его. Впрочем, сам виноват… раз попался…

Сергей Васильевич Бойко:
Да, интересно карты легли. Не думал я, что все так выйдет. Готовился к последнему бою, а тут раз, и подарок – бойцы с Великой Отечественной, да с оружием, да с танком. Нет, воевать теперь будем правильно, с толком. И пусть никто не уйдет обиженным. А летчик… Вот это точно, сюрприз так сюрприз. Как фамилию его услышал, так чуть не упал. Живая история. И летал он, оказывается, как раз на Яке нашем, ну прямо не верится.
С самолетом вообще история странная вышла. Мы с Михалычем, корешем моим, царствие ему небесное, приобрели этот Як по случаю. У Никиты в ноль четвертом. В сарае у него самолет на чурбачках стоял. Солидолом измазанный. Консервировал его, видать, хитрован наш, думал, пригодится когда. Сарай, правда, не совсем сарай был, а ферма бывшая, и крылья отдельно лежали, но это уже детали. Долго мы Никиту пытали, откуда он такое чудо раздобыл. И признался, в конце концов, терпила. Хоть и не поверили ему тогда, а теперь, думаю, что так, наверно, и было все на самом деле.
В 94-м фермерством он решил заняться, землю приобрел, постройки, трактор. Свояк его тогда в братках ходил и деньгами помог. Так вот от свояка все и пошло. Ехали два чудика на «мерине», со стрелки возвращались, и возле кустов отлить решили. А из кустов мужик какой-то выпрыгнул, да как пальнет в них из пистолета. Мужик, причем, странный, в шлеме летном доисторическом, и комбинезон еще. Ну, братки, залегли, конечно, стволы достали, а мужик пропал куда-то, будто и не было его. В тумане исчез, а потом и туман рассеялся. А никитов свояк как раз одним из этих чудиков и оказался. Ругался потом страшно, пиджак он свой малиновый «от Бриони» в грязи извалял.
Никита же датый был, трактор свой завел, да поехал искать мужика нехорошего. А день-то ненастный, народу на дороге немного, вот и промахнулся фермер, заехал в лесополосу, на грунтовку старую. Глядь, самолет стоит, древний. А мотор теплый еще. И фюзеляж пулями прошитый. Ну, Никита парень не промах, подцепил рухлядь, да к себе и отвез, правда, как отвез, не помнит совсем – пьяный был. Потом, как протрезвел, испугался сильно. В тот день у них шухер большой приключился, там недалеко какой-то заезжий бизнесмен из крутых помер. Думали поначалу, его кто-то из местных пришил, но потом разобрались – инфаркт. Однако Никита не стал никому о находке своей сообщать, укрыл в сарае от греха. Вот так и простоял самолет десять лет без движения.
Долго мы потом с Михалычем восстанавливали его. Но уж больно дело интересным оказалось. Движок перебрали, и, как ни странно, заработал он. Винт, конечно, заменили, тяги рулевые. Ну и там шасси, фонарь новый, прицел, много еще чего по мелочи. Вооружение, кстати, оставили. Я его даже опробовал потом, когда можно стало. На управление автомат присобачили, чтобы не париться с ручками разными. В крылья - вставки титановые, дюраль на обшивку. Красота вышла, хоть сейчас на смотр раритетов. И, самое главное, летать может и даже в бою воздушном участвовать.
Думал, сегодня взлечу на нем в последний раз и покажу «фашам», кто в небе главный. Но оказалось, пилот для моего Яка нашелся, настоящий пилот, не обманка какая. Парень, кстати, нормальный, не выделывается, слушает внимательно, кивает. И на Ольгу посматривает, причем, вижу, что нравится она ему, хоть и скрыть лейтенант пытается интерес свой. Но от меня не скроешь, я такие вещи сразу чую. Ольга – девушка красивая, многие к ней подкатывать пытались, да так ни с чем и отваливали, донжуаны доморощенные. А тут, гляжу, мать честная, ей самой летчик глянулся. Даже ревность отцовская появилась, удивительно просто. Не отец я ей, конечно, а скорее… Хм, а интересно, кто я ей? Вроде как дядя многоюродный. Хотя сейчас это уже и не важно. Все они мне родные. И Ольга, и Антон… да и Леся тоже.
Не пойму, правда, почему мы ее Лесей зовем – она ведь Елена. Леной бы надо или Леночкой. Впрочем, ладно – привыкли уже. Так что, думаю, и сержант… привыкнет. Хоть и быстро окрутила его наша Елена Прекрасная, но я то вижу, не слабак он - воин. Душой не кривит, и стержень в нем есть. Правильный такой стержень - хрен согнешь. Даже жалко Лесю – сама ведь потом по нему сохнуть будет. И даже не заметит, как влюбится, сто пудов… Эх, девки, девки, вам бы на танцы бегать, а не в войну играться…

Марк Кацнельсон:
А все-таки здорово, что мы сюда попали. Рассказать кому – не поверят. Интересно здесь. И еще мне, как будущему инженеру-строителю, весьма любопытно посмотреть на то, как тут строят. Может, и пригодится когда. Нехорошо, конечно, подглядывать, но куда денешься. Глаза сами цепляются за что-нибудь необычное. Хотя…
Н-да, в конструктивных решениях я здесь ничего нового не обнаружил. Бетон, металл, кирпич, все то же, что и у нас. А вот начинка чуть другая. Полы гладкие и прочные, втирают, наверно, в стяжку чего-то. Окна своеобразные и шум хорошо поглощают. Трубы из непонятного материала, то ли керамика такая, то ли резина. Ну и провода, приборов разных полно. Товарищ майор, как я понял, на антенную вышку специальный передатчик приспособил и следит теперь за дорогой, что вдоль Волги идет. Полезная вещь этот передатчик изображения (его, кстати, «телекамерой» называют). И на улицу выходить не надо, и опасное направление всегда под присмотром. В нашем времени, говорят, тоже похожие штуки имелись, жаль, не видел я их никогда, слышал только, а интересно было бы сравнить. Сигнал от камеры на экран идет через какую-то коробку, она в железном ящике стоит, вроде как от помех защита. Вот в этом я совсем ничего не соображаю. А Гриша, тот, оказывается, кумекает, даже странно, чего он все увальнем деревенским прикидывался. Ладно, про всякие непонятки я потом Антона спрошу, не к товарищу же майору или к Ольге идти. Они вон какие деловитые, пошлют, небось, сразу подальше. Точно, Антона пытать буду… Черт, не удалось, припахали меня с самолетом – подай, принеси, подержи. Ну, ничего, это дело нужное, поважнее моих вопросов дурацких – после поспрошаю…
А товарищ майор – молоток. И товарищ сержант – тоже. Целую войсковую операцию вдвоем спланировали. Я бы так точно не смог. О боевых качествах противника майор, кстати, не слишком лестно отозвался. Трусоваты, говорит, малость, «нашим» фрицам и в подметки не годятся. Правда, много их, прямо как клопов в старом диване, кучей навалятся и все – отмахаться не успеешь. Ну что ж, значит, по-умному будем гадов бить. Разведка у местных «красноармейцев» неплохо поставлена. Выяснили, что сегодня к вечеру «фашики» гулянку намечают, недалеко отсюда, возле какого-то канала. Там у дороги площадка большая есть, потом этот, как его, супимаркит что ли (тьфу, язык сломаешь)… короче, «торгсин» недостроенный, башня и бензозаправка рядом. Так вот эти «господа» чего удумали – памятник они там себе установить решили! Это ж кому из них такая блажь в голову ударила? А товарищ майор еще уверял, что бандиты совсем не тупые. Не, тупые они. Точно тупые. Хотя, вроде бы, это и не совсем их желание. Покровителю ихнему, или как там его по-нынешни, ага, «спонсору», так захотелось. У него, видите ли, тут предок какой-то воевал. Хм, уж не с нами ли? Тогда, в 42-м? Вот хохма будет – утром дедушку кровью умыли, а вечером для внучка найдем чего подходящее. Нынче ведь даже у меня винтовка не абы что, а прямо снайперка настоящая. Товарищ Клёнова на нее специальный прицел поставила. Такой, что и в темноте видеть можно. Плюс затвор новый, рукоять длинная да изогнутая. И что самое удивительное, прицел тоже сдвигается, так что обойму вставлять он почти не мешает. Вот так вот.
Не знаю только как отблагодарить товарища лейтенанта. Может, цветы какие найти? Нет, цветы ей пусть командир дарит, а я… Во! Я стихи напишу. Думаю, ей понравится…

Серафим Барабаш:
Хороший тут у них чай. Забористый. А вот сахарок подкачал. Хотел было его вприкуску, ан нет - тает быстро, оглянуться не успеешь, вся сласть уходит. Очень это как-то неладно. А еще неладно то, что воевать теперь нечем - товарищ Елена нам весь танк раскурочила.
Прицел, вон, зачем-то сняла, прошурупила там всё, сейчас панораму ломает. Точнее, режет. Электросваркой, кажется… Ох ты, искрит-то как, пожара бы не было…
А ведь послушать майора, так тут не противник, а шушера какая-то. Вот только много ее, как комарья на болоте. Или это просто мы такие орлы? Даже и не знаю, много ли отваги надо, чтоб всех этих гадов прихлопнуть. Оно, конечно, со своей колокольни сужу. Но все равно не пойму, как они воюют. Туда нельзя, сюда нельзя, там не ходи, здесь не стой. Жаль, руку сломал. Ну, ничо, пущай Гришка поработает. Ему бы еще пару боев, да пяток маршей, глядишь, и впрямь мехводом станет. Во, сюда глядит. Чо глядишь? Масло проверь, ходовую, движок послушай. Тебе в бой сейчас, а ты ни ухом, ни рылом, что там с техникой. И так, блин, машину чуть не угробил, пока на эстакаду эту въезжал. Эх, дурила, молодой еще… Хотя нет, постой, погоди… Нут-ка, глянь, что там за ящик товарищ лейтенант принесла? Как говоришь? ИМП-2? Хм, индукционный миноискатель. Так, инструкция есть? Всё, давай изучай. Что значит «вдруг не пойму»? Не поймешь, тогда вон у… э-э… у младшего сержанта Фоминой спросишь, понял?.. Ну вот и ладненько. А я пока… я пока противогазы гляну. И не забудь, боец Григорий, по ним я у тебя тоже экзамен приму, так что бери второй, вместе разбираться будем…

Григорий Синицын:
А чо я? Я ничо. Как сел за рычаги, так и толкаю их туды-сюды. А коли проверить или узнать чего надо, так это мы завсегда. А вот шлем я у Серафима Макарыча заберу. Надоело, понимаешь, пинки от командира получать, вся спина болит. Лучше уж через ТПУ слушать. Во, отдал. Морщится, правда. А я ему в обмен каску свою. Смешно он в каске смотрится. Зато я орел, в танкошлеме, как положено. Теперь повоюем. Инструкции мне дает, даже Григорием назвал, а не Гришкой. Зауважал, значит. Ну да, с передачами я вроде разобрался, так что не стыдно теперь. И с миноискателем этим разберусь, и с противогазом. Главное, чтобы это… за дорогой следить и не прыгать по полю, как заяц, без прикрытия. У нас ведь теперь и пехота есть, и авиация. Марик с Макарычем, выходит, в автомобиле поедут. У них майор главным. Отвлекут бандитов, а потом мы ударим, расчихвостим гадов. А под конец лейтенант наш с воздуха вжарит. В общем, в блин раскатать должны «фюрера» местного. Хоть его никто из наших и не видел. Шлем он все время носит какой-то черный, от мотоцикла. И на хрена им в будущем шлемы такие, не видно ж ни черта. Ну да ладно, всех перебьем, одни останемся. А разбираться опосля будем, кто там «фюрер». Был, ха-ха.

Владимир Микоян:
Да, не ожидал. Як седьмой. И не просто какой-то там неизвестный Як, а Кольки Шульженко - я его инициалы под приборной панелью обнаружил. Мы с ним одним выпуском из Качи выскочили. Только он, в отличие от меня, учился подольше, да и повоевать успел. Немного, конечно, но успел. И, видимо, в тот день, когда меня э-э…м-м…, на вынужденную он сел где-то рядом. Только в 94-й попал, а я на двадцать лет позже - в 2015-й. Сижу вот теперь здесь. Любуюсь. Иконостас такой же, не изменился почти. А вот рукоятка-автомат – это что-то. Шаг винта, высотный газ, нагнетатель – ни о чем думать не надо, все само делается, только успевай ручку двигать. И фонарь прозрачный – все видно. Сзади, правда, гаргрот мешает, но к этому я привычный. Рули в порядке, триммеры тоже. Про гашетку не забыть бы - как нажимаешь, ручку удерживать надо. Прицел стандартный, мне нравится. Вооружение стандартное. Электростартер от внешнего источника. Мотор? Нет, так далеко я не полезу, доверюсь майору. Он, похоже, техник от бога… Надо же, бога вспомнил, к чему бы это?... Да какой там техник, инженер, каких поискать. Конфетку из машины сделал. Со связью только проблемы, хотя, нет, на прием работает. Ну что ж, задача ясна, цели определены. Короче, сделаю пару кругов, пилотаж подкорректирую и вперед, на врага. А сейчас что? Да все, как обычно. Зарядим, заправим, проверим и - в бой.
А Ольга с Антоном здесь останутся. Помогут завестись и следить будут. Антон сейчас не боец совсем, сильно его побили. А Ольга… Ее майор Оленькой называет, ну так он ей заместо отца. Я бы ее тоже так называл, только боязно. Вдруг обидится. Ну ничего, после боя назову. Или нет? Страшно. Я таких никогда не встречал… И уже не встречу…наверно. Да нет, точно, не встречу. Не верил, что так бывает. Но… жить я уже без нее не могу. Глупо, конечно, всего пару часов знакомы и… Нет, решено, после боя признаюсь, не смогу терпеть дольше. А там – была не была…
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Сообщение Владимир Тимофеев » 11 дек 2014, 09:29

---
На разработку плана операции ушло не менее полутора часов. Сначала майор быстро ввел Винарского в курс дела, а потом они на пару долго колдовали над картой, изучая планы торгового центра, выискивая слабые места в конструкциях. Минут через сорок позвали Микояна. С ним, как водится, обсудили различные варианты боевых действий в воздухе с учетом ТТХ вражеской авиации. Спустя четверть часа летчика сменил Барабаш, а его, чуть погодя – Синицын. Еще через двадцать минут вспомнили про Кацнельсона – как пояснил Бойко сержанту, в предстоящем сражении любая мелочь может оказаться решающей, и потому мнение каждого, в том числе и назначенного волевым порядком снайпера, имеет значение. И, как выяснилось, правы оказались отцы-командиры, когда решили именно у Марика поинтересоваться насчет строительных конструкций – тот много чего про прогрессивное обрушение поведал, не даром, видать, на инженера учился. Вот только численный перевес бандитов отменить никак не удавалось. Предполагалось, что их в любом случае будет до хрена и больше, в отличие от красноармейцев, которых лишь четверо, плюс сам майор, да плюс летчик. Короче, хиловатый отряд получался - всего шесть бойцов, даже до отделения не дотягивает.
Однако к исходу второго часа план всё-таки утвердили. Майор сложил ненужные более бумаги в сейф, «спрятанный» в стену штабной комнатенки, и испытующе посмотрел на Винарского:
- Ну что, сержант, справишься с задачей?
- А куда я денусь? – пожал плечами танкист, но тут же, спохватившись, выпрямился и четко отрапортовал. – Справлюсь, товарищ майор.
- Ладно, не тянись, - махнул рукой Бойко. – Чай, не на плацу. Пойдем лучше глянем, как там наши, - а потом неожиданно подмигнул сержанту. – Заодно и танк твой проверим.
---
То, что танк и впрямь стоит проверить, Винарский понял, как только увидел свою боевую машину, стоящую на метровой высоты эстакаде с раскрытыми люками и затянутыми внутрь проводами и шлангами. А еще в боевом отделении что-то сверкало. Что-то весьма и весьма яркое.
- Что за ерунда? – хмуро спросил сержант у разбирающих и складывающих в ящик какой-то непонятный прибор Барабаша с Синицыным.
- Миноискатель это? – ответил Макарыч, похлопав рукой по ящику. – Хорошая штуковина. Любую железку, как собака кость, чует.
- Да плевать мне на ваши железки! - чертыхнулся Винарский. – Я спрашиваю, с танком что!?
- С танком-то? – переспросил мехвод, почесав за ухом. – Дык, нормально всё. Там товарищ лейтенант чего-то… э-э… модернизирует.
- Чего он там модернизирует, блин!? – взорвался сержант. – Кто позволил?
- Ну-у, ты это, командир, не серчай. Мы ж не думали. И потом ты ж вроде и сам, ну, не возражал, в общем.
- Я!? Не возражал!?
- Ну да. Только не ему, а ей.
- Не понял, - опешил Винарский. – Кому ей?
- Товарищу лейтенанту. Елене Валерьевне.
- А-а-а, - только и смог протянуть сержант, досадуя на собственную несообразительность.
Майор же тем временем подошел к танку и, подняв с бетона гаечный ключ, постучал по стальному борту:
- Алло, гараж. Как дела?
- Пока не родила, - грубовато прозвучало из-за брони.
Сергей Васильевич усмехнулся.
- Долго еще?
Внутри танка перестало сверкать и через пять-семь секунд над башней показалась голова девушки. С собраннной в узел косой и сдвинутой на затылок маской сварщика.
- Вырубай, Макарыч, - скомандовала Леся, указывая глазами на небольшое, красного цвета электроустройство, мирно гудящее сбоку от эстакады.
- Сей момент, - понятливо отозвался механик и, подойдя к прибору, несколько раз нажал на нем какие-то кнопки. Затем, дождавшись сигнала о выключении, закрутил вентиль на сером баллоне с надписью «Аргон» и, ловко поймав брошенный девушкой держак-горелку, принялся сноровисто сматывать шланги и кабели. Почти не обращая внимания на сломанную руку – обезболивающее, видимо, пока еще действовало.
- С посадочными гнездами пришлось повозиться, - пояснила майору лейтенант Клёнова. – Но сейчас всё нормалёк, прицел я проверила, камеру тоже, осталось только тепловизор воткнуть.
- Ну так втыкай, чего ждешь, - усмехнулся Бойко.
- А нечего втыкать, - девушка развела руками, явно передразнивая кого-то. – Он в оружейке остался.
- Ну так беги в оружейку.
- А то я не знала, - язвительно проворчала Леся, выбираясь из танка и спрыгивая на бетонный пол.
Мотокомбеза, как отметил Винарский, на ней уже не было. Место кожаных одеяний заняли бесформенная роба и такого же вида мешковатые штаны из брезента. И только ботинки остались те же. Полувоенного типа, с высокой шнуровкой. В этой одежде девушка очень сильно напоминала актрису Ладынину из довоенного фильма «Трактористы». Так, по крайней мере, казалось сержанту. Впрочем, не только ему одному.
- Ну чисто Марьяна Бажан, - восхитился Барабаш, перекидывая через плечо свернутый в бухту кабель.
- Точно, - подтвердил Синицын, перемещая сварочный аппарат на стальную тележку.
- Ага, - продолжил подошедший Кацнельсон, помогая напарнику перекинуть туда же и газовый баллон. – И танк для нее что трактор.
И только майор ничего по этому поводу не сказал. Лишь хмыкнул насмешливо и, слегка наклонившись к сержанту, тихо, почти по-заговорщицки произнес:
- Не поддавайся.
- Чему? – удивился тот.
- После поймешь, - загадочно бросил майор, – Если конечно останется чем, хм, понимать, - а затем, еще раз усмехнувшись, добавил. - Ладно. Я к самолету. И не забудь, сержант, что я тебе сказал. В общем, не поддавайся, парень. Не поддавайся.
- А если я очень хочу… поддаться, тогда что? – прошептал Евгений вслед ушедшему Бойко. Однако тот его, конечно же, не услышал.
Не услышала его и лейтенант Клёнова. Протерев руки ветошью, она отбросила в сторону замасленную тряпицу и проинформировала бойцов:
- Буду через пять минут. Так что не расходитесь.
Сказала и направилась куда-то в глубину ангара. Сержант проводил ее задумчивым взглядом, невольно любуясь походкой, а стоящий рядом Макарыч тихо пробурчал себе под нос:
- Не расходитесь. А куда мы денемся? С подводной-то лодки.
---
Леся и впрямь появилась ровно через пять минут. Не опоздав ни на секунду. Неся в руках какие-то коробки – одну большую и несколько маленьких. И, что удивительно, опять переодеться успела. Да так, что у бойцов челюсти отвисли. Исчезли куда-то тяжелые армейские ботинки, роба и безразмерные брезентовые штаны. А вместо них… вместо них появились легкомысленные босоножки, шорты в «колониальном» стиле и зауженная, исключительно зауженная по фигуре то ли майка, то ли футболка веселой расцветки. Плюс берет на голове, лихо заломленный набок. У сержанта даже дыхание перехватило – настолько разительной оказалось очередная метаморфоза со сменой облика. Да и остальные бойцы тоже не остались безучастными. Барабаш неожиданно сильно прокашлялся, Кацнельсон покраснел и, скрывая смущение, принялся «с интересом» рассматривать фермы под перекрытием, а Синицын попросту раскрыл рот и не закрывал его до тех пор, пока Макарыч не пихнул салабона в бок, сообщая:
- Ворону проглотишь.
Впрочем, лейтенант Клёнова не обратила никакого внимания (или сделала вид, что не обратила) на обалдевающих красноармейцев. Подойдя к танку, она перехватила половчее коробки, поправила берет и, сдунув упавшую на лоб прядь, твердо произнесла:
- Всё, не будем терять время!
Произнесла и одним легким движением вспорхнула на броню. Вихрем взметнулась, перелетая на грудь, коса, и через пару мгновений девушка исчезла в башенном люке. А еще через секунду ее синий берет вновь появился над скошенными гранями башни. После этого Леся немного повозилась с командирским перископом, устанавливая на него какой-то непонятный агрегат, а затем, сверкнув голубыми глазищами, сердито посмотрела на бойцов:
- Ну? Долго я еще вас ждать буду, товарищи танкисты?
- Огонь-девка, - в который уже раз подтвердил очевидное Барабаш и, кряхтя, полез через передний люк на место водителя, а Винарский, усмехнувшись, забрался наверх и аккуратно скользнул в боевое отделение, стараясь не задеть ненароком бывшую военнослужащую РВСН. Впрочем, ему это не удалось – внутри машины было всё-таки тесновато. Прислоняться к покрытым масляными потеками стенкам девушка явно не собиралась, и потому с комфортом устроилась на сиденье командира. Евгений приткнулся рядом, едва ли не обняв Елену, ухватившись обеими руками за боковые стойки «седлового» каркаса. Однако девушку это ничуть не смутило. Чуть сдвинувшись вправо, она качнула головой, приглашая разделить на двоих крохотную сидушку. Чем Винарский и не преминул воспользоваться, мысленно взвыв от восторга. Тесно прижавшись к горячему, что ощущалось даже через одежду, женскому телу, он молил лишь об одном. Чтобы крышу не снесло и… чтобы штаны не порвало. От напряжения, хм, момента. И, словно почувствовав состояние танкиста, Леся как бы с досадой, но при этом слегка лукаво пропела:
- Эх, на войне как войне, девки всякие в цене. Не отвлекайся, сержант. Времени и так мало.
Как ни странно, но эти слова подействовали. Сержант и впрямь немного расслабился, загоняя сжигающий его изнутри огонь в самые дальние уголки сознания. «Как говорится, нафиг, нафиг, а то ведь так и до греха довести можно».
- К бою готов… товарищ Леся! – нарочито бодрым голосом отрапортовал Винарский.
- Готов он, - хмыкнула девушка. – Чем и как воевать-то будешь, товарищ Женя?
- Гремя огнем, сверкая блеском стали! – рассмеялся сержант, буквально уткнувшись носом в шею красавицы, счастливо вдыхая совершенно неуместный в боевой машине аромат. Аромат ландышей. Легкий и почти незаметный. Напоминающий о детстве. Том, в котором малолетний Женька босиком бегал с прутиком по весеннему палисаднику возле родительского дома под Воронежем. Носился подобно лихому кавалеристу, срубая своей «шашкой» свежую поросль травы, освобождая из зеленого «плена» только-только распустившиеся первоцветы. «Черт! Будто в другой жизни всё было».
- Ладно, боеприпасы мы тебе тоже подыщем. Чуток помощнее. А сейчас вот что, - девушка протянула руку к закрывающему моторы кожуху, подобрала с него плоскую коробочку и, вскрыв упаковку, выудила из нее три тонких ободка с миниатюрными горошинами на концах. Один она нацепила себе на голову, под берет, второй передала Винарскому, третий – Барабашу.
- Переговорное устройство. Сверхширокополосная связь навроде «блютус» с зарядкой на пять-семь часов. Метров на тридцать бьет без проблем. А если надо дальше, то вот вам, м-м, ретрансляторы.
В руках у Леси появилась еще одна коробка, из которой она вытащила три небольших устройства размером примерно с половину портсигара каждая.
- А на хрена нам это? – поинтересовался Макарыч.
- Громыхает тут сильно. Орать замучаетесь. А эта штука – вполне удобная. И для ношения, и для связи. Провода не нужны, просто микрофончик выдвигаете, говорите, слушаете. Ах, да. Там надо сбоку пимпочку одну нажать и удерживать три секунды. Тогда включится. Выключать, кстати, так же. Ну, как оно, получается?
- Получается, - проворчал мехвод, прилаживая ободок. – Пимпочка! Ха! А ниче вроде! Командир, как слышно? Прием. Рязань, Рязань, я – Бирюзань. Ответь абоненту.
- Сам ты… Рязань, лапоть. Воронежские мы, - беззлобно ответил сержант.
- Ну и ладно. Лапоть, так лапоть. Зато я таперича як гарна дивчина, с ободком. Токмо ленточки в косе не хватает.
- Усы для начала сбрей, дивчина, а уж потом женихайся.
- Та мы не гордые. Нам усы только в радость. Носы парубкам щякатати.
Оба танкиста заржали. Девушка тоже фыркнула, но тут же посерьезнела и скомандовала строгим голосом:
- Отставить веселье! Серафим, заводи тарахтелку, моторы прогреть надо. А мы тут пока с сержантом…
- Есть заводить! – проорал Барабаш, нажимая на стартер.
- Да не ори ж ты так, блин горелый, оглохну ведь, - чертыхнулся Винарский, потирая ухо.
- Звиняйте, барин. Запамятовал, - хохотнул мехвод и завозился в кресле, прилаживаясь поудобнее, как бы заново приноравливаясь к рычагам и приборам давно знакомого танка. Продолжая, впрочем, тихо ворчать в микрофон. – Нешто я не понимаю. Дело молодое, а тут Макарыч старый костями скрипит. Воркуйте, воркуйте, голубки. Я слушать не буду. Мне моторы греть надо, такие дела…
Сержант в ответ лишь досадливо передернул плечами и искоса глянул на Лесю. Но та даже бровью не повела, невозмутимо перекинув назад косу, придвинувшись еще ближе к Евгению. Правда, как оказалось, вовсе не для того, чтобы подразнить танкиста, а чтобы оказаться прямо перед командирским перископом.
- УОП-4, универсальный оптический прибор, опытная разработка «Циклона» десятилетней давности. Четыре диапазона, под разную степень освещенности, в том числе, для ночного видения и теплового сканирования, - пояснила она. – Переключается рычажком справа под рукояткой…
Выслушав девушку, Винарский тоже приложился к модернизированной панораме, крутнул ее влево-вправо, щелкнул пару раз тумблером, довольно хмыкнул.
- Вещь! А там точно ночной режим есть?
- Есть, есть. Не сомневайся. Самое нижнее положение.
- Попробуем, - пробормотал сержант, передвигая рычажок. – Ого, блин, зеленое все… Хм, а теперь серое, как негатив… А в прицеле этот ваш УОП тоже стоит?
- Стоит, стоит. Только попроще. Три режима. Ночь, день и повышенная освещенность, ну, то есть, когда солнце в глаза светит.
- Понятно. Это хорошо. Ну а дальше что? Ты ж вроде про боеприпас что-то говорила?
- Говорила. Вот этим мы сейчас и займемся.
- Чем-чем вы там займетесь? – замогильным голосом прогудел в микрофон Барабаш, развернувшись в сторону боевого отделения. – Вы уж скажите. А я, коли надо, и выйти могу, снаружи подождать. Кх-кх-кх.
- Да чтоб тебя, черт усатый! – заорал Винарский, срывая с себя гарнитуру. – Всё одно у тебя, одни бабы на уме! Тьфу!
- Так я ж со всем уважением! - расхохотался во всё горло Макарыч, тоже отключив переговорное устройство.
Евгений, чертыхаясь, скатился вниз и уже собрался было, фигурально выражаясь, «надавать по шее» мехводу, но Леся остановила его, буквально захлебываясь от смеха:
- Не надо, Жень… Ох, ха, не могу… Он ведь… ох… не со зла… Он ведь, х-х-х… хороший.
- Да, я хороший, - довольно подтвердил Барабаш со своего водительского кресла. – Даже не так. Я – лучший!
- Да знаю, что лучший, - буркнул сержант, возвращаясь на место. Снова очутившись рядом с девушкой, он неожиданно почувствовал, как всё его раздражение и непонятно откуда взявшаяся ревность куда-то уходят, растворяясь без остатка в той искрящейся теплоте, что светилась в смеющихся глазах красавицы. Той, что заставляло сердце биться в пулеметном темпе, что заставляло одновременно и краснеть, и бледнеть, что наполняло жизнь смыслом. А еще счастьем, простым человеческим счастьем.
- Извини, Сима. Погорячился, – устыдившись и мысленно обругав себя последними словами, неловко извинился Винарский.
- Проехали, командир.
- Ну вот и славно, - подвела итог Леся. – А сейчас давайте-ка съезжать с эстакады. Ты как, Макарыч, смогёшь? С одной-то рукой?
- Тяжеловато, конечно, но… смогём.
- Отлично.
Удовлетворившись ответом мехвода, девушка повернулась к Винарскому:
- Прости, сержант, но ты лучше снаружи корректируй, - пояснив. - Просто я всю жизнь мечтала прокатиться на танке с настоящим мехводом.
Евгений хотел было возразить, что негоже командиру снаружи торчать, но перед виноватым и немного жалобным взглядом Елены устоять он, конечно же, не сумел. Да, в общем-то, и не пытался. Устоять. Он смог только кивнуть и, ничего сказав, ухватиться руками за обрез люка. Однако в этот момент красавица неожиданно прижалась грудью к его плечу и, нежно обняв, ласково чмокнула в небритую щеку, прошептав напоследок:
- Спасибо… Женя.
Красный как рак сержант пулей вылетел из танка, сопровождаемый звонким, заливистым смехом.
- Ох, Елена Валерьевна, Елена Валерьевна, - пробормотал через несколько секунд Барабаш. – Что ж вы с парнем-то делаете? Ему, кажись, башку напрочь снесло. Втюрился он в вас. По уши.
- Ништо, Серафим, ништо, - грустно вздохнула девушка, поправляя гарнитуру ПУ, вылезая наверх и усаживаясь перед люком. – Всё проходит. И это… пройдет. Наверное.
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Сообщение Владимир Тимофеев » 12 дек 2014, 10:28

---
Спрыгнув с брони, Винарский с досадой пнул задний каток, а потом повернулся к стоящим рядом бойцам:
- Ну, а вы чего уставились? И что это еще за ухмылки неуставные?
Марик тут же опустил глаза и еле слышно прыснул в кулак, а Гриша многозначительно подмигнул командиру, демонстративно потер щеку и показал большой палец. Сержант на автомате тронул лицо, затем посмотрел на ладонь и замер. На несколько секунд, в полном обалдении. Однако когда до него, наконец, дошло, что красные пятна на пальцах вовсе не кровь, а самая обыкновенная помада, он побагровел еще больше и заорал на еле сдерживающихся красноармейцев:
- А ну марш отсюда! Один влево, другой вправо! И если еще хоть одну такую улыбочку увижу, руками у меня танк толкать будете, юмористы хреновы! Понятно!?.. Ку-уда, блин!? От ты ж, быки беременные! Спереди вставайте, вон там, перед Макарычем, глядеть, чтоб он вбок не съехал! Тьфу ты, черт, клоуны, а не бойцы!
Чертыхнувшись еще пару раз, Винарский зло сплюнул, дождался, когда Синицын с Кацнельсоном вскарабкаются на эстакаду и встанут каждый перед своей гусеницей, и только после этого занял позицию позади танка возле аппарели, обойдя решетчатую конструкцию, по дороге убрав с лица все «следы преступления». Кое-как протерев рукавом закопченную физиономию, отчего последняя в итоге приобрела вид почти зверский, но не до конца, вызывая скорее улыбку, чем страх, и напоминая чем-то боевую раскраску «последнего из могикан», с трудом пережившего бурную встречу с «бледнолицыми братьями» и их подлой водой. «Огненной», разумеется.
Правда, настоящей злости на бойцов сержант, конечно же, не испытывал. Злился он больше на себя. «Ну поцеловала красивая девушка. Так что? Первый раз, что ли? Ну прямо как дурак, блин!» - за всеми этими переживаниями Евгений совершенно не замечал тех знаков, что усиленно подавал ему Кацнельсон всю последнюю минуту. В итоге из состояния рефлексии Винарского вывел пробившийся сквозь рокот моторов насмешливый голос Леси:
- Заснул, товарищ сержант?
- А? Что? – очнувшийся танкист недоуменно посмотрел на девушку. Но та лишь выразительно повертела пальцем возле уха и отвернулась, придерживаясь одной рукой за крышку люка, а другой - поправляя горошину микрофона.
- Тьфу ты, черт, - пробормотал сержант, включая переговорное устройство. – Забыл. Как есть, забыл.
- Бывает, - тут же откликнулся в наушниках Барабаш, а уже через секунду Елена отдала первую команду:
- Самый малый назад, Сима. Самый малый. А ты, Женечка, не спи, а то совсем без техники останешься… Вот так. Молодцы, мальчики, молодцы…
Спустя полминуты бронированная машина съехала вниз, и девушка довольно пропела-промурлыкала в микрофон:
- Ну вот и отлично. Теперь, Серафим, разворачивайся на сто восемьдесят и глуши моторы. Сейчас затариваться будем. А ты, сержант, подыщи пока добровольцев таскать круглое, катать квадратное.
Добровольцев долго искать не пришлось – рядом без дела болтались Кацнельсон и Синицын, так что «бригаду грузчиков» удалось сформировать без особых усилий. Выбравшийся из танка Барабаш к честной компании присоединяться не стал. Слегка поморщившись, он сообщил командиру:
- Побаливает рука. Как рычаг жму, в локте стреляет. Тут-то еще ничего, а вот в бою…
- Не страшно, - отмахнулся Винарский. – Синицын танк поведет. Думаю, справится.
- А в бою?
- Не паникуй, Сима. Всё будет абгемахт.
- Хотелось бы, - вздохнул мехвод, отходя в сторону.
Через десять секунд с танка спустилась Леся и, уперев руки в бока, по-хозяйски оглядела выстроившихся перед ней бойцов во главе с сержантом:
- Ну что, парни? Готовы Родине послужить?
- Так точно, товарищ лейтенант! – рявкнули в ответ красноармейцы.
- Ну тогда пошли потихоньку.
Повинуясь команде, Марик и Гриша тут же навалились на тележку с оборудованием и бодренько покатили ее в указанном девушкой направлении. Выполняя приказ и не особо задумываясь о сложностях бытия. Пропустив бойцов, сержант двинулся вслед за ними, размышляя о нелегкой доле командира. О чем думала идущая впереди лейтенант Клёнова, не знал никто. Ход ее мыслей танкист даже представить не мог - он мог лишь надеяться. На что? Черт его знает, на удачу, наверное. Или на судьбу.
---
Леся остановилась возле самой дальней двери. Вставила ключ, попробовала его провернуть, чертыхнувшись, поднажала коленом на полотно, и спустя пару секунд замок таки поддался.
- Заноси, - скомандовала девушка. – Направо по коридору, возле стены ставьте.
Синицын и решивший отвлечься от ненужных мыслей сержант подхватили баллон с аргоном и понесли его в помещение. Кацнельсон, закинув на плечо провода и шланги, последовал за ними, Однако уже на самом пороге он вдруг замешкался, обернулся и со сконфуженным видом протянул девушке исписанный бумажный листок:
- Простите, товарищ лейтенант, это для вас.
Леся развернула листочек, прищурилась, пытаясь разобрать прыгающие карандашные строчки, а затем, подняв голову, с удивлением посмотрела на Кацнельсона.
- Это твои стихи?
Бывший студент виновато пожал плечами.
- Хм, да ты настоящий поэт, Марик, - сложив вдвое бумагу, задумчиво проговорила Елена.
Боец смущенно улыбнулся.
- Спасибо, - вернула улыбку девушка. – Нет, мне и, правда, приятно. Ты молодец.
Сияя, как начищенный до блеска штиблет, Марик поправил груз на плече и, очень довольный собой, нырнул во тьму коридора. А Леся…
Отступив на шаг от двери, Леся вновь развернула листок и медленно, очень медленно, стараясь запомнить, прочла то, что словно по наитию написал боец Марк Кацнельсон на обрывке армейской газеты. Написал про нее. И про другого. Того, кого она...
«Девушка в синем берете… Вот черт… Будто и впрямь про меня и моего… Лёшку».
Задрожала в пальцах бумага. Предательски защипало в глазах и защемило на сердце. Почти как тогда, пять лет назад, когда старлей из пермского СОБРа, наконец-то, признался ей в любви, а на следующий день убыл в свою ставшую последней командировку. Её самый сильный, самый добрый, самый нежный, ее самый лучший на свете Лёшка. Воин, обещавший вернуться. Друг, которого она до сих пор… ждёт. И на которого так похож этот сержант-танкист. Такой же смешной и такой же, на первый взгляд… недотепистый.
---
- Что дальше, товарищ лейтенант?
Девушка вздрогнула. «Черт. И ведь голос почти такой же».
- Всё занесли?
- Всё, - ответил сержант.
- Отлично. А теперь пряники.
Следуя указаниям Леси, Марик и Гриша откатили пустую тележку метров на пять назад и остановили ее возле другой двери. Гораздо более ухоженной, чем предыдущая – по крайней мере, замок на ней открылся без особых проблем, и петли почти не скрипели.
За стальным полотном обнаружился тамбур-шлюз, а еще дальше, на противоположной от входа стене – типичная «бункерная» дверь с замком-кремальерой.
Подойдя к солидной даже на вид створке, девушка немного позвенела ключами, подбирая нужный, потом отомкнула накладную скобу и, сняв стопор, ухватилась обеими руками за поворотное колесо. Глухо проскрежетал внутридверной маховик, приводя в движение рейки-запоры, и уже через секунду-другую невидимые снаружи стержни с едва слышным лязгом выскользнули из закладных пазов, «освобождая» массивное полотно. А еще через пару секунд Леся потянула штурвал на себя. Впрочем, полностью отворить тяжелую дверь ей так и не удалось – банально сил не хватило. Завершить процесс отпирания помог сержант, протиснувшийся в щель между косяком и створкой и навалившийся плечом на последнюю.
- О-тво-ри потихо-о-оньку калитку, - с чувством пропел танкист, успешно дотолкав полотно до щелчка в фиксирующей планке. – Однако тяжелые у вас тут калитки, товарищ лейтенант.
- Зато надежные, - улыбнулась девушка. – Кстати, мы, кажется, договаривались.
- О чем?
- О том, что меня Леся зовут, а не товарищ лейтенант.
- Извини, Леся. Я забыл, - развел руками сержант.
Леся рассмеялась и указала на открытую дверь:
- Ладно уж. Заходи давай, Евгений Батькович.
---
Щелкнул электрический выключатель. Довольно-таки необычный, с круглым металлическим корпусом и поворотной рукояткой. Широкая комната, или, скорее, зал без окон, но зато со стеллажами вдоль стен, озарилась ярким светом холодных тонов, идущим откуда-то из-за потолочных панелей. Бойцы, вошедшие в зал вслед за сержантом, тут же заозирались, щуря глаза, приноравливаясь к необычному освещению, а появившаяся из-за их спин девушка прошла в центр помещения и хлопнула в ладоши, привлекая внимание:
- Значит, так, ребята. Действуем аккуратно, не шумим, ногами не шаркаем, на пол ничего не бросаем и не роняем.
- Почему? – заинтересовался Кацнельсон.
- Потому что приказано, - буркнул Синицын.
- Правильно. Именно потому что приказано, - подтвердила Леся догадку бойца. – А еще, поскольку здесь хранятся спецбоеприпасы, это и по инструкции положено. Так что… сами понимаете.
- Понимаем, чего уж тут не понять. Раз положено ногами не шаркать, значит, не будем шаркать, - ответил за всех Винарский, с интересом разглядывая ящики на стеллажах, выискивая знакомые ему маркировки. – Которые брать будем, товарищ… э-э… Леся?
- Сначала вот эти пять, - девушка показала на стеллаж справа.
- Берем, - скомандовал сержант, и спустя тридцать секунд пять деревянных ящиков были погружены на тележку.
- Теперь эти четыре, - продолжила Леся, когда бойцы закончили переноску.
- Это всё? – еще через полминуты спросил танкист, утирая выступивший на лбу пот.
- Да-а... пожалуй… всё. Хотя нет, еще вот это возьмите.
Сержант осторожно снял с полки прямоугольный зеленый футляр удлиненной формы.
- Что это?
- Опытный образец выстрела для РПГ-7. В разобранном виде, - пояснила девушка. – Тут недалеко «базальтовский» полигон был. Ну и… похомячили мы там немножко.
- Понятно, - усмехнулся сержант, передавая выстрел Синицыну. – Может, еще чего прихватим? На всякий случай?
- Нет. Теперь уже точно всё. Выходим, Женя. Выходим.
---
Вновь щелкнул электрический выключатель. Свет погас. Захлопнулась дверь хранилища. Лязгнули запоры.
- А что там? – поинтересовался Марик, глянув на тележку.
Леся откинула крышку одного из ящиков.
- О! Катушечки! – восхитился сержант.
- Точно, - подтвердила девушка. – Подкалиберные УБР-243ПМ. Модернизированные. С ними после войны еще долго возились, баллистические характеристики улучшали. Так что сейчас у этих снарядиков эффективная дальность почти восемьсот метров – броню в пять сэмэ на раз протыкают.
- А они что, за, м-м, семьдесят лет совсем не испортились? – усомнился Винарский.
- Ну, именно эти не такие уж и старые. Лет тридцать всего, да и хранились неплохо.
- Тогда ладно. Их у нас двадцать штук, как я понял?
- Да. Больше, увы, нет. Зато есть другие, не хуже.
Леся открыла следующий ящик, из второй партии. Внутри обнаружились три тонких цилиндра со странно вытянутыми стреловидными наконечниками, которые красноармейцы тут же принялись осматривать и ощупывать.
- Хм, и что это за зверь такой? – спросил через минуту сержант, оторвавшись, наконец, от снарядов.
- Это тоже подкалиберные, - довольно сощурилась лейтенант Клёнова. – Только сердечники у них попрочнее. Из обедненного урана. Увеличенный пороховой заряд, начальная скорость почти тысяча четыреста. На километре броню в сто пятьдесят как бумагу рвут, плюс пирофорсный эффект, что тоже, хм, не подарок. Их, кстати, в восьмидесятых под малокалиберную артиллерию готовили, причем с нарезными стволами, чтоб без оперения. И испытывали как раз на таких, как у вас, сорокапятках. Вот только…
Тут девушка слегка замялась.
- Что? Проблемы были? – понимающе усмехнулся танкист.
- Ну да, были. Судя по отчетам, после десяти-пятнадцати выстрелов ствол серьезно перегревался.
- Понятно.
Сержант ненадолго задумался.
– Что ж, будем считать их оружием последнего шанса, - подытожил он через пару секунд.
Леся кивнула.
- Да. Наверное, так будет правильнее всего.
- Да уж, действительно… правильнее всего, – почесал затылок Винарский и, твердо решив запихнуть эти «суперснаряды» в правую укладу, как говорится, от греха подальше, повернулся к бойцам.
- Ну, чего стоим, рты разинули? К машине давайте. Боезапас пополнять будем в свете, так сказать, новых реалий.
Марик с Гришей ухмыльнулись и, ухватившись за тележку с обеих сторон, споро покатили ее к танку. Стандартным тянитолкаем – впереди Кацнельсон, позади Синицын. Сержант двинулся было за ними, собираясь, по всей видимости, стать вторым «толкателем», однако его неожиданно остановила Леся.
- Погоди, Жень. У меня тут для вас еще кое-что есть.
- Еще что-нибудь убивально-стрелятельное? – улыбнулся танкист.
- Нет, другое, - улыбнулась ему в ответ девушка.
Аватара пользователя
Владимир Тимофеев

 
Сообщения: 2125
Зарегистрирован: 08 окт 2014, 20:25
Откуда: Москва
Карма: 11341

Пред.След.

Вернуться в Мастерская

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5